Дор. Истоки. Глава XVIIl

— Ещё пара дней, и вас можно будет с чистой совестью выписывать. — Эдвин Вирс сосредоточенно изучал динамику восстановления Саи после погружения. На мониторах причудливые графики сменяли друг друга, но все они были окрашены в зелёный, и аппаратура мерно жужжала, не заходясь в предостерегающем писке. — Новый "радиант-плюс" действует значительно быстрее, а, главное, эффективнее.
— Только тошнит от него сильнее, — пожаловалась Сая, — на еду смотреть невозможно и в голове "вертолёты".
— Ну-ну, — Вирс ободряюще погладил девушку по плечу, — неудобства, конечно, есть, но всё равно это лучше, чем лежать здесь по полторы-две недели. Переливаний вам больше не потребуется, а "радиант-плюс" с завтрашнего дня я отменю, у вас хорошие показатели, организм уже справляется сам. И всё же я должен донести до сведения госпожи Мирр-Гарт, что такие лошадиные дозы изотопа ничем не обоснованы и весьма опасны.
— У нас была очень сложная программа...
— Тогда пусть конструирует робота и на нём оттачивает свою программу, — ворчливо сообщил главврач, — вы живой человек, а не андроид и не модификант.
На этих словах Сая незаметно нахохлилась и засопела, натянув одеяло до подбородка. Неприязнь Эдвина Вирса к модифицированным оперативникам была общеизвестной, и Саю это очень огорчало. Она не могла объяснить пожилому доктору, что модификанты такие же люди, как и все, просто их способности превышают человеческий предел. Вирс знал это и сам, но он был всей душой против вмешательства в природную гармонию. Человек не создан для Внешнего мира, так нечего и пытаться, судьбы сталкеров и штырьков были лучшим примером, но бригада рассудила иначе и разработала протоколы модификации "М" и "М+". И Сая видела, как Эдвин Вирс с трудом скрывал отвращение при визитах капитана, модификанта, выжившего после укола оранжевой бромелии, смертоносного растения из Внешнего мира. Вирс считал Дора получеловеком-полукиборгом, существом, поправшим законы природы, и переубедить врача Сая была не в силах. Эдвин Вирс заметил, как губы девушки задрожали.
— Ох, опять я ляпнул, не подумав. Простите, мадам Стайн. Мои слова никоим образом не относятся к вашему мужу.
— Ага, — буркнула девушка, — конечно, не относятся. Дор Стайн самый обычный человек, ни разу в жизни не бывавший за Гранью. Он знает законы. А ещё мы планируем завести ребёнка, а лучше двух.
Вирс поджал губы. Сая Стайн никогда не упускала возможности подловить его на ксенофобии, и врач знал, что она мстит ему за те две недели, что Дор провёл в коме после операции "Эребус". Весь медблок тогда понятия не имел, что делать с неизвестным токсином, с которым организм Дора Стайна боролся самостоятельно, и Вирс был вынужден сидеть и наблюдать за процессом восстановления да ежечасно брать у модификанта кровь на анализ, чтобы хоть что-то узнать о принципе действия яда и антител. Большего Эдвин Вирс сделать не мог, и этого бездействия жена капитана не простила главврачу до сих пор.
— Я думаю послезавтра вас выписать с рекомендациями по следующим пяти дням. — Вирс понял, что пора ретироваться. Сая Стайн никогда не жаловалась мужу на главного врача, скрупулёзно исполняя все предписания и через силу заглатывая специально разработанный обед, но и её терпение не безгранично. Если он, Вирс, ещё раз ляпнет при ней о модификантах, это лысое страшилище, её муж, может, чего доброго, озаботиться поиском нового главного врача.
Он вышел из палаты, наказав Филу следить за динамикой и постараться уговорить Саю съесть дополнительную порцию обогащённого витаминами сублимата, и раздражённо зашагал в свой кабинет. Больше всего на свете Эдвин Вирс хотел уйти в отпуск и выключить коммуникатор.

*    *    *

— За квартирой Хардов и за Линдой установить вооружённое наблюдение. — Больше всего на свете Дору хотелось спать, до рези в глазах. Но неведомые противники не оставляли ему времени на отдых. — Дамочка вряд ли переметнётся, Дир хорошо её обработал, но не стоит забывать, что эти люди убирают неугодных, будто мусор сгребают, раз и нету. Они могут не простить мадам Хард отступничества.
Орс кивнул, вбивая распоряжения в свой "гроссбух", как он старомодно называл планшет с циркулярами. Альду Дор выделил выходной после столь ювелирной работы и даже думать не хотел, как именно развлекается его заместитель по оперативно-агентурной работе. Наверняка пытается выкинуть из головы свою "перевербовку", а уж какой проститутке "прилетит" столь требовательный клиент, Дор Стайн предпочёл не выяснять. И сейчас вместо Дира напротив капитанского кресла стоял Гельт Орс.
— Подготовить транспорт для задержанных в ходе операции "Морской сад". Отдельную машину для миссионера. Оповестить полицию о предстоящей операции, они должны в кратчайшие сроки оцепить территорию и не допустить паники или появления зевак с коммуникаторами. Гриф красный. Ни единой утечки в прессу. За это отвечаете головой. Не исключено, что придётся применять "усиленные" или ментальный взлом. По итогам операции мне придётся идти к канцлеру, потому что меня уже скоро начнут дёргать из министерства, им нужны результаты, а у нас только трупы множатся. Вопросы есть?
— Вопросов не имею. — Гельт Орс степенно наклонил лысоватую голову. Он видел, что капитан за эти дни порядочно вымотался, но помочь мог лишь неукоснительным исполнением его распоряжений. А "исполнительность" была вторым именем тщедушного секретаря.
— Вы свободны, Орс, если что, я всегда на связи. В ближайший час можете найти меня в лазарете. — Дор каждый день навещал Саю и выслушивал отчёты Эдвина Вирса. Фил старался лишний раз на глаза капитану не попадаться, потому что видел в его взгляде едва сдерживаемый смех. И несчастный медбрат понимал, что ему остаётся только сочинять ночью бездарные стихи да любоваться изогнутым, острым, как скальпель, клыком рыжего волка.

*    *    *

Шон Корк вместе с главным аналитиком тщательнейшим образом изучали списки заключённых в федеральной тюрьме, способных на виртуозную кибер-атаку, а также пациентов всех психиатрических клиник Ойкумены, для чего Сайрус Холт подал запрос по "красной форме", вынуждающий персонал предоставлять доступ к медкартам больных, наступив на горло врачебной этике. Горе-хакеров что в тюрьме, что в психушках хватало с избытком, причём попадались даже женщины, и список рос в геометрической прогрессии. Холт надежд не терял, а вот Шон Корк через два часа изрядно приуныл. Процесс поиска злоумышленника, вторгнувшегося в проект "Гипнос" и на библиотечный сервер, неприлично затягивался, и ещё Шон, скрипя зубами, признавал, что идея с аудиогидами, скорее всего, принадлежит тому же прогрессивному рассудку. Но в тюрьме было несколько сотен потенциальных хакеров, а про психушки Шон старался не думать. Там любой мог открыться с неожиданной стороны. И компьютерщик с аналитиком продолжали просеивать гигабайты досье в стремлении вывести преступника на чистую воду.

*   *   *

— Ну всё. — Сид осмотрел свою оперативную группу. — Пошли бухать. У нас сегодня годовщина присвоения звания и попутно развлекалово с поимкой всякой нечисти. Напоминаю, главаря брать живым и по возможности способным говорить. Никакой стрельбы. Это я обращаюсь к Реду, Тайту и Руту. Ваша задача положить всех мордами в пол и защёлкнуть браслеты, а так же заткнуть рты. Проповедника нейтрализую либо я, либо Ледс.
— Бесконтактный? — прогудел Селвин Ред. Все в бригаде знали, что помимо способностей, помогающих выжить в гибельных джунглях, модификанты были обучены особому рукопашному бою, который и рукопашным-то нельзя было назвать, потому что он не предполагал физического взаимодействия. Такая техника применялась крайне редко и в основном в людных местах, где даже прицельная стрельба могла привести к случайным жертвам. А зал "Морского сада" ожидал сорок человек гостей, из которых тридцать девять были дурачками-неофитами и только один — настоящим противником. В этом случае даже капитан предпочёл бы бесконтактный бой.
— Если потребуется. Он косит под модификанта, но это блеф. Жалкая пародия. Он даже не знает, что мы можем не моргать по несколько минут, а даже если и знает, ему это не под силу.
— Чья извращённая фантазия это придумала? — Тайт искренне не понимал, зачем проповеднику понадобилось копировать модификантов. — Вы не звёзды экрана, чтобы под вас косить.
— Выясним, когда возьмём. Тайт, на тебе этот торгаш Люфус и девчонка из холла. Если я услышу с их стороны хотя бы один звук, ты у меня одним выговором не отделаешься. Ред, если я говорю "мордой в пол", то это вот то самое и значит. Лишних зубов не выбивать, шеи не сворачивать, рёбра не ломать. Помните, все эти сектанты жертвы циничного обмана, они конченые лохи, но пока ещё граждане Ойкумены.
— А если окажут сопротивление?.. — Селвину Реду не улыбалось деликатно укладывать нарушителей на пол без хорошей зуботычины.
— Кто, домохозяйки? Менеджеры самого среднего звена? Продавцы опреснителей или сушилок для белья? Ред, отставить пререкания и исполнять всё в точности как я сказал. На сталкерах отыграетесь, если у вас руки чешутся. На выход.

Они приехали в "Морской сад" без пятнадцати три и всё та же милая девушка-хостесс, заученно улыбаясь, проводила их в малый зал. Не дойдя пары шагов до порога, Рик Тайт осторожно прикоснулся к её рукаву:
— Мадемуазель, должен вас предупредить. Когда мы выйдем из зала, вы немедленно уходите в подсобное помещение и сидите там до моего распоряжения. Я не хочу применять к вам силу.
— Что, простите?.. — У хостесс недоуменно и немного испуганно приоткрылся ротик. Тайт пару секунд изучал пухлые губки и даже мысленно попробовал их на вкус.
— Я повторяю: как только мы выйдем, вы немедленно покидаете свою стойку. Мадемуазель, в ваших интересах не задавать вопросов и беспрекословно подчиняться. Это не шутки. Взвизгнете, и мне будет очень жаль. Вам понятно?
— Д-да... — сглотнув, прошептала хостесс. — А что случилось? — Ей отчего-то стало очень неуютно, хотя молодой человек, тихо говоривший ей такие странные вещи, был очень симпатичным и больше всего походил на аспиранта какого-нибудь гуманитарного факультета. Вот только его пальцы слишком цепко держали её локоть.
— Милая девушка, именно это вас ни в коем случае не должно волновать. Спасибо, что проводили. — Тайт зашёл в зал последним и закрыл за собой дверь. Хостесс немного помялась около аквариума, а потом, словно очнувшись, кинулась вешать на массивные створки табличку "Закрыто".

Сид обошёл приват-зал по периметру. Всё было сделано в точном соответствии с его указаниями: небольшой стол с минимальным количеством закусок, пять кружек пива и робот-официант с номером "16", светящийся точками светодиодов. Робот держался у стены, и воспроизведение звука у него было отключено. Селвин щёлкнул робота по круглой "голове" и хмыкнул:
— Ну что, пропустим по кружечке, пока есть время?
— Не сметь при исполнении, — огрызнулся Сид, — бухло для антуража. Закончим, хоть упейся.
— Да что здесь два часа делать-то, взаперти? — Селвину Реду стало даже как-то обидно. — Нам эти кружки, что слону дробина.
— Не сметь, я сказал. Неймётся, повтори инструктаж. Эти недоумки вполне могут заявиться раньше срока, нужно быть готовыми. Ред? Ты так и не понял? Это тебе не вагантам морды исправлять и не лаборантов запугивать. Дело касается государственной безопасности, на контроле у капитана и канцлера. Сработать надо чисто и невесомо, а твоя задача вообще дверь блокировать. Что таращищься? Я знаю, о чём говорю. Я присутствовал при допросе. Эти "Истоки" такая же гниль, как "скей" или синтетика, они отнимают разум и разжижают мозги. И это гораздо серьёзнее всех сталкеров и вагантов вместе взятых. Тайт! Разве я приказывал предупреждать хостесс?
— Она женщина и может завизжать.
— Теперь она может предупредить Люфуса, а тот "юбиляра". Торгаш не знает истинной подоплеки нашего визита, а теперь, благодаря тебе, Тайт, может и напрячься. Для него деньги важнее всего. Если этот усатый хрен просечёт, что в его кафе будет проводиться операция с применением силы, он сразу же подсчитает все убытки и сочтёт за благо предупредить своих "гостей".
— Он не предупредит. Он слишком труслив для этого. И он знает, с кем можно ссориться, а с кем нет. Я бы не переживал по поводу Фреда Люфуса. А девушка...
— Просто тебе понравилась. Заткнись, я и так вижу, что у тебя на уме. Выкинуть все посторонние мысли! О пиве, о девушках, обо всём. Сидим, ждём. Слушаем.

Полтора часа прошли в настороженной, вибрирующей тишине. Сид Кайт всегда предпочитал перестраховаться и был готов просидеть в засаде лишние два часа, чем опоздать хоть на минуту. В его работе именно минуты решали всё. Чаще минут решали только секунды, и его группа это знала. Даже Селвин перестал шёпотом бурчать что-то обиженное по поводу пива и робота-официанта. Рик Тайт сумрачно скатывал салфетки в трубочку. Его не отпускала мысль, что зря он заранее напугал девушку-хостесс... Лана, её звали Лана, так было написано на блестящем бейджике. Как бы ей работу не потерять после всех этих заварушек. Рик решил через пару дней вновь наведаться в "Морской сад" и попытаться завязать знакомство. Сид, скотина модифицированная, видит всех насквозь, точно менталист. Безрадостные мысли были прерваны едва слышным выдохом Норта:
— Пошли.

Лана едва успела шарахнуться в кабинет начальства и запереть дверь на замок под изумлённым взглядом Фреда Люфуса, когда из приват-зала быстрым шагом вышли пятеро мужчин в одинаковой одежде. Сид заставил всех взять с собой форменные комплекты для наглядности и переодеться в зале. У каждого на поясе просматривалась кобура, но пользоваться оружием было нельзя, Сид Кайт рассчитывал на внезапность атаки и на свои с Ледсом умения. Кончики пальцев слегка покалывало, каждый раз, когда Сид собирался применить бесконтактную технику. Полнейшее сосредоточение, ни единой лишней мысли, только собранность, внимание и концентрация, почти переходящая в транс. Главарь может не быть модификантом, но Линда говорила, что на вид он довольно силён. "Вот и проверим... чего ты стоишь... пародист..." Дверь в главный зал с грохотом распахнулась, и оперативники услышали конец фразы: "... земля обетованная..."
— На пол всем! — Кайт не церемонился, выбивая стулья из-под сидящих перепуганных людей. Краем глаза он отметил, что Ред, как и положено было, заслонил собой выход в холл, а Рут — проход на дебаркадер. Началась паника. Гостями "юбиляра" были обычные граждане, обыватели, они визжали и охали, когда Тайт наряду с Сидом сдёргивали их со стульев и клали лицом в пол, заламывая руки. Сид быстро огляделся. У Рута в руке пистолет, и каждый, кто это видел, отшатывался в другую сторону, где его встречал скалившийся мордоворот Селвин Ред. Сид вынул удостоверение и рявкнул во весь голос:
— "Красный"! Всем лечь на пол, лицом вниз! При сопротивлении стреляю на поражение! — чем только усилил панику и смятение. "Ну, ребята, теперь уж вы сами..." Он рванулся вперёд, наступая на перепуганных людей, чьи самые зловещие преступления заключались в несвоевременной оплате счетов за опреснение и парковки в неположенном месте. Да, он, Сид Кайт, был прав, этим людям хватило одного вида пятерых мужчин в чёрных костюмах, чтобы дрожать от страха, лёжа на холодном полу. А вот с проповедником было интереснее. Сид смотрел на высокого, мускулистого, смуглого мужчину лет тридцати и с усмешкой отмечал, что внешнего сходства миссионер вполне достиг. Но только внешнего. В глазах "гуру" сверкала ярость пополам со страхом и ненавистью, его лицо было искажено, а пальцы сжаты в кулаки. Без сомнения, миссионер понял лучше всех, кто такие незваные гости и в чём причина их внезапного визита. Проповедник находился от Кайта шагах в десяти, напружиненный, как готовящийся к прыжку зверь, ещё мгновение, и он рванёт прочь...
Сид быстро и глубоко вдохнул, а потом сделал движение рукой, будто отгонял назойливого комара. Миссионер взвыл, хватаясь за шею, и грохнулся оземь, продолжая скулить. Невидимый удар пришёлся в нервное сплетение, и у смуглого перехватило дыхание от боли. Он попытался отползти от надвигающегося врага и вновь почувствовал сильнейший удар, теперь уже под дых. Из глаз миссионера брызнули слёзы. Сид подошёл вплотную.
— А этому тебя не учили, — сообщил он и резко выбросил руку вперёд, одновременно сжимая кулак, словно ловил муху в полёте. Проповедник булькнул, а его голова откинулась назад. Сид хмыкнул, ногой перевернул его лицом в пол и защёлкнул наручники.
— Только не говори, что ты не ждал такого конца.
— Вы ничего не сможете мне сделать, — прохрипел миссионер, впечатываясь носом в ножку стола и чувствуя на спине подошву противника, — я это предвидел и не боюсь вас.
— Это пока. — пообещал Сид и рявкнул остальным: — Лежать, не шевелиться!
Он сел на один из стульев и осмотрелся. М-да. Операция "Бригада против безработных и пенсионеров". Кому расскажи. И ведь не подумаешь даже, что дела тут творятся поопасней вагантских алхимических опытов или институтской зауми. Краем глаза Сид уловил движение. Норт подошёл и с интересом перевернул ногой горе-проповедника, заставив того больно треснуться затылком об пол.
— Это что за жертва тренажёров?
— Такие вот миссионеры пошли. — Сид опять двинул ботинком под рёбра смуглому, и тот со стоном перевернулся снова на живот. — Неваляшка.
— Что происходит?! — внезапно раздался истеричный крик откуда-то сзади. Кричала женщина. Сид кивнул, и Рут приставил пистолет к затылку в рыжеватых кудряшках. Женщина всхлипнула и мелко затряслась.
— Всем молчать. У меня правило: одно слово — один зуб. Говорить будете не здесь. Всё, Норт, вызывай транспорт. А ты, обольститель, — Сид обратился к Рику Тайту, — иди и просвети господина Люфуса и эту милашку на предмет неразборчивого выбора гостей. Шевелись. Нам ещё "усиленные" применять к этому субчику, да так, чтоб не помер.

Тайт обнаружил перепуганную Лану и Фреда Люфуса в кабинете, который владелец кафе отпер только после второго раздражённого окрика. Усы у господина Люфуса трагически обвисли. Лана сидела на одном из табуретов подальше от двери и таращилась огромными глазищами, нервно теребя фирменную брошку. Девушка была по-настоящему испугана, отчего выглядела хрупкой и беззащитной. Рик покачал головой. Вот так всегда. Вряд ли она будет рада продолжить это знакомство.
— Ваш "юбиляр" оказался с секретом, — сообщил Тайт хозяину заведения, — поэтому нам пришлось его арестовать вместе с его друзьями-приятелями. Если вам угодно, господин Люфус, счёт за повреждённую мебель и разбитые стаканы предъявите задержанному отдельным иском. Впредь будьте настороже, если кто-то выкупает ваше кафе целиком. По большей части это люди с тёмным прошлым или настоящим. Особенно учитывая ваших милых бессловесных роботов.
Люфус затравленно смотрел на человека в чёрном, а потом со злостью буркнул:
— Так и знал, что вы не просто так свои посиделки тут решили затеять... А нельзя было сразу предупредить? Я бы аннулировал бронь...
— Ага, и лови мы этих уродов по всей Ойкумене вашими-то молитвами. Не берите в голову, господин Люфус, пресса ничего не узнает о здешних делах, мы работаем в связке с полицией. Так что радуйтесь, в рейтинг неблагонадёжных заведений вы не попадёте, а если учесть, сколько вы содрали с нас, то вы ещё и не в убытке. Хватит трястись. Только вашу хостесс пугаете. Она здесь вообще ни при чём.
Лана тихонько всхлипнула и что-то прошептала. Рик наморщил лоб, пытаясь разобрать слова.
— Вы что-то сказали?
— Что там случилось? — Девушка пыталась успокоить дыхание. — Я слышала крики...
— У одной дамочки не выдержали нервы. С ней всё в порядке, у нас приказ не применять силу без нужды. Надеюсь, вы не очень испугались?
— Очень. — Лана отвела взгляд. Ей с трудом верилось, что этот симпатичный молодой человек может кого-то ударить, но потом девушка заметила кобуру на поясе, и смотреть на этого мужчину ей расхотелось.
— Не берите в голову, — повторил Тайт, — в любом случае операция завершена. Завтра можете работать как обычно. — И вышел, тихо притворив за собой дверь. Вряд ли он когда-нибудь ещё раз навестит этот ресторанчик.

*    *    *

Дор рассматривал проповедника, которого Сид, не мудрствуя лукаво, приволок в комнату для "усиленных воздействий". Комната представляла собой помещение на минус двадцать пятом этаже, без окон, со стенами, выкрашенными в тёмно-зелёный цвет и голым бетонным полом. Ни мебели, ни каких-либо предметов в комнате не было, лишь в потолок были вмонтированы светодиоды, дававшие тусклый неживой свет, отчего в комнате становилось лишь темнее. Миссионер сидел, поджав ноги, руки его так и остались скованными и заведёнными за спину. Лицо показалось Дору довольно молодым и привлекательным, а в глазах сектанта светился живой и острый ум. "Вот от большого ума все ваши беды. Где тебя выцепили, в Институте? Или ты вагант? Чем тебя заманили так, что отказал даже инстинкт самосохранения?" Дор смотрел и всё больше понимал Линду Хард. Да, такой харизматичный вполне может при должной сноровке и ораторском мастерстве убедить недалёкую и доверчивую женщину в чём угодно, его вид вызвал бы даже уважение, если бы не заломленные руки, взлохмаченные волосы и кровоподтёки на шее. Дор прищурился, оглядывая миссионера с ног до головы. Лет тридцати... довольно красивый, мускулистый, похожий на какого-то актёра из боевиков, если бы не смуглая кожа. Кстати, о коже.
Дор подошёл поближе. Проповедник смотрел на него с любопытством, которое пересилило даже страх, смотрел так, будто увидел какую-то диковинку, в которую доселе не верил.
— Кто тебе велел подражать модификантам? — поинтересовался Дор, садясь рядом с миссионером на корточки. Сид и Норт держались в отдалении, но проповедник всё равно периодически бросал опасливые взгляды на мужчину с перебитым носом. Слишком хорошо он помнил удары, приходившие ниоткуда, из пустоты. Дор щёлкнул пальцами перед носом собеседника, заставляя того смотреть на себя.
— Отвечай. Кто приказал тебе копировать модификантов?
— Кто это такие? — абсолютно искренне спросил миссионер, морщась от боли в затёкших руках. Наручники с него снимать никто явно не собирался.
— Слыхали? — Дор обернулся к подчинённым. — Всё чудесатее и чудесатее. — Он повернулся обратно к задержанному. — Кто тебе велел копировать нас? — Последнее слово капитан выделил.
Миссионер осторожно обвёл взглядом троих мужчин со слишком тёмной кожей, стеклянными глазами и странной, хищной, нечеловеческой грацией. Его передёрнуло, но вскоре арестант взял себя в руки.
— Я знаю, что люди, которым подвластен Внешний мир, должны выглядеть так.
— Выглядеть? — Дор расхохотался против воли, и человек в наручниках вздрогнул от каркающего смеха, точно у этого типа были порваны связки или его когда-то душили проволокой. — Выглядеть! Ну-ну. Ты мне положительно нравишься своим подходом к таким материям, как Внешний мир. Только вот с физикой у тебя прокол вышел. У модификантов не бывает такой раздутой мускулатуры, мы не бодибилдеры и протеины не жрём.
Он встал, подошёл вплотную и резко дёрнул проповедника за волосы, отчего его голова откинулась, а с губ сорвался нечаянный всхрип.
— Открыть глаза! Зажмуришься, убью.
Дор раздвинул пальцами веко задержанного и вытащил из глаза прозрачную плёнку. Настоящий цвет глаз у миссионера был светло-серый, почти как у Саи, но без золотистых крапинок.
— Контактные линзы, придающие глазам тёмный цвет. Ага. А что у нас тут... — Он рванул ворот футболки, обнажив смуглое плечо, и пару раз царапнул ногтем. От кожи отделилась полоска. — Переборщил ты, мужик, с искусственным загаром, облезаешь весь, — Дор царапнул посильнее, и на месте загорелой кожи обнаружилась ярко-розовая проплешина. Миссионер зашипел от боли. Дор рассмеялся.
— Тебе больно? От содранной кожицы? Какие мы нежные. Значит, глазки у тебя не свои, шкурка не своя... — Он дёрнул ремень брюк, и проповедник скривился от унижения и стыда. На него в упор смотрели три пары глаз, и все три не моргали. Пару секунд поизучав открывшуюся картину, Дор выдал вердикт:
— И волосы покрашены. Интересный ты субъект. Тебя зовут Хал?
— Да, — проповедник сидел красный как рак, с одной линзой, порванной футболкой и приспущенными штанами. Зрелище было не из приятных, красивый молодой мужчина в одночасье превратился в жалкую пародию на себя самого, униженный и раздавленный, но не сломленный до конца. В глазах своих палачей он не мог прочесть ничего. И это пугало мужчину сильнее всех ударов и издевательств. Молодой лысый тип с почти полностью залитыми чернотой глазами изучал его, как редкостное насекомое, редкостное и омерзительное, хотя сам выглядел просто чудовищно. Даже страшнее, чем мужик со сломанным носом, у того хоть волосы на голове росли.
— Твоё полное имя.
— Меня зовут Хал. Просто Хал.
— Может быть, просто Хал Гортис?
— Я не знаю, кто это такой. Моё имя Хал.
— Ладно, — Дор отошёл к Сиду и Норту, — будем разговаривать по-плохому. По-хорошему ты не понимаешь и несёшь какую-то чушь.
— Я отвечаю на ваши вопросы и не лгу. Меня зовут Хал. Я должен был изменить свою внешность, чтобы суметь провести моих братьев во Внешний мир. Я сделал всё в точности.
— Ты понимаешь, где ты находишься? Ты знаешь, кто мы?
— Вы из "Красного отдела", — спокойно сообщил Хал, — вы расследуете дела, связанные с научными исследованиями.
— А ещё мы занимаемся Внешним миром, — Дор снова приблизился, — и теми забулдыгами, что туда рвутся, наплевав на закон. Те, кого ты видишь сейчас перед собой, — модификанты. Настоящие, а не ряженые, как ты. Мы трансформированы для путешествий за Грань. Нас мало. Нас очень мало. Модификация процесс долгий и чрезвычайно опасный. Можно погибнуть ещё до завершения. Зато потом мы приобретаем навыки, которые пародистам типа тебя и не снились. Кайт!
Сид вышел вперёд и снова отмахнулся от невидимого комара. Хал упал на бок, закусив от боли губу. Из его носа тоненькой струйкой на бетонный пол потекла кровь, в тусклом свете казавшаяся чёрной и маслянистой.
— Бесконтактный бой, — Дор брезгливо разглядывал лежащего человека, — техника, доступная только модифицированным оперативникам. Ледс!
Теперь Хал получил невидимый удар в челюсть и выплюнул зуб. Он поднял на своих мучителей слезящиеся от боли глаза, в которых читалась глухая ненависть. Дор покачал головой.
— Пока это ещё не допрос. И тем более не "усиленные меры воздействия", для этого я пришлю к тебе своего зама. Он лучше всех знает, как причинить человеку боль, хоть и не владеет бесконтактным. Я должен порадовать господина Дира, он многое... хм... претерпел ради вашей поимки. Пусть поиграется в своё удовольствие.
Хал не понимал, кого имеет в виду тип со шрамами на затылке, но кожей чувствовал, что неведомый зам человек беспощадный и... любящий смотреть на мучения и их доставлять. У Хала засосало под ложечкой, но он смолчал. Господь каждому даёт крест по силам его, и если Хал угодил в подземелья "красногалстучников", значит, таково его испытание, и он обязан его пройти. Господь не оставит его на этом пути и не отведёт всеблагого взора. И если даже Халу не суждено будет больше выйти на поверхность, то останутся другие, которые пройдут лабиринтом испытаний и достигнут райского сада, откуда людей выгнали за первородный грех. Но после войны Эдем возродился в мире тварном, и лишь избранным по силам ступить на его мягкий травяной ковёр и испить холодной, чистой воды.
Сид молча наблюдал за проповедником и испытывал лишь желание врезать ему в челюсть, уже неважно, каким методом, контактным или бесконтактным. Этот человек копировал их внешнюю оболочку, не понимая, что скрывается за ней, сколько генов в организмах модификантов было заменено на чужие или искусственные, что стоит за способностью видеть в темноте или мгновенно реагировать на опасность, этот человек не догадывался, что плата за трансформацию — полная стерильность, не позволявшая согласившимся на переделку организма продолжить свой род. Всего этого проповедник "Истоков" Хал не знал, и Сиду было очень интересно, с чьей подачи молодой и неглупый на вид мужчина согласился исполнить роль в этом отвратительном фарсе.

— Ледс, поднимитесь и пригласите сюда господина Орса, он будет свидетелем при допросе и секретарём. А так же Дира и Трея, посмотрим, что у голове нашего новоявленного Хала Гортиса с двух, так сказать, сторон. Мне нечасто бывает нужен менталист, но сейчас случай особый. Если вы с Сидом хотите, можете присутствовать. Вы на это имеете прав больше других.

Хал понял, что больше отсюда не выйдет. Даже если его не запытают до смерти, эти люди никогда не выпустят его на свободу. Он достаточно слышал о "Красном отделе", чтобы понимать: в этих стенах нет места жалости и состраданию равно как и господним заповедям.
Дор перехватил его взгляд.
— Думаешь о будущем? Его у тебя нет. Откажешься отвечать или начнёшь врать, отдам тебя сначала Диру, а потом на ментальный взлом. Если не хочешь "усиленных мер", то расскажешь всё, что знаешь. Я не люблю пытать просто так, но для тебя сделаю исключение.
— Мне нечего скрывать, — Хал говорил, уставившись в пол, покрытый бетонным крошевом, — я знал, что могу быть схваченным. Я отвечу на ваши вопросы. И я не боюсь смерти. Этим вы меня не запугаете.
Дор силой поднял опущенную голову и заставил Хала смотреть себе в глаза. Через полминуты миссионер зажмурился, пытаясь унять ощущения песка под веками. Дор отошёл и бросил в пустоту:
— Я знал человека, который пожертвовал собой, чтобы жила Ойкумена. Наша земля. Он награждён орденом Героя посмертно. Ты, Хал, умрёшь ни за что. Твоим "Истокам" безразлична твоя смерть. Уж это я успел понять. Поднимите его на ноги.



Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/27/1563