глава 10

  Боль. Нестерпимая боль во всем теле. Голова раскалывается, словно цветочный горшок, что бросили об асфальт. Что со мной происходит? Почему я в другой палате? Почему привязан к кровати? Зачем на мне аппарат искусственного дыхания? Я вообще жив?
 Эта была лишь малая часть вопросов, что копошилась в моей голове. Но от их количества мне легче не становилось. Мне нужны были ответы. Причем срочно, иначе я  окончательно сойду с ума.
  Вдруг я услышал голоса
- Смотри, очнулся. - говорил низкий мужской голос, видимо показывая на меня.
- Ну значит зря я приготовил черный пакет.- отвечал ему совсем грубый голос, настолько безразличный, что казалось, что он вечно работает здесь, и что люди перестали представлять для него какую-либо ценность.
- Тебе совсем все равно?
- Да. Трупом больше, трупом меньше.
- Но ты понимаешь, что этот пациент один из главных для Никиты Александровича?
- Мне какая разница? Не я вколол ему три с половиной кубика.
 После этих слов я точно понял, что говорят обо мне, потому что отчетливо помнил, что мой врач хотел вколоть только три кубика снотворного и просил не перебарщивать. Но они перестарались...
  Голова болит, я все еще хочу спать.
***
  Вот я снова в своей палате. Только сейчас понял, как я привык к ней за эти полгода. Стены, исписанные моим почерком, такие родные. Кровать, продавленная и скрипучая, только на ней я могу уснуть. Столик и табуретка у окна. Какое же это все близкое мне.
  Со своим подсознанием я так и не поговорил, потому что медперсонал вколол мне больше нужного, и я был больше мертв, чем жив. Но благодаря стараниям врачей я снова здесь и могу продолжать свой рассказ.
   Долго я мучился тогда, что не могу ни найти, ни встретить Катерину. Даже после слов Мазерцкого мне легче не стало, хотя я понимал, что он был прав. Чтобы не стать помешанным на одной мысли о встрече с Катериной, я с еще большим усердием принялся играть на фортепиано, но даже тогда я думал о ней. Конечно, когда я играл, мне было чуть легче, но совсем забыть об этой девушке я не имел права. Так  спасался я от навязчивых мыслей примерно два месяца, пока вновь не встретил ее.
   Иван Петрович очень любил всяческие увеселительные мероприятия, а после того, как у нас появилась тема для сближения, наше общение стало очень частым. Поэтому он всегда звал меня куда-нибудь развеяться, но чаще всего получал отказ, так как я слишком погрузился в музыку и мысли о своей нимфе и не хотел никуда выезжать. Но на сей раз он не отстал от меня, получив очередной отказ, он больше недели звонил, приходил в гости и все время звал поехать с ним. Под таким напором я сдался и согласился поехать с Мазерцким на маскарад. Причину такого требовательного упрашивания я узнал позже, когда мы уже приехали туда.
   Как только Иван Петрович услышал о том, что я поеду с ним, он первым делом поехал со мной в ателье и заказал нам по новому костюму с фраками. Довольный, он съездил и заказал нам по паре итальянских туфлей, а после повел меня выбирать маски для маскарада. С выбором он мучился очень долго, как мучается барышня с выбором платья. Я же все это время следил за всем происходящим без особого энтузиазма. Моим единственным желанием было вернуться домой и сесть за рояль. Но Ивану Петровичу было все равно, он будто не слышал моих тяжелых вздохов, и продолжал собирать нас на маскарад.
   Наконец-то мы оба собраны и готовы ехать. Не понимаю, как Мазерцкий может оставаться таким веселым и безбашенным почти все время. Словно не существует в его жизни проблем. Он постоянно куда-то летит, что-то придумывает. Энергия из него бьет ключом, в то время как я готов продать все на свете,лишь бы сидеть тихо и не высовываться.
  Когда мы приехали, то Иван Петрович сразу меня куда-то потащил. Я пытался отбиться, пытался остаться стоять у стенки, но все было бесполезно. Объявили белый танец, и ко мне подошла вишневая маска, украшенная маленькими изящными камушками, которые выглядели как капельки крови. Платье было в тон маске и прекрасно сидело на милой девушке. А вот что было с прической, я не мог понять. Она была достаточно своеобразной. С одной стороны волосы были очень короткие, а с дугой вились кудрями. Я все силился вспомнить, где видел такую замысловатую прическу и тут осознал... Это была Катерина!
- Судя по вашему взгляду, вы меня узнали- сказала девушка и открыто, по-мальчишески улыбнулась.
- Да, вы - Катерина. Вы та самая девушка, что оставила мне ромашку и исчезла на долгие два месяца.
- Простите, просто не хотела вас заранее обнадеживать.
В этот момент я вспомнил слова Мазерцкого и понял, что он был прав.После этого у меня не было сомнений, что это особенный человек.
 Мы танцевали с Катериной почти все танцы и не могли наговориться. Это было божественно. Я словно нашел родственную душу. Да и она видимо думала так же. И все это время из толпы на нас смотрел Мазерцкий и улыбался. Теперь-то я понял, почему он так настойчиво звал меня с собой. Ему были известны списки приглашенных. А может даже сама Катерина попросила Ивана Петровича вытащить меня из моего убежища. В любом случае, я был безумно счастлив и доволен.
- А давайте сбежим- вдруг предложила Катерина
- Вы с ума сошли?- спросил я с большим удивлением, потому что никогда не был готов  к таким авантюрам
- Уже давно- улыбнулась та и продолжила- я сейчас забегу и переоденусь, потому что это платье мне уже надоело. Оно слишком длинное и неудобное. Да еще и эти шпильки.
- А что же делать мне?
- А вы можете подождать меня в компании Мазерцкого- с этими словами она убежала в глубь зала и скрылась из виду.
 Я решил, что ждать Катерину долго, поэтому пошел к Ивану Петровичу
- А ты не хотел ехать- с этими словами встретил меня он
- Но я же не знал, что встречу ее здесь.
- Что-то мне подсказывает, что ты на тот момент совсем отчаялся. Я прав?
- Правы.
- Запомни, никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя терять надежду. Потеряешь надежду, потеряешь самого себя. А вот и твоя возлюбленная.
 Я повернул голову и с удивлением обнаружил, что Катерина уже переоделась и шла к нам с маленьким рюкзачком за спиной. Неужели девушки умеют так быстро переодеваться? Прошло максимум минут двадцать, а она уже готова.
  После мы покинули бал-маскарад и отправились гулять по Питеру. Красивее этого города я в жизни не видел. Божественная архитектура,правильная подсветка, аллеи деревьев, все это украшало и без того красивое место. Место моей жизни, моего вдохновения, моей любви и моей смерти.
  Гуляли мы долго, болтали обо всем подряд. И только когда солнце показалось из-за горизонта, мы разошлись по домам.
  На сей раз, она оставила мне номер телефона, адрес ее жилища и адрес галереи, в которой творила. Именно после этой ночи в нашей жизни появилась любовь. И началась она не с поцелуя и ни с чего-то более пошлого. Она началась с крепкого объятия. Но не простого, а особенного, с объятия,которое может передать все чувства без слов, с объятия, которое рождает любовь.
  Долго я думал об этом и представлял, как она снова меня обнимет также искренне и от всей души. И находясь здесь, я понял, что стал пустым без нее и без ее любви.