Натура

   Евсей Никанорович подошёл к прилавку.

    — Хлебушко почём у вас? -

    — Дорого. -

    — Так почём? -

    — Пятьсот золотых. -

   Евсей Никанорович почесал затылок.

    — Важно вы тут обосновались… Хлеба-то на сто вёрст по округе нет...

Ладно, вот вам золотые. -

   Продавец смотрел на деньги с недоверием.

    — Да чего смотришь? Верные деньги, государевы… -

    — Не то, — отозвался продавец. — Я в первый раз с весны деньги вижу. Тут народ натурой обычно расплачивается — денег-то ни у кого нет почти… -

    — Это ж как — натурой? -

    — А вот поглядь, барин. В этом ларе стихи да рассказы в рукописи. В этом — картины. В этом — ноты. А коли артисты, певцы, да музыканты — того и не сохранишь, они тут целые представления устраивают. А в подполе — там памятники и монументы. -

    — Вот это натура! — выдохнул Евсей Никанорович.

    — Ещё и не то бывает, барин. Иногда и гробовщики приходят… -

    — Так, товару-то много. А не в накладе ли? -

    — А мне-то что? Я ж токмо продавец. А хозяин десять лет назад помер, и наследников не было. С той поры ничего не меняется, и до моей лавки и дела никому нет. -

    — А хлеб возят? -

    — Возят, куда ж денутся. Мне-то что — привезли, и привезли, значит. -

    Евсей Никанорович взял краюху и пошёл в глубокой задумчивости.