Дон Кихот - мудрец или безумец?

ВВЕДЕНИЕ

Со времен своего появления на литературной сцене, образ Дон Кихота успел обрасти множеством трактовок. Рыцарь, глупец, гротескный образ безумца, мудрый безумец, идеальный энтузиаст, лишний человек - каких только ярлыков не лепило на него литературоведение. Сам Дон Кихот называл себя «исправителем кривды», при этом не был ли сам воплощением этой самой кривды, неся в себе искажённое восприятие мира?
На первый взгляд, уже само название книги Сервантеса "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский" противоречит содержанию. Эпитет "хитроумный" отсылает нас к другому бессмертному произведению - "Одиссее" Гомера. Именно Одиссея слепой поэт неоднократно называет "хитроумным". Напротив, один только вид Дон Кихота вызывает смех, не говоря уже о его похождениях.
Вот краткое содержание его истории. Немолодой идальго Алонсо Кихана, житель некоего  села в захолустной испанской  провинции Ла-Манша, начитавшись  рыцарских романов, воображает себя странствующим рыцарем и отправляется на поиски приключений. Старой кляче он даёт звучное имя Росинант, себя называет Дон Кихотом Ламанчским, а крестьянку Альдонсу Лоренсо объявляет своей прекрасной дамой Дульсинеей Тобосской. В оруженосцы идальго берёт хлебопашца Санчо Пансу и в первой части романа совершает два выезда: принимает постоялый двор за замок, нападает на ветряные мельницы и стада баранов, в которых видит злых великанов и волшебников.
Родня и окружающие принимают Дон Кихота за сумасшедшего, на его долю достаются побои и унижения, которые сам он считает обычными злоключениями странствующего рыцаря. Третий выезд Дон Кихота описан во второй, более драматичной и горькой части романа, которая заканчивается избавлением от безумия и смертью героя.
Разумеется, автор ставил перед собой цель - развенчание рыцарского романа, потому главным оружием против надоевшего жанра у него выступает ирония. Кажется, что Сервантес играет на контрастах: называет глупца умным, безобразное - прекрасным и т.д. Однако, после прочтения этой истории, мы понимаем, что Дон Кихот и Санчо Панса -  не только герои книги, написанной в далеком прошлом, но и герои сегодняшнего дня. Они близки и понятны нам настольно, что это делает  роман писателя эпохи испанского Возрождения вечным. И здесь напрашиваются вопросы: так ли безумен Дон Кихот? Только ли ради смеха был он создан?

Глава 1. Карнавал жизни.
В истории Испании был момент резкого перелома, решительного отрезвления. Ещё в начале XVI века она была великой империей, в которой, по патетическому утверждению современников, «никогда не заходило солнце»: она владела частью Италии и Фландрии, богатыми заокеанскими колониями. Создавалось впечатление безграничной устойчивости и мощи.
И вдруг во второй половине 16 века наступает период, когда каждый год катастрофически рассыпает, разоряет все то, что когда-то было великой империей. Испания разваливается как карточный домик. Обнищание коснулось не только низших слоев, но и испанских дворян. Идальго разорялись точно также как все остальные. По дорогам Испании бродило большое количество неимущих сеньоров. Войны, инквизиция, бездуховность были знаменем этого времени. Казалось, что наступил конец света и выхода из этого не будет.
Литература отреагировала на это появлением гения Сервантеса, который написал роман, на первый взгляд абсолютно далёкий от какой-либо политики.
 Ко времени написания "Дон Кихота" золотой век рыцарства канул в прошлое. Это было легендарное прошлое, о котором напоминали ржавеющие латы дедов испанских феодалов. Пришла пора уступить прозе жизни. Только вот рыцарский роман упорно продолжал жить. Почему? Да потому что человеческое сознание устроено так. Оно готово обманываться сколько угодно, боясь быть застигнутым некрасивой правдой настоящего. И сколь бы ни был несообразен с действительностью рыцарский роман, он всё-таки был призван дать обществу красивую сказку, хоть на некоторое время заглушить разрушительный шум нового времени.
Итак, еще жив рыцарский роман. На фоне всеобщего разорения, как выход появляются новые жанры: пасторальный и плутовской роман. Рыцарский роман относит обнищавшего идальго к "золотому веку" его класса, пастораль зовёт на лоно природы, а плутовской роман призывает к ловкости, постепенно, а не резко, спуская читателя "с небес на землю". Все эти три жанра совместил в себе "Дон Кихот" Сервантеса. На изживание противоречий современной действительности была направлена эта книга.
Современники, смотревшие на "Дон Кихота" с очень близкого расстояния, еще многого в нем не видели, да, пожалуй, и не могли увидеть. Они обращали внимание на то, что было злободневным, лежало на поверхности и поэтому сразу бросалось в глаза. А бросалось в глаза стремление автора осмеять рыцарские романы, которые все еще пользовались в Испании значительной популярностью. Сервантес неоднократно прямо указывает на это свое намерение. В прологе говорится о том, что "Дон Кихот" есть "сплошное обличение рыцарских романов" и что "единственная цель" книги - "свергнуть власть рыцарских романов и свести на нет их широкое распространение, какое получили они в высшем обществе и у простонародья" (ч. I, Пролог). И в самом конце "Дон Кихота" Сервантес вновь заявляет, что стремился "внушить людям отвращение к вымышленным и нелепым историям, описываемым в рыцарских романах" (ч. I, гл. 74). 
В единстве плутовского, рыцарского и пасторального жанров получилась очень интересная вещь: соединившись, они начали рассказывать не только об авантюрном мире мечты, но и о реальном мире реальной большой дороги, реальной жизни. Идеал начал искаться не в мире подвигов и вечной природы, а в мире реальной действительности. В этом смысле, Сервантеса можно считать родоначальником европейского реалистического романа. "Дон Кихотом начиналась новая эра искусства - нашего, новейшего искусства. Он нанес решительный удар идеальному направлению романа и обратил его к действительности. Это сделано Сервантесом не только сатирическим тоном его произведения, но и высоким художественным его достоинством: все лица его романа - лица конкретные и типические. Он более живописал действительность, нежели пародировал устарелую манеру писания романов, может быть, вопреки самому себе, своему намерению и цели"1.- справедливо заметил В.Г.Белинский.
Перед нами предстает современная писателю Испания глазами разорившегося и сошедшего с ума идальго и одновременно глазами писателя. Одна реальность накладывается на другую. Вымышленный мир накладывается  на мир реальной действительности; в сущности, эти миры проецируются друг на друга и приводятся к единому знаменателю. В сознании Дон Кихота они тождественны, существуют в пределах одной координатной плоскости и в одном измерении. Герой утратил ощущение границы между  вымыслом и реальностью.
     Кто он? Странствующий рыцарь, или идальго? А вокруг него - мир приключений и битв  или всего-навсего Монтьельская равнина? Смешное посвящение в рыцари, смешные доспехи, худая кляча вместо благородного рыцарского коня... Все это может быть использовано только с целью повеселить народ. Никто же не знает, что у Дон Кихота всё всерьез. Все это трагично и одновременно похоже на карнавал.
Карнавальной литературе вообще свойственно показывать действительность искажённой, а главного героя - ряженым. Дон Кихот ведь никакой не Дон Кихот, а его Росинант - бывшая кляча. Так слуга во время карнавала может переодеться в короля и даже командовать. В этой связи стоит вспомнить исследование М.М.Бахтина "Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса". Роман Рабле литературовед называет полифоническим. То же самое, по нашему мнению, можно сказать и о романе Сервантеса.
Произведения французского и испанского писателей, конечно, во многом весьма различны. В то же время они являются наиболее характерными образцами ренессансного романа, тяготевшего к своего рода эпическому многоголосию.
Сатира и пародия сочетается в "Дон Кихоте" с любовной лирикой и мудростью гуманистических сентенций. Наряду с яркими жанровыми сценами возникают условные пасторальные эпизоды. Патетические тирады ламанчского рыцаря перемежаются грубоватой речью погонщиков мулов и трактирных слуг. Типичные рыцарскому роману благородные разговоры  уступают место народным пословицам и поговоркам, которые в изобилии рассыпает вокруг себя Санчо Панса.
Художественное единство романа достигается через многообразие стилевых и фабульных мотивов. Однако, такое многообразие не приводит повествование к хаотической пестроте, поскольку в его основе лежит отчетливое стремление к жизненной правде.
Перед читателем романа Сервантеса открывается широкая панорама испанской жизни. В нем есть то, что совершенно отсутствовало в романах рыцарских  ;  изображение типических черт реальной действительности. Ибо как ни удивительна, как ни фантастична история Дон Кихота, автор ведёт ее к жизненной правде. Исключительное становится типичным. В литературе, да и в жизни вообще появляется название всему борющемуся за несущестующий идеал. Название этому явлению - донкихотизм.

Глава 2. О том, куда и зачем отправляется Дон Кихот.
"На рубеже XVI-XVII веков на дорогу выехал Дон-Кихот, чтобы встретить на ней всю Испанию, от каторжника, идущего на галеры, до герцога. Дорога эта уже глубоко интенсифицирована течением исторического времени, следами и знаками хода времени, приметами эпохи..." - пишет М.М.Бахтин2..
Какова была цель этих странствий мы знаем из уст самого Дон Кихота: "искоренять  всякого  рода неправду и в борении со всевозможными случайностями  и  опасностями  стяжать себе бессмертное имя и почет". Казалось бы, наш идальго поступает подобно героям рыцарских романов. За исключением одного: рыцари выходили на дорогу действительно по надобности. Врываясь в экзотический (волшебный) мир приключений они чувствовали себя в нём органично. Честь и бескорыстное служение своему сюзерену, прославление его и своей прекрасной дамы - вот что было их путеводной звездой. Странствующие рыцари были авантюристами: их не смущали случайности, происходящие с ними, они были органичны своему сказочному миру, сотканы из той же материи, что и их мир.
 Для Дон Кихота же выезд на большую дорогу - еще бо;льшее приключение, ещё бо;льшая авантюра, чем для любого среднестатистического рыцаря. Он как бы оказывается в "чужом" мире. Этот мир - его иллюзия, но иллюзия, порожденная чтением рыцарских романов. В конечном счёте, это навязанная выдумка,  чужая реальность. И оказываясь в этой реальности, герой, к тому же, находится в страшном для него обыденном мире, мире из которого он сбежал. Принадлежит ли он к любому из этих миров? Дорога в этом случае выступает не приемом сюжетного развития, не эпизодом, окруженным статикой оседлого существования, а формой, заменяющей саму жизнь, и поэтому формой предельно содержательной.
Ширь сервантесовского мира — это не абстрактное и потому не трогающее читателя перенесение действия во все известные и неизвестные страны, как это было в рыцарском романе, а легко представимый, конкретный, географически обозначенный путь по родной стране.
Исследователь О.А.Светлакова3. в своём труде о поэтике "Дон Кихота" говорит о том, что  бахтинская концепция карнавала применима к роману Сервантеса. Применим ли, в таком случае, бахтинский хронотоп дороги к пространственно-временной системе, окружающей нашего идальго? Этот вопрос существенно важен для понимания личности Дон Кихота.
Дорога в рыцарском романе и дорога в романе о Дон Кихоте - всё-таки, две разные дороги. Выше мы уже говорили о том, что рыцарь органичен своему времени и пространству. Дон Кихот чужд и не может быть органичен этому пространству, так как в нём, фактически, никогда не был. Но, так как он мнит себя в той сказочной действительности, он чужд и реальной. Он - инициатор карнавала и ряженый, обломок истории в современности. Какую теорию применить к нему, как истолковать саму жизнь? Мы не беремся утверждать, вслед за О.А.Светлаковой, что "Дон Кихот" карнавален, но можем сказать с уверенностью, что роман Сервантеса преодолевает все литературные жанры, разработанные на тот момент. И герой его становится по-настоящему живописен.
Куда идёт, или к чему ведет Дон Кихот? Испанское литературоведение утверждает, что Дон Кихот - это христианин в поисках Бога. Эта позиция кажется нам наиболее близкой к идее, которую хотел донести Сервантес. Ценности гуманизма и христианская мораль, если приглядеться - одно и то же, сказанное разными словами. Любовь к ближнему, защита оскорбленных и помощь обездоленным - вот каким путём идёт Дон Кихот.
«Этот Герой — сын милосердных своих дел, вдохновляемый бессмертной своей любовью ко всему человечеству и, прежде всего, к тому, кто рядом. Рыцарь, чьё слово никогда не расходится с делом, а самое главное, он всегда действует и не боится показаться смешным в своей борьбе за справедливость, в стремлении сделать мир лучше. Он гонит прочь страх, чтобы тот не мешал ему правильно видеть и слышать. И если видит он великанов, то это именно великаны, а никакие не мельницы» - пишет испанский литературовед Мигель де Унамуно4..
 Нам кажется неслучайным и то, что Сервантес избирает его дамой сердца простую девушку, которую потом его герой "облагораживает" именем Дульсинея Тобосская. Альдонса и Дульсинея содержат общий корень - "дух". Получается, в каком-то смысле Дон Кихот жаждет соединения с Душой Мира, заведомо зная, что это невозможно. Для бездуховной действительности он - юродивый, безумец.

Глава 3. Мудрец или безумец?
Дон Кихот идеалист и потому мало вписывается в наше прагматичное, лишённое какой-либо сентиментальности время. Своим долгом он считает помогать страждущим. Избитый и поверженный теми, кому хотел прийти на помощь, он поднимается, вновь садится на своего тощего коня и вновь отправляется в путь — помогать всем, кто, как он считает, нуждается в его участии. О себе он думает меньше всего, его мысли и дела направлены на бескорыстную помощь людям… И вот уже четыре столетия подряд человечество пытается разобраться, кто же такой Дон Кихот — мудрец или безумец?
Да, поступки его кажутся безумными: стремясь сделать мир лучше, он крушит все вокруг себя, его поступки не приносят никакой пользы. Мальчика-пастушка хозяин избивает больше обычного после того как за него заступился Дон Кихот, многие поколочены самим Дон Кихотом. Но что является нормой для обывателя, то зачастую противоречит законам духовным. 
Для Дон Кихота нормальна живая деятельность против устоявшегося беспредела: следуя правилам рыцарства (по умолчанию - правилам чести), он не может закрывать глаза и жить спокойно, видя обман и подлость своего мира. Что разумнее: защитить обиженного, покалечив обидчика, или стоять в стороне? Дон Кихот не намерен разбираться в обстоятельствах и слушать оправдания: для него обидчик есть обидчик и он верит, что зло искоренимо. Благодаря этой вере и смешон. Сервантес сделал своего героя безумным, чтобы показать: в Испании того времени только безумец мог поверить в осуществимость принципов гуманизма.
В Дон Кихоте как бы нашли отражение две крайности: он бросается с кулаками  на несправедливость мира,  при этом, если вспомнить многие его суждения о мире, можно сделать вывод, что идальго умён, его мысли глубоки и продуманы.
Замечательны в этом отношении советы, которые Дон-Кихот дает Санчо Пансе перед вступлением того в управление «губернаторством»: «Загляни внутрь себя и постарайся себя познать, познание же это есть наитруднейшее из всех, какие только могут быть. Познавши самого себя, ты уже не станешь надуваться, точно лягушка, пожелавшая сравниться с волом»5.. Далее Дон-Кихот продолжает: «О своем худородстве, Санчо, говори с гордостью и признавайся не краснея, что ты из крестьян, ибо никому не придет в голову тебя этим стыдить, коль скоро ты сам этого не стыдишься… Помни, Санчо: если ты вступишь на путь добродетели и будешь стараться делать добрые дела, то тебе не придется завидовать делам князей и сеньоров, ибо кровь наследуется, а добродетель приобретается, и она имеет ценность самостоятельную, в отличие от крови, которая таковой ценности не имеет»6.
Его высказывания о жизни, поэзии, театре поражают глубиной и мудростью. Даже в простых крестьянках он видит красоту, сочиняет для них стихи, совершает подвиги.
«Конечно, Дон Кихот безрассуден, - пишет крупнейший немецкий литературовед Томас Манн, - увлечение  рыцарскими романами сделало его таким; но этот являющийся анахронизмом конёк в то же время служит источником такого подлинного благородства, чистоты, такого изящества, такого внушающего искреннюю симпатию и глубокое уважение достоинства всего его облика, и физического, и духовного, что к смеху, вызываемому его «печальной», его гротескной фигурой, неизменно примешиваются удивление и почтение, и каждый, кто встречается с ним, ощущает, недоумевая, искреннее влечение к жалкому и вместе с тем величественному, в одном пункте свихнувшемуся, но во всём остальном безупречному дворянину»7..
Так мудрец или безумец Дон Кихот? Сложно ответить однозначно. Мы не хотим вешать новых ярлыков. Так же невозможно сказать с уверенностью, что он герой-мечтатель, которого победила реальность. У Сервантеса он умер и отказался от своих идей. Это думается "минутной слабостью", возможно - отчаянием самого автора. Дон Кихот живет в каждом, даже если человек считает себя практичным. Он стал чертой характера всякого, а особенно - русского человека.  Не мудрец и не безумец, не плохой и не хороший - настоящий и живой, похожий на нас.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Дон  Кихот» Сервантеса - книга колоссального внутреннего объёма. Это книга, которая оказалась значительно шире своего первоначального замысла - осмеяния рыцарских романов.
На стыке жанров появляется многоголосие. Перед нами предстаёт живая современная автору Испания, по которой шествует  Дон Кихот. Куда идёт этот безумец? Ответ очевиден: он идет через время и пространство, из ХVII века - в XVIII, XIX... И вот он уже в XXI. И тем мудр, что жив, даже умерев на страницах романа. Через всю реалистическую литературу Возрождения проходит образ шута или безумца, устами которого говорит сама мудрость.
Так на Руси великие мученики считались юродивыми. Их забивали камнями, бросали в клетки с дикими животными. Сама реальность ополчалась на них, растаптывала. Но вера в высшие идеалы и справедливость, в исконную человеческую доброту заставляла их терпеть все лишения и муки. И оставаться людьми. Потому книга о Дон Кихоте - в первую очередь - книга о человечности. Разве человечность - безумие?



СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Белинский В.Г. Собрание сочинений. Т. II. М., 1953. - С. 424.
2.М.М.Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. — М.: Худож. лит., 1975. - С.248 .
3. Светлакова О.А. «Дон Кихот» Сервантеса: Проблемы поэтики. СПб: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1996. - с.96.
4. Мигель де Унамуно. Житие Дон Кихота и Санчо по Мигелю де Сервантесу Сааведре, объясненное и комментированное Мигелем де Унамуно. СПб.: Наука, 2002. - с. 82.
5-6. Здесь и ранее цитируются места из: Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. — М.:  «Издательство «Эксмо», 2014.
7. Томас Манн «Путешествие по морю с Дон Кихотом»//эссе 1934.