Перепутье

               
                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЕЩЕНИЕ №?

                Г л а в а  п е р в а я

                ТАРЕЛКА РАЗБИЛАСЬ


Вдруг появилось изображение мутное, расплывчатое, лишь на мгновение. И вновь стало темно. Затем в голову ударила пульсирующая боль, и вместе с выдохом вырвался стон. Я снова открыл глаза, сел на кровати и обхватил голову руками, в которой вместе с ударами острой боли звучала фраза: «Надо выпить чаю, нужен крепкий, крепкий чай».

- Надо выпить чаю, - повторил я пересохшим ртом и встал.
В голове родилась новая мысль: «растопить печку, потому что холодно, но только после кружки чая, а может, двух кружек». Я почувствовал, как холод охватывает меня и накинул курточку, залез на табурет и замер. Когда боль в голове немного улеглась, поставил чайник и включил телевизор. Я не видел, что там показывают (мне было не поднять глаза) а только слушал. На фоне шума электрического чайника, речь шла о какой-то катастрофе. Я щелкал каналы, не глядя, но везде говорили об одном и том же: «Разбился, рухнул, потерпел крушение»... Проснулся Леха и тоже сел за стол.

- Что там? - спросил он.
- Какая-то катастрофа, - ответил я. – Самолет, что ли опять упал?
- Блин, что-то холодно, – поежился Леха. – Башка трещит. Там вроде коньяк оставался?
- Да там совсем немного, я хотел с чаем, – ответил я.
- Нафиг. Ты можешь с чаем, с кофе, а мне так налей. Или у меня сейчас башка треснет.
Я разлил остатки коньяку, себе в чай немного, остальное Лехе в стопку.
- Это Паша-сука виноват, что нам так хреново. Если бы он приехал вчера, нам бы пойла меньше досталось, голова бы так не болела.
- Я тебя понял, – усмехнулся я и отхлебнул из кружки. – Сейчас, сейчас немного полегче станет, схожу за дровами.
- Ты что, печку собрался топить? – спросил Леха. – Я думал, мы домой поедем.
- Ты охренел, как я за руль сяду? Посмотрим, что будет вечером, – сказал я, чувствуя, как глаза заволакивает коньячная пелена. – Или завтра утром.
- Капец, торчать тут целый день, – скривил физиономию Леха. -
- Вчера тебе всё нравилось… Телевизор смотри. Я пошел за дровами.
На мерзлой земле лежал тонкий слой снега. Я немного постоял, чтобы подышать холодным воздухом, думая, что от этого мне станет легче. Ветер дул мне в лицо редкими, вертлявыми снежинками и задувал их под куртку. Я терпел, пока от холода меня не стало трясти. «Хватит воздушных ванн», - сказал я себе, набрал охапку дров и вернулся в дом.
Леха все еще сидел со стопкой в руке.
- У тебя телевизор накрылся, – сказал он после непродолжительной паузы.
Я вздохнул.
- Да хрен с ним. Ему и так тыщу лет в обед было, – ответил я, запихивая дрова в печь.
Упрямая печка никак не желала растапливаться. Спичку за спичкой чиркал я, бумага сгорала, а дрова разгораться не хотели. Меня это стало бесить, а тут еще и Леха:
- Блин, у тебя, кажется и чайник сгорел.
 - Да какого хрена ты там делаешь? – вскочил я.
Леха щелкал переключателем чайника, вверх вниз, вверх вниз, чайник не включался. Я подошел к двери и попробовал зажечь свет.
- Просто электричество вырубили, – сказал я.
- Вообще капец, – Леха поник. – Теперь еще и без света сидеть, б@.
- Может электрики что-нибудь делают? – предположил я. – Хотя с чего бы это, сегодня суббота, вроде.
- А может там вырубило чего, помнишь, ты говорил, ветер дунул, захлестнуло? Ты тогда ходил, включал. Может, и сейчас то же самое?
Я немного попыхтел, поморщился и сказал:
- Ладно, сейчас схожу.
- Аккумулятор проверь, – сказал Леха, когда я уже собирался уходить, - вдруг разрядился.
- С чего бы ему разряжаться, не тридцать же градусов мороза.
- Да фиг его знает, на всякий случай сказал.
- Да ладно, – махнул я рукой и пошел на улицу.

Шел снег. Ветер стих, и белые мухи уже не кружили, а огромными хлопьями падали вертикально вниз. Было бы совсем тихо, если бы не гул проезжавших вдалеке автомобилей. Судя по звукам, машины шли сплошным непрекращающимся потоком. «Какая-то кавалькада», - мелькнуло у меня в голове.
Когда я подходил к подстанции, то понял, что кроме этого автомобильного гула я не слышу ничего. А особенно того, что должен был слышать. Трансформатор не гудел. «Значит, отключили высоковольтную линию. Наверное, где-то авария», – подумал я с досадой и повернул обратно.

Леха сидел с моим телефоном в руках.
- Прикинь, – сказал он с нескрываемым недоумением, - тарелка разбилась.
- Ты задолбал, – сказал я раздражённо. – Ты вчера мне две стопки разхерачил, а сегодня ещё и тарелку?
- Да нет, – отмахнулся он. – Это другая тарелка, летающая. НЛО, пришельцы. Э-э, короче, у них, похоже, авария случилась, и они грохнулись на землю. Прямо здесь, недалеко за поселком. Всё утро и весь день по телевизору про это передают, говорят, из посёлка всех жителей эвакуируют.
- Да иди ты на фиг, – сказал я недоверчиво.
- Блин, отвечаю. Сейчас моя звонила, твоя жена звонила, Паша звонил, все говорят, – не отставал Леха. – Они с утра названивают, у тебя двадцать пропущенных вызовов, и батарейка почти села. Ты телефон в чистой курточке оставил, а я слышу, пиликает что-то…. А мой вообще вырубился.
- Не фиг по пьяни звонить всем по двадцать раз.
- Хрен с ним с телефоном, надо думать, что делать, – не унимался Леха. – Там, говорят, военных понаехало, всё оцепили. Слушай, может, поедем, чего тут сидеть?
- Да от меня перегаром разит,… наверное.
 -Доберемся до блокпоста, а там объясним, если что, отмечали мол, а тут такая фигня, вот и не стали ждать. Если что, машину у блокпоста оставим. …
- Нормально ты придумал. А не проще здесь подождать и доехать нормально до дома?
- А вдруг тут радиация или хрень какая-нибудь токсичная из тарелки вытекла. … Ну?
Я вздохнул.
- Ладно, пойду, заведу, пусть прогревается, пока мы собираться будем – сказал я, взял ключи и опять пошел на улицу.

Я сел в машину, вставил и повернул ключ зажигания, подождал, пока насос подкачает топливо и нажал кнопку стартера. Тот вяло провернулся пару раз и встал, защелкали, затрещали реле - аккумулятор сдох.
-Всё, жопа, – сказал я, когда вернулся в окутанный вечерними сумерками дом. В тёмной комнате Леха был как фантом – еле различим.
-Тьфу… твою мать, так я и знал. И как ты его зарядишь, если света нет? – сказал он.
- Да у меня здесь и зарядника нет.
Леха немного подумал и сказал:
- Надо идти к поселку. Там же занимаются эвакуацией… кто там… военные что ли. Может они…
- Я машину здесь не брошу.
 - Попросим, чтобы они помогли нам завестись или отбуксировать. Они же все равно… э-э…слушай, а может и идти никуда не надо? Может, они сами сюда приедут, проверить, не остался ли кто…
- Да кому мы нужны. Там поселок, несколько тысяч человек, запаришься вывозить, а они, по-твоему, еще и по садам шариться будут?
- Значит, придется идти пешком.
- Ну куда мы сейчас попрёмся, – сказал я, заглядывая в окно, - на улице уже почти темно, где мы в темноте блуждать будем? Короче, давай завтра с утра, со свежими силами, а то ты вон на стульчике весь день сидишь, а я убегался уже.
     
                Г л а в а   в т о р а я

                СНЕГ В ТАРЕЛКЕ

За ночь снега навалило сантиметров пять. Он ровным слоем покрывал дорогу, и мы шли по ней, как по целине. Стало теплее, и ветер, который подгонял нас, был скорее влажный, чем морозный.
- Слышишь, как тихо? – сказал Леха. - Машин не слышно, птицы не летают, тишина мертвая. Зря я тебя вчера послушал. Мы почти до поселка дошли и никого не встретили, а вчера здесь машины вереницами шли. А-а… - махнул он рукой и быстро пошагал вперед.
- Не беги так, – сказал я ему вслед. – Давай помедленней, куда ты так разогнался?
- Мне завтра надо быть дома, – крикнул он,  не оборачиваясь.
Поселок нас встретил такой же мёртвой тишиной. Всюду лежал чистый нетронутый снег.
- Ну и где твой блокпост? – спросил я.
- Значит, давай сейчас так, если никого не встретим, найдем какую-нибудь машину, снимем аккумулятор, и на фиг.
- Ага, конечно, такие все тут дураки, машины свои побросали…, берите, кто хотите.
- Что-нибудь найдём.
Мы зашли довольно далеко, и мне показалось, что еще немного, и мы пройдем поселок насквозь. Но кроме пары старых, безнадёжно брошенных автомобилей, ничего не нашли.

- Должен же тут быть какой-нибудь автопарк, – сокрушался Леха. – Стоп. Смотри.
Он показал рукой на один из домов. Через распахнутую калитку мы увидели дорожку из следов, ведущую к дому. Мы поднялись на крыльцо, дёрнули дверь - она поддалась, и пару раз крикнув во тьму коридора: «Э-эй хозяева, э-э-эй», мы вошли внутрь.
В комнате за столом сидел человек. Он, не отрываясь, смотрел в окно и никак не отреагировал, когда мы вошли и поздоровались.
- Здравствуйте, – обратился к нему я, - Вы не поможете нам? У нас тут проблема с аккумулятором, и мы хотели…
Я не успел договорить. Мужчина вдруг встал, взял со стола тарелку, ложку и вышел во двор. Леха пожав плечами, пошел за ним.
 - Что он там делает? – спросил я его.
- Снег в тарелку ложкой набирает, – сказал Леха с удивлением. – Возвращается.
Мужчина вошел, и, как и прежде, не обращая на нас никакого внимания, сел за стол, поставил перед собой тарелку со снегом, зачерпнул снег ложкой и стал есть. У меня мурашки пробежали по спине, когда я услышал хруст снега на зубах.
Мы с Лехой удивленно переглянулись.
- Пошли на хрен от сюда, какой-то дядька перемороженный, - шепнул он мне.
Мы вышли из дома и тут же увидели еще одного человека, ребёнка, мальчика лет семи-восьми, в какой-то странной широкополой одежде. Он сидел на корточках и что-то делал в снегу, то ли рисовал, то ли снежки лепил.
- Если и этот снег жрёт, я тогда не знаю, - сказал Леха, подходя к нему.
- Для эвакуированного поселка здесь слишком много людей, - усмехнулся я, глядя, как Леха наклонившись, пытается заглянуть в лицо ребенку со словами: «Слышь, парень, а ты не знаешь где…»
- Вот черт! – воскликнул Леха, отскакивая назад.
 Развернувшись и изрыгнув поток матерных слов, он быстро пошел прочь.
Мне пришлось бегом догонять его, через какие-то чепыжи, через кусты и канавы. И наконец, я схватил его за куртку.
- Стой ты, блин, ты чего…? Я не понял.
- Я тоже не понял, - отмахнулся он. – Это не человек…, а хрень какая-то.
- Что с ним не так? – спросил я
 - Ты глаза его видел? Охренеть, они какие-то … не знаю. Но точно не человеческие.
- Может он просто слепой?
- Не знаю, - ответил Леха оглядываясь.
- Ха… Лех, ты что, ребенка испугался?
- Да пошел ты… - огрызнулся он. – Пошли дальше.
- Куда ты опять? – поплелся я за ним. – Мы так заблудимся.
- Не заблудимся, - говорил он, протискиваясь между заборами, – вон, смотри. Я же говорил.
Мы увидели старенький газон, припаркованный во дворе.
- По-моему, он вполне исправен, - сказал Леха, обойдя машину, и сметая рукой мокрый снег с крыла. – Может нам попробовать его завести и на нем доехать?
- Во-первых, - возразил я, - дверь закрыта, и ломать её я не хочу, а во-вторых, чего я не хочу, так это того, чтобы нас привлекли за угон автомобиля. Аккумулятор - другое дело, тем более, мы можем его вернуть, когда всё уляжется, так ведь?
Пока Леха рассуждал, что он тоже не угонщик и тоже хотел вернуть, я сбил обрезком трубы хлипкий замочек с аккумуляторного отсека, и даже открутил клеммы ключом, который нашел там же.
- Да-а… - сказал Леха, почесывая затылок и разглядывая здоровенный аккумулятор, который мы вдвоём еле вытащили наружу. – Как мы его попрем? Руки отвалятся.
- Давай тачку найдем, - предложил я. – Тачки, наверно, в каждом дворе есть.
Я оказался прав, это было очень легко. Гораздо легче, чем вести ее с грузом по мокрому снегу, который налипал на колеса и, отваливаясь кусками, превращал круглое колесо в бугристое. Леха впрягся в эту «чудо-повозку» и тянул ее за ручки. Я же всем телом налегал сзади, упёршись доской в тяжелый груз. Я старался, но скоро почувствовал, что стало невыносимо тяжело, и что Леха совсем не тянет. Я поднял глаза и хотел сказать ему пару ласковых, но сам остолбенел, увидев это существо.

Оно стояло метрах в двадцати. Огромное, тёмно-синего цвета, похожее на собаку животное с длинными метровыми лапами. Оно стояло и смотрело на нас.
- Не поворачивайся к нему спиной, - еле слышно прогнусавил Леха. – Давай задний ход.
Мы пятились, бросив тачку, пока не упёрлись в дверь местного продуктового магазина. И снова нам повезло. «Тут, похоже, двери никто не закрывает», - подумал я, когда мы пулей влетели внутрь.
 В полутемном помещении за кассой сидел продавец и смотрел куда-то перед собой, или в окно, или на стену. Когда мы вошли, он окинул нас безразличным взглядом, и снова уставился в никуда.
- Здравствуйте, что у вас там творится, - спросил я продавца, показывая в сторону улицы.
- Там Гаруда, - сказал он, не глядя на меня.
- Гаруда? – переспросил я, - это чудовище на дороге, зовут Гаруда?
- Не-е-ет, - сказал продавец, слегка протяжно. – Гаруда - он наверху он в небе.
- Что, еще один монстр? – спросил Леха.
 - Нам тут еще птеродактиля какого-нибудь не хватает для полного счастья, - говорил он, выглядывая в слегка приоткрытую дверь. – Слушай, вроде убежала. И высунув голову наружу, добавил:
- Вроде никого. Ну что, идем дальше?
- Туда нельзя, - сказал человек за кассой.
- Почему нельзя? – спросил я его.
- Гаруда накажет всех, кто не верит, всех, кто ослушается, - отвечал человек отрешенно. - Гаруда сказал мне: «Надо быть здесь, нельзя выходить наружу». Если я буду здесь, я спасусь.

И я почувствовал, как какая-то неведомая сила тянет меня назад. Я резко обернулся, Леха держал меня за куртку, повторяя беззвучно:  «Пошли отсюда».
- Я не понимаю, что за хрень здесь творится, - сказал я, когда мы внимательно осматриваясь по сторонам, впрягались в свою телегу.
- А я, кажется, понял, - сказал Леха уже на ходу. – Я понял, это не люди, это инопланетяне. Прилетели, грохнулись и расползлись по поселку.
- Что-то не похожи они на представителей высокоразвитой цивилизации, которая смогла построить космический корабль и отправиться на нём через пространство, на хрен знает какое расстояние, - ответил я.
- Так они,  может, в шоковом состоянии. Грохнулись об землю и это… м-м. А, или еще, на них наша атмосфера так действует. То есть воздух наш им не подходит, а при падении произошла разгерметизация… - не унимался Леха.
- Я знаю, что такое атмосфера, - перебил я его. – Другие варианты есть?
- Э-э… Они перевозили психбольных…
- А эта чудовищная псина – их охранник? Бред.
- Всё, я понял, точняк, - воскликнул Леха. – Это все люди, когда-то похищенные инопланетянами. Они их собрали там и всех скопом отправили на землю. Хотели по домам развести, не получилось. Как это… Форс-мажор.
- Ага, - усмехнулся я, - а перед этим память стерли, чтобы рассказать ничего не могли.
- Или, наоборот, так загрузили мозги своими технологиями, что они не выдержали.
- По-твоему инопланетяне только для того и существуют, чтобы делиться технологиями?
 - А на кой хрен они еще нужны?
- Технологии ему подавай, - проворчал я. – Вот тебе технология – тяни и толкай.
Мы дошли до перекрестка, и тут нас остановили двое военных. Они появились откуда-то из-за дворов и с возгласами: «Стой! Стоять!», преградили нам путь.
- Кто такие? Что везём? – спросил один из них.
- Всё нормально, мужики, - начал Леха, - просто у нас сдох аккумулятор, и мы не можем отсюда выбраться. Ну что нам было делать? А этот мы взяли тут недалеко. Машину заведём и вернем обратно…
- А здесь ни одна машина не работает, - сказал лейтенант, разглядывая груз. – Местным, кто на тачках, приходилось их толкать квартала три, наверное.
- Да больше, - отозвался сержант.
- Так это что, из-за тарелки? – спросил Леха.
- А из-за чего же?
- Да вон она, - махнул рукой сержант, - до нее тут километр, не больше.
- Круто, - усмехнулся Леха. – Так это… может вы, и инопланетян видели?
- Нет, не видели мы инопланетян, - сказал лейтенант, прохаживаясь вокруг нас. – И вообще неизвестно, есть ли они там. И корабль ли это, тоже неизвестно. Кое-кто из ученых говорил, что это не космический корабль, а бомба, возможно, сверхмощная, возможно, с таймером. Так что придет день и час, рванёт, мало не покажется. Ну, и что вы тут везёте?
Мы с Лехой опешили.
- Так я же говорю, - развел руками Леха. – У нас аккумулятор сдох, а этот мы взяли…
- А может, это бомба? – сказал сержант.
- Сейчас проверим, - ответил лейтенант и быстрым шагом отошел в сторону, на ходу передергивая затвор автомата.
Мы с Лехой тоже, на всякий случай, отошли в сторонку. А когда лейтенант резко развернулся и от бедра, начал палить по нашей тачке, дали дёру. Мы снова прыгали через палисадники, пробирались через кусты, садовые деревья и хозяйственные постройки и слышали выстрелы за спиной. Затем раздался взрыв, и всё стихло.
- Это что, - тяжело дыша, спросил Леха, когда мы остановились, - аккумулятор взорвался, или они гранату кинули?
- Ну, нахрен, - махнул я рукой, дыша еще тяжелее.
И тут я увидел тарелку.

                Г л а в а   т р е т ь я

                ХРЕН ВАМ, А НЕ ТЕХНОЛОГИИ

Мы стояли на возвышенности, на самом краю поселка, и эта картина была у нас как на ладони. Огромный диск лежал, слегка накренившись, внутри созданного им же при падении бруствера из земли и переломанных деревьев. Он больше походил на припорошенный снегом гигантский валун.
- Какая она здоровая, - сказал Леха, - просто здоровенная, лежит тут непонятно зачем. А может, на самом деле, возьмёт и взорвется?
- Да ну, зачем инопланетянам это надо? … Что-то я не вижу там никакого ажиотажа. Где толпы ученых, разве не должны они её сейчас на винтики разбирать?
Леха пожал плечами:
- Так пока никого нет, может, сходим туда, посмотрим на нее поближе?
- Пока мы идём, будет совсем темно, чего мы там увидим? К тому же, надо обходить, она ведь со стороны упала. Через кусты не попрёшься. Так что…
- А я бы сходил, - сказал Леха, слегка разочарованно.
- Сейчас надо не об этом думать. Сейчас нужно обдумывать дальнейший план действий.
- А что план…? Новый аккумулятор надо добывать.
 - Будто это так просто, тем более, скоро стемнеет.
- Ну, если стемнеет, тогда надо хату искать, желательно с печкой, и хавчика надо где-то добыть, а то у меня с утра маковой росинки во рту не было.
- Можно сходить в магазин и купить пожрать у того, которому на улицу нельзя. Ты, кстати помнишь, где он находится?
- Да чего там помнить, по своим следам пойдем.
Но в сгущавшихся сумерках по следам идти было трудно. А в темноте пришлось искать магазин, по наитию и мышечной памяти.
В магазине никого не оказалось, и платить было некому. На мое предложение оставить деньги на прилавке, Леха привел такой довод, который нельзя было не принять во внимание. Он сказал:  «А ты уверен, что деньги возьмет тот, кому они предназначаются?»

Хату вскрыли в каком-то тупичке, подальше от главных улиц. Чтобы не увидели свет в окне, завесили их покрывалами, одеялами, верхней одеждой - тем, что нашли. Светильником нам служил позаимствованный в магазине налобный фонарик, подвешенный к потолку над столом. Затопили печь, накрыли на стол, и Леха достал две бутылки водки. Я, поморщившись, сказал:
- Я вообще-то напиваться не хочу. Разве только стресс снять.
- Да и я тоже не хочу, я тоже только стресс, - ответил Леха. – Ну и как снотворное, конечно.
- А на фига две? – спросил я.
- Потому что ночью я в магазин не пойду, - ответил Леха, наполняя стопки.
               
                * * *

- Я все думаю об этой тарелке и обо всём, что сегодня произошло, - продолжил он. – Если все эти люди, которых мы встретили сегодня, действительно люди, а не пришельцы какие-нибудь, почему они так странно себя вели? Если это связано с падением тарелки, то, возможно, что оттуда что-то вытекло или газ какой-нибудь вышел?
- Да вытекло, вытекло, - сказал я и опрокинул содержимое стопки в рот.
- Нет, я серьезно. Если это на самом деле так, то, возможно, здесь и находиться опасно, может, мы сейчас дышим какой-то ядовитой хренью? А может, здесь вообще радиация повышенная.
- Не знаю. Мы вообще-то тут целый день шляемся, и пока у нас с крышей вроде все в порядке. А на счет радиации, я думаю, если бы здесь была радиация, то на военных противогазы были бы, или какая-нибудь химзащита…

Тут раздался стук в дверь. Мы замерли, переглядываясь. Стук повторился более настойчиво. Леха беззвучно сказал:  «Как? Как узнали что мы здесь?»
 «Нас нет!» – сказал я так же беззвучно. От громкого стука в окно я вздрогнул. Затем снова в дверь, уже кто-то не просто стучал, а колошматил. Леха привстал, я схватил его за рукав и сказал еле слышно: «Не открывай. Постучат и уйдут». Снова стук в окно, с такой силой, что я думал, стёкла разлетятся.
- Откройте, пожалуйста, - раздался голос.
Леха не выдержал.
- Кто там? – спросил он.
- Я Виктор. Я, м-м… из комиссии, - ответили снаружи.
- Какой ещё, нахрен, комиссии?
- Откройте, пожалуйста, тут холодно… я безопасен… вдвоём же веселей.
- Никто тебя не боится, - сказал Леха, взял фонарик и вышел в коридор. Я пошёл за ним. Леха открыл входную дверь, а на крыльце уже стоял человек с пакетом под мышкой.
- Здрасьте, - сказал он, прикрываясь от луча света рукой. И кивнув на пакет, добавил, - вот, ручки порвались.
Он пошарил у себя в пакете, достал бутылку водки и сказал:
- Вот… может, пустите меня… тут довольно жутковато… и холодно.
- Как ты узнал, что мы здесь? – спросил Леха.
- Так ведь здесь же следы кругом, и замок сорван.
- Тьфу ты, - сказал я. – Хотел же замок на место приставить.
- Ладно, заходи, - сказал Леха. И человек со словами, «блин как холодно», просочился в дом.
- Так из какой ты комиссии-то? – спросил Леха, когда мы уже сидели за столом, а наш новый знакомый грелся у печки, подставляя ей, то руки, то спину, то пытался её обнять.
- Так, э-э, из научной комиссии по расследованию чрезвычайной ситуации, - ответил он.
- Так ты учёный что ли? – спросил Леха, закусывая.
- Ну да, учёный.
- Может ты ещё и профессор? – усмехнулся Леха.
-Ну-у… пожалуй да… я профессор, - сказал Професор, и подошел к столу.
 - Можно? – спросил он, слегка улыбаясь, и после Лехиного одобрительного кивка, сел.
- А ты, в какой области профессор? – спросил Леха после первой выпитой совместно стопки, и произнесенного нашим гостем сопутствующего тоста «за знакомство».
- Область у меня - изучение неопознанных летающих объектов, - ответил Професор, запихивая в рот сосиску.
- Ну а где твоя комиссия? – стал допытываться Леха.
- По посёлку разбрелась, - ответил Професор, слегка приуныв.
- Да-а? – изобразил Леха показное удивление. – А что с ними?
Тут Професор окончательно сник.
- Похоже, что «заморозило» их.
- «Заморозило»? – переспросил Леха, глядя на гостя все пристальней. – А почему тебя не «заморозило»? Может, ты не профессор? Может ты инопланетянин, и сам всех «заморозил»?
- Да нет же… никакой я не инопланетянин, - поперхнулся Професор. – Я просто, это, м-м… опоздал маленько, и когда подошёл, они были уже «замороженные».
- Да-а, удивительная история, - сказал я как можно более скептически.
- А почему их «заморозили», причина какая? – спросил Леха.
Професор пожал плечами и сказал:
-Да я, собственно говоря, могу только предположить, хотя и считаю, что вывод очевиден. Наша цель какая? Распилить эту тарелку на части и достать оттуда всё нас интересующее. А инопланетян вряд ли такое положение дел устраивает. Вот они и защищаются.
- Ты думаешь там кто-то живой остался?
- А почему нет? Шмякнулась она не так сильно, видимых повреждений нет. Да мне кажется, они сами ее посадили, в аварийном режиме. Как это в авиации говорится, на фюзеляж.
- Ну ладно, - сказал Леха. – Всю комиссию, всех военных «заморозило» – это понятно. Но откуда взялись ребёнок и чудище вроде собаки? А?
- Ни про каких собак, честно говоря, не знаю, - ответил Професор.
- Ладно вам, давайте жрать, - предложил я.
- Хорошо, - сказал Леха, закусывая маринованным огурцом. – Значит, по-твоему, на контакт они идти не хотят? Так что ли?
- Ну, этот вопрос довольно щекотливый, - отвечал Професор. – Но если рассуждать… я думаю, нет, не хотят.
- Технологий жалко им, - покачал головой Леха. – Мы бы им тоже чем-нибудь помогли.
- Х-ха, - воскликнул Професор, после нескольких стопок водки он совсем освоился. – А ты хочешь, чтобы они с нами поделились?
- А почему нет? Я бы поделился.
- Конечно бы поделился, - не унимался Професор. - А вот представь ситуацию. Сидит обезьяна и долбасит палкой по ореху. Чем ты ей поможешь? Подаришь ей суперсовременный кухонный комбайн, способный орехи колоть? Так она им пользоваться не умеет, а если и использует, то как палку. Раздолбасит его об орех. Дашь ей молоток? А она тебя этим молотком по башке…
- Почему сразу по башке? – перебил Леха.
- А кто ее знает, - пожал плечами Професор. – Это же обезьяна. Что ей там в голову придет? Может, ты ей не понравился.
- А костюмчик твой, ей наоборот, понравился, - воскликнул я.
- Другой вариант, - продолжил Професор, после непродолжительной паузы, - обезьяны более развитые, вроде нас с вами. Дашь им технологию… не знаю… какого-нибудь плазменного источника энергии. И вроде все хорошо, живи и радуйся. Так нет, они спокойно жить не могут. Они обязательно переделают его в плазменную пушку, и пойдут по галактике шуршать. Всех терроризировать, брать все что захотят и грабить, кого захотят. Оправдываясь тем, что те, мол, варвары, а мы цивилизованные люди, и лучше знаем, что со всем этим добром делать. И не потому, что так есть на самом деле, а потому что они так считают…
 - Я не понял, почему это мы обезьяны? – начал бычить Леха.
- Ладно, друзья-приматы, - перебил его я. – Пойду я спать, а то глаза слипаются уже. Короче, я беру кровать, а вам остается широченный диван. Только вы сильно не ссорьтесь, а то спать-то как вместе будете?
Леха отмахнулся от меня и моей глупой шутки: «Спи-иди», и снова спросил Професора:
- Почему это я обезьяна?
- Я не тебя конкретно имел в виду, - оправдывался Професор, - а всех, человечество в целом.
- Вообще-то кругом цивилизация, кругом цивилизованные люди.
- А ты представляешь, что они на таком техническом, моральном, социальном развитии находятся, что их цивилизация по отношению к нашей, то же что и наша цивилизация, по отношению к обезьяне с палкой. К тому же, цивилизованный человек, другого цивилизованного человека не убивает за бутылку водки. И цивилизованные люди не развязывают войны, тем самым, ставя на грань жизни и смерти миллионы других цивилизованных людей ради возможности доминировать и грабить. Так что вот этого не надо. А они? – профессор поднял палец вверх. - Они, по-твоему, слепые, сверху ничего не видят?
- А мы вроде никого не убивали и не грабили, - сказал Леха, слегка удивляясь.
- Ну не мы, так другие. Ты когда смотришь на муравейник, можешь отличить хорошего муравья от плохого? Так и мы для них, все одинаковые. В общем, хрен вам, а не технологии.
- О-о-о, понятно, - пропел Леха. – Хрен «вам». Значит, вы инопланетяне, высокоразвитые, с нами, муравьями общаться не хотите? А какого хрена ты тогда припёрся? Тарелочка сломалась, холодно стало, и обезьяны стали хорошие?
- Я не инопланетянин, еще раз тебе говорю.
- Э-э, парни, хорош уже, - пробухтел я, выглядывая из-под одеяла. – Давайте потише, задрали орать.
- Я не инопланетянин, - повторил Професор вполголоса.

Я уже не пытался уснуть, просто лежал с закрытыми глазами и слушал, как Професор распинается. Он говорил:
- Я тебе объясню, почему я назвал нас обезьянами. Представь себе, первобытный человек, приспособленный к жизни в первобытном обществе в дикой природе. Он должен быть ловким, сильным, агрессивным, с хорошо развитыми охотничьим и доминирующим инстинктами. Нужны ли эти инстинкты человеку цивилизованному? Нет, они только мешают. По моему глубокому убеждению, большинство наших социальных проблем, и не только социальных, связано с ними. Связано с тем, что человек не может свои инстинкты контролировать, а может, и не хочет. А почему так получается? Потому что в условиях первобытного строя люди жили несколько миллионов лет, а в условиях цивилизации - несколько тысяч. За это время организм не успел перестроиться и приспособиться к новым условиям.
Поэтому я и говорю, что, хотя мы и взяли в руки современные гаджеты и сели за руль автомобиля, психологически мы, по-прежнему, гомо сапиенс троглодитус. И может, понадобится ещё несколько сотен лет или тысяч, прежде чем люди смогут избавиться от этих атавизмов, если конечно не угробят сами себя раньше…. Да и в конце концов, надо давно похоронить эту догму о том, что человек – «венец природы», свет на нас клином не сошелся. Это просто мешает нам развиваться, черт возьми…

Дальше я уже ничего не слышал, я провалился во тьму. Меня разбудил звон бьющейся посуды. Они уже были здорово пьяны. Леха уронил стопку на пол, полез за ней под стол и упал, увлекая за собой и стул.
- Осторожней, Леша, - пробормотал Професор, моргая безумными глазами.
Он пытался помочь Лехе, и сигарета вывалилась у него из рук. Пока он безуспешно пытался её раскурить, Леха вернулся на место и завел старую пластинку.
- А может вам ваше начальство не разрешает? А? – продолжал Леха видимо прерванный разговор. Хотя некоторые слова выговаривал с трудом. – Да и ладно, найдутся другие инопланетяне, не такие жадные и принципиальные. Мы, как говорится, не едины во вселенной.
- Ты что, сказочник? Тоже мне, братья Андерсен, - говорил Професор, размахивая так и не раскуренной сигаретой.
- Что за братья Андерсен? – спросил Леха, заплетающимся языком.
- Такие братья, Ганз и Христиан.
Леха задумался.
- Как ты можешь знать наших Андерсенов, ты, инопланетянин, - сказал он, наконец.
Професор взвыл:
- Я тебе сто пятьдесят раз говорил, я не инопланетянин.

«Он его доконает», - подумал я, чувствуя, как их голоса постепенно отдаляются, звучат откуда-то со стороны, и вот, я их почти не слышу. Хотя все вижу вокруг отчетливо. Вижу, как Леха стал клевать носом, а Професор по прежнему что-то говорил, говорил, и вдруг он встал и толкнул Леху в плечо, от чего тот уткнулся лицом в тарелку. Убедившись, что он спит, Професор подошел к двери и открыл ее. В комнату тут же вошли несколько человек в затемненных круглых шлемах. Я вскочил на ноги и крикнул Лехе: «Вставай, это ловушка». Но тот никак не реагировал.
«Он заморожен», - понял я. А между тем, пришельцы, обступили меня со всех сторон. Я решил прорываться к выходу и ударил одного из них. Удар получился вязким и тягучим, и все движения мои были замедленными и давались с большим трудом. Собрав все силы, мне удалось сбить одного из пришельцев с ног. Шлем слетел с его головы, и на меня уставилась морда собакоподобного чудовища. И в тот момент меня чем-то ударили в плечо.
Над столом, заставленным остатками недавнего пиршества, тускло горел фонарик, а Леха стоял, наклонившись надо мной, и усердно тряс меня за плечо.
- Да хорош ты, - сказал я.
Леха ещё пьяным голосом спросил:
- Слушай, а ты не знаешь, куда профессор делся? А то я вырубился, просыпаюсь, а его нет. И нихрена не помню что было.
- Я вообще-то, раньше тебя спать лег, - ответил я.
- Блин, - сказал Леха и сел на край кровати. – Я помню, мы с ним пили… э-э… ни фига Професор водку жрёт… потом водка кончилась, и он предложил ещё сходить. Я сказал, что не пойду, и что меня уже вырубает. А он сказал, что пойдет сам, и ушёл. Получается, он не вернулся.
- Да вернется твой Професор, куда денется, – сказал я и повернулся на другой бок. – Давай спать.
- Не-ет, - сказал Леха, - надо пойти, его поискать, мало ли что.
Он встал, прошуршал ботинками и заскрипел диваном.
- Вот только посижу пять минут, нет, полежу, но только пять минут, - услышал я его голос, а затем мерное посапывание.

                Г л а в а  ч е т в е р т а я

                ВНУТРИ ТАРЕЛКИ ТЕМНО

Професор сидел на камне, возле тарелки. Мы подошли к нему, и Леха спросил:
- Ну что, не заводится?
Професор помотал головой:
- Ни фига.
- Может, я попробую? - спросил я.
- Ну конечно, - усмехнулся Професор, глядя на меня снизу вверх. У меня, блин, не получается, а у тебя  прямо вот…
- Да ты не вы@ся, - сказал Леха. – Он всё-таки в технике-то шарит немного.
- Н-на, - Професор протянул мне ключи и демонстративно отвернулся.
- Смотри-ка, ключи, как от моей машины, - удивился я.
Мы втроём забрались в тарелку, Леха - на заднее сиденье, а Професор, справа от меня. Я взглянул на пульт управления.
- Блин, торпеда такая же, как у меня руль, - сказал я, ещё более удивляясь.
- Я вставил ключ в замок зажигания, подождал, пока насос подкачает, и нажал на кнопку. Сначала стартер вращал двигатель вхолостую, потом  понемногу двигатель начал схватывать, и, в конце концов, завёлся с каким-то оглушительным свистом.
- Вот так,  - воскликнул я восторженно, и в ту же секунду почувствовал, что мы едем.
- Похоже, что мы куда-то катимся, - сказал я.
- Так ты передачу не выключил, - сказал Леха.
Я хотел схватить рычаг переключения передач, но его не было. Тем временем, тарелка стала набирать скорость.
- Тормози, - орал Леха.
Я стал искать ногой педаль тормоза, но педалей почему-то было не три, а штук восемь.
- Я не знаю, на какую педаль нажимать, - сказал я и взглянул на Професора. Но тот куда-то исчез.
- Рули-и, - вопил Леха.
- Куда рулить, твою мать, - заорал я. – спереди стекла нет, я ни хрена не вижу.
- Мы сейчас врежемся, - крикнул Леха и ударил меня по плечу.

Вздрогнув, я проснулся, повернул голову со словами:  «Хорош ты меня так будить…», но рядом никого не было. Я глубоко вздохнул. От того, что я проснулся так резко, у меня даже заныло в груди. Я попыхтел еще немного, откинул одеяло и сел. Лехи в комнате не было, из открытой двери, била полоска света. Я встал и пошел к выходу. Дверь на улицу так же была открыта нараспашку, а на пороге сидел Леха. Я подошел и сказал:
- Ты чего двери расхлебенил? Холодина.
- Капец Професору, - сказал он, показывая на красное пятно среди истоптанного снега, и с какой-то безнадежностью в голосе добавил. – Несколько метров до дома не дошёл. Надо сходить, поискать его, может, живой еще.
Я вздохнул.
- Блин, я только проснулся, дай хоть умыться.
- Может, он там подыхает, - сказал Леха сердито, - а ты тут размываться будешь. В баню ещё сходи. И я пошел за курткой.

Мы шли по кровавым следам. На снегу красные пятна хорошо было видно. То покрупнее пятно, то дорожка из мелких пятен, то пятно поменьше, то опять дорожка, и так несколько кварталов.
- Что за фигня то? - сказал Леха, ежась от холодного ветра. – Что тут творилось-то? Как он смог так далеко уйти, столько крови потерял?
И, в конце концов, мы просто остолбенели, увидев большое пятно и целый кровавый ручей, уходящий за угол. Мы подбежали ближе и увидели за углом… огромную красную лужу, и посреди нее лежала рваная коробка из-под томатного сока.
- Тьфу, блин, твою мать, - выругался в сердцах Леха. – Я забыл, что этот придурок с собой томатный сок взял. Сказал, буду пить по дороге.
- Леха, - давился я от смеха. – Ты задолбал со своими фантазиями и со своими друзьями, представителями внеземной цивилизации.
- Слушай, - Леха огляделся по сторонам, - а ведь мы не к магазину идем.
- Да?
- Она там, - сказал Леха, махнув рукой, и быстро пошел по узкой улочке, уходящей извилистой тропой, за темные заснеженные дома. Тропа вела через разобранные заборы и истоптанные огороды, прямо к трассе, которую тарелка прочертила при падении.

Противоречивые чувства овладели мной, когда мы ступили на эту ровную поверхность, испещренную следами множества ног. С одной стороны любопытство тянуло меня вперед, за Лехой, шагавшим метрах в двадцати, а с другой, внутренний голос нашептывал, что там нет ничего интересного, а даже наоборот. Но Леха шел вперёд, не обращая внимания на мои окрики, и мне приходилось идти следом.
Казалось, до тарелки не так далеко, и дорога шла на спуск, но почему-то ноги мои с каждым шагом все больше наливались свинцом, и с каждым шагом мне все меньше хотелось туда. Я шаркал ботинками по снегу и глядел, как Леха уходит от меня все дальше. В какой-то момент, мне показалось, что я не спускаюсь, к лежащей внизу тарелке, а наоборот, тарелка огромной массой нависает надо мной.
Ровная трасса теперь изгибалась дугой и уходила круто вверх. Идти стало невыносимо тяжело. Вдобавок я постоянно запинался за разные предметы: очки, микрофон, каска, тренога, железная коробка с проводами. Я хотел докричаться до Лехи и сказать, что хочу отдохнуть, но он так далеко ушел, что и пытаться было бесполезно.

Потом я увидел множество людей, они бегали и суетились возле тарелки, словно жуки. Странно, что я раньше их не замечал. Я будто пересек некую черту, за которой мне открывалось нечто новое, ранее невидимое. И тарелка мне теперь казалась не космическим кораблем, а существом живым, внутри которого пульсировала жизнь. «Она живая», – звучало у меня в голове.

Это была раковина, какой-то удивительный моллюск. Иногда эта раковина приоткрывалась, и мне показалось в один из моментов, что там внутри блеснула жемчужина. Но эта внешняя красота была обманчива. На самом деле это был хищник, ловкий и прожорливый. Не успел я об этом подумать, как в одно мгновенье раковина распахнулась, и оттуда высунулось змееподобное существо, схватило одного из людей и скрылось за захлопнувшимися створками. Через несколько секунд хищник поглотил еще одного человека, затем ещё и ещё. Но странно, люди не пытались бежать или защищаться, они, словно завороженные, бессознательно бродили вокруг.

С ужасом смотрел я на эту картину, и на то, как Леха, будто не видя ничего, продолжает идти вперёд. Я кричал ему: «Стой, там опасно!», но он не слышал меня или не мог или не хотел слышать. Неожиданно сзади появились еще люди. Сначала один потом другой, десятки людей, целая процессия, все шли мимо меня, как зачарованные, туда, где их ждала страшная участь. Я ходил между ними и каждому говорил: «Туда нельзя, там опасно», но никто не обращал на меня никакого внимания. Я ходил, ходил, пока в отчаянии не сел на землю, закрыл лицо руками, и стало темно.
 
Я лежал в кромешной тьме с открытыми глазами.
- Ну что, оклемался? – раздался Лехин голос. – Здорово же тебя «приморозило».
- Приморозило?
- Ну-у да, Професор так называл, «приморозило», «заморозило». Как-то так, - сказал Леха и усмехнулся. – Ты ходил по поселку, инста, и повторял как заклинание: «Туда нельзя, там опасно, туда нельзя, там опасно». Я тебя как маленького за ручку вел, так ты, каждый столб, каждое дерево, об опасности предупреждал.
- Ни фига не помню. Слушай, а где хоть мы?
- Внутри мы, инста.
- Внутри чего?
- Как чего? Тарелки, инста.
- А как мы сюда попали?
- Я тебя привел.
- А почему темно так?
- Они сказали, что мы будем сидеть здесь, пока не взлетим, инста. Все, друг, на землю нас больше не отпустят, мы слишком много знаем…
- Не понял, какого хрена? Чего это я такого знаю? Да и что там мычит все время?
- Да успокойся, ты, инста. Это они двигатель заводят. Сейчас заведут и полетим.
- Да никуда я не полечу, - рассердился я, попытался подняться и проснулся.
В небольшой комнате тускло горела лампа. Я лежал на каком-то зашарпанном диване, укрытый своей курткой. Рядом стоял стол и два потертых от времени стула. Что-то постоянно гудело или мычало. Я откинул куртку и сел. Слегка кружилась голова, и я подумал, что мычащие звуки раздаются только у меня в голове.

Открылась дверь, и вошёл Леха. Он сел на стул напротив и посмотрел мне в лицо.
- Ну, что очухался? – спросил он. – Здорово тебя «приморозило».
- Приморозило, - повторил я задумчиво.
- Так профессор называл, «заморозило», «приморозило». Я тебя в поселке нашел, ты ходил и повторял, как заклинание: «Тут нельзя, тут опасно». Я тебя, как маленького, за ручку вел, так ты каждый столб об опасности предупреждал.
Он встал, налил что-то из термоса в кружку и протянул ее мне:
- Чай будешь? Я бы тебе чего-нибудь покрепче предложил, но думаю тебе пока нельзя.

Я взял кружку.
- Где это мы? – спросил я.
- Х-э, - усмехнулся Леха, - на ферме.
- На ферме? – переспросил я.
- Да. Слышишь, коровки мычат?
- А я думал, это у меня в голове гудит.
- Когда я тебя от тарелки вел, смотрю, мужик на велосипеде едет. Познакомился с ним, оказалось, что он дежурит тут. Людей-то расселили где-то, а животных куда девать? Вот их и возят сюда, как в командировку, а один дежурить остается.
- Тут у них и электричество есть, - сказал я.
- Да. Военные им генератор подогнали. Здесь до тарелки расстояние большое, но все равно глохнет время от времени.
- Почему? – спросил я, и впервые отхлебнул из кружки.
- Да, по-видимому, когда эти, двигатель свой завести пытаются…
- Кто – «эти»?
- Ну, кто? Кто в тарелке сидит. Я с ними пообщался, сказали, что скоро свалят отсюда.
- С кем ты общался?
- С инопланетянами. Сказали, что с земли пока улететь не могут, слишком поломка серьёзная, просто переберутся куда-нибудь, в укромное местечко, подальше от глаз.
- Так ты, типа, дошел что ли?
- Слушай, я сам не знаю, как это у меня получилось. Может, из-за того, что я с бодуна был страшенного? Но я дошел, и был внутри.
- А как ты туда попал?
- Какой-то луч сверкнул, и я уже там.
- А там как?
- М-м, какое-то пространство, вроде бы впереди стена, а идешь, идешь, и стены нет, и пола нет, и потолка нет, как в яйце каком-то.
- И какие они из себя?
- А я даже и не видел никого, и даже не слышал, в голове фразы возникали. Я подумаю, тут же ответ.
- И что ни сказали?
- Сказали, что не хотели, чтобы так получилось, но…. Да, кстати, про собаку эту узнал. Никакой собаки они с собой не привозили. Похоже, мы просто с тобой что-то напутали.
- Что мы напутали? – спросил я.
Леха пожал плечами. Я смотрел на него, и всё в нем мне казалось странным, неестественным: манера поведения, разговор и даже его внешний вид. Ничего в нем не напоминало мне прежнего Леху. И даже человека он мне не напоминал. Он скорее был похож на нескладно слепленного голема, но не из глины или воска, а из липкой, тягучей, тошнотно-сладкой карамели. Но все это я старался списать на остаточные явления после прошлых видений.

- А тебе не кажется, - сказал я Лехе, всё же повнимательней к нему приглядываясь, - что нас все время вели.
- Что значит, вели? – спросил Леха.
- Вели, значит, вели, - сказал я. – Куда бы мы ни шли, нас постоянно толкали к этой тарелке. Значит, кто-то стремился устроить так, чтобы мы, несмотря ни на что, всё-таки там оказались. Точнее, ты оказался.
- Да ну, - покосился Леха как-то странно. – Слишком сложная схема, инста.
У меня от этой фразы, вдруг похолодело внутри.
- Что ты сказал? – спросил я, как бы невзначай.
- Ничего, просто икнул. А что? – спросил Леха удивлённо.
- Да нет, ничего. Всё в порядке, - ответил я и подумал: - Нет… нет, не в порядке…»

                ЧАСТЬ ВТОРАЯ.  ВОПЛЬ МУРАВЬЯ
      
                Г л а в а   п е р в а я
            
                ЛЕХА

Как-то в один из дней мне позвонил Паша: «Привет, как дела, как настроение, как сам, как, что? « Зная его привычки, я спросил:
- Что-то ты слишком издалека. Что тебе надо?
- Да ничего такого, просто у тестя наблюдается преклонный возраст и по этому случаю намечается юбилей. И он просил, чтобы ты рассказал… ну-у… что там с вами тогда произошло.
- А что, интернета ему мало, да? – спросил я.
- Ну причем здесь интернет, это человек старой закалки, и к тому же будут гости… и я обещал… - замялись в трубке.
- Паш, ты что охренел? Что мне теперь прикажешь по корпоративам таскаться, б@? – сказал, я, слегка раздражаясь.
- Причем здесь корпоративы? Хотя идея неплохая…. Я сказал, что ты мой друг, в общем…, я не вижу здесь ничего такого, из-за чего можно было бы…, - наседал Паша.
- Слушай, слушай, слушай, - перебил его я, - … не люблю я этих старческих посиделок. Есть человек, который знает больше и видел больше…. Ну ты понял в общем.
- Так Леха недоступен, - сказал Паша.
- Так перезвони ему попозже, – усмехнулся я.
- Он не в этом смысле недоступен. Он просто в запое уже третью неделю. Я думал, ты знаешь.
- Не понял, - сказал я удивленно. – Он ведь не запойный.
- Ну…, всякое с людьми случается…. Я с ним разговаривал, но ничего вразумительного добиться не смог. Позвони ему, может тебе больше повезет.
- Ладно…, я тогда потом перезвоню, - сказал я, и, поймав напоследок фразу: «А как же с…», прервал связь.
Честно сказать, эта новость меня слегка пошатнула. Просто одна мысль постоянно свербила во мне, и которую я с усердием и упрямством каждый раз отгонял: «Леха вернулся оттуда другим». Вот и сейчас я отгонял ее, листая список контактов в поиске имени «Леха». «Что они могли ему такое сказать? Что завтра начнется ядерная война? Что он умрет от рака? Да что угодно могли сказать. Почему он от меня это скрыл? И этот странный запой?»

Я тискал телефон, думая, что же мне такое сказать, чтобы не выглядело, как занудное нравоучение, и одновременно с тем было более-менее убедительно. Ни хрена у меня ничего не придумывалось, а между тем пальцы сами собой нажали кнопку вызова.
- Привет, - сказал Леха, и по голосу было слышно, что он или с похмелья, или уже опохмелившийся.
- Здорово, - сказал я, - как дела?
- Да так, бухаю.
- Наслышан. И сколько ты уже бухаешь?
- Честно говоря, не помню, - сказал Леха после недолгой паузы. – Несколько дней.
- Третья неделя пошла, если ты не помнишь, – сказал я с нажимом.
- Я понял…. Ты меня хочешь поучить….
- Да нет, я просто хотел узнать, что за дела? Что-то случилось?
На этот раз пауза была более продолжительной:
- Слушай… это не твое….
- Так, дальше.
- Ты не обижайся, понимаешь… э-э… если у меня проблемы, мне хреново, а если и тебе будет хреново, то мне от этого будет хуже в десять раз.
- Значит, ты меня уберечь пытаешься? От чего?
- Слушай, я тебе не могу пока ничего сказать. Я не хочу, чтобы ты в эту проблему влезал сейчас, потому что это не твое… сейчас, мои проблемы это мои проблемы, я сам буду их решать, ты не суйся….

От этих слов у меня ком обиды подкатил к горлу, и я, морщась, пытался его проглотить.
- Леха, - перебил его я. – Ты меня извини, но мне кажется, что ты просто зазвездился. Я понимаю, репортеры, по телевизору показали, теперь ты думаешь, что ты знаменитость, что ты лучше других, а ты просто зазвездился. Вернись уже с небес на землю.
- Ты меня не понял, - сказал он и бросил трубку.
Так я обидел своего лучшего друга.

У меня оставалась еще одна инстанция, куда я мог бы обратиться хоть за какими-нибудь разъяснениями. Туда я долго не мог дозвониться, постоянно было занято. Только с третьей попытки пошли длинные гудки, и затем Професор снял трубку.
- Слушай, - сказал я после стандартного приветствия, - ты не знаешь, что с Лехой случилось?
- Да ничего, переживает человек, - ответил Професор.
- Да это-то я понял. Я только не понял причину переживаний. Мне он ничего не сказал, ерунду какую-то, что мол, если тебе будет хуже, то и мне будет хуже…, - объяснил я.
- Не знаю, почему он так сказал, но мне кажется, он боится, что ты не захочешь его понять, или посмеешься над ним, - сказал Професор.
- Чего это Лехе бояться, что я посмеюсь, - говорил я, одолеваемый мыслью, что он знает то, чего не знаю я. – Он мне про прыщ в заднице рассказывал и не боялся.
- Леху иногда трудно понять, - сказал Професор. – Мне вообще кажется, что за его внешней бравадой скрывается человек ранимый и чувствительный. К тому же оказалось, что он латентный революционер.
- Чего? – усмехнулся я, - ты о каком Лехе говоришь…? Слушай, мне кажется, что ты что-то знаешь. Ты можешь мне нормально объяснить, что происходит?
- М-м…, - промычал Професор, - я могу тебе только сказать, что инопланетяне дали ему кое-какую информацию, которая послужила впоследствии причиной некоторых событий, инициатором которых был сам Леха…. А подробней не могу, он просил меня не говорить…. Да, он велел передать тебе такую фразу: « Муравей не может приказать ветру не дуть».
- Ни хрена не понял. Это я муравей, а он ветер что ли? – начал я выходить из себя.
- Я так и знал, что ты не поймешь, фраза двояко звучит. Я пытался его вразумить, но он настоял, – ответил Професор.
- А когда ты с ним разговаривал? – спросил я, едва сдерживая гнев.
- Да вот, буквально перед тобой он звонил…, - сказал Професор.
И тут меня прорвало:
- Нормально…. У вас там делишки какие-то, междусобойчик устроили, шушукаетесь за моей спиной. Напустили туману и думаете, что я буду переживать и мучиться? Да хрен! Идите вы в жопу со своими инопланетянами и сами идите в жопу! Понятно?!
- Ты все сказал? – спросил Професор.
- Да, - ответил я и услышал в телефоне короткие гудки.
Так, за этот день я обидел еще одного своего друга.

               
                Г л а в а  в т о р а я
 
                ПРОФЕСОР
 
Эта ситуация с Лехой заставила меня погрузиться в мысли. Как человек вспыльчивый я быстро отошёл и через несколько минут уже думал: « Ну что я так разошелся? Ну, дела у них, ну не хотят они меня в них посвящать, мне-то какое дело? Что я, в конце концов, ревную что ли? Да ну, херня какая!» Вот так вот я размышлял и доразмышлялся до такой степени, что стал считать виновным во всём только себя. И, терзаемый муками совести, решил, надо мириться.
 
«По телефону звонить не буду, буду искать личной встречи. Возьму пузырь или два и нагряну как снег на голову». До пятницы оставалось три дня и посещение номер? я наметил на этот день.
Предварительно отпросившись у Наташки. «Понимаешь, он совсем расклеился, надо его подбодрить», - сказал я ей, сделав как можно более серьезный вид, я купил две бутылки водки и подъехал к Лехиному дому. Долго топтался у подъезда, хотел не через домофон сообщить о своем прибытии, а ввалиться прямо в квартиру, и наконец, с помощью какой-то с подозрением посмотревшей на меня тётки, я проник внутрь. Поднялся на знакомый этаж, позвонил в знакомую дверь…. Открыла Нина, от ее взгляда я стал чувствовать себя не уютно.
- Привет, - сказал я.
-….
Не дождавшись ответа, я продолжил:
- А Леха дома?
- Нет, – холодно произнесла она.
От её интонации я впал в ступор:
- … А… где он?
- А я откуда знаю?! – почти крикнула она и передо мной возникла непреодолимая стена в виде захлопнувшейся двери.
«Не отходя от кассы», я набрал Леху. Телефон мне сказал, что абонент временно недоступен, но через пару секунд Леха вдруг поднял трубку.
- Привет, - сказал я, - а я тебя дома не застал.
- Да, - ответил он, - ты меня уже не застал…. Позвони Професору, он как раз ко мне собирается и  тебя подберёт, а сейчас извини, дел выше крыши.
«Позвони», легко сказать, я ведь его в прошлый раз в задницу послал, - думал я, спускаясь вниз и садясь в машину: А может он трубку просто не возьмет, и всё?»
Телефонный звонок оторвал меня от размышлений. Звонил Професор. «Ну ладно, придётся как-то объясняться», - мелькнула мысль, и я поднес телефон к уху.
- Привет, ты можешь прямо сейчас подъехать? - сказал Професор.
- Ну как прямо сейчас? – я пожал плечами, немного обескураженный началом разговора, - сегодня пятница, на дорогах машин полно, через мост, наверное, пробка… минут через сорок….
- Ну всё равно, постарайся побыстрее, а то до темноты добраться не успеем.
- Ладно, - сказал я и подумал: « Ни фига себе, до темноты не успеем, километров двести, что ли ехать?»

Вечерний город превратился в двух кольчатых червей, ползущих навстречу друг другу, лениво передвигая своими сегментами. От скопления стольких машин, от выхлопных газов жара стояла невыносимая. Двигатель работал на грани закипания, я находился на грани закипания, весь мир, казалось, был на грани закипания.
 И ещё, каждые десять минут звонил Професор:
- Ты где?
-На мост заехал.
- Ладно….
В другой раз:
- Ты где? Далеко ещё?
- Где-то на середине.
- Ну ладно….
В третий:
- Ты далеко ещё?
- Ну…, две трети, наверно….
- Блин. Ну ладно.
В четвёртый:
- Ну что там у тебя?
- Да… авария здесь.
- Какая авария, вы еле тащитесь.
- Так из-за этого и тащимся. Ну или сломался кто, я отсюда не вижу, все в левый ряд перестраиваются….
И в пятый:
- Ну долго ещё?
- Всё, подъезжаю, успокойся.
Професор встретил меня, весь как на иголках. Не успел я выйти из машины, он уже подскочил:
- Давай, давай, поехали, поехали, поехали.
- Что, далеко ехать? – спросил я, заскакивая в старенький джип….
И тут же на меня обрушилась лавина собачей любви.
- Шума, отстань, - говорил я, размазывая его слюни по щеке и уху.
- На место, Шум, - сказал Професор. – Что ты какой беспардонный?
М-м, - ответил пес недовольно и залег на заднем сидении.
- Не так далеко, как долго, - ответил Професор, продолжая прерванный разговор.
Только сейчас я заметил, что весь багажный отсек и часть заднего сидения были забиты коробками.
- А что там? - спросил я, показывая на коробки.
- Шмотки всякие, жрачка, ну и так далее. Предметы первой необходимости.
- А для кого?
- Для Лехи и… его сподвижников.
- А что, у Лехи есть сподвижники?
- Да, и не мало.
- Понятно, - сказал я и уставился в окно.

Когда сидишь на пассажирском сидении, появляется возможность увидеть мир более подробно, замечать различные детали, внимательней рассматривать их: дома, вывески, прохожих, улицы, другие автомобили. Картинка становится ярче, как будто открывается новая цветовая гамма. Можно расслабиться и наблюдать.
Я настолько увлекся этим занятием, что вскоре почувствовал, что глаза мои сами закрываются, и я не в силах справиться с этим. И я увидел….
Я стоял на возвышенности, посреди поля. Холодный ветер гонял волны по высокой траве, и я будто дрейфовал в этом желто-зеленом море. Вдалеке темный лес вычерчивал линию горизонта между землей и агрессивно синим небом, по которому низко летели огромные белые облака. Казалось, что не было ничего не обычного, если бы не запах. Он был другим, он не вызывал во мне никаких чувств, он был каким-то не таким, он был чужим. И я понял, это другой мир.
Очнулся я от резкого торможения.
- Вот сука, - выругался Професор. – Козел, б@.
Я открыл глаза и огляделся. Мы уже были на выезде из города.
- Что, проснулся? – спросил Професор.
- Разбудили, - ответил я.
- Да вон, вылетают…, не смотрят ни хрена, - сказал Професор. – Ну что, готов твой мозг для получения информации?
Я зевнул в ладонь и сказал:
- Не знаю.
- Э-э, хорош, давай включайся.
- Не знаю…, то вы не хотите ничего рассказывать, то давай включайся.
- Всё, теперь можно, сомнения в прошлом, обратного пути нет, жребий брошен, Рубикон перейдён, теперь ты все узнаешь.
- Ладно, давай….
- Так… с чего же начать? – задумался Професор.
- Ну, ё-моё, - усмехнулся я, - за столько времени мог бы и подготовиться.
- Подожди не сбивай…. Та-ак.
 
                Г л а в а   т р е т ь я
            
               (рассказ Професора от первого лица)

Полгода назад приходит ко мне Леха и говорит:
- У меня с инопланетянами связь. 
Я чуть со стула не упал.
- Я надеюсь в хорошем смысле? – спросил я, смеясь.
Он подождал, когда я закончу смеяться и сказал:
- Да, я в хорошем смысле.
- И каким же образом? – спросил я, все еще содрогаясь от приступов смеха.
- Так же, как и в тарелке - я подумал, они ответили, только во сне.
Я смотрел на Леху, и по его виду было понятно, что это для него не шутки, и я тоже постарался не шутить.
-А  ты уверен, что это….
- Я два месяца проверял…. Понимаешь, когда меня туда затянуло, мы стали разговаривать… ну или точнее, общаться…. Они задавали вопросы, как зовут, как, что, ну ты знаешь, я рассказывал.
-Так весь мир, наверное, знает.
- Да, но то, что я у них спросил, не знает никто.
- Подожди…, а как же их планета Варан, система из двух солнц, атмосфера, цивилизация, и все такое.
- Это было потом, а там, в тарелке, я впал в какое-то отупение. Понимаешь, я просто охренел от всего происходящего,  и когда они предложили мне тоже задать вопрос, у меня в голове была только одна мысль «не знаю что спросить». Она была, как порог, через который я не мог перелезть. Я думал, думал и придумал только одно: « Професор - инопланетянин или нет?»
Я опять усмехнулся:
- И что?
Леха вздохнул:
- Ничего они не ответили, отправили меня на улицу, вышвырнули, как паршивого котенка. Представляешь, какое у меня было состояние? Я же знал, что будут интересоваться, выспрашивать «что ты такого интересного узнал»? Что я отвечу? Ведь мне представился такой уникальный случай, а я, блин, тупорылый, и спросить ничего не смог. И я весь день думал, мучился, какой вопрос я мог бы задать, если бы был посообразительней. Ну, какая планета, туда-сюда, атмосфера…. Весь день над этим голову ломал. А ночью мне приснилось, что они мне отвечают. Я, честно говоря, подумал, что это просто сон, но даже этому обрадовался. Я вскочил посреди ночи, и чтобы ничего не забыть, всё записал. Правда это или нет, меня не интересовало, у меня было что сказать, и этого было достаточно….
- Значит, ты все врал про два солнца, про спутники….
- Да…, то есть я думал, что вру. Но потом все повторилось, инопланетяне снова связались со мной. Обычно как это бывает? Я загружусь какой-нибудь темой, а когда сплю, они мне все разъясняют. Я долго не мог понять, что это бред или реальность? Я так два месяца мучился….
- Слушай, - перебил я Леху, - нужно задать вопрос, на который ты не знаешь ответ, а другие знают.
- Правильно, - сказал Леха. – Задай вопрос.
- Надо подумать…. Ведь мозг во сне может выдать информацию, сидящую глубоко в подсознании.
- Ты подумай, но только знай, на вопрос, типа, сколько будет дважды два, они отвечать не будут.
- Да? Так вот чем ты загонялся два месяца? – рассмеялся я.
- Я тебе сейчас в лоб дам, - сказал Леха и тоже засмеялся.
- Так чем же ты все-таки загонялся? – спросил я серьезней.
- Много чем. Я всё сейчас не вспомню. Последний раз я спрашивал у них, есть ли жизнь после смерти. А они сказали что-то вроде «поскольку вселенная циклична, мы умираем, а потом возрождаемся вновь». Я не понял ни хрена, что это значит, меня достала эта ситуация, я понял, что сам с этим справиться не могу, и пришел к тебе.

Меня тоже эта информация слегка озадачила, да что скрывать я тоже загнался.
- А что, - спросил я, - поподробней они не могли объяснить?
- Я не знаю, я сам замучился, - жаловался Леха. – Приходиться каждый раз просить разъяснять. Бывает по несколько дней на один вопрос уходит.
- Ну ладно, - сказал я. – Давай так. Если приходиться мучиться, значит, будем мучиться. Ты спросишь у них, что они подразумевают под цикличностью, а исходя из полученной информации, будем спрашивать дальше. Только постарайся всё в подробностях запомнить.

На этом наш разговор, касающийся этой темы, был окончен, а после ухода Лехи я стал размышлять. Почему именно Леха вошел в контакт, или они выбрали его сами, или он действительно каким-то чудесным образом преодолел их защитное поле, и они решили, что он уникален? А может они, как тот вшивый интеллигент, который избегает с тобой встречи, потому что знает, что ты будешь просить денег взаймы, а он не сможет отказать?  Да, это было время раздумий и щекочущего чувства предвкушения познания тайны. Я был на грани эйфории, Леха же наоборот, делался все задумчивей, мрачнее, всё больше уходил в себя. Я думаю, он тогда уже начал планировать то, что впоследствии удалось воплотить.

В последующие дни мы задавали много вопросов, касающихся цикличности и вещам, им сопутствующим. И вот что нам удалось разузнать. За один цикл вселенная проходит путь от раскрытия, расширения до сжатия и схлопывания. Затем цикл повторяется, и так множество раз. Именно повторяется, поскольку события, происходящие в предшествующем цикле, аналогичны событиям в последующем. У меня даже родилась гипотеза, что все последующие циклы, просто отголоски самого первого, начального, что-то вроде эха. И хоть инопланетяне этого не подтвердили, сокращающуюся амплитуду цикличности я считаю доказательством. Кроме того, рядом с видимым нами трехмерным миром находятся множество параллельных миров, они находятся в плотном взаимодействии друг с другом, составляя четвёртое измерение вселенной. Грань между параллельными мирами достаточно эластична и допускает переход физического тела из одного мира в другой. Возможно, что любой из нас не раз совершал подобные путешествия, просто этого не замечая, поскольку два соприкасающихся мира почти идентичны.

                Г л а в а   ч е т в е р т а я
               
                ПОДРОБНОСТИ

Мы свернули с трассы, и тут же стало ясно, что означает «не далеко, а долго». Уложенный в древние времена асфальт превратился в систему ям и колдобин. Чаще приходилось двигаться по размытой дождями обочине, которая от дороги отличалась только тем, что края ям были не такие острые. Машину трясло, и время от времени я поправлял верхние коробки, чтобы они на нас не рухнули. Вдобавок солнце, стремящееся к закату, низко нависало над лесом, слепило нас и пыталось поджарить.
- Где же лес? Спасительный лес, - приговаривал Професор до самого леса.
- Вот он лес, спасительный лес, - говорил он уже в лесу.

Наконец мы свернули на грунтовую дорогу, и хоть скорость не сильно увеличилась, и вокруг машины клубилось облако пыли, по крайней мере, не было необходимости всё внимание уделять дороге.
- Ну что, переварил информацию? – спросил Професор.
- Слушай, не успел, - ответил я.
- И сколько тебе времени надо?
- Для чего?
- Похоже, тебя не впечатлило.
Я пожал плечами:
- Да не особо. И что, из-за этого весь сыр-бор?
- Но это в общих чертах. Я думал, ты захочешь узнать подробности? Например, что скрывается под словом «повторяющийся»?
- Ну и что же?
- Блин…, - возмутился Професор, - ты прояви хоть показной интерес, а то у меня пропадает желание рассказывать.
- А что же скрывается, - сказал я, проявляя действительно показной интерес, - за словом «повторяющийся»? Выслушаем с интересом, хоть и показным, но интересом, выдающегося ученого, знаменитого уфолога по кличке «Професор».
- Слава богу, проснулся, - сказал Професор, смеясь. – Ну что ж можно и посмеяться, времени у нас полно, вагон и маленькая тележка. Ведь мы с тобой практически бессмертны. Ну как бессмертны, в смысле возрождаемся каждый раз вместе с новым циклом. Они же повторяющиеся, и повторяется всё, буквально.
- И что же, ничего нельзя изменить? – спросил я с нарастающим интересом.
- Ну не буквально, почти буквально. Изменения всё-таки возможны, хотя система и сопротивляется.
- Сопротивляется? Она что живая?
- Да нет…, не знаю…. В общем, существуют механизмы, сглаживающие последствия изменений. Если я сейчас дерну руль вправо или влево, это не значит, что в прошлый раз я это делал, но это настолько незначительное изменение, что система вряд ли среагирует. Если же изменение будет более значительным что приведет к последствиям, влияющим на будущие события…. Ну, например, я выпрыгну из машины на ходу, сломаю ногу и не смогу вести машину, тогда она наверняка включится, хотя… ведь и ты можешь сесть за руль, так что, возможно надо, сделать ещё что-то более значительное.
- Как у Лермонтова, попытаться башку себе прострелить?
- Да…, но чтобы изменить что-то в этом цикле, нужно знать, как всё происходило в прошлом. А вдруг это не изменение, а произошедшее изначально и повторяющееся каждый раз.
- Или как у Бредбери, раздавить незапланированную бабочку и нарушить цепь событий.
- Дело в том, что мы слишком упрощенно представляем эту цепь. Мы её представляем, как ряд доминошек:  одна падая, толкает другую, и если предварительно одну кость из ряда вынуть, то цепь событий прервется. Но для большей реалистичности нужно представлять не один ряд, а множество рядов, очень плотно стоящих друг к другу, и если один ряд прекратит падение из-за отсутствующей доминошки, то соседний ряд подхватит его, и падение продолжится. То есть, каким образом всё может произойти? К примеру, один человек сказал вдруг «нет» вместо «да». Тогда он на своем пути будет встречать сопротивление, поскольку все последующие события настроены на то, что он скажет «да». Но если он всё же будет упорствовать и сможет поколебать поток, то, возможно, произойдёт замещение. Этот упрямец переместится в параллельный мир, где последствия его решения не являются неожиданностью, или же их проще сгладить, а в этот мир переместится другой, более покладистый. Возникает что-то вроде разницы давления, грань между мирами раскрывается, давление сбрасывается, и таким образом, движение потока стабилизируется. Ну, или что-то в этом роде.
- Слушай, а ведь я видел в интернете видео, где вдруг из ниоткуда появляется машина и врезается в другую.
- Ну, это уже какой-то сбой. Видимо, нет механизмов работающих идеально.
- Что же получается - безвыходное положение? Система не даст себя изменить? А если я недоволен судьбой? Или не хочу ехать с тобой, а хочу домой? Что, всё, отчаяние?
- У тебя есть два пути, в следующем цикле просто отказаться ехать, хотя это вряд ли возможно, ты просто не вспомнишь…, и другой путь - выйти из машины и пилить домой пешком, потому что ты придурок, и не знаешь чего хочешь. Я же тебе объяснял. Я не призываю к бездействию, а наоборот, бездействие может стать изменением, которому система будет сопротивляться. Ведь перед нами нет сценария пьесы. Так что если ты недоволен судьбой, меняй её, может быть, что так и запланировано. Кроме того, если существует система сглаживания изменений, значит и изменения возможны. Просто нельзя двигаться против потока, но возможны движения галсами. Как та фраза: «Муравей не может приказать ветру не дуть, он может спрятаться от ветра».
- То есть систему нельзя изменить, можно только подстроиться под неё?
 - Ну да.
- А если изобрести способ пересечь грань параллельного мира и ввалиться туда толпой? – спросил я.
- Ты думаешь, ты один такой умный? – усмехнулся Професор. – Я имею ввиду - умный в кавычках. Я три недели назад задал примерно такой же вопрос, ну, через Леху, конечно. И знаешь, что произошло….
Он не успел сказать что произошло, между нами появилась огромная поскуливающая чёрная собачья морда.
- Шума, ты опять лезешь? На место иди, -  сказал Професор.
Вместо этого пёс заёрзал, заёрзал, и гавкнул так, что у меня зазвенело в ушах.
- Бли-ин, - взвопил Професор, потирая ухо, - научил на свою голову. Нельзя, Шума. Ну всё, перекур, надо останавливаться, гулять хочет.
Мы остановились в тени леса. Солнце висело уже настолько низко, что тень скрывала не только нас, но и половину поля. Дневная жара постепенно уступала место вечерней прохладе и после духоты, и после того, как осела пыль, дышалось легко и приятно.
- Да, не успеем до темноты, не успеем, - повторял Професор, открывая заднюю дверь.
Пёс выскочил из машины, всё обнюхал вокруг и завертелся на месте.
- Так что же получается, инопланетяне, не улетели что ли? – спросил я.
- Улетели, прилетели, что им какая-то пара тысяч парсек, ответил Професор, раскуривая сигарету.

Пёс, тем временем сделав все свои дела, бегал по полю, воевал с насекомыми и копал ямы.
- А это что за грибник вечерний? – сказал Професор, глядя, как из леса выходит мужик с корзиной в руках.
Шум тоже увидел его, навострил уши, гавкнул и бросился вперед. Грибник, увидев бегущего на него пса, попятился и выставил перед собой корзину, пытаясь загородиться ей, как щитом.
- Шума, ко мне! Шум, нельзя! – крикнул Професор.
Пес не сразу, но послушался.
- Вы не бойтесь, - сказал Професор подходившему к нам вечернему грибнику. – Он ласковый. Он даже к чужим ласкается.
- Ага, - усмехнулся я, - только сначала обосрешься пару раз, а потом приласкаешь. Помню нашу первую встречу в посёлке.
- Так я там же его и подобрал, ещё по пьяни томатным соком хотел напоить его, придурок. Ну, ты, в общем, знаешь…, - сказал Професор, придерживая пса за ошейник.
- Здравствуйте,- сказал грибник вечерний, - а вы в Кокуево едете?
- Нет, - сказал Професор.
- А эта дорога только в Кокуево ведет, - говорил грибник, поглядывая с опаской на огромную пасть пса, на высунутый язык с капающей с него слюной и на ряды больших белых зубов, которые на фоне чёрной морды, выглядели особенно устрашающе.
- Вы понимаете, мы - учёные, будем исследовать аномальную зону. Везем с собой кучу разной аппаратуры….
Я смотрел на Професора и усмехался про себя. Врёт, как дышит, даже глазом не моргнет. И нам так же в поселке врал, что профессор, что в составе комиссии….
- Да, есть такая зона, - сказал вечерний грибник, жестикулируя свободной рукой. – Аномальная зона, сплошная стена тумана, внутри не видно даже носа, сделаешь пару шагов, повернешь назад, выйдешь совсем в другом месте. Туда дорога очень плохая…, но вы на такой машине проедете.
- Проедем как-нибудь, - сказал Професор, отпуская Шума ещё погулять.
- Что, и заночуете там? – спросил грибник.
- Придется.
- Понятно…, а сектантов не боитесь? – спросил грибник.
- Нет. С таким защитником ничего не страшно, - сказал Професор, показывая на пса.
- Ну да. А то появились тут в лесу по весне. Сперва ходили по деревне, людей сманивали, Маринку… эту… фамилию забыл…Макова. Сманили. Всё продала, дом продала, и в секту, а она с двумя детками. Правда сейчас уже не ходят, мужики тут под этим делом подошли, объяснили хорошенько, и все пропали. А так всё к молодым подкатывали, приедет кто-нибудь из города, а они уже тут как тут….
- Ну а грибов-то много набрали? – перебил вечернего грибника Професор.
- Да ничего, - ответил тот, - на жареху хватит. Опят немножко, серые попадаются, правда, червивых много, в лесу сухо, больше лисички…..
- А вы, наверное, хотели, чтобы мы вас подвезли? – снова перебил грибника Професор. – Только места у нас почти нет. Если только рядом с собачкой….
Вечерний грибник криво улыбнулся и сказал:
- Да нет, я уж пешечком. По пути вон в пролесок зайду, может, ещё чего насобираю….
- Ну ладно, до свидания, мы поедем, - сказал Професор. – Шума, ко мне, в машину быстро!
Пес с лёту заскочил на заднее сидение. Професор захлопнул дверь, толкнул меня в плечо:
- Поехали, короче.
И мы, оставив вечернего грибника в облаке пыли, помчались дальше.
- Не люблю таких болтунов, - высказался Професор. – Будто радио включили.
 
               
                Г л а в а  п я т а я
               
                ПЕРЕПУТЬЕ
   
                (Рассказ Професора от первого лица, продолжение)

В тот день Леха должен был рассказать, что он узнал о взаимодействии параллельных миров. Он был задумчив, говорил несвязно, часто путался, и чуть было меня не взбесил. И вдруг он спросил меня:
-Ты думаешь, наша цивилизация тормозит?
Я выключил диктофон.
- Если ты хочешь узнать мое мнение, то… думаю да. Слишком много энергии уходит на восстановление после чередующихся кризисов. Истощающиеся ресурсы, перенаселенность тоже мало радужных перспектив обещают. Отток населения решил бы проблему, так же как приток ресурсов. Но как, каким образом? Наши космические технологии ещё далеки от совершенства, на орбиту выйти и то не всегда получается. А твои друзья не хотят нам помочь.
- М-да, - Леха изобразил знаменитую роденовскую скульптуру Мыслителя, - и что же делать?
- Не знаю, так-то бы надо порядок навести, но…
- А я знаю, - перебил меня Леха. – Нельзя бесконечно латать старый механизм. Надо начинать всё заново, с чистого листа.
- И где ты возьмешь чистый лист? Я надеюсь, ты не собираешься поступать слишком радикально…? Нет…, твои друзья на это не пойдут.
-Ты думаешь, я хочу уничтожить нашу цивилизацию?
- Да так, мелькнуло что-то.
- Да я просто представлял себе нечто вроде непроницаемого купола, где-нибудь в укромном месте. Может быть, на дне океана или в непроходимых джунглях, в крайнем случае, под землей. Там и будет развиваться наша новая цивилизация, рядом со старой, но независимо от неё.
- Понятно. А что друзья твои говорят?
- Помогут на начальном этапе, а там сами как-нибудь разгребаться будем.
- Не знаю, - покачал я головой, - слишком энергозатратно, да и замкнутое пространство. Не боишься, что агорафобия разовьется? И вообще, сколько вы там собираетесь сидеть, сто лет, двести, тысячу? А если наша цивилизация продержится гораздо дольше? Так и будете прятаться, как крысы?
- Я думал об этом. Нам рано или поздно придется выйти на свет. Но я планирую это сделать тогда, когда из современного человека, выделится новый тип, «человек цивилизованный». Тогда мы выйдем из тени и наведем порядок на планете, - рассуждал Леха.
- Ты хочешь представить миру нового человека - честного, порядочного, бескорыстного филантропа? Так уже было. Его распнут, - сказал я.
- Тогда мы постепенно и тайно будем внедряться в высшие политические и финансовые круги, и таким образом будем управлять планетой, - раздражённо ответил Леха.
- И сами превратитесь в дракона. Я уже вижу, как у тебя зубы заострились, - съязвил я.
- И что ты предлагаешь? – спросил Леха, сердясь.
- Ответ лежит на поверхности. Для новой цивилизации нужно пространство, нужен весь мир. Поскольку этот мир занят, тебе нужен новый.
- Другой мир?
- Другая планета.

                Г л а в а   ш е с т а я
               
                ЛАГЕРЬ

Как только мы въехали в лес, тут же наступила ночь. Професор включил фары, но и они иногда не помогали. Повороты были настолько крутые, что угла рассеивания фар не хватало, и мы, или проваливались в глубокую колею, оставшуюся с межсезонья, или натыкались на торчащий из земли корень. Коробки я теперь держал постоянно. Шум, съехав в пространство меж сиденьями, стоял там недовольный.

- Новая цивилизация всегда начинается с пота и грязи, - сказал Професор, когда мы провалились в очередную яму, и коробки все-таки свалились на нас.
- Ладно, хоть догадался тяжёлые вниз положить, - продолжил он, когда мы водворяли их на место.
Мы выбрались и из этой ямы, спустились в низину, форсировав огромную грязную лужу, и выехали на старую делянку, поросшую высокими кустами. Тут я увидел два столба света упиравшихся в небосвод.
- Смотри-ка, кто-то навстречу едет, - сказал я.
Фары, ослепив нас, заставили остановиться. Из машины вышли двое. Професор тоже вылез из машины и подошел к ним. Они перекинулись несколькими фразами, активно жестикулируя, и Професор вернулся назад.
- Кто такие? - спросил я.
- Один из них Серёга, - ответил Професор, - другого не помню. Леха послал проверить все ли в порядке. Сейчас приедем, пожрём. Ты жрать хочешь?
- Да не отказался бы, - сказал я, глядя, как «Уазик» разворачивается, сминая растущие у обочины кусты. 
И вот, вместо слепящих фар впереди маячат два красных огонька, и мы едем следом за ними.
- Значит, Леха собрался улетать? Вот так дела. И планету уже нашли?
- Нашли, и даже часть людей туда переправилась, подготавливать прибытие основной группы. С названием пока не определились. Я предложил назвать ее Лалангамена, но они говорят, название труднопроизносимое.
- А кто они? – спросил я.
- Так у них тут демократия, что-то вроде вече, как в средневековом Новгороде.
- М-да, - покачал я головой. - Мне только обидно, что все это произошло в стороне от меня.
- Подожди, ты же сам отстранился, говорил, что слышать ничего не хочешь об этих инопланетянах. А потом, помнишь, пошутил как-то, инопланетяне мол, Лехе голову поменяли?
- Не помню.
- А он запомнил. Да это всё ерунда. Главное, Леха понял, что у него есть шанс, и он ничем не рискует, поскольку в следующем цикле он вновь возникнет, как новенький.
- А как же система, что-то я не ощущаю никакого сопротивления. Ведь, как я понимаю, происходит изменение.
- Интересно, - Професор усмехнулся, - как ты представляешь это сопротивление? Думаешь, появятся люди в чёрных масках и чёрных одеждах, адепты ордена защиты системы…? Ты что, американской фантастики насмотрелся?
- Да ничего я не думаю, - оправдывался я. – Просто спросил.
- Сопротивление, всё-таки, как мне кажется, было. Ну, например, постоянно зависал компьютер, связь пропадала ни с того ни с сего, телефон был заряжен, а как звонить, оказывался разряженным в ноль. Была у нас одна очень важная встреча, договорились в кафе, прождали час, никто не явился, звоним, абонент не доступен. Перезваниваем через пару часов, берёт трубку и с пеной у рта доказывает, что был именно в этом же кафе, только за другим столиком сидел, а дозвониться он до нас не мог, и мы были недоступны. Как такое возможно? У меня нет другого объяснения кроме как то, что мы были в этот момент в разных измерениях. И если это не паранойя, то сопротивление системы, наверняка. А может и сейчас, мы не просто едем, а перескакиваем из одного параллельного мира в другой. И будем так скакать, пока не окажемся на самом краю бескрайней вселенной.
- Да уж, - сказал я, - за край бы не перескочить.
- Сейчас шагнем за край, - сказал Професор, прищуриваясь.
Мелькающие габариты «Уазика» вдруг пропали, затем пропал свет от наших фар. Зато появилась перед глазами серая дымка, постепенно заволакивающая и кабину.
- Ты вообще видишь, куда едешь? – спросил я Професора.
- Здесь это не важно, из коридора никуда не денешься.
Стена тумана резко оборвалась, и мы выехали на залитую светом поляну. Точнее, это тоже была делянка, только тщательно прибранная, лишь пеньки торчали повсюду. И так же повсюду стояли палатки и наскоро сколоченные из местного материала хозяйственные постройки. И люди, люди, я не ожидал увидеть столько людей.
- Как их много, - сказал я вслух.
- А как же, - отозвался Професор, догадавшийся, о чём я. – Для нормального развития вида требуется не менее ста особей. Примака читал?
- Нет, - ответил я, ошеломленный от всего увиденного.
- А мы подробно изучили. Там столько обозначено проблем, одна только инбредная депрессия чего стоит.
Мы остановились возле одной из палаток почти в центре лагеря. Я увидел Леху и стоявших за ним толпу сподвижников. «Как Моисей», - мелькнула мысль. Он был здесь вожаком, и вел себя как вожак, а не как давно известный Леха, и позволил себе лишь рукопожатие и лёгкую улыбку. Професора и его собаку здесь хорошо знали. Шума тут же окружила куча ребятишек, они тискали его, обнимали, висели на нём, чуть ли не катались верхом. И повсюду царила атмосфера решительности, дружелюбности и приподнятого настроения. Мне казалось, не так должны выглядеть люди, покидающие свой дом навсегда, если только их тут что-то держит.
Здесь действительно не было комаров, зато было много незнакомых лиц. Я много здоровался за руки, не помню с кем, много разговаривал, не помню о чём, и все люди друг с другом разговаривали, и от того над лагерем стоял гул сливавшихся голосов. Особенно за ужином, когда мы сидели за длинными самодельными столами, на улице. Все говорили друг с другом. Рядом со мной сидела молодая женщина и рассказывала о том, как ей и ее детям нравится новая жизнь, как заботливо относятся люди, какой порядочный и серьезный человек Алексей, и что она совсем не жалеет, что оставила старую жизнь, в которой счастливых или хотя бы просто радостных моментов по пальцам пересчитать.
- Вас ведь Марина, зовут? – спросил я.
- Да, мы же познакомились, - сказала она.
- Ах да, точно, просто я за этот вечер столько раз знакомился, что голова идёт кругом, - оправдывался я. – А вы ведь не думаете, что на новом месте будет легко?
- Конечно, будут трудности, - сказала она серьезно. – Но ведь я буду не одна, как раньше. Все трудности будем преодолевать вместе, а это легче, когда вместе.
Я рассказал об этом разговоре Професору, когда мы легли спать в палатке для гостей, и он спросил о моих впечатлениях.
- Ничего необычного, - сказал он, -  человек - животное стадное, и испытывает психологический комфорт, когда находится в толпе единомышленников, а одиночество, наоборот, переносит с трудом.
- Не знаю, - сказал я. - Я одиночество переношу нормально.
- Потому что ты - мизантроп, - усмехнулся Професор.
- М-да, что-то не спится…, - ворочался я. – Да еще комплименты отовсюду сыплются. Ты бы лучше дорассказал «перепутье» свое…. 

                Г л а в а   с е д ь м а я
               
                ПЕРЕПУТЬЕ

                (рассказ Професора от первого лица, окончание)

Я звонил Лехе, чтобы узнать ответ на вопрос о параллельных мирах, но тот не брал трубку. Названивал  ему весь день, и уже было стал грешить на систему, но Леха вдруг отозвался.
- Я сейчас разобью телефон на хрен, - сказал он пьяным голосом и отключился.
Похоже, что он был, не просто пьян, а пьян в хлам. «Что за выкрутасы?» подумал я, греша на систему еще больше. Неужели всё закончится вот так вот, и пьянство Лехи все сгубит? Я бросил все дела, я примчался к нему домой, звонил в домофон и минут через двадцать услышал:
- Кто?
- Свои, открывай.
- Професор, ты козёл, я не хочу тебя видеть….
И тишина.
Мне будто треснули по башке. Я представил себе людей в лагере, которые мечутся, не зная что делать, представил разведывательную группу, брошенную на погибель на чужой планете. Я снова позвонил Лехе и крикнул в трубку:
- Ты, придурок, ты же все погубишь, когда осталось сделать последний шаг….
- Ты уже всё погубил, - ответил Леха. – Отстань от меня.
Все, решил я тогда. Система не дает себя менять. А те разведчики… может и на земле их участь была бы не завидна. Но прошло несколько дней, и Леха перезвонил мне.
- Слушай, я тебе номер эсэмэской скинул, позвони по нему и скажи, что я заболел, у меня температура, или еще что-нибудь придумай.
- Может, мне приехать к тебе? – спросил я.
- Давай лучше завтра утром после девяти. Нинка уйдет, а то у нас с ней совсем все разладилось.
- Так ты из-за этого и набухался?
- Да вот еще… буду я из-за…. Были причины посерьезней.
На следующий день я приехал за объяснениями. Леха открыл дверь, и вид у него был, мягко сказать, неважнецкий. По стеночке он вернулся себе в комнату и сел за стол. Выпил стопку водки и завалился на кровать. На ощупь нашел пачку сигарет, достал сигарету….
- Надеюсь, ты не куришь в кровати, - сказал я. – А то бывали случаи….
Сигарета замерла на полпути между пачкой и ртом, а затем отлетела в сторону.
- Ну, рассказывай что у тебя? Ты решил отказаться от своих планов? – спросил я.
- Ничего я не отказаться решил, - ответил Леха сбивчиво. – Все из-за тебя.
- Не понял.
- Ты какой вопрос в последний раз задал? Вспоминай давай.
- Чего мне вспоминать, я помню. Можно ли каким-то образом разрушить грани, разделяющие параллельные миры, и резко изменить течение потока.
- Вот-вот, и знаешь, что они ответили? У вас мания всё разрушать, и мы жалеем, что с вами связались. Они пожалели, что связались с нами, и прервали связь. «Всё, конец», - я тогда думал. Правда сейчас они опять на связь вышли, но поставили кучу условий: воспитание и обучение детей по одобренной ими программе, никаких контактов с Землей и никаких космических технологий, пока они не посчитают, что мы готовы, и ещё целый список. Мне пришлось соглашаться. Обидно, конечно, когда инопланетяне указывают тебе что делать….
- Да ладно, ты же не обижался на учителя в школе за то, что он больше тебя знает? А сейчас-то, всё нормально?
- Нормально.
- Так чего бухаешь? Страдания из-за разрыва с инопланетянами плавно перешли в радость от восстановления связи?
- Не могу остановиться.
- Так может тебе врача вызвать, прокапать тебя….
- На хрен, не надо никаких врачей. Сам справлюсь.

               
                Г л а в а   в о с ь м а я

                УШЕЛЬЦЫ

- Справился через две недели, - говорил Професор, усмехаясь. – Меня в эти дни сподвижники завалили звонками. «У Алексея сильнейшая ангина, совсем не может разговаривать», - врал я всем.
- Ну, это ты умеешь, - съязвил я. – Тебе это никакого труда не составляет. Врешь как дышишь, а дышишь часто.
- Это ты мне за мизантропа мстишь?
- Ты можешь говорить немного потише, а то я уснуть пытаюсь.
- Точно мстишь, - сказал Професор и отвернулся.
- Они что, свет никогда не отключают? – спросил я. – Мешает.
- Он не выключается, - ответил Професор.

                *  *  *

Леха сидел перед большим экраном и ждал когда выйдет на связь группа разведчиков. В пальцах у него мелькала красная ручка. Мы стояли сзади и тоже ждали.
- Ну что они? Как будто пора, - сказал Серега.
Леха посмотрел на него и ничего не ответил, и ручка в пальцах продолжала мелькать. Вдруг он оживился и сжал ее в кулаке. Разведчики выходили на связь. На экране появилась картинка, поле с высокой травой колышимой ветром. Картинка поползла вправо, и на экран въехал человек.
- Привет, земля, - сказал он. – У нас все в порядке.
- Как подготовка идет? – спросил Леха.
- Всё идет по плану. Но… мы тут обнаружили кое-что.
- Что?
- Похоже на погибшую цивилизацию, одни руины. Мы нашли кое-какие предметы, они похожи на наши, земные. Вот, например….

Разведчик показал красную ручку, точно такую же, как та, что держал в руках Леха. И я сразу понял, эта ручка не такая же, а та же самая ручка. И что-то произошло, какой-то сбой в системе, поток поколебался. Картинка перед глазами пошла волнами и стала меняться резко, как будто кто-то перелистывал альбом с фотографиями. Я перескакивал через параллельные миры. Все изменилось, исчез экран, Леха, палатки, исчез лагерь, а делянка вновь поросла кустами. Затем все остановилось. В темноте горел костер, напротив меня сидел Професор и сокрушался:
- Надо же было сломаться в самое неподходящее время, в самом неподходящем месте. Чёрт, жрать охота. Слушай, а ведь у нас грибы есть.
- Так их отваривать вроде надо, - сказал я.
- Не все, благородные можно сразу жарить.
- Не знаю….
- Точно можно,- сказал Професор и пошел к машине.
- Слушай, а где Леха? – сказал я ему в спину.
- Какой еще Леха? – спросил он, копаясь в багажнике.
- Ты что, Леху не знаешь? – сказал я удивленно.
- А я что, должен всех твоих знакомых знать? – сказал Професор и стал извиваться.
«Опять началось»,-  подумал я. И снова замелькали картинки, так быстро, что я даже не успевал их разглядывать. Затем резко все остановилось. Я стоял на поляне в доспехах с ручницей в руках и смотрел, как на меня бежит дикарь, размахивая секирой. Он был все ближе и ближе, а я не мог пошевелить онемевшей рукой, но раздался выстрел, и его отбросило в сторону. Передо мной возник воин в шлеме. Он откинул забрало, и я увидел лицо Професора.
- Проснись! – крикнул он
И я проснулся.
И увидел нависшего надо мной Професора.
- Просыпайся, там что-то случилось, шухер какой-то. Давай вставай, а то все пропустишь, как всегда, а потом будешь говорить «почему меня не разбудили, сволочи»? – говорил Професор, причем, мою фразу он сымитировал противным, тоненьким голосочком.
- У меня что, такой отвратительный голос? – сказал я, пытаясь подняться.
Професор не ответил, его уже не было в палатке.
Во сне я отлежал себе руку, и миллионы маленьких щипчиков щипали ее. Испытывая эту мерзкую боль, я кое-как обулся и вылез наружу. Утро встретило меня холодной росой, промозглым, чёрт знает откуда взявшимся ветерком и белёсой дымкой, повисшей над лагерем. Я, растирая одрябшую руку, шел к собравшейся в центре поляны толпе, осматриваясь и стараясь найти среди спешащих туда же людей как в воду канувшего Професора.

 Толпа гудела. Я встал немного в стороне. Мысль о том, что мне придется опять общаться со стольким количеством незнакомых людей, тяготила меня. Неожиданно сзади появился Професор.
- Ты куда пропал? – сказал я, пытаясь закутаться в ветровку.
- По делам ходил, - ответил он, спрятав руки в карманы. – Что ты здесь встал? Пойдем поближе.
- Не хочу в толпу, - поморщился я.
- Пойдем тогда на бугорок, - предложил Професор, как и я, ёжась от холода. – Там хоть Леху будет видно.
- А что тут за сборище? – спросил я на ходу.
- Вообще-то это что-то вроде утренней линейки, только немного скомканной. Хотя сегодня чувствуется нервозность, - ответил Професор закуривая. – Я спросонья недопонял…, что-то вроде с разведчиками случилось.
- Цивилизация какая-нибудь погибла, - буркнул я.
- Что? – переспросил, Професор, резко остановившись.
- Да ничего, сон дурацкий, - отмахнулся я.
С бугорка Професора и Леху было видно с боку и немного сзади. Да и утреннее солнце, пробиваясь сквозь кроны высоких деревьев, светило в лицо.
- Ну хоть слышно хорошо, - сказал Професор, складывая ладони в козырёк.
Леха к тому времени уже начал свою речь.
- Друзья, - говорил он. – Нас впереди ждет много трудностей, и чем сплочённее мы будем, тем легче нам будет преодолевать их. Главное, идти к нашей цели, ничего не боясь. Новость, которую я хочу сообщить, не назовешь радостной, скорее наоборот. Но и она, я надеюсь, не поколебит в вас стремление к созданию нового мира…. В общем…, мы с вами не первые люди, которые отправляются на эту планету. До нас там уже существовала колония с земли, и она… погибла. Разведчики обнаружили разрушенные здания…. В общем…. Эта трагедия произошедшая с прошлой колонией заставляет задуматься, и всё же это не значит, что нас ждет та же участь…, мы лучше подготовлены, мы сплоченней, нас больше….

Тревожная волна прокатилась в толпе. Взволнованные голоса мешались с голосами удивленными и сталкивались с негодующими голосами. Среди гомона выделялись выкрики: «ищите нам другую планету», «зачем улетать, нам и здесь неплохо». Леха выглядел невозмутимым, просто стоял и слушал, что ему говорил Сергей. С чем то соглашался, с чем то нет, но без всякой нервозности. Наконец он поднял руку, и, подождав, пока голоса стихнут, сказал:
- Друзья мои. Я ошеломлен этой новостью не меньше вашего. Но не будем принимать решение сгоряча. Я предлагаю вернуться к этому вопросу через пару часов, а пока, спокойно, взвешенно обдумать…. В общем, собираемся здесь же через два часа.
Затем он спустился с трибуны и пропал из поля нашего зрения.
Толпа, словно облако, раздираемое ветром, поделилось на множество мелких групп. Люди, разбредаясь по своим местам, обсуждали друг с другом услышанное. Мы с Професором, лавируя меж ними, невольно подслушивали их. Мнения разделялись, кто-то говорил, что, в общем, ничего особенного не произошло, и непонятно почему такая паника. «Если у одних не получилось, то это не значит, что у нас не получится». Другие возражали: «Не нравится мне это дело, нехорошим чем-то попахивает». Третьи просто подчеркивали: «А мне все равно терять нечего, и деваться некуда…».

Перед палаткой Лехи царил ажиотаж. Сергей, сдерживал колонистов, пытавшихся прорваться внутрь. Все хотели посоветовать или поддержать. Сергей возражал:
- Он такой же человек. Ему тоже надо все обдумать. Сказали же, через два часа.
Нас он пропустил без лишних слов.
Леха метался в палатке, насколько это было возможно в столь тесном помещении. Мы сели напротив него, и Професор, глядя на отвернувшегося от нас, Леху, сказал:
- Не вижу никаких причин для паники. Ну, нашли там что-то, ну и что?
Леха пронзил Професора взглядом.
- Ну ладно, не ну и что, - поправился Професор, - но все равно, причин для паники нет. Ну, убегут десяток другой паникеров и трусов…, пускай. Пусть уходят. Зачем они нужны? На них все равно нельзя будет положиться. Не забывай, мы для того и создали этот лагерь, чтобы сплотить коллектив, а всех не способных вписаться в него, всех неготовых к непростой жизни колониста, отсеять.
- А если этих отсеявшихся будет больше половины или почти все? – сказал Леха. – А если я расскажу, всё что знаю, то возможно это и произойдет. А возможно я и сам отсеюсь.
- А что, ты знаешь всё? – спросил Професор настороженно.
- Да, - напирал Леха.
- Вот суки. Я же просил…. Понятно, хотят чистенькими остаться. Вы свои проблемы решайте сами, а мы со стороны понаблюдаем….
- Я что-то ничего не пойму, - вмешался я в разговор.
- А ты и не можешь ничего понимать, - оборвал меня Професор. – Ты можешь только мешать, со своим дурацким сарказмом, со своим недоверием и человеконенавистничеством….
- Заткнись! – крикнул Леха. – Это ты заварил эту кашу. Это ты втянул меня в эту аферу. А я, как слепой котенок шел за тобой.
Професор смотрел на Леху исподлобья, я смотрел на Леху с непониманием и удивлением, а Леха говорил.
               
                Г л а в а   д е в я т а я

                ПЕРЕПУТЬЕ

                (Лехин вариант)

- Все это время он внушал мне мысль о новой цивилизации и о моей миссии в ней. «У тебя появился такой шанс…. Другой бы за такой шанс полжизни отдал, а тебе судьба сама все на блюдечке подносит. Главное что у тебя есть, это умение располагать к себе людей, а всё остальное решим вместе. К тому же у нас такие покровители…. Они нас в беде не оставят. Тем более ты ни чем не рискуешь, потому что знаешь про цикличность…, и все такое…». Говорил, что, наша цивилизация тормозит, что нужно начинать все с чистого листа. Говорил высокие слова о новом человеческом виде, более совершенном и более разумном…, а на самом деле, по указанию инопланетян, готовил особей для очередного эксперимента. И ещё, это он уговорил меня не втягивать тебя в это дело. Он сказал, что ничего хорошего от тебя ждать не стоит, что ты только извратишь все лучшие начинания, и постоянно нашептывал, вот тут-то он посмеялся над тобой, вот там-то он зло пошутил….

Я вдруг ощутил, что теряю над собой контроль. Левой рукой я нанес удар в зубы сидящему справа Професору. Тот завалился на бок, прикрывая лицо рукой. Я не успел как следует сжать кулак и суставы на руке стянула ноющая боль. Професор поднялся и, по-прежнему прикрывая лицо рукой, сказал:
- Тебе бы дубину в руки, прекрасный получился бы экспонат для доисторического музея.
И спросил Леху, показывая гематому.
- Посмотри, синяк будет? – и когда тот утвердительно кивнул, сказал. – Ц-ц…, с вами свяжешься…. Сказать вам, почему прошлая экспедиция погибла? Да потому что среди её организаторов не было меня, - палец Професора запрыгал в воздухе. – Ты был, ты был, он был, они были, а такого, как я не было. Это же я всё продумал, всё разложил по полочкам, со всеми договорился, всё организовал…. А Леха, что делал он? Занимался своими переживаниями, страдал, бухал и ещё черт знает что делал…. Сколько сил моих стоило, чтобы расшевелить его. Не хватало мне еще и  дружка его взвалить на плечи…. Алексей, ты же прекрасно понимаешь, что назад пути нет. Эти люди, что пошли за тобой, слишком много поставили на карту, слишком много средств вложено в дело. Так что у тебя только один путь - идти до конца.
- А у тебя, - Професор обратился ко мне, - есть два пути. Первый -  встать и идти отсюда к чёртовой матери, это не твое дело и твоим никогда не было. Просто помалкивай в тряпочку…, хотя… можешь говорить что угодно, мне наплевать. И второй путь…. Лучше выбери первый.
- Слушай, сказал Леха, посмотрев на меня исподлобья, - лучше уходи. Ни к чему тебе ввязываться в это….

                Г л а в а  д е с я т а я
               
                ПЕРЕПУТЬЕ
               
                (Мой вариант)
               
                I

- А вот хрена вам, - сказал я. – Никуда я не уйду, а лучше Сергея позову, и всех остальных, пускай послушают ваши откровения.
Професор вдруг коснулся меня рукой, и для меня наступила ночь.
Я очнулся от неприятного зуда, по моей руке бежало насекомое. Я брезгливо стряхнул его и огляделся. Я лежал на чьей-то куртке в высокой траве. Жужжали, стрекотали, летали насекомые, в синем небе плыли облака. Я приподнялся и увидел через колышущуюся траву стоящих вдалеке, нескольких человек и среди них Леху.

                II

- Вот так я и ушёл и даже с Лехой не попрощался, - говорил я, сидя за кухонным столом.
Паша стоял у окна и пускал дым в форточку.
- Да-а, - сказал он после паузы. – Ты всегда был скотиной.
- Тьфу ты, блять, - взбесился я и бросился к выходу.
Но на полпути услышал Пашин голос:
- Может по пятьдесят?
- Нет, - ответил я, не оборачиваясь, - по сто пятьдесят.
И вернулся за стол.