Человек-волк и Игры со Смертью, 1770

СТАНСЫ

Порой я пел унынья песни,
Бродя один в вечерней мгле.
Но тайный дух шепнул: воскресни
На опечаленной земле!
Шумела буйная природа,
Но воплотиться я не мог –
Моя суровая свобода
Сплетала траурный венок.

Промчались пасмурные годы,
Любовь зажглась в моей груди!
Увидел я во мраке звезды,
Услышал радость впереди!
Прекрасный мир пред мной явился
В очаровательной красе,
От темной жизни пробудился,
Сияя в утренней росе.

Его ославить я не смею
И, полн священного огня,
Пред ним светло благоговею –
Он, он религия моя!..
Умолкни, горестная лира!
Давно понятно стало мне:
Я болен – красотою мира,
Хочу сгореть в ее огне!

1770

НА ЗАКАТЕ

Гаснет день. Ввечеру
Шепчут нежные ивы
На озябшем ветру
Золотые молитвы.

За рекой вешний луг
В тумане мерцает,
Сердца хмурый недуг
Понемногу стихает.

Потаенная страсть
Дышит в сумраке легче,
И нетленно опять
Мир прекрасен и вечен!

Небес вышина
Звезды теплит живые.
Ночь тиха и ясна
Словно Дева Мария.

1772

НА ЗАКАТЕ

Гаснет день. Ввечеру шепчут нежные ивы
На озябшем ветру золотые молитвы.
За рекой вешний луг в тумане мерцает,
Сердца хмурый недуг понемногу стихает.

Потаенная страсть дышит в сумраке легче,
И нетленно опять мир прекрасен и вечен!
Небес вышина звезды теплит живые,
Ночь тиха и ясна – словно Дева Мария.

1850