Бордовый Сонник
Часть вторая.
Достичь НЕВОЗМОЖНОГО.
С чего всё началось
А ни с чего! Многие люди всё время думают, что цепочка тех или иных событий обязательно должна с чего-то начинаться. Люди ищут точку отсчёта, а не найдя, мучаются, потому что «Ну как же так? Если это повлекло за собой ТАКОЕ! Должна быть где-то эта чёртова точка!» Или кнопка – невидимая, неосязаемая – нажатая чем-то, при каких-то обстоятельствах. Должно быть что-то, после чего всё пошло «не так» или «именно так вот». Может быть. Но у меня всё началось ни с чего. Просто так!
Или это я так думаю?
А вдруг эта самая точка всё же была, и даже не точка – капля. Маленькая капля, переполнившая огромную Чашу Событий?
Я жила. Сначала просто так, устав и успокоившись. Потом снова разнервничалась, взбудоражилась, начала тренировки, день за днём, ночь за ночью вгоняя обленившееся тело в жёсткие рамки. Разочаровывалась и огорчалась, когда ничего из этого не выходило, или получалось не то, чего ждалось.
…А события копились, вливались в Чашу Бытия, и потом – раз! Одна маленькая капля – и Чаша опрокинулась! И смешавшись в ней, хлынули на меня уже совсем другие происшествия…неожиданные …непонятные…но всё же мои…
Глава первая
Обижаться свойственно людям
Слегка прищурившись, ладонью прикрывая от солнца глаза, я смотрела в Долину. Многочисленные ручьи – узкие и широкие, мелкие с прозрачной водой, и глубокие, болотистые, пересекали Долину во всех направлениях, вдоль и поперёк.
Один, не менее полутора метров шириной, протекал едва ли не у самых ступеней веранды. Мне явно придётся перепрыгивать его. Ладно. Перепрыгну, когда доберусь. Но сначала нужно спуститься с холма. Я вздохнула, огляделась вокруг – холм густо порос папоротниками и какими-то широколистными кустами, потом проследила путь вниз – с холма, через Долину, до веранды.
Не слишком близко. Множество ручьёв исключают возможность идти напрямик, мне придётся петлять, как мыши в лабиринте. А если…Я задрала голову и потыкала пальцем дрожащий вокруг воздух. Тот спружинил, а по пальцам прошёлся слабый электрический разряд. Намёк понят! Нельзя так нельзя. А жаль. Было бы здорово взлететь с холма, и, перелетев долину ручьёв, приземлиться сразу на веранду. Но воздух над Долиной пронизан электричеством, а стать похожей на жареного курёнка мне не хотелось, поэтому – отпадает. Ладно, и так спущусь!
Я повернулась задом к Долине, словно высказывая ей своё пренебрежение, и цепляясь руками за влажную траву, начала спускаться.
Ой, ёк-макарёк! Весь склон холма состоял из глины. Подземные воды, те самые, что образовывали в долине ручьи, пропитывали его подобно кусочку ваты. Ноги у меня моментально начали скользить, хотя я изо всех сил упиралась в глину, оставляя глубокие борозды и пачкая сандалии. А трава, за которую я хваталась, с лёгким чмоканьем вырывалась из почвы, будто и не росла вовсе, а так – декоративное украшение. Да ещё холм стал более отвесным, и мне приходилось сильнее пригибаться к земле.
В общем, долго являть собой “улитку на склоне” мне не пришлось. Через какой-то метр глина совсем раскисла, трава кончилась, и я, потеряв равновесие, плюхнулась на попу и заскользила вниз. В Долину. Тем, кто любит бобслей или санный спорт это наверняка бы понравилось. Только у меня вместо снега, или хотя бы длинной травы, была глина, да и ехала я за неимением санок на собственной заднице! Грязевой бобслей, блин!
Спуск был не слишком приятным, зато коротким. Уже через минуту я сидела в долине, грязная, что твоя хрюшка, да ещё для полного счастья финишем стала большая лужа!
Вздохнув, я поднялась на ноги и медленно пошла к веранде, выискивая тропу между ручьями, ручейками и почти что речками. Где-то было практически сухо, в других местах сандалии хлюпали, а пару раз пришлось идти по щиколотку в воде. Потому что в других местах пришлось бы плыть. Но вообще-то мне здесь нравилось. Нравилась эта Долина со множеством ручьёв, такая сочно-яркая, зелёная, и хоть звучащая сотнями разных голосов, всё же тихая.
Перебравшись через последний ручей, почти неподвижный, заросший большими лотосами, я остановилась перед верандой и неожиданно оробела. Вместо того чтобы войти, стояла и переминалась с ноги на ногу. Подумав, я поняла, что смущает меня моя изгвазданная в глине одежда, сандалии с комками грязи и налипшей травой, тогда как веранда была очень чистой, и зайти в неё в таком виде я просто не могла.
Тогда я решила, что лучше пусть буду мокрой, но чистой, и полезла в ручей слева от веранды. Быстрый – меня едва не сбило с ног, ледяной – зубы тут же застучали и волосы стали дыбом от холода, глубокий – скорее не ручей, а маленькая речушка – я окунулась в неё по шею, и стремительная вода смыла глину и траву с кожи, выполоскала одежду.
Дрожа и клацая зубами, я взошла на ступени веранды.
Красиво. Веранда деревянная, столбы, поддерживающие крышу, покрыты резьбой - листья, узоры, разные финтифлюшки, пол гладкий – и всё-всё лакированное. Я б не смогла посадить занозу даже если бы захотела. Доски пола горячие, нагретые солнцем. С моей юбки капает вода, но быстро высыхает на лакированных, тёмно-коричневых досках. Я ходила по веранде, поглаживая скамейки и опоясывающие их перила, и резной узор столбов.
Разглядывая ручьи с других сторон от веранды, я убедилась, что прийти на веранду и уйти с неё можно лишь с одной стороны – по ступеням. Потому что справа располагалось озеро, заросшее рогозом и камышом, по краям затянутое ряской. Над озером носились стрекозы, а редкое, ленивое колыхание тёмно-зелёной воды подсказало мне, что в озере кто-то живёт. Кто-то совсем не мелкий. И этот “кто-то” не будет доволен, если в его озеро полезут незваные гости. Со стороны противоположной ступеням был обрыв. Не сразу – шагов так через пять. В этот обрыв срывался водопад, берущий начало из той речушки, в которой я купалась. Слева от веранды ручейки становились буйными потоками и с шумом неслись во все стороны по долине. К тому же в них торчали коряги, угрожающе растопырившие острые сучья. Иногда сдвигался камень, вывернутый упорным течением, катился некоторое время по дну, но почти тут же застревал, замирал, предоставив прозрачным струям обтачивать другой его бок.
Разглядывая всё это, я вдруг поймала себя на мысли, что будто ищу пути бегства с веранды. Поняв это, я внутренне переполошилась – в чём дело? Почему я собираюсь куда-то с веранды бежать, и почему не по ступеням?
- Ерунда какая-то, - вслух произнесла я. – Куда бежать? Зачем? У меня тут встреча! Кстати, где его носит?
Словно в ответ поднялся ветер и принёс издали зелёный вихрь листьев. Принёс и тут же стих. Листья усыпали ступени веранды на которых стоял Хозяин Сновидений.
- Здравствуй! – я радостно улыбнулась, подумав, что сильно позабыла, как же он красив. И ещё я поняла, как же сильно я по нему скучала. – Тебя ветром принесло?
- Я сам – вихрь, - ответил он без улыбки. Он не входил на веранду, всё так же стоял на ступенях и смотрел на меня. Странно как-то смотрел, задумчиво. Мне очень не понравился этот взгляд.
- Я пришла поговорить с тобой, -начала я, сминая неловкое молчание, - Прости, что без разрешения и даже не предупредив. Да ещё вторглась в твою Долину… - Хозяин слушал меня рассеянно, он будто прислушивался ещё к чему-то, чего не слышала я. И это мне тоже не понравилось.
- Подожди несколько минут, ладно? – Хозяин вдруг улыбнулся. – Я ненадолго отлучусь. Дождись меня! – и на ступенях веранды вновь закрутился зелёный лиственный вихрь, и умчался куда-то в Долину.
- Дождусь, - вздохнула я. – Куда ж денусь…
Легко сказать “Дождись”, а если я больше всего на свете терпеть не могу ждать! Ожидание так выматывает!
Я сделала несколько кругов по веранде, посидела на всех четырёх скамьях по очереди, внимательно, не упуская ни одной детали, рассмотрела резьбу на столбах, а потом решила попробовать достать из озера душистый веничек камыша. Для этого я сорвала с ближайшего куста длинную лиану хмеля, сделала на одном конце петлю, и этим импровизированным лассо попыталась заарканить приглянувшуюся камышину.
Правильно говорят “Не в свои сани не садись”, а я именно это сейчас и делала. Во-первых, вообразила, что сумею справиться с лассо – тоже мне камышовая ловчиха! А во-вторых, нагло лезла в чужое озеро. Короче, когда промахнувшись мимо камыша в третий раз, я потеряла равновесие и бултыхнулась с перил веранды прямо в озеро, то успела подумать, что сейчас меня, конечно же, сожрут, и будут правы. Хозяин мне что сказал? Его ждать. А я? Камыши лианами ловить вздумала! А ведь я почти высохла после купания в ручье! “Мылся, мылся помидор, чтоб в обед попасть на стол!“- мелькнула в голове нервная мыслишка, а из тёмной глубины озера ко мне метнулась стремительная синяя тень.
Длинная морда, похожая на дельфинье – змеиную, на секунду зависла перед моим лицом.
Не соображая, что делаю, я открыла рот – из него тут же вырвалась цепочка серебристых пузырей – а морда вдруг нырнула вниз, и я ощутила мощный толчок в спину, а потом и пониже спины. Я успела подумать, что кожа озёрного жителя на ощупь совсем как мокрый бархат, и тут же вылетела на поверхность озера, и забултыхалась там.
Через перила я влезла на веранду, стала на коленях на скамье, и посмотрела в воду. Оттуда на меня взирало моё собственное отражение – растерянная, бледная физиономия, длинные волосы повисли, мокрая одежда облепила всё тело, да к тому же плющ, который я так и не выпустила из рук при падении, весьма экстравагантно обвил меня – зелёный пояс с листьями, лиана по плечам, да ещё эта хмелевая шишка на груди…
- Хороша-а, нечего сказать! – саркастически заявила я своему отражению. Потом ухмыльнулась: - Что, подруга, даже есть тебя не стали, выпнули из озера пинком под зад! Довольно ласковым пинком, надо признать, - задумчиво добавила я.
Вдруг вода озера пошла волнами, закачалась ряска и не добытый мною камыш. Я поспешно отодвинулась от перил и приготовилась слезть со скамьи, подумав опасливо, что озёрное существо решило исправить свою ошибку и всё-таки съесть меня.
Вода с шумом плеснулась, и зверь вынырнул прямо возле веранды. В пасти он держал цветок. Большую бледно-розовую лилию, с сиреневыми прожилками на изогнутых лепестках, с тяжёлым венчиком крупных ярко-жёлтых тычинок.
- Это что мне? – неуверенно спросила я, придвигаясь обратно к перилам. – А… я же тебя потревожила… зачем ты…
Зверь замерев, тихо покачивался на воде, искоса поглядывая на меня узким, чёрно-синим глазом.
Я перегнулась через перила, взяла цветок.
- Спасибо, - и не удержалась – коснулась озёрного существа пальцами. Провела по чуть сплюснутой голове, по длинной шее, и почувствовав, как дрожат под бархатистой кожей напряжённые мышцы, подумала, что сейчас он откусит мне руку. По локоть. За наглость. Вместо этого зверь нырнул, вынырнул на середине озера, взвившись высоко над водой, сделал сальто, и испустил трубный вопль, от которого я вздрогнула и снова едва не кувыркнулась в озеро. После этого зверь нырнул и больше не показывался.
Я слезла со скамьи, держа лилию в руках. Лепестки её, всё ещё влажные, роняли на пол сверкающие капли воды. От цветка одуряющее пахло чем-то будоражащим, тревожным, горьким…
- Ух! Красоточка! – мужской голос, прозвучавший со стороны ступеней, заставил меня подпрыгнуть. Занятая цветком, я совсем перестала обращать внимание на остальное, а зря.
На тропе, возле веранды, стояло трое мужчин. В зелёных костюмах – короткие штаны на подтяжках, рубахи с закатанными рукавами, на головах смешные “робингудовские” шапочки. Все трое обуты в тёмно-зелёные болотники, и увешаны разными причиндалами, типа “охота-рыбалка”.
“Охотники”, - поняла я, вспомнив, что внизу, за Долиной Ручьёв лежат открытые охотничьи угодья.
- Красоточка! – повторил мужчина стоявший посредине. Самый молодой из всех, он выглядел менее уставшим, и поглядывал на меня недвусмысленно, с чисто “мужским” интересом.
- Да оставь ты, - с лёгкой досадой в голосе сказал тот, что стоял во главе маленького отряда. – Весь день лазали, все без сил…
- В самом деле! – весело встрял третий, нагруженный куканами с громадными сине-серебристыми рыбинами. – Я только и думаю, как быстрее до дому добраться, завернуть тарелку борща, да на боковую!
- Вы идите. Догоню, - упрямец не сводил плотоядного взгляда с моей очерченной мокрой футболкой груди.
- Мало тебе на селе девок цеплять, так ещё на нимф заглядываешься, - покачал головой первый мужчина, поудобнее перехватывая тушу косули. На тропу капали алые капли. Сквозь жалость к убитому животному, до меня дошёл смысл его слов. Меня приняли за нимфу! Эти трое думают, что я не принадлежу к миру людей, но к созданиям Матери – природы: нимфам, русалкам, дриадам. Хотя неизвестно ещё, что бы подумала я сама, столкнувшись с мокрой девицей, увитой лианами хмеля, да ещё с лилией в руках. Конечно, на мой взгляд, нимфы и прочие создания выглядят куда экзотичнее меня, ну, там всякие венки в волосах, бусы и браслеты из раковин, острые уши и синие веки. Да и одеты они должны быть в туники, либо вовсе нагишом, но никак не в хэбэшной футболке, и короткой, складочками, юбке. А впрочем, кто их знает, какие в этих местах нимфы.
Размышляя над этим, я увидела, что ряд охотников перестроился – двое старших обогнули третьего и вознамерились покинуть поле действий. Третий же, скинув на тропу связки добытых на охоте птиц, приближался к ступеням веранды, с масляным взглядом, и мечтательно-глупой ухмылкой на лице.
“Сейчас он осквернит веранду”, - поняла я. “Осквернит лишь тем, что взойдёт на неё с тяжёлыми, пошлыми мыслями”.
- Не подходи! – сказала я громко, чувствуя, как внутри потихоньку нарастает паника. Где же Хозяин? Он должен почувствовать, что в Долине неладно, должен помочь!
- Ну-ну, не боись, нимфочка, - охотник поднялся на первую ступень веранды. Он широко улыбался. Он был уверен в своих силах и своём обаянии.
- Не подходи сюда! – выкрикнула я, машинально вытягивая в сторону мужчины лилию, словно хрупкий цветок мог меня защитить. Двое товарищей любителя нимф, ещё не успевшие уйти далеко, остановились.
- Слушай, брось, а? – крикнул тот, что хотел “домой и борща”. –За неё и наказать могут! Идём уже!
- Не могут! – наглая самодовольная улыбка и нога на вторую ступеньку. – Вишь, как смотрит! Одна она тут!
Я и правда в смятении оглядывалась вокруг. Куда деться? Может, в озеро сигануть? Может, не съедят, помогут?
- Не хочу! – отчаянно сказала я, прижимая лилию к груди.
- Тебе понравится, - охотник уже стоял на последней ступени, опираясь о столб. – Девки в деревне тоже поначалу упираются, а после сказывают “ох, и сладко со мной”!
Сладко… горько… мысли метались в голове, а теперь успокоились и медленно бродят по кругу… наверное, это от запаха лилии… у неё такой горький запах… будоражащий и одновременно усыпляющий…
…“Не сплю ли я?” Воздух задрожал, столбы веранды стали зыбкие, пол вздыбился и поплыл… Не сплю ли я?
…Сплю… Я глубоко вдохнула нежно-горький запах лилии. Теперь я знала что делать.
… - Так пахнет глубина…
И серость неба с каменной луной
В себе моё погасит отраженье…
А где-то дождь…
Снаружи и внутри лишь дождь,
И шаг с карниза нужен…
Но не мне…
Поверхность параллельна,
Отойди -
Не мне тебя учить, чем пахнут грозы…
Зелёных листьев вихрь…
А если мы исчезнем НЕ В МИРАХ…
И падая сквозь озеро лесное,
Ты снова мне шепнул:
- Так пахнет глубина!..
Слова легко текли, срывались с губ, а рука с лилией плавно описывала круг за кругом – вокруг головы, ниже, ещё ниже, потом я покачала цветком справа – налево и слева – направо…Я всё видела расплывчато… Всё мерцало, искрилось, вздрагивало… с лилии срывались потоки сияющей пыльцы… они разлетались по веранде, окутывали её тончайшим покровом… и вся веранда сияла, переливалась, будто мираж.
Как сквозь туман я видела охотника. Он пытался войти на веранду, но упругая сверкающая плёнка не пускала его. Он бил по ней кулаками и что-то беззвучно кричал, пока яростный блестящий вихрь не сдёрнул его со ступеней за ноги. Вихрь крутил и переворачивал этого любителя экзотики, играл с ним, как котёнок с бумажкой. Наверное, охотнику было больно. Во всяком случае, я ОЧЕНЬ хотела, чтобы ему было больно. Наверное, и даже наверняка, он кричал и ругался матом. Но этого мне слышно не было. Сейчас я слушала не это.
Я слушала Долину. Шорохи, вздохи трав и журчанье ручьёв, плеск воды озера и влажное чмоканье глины стали понятны, обрели смысл. Я слушала Долину и понимала её. Я узнала её секреты и истории.
Я знала, что веранда допустила бы к себе охотника, и терпела бы его действия до первого крика боли. А потом, ожили бы резные листья на столбах, и нежно оплетя охотника, задушили бы его, и скинули с обрыва… Я знала, что таинственный зверь озера подарил мне лилию за то, что я с ним поздоровалась - тогда, уйдя под воду, я открыла рот, пытаясь сказать “Здравствуйте!”... Я знала, что выполнив своё предназначение, защитив меня, материализовав моё заклинание, лилия истратит весь запас жизненных сил и погибнет, просто исчезнет, оставив на моих ладонях влажный след с тяжёлым горьким запахом… Я знала, что таких лилий в озере много, и Зверь – их садовник и хранитель… А ещё я знала, что Хозяин Сновидений совсем рядом. Он всё время был тут. Он слышал, что охотники идут в эту сторону, и знал, что они прицепятся ко мне… Он всё знал…
Заклинание отзвучало. Вихрь, напоследок макнув охотника в грязную лужу головой, выкинул его далеко в Долину, и рассыпался сияющими блёстками.
Всё стихло. Только говорливые ручьи звучали тысячей голосов.
Я опустила дрожащие от напряжения руки, постояла, молча, разглядывая свои босые ноги. Куда с меня сандалии делись? Вихрем унесло?
Потом позвала: - Выходи, где ты там… Хватит прятаться…
Он появился на скамье, будто тут и сидел всё время…молчал.
- И… зачем? – спросила я тихо. – Я… просто пришла поговорить… мне же ничего… совсем ничего не было нужно!
- Зачем? – он рассмеялся. Горько, напряжённо. – Да именно затем! Просто! Ты всегда приходила просто! Сначала за Браслетом! Теперь поговорить! Просто! Ты разыскивала меня ради чего-то! А… а не ради меня самого!.. - к концу тирады он уже почти кричал, и нервно ходил туда-сюда по веранде. Белые одежды метались вокруг, не поспевая за движениями Хозяина.
Я слушала его в немом изумлении. А когда до уставшего от всех происшествий мозга дошёл весь смысл его слов, дошло всё понимание его поступков, понимание того, что подвигло Хозяина эти поступки совершать… Я просто открыла рот от изумления…
- Хозяин… ты ОБИДЕЛСЯ… Хозяин? Ты же…
Он молчал.
А из меня вдруг неудержимо полез смех.
- Ты обиделся!? – я хохотала, не в силах остановиться… - Хозяин!.. Обижаться ведь свойственно людям!.. А ты же… ты…
…Я так и проснулась – смеясь. Села на кровати. И только теперь заметила, что сквозь смех, плачу. Я вытерла слёзы и закончила фразу:
- А ты более человечен, чем я думала… Хозяин…
Глава вторая
Не сошёлся клином белый свет
Я часто думаю: сколько процентов тех или иных поступков люди совершают от тех или иных чувств? Зависит ли исход дела от того, с каким настроением ты это дело совершаешь?
Я считаю – безусловно! Зависит! Но вот как узнать какое именно настроение, какие чувства должны обуревать тебя, чтобы задуманное дело получилось более удачно?
Ты делаешь что-то с радостью, а сюда лучше бы пошла меланхолия, ты что-то совершил от любопытства, а лучше бы каплю злости и юмора. Но угадать невозможно. Надо знать. Но кто может знать такое?
Вот и я до сих пор не знаю, начался бы тот поток событий, если бы Хозяин Сновидений не обиделся на меня? И если бы я на него не разозлилась!
Да, я разозлилась на Хозяина Сновидений, за, как я считала, его недальновидность и глупость. Что значит “Искала лишь ради Браслета”? А кто дёргал Нити Пребывания, и бегал за Хозяином по всему миру Сновидений? Да я в тот момент и не помнила о Браслете!
Обиделся он видите ли!
Залилась я несказанно! Я считала, что Хозяин несправедлив ко мне, и желала как-то отомстить. От этой мысли в животе становилось холодно.
Да ты сдурела, девка? – спрашивала я себя. – С кем тягаться-то собралась? Он – Хозяин в том мире! А ты?
И боялась засыпать, опасаясь, как бы он не прознал о моих намерениях, и не прихлопнул меня, как муху.
А потом, в какой-то момент, злость пересилила боязнь – я ведь тоже кое-что умею во Снах! Да и как-то не верилось, что Хозяин Сновидений способен совершить что-то злое…хотя…смог же он подставить меня там, на веранде… Но я всё равно попробую.
Да, я обещала Хозяину больше не искать Браслет, и не просить отдать Браслет мне. Обещала. Но дело в том, что я собиралась сделать нечто другое.
Однажды под утро, когда я достаточно навертелась, сбив все простыни, пару раз запуталась в пододеяльнике, сдавила подушку в тонкий блин, но совершенно не выспалась, именно в это серое утро меня вдруг осенило! Мне нужен Браслет? Так зачем же я тереблю хозяина Сновидений? Да, он первый предложил мне его, но ведь после, именно я сделала Браслет таким, каков он сейчас. Я создала его Душу! А если есть Душа, то почему не быть Личности?
Эта мысль поразила меня! Просто потрясла! Личность! Браслет сейчас не просто вещь! Он живой! Я могу встретиться с ним! Поговорить! Я могу позвать его с собой! Позвать в мой мир, объяснив все плюсы такого существования, уговорить его наконец-то стать моим симбионтом, составив ЕДИНЫЙ ОРГАНИЗМ, как собственно и хотелось мне с самого начала. Самой разыскать Личность моего Браслета, и слиться с ним! И Хозяин ни при чём!
Дело за малым – найти, где может находиться одушевлённый Браслет, и узнать его…
Глава третья
Явные города
В то время, когда тренировки снов составляли большую часть моей жизни, я могла запросто заблудиться возвращаясь с работы, из магазина, или идя в гости. Наш город маленький, его можно за час или чуть больше, обойти пешком, не слишком торопясь. И всё же я почти каждую неделю забредала совсем не туда, куда мне было нужно.
Например, прогуливаясь как-то в воскресенье, я свернула через двор на проспект, и остановившись перед одним из домов, растерянно смотрела на него, открывала рот, улыбалась и хмурилась, и наверняка казалась редким прохожим сумасшедшей. А я просто удивлялась - куда из этого дома, с этого самого места делось кафе? Симпатичная маленькая кафешка, в которую я заходила вчера выпить каппучино и съесть пирожное. А сейчас тут какой-то банк… Ничего не понимаю!
Наверное, в те дни я и правда находилась на тонкой грани помешательства: я путала Сон и Явь. Ведь это во СНЕ на проспекте Коммунистический располагается в этом доме уютное кафе. Это во СНЕ стоит на том же проспекте высокая белоснежная арка – мраморная женщина, на её верхушке, держит в руках ребёнка и каравай. Арка называется “Слава Изобилию и Материнству”. Это во СНЕ, а не в ЯВИ, дамба разветвляется на несколько дорог, одна из которых по обочинам сплошняком заросла кустами роз и шиповника.
Сейчас я думаю, что сумасшедшие – это те люди, которые частью сознания так и остались ТАМ, за Гранью, куда они время от времени уходили.
Мне повезло. Я научилась полностью пересекать эту грань, отделяя Сон от Яви, зная, что это- Явь, но и помня какое всё там – во Сне…
Города наяву разделены – расстояния, границы, часовые пояса.
Города наяву постоянны – их улицы и здания перестраиваются людьми долго и болезненно для города и для природы. Надо возвести дом – вырубается несколько, сколько понадобиться кубометров – километров деревьев, успевших вырасти и прижиться на этом месте. И не важно, что после, возле отстроенного дома будет ухоженный, облагороженный двор с молоденькими кустиками и деревцами. ТЕХ деревьев уже не вернуть… Но в Яви это никого не печалит.
В мире Сна границ нет. Или они редки. Материя мира Сна непостоянна, гибка, изменчива. Там можно попасть из одного города в другой просто перейдя на нужную улицу. Города в Снах, улицы этих городов меняются часто и неуловимо. Иногда их меняют жители Снов, иногда улицы меняются сами. Но главное то, что тебе всегда готовы предложить альтернативу!
Нравилась речка сразу за домом? А она исчезла? А вот там, да, перейди к другому окну, видишь речку? Нравится? Вот и замечательно!
Материя, составляющая мир Снов, не закаменела, подобно материи мира Яви. Она может и готова меняться для себя и для всех существ, населяющих мир Снов.
Тебе может не нравиться город в котором ты живёшь в Яви, но ты без ума от этого же города во Сне. Потому что там есть места которые тебе нравятся. ТВОИ места, улицы и дороги, которые ТЫ действительно ЛЮБИШЬ.
Я называю эти города ЯВНЫМИ. Странно, да? Во Сне – ЯВНЫЙ город? Но я вкладываю в это слово смысл - НАСТОЯЩИЙ!
В мире Яви города, как макеты. Их меняют, достраивают, разрушают, и достраивают снова. Они могут быть красивы и монументальны, но они ИСКУСТВЕННЫ. МАКЕТ.
Во Снах города ЯВНЫЕ, НАСТОЯЩИЕ, ЖИВЫЕ. Они меняются по своему желанию, а если ты не желаешь – тебе предлагают альтернативу…
…Солнце пригревало ещё совсем по-летнему, но листва уже пожелтела, в палисадниках, возле подъездов пламенел физалис, а опутавший кусты сирени плющ стал совершенно серебристым.
Я шла по двору, и изо всех сил дышала – никак не могла вдоволь надышаться этим осенним воздухом. После того как я выполню свою работу в этом дворе, воздух станет другим – холоднее, резче, в нём появятся какие-то тоскливые оттенки. А пока он мягок, хоть уже прозрачен. Он словно истончился в ожидании смены времени года.
Я с улыбкой оглянулась, но прежде чем я успела открыть рот, услышала детские голоса, и пошла посмотреть.
Возле дома играла компания ребятишек, пятеро мальчишек – девчонок кидали тугой жёлтый мячик собаке. А она ловила его и приносила им.
Я остановилась, наблюдая за игрой. Собака была лохматая, рыжая. Колли. Она с удовольствием бегала за мячиком, звонко лаяла, если мяч прятали, пытаясь её обмануть. Ребятишки смеялись.
Я тоже рассмеялась. Уж очень потешно выглядела лукавая собачья морда.
Собака повернулась. Посмотрела мне в лицо. Я увидела умные, совсем не собачьи глаза, и едва не села на асфальт.
- Рас! – я протянула руку, будто желая дотронуться до шерсти. – Это же ты… Рас!
Пёс взметнулся в прыжке, странно извернулся – никто не успел толком уловить его движения – и передо мной очутился высокий рыжеволосый парень.
- Рас, - повторила я, всё ещё с трудом веря, что вижу Личность своего Браслета. – Я искала тебя…Пойдём со мной! Пожалуйста, пойдём со мной! Ты мне очень, ОЧЕНЬ нужен!
Парень улыбался. Он оглянулся на притихших ребятишек, растерянно стоящих поодаль. Я тоже оглянулась на них – не дети: камни, птицы и маяк. Я тут же поняла, что случиться с Расом, если он не пойдёт со мной.
- Ты опять уйдёшь на постамент в Море. Но теперь уже не сможешь возвращаться. Так и будешь лежать на алой думке Золотым Браслетом, не доступным никому из живущих во Сне или Яви, - сказала я. Честно говоря, меня ужасала сама мысль, что это произойдёт.
- Идём со мной! Со мной будет интереснее! Лучше! Пожалуйста, Рас!
На мгновение его глаза стали задумчивыми. Он снова оглянулся на ребятишек, потом посмотрел на меня. Потом, очевидно что-то решив, протянул мне мячик…и превратился в колли.
Я растерянно повертела мячик в руках – ребятишки напряжённо ждали, что я сделаю, пёс вилял хвостом – и кинула его.
- Неси! Давай!
Пёс бросился за мячиком, поймал его в прыжке, и вернувшись, положил на землю, прижал лапой. Он серьёзно смотрел на меня, и я внезапно поняла, что ошиблась. Не надо было кидать мячик! Этим я отпустила его, и теперь он уйдёт. Уйдёт, чтобы не вернуться.
Миг – и он снова человек, но лишь затем, чтобы улыбнуться мне и виновато развести руками – мол, я ни при чём, ты сама выбрала.
Ещё миг – и он, снова пёс, уходит вместе с детьми со двора.
А я стою, и невыразимая тоска выплёскивается из меня серыми волнами, заставляя физалис лопаться с громким треском.
Я, наконец, вспоминаю о своей работе.
- Осень, - говорю я тихо. – Я признаю это официально - в этом дворе – Осень.
Успеваю вдохнуть резкий порыв холодного ветра, и таю в воздухе, просыпаясь…
Я часто вспоминаю этот двор, заново проигрываю всю ситуацию, и всё думаю – в чём я ошиблась? Что мне надо было сделать с мячиком? Положить в карман? Спрятать за пазуху? Или что-то другое? А может, Рас хотел именно того, что выбрал, и желая этого, так отдалился от меня, что я, взяв мячик в руки, ничего не почувствовала? Или я просто была удивлена и не старалась увести Раса с собой?
Уже не узнать…
Глава четвёртая
Перезагрузка
Я люблю аниме. Нет, конечно, я люблю и русские мультики, и Дисней. Но аниме – это особо! Это навсегда.
Некоторые говорят:
- У! Да что там интересного! Большие глаза, огромные рты, дурацкие рожи!
Я не спорю с такими людьми. Аниме можно либо любить, либо нет. И всё.
Больше всего я люблю весёлые аниме, где всё кончается хорошо, а на протяжении всего мультика можно смеяться. Но есть и такие, которые словно созданы для того, чтобы вгонять посмотревшего в глубокую тоску, уныние, в культурный шок, или полное безразличие к окружающему.
Именно такое аниме я смотрела после той ночи. Ночи, когда я поняла, что Браслет я теперь не достану. Никогда.
И я впала в уныние, заболела, можно сказать, равнодушием ко всему, что меня окружало, ко всему, что со мной происходило. Мне казалось, будто я играю в бесконечной неинтересной пьесе, и отнюдь не главную роль. А главную мне не сыграть никогда. Так зачем напрягаться? И без меня отыграют…
Я не помнила прожитого дня. Он начинался и кончался сам по себе. Я, участвуя в нём, не запоминала ни действий, ни событий. Раньше я тренировала своё тело, чтобы ночью уйти в Сон начать своё Действо. А теперь зачем?
Я ослабила контроль, но подсознание, поставленное на накатанные рельсы, работало само. А я бездействовала.
Засыпая, я ложилась в воздухе на спину, и медленно летала между зелёной листвы или цветущих деревьев. Летала, закрыв глаза, ни о чём не думая…
Иногда кто-либо высказывал желание общаться со мной, но я не хотела ничего. Улетала, убегала, насильно изменяя материю Сна.
Время от времени, среди листвы и бесконечных солнечных пятен, я приоткрывала глаза и замечала непонятный След. То серый, то красный, а иногда и золотистый, след тянулся по воздуху, толи ко мне откуда-то, толи от меня куда-то. Он состоял из тончайших нитей, чем-то напоминавших мне Нити Пребывания, и всё время менялся, становясь толще или тоньше. Откуда брались новые нити и куда они уходили – я не знала.
Наяву я теперь стала читать намного больше, чем раньше. Читать и смотреть те самые “загрузочные” аниме… Не могу точно сказать, чего было во мне больше – тоски или безразличия.
Когда-то мне сказали, что если человек накапливает много знаний, то количество в какой-то момент переходит в Качество. Я тогда удивилась, что сама не додумалась до этого, и позавидовала, что у меня не так. И вот теперь, читая бесчисленное множество книг, я старалась переполнить всю себя информацией. Полезной и не очень. Пусть она накопится во мне, и переработавшись, выплеснется чем-то НОВЫМ, ДРУГИМ. Я старалась заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода Раса, и хотела выйти на другой уровень. Уровень чего? Жизни? Сна? Бытия? Не знаю точно. Просто мне нужно было наконец-то сдвинутся с мёртвой точки, начать шевелиться, найти своему бессмысленному существованию хоть какое-то применение.
В Яви это стала новая работа. Я устроилась в магазинчик игрушек продавцом. Новый режим, новое место и люди, новые правила поведения. Единственное, что не изменилось – у меня по-прежнему было много, относительно, но всё же, свободного времени. И я снова читала, читала, накапливая информацию, и чего-то ждала. Таковы были мои изменения наяву.
А во Сне…
Глава пятая
Мне не рассеять купол облаков
…Колдун появился в круге внезапно. Появление сопровождалось синей фосфоресцирующей вспышкой, сухим хрустом крысиных и змеиных черепков, раздавленных тяжёлым сапогом колдуна, и заставило Саян вздрогнуть от неожиданности, хоть она и ждала его.
- Принёс? – Саян подошла к глубокой борозде, прочерченной в жирной глине костью убитого в полнолуние белошёрстного барашка.
Колдун молча откинул плащ, и с великой осторожностью достал из его недр здоровенный кроваво-красный рубин. Камень был не меньше головы Саян. На многочисленных острых гранях сверкало вечернее солнце. Казалось, сам воздух режется об эти опасно – тонкие края.
- Клади за черту! – решительно велела Саян. – Я подберу.
- Нельзя! – прокаркал колдун. – Кровавое Око не должно касаться земли, пока над ним не будет произнесено заклинание Подчинения. Иначе угаснет. А второе я достать не смогу.
Саян покусала губу, размышляя.
Колдун и правда выглядит усталым. Глаза запали, кожа на лице и дрожащих руках сухая, растрескавшаяся. Одежда вся в пыли и копоти, видны прорехи. Всё-таки колдун не молод, и, несмотря на их вражду, Саян вдруг ощутила жалость к нему. Едва ли у колдуна достанет сил отправиться в подземелье за вторым камнем, если Саян по своей глупости погасит пламя первого.
- Ладно, - она протянула руки, стараясь ни кончиком пальца не нарушить невидимую зыбь над чертой круга. – Роняй мне в руки!
Колдун скривил недовольную гримасу, но подчинился.
Коротко блеснув гранями, рубин вылетел из круга и упал в ладони Саян.
Тяжёлый. В ало-мрачной глубине вспышки чёрного пламени и золотые искры.
Саян проткнула палец закрепкой броши, которой была заколота её накидка, и оставила на камне кровавые отпечатки. Пять маленьких пятнышек. Потом лизнула рубин, едва не порезав язык об одну из граней. Теперь можно было говорить заклинание.
- Солнца луч пронзает тучи,
Разгоняя тьму…
В жертву Камень ты получишь…
И тут Камень погас.
Саян прервалась на полуслове, и тревожно уставилась на рубин. Блеклый. Красный, будто выкрашен некачественной краской. Вглубь камень больше не просматривался вообще. На землю с граней капали блестящие жёлтые сопли.
- Читай! Что же ты! – поторопил колдун. – Камень готов признать тебя! Читай!
- Ты врёшь, колдун! – Саян подняла взгляд от камня. – Это – не Кровавое Око!
- Конечно, нет! – колдун зашёлся сипящим пронзительным смехом. – Ты захватила меня в Ведьмин Круг! Ты унизила меня, заставив подчиниться! И ты думала - я принесу тебе рубин? Ведьмачка! Ты глупа, как та земля, из которой ты черпаешь силу! – колдун хохотал во весь голос, и Саян видела, как меняется его лицо: исчезают морщины, кожа приходит в норму, и появляется блеск в глазах.
Она в бешенстве признала заклинание Усталости. Смешанное с чем-то ещё, заклинание обмануло Саян, заставив подумать, что колдун изнеможён, пожалеть его.
- Как, а? - колдун повёл плечами, притопывая сапогом. – Что молчишь, ведьмачка? Не хочешь говорить дальше? Да и не надо! Ты уже достаточно сказала! – и он снова захохотал.
- Ты! – кошачьи глаза Саян расширились и снова сузились в, с трудом управляемой, ярости. – ТЫ наложил на камень заклинание Перемещения?!
- Разумеется! – ухмыльнулся обманщик. – Прощай, ведьмачка! Не знаю, куда тебя занесёт, но надеюсь, мы больше не увидимся!
С неба ударил столб черноты, вспыхнул малиновым, и Саян подбросило вверх, сдавило до потери дыхания. А снизу вдруг раздался пронзительный визг.
«Мы действительно больше не увидимся, колдун…» - думала Саян, сжимаясь в комок, чтобы защитить наиболее уязвимые места.- «Но вовсе не потому, что меня куда-то занесёт. А потому, что я вовсе не так глупа, как ты думал.»
Чернота стала абсолютной, и Саян уже не увидела, как оставшийся без хозяйки Ведьмин Круг сжимается, уничтожая колдуна мечущегося в нём.
……..……………………………………………………..
Удар пришёлся на левый бок, обо что-то металлическое, и Саян мимолётом порадовалась, что успела сгруппироваться. Но брякнулась знатно, аж загудело в голове. Саян распрямилась, поморгала, избавляясь от темноты в глазах и сообразила, что гудит не голова, а железный пол, на котором она сидит.
- Это, черти зелёные, откуда взялось? – на изумлённый голос и грохот шагов Саян отреагировала тем, что едва не закатилась под лавку слева, но тут же опомнилась.
- Кто вы? – поднявшись на ноги, Саян разглядывала троих людей, стоявших перед ней.
- Это я тебя спрашиваю – кто ты? И откуда, черти зелёные, на нас свалилась? – недовольно спросил абсолютно лысый, зато бородатый, мужик, в чёрной майке. Он держал в руках гранатомёт, направляя его на Саян.
- Да закинул… один тут… - отозвалась она неопределённо, оглядываясь вокруг.
Тут был вечер, небо серое, с пухлыми облаками, а на западе пламенеет полоска заката. Очень жарко. Место, где оказалась Саян было ничем иным, как территорией детского сада, и стояла Саян на верхушке детского комплекса, в беседке. От беседки в разные стороны отходили лесенки, трубы, кольца и несколько разных горок.
С высоты беседки Саян видела ещё несколько таких же комплексов, а так же само здание детского сада – двухэтажное, Г – образной формы, грязно-серое с обвалившейся штукатуркой и выбитыми стёклами.
Разом осмотрев всё это, Саян перевела взгляд на людей.
Возле бородатого гранатомётчика стоял низкорослый, коренастый парень. Этакий крепыш, увешанный разномастным оружием.
Девчонку Саян сперва и не заметила, до того мелкая она была, а когда заметила – та выступила из-за спины Крепыша – то не успела рассмотреть.
- Ироды идут! – заорала вдруг голова с растрёпанным хвостом сальных волос, появившаяся у кромки крыши. – Спите что ли?! – и по крыше загрохотали удары.
- По местам! – рявкнул Бородач, кидаясь к одному из столбов, поддерживающих крышу беседки. Крепыш плюхнулся на пузо возле самой большой горки. Девчонка, чернявенькая, быстрая, как жук, уселась верхом на перекладину лесенки и вскинула к плечу арбалет.
Саян уставилась в ту сторону, куда смотрели все находившиеся в беседке.
От здания детского сада к ним катилась волна чёрных тварей. Они были разные: большие и маленькие, чешуйчатые и покрытые шерстью, а то и просто лысые, кожистые. С мордами вытянутыми, или сплюснутыми, остроухие или с лопухами по бокам головы. Но все они были клыкастые, когтистые и готовые убивать.
Саян ощутила запах крови, гнили и смерти накатывающий вместе с армией мерзких созданий.
Раздался свист, и в толпе монстров взорвалась граната. Полетели кровавые ошмётки, многих раскидало взрывной волной.
Крепыш стрелял из пистолетов, то и дело меняя обоймы, и ругаясь на чём свет стоит. Девчонка посылала в нападающих стрелу за стрелой. Ещё врезались в уродов, откуда-то выше беседки, синие лучи, и наносили, пожалуй, самый ощутимый урон, но всё же недостаточный, чтоб остановить убийственный вал.
Секунду Саян размышляла над тем, как отреагируют новые знакомые, узнав, что она ведьмачка, но как бы ни отреагировали…
Если эта уродливая толпа доберётся до беседки, она убьёт всех, включая попавшуюся не вовремя, Саян. А этого, конечно, не хотелось.
Саян взобралась на металлическую “змейку” из пустотелых труб, и по ней вылезла на крышу беседки. Там лежал длинный, худой парень с какой-то кубической хренотенью в руках. Из хренотени летели в монстров те самые синие лучи. Парень мельком глянул на Саян, не прерывая занятия. Саян подвинулась, стала рядом, стараясь не наступить на волосы парня, свисающие со спины на крышу. Прикинув расстояние до ближайшего урода, Саян вытянула руки, развернув ладони боком, пальцы друг от друга…
- Из бездны Летящий, вернись к Настоящему!
Огонь или лёд тебя заберёт! – негромко сказала Саян, и белое пламя, вырвавшееся из ниоткуда хлынуло в сторону неприятеля, сметая их словно влажная тряпка – пыль.
И стало пусто и тихо, лишь над землёй клубился, рассеиваясь, едкий дым.
Оружие тоже смолкло, захлебнувшись удивлением. Парень перевернулся, посмотрев на Саян круглыми совиными глазами. Похлопал редкими ресницами, выдавил:
- А вот тебе и… - и смолк, не закончив фразу.
- Дак ты ведьма?! – каким-то странным тоном выговорил Бородач, когда Саян и парень спустились с крыши. – Чёж сразу-то не сказала? Хотя и так убойно получилось!
- Я ведьмачка, - сказала Саян осторожно. Ей ужасно не нравилось что-то в этой ситуации.
- А, черти зелёные, невелика разница! – Бородач как-то обрадовано хлопнул себя по коленям. Из грязных, тёмно-зелёных штанов полетела пыль, и он закашлялся. Остальные засмеялись.
Саян подумала, что могла бы целую лекцию ему прочитать об отличии ведьмачки от ведьмы, сказать, что называя её ведьмой, он попросту оскорбляет Саян. Но вместо этого спросила:
- Что вы не поделили с этими?.. Почему они на вас нападают? Почему вы не уйдёте отсюда?
- А чё ещё уйдём? – недовольно протянул Крепыш. – А сокровища пусть другие забирают?
- Сокровища? – удивилась Саян.
- Здесь - Покинутые Территории, слыхала про такие? – сказал Бородач. – Эти мутанты, вишь натаскали всякого добра в старый детсад, и охраняют. Ну ничё! – Бородач погрозил в сторону детсада кулаком. – Теперь, черти зелёные, мы уж им поддадим! Выжжем всех дотла!
- Точно! – с восторгом поддержал его Крепыш. – Удачная находка – ведьма! С этим пламенем мы сильнее!
Саян прищурилась. Эти люди, похоже, забыли, что она появилась тут случайно, и собирались использовать её силу в своих интересах. Но Саян вовсе не хотела убивать монстров, тем более, что они, оказывается, ни в чём не виноваты. Она не собиралась насыщать алчность охотников за сокровищами, и жалела, что помогла им. Но, конечно, ничего этого вслух Саян не сказала. Она подошла к перилам беседки, и в сгущавшихся сумерках осмотрела окрестности.
Стоявшие тут и там здания – котельная, прачечная, какие-то подсобные помещения – всё было старым, полуразрушенным, забытым людьми. Но взгляд Саян моментально выхватил из всей этой разрухи синюю башенку, стоявшую в стороне от детской площадки. Не выше двух метров в высоту, с остроконечной черепичной крышей, без окон, а бока поблёскивают, будто свежеокрашенные. Саян показалось, что низкая арочная дверь приоткрыта.
- Что там? – спросила она, подбородком указывая на башенку.
А, не обращай внимания! – Бородач махнул рукой. – Вход в город вампиров. Туда и соваться нечего, сожрут за милую душу. Ты об этом не думай, - Бородач деловито вытянул из-под скамейки деревянный ящик. В ящике оказались банки с консервами.
- Ты лучше вспоминай, может, черти зелёные, у тебя в арсенале ещё есть какие штучки, вроде того белого пламени. Сейчас подкрепимся, да поспим. А потом и опять драка. Эти уроды завсегда ночью лезут. Ну, теперь-то, черти зелёные, мы их выжжем! Вовсе выжжем! Ешьте!
Наевшись, улеглись, как пришлось, по беседке. Длинный парень, Саян так и не потрудилась узнать его имя, сел на перила, приготовившись сторожить покой напарников. Саян замерла возле горки, ведущей в сторону башенки. Она старалась ничем не выдать своего напряжения.
- Что не ложишься? – негромко спросил караульный. – Ведьмы не спят?
- Редко и мало, - с милой улыбкой ответила Саян, жалея, что не умеет усыплять. Сейчас бы отключила всех, а сама к башенке. С вампирами Саян встречалась, и была уверена, что справится.
Уже совсем стемнело. Над территорией детского сада повисла тишина. Саян не знала, сколько продлится отдых группы, и всё поглядывала на караулившего парня. Когда тот, не выдержав, стал клевать носом, то и дело встряхиваясь, и роняя голову на грудь, Саян решила, что пора делать ноги.
Сняв накидку, она шёпотом произнесла заклинание. Воздух рядом потемнел, сгустился, Саян прошла сквозь него, придавая форму, потом накинула на плечи воздушного фантома свою накидку. Отступила на шаг, полюбовавшись своим творением – полная иллюзия, что стоит девушка – и тихо скатилась по горке. Побежала к башенке, радуясь, что с утра обула мягкие сапожки без каблуков.
Уже было совсем близко, когда сзади раздался изумлённо - сердитый крик. И рядом с Саян пролетел синий луч. От башенки полетела крошка, Саян машинально закрыла глаза, тут же врезалась в дверь, и второй луч настиг её - руку словно кипятком ошпарили. Наверное, луч всё же пролетел мимо, лишь слегка задев, иначе руку оторвало бы напрочь, но Саян уже ввалилась в башенку и захлопнула за собой дверь………………………….
Тихо. Темно. И очень пыльно. Саян приглушённо чихнула, и тут же сообразила, что стоит уткнувшись носом в бархатную штору.
Она шевельнулась, подалась назад. Потом на ощупь стала двигаться боком по шторе, водя по ней руками, и то и дело чихая. И вдруг Саян зажала нос – из-за шторы доносились голоса.
- А что же с эвакуацией? – услышала Саян неуверенный вопрос. Кажется, говорил молодой парень.
- Единственная Территория, та, что у Синих Лугов, очищена и заселена. Но ещё много народа… - теперь голос принадлежал мужчине в годах.
- Перенаселение?
- Да. Но многие не хотят. К тому же оттуда лишь пара-тройка выходов к другим местам…
- А машины?
- Не готовы. При испытаниях шесть развалилось, две не включились вообще. Да и побочные эффекты от них…
- Что же теперь …
- К вечеру придёт ответ от Сообщества Юга. Обещали помочь.
- Но день! День будет потерян!
- Знаю. Но большего мы не в силах сотворить… - голоса затихли, и, постояв ещё немного, Саян решилась высунуть из-за шторы нос. Вышла, осмелев, и удивлённо заморгала.
Она стояла в комнате, обставленной толи под кабинет, толи под зал для совещаний. Возле стен массивные книжные шкафы, посреди комнаты длинный стол и много стульев. На окнах такие же бархатные шторы, как та, из-за которой выбралась Саян. Пройдясь по кабинету, с любопытством рассмотрев книги и разные сувениры, стоявшие в шкафах, Саян обнаружила две двери.
За одной начинался длинный коридор, с полом выложенным зелёной плиткой, и с зелёными стенами. Зато за другой – Саян присвистнула от удивления и вошла в эту дверь. Точнее, вышла, на высокое каменное крыльцо, и стояла, оглядываясь и вдыхая летние запахи.
А вокруг был город. Самый обычный город – пятиэтажки, небоскрёбы, улицы с клёнами и клумбами. Саян спустилась по ступенькам и неторопливо пошла по улице. Было пасмурно, не разберёшь – день или вечер – небо над городом затягивали серые облака. Вроде неплотные, не дождевые, но солнце совсем чуть виднелось размазанным пятном, и в городе был почти сумрак.
“Вот ты какой – город вампиров” – подумала Саян. - “Что ж, ничего особенного, видали мы города и больше и необычнее.”
Улица расширилась до площади из голубых круглых плит. На этой площади стояло здание театра, ещё что-то с колоннами и арками, а с краю, притулился к тротуару киоск “Мороженное”.
Саян подошла, и стала разглядывать яркие ценники. Денег у неё не было, да Саян и не знала какие в этом городе деньги. К киоску подошла полненькая женщина с маленькой девочкой. Они принялись выбирать мороженное, и Саян с завистью косилась на них, сглатывая слюну.
В этот момент что-то произошло, Саян не сразу поняла, оглянулась: всё нормально, тихо, через площадь идёт какой-то человек…
- Вроде как посветлело? – дошло до Саян.
Женщина вдруг охнула, и схватив девочку за плечо, толкнула за киоск. В следующий миг в облаках образовалась рваная дыра, и в площадь ударил золотой солнечный луч. Он попал в идущего человека. Короткий вскрик, и кучка пепла на залитых солнцем голубых плитах. И почти сразу облака сошлись, и снова ровный сумрак, и тишина.
- Что же это?.. – потрясённо выдохнула Саян. – Это же…
- Ты нездешняя? – спросили сбоку.
Саян почти враждебно оглядела молодого человека, стоявшего перед ней, и с вызовом ответила:
- А если и так, и что?
- Хочешь мороженного? – он улыбался, совсем не рассердившись на Саян.
- Отдаривать нечем, - буркнула она.
Теперь парень обиделся:
- Я ж угостить хотел, а ты…
- Ну, хочу, - полушёпотом ответила Саян и засопела от неловкости.
Они ели мороженное, гуляли по ближайшему парку, кормили лебедей в пруду.
Потом новый знакомый сводил Саян в ресторан поужинать, и предложил ночевать у него, клятвенно пообещав не приставать.
- Ну, смотри, - усмехнулась Саян, демонстративно испепелив мусор в попавшейся урне. Парень слегка побледнел, и всю ночь из его комнаты не доносилось ни звука. Саян даже подумала, что он вовсе не ночевал дома, дабы избежать близости опасной гостьи.
Зато утром он объяснил Саян, что происходит в городе.
Облака – это нормально. Этот облачный слой стоял – плыл над городом вампиров всегда. Но недавно учёные обнаружили, что в атмосфере что-то там сдвинулось и есть вероятность, что облачный слой уйдёт, рассеется, открыв город и всех его жителей смертоносному светилу. Сначала в это никто не верил, мало ли что пишут в газетах и говорят по TV, но потом в облаках стали появляться дыры. Тут и там, на две-три секунды, разорвётся облако, хлынет солнечный поток, потом снова облака стянет. Сначала по разрыву в неделю, сейчас по шесть-десять потоков за день. Жители боятся выходить на улицу, потому что попадёшь под такой…Да Саян и сама видела! Кучка пепла и всё!
Совет города решает, что делать. Многие уже эвакуированы на свободную территорию. Но там недостаточно места, а на других территориях не многие рады вампирам, да и опять же условия…А времени почти что нет.
- Я люблю свой город, - печально сказал парень. – Жаль, если он погибнет.
- Сколько времени осталось до рассеивания слоя? – спросила Саян, и нахмурилась при ответе:
- Учёные считают - два дня, считая завтрашний.
На другой день, сама не зная зачем, Саян вернулась на площадь, к киоску с мороженным. И почему-то совсем не удивилась, встретив там вчерашнюю женщину с девочкой. Они покупали мороженное в маленьких стаканчиках, похожих на бочонки с ручками.
- Мам! – громким шёпотом сказала девочка, - Смотри, вон она! Давай спросим, а? Ну, давай!
Мать шикнула на неё, виновато покосившись на Саян, и потянула девочку за собой.
- Подождите! – громко позвала Саян, быстро нагоняя пару. – Что ты хотела спросить? – наклонилась она к девочке.
- А правда, что ты же… Певчая заклинаний? – девочка смотрела чуть испуганно, но твёрдо. – Почему же ты не спасёшь город? И… нас всех…
- Как спасу?
- В Машине, - несмело отозвалась девочка, глянув на мать.
Саян тоже посмотрела на женщину:
- Что за машина?
Женщина вздохнула. Выпустила руку дочки, зачем-то принялась поправлять складки длинного цветастого платья. Потом она протянула Саян бочонок – стаканчик с мороженным. Саян взяла его.
- Есть у нас один такой… чудак, - они медленно шли по улице, ели мороженное. – Он, когда узнал, что облачный слой разрушается, соорудил машину, которая, якобы, может защитить Город, уж не знаю как. Только придумал он, что заработает Машина, если поместить в неё душу Певчей Заклинаний. А я даже и не знаю, кто это такие! – в сердцах добавила женщина, ловко швыряя пустой стаканчик в урну.
– Ребятишки, вишь, верят ему. Шныряют везде, ищут эту… певчую… некоторые на другие территории умудрились выбраться!
- Где этот… Чудак? – спросила Саян.
- Вы верите что ли? – женщина всплеснула руками. – Глупость же это!
- Я – ведьмачка, - медленно произнесла Саян. – Нас иногда называют… Поющими Заклинания… - и, посмотрев на растерянное лицо женщины, добавила:
- И почему я попала именно в ваш город?
Чудак оказался молодым, нескладным мужчиной, с торчащими во все стороны соломенного цвета волосами, в клетчатой рубашке и синих форменных джинсах. Он внимательно посмотрел на Саян, и не задав ни одного вопроса, отвёл её к Машине. Там он принялся рассказывать принцип действия механизма, устройство и реакции, но Саян почти не слышала его.
Едва она увидела Машину – хрупкий агрегат, состоящий из прозрачного яйцеобразного бака, многочисленных перегонных трубочек и сложенной гармошкой воронки – как сразу поняла: да, эта Машина будет работать! И она действительно может спасти Город… если Саян отдаст свою душу, чтобы оживить механизм…
Интересно, если она вздумает убегать, этот изобретатель погонится за ней? Но она не хочет убегать! Хочет помочь! Но жить охота! Ей одной – а в городе живут тысячи человек, то есть вампиров, и среди них много детей… таких вот, как эта маленькая девочка. За что их?
“А меня за что?” – подумала Саян. - “Расплата за все грешки? Так ведь я ведьмачка! Это мой образ жизни! Но тут ко мне отнеслись так по-доброму… Случайно ли я сюда попала? Не верю в предопределения… Но с другой стороны, я выбрала для укрощения камня не то заклинание, что положено использовать, а старое, забытое… Случайно ли я?... ”
- Что делать нужно? – сердито спросила Саян, шагнув к Машине…
…Разрыв… Размытый свет… плывущие силуэты… - Кто ты?!.. Почему всё так?... Разрыв… Я – это ты… Бледное лицо учёного Чудака… Почему он так смотрит? Меня как будто две… Разрыв… Ты – это я…
- Надо проще, - говорю я учёному. – Вот так, - протягиваю руку. – Возьми. Это – тебе. Мне не рассеять купол облаков! – и сияющая искра вырывается из груди, врезается в Машину и уходит через крышу дома в небо… А потом круговерть деревьев, домов, машин, людей… и ведьмачка Саян, оставшаяся жить в городе вампиров… и над городом серый пушистый слой облаков … который не разойдётся никогда…
…А мне как-то тоскливо сегодня. Сон что ли так подействовал? Или просто так? Что-то плющит меня сегодня… тоска какая-то… фиг поймёшь. Как пойду сейчас, как чаю напьюсь! Кружки три выхлебаю! О! точно! Кружки три!..
Глава шестая
Смотритель подводного сада
Тревожная весть, о том, что дорога на Огуречную ферму затоплена, была воспринята жителями Холмов Черёмушки без лишней паники. Посовещались, выбрали свинячьего пастушка Николку и отправили его разузнать, что да как. Тот быстро обернулся, рассмотрел, расспросил соседей с Боровухи, а вернувшись, поведал неутешительные новости. Возле Серой Гати рухнул вековой дуб Столет. Его корни и мощный ствол больше не поддерживали сваи под настилом, и последний ливень за какие-то сутки залил светлые доски, прогнувшиеся под собственным весом. Сейчас толща воды над досками составляла три – четыре метра, и так метров двадцать в длину, от края до края целого настила.
А если даже в мелкой луже существует вероятность нападения, то что уж говорить о таком просторе!
Итак, дорога на Огуречную ферму была закрыта, а значит, все Холмы, расположенные справа от центрального Холма Пуп, лишились возможности есть вкусные огурцы. И не только огурцы. Пока дорога не будет восстановлена, из рациона жителей пяти Холмов исчезают все виды капусты, плоды редисового куста и недавно выведенный селекционерами – фермерами «Ягодный Снежок», уже снискавший себе славу, как полезное для желудка и очень вкусное лакомство.
Восстанавливать настил будут все. Мужчинам достанется самая тяжёлая и опасная работа – с плотов определить сломанные сваи, баграми, крючьями, верёвками поднять притопленные доски настила, и через специально просверленные кругляши поставить и вбить новые сваи. Женщины на подхвате – подать нужный инструмент, заметить, где сильно перетёрлась верёвка и заменить её, обрезать, если понадобится, ветки ив, ракитника или ещё каких деревьев, и прочее. Дети тоже не бездельничают. Конечно, самых младших к воде вообще не подпускают, но те, что постарше рассыпались по периметру берега и внимательно следят – не пойдёт ли по водной глади подозрительная рябь, не плеснёт ли где перепончатая лапа, не сдвинется ли вдруг с места поросшая зелёной тиной болотная кочка. А углядев что непонятное, подают сигнал гуделкой. Звук у гуделки пронзительный, далеко окрест слышно. И приостанавливается работа, плоты подходят к берегу, люди наготове держат палки, дубинки и другое, чем можно защититься от болотной нечисти.
К счастью, водяные жители опасаются большого скопления людей, и шибко не лезут. Другое дело ребёнка заманить болотными огнями, невесть откуда взявшимся корабликом или цветком красивым, девушку ли, юношу, идущего по делу, напугать, спихнуть с настила в прозрачную воду, а там уж распорядиться по – своему. Нечисть – она нечисть и есть, ей законы не писаны. Защекочут, утопят, или просто до смерти запугают и с ума сведут. Одно слово – нечисть. Другое дело, что и жители Холмов не шибко с болотниками ласковы. Коль поймают, в воду не уйдёшь – тут же и высушат, казнив за все прошлые злодеяния.
Стоявший поутру туман вскоре разошёлся, и яркие солнечные лучи пронизывали воду до самого дна.
- Парит, - сказал Николка, подтягивая сползающие штаны, и поглядывая на небо. Там – ни облачка.
– Дождь будет, - озабоченно говорит он.
- Ближе к вечеру, - успокоила друга Мари. – Смотри, как жарит. А там уж я вернусь. Мне только сахару. И всё.
Николка кивнул и они замолчали. Над водой стояла сонная тишина, нарушаемая лишь треском стрекозиных крыльев. Настил поскрипывал под ногами, иногда под ним хлюпало.
- Говорят, позавчера в корнях Столета мавка застряла, - Мари вздохнула, услышав в голосе Николки восторг. – Говорят, знаешь, что? Говорят, что это болотники корни Столета подрыли, чтобы он упал. Вот он теперь и мстит им! – глаза пастушка горели от возбуждения. Любил он такие сплетни, ох, любил!
Мари в сомнении покачала головой. Чтобы такой дуб, как Столет, смогли подрыть какие-то болотники… Хотя недаром говорят «Вода по капле камень точит», а корни Столета, хоть мощные, всегда в воде. А там эти…
- Давай мимо Столета пройдём? – предложила Мари.
- Мавку посмотреть хочешь? – понял по-своему Николка. – Да нет её там давно. Староста Боровухи допрежь всех успел, вроде как за жену мстить хотел, ну и снял…
- Не за этим, - коротко возразила Мари. – Так просто.
- У-у, такой крюк делать! – протянул ленивый парнишка. Он был толстоват и не шибко любил лишний раз побегать. Если что интересное, сплетню какую разузнать - другое дело, а так…
- Одна схожу, - Мари пожала плечами и свернула к Серой Гати.
- Эээ! Я с тобой! – Николка догнал подружку и, обиженно сопя, потрюхал рядом.
Настил тут был старым, но очень крепким, из широких серых досок, в которых, как закрытые глаза, торчали спиленные отшлифованные пенёчки. Возле Серой Гати деревьев почти не было, зато из воды гордо торчали длинные стебли рогоза, тыча в далёкое небо толстыми коричневыми пальцами. Вода здесь была коричневой, а на дне лежали слои и хлопья ржавчины.
Мари и Николка остановились возле Столета. Рухнувший дуб нависал корнями над заново проложенным настилом, и причудливая огромная тень неподвижно лежала на серых досках.
Мари с трепетом оглядывала хитросплетение корней, корешков и корешочков, торчащих во все стороны, подобно ленивым щупальцам неведомого чудовища. Неохватный ствол дуба покоился в воде, и в его тени копошились какие-то водные твари, обустраивая в рубчатой коре свой подводный быт. Мари глубоко вздохнула, думая о круговороте происходящего в жизни. Стоял дуб, ютились в его кроне птицы, а в стволе жили в дуплах белки, ползали по коре жуки. А рухнул дуб, всё равно продолжает он служить домом, только другим жителям, и шныряют меж его листьев рыбы и всякие подводные гады, и ползают по коре, теперь уже подводные, жуки.
Где-то в рогозе заорала лягушка. Мари помотала головой, отгоняя внезапную сонливость.
- Пойду уже, - она откинула на спину тугие рыжие косички. – Ты домой?
- К соседям забегу. Акулина обещала плошку малины дать, у них вкусная, - облизнулся Николка. – А ты скорей сходи, и мы потом малину с сахаром!
- Постараюсь, - кивнула Мари и, махнув на прощание рукой, заторопилась в магазин.
Холм Безлетное, где и располагались все магазинчики, был самым дальним от Черёмушек. По правде сказать, он и для других холмов был не слишком близким. Неудобно, лучше б, конечно, на холме Пуп торговлю открыть, да вот загвоздка – порос весь холм Безлетное травой белёжкой. Коротенькие упругие курчавинки, пружинящие под ногами, покрывают весь холм, будто нетающий снег. Словно на этом холме всегда зима. Отсюда и название – Безлетное. Белёжку не едят никакие животные, поэтому домашний скот на Безлетном не держат. Перекапывать землю под огороды бесполезно: во-первых, трава очень цепко держится за почву неимоверно длинными корнями, во-вторых, после белёжки ничего на этой земле не вырастает, а в третьих, даже изрубленная в мелкие кусочки, белёжка моментально укореняется снова и расстилается по земле белоснежным ковром. Поэтому жители холма Безлетное держат магазинчики, и уж чего только в этих магазинчиках нету!
Мари всего-то пришла за сахаром, но не удержалась, сунулась в посудную лавочку и долго не могла отойти от витрины с кувшинчиками - уж такие они были хорошенькие! С крохотными крышечками, изогнутыми ручками, и плоские, и пузатенькие, ну, прелесть, да и только! Мари проторчала в лавочке добрых полчаса, а когда, наконец-то, ушла оттуда и с пакетом сахара собралась домой, по небу носило сизо-серые облака и в воздухе отчётливо пахло грозой.
Мари быстро шагала по настилу, иногда переходя на бег. Надо успеть вернуться в Черёмушки до дождя. Или хотя бы забежать на любой из холмов. Как назло, Мари успела зайти достаточно далеко в болота, отсюда до любого из холмов топать и топать, а небо уже затянуто тучами, над которыми глухо рокочет гром. Вот потемнело ещё сильнее, потом резкий порыв ветра угнал тучу в сторону, и серое однообразное небо просыпалось мелким дождём.
- Сахар! – пискнула Мари, сдёргивая с себя фартук и завёртывая пакет в тряпичный кулёк. Потом во весь дух припустила по доскам, надеясь добежать до развилки – свернуть налево и оттуда до холма Клюковки рукой подать. Там и дождь переждёт.
Но, подбегая к развилке, Мари увидела, что опоздала. Впереди, на мокрых уже досках, сидели болотники. Опустив перепончатые ноги в воду, ёжились от удовольствия под дождём и пускали наперегонки бородавчатых жаб.
Мари замерла. Путь был отрезан. Теперь или бежать назад, или…
Болотники заметили её. Начали переговариваться на своём языке, похожем на кваканье ночных лягушек.
Мари лихорадочно соображала, что делать. До настила налево, то есть к Клюковкам, не добраться, это всё равно, что вперёд, болотникам в лапы. Назад бежать – не успеет, дождь уже почти превратился в настоящий ливень, водяные запросто догонят её и утащат к себе.
Есть ещё один путь… но туда так страшно…
Один водяной вскочил и пошлёпал к замершей девушке. Дождевые капли щёлкали по его бледному надутому пузу, и раздавался гулкий булькающий звук. Секунду Мари смотрела на это пузо – барабан, ощущая, как в её собственном животе всё сжимается в тошнотворный комок, а потом резко скакнула вправо, через лежащую на досках оленью корягу, и во весь дух понеслась в сторону Топи.
Сзади раздулось громкое кваканье, шлепки перепончатых лап, а потом плеск воды. Вплавь догоняют! Ну, ничего, лишь бы успеть к Топи, там всё заросшее, проплыть им будет негде.
Несколько раз Мари едва не уронила кулёк с сахаром и сама чуть не слетела в воду, поскользнувшись на зелёных пятнах лишайников, тут и там покрывающих доски настила. Страх подгонял её, и Мари не сбавила ход, пока с разбегу не врезалась в разросшийся куст. С треском продралась меж ветвями и только тогда остановилась, прислушиваясь.
Дождевые капли лупили по воде, листьям, настилу. Но, кроме шума дождя, ничего слышно не было. Водяные больше не гнались за Мари, и она уже спокойно пошла к Дому…
Нельзя сказать, что совсем уж спокойно. Сердце так и тюкало в груди, страх противными длинными пальцами ковырялся внутри, и Мари чувствовала, что её мутит. Однако отступать было некуда.
Мари ступила на длинную открытую веранду, помотала головой, стряхивая с волос воду, и постучала в дверь. Открыла, шагнула в тёмный коридор, и остановилась. Из-под двери, ведущей в комнату, стелилась полоска апельсиново – жёлтого света.
“Поздороваться! – напомнила себе Мари. – И ничего не трогать! Ни в коем случае! Ничего!”
Встряхнулась и вошла.
Об этом доме Мари слышала с детства. Обычно все жили на холмах, и только этот дом стоял на клочке суши, в месте, называемом Топь. Кто построил его? Взрослые говорили, что какой-то чудак, приехавший очень давно, когда ещё и половины холмов не было заселено. А дети считали, что это дом Хозяина Топи. И вообще того, кому принадлежат все болота вокруг холмов, да может, и сами холмы тоже…
В Доме никто не бывал, но все знали: там много-много разных ценных и очень красивых вещей. Но трогать их, даже не брать, а просто касаться, нипочём нельзя!
Взрослые, отводя глаза, пряча ребяческие страхи за недоверием, говорили, что дом чужой, и конечно, никому не понравится, если кто-то будет трогать его вещи. А дети знали – трогать ничего нельзя, потому что, если дотронешься до какой-то вещи, обратно на холмы уже не вернёшься. Заплутаешь в болотах, потому что перед глазами всё время будет стоять роскошь Дома на Топи.
Когда Мари было лет десять, в Дом сходил их сосед Терентий, молодой парень, резчик по дереву, первый жених в Черёмушках. Он ходил в Безлетное купить новый инструмент, а вернулся спустя три дня, шатающийся, бледный, с мечтательным блуждающим взглядом. Он никого не узнавал, ни с кем не разговаривал, только бормотал себе под нос - “Перильца, перильца резные… и мостики…” И только один раз громко и отчётливо – “А ноги её оплетали зелёные листья… И всё как живое!”. А в один день Терентий исчез, и больше его никто не видел.
Подрастая, Мари всё удивлялась – ну, зашёл человек в дом, но брать-то зачем? Неужели так трудно удержаться?
И вот сейчас, стоя в комнате того самого Дома среди Топи, Мари видела всё сама и понимала – удержаться действительно трудно!
Комната была большая, прямоугольная. Окна закрыты длинными шторами, на полу ковёр. Мари разулась и босиком ступила на это мягкое поле.
Словно вздох, пронёсся вдруг по комнате порыв ветра, и Мари вспомнила о хозяине Дома. Его никто не видел, а он никогда не показывался, но это не значит, что можно быть невоспитанной.
- Здравствуйте! – громко сказала Мари, задрав голову к потолку.
Там сияла громадная хрустальная люстра, позвякивавшая каплевидными хрусталиками.
- Простите, что я без разрешения, да ещё в таком виде, - Мари смущённо одёрнула прилипшее к ногам платье. – Там ливень, а я не успела вернуться…
Мари сама не понимала, зачем говорит всё это. Просто, чтобы не молчать, зная, что в доме кто-то есть? Интересно, какой он? А вдруг он выйдет к Мари?
Но вокруг было тихо и, постояв, Мари решила осмотреться. Заложив руки за спину, чтоб ненароком что-нибудь не потрогать, она стала медленно обходить комнату.
Шкафчики, полки, столики и комоды – всё заставлено. Вещи, безделушки, сувениры, от многообразия которых рябит в глазах.
Мари смотрела, разглядывала, удивлялась и восхищалась – столько всего она ни разу не видела даже в магазинчиках Безлетного.
Вот пузатый флакон с шарообразной крышечкой, весь янтарно-жёлтый, почти светится. И пахнет от него приятно – должно быть, духи. Статуэтка женщины с корзиной на голове и букетом цветов в руках. Катрины, подсвечники, вазы, зеркала, настольные лампы и причудливые маски, коробочки с бантами и розами, стеклянные и керамические фигурки животных и людей. Да много ещё всего!
Мари даже глаза прикрыла, утомившись от бесчисленного разнообразия и пестроты всего, что было в комнате. Но ничего, ни одной безделушки, Мари не тронула и кончиком пальца. Всё это было интересно, красиво, но зачем? Мари была равнодушна к сувенирам и украшениям, привлекающим девушек её возраста.
Лишь один раз она едва не сорвалась. На комоде стоял кувшинчик. Или сливочник? А может, и вовсе вазочка для варенья. Не важно. Важно то, что от этой вазочки – кувшинчика – сливочника Мари не могла отойти очень долго. Из толстого стекла, в форме яблока, гладкий, и такой миленький! Да ещё с длинной ложечкой, ручку которой венчало маленькое красное яблочко! Ну, глаз не оторвать! Рука сама тянулась взять посудинку, ощутить круглые гладкие бока, позвякать стеклянной ложечкой…
“Заплутаешь в болотах и уже не вернёшься на Холмы…” – шепнул разум, и Мари словно очнулась. Отбежала к двери, прислушавшись, поняла, что дождь прекратился.
- Спасибо за гостеприимство, - Мари сделала книксен и стала обуваться. Странно, сандалии совершенно сухие! Как это они успели так быстро высохнуть? Да и платье, как внезапно поняла Мари, уже не липнет к ногам и не холодит кожу влажной тканью. Оно тоже сухое. Вот это да!
- Спасибо, - сказала Мари, беря подмышку пакет с сахаром. –До свидания!
- Подожди! – голос раздался так неожиданно, что Мари подскочила. Сахар плюхнулся на пол, но, к счастью, пакет не порвался.
- Нельзя же так пугать! – сердито сказала Мари, и только потом сообразила - кто это говорит.
- Извини, - сказал голос, впрочем, без особого раскаяния. – Я хотел спросить, разве ты ничего не возьмёшь?
- Нет, - растерялась Мари, - А зачем?
- Тебе же понравился тот кувшинчик в виде яблока. Возьми его!
- Понравился, - призналась Мари. – Но это же твой!
- А я тебе дарю! Давай, бери!
- А… после этого я смогу добраться домой? Не заблужусь?
Молчание. Потом вздох.
- Эх ты! – грустно сказала Мари. – Ты хотел, чтобы я где-нибудь утопла?
- Я хотел, чтобы ты вернулась, - тихо сказал голос.
- А разве… я так не могу вернуться? – удивилась Мари.
- Никто же не возвращается, - сумрачно ответил голос.
- Потому что без приглашения в гости не приходят! – Мари подобрала пакет с сахаром с пола.
- Так я тебя приглашаю! – обрадовался голос. – Придёшь?
- Приду, - пообещала Мари. – А сейчас надо домой. Все уж, поди волнуются!
- Ты вернись! – вслед попросил голос.
- Обязательно! – крикнула Мари уже с веранды. – Ты жди! Я приду!..
Теперь Мари напоминала себе героиню сказки “Аленький цветочек”. Только там девушка всё время жила с чудовищем, а Мари приходила в Дом на Топи каждый раз, когда ходила куда-либо по делам. Приходила и, усаживаясь в кресло, разговаривала с хозяином дома.
Он больше не пытался всучить ей какой-нибудь подарок, и даже убрал из кресла подушечки и меха, которые тоже нельзя было трогать. А вот сидеть в кресле – это пожалуйста. И Мари сидела, и разговаривала.
Правда, она по-прежнему не знала, как выглядит её собеседник, но это не мешало. Разговаривать с ним было интересно. Мари даже скучала, если, занятая делами по дому, не могла прийти в гости на Топь.
В тот день она поссорилась с Николкой, который неожиданно решил, что Мари красивая, и он хочет быть больше, чем просто другом, и полез целоваться. Мари дала ему в глаз крепким кулачком, так, что искры полетели в воду. Ошарашенный пастушок остался сидеть на досках настила, а Мари убежала в Дом на Топи. Обиженная, она ходила кругами по комнате, не желая присесть в кресло.
- Ну, что с тобой? – не выдержал голос. – На кого надулась?
- На тебя! – буркнула Мари.
- И за что же, интересно знать?
- Интересно ему! Сидишь в доме, а водяные эти… противные… распоясались совсем!
Мари не обманывала. Болотники и в самом деле вели себя более нагло, чем когда-либо. Рвали сети, портили оставленные на воде плоты и лодки, шатали сваи, угрожая сломать настил, а вчера какая-то кикимора вынырнула возле Столета, на котором сидела Мари, и целый час корчила рожи, дразнилась, обзывалась и даже кидалась вонючей тиной. Мари сумела огреть её прутом по зелёной спине, но к дубу больше не ходила.
- Чем торчать среди всех этих ерундовин, лучше б сделал что-нибудь с водяными, - продолжала сердиться девушка.
- А кто тебе сказал, что я в состоянии что-то с ними сделать? – поинтересовался голос.
- Ну, как… все это знают! Ты же хозяин этих мест!
- Не хозяин, а смотритель, - поправил голос тихо.
- Смотритель? – растерялась Мари. – А хозяин кто?
- Природа, - казалось, обладатель голоса пожал плечами. – И сама земля хозяйка своих болот.
- А-а, - Мари разочарованно вздохнула. – Значит, не можешь…
- Могу, – коротко ответил Смотритель.
- Да?! – взвилась Мари. – Так что же ты?! Помоги нам! Очисть болота! Что же ты?!
- Всё совсем не так, как ты себе представляешь, - медленно проговорил Смотритель. – Вот представь себе Сад. Красивый, ухоженный. Бабочки летают, белки скачут, котята там всякие. А потом садовник заболевает! Он сидит дома и сил его хватает лишь на то, чтобы поддерживать своё существование. Он может выйти и привести в порядок сад, но на это уйдут его последние силы, и он умрёт. Вот и сидит Садовник в доме, а Сад дичает, зарастает сорняками, и вместо милых котят и безобидных бабочек – драные, злобные зверюги и пауки с сороконожками…
Мари передёрнуло после этих слов. Она помолчала, а потом спросила:
- А кто… кем были эти болотники?
- Тритонами, русалками, да такими же водяными, только характер у них был другой. Мягкий, дружелюбный, отзывчивый.
- И если ты очистишь болота, то умрёшь? - Мари уже забыла, что сердилась, на глазах её закипали слёзы.
- Да нет, не умру, По крайней мере, не скоро, - мягко ответил голос. – Просто уже совсем не смогу выходить из дома. А думаешь, весело сидеть в четырёх стенах совершенно одному?
- Разве ты выходишь? – удивилась Мари.
- Да. Ветром, тучами, ручьём… А если очищу болота стану обычным человеком, слабым и больным. И не смогу ничего.
- И что, совсем-совсем никак? – почти шёпотом спросила Мари.
- Хочешь стать моей женой? – развеселился вдруг голос. –Интересная мысль! Будешь ухаживать за мной, печь мне оладушки! Я люблю оладушки! Ты умеешь?
- Умею, - ошарашено сказала Мари, подумав, что как это она не додумалась до такого. Это же действительно выход!
- А если я стану твоей женой, мне можно будет касаться всех этих вещей?
- Разумеется! – удивлённо отозвался голос. – Постой! Ты серьёзно хочешь этого?
- Я хочу мира и процветания своему народу, - мрачно ответила Мари. – Если, конечно, ты меня не обманешь и очистишь воду.
- Не обману, - мягко сказал Смотритель. – Если и ты не обманешь меня и придёшь.
- Да. – твёрдо сказала Мари. И не выдержала: - А ты выглядишь… каким?
- Думаешь, я урод? – обиделся Смотритель. – Я симпатичный! Вон, подойди к красному секретеру, там есть фотография!
Мари подошла. Фотография стояла в прямоугольной рамке с орнаментом из ракушек, цветочков и желудей. А с фотографии улыбался Мари темноволосый мужчина, молодой и очень привлекательный. Белая рубашка чётко выделялась на фоне пышной зелени. Мари узнала кусты, сросшиеся корнями под настилом, а ветвями поверх, те самые, в которые она врезалась, когда бежала к Дому на Топи первый раз.
- Ух! – щёки Мари заалели. Это – её будущий муж. Если она не струсит, не смалодушничает.
- Ну, как? – в голосе Смотрителя Мари уловила тревожные нотки. – Не противный?
- Мне понравился, - смущённо призналась Мари.
- Когда ты придёшь… - он запнулся, - Придёшь, чтобы остаться?
- Завтра! – решила Мари. – Сегодня попрощаюсь со всеми, вещи кое-какие соберу.
-Тогда вот что, открой шкаф, тот, из чёрного дерева, открой, не бойся. Видишь серебристую шкатулочку? В ней…
Мари зажала внутреннюю дрожь, открыла шкатулку. Там лежало тоненькое зелёное колечко, будто из травы сплетённое. Мари опять вспомнила сказку, хихикнула. Очевидно, Смотритель подумал о том же, потому что рассмеялся и сказал:
- Вертеть его не надо. Просто одень. Это знак того, что мы обручены.
Мари одела колечко, пришедшееся тють в тють на её палец, и, попрощавшись, отправилась домой.
Перед самыми Черёмушками сидела на притопленной коряге растрёпанная мавка. Она теребила листья рогоза и нахально поглядывала на Мари. Та прищурилась и на всякий случай взялась за мешочек с солью, висевший на шее. Но мавка не стала связываться, она поглядела на руку Мари, зло сверкнула глазами и сиганула в воду, подняв брызги.
Новость разнеслась по всем Черёмушкам со скоростью водомерки, бегущей по глади – Смотритель болот очистит воду! Вражды с водяным народом больше не будет! О том, что для этого Мари придётся стать женой Смотрителя, жители Черёмушек будто забыли. Или, во всяком случае, предпочитали не вспоминать.
Но Мари не обижалась. Что значит один человек в сравнении со всеми жителями Холмов? Зато прекратится вражда, и безопасными станут водные просторы. И можно будет не бояться за ребятишек, рыбачащих с лодок и плотов, или купающихся у берега. И Мари была рада, тем более, что её муж очень привлекателен, и скучать с ним явно не придётся.
Ночью пошёл дождь, к утру превратившийся в сильный ливень. Мари с тревогой наблюдала за пузырями на лужах. Вещи собраны, со всеми попрощалась, пора уйти. Но о том, чтобы в такую погоду сунуться на настил и думать нечего.
Мари ходила по дому, нервничая и расстраиваясь, и как только слегка развиднелось, и появилось на небе несмелое солнышко, она отправилась к Топи.
Она успела пройти развилку, но свернуть не успела, потому что вода по обеим сторонам настила вскипела, забурлила, и на доски перед Мари выскочило трое болотников. Мари отшатнулась назад, спиной ощутила опасность, успела краем глаза увидеть перепончатые лапы, и тут же сорвала с шеи мешочек и крутанулась на месте, насыпая солью круг. Потом замерла посреди соляного круга, внимательно наблюдая за водяными. А они не уходили. Самый крупный, выше Мари на целую голову, лениво почесал пузо и усмехнулся лягушачьим ртом.
- Думаешь, спаслась? Скоро пойдёт дождь и смоет твою соль. Вот тогда мы до тебя и доберёмся!
- Да что вам надо? – не выдержала Мари. Она понимала, что болотник прав – стоит ливню хлынуть вновь, и никто ей не поможет. И напрасно жители Холмов будут ждать спокойной, чистой воды… А Смотритель, наверное, подумает, что Мари его обманула. Какого же мнения он будет о людях Холмов?
- Чего вы ко мне пристали? – Мари в отчаянии глянула на собирающиеся тучи.
- Ты хотела нас убить! – квакнул болотник. – Спуталась со Смотрителем!
- Не убить! Он очистит воду, и вы станете прежними!
- Прежними наши предки были, - пожал плечами водяной. – А нам и так пучком. А ты станешь женой нашего царя!
У Мари даже косички дыбом стали от возмущения.
- Да я лучше утоплюсь!
- А и так ладно! – хохотнул водяник. – Топись. Всё одно нашей будешь.
Мари похолодела. И в самом деле, это не выход… Что делать?
Первые капли дождя ударили в настил, разметая белые крупинки… Водяные уже протягивают перепончатые лапы, сужают круг. Мари ощущает запах тины и дохлой рыбы идущий от них…
Не хочу!...
Разрыв… и не надо… Я – это ты… Хочешь к нему?.. Ты – это я… Разрыв… Не бойся… выход есть…
Раскинув руки в стороны, она спиной вперёд падает в воду… Разрыв… А из груди вырывается сияющая искорка, растёт, больше, больше, и белый слепящий свет затопил всю воду, хлынул через края настила и поплыл над Холмами… В воде, под водой и над водой катят белосияющие волны… омывая… очищая… Болотники падают во воду, закрываясь руками-лапами… Вы будете живы… вы будете добры… Разрыв… Не бойся, он дождётся… Вы будете счастливы… Разрыв…
…Голова болела весь день…и насморк! Когда я успела простудиться? А на улице солнце, и его свет напоминает мне какое-то другое белое сияние…
Глава седьмая
Зёрна твоего страха
На раздавшийся сразу пополудни телефонный звонок, Полина прибежала из ванны. Точнее, прискакала на одной ноге, другой запутавшись в трусиках и джинсах сразу.
- Аллё! – она прижала трубку к уху плечом, а руками пыталась привести в порядок свой гардероб.
- Полька, привет! – затрещала трубка голосом Дианы. – Слушай, такие дела, короче, вчера Толька свалился с дерева и ногу потянул. И короче, никуда он теперь не пойдёт. А билеты на Юсуфа он Никите отдал! А Никите одному в лом, короче, он меня пригласил!
- И? – упавшим голосом спросила Полина.
- Буи! – рассердилась трубка. – Не сечёшь что ли? Я с Никитой на Юсуфа иду, а концерт по любому часа три будет, ну и короче, потом наверняка пойдём, пива выпьем. Короче, в кино я с тобой ваще не успеваю! Усекла? Извини, короче, потом как – нить сбегаем, тем более что билеты мы заранее не покупали, а на Юсуфа билеты, короче давно взяты! Вот так, подруга! Ну, пока!
- Пока, - уныло сказала Полина, и добавила в коротко запищавшую трубку – Короче…
Некоторое время Полина стояла, бездумно уставившись в окно. Там ярко синело небо, светило жаркое солнце, и вопила детвора на детской площадке. Под летним ветерком шелестел листвой высоченный тополь, наверное, тот самый, с которого упал придурок Толька. А, может, и не тот.
Потом Полина решительно тряхнула головой, и пошла причёсываться. В конце концов, что случилось? Ну, свалила Дианка с Никитой на концерт Юсуфова, это ж самый модный молодой певец в этом сезоне. Все девчонки сходят по нему с ума. Ну, не позвала Диана Полю с собой, так ведь билеты куплены уже давно, и то, если б Толька ногу не растянул, не видать бы Дианке Юсуфа, как своих ушей без зеркала! Конечно, Никита мог бы проявить благородство, и уступить свой билет Полине, тем более что это она выручила его, заняв на день рождение три тысячи, которые он, кстати, так и не вернул. Ну и пусть не уступил! И пусть катит на Юсуфа с Дианкой, которая “По-любому, короче” не успевает с Полиной в кино.
И всё равно день не испорчен. Можно пойти в кино одной, и даже на шестичасового “Призрачного Сэла”, билет на которого стоит дороже, и вдвоём с Дианой у них не хватало денег. Одной Поле хватит не только на билет, но и на большое ведёрко поп-корна, пакет чипсов и колу. Всё как надо.
А пока, можно не спеша, наложить макияж, и сходить отнести в печать плёнки. Уже месяц руки не доходят, а ведь там шикарные кадры! А вот сегодня, глядишь и дойдут. Через час – два фотографии будут готовы, Полина заберёт их, не спеша рассмотрит, а потом отправится в кино! Нет, решительно, день вовсе не испорчен, а уж она постарается, чтобы все прелести этого летнего дня не прошли мимо!
Фильм оказался страшным. Просто жутким, если уж быть честной с собой полностью. Полина даже не съела чипсы, во время фильма у неё сжималось горло и в желудке всё ухало неизвестно в какие глубины. Какие уж тут чипсы!
Полина доедала их сейчас, выйдя из кинозала, и расхаживая по холлу кинотеатра. Вокруг пищала ребятня – в Красном зале кончился мультфильм “Добрыня Никитич и Змей Горыныч”, покупали плакаты с героями мультфильма и пластмассовые фигурки на шнурках, чтобы носить на шее. Полина снисходительно подумала, что она достаточно взрослая и такую ерундушку точно не оденет, а вот плакат купить можно. И пусть Дианка знает, что Полина вовсе не пропадала от скуки без её, Дианкиного общества. Да и к тому же, несмотря на то, что фильм оказался жутиком, главный герой Полине понравился.
- Плакат с Призрачным Сэлом, пожалуйста, - сказала Полина девушке-кассирше.
- Ой, вы знаете, кончились, - смутилась та. – Может, с Декстером хотите?
Полина вздрогнула. Декстер – отрицательный персонаж фильма, “плохой парень, который всё всем портит”. Декстер наводил на людей мороки, и поглощал их души, отчего люди погибали в страшных мучениях. Но, не смотря на это, Декстер имел дьявольски привлекательную внешность, и плакаты с ним хорошо расходились.
Но ведь Полина хотела плакат с Сэлом…
Девушка поглядела на расстроенное Полино лицо, и добавила:
- Ну, есть один… Последний. Но он… не такой как те. И больше размером.
- Какой не такой? – удивилась Полина.
Плакаты с “Призрачным Сэлом” изображали главного героя на крыше высотного дома, в белом плаще с поднятым воротником, в тяжёлых, на вид, тупоносых ботинках, он стоял, запрокинув голову назад, и раскинув руки, будто собирался упасть с небоскрёба. Все плакаты были одинаковые.
Девушка отодвинулась в сторону, и Полина увидела предлагаемый ей плакат. В два раза больше, чем тот, который ей не достался. И на нём Сэл стоял на тёмной улице. Даже не стоял, а словно замер в воздухе, прервав быстрый полёт. Старинного покроя белая рубашка, более современные с виду брюки, и остроносые туфли – таково одеяние Сэла на этом плакате, и весь он был немного прозрачен… призрачен… Сквозь фигуру просвечивала ночная улица.
А ещё Сэл на этом плакате был не один. Прислонившись к литой высокой ограде, сбоку от главного героя, стояла Катерида. В вечернем алом платье и длинных, выше локтя перчатках, в шикарных туфлях на высоченной шпильке – и всё в мелких искрящихся блёстках… Стоит и лениво-презрительно смотрит мимо Сэла. Правильно он её убил в фильме, выдра ещё та!
Весь плакат был нарисован мрачными тонами, и при взгляде на него у Полины ёкнуло сердце и даже уши похолодели. Но чем больше она рассматривала плакат вообще, и Сэла в частности, тем яснее понимала – она его хочет! Хочет купить этот плакат! Ужасно! До одури! И у Сэла здесь такой взгляд…
- Сколько? – спросила Полина внезапно охрипшим голосом. – Я возьму.
Плакат стоил вдвое дороже, чем те, первые, но Полина даже не задумалась над этим. Ей ужасно хотелось быстрее повесить плакат у себя в комнате, и в одиночестве налюбоваться на призрачную фигуру. И домой Полина возвращалась бегом.
Место для плаката она выбрала над письменным столом. Отсюда плакат видно с кровати, и засыпая, можно смотреть на него и мечтать. Полина протянула руку за скотчем, но не взяла его. В комнате новые обои – голубые, с бледно-золотыми и белыми цветами, жалко портить их липкими полосками. Их же если отдирать придётся, то только с кусками обоев. Поля достала подушечку с булавками, и сопя, приколола плакат на стену. Последняя булавка никак не хотела втыкаться, падала, гнулась, и наконец вонзилась Полине в палец.
- Ай! – взмах рукой и булавка упала на стол, а на плакат полетели мелкие капельки крови. – Тьфу ты, блин! – Полина рванула за банкой влажных салфеток. Осторожно, чтоб не размазать, впитала кровь уголком салфетки.
К счастью капли не попали на изображение Сэла, всего лишь на угол плаката. Полина с облегчением вздохнула и приколола уголок другой булавкой.
Часов в одиннадцать, едва Полина успела вылезти из ванной, примчалась Дианка, чуть под мухой, сияющая от радости и распираемая восторгами. От предложенного чая она отказалась, и тут же принялась изливать Поле свои впечатления от концерта вообще и от певца Юсуфова в частности.
- Да реально зажигает! – Диана томно закатывала миндалевидные чёрные глаза. – И весь такой… ну, просто умереть не встать!
- То-то ты пылаешь вся, - рассмеялась Полина.
- А ты злишься, что тебя с собой не взяли? – хмельной Дианке почудилось в смехе оскорбление, и она моментально разозлилась. – Сама-то, что делала? Книжечки почитывала?
- В кино ходила. На “Призрачного Сэла”!
- Велика радость в одного кино смотреть! – Диана презрительно фыркнула, чем вывела Полю из себя.
- А вот и не одна! Между прочим, я с парнем была, - как можно небрежнее сказала Полина. – Билеты на последние ряды, и мы не скучали, чтоб ты знала!
- Врёшь! – Дианка подскочила. – Нет у тебя парня!
- Есть! – совсем разозлилась Полина. И, метнув глазами по плакату, не удержалась от новой лжи: - Он на Призрачного Сэла похож! Твой Никитос рядом не валялся!
Диана задохнулась от возмущения, хватая воздух пухлыми накрашенными губками, форме которых всегда завидовала Полина. Короче, они поссорились, и уходя, Диана язвительно изъявила желание хоть раз увидеть этого самого Полиного парня.
- Если конечно он и в самом деле не призрачный! Кроме тебя его никто и не видит!
- Увидишь! Не боись! – рыкнула Поля, захлопывая дверь за вредной подругой.
Завернувшись в одеяло по самую макушку, Полина уселась на кровати и погрузилась в невесёлые раздумья. Кто тянул её за язык? Где теперь искать парня? А уж такого, чтобы походил на Сэла?! Сказать, что он уехал? Ну, там по работе – учёбе, просто по делам?
Не поверят. Просто сделать гордый вид и заявить, что её парень не товар на витрине, и нечего его рекламировать?
Полина вцепилась зубами в кончик одеяла и тихонько заныла. Ни один вариант не подходил. Так и так будут вопросы и насмешки, уж Дианка постарается настропалить против всех знакомых девчонок! Да и многие мальчишки в стороне не останутся. Ну, зачем, зачем она это ляпнула?
Полина усилила подвывания, и не сразу услышала идущий от стола шорох. А когда услышала, выпростала нос из-под одеяла – посмотреть – всё уже произошло, и он сидел на краю стола, положив ногу на ногу, и лениво рассматривая ногти на красивых, аристократических руках.
- Маа-мааа… - пропищала Поля, стекая обратно в одеяльные складки. – Кто-нибудь… помо… гите…
Он поднял голову, спрыгнул со стола, и бесшумным шагом приблизился к кровати.
- Чем помочь? – с улыбкой уставился светящимися аквамариновыми глазами. – Говори, не стесняйся, я многое умею.
- У-ууу… - тонкий писк, напоминающий мышиный, вместо вразумительного ответа.
- Э? – он приставил ладонь к уху, потом легонько потянул прядь светлых волос, торчавших из одеяльного кокона. – А погромче?
- Уйди! – пискнула Поля, не высовываясь.
Кто это?.. Глупости, и так понятно кто! Откуда он взялся?!
- Как это уйди? – насмешливо спросил Сэл. – Сама вызвала, а теперь “уйди”?
- Вызвала? – Полина ощутила слабость во всём теле. В памяти замелькали кровавые ритуалы, виденные в фильмах ужасов.
– Кровью, да? – вспомнились капельки, попавшие на плакат, неужели из-за этого?
Он захохотал, напугав Полину ещё больше. А потом рывком усадил её, сдёрнув одеяло до плеч. Полина увидела лицо Призрачного Сэла рядом со своим. Он смотрел ей в глаза, почти касаясь лбом её головы.
- Ты вызвала меня своим страхом. Не большим – когда уколола палец, и потом более сильным – когда поругалась с подругой. Но этого хватит не надолго, а я хочу больше! – шептал он, заглядывая в глаза Полине. – Я хочу много твоего страха!.. И потому предлагаю заключить договор, - вдруг совершенно деловым тоном добавил Сэл.
- Договор? – слабым голосом переспросила Полина, опять вспоминая ужастики. – Кровью расписываться?
- Далась тебе эта кровь! – глаза Сэла опасно полыхнули холодным пламенем. – Договор заключим на словах. Ты получаешь меня в качестве парня, и утираешь нос всем своим подружайкам, а я получаю твой страх. Согласна?
У Полины едва не помутилось в голове от радости. У неё будет парень! Да какой! Вот Дианка облажается! А страх, да на фиг Поле нужен страх, она и так всего боится! Может, похрабрее станет…
- Согласна! – она едва не выпрыгнула из одеяла. – Бери мой страх!
- Не торопись, - он, улыбаясь, достал из кармана брюк какой-то предмет. – Одень это.
- Странный какой,- Полина рассматривала медальон, держа его за тонкую цепочку. Гладкий, белый, немного прозрачный – лунный камень таким бывает – медальон имел форму не квадрата, не прямоугольника, ни даже параллелепипеда…
- Какой-то он… о! – Полю вдруг озарило, - Как зерно из граната! Такая форма! Зачем он?
- Верно, как зерно, - согласился Сэл. – Теперь твой страх, даже мимолётный, который ты и не замечаешь, будет концентрироваться в амулете. А когда он созреет, я его заберу.
- А, ясно, - Поля одела медальон на шею. – Спать тоже в нём?
- Особенно спать! – подчеркнул Сэл, отходя к столу.
- Слушай, а если будет мало совсем? – пришло вдруг в голову Полине. – Я ж не буду всё время боятся!
- О, не волнуйся! – глаза Сэла вспыхнули в темноте. – Ты будешь бояться! Будешь!
Проснувшись утром, и вспомнив вчерашний случай, Полина испугалась, что ничего не было, что всё ей приснилось, но тут же почувствовала посторонний предмет на шее. Схватилась, ощутив тонкость цепочки под пальцами, положила амулет в ладонь и рассмеялась. Всё было на самом деле! Ей ничего не приснилось! Но страх… “Даже мимолётный, он будет концентрироваться в амулете” – сказал вчера Сэл. Полина внимательно рассмотрела камень, но никаких изменений не нашла. Пожала плечами и отправилась умываться.
Зазвонил телефон. С колотящимся сердцем Поля сняла трубку, приготовившись мириться или ссориться с Дианой, но звонила мама. Полина обрадовалась, расспросила новости, отчиталась: в квартире порядок; питается она нормально; да, денег пока достаточно; всё под контролем, отдыхай мамочка спокойно!
Положив трубку, Полина с облегчением вздохнула, и подошла к плакату.
- Эй! – почти шёпотом позвала она.- Выходи!
Но Сэл смотрел насмешливыми бумажными глазами, и выходить явно не собирался. Полина ещё раз вздохнула и отправилась в магазин – холодильник-то считай пустой.
По дороге в магазин ей никто из знакомых не встретился. И по дороге из магазина тоже. Полина втащила тяжёлые пакеты на кухню, и, разбирая их, подумала, что зря нервничала и боялась. Даже если б и встретила кого, и что? Занят мой парень! А свидания всё равно чаще всего по вечерам назначаются.
А если он может выходить из плаката только по ночам? Полина пришла в ужас от такой мысли, и забегала по кухне. Да нет, они же заключили договор! На словах, правда, но ведь Сэл дал ей амулет! Полина снова взглянула на камень – сквозь розоватый тюль самые прозрачные места амулета просвечивали и сами казались розоватыми. Кстати, они же не договорились, как Полина будет его называть! Не Призрачным же Сэлом!
- Ё-моё! – Полина убежала в спальню, и некоторое время пыталась добиться от плаката ответов на свои вопросы. Плакат молчал. Полина бросила попытки, и ушла смотреть телевизор.
А часа в четыре, замаявшись сидеть дома, стала собираться гулять. Настроение при этом было мрачное. Что одеть? Если сделать вид, что свидание, то нужно что-то посексуальнее, например, вот этот сарафан – верх полупрозрачный из плетёных жгутиков и цепочек, а юбка тяжёлой складкой, с разрезами и тоже цепочками крест на крест. Конечно, под сарафан новое нижнее бельё в тон, и босоножки со шнуровкой до колен на шпильке. Волосы в высокий хвост, макияж по высшему разряду, и новые духи. Шикарно!
Полина с удовольствием оглядела себя в зеркале – хороша! И тут же испугалась, что никто не придёт, и она просто прождёт весь вечер, выслушивая насмешки и ехидные замечания в свой адрес, и в адрес её несуществующего парня. А ведь его и правда не существует! Она просто собирается делать вид, то ждёт свидания! Да нет, Сэл же ясно сказал: “Получаешь меня в качестве своего парня”. Но как это будет?
Может, дома остаться? Нет, так ещё хуже! Дианка решит, что она была права, о чём с торжеством расскажет всему двору. Она и так наверняка всем растрепала, что у Полины якобы завёлся парень. Вот именно – якобы! Полина разом пришла в ужас и в ярость, представив довольное лицо Дианки, и на полных парах вылетела из квартиры.
Спустилась на первый этаж, и осторожно выглянула из подъезда, оценивая обстановку.
Их двор, зажатый со всех сторон четырьмя пятиэтажками, давно разделили на сектора жильцы. Середину занимала детская площадка с песочницей тёмно-коричневого тяжёлого песка, парой сломанных – без сидушек – качелей, и вечной горкой, стелющей свой железный язык прямо к группке кустов. Кусты эти считались частью детской площадки и постоянно служили домиками, штабами и просто укрытием ребятне.
Угол двора, где росло самое большое количество деревьев, облюбовали пенсионеры. Тут стояли самодельные лавочки, на которых было удобно вязать, читать газеты, и перемывать косточки всем жителям пятиэтажек, а в тени клёнов даже имелся стол, на котором после обеда, а иногда ближе к вечеру “забивали козла” в домино.
А прямо напротив Полининого подъезда, сразу возле бордюра, сидели врытые до половины в землю три большие бетонные чушки. Этакие “бублики” с посеревшими боками и выщербленными краешками. Зачем тут чушки – неизвестно. Сразу под ними земля, не прикрывают они ни канализационный колодец, ни что другое. Стоят и всё тут.
Именно на этих чушках предпочитала собираться молодёжь.
Выглянув из подъезда, Полина увидела на чушках всю Красниковскую кампанию. Конечно, Дианка была с ними. Полина замерла, напряжённо решая сложную задачу – где ей стоять. Продефилировать к старушкиным лавочкам и гордо усесться там? Все взгляды придутся в спину, и можно будет корчить рожи для острастки, услыхав особо язвительный выпад в свой адрес. В том, что выпады будут, Полина не сомневалась.
Но если она ожидает свидания, то будет вполне логично стать прямо у подъезда. Логично то логично, да только стоять неизвестно сколько времени под обстрелом насмешливых, недоверчивых взглядов, и выслушивать вроде бы ни к кому обращённые замечания – хуже не придумаешь.
Минут пять Полина терзалась страхами и сомнениями, потом глубоко вздохнула, унимая внутреннюю дрожь, и шагнула на улицу. Не спеша дошла до края крыльца, внимательно оглядела дальний край двора, где был единственный въезд с улицы, картинно вздохнула и замерла у стены в небрежно-ленивой позе ожидания.
Крыльцо было высоким, и сидевшая на чушках кампания смотрела на Полину снизу вверх. Они всё так же переговаривались, только теперь голоса стали тише, а взрывы смеха чаще. Поля прекрасно понимала, что прохаживаются на её счёт, и сердце нервно тюкало под модным сарафаном, а мысль, что она прождёт напрасно, и никакого чуда не случиться, наполняла Полину таким ужасом, что начинало мутить.
- Это, наверное, новая мода: ходить в магазин расфуфырившись, - услышала Полина деланно - заинтересованный голос Дианки. – И стоять перед этим часа по два на подъезде.
- Да нет, это скорее ритуал! – подхватила насмешку Мина, прихлебательница Дианки, тощая противная девчонка. – Если кудлы начесать, и во всём голубом постоять на улице, на свидание явиться призрак. Призрачный… мальчик!
Раздался смех.
“Язык помелом!” – мрачно подумала Поля про Дианку, но не обернулась, всей спиной стараясь выразить презрение, которое она ощущает ко всем этим глупым мочалкам. Но страх оплетал Полину словно водоросли в реке. Длинные, скользкие, холодные плети схватили её за ноги-руки, и теперь пробирались в сердце и душу.
Не придёт! – колола острая, хуже булавки, неотвязная мысль. Он же не обещал! То есть ни капельки! Я сама выдумала свидание. Стою тут, ожидая неизвестно чего, выставила себя полной идиоткой…
Страх заполз под сарафан, и Полина начала лихорадочно придумывать пути отступления. Вряд ли получится уйти совсем уж красиво, но хоть как-то, чтоб не чувствовать себя абсолютно униженной…
И тут разговоры стихли. Поля вскинула голову, опасаясь какой-нибудь гадости, и тут же увидела ЕГО, подходящего к крыльцу.
Бежевая рубашка и тёмно-синие брюки странно гармонировали с лежащими на плечах волнами серебристых волос.
Бежевые модные туфли щёлкали по асфальту, и Полина удивилась, что не услышала этого раньше. Он был так красив, что у неё всё замирало в груди. В руках Сэл держал шикарный букет: три крупных алых розы в окружении кремовых меньшего размера.
Поля торопливо спустилась с крыльца, зацепилась каблуком на последней ступеньке, и почти рухнула в объятья парня. На секунду она испугалась, что он мираж, и она сейчас просто пролетит мимо и шлёпнется на асфальт. Но вместо этого уткнулась в ткань рубашки и частично в букет. Даже голова закружилась - от волнения или от запаха роз?
- Ты… почему так долго? – первое, что выдавила из себя Полина.
И тут же испугалась, что он разозлится на упрёк.
- Прости, маленькая, - он ласково обнял девушку за плечи и поцеловал в губы. – Задержался на работе. Виноват, кругом виноват!
- А почему вид такой… официальный? – и снова страх, скажет: “Что придираешься? А как надо?”.
Но Сэл улыбнулся и в глазах его загорелись лукавые искорки.
- Да ведь и ты при параде! Я же говорил, что приготовил сюрприз!
Не было таких разговоров, ни о чём они не договаривались, но Поля поддержала игру: - А куда мы пойдём? И почему ты не на машине?
- Оставил на стоянке, - Сэл махнул рукой. – Да нам не далеко, совсем рядом.
- В парк? – Поля старалась держаться бодро, но в душе скисла. Подумаешь – парк! Да там каждый третий шарится! Ну и пусть! Зато со своим парнем, который не кто-нибудь, а Призрачный Сэл!
- Не угадала! – он рассмеялся, поправляя одну из цепочек Полиного сарафана, слетевшую с плеча. – Нам напротив парка…
- Нам… в БИГ ШИП!? – не веря своим ушам, спросила Полина.
- Угадала! – Сэл кивнул. – Сейчас там открытие выставки нэцкэ, потом я столик заказал в “Тикан”.
Это был момент торжества!
Биг Шип – пятиэтажный торгово-развлекательный комплекс достроили только в этом году. Там были самые дорогие и модные бутики и рестораны, в кинозалах Биг Шипа шли сплошные новинки и блокбастеры года, и постоянно проводились презентации самых популярных художников, модельеров, дизайнеров и многих других.
Сходить в Биг Шип считалось очень круто, а уж если тебя повёл туда твой парень!..
И Полина торжествующе улыбнулась, услышав завистливые вздохи с чушек, и прижалась к Сэлу.
- Я тебя обожаю! Идём скорее!
И всё было хорошо. Так хорошо, что даже страшно.
“Ты будешь бояться” – сказал ей при первой встрече Сэл, и Полина действительно боялась. Всё время. Всего. Мелочей. Боялась сказать что-то не то Сэлу. Боялась, что он разозлиться или исчезнет, оставив её одну. Боялась, что соседка, тётя Глая, увидит, как Полина и Сэл целуются на лестничной площадке.
Да многого боялась, точнее, то и дело пугалась Полина. Но оказалось, что эти мимолётные страхи, и какой-то постоянный ноющий в груди страх, сильнее всего ужаса, например от ночных кошмаров. Кошмары тоже почему-то снились часто, так часто, как раньше никогда не было. И Полина боялась.
- Смотри-ка, - Сэл приподнял амулет и внимательно рассмотрел его.
Полина склонила голову, тоже посмотрела на камень.
- Кажется, что он алый, - удивилась она.
- Не кажется, - Сэл поднял голову, и они столкнулись взглядами. В глазах Сэла плескалось серебро. Словно лунного света налили.
- Всего пять дней, а камень созрел, - Сэл слегка потянул за цепочку.
То ли взгляда, то ли слов, непонятно чего испугалась Полина, но вдруг по телу прошла волна жара – от ног до горла – дыхание перехватило, а в глазах полыхнула бездонная провальная чернота. Камень вдруг вспыхнул ало-золотым, и в ладонь Сэла упал сгусток будто смолы, или расплавленного пластилина. Но тут же затвердел, убавил сияние, лишь слабо поблёскивая боками.
- Что это? – Поля откинулась на подушку. Она ощущала странную опустошённость, и дико устала.
- Твой страх, - Сэл гладил бока сгустка – камня, и улыбался. – Зерно твоего страха.
- Похоже на гранатовое зерно, - повторила Полина. Сгусток в точности повторял форму камня – амулета.
- Только по виду, - и Сэл бросил сгусток в рот.
От ужаса Полина зажмурилась. Она слышала влажный хруст, и на лицо ей брызнули холодные капли.
- А на вкус гораздо лучше любого самого сладкого граната, - сказал Сэл, и его улыбка снова испугала Полину.
- Оа! – он кинул взгляд на амулет – края его уже отблёскивали розовым, а ведь только что, когда из него упал тот сгусток – зерно камня было совершенно белым!
- Быстро зреет, - одобрительно сказал Сэл. – Молодец.
- Почему ты выбрал меня? – спросила Полина, ей ужасно захотелось, чтобы он признался, что Поля красивая, и он влюбился в неё с первого взгляда, или ещё что-то в этом роде, но Сэл сказал:
- Потому что твой страх – блестящий, словно драгоценный камень, и он вкуснее всех яств в мире. Спи. Ты устала!
- Подожди, - реальность ускользала, будто кусок мыла из мокрых рук. – Почему это было так?
- Это всегда будет так, - ответил Сэл.
“Всегда? Разве будет ещё? Ты же забрал страх! Зачем опять?” – хотела вскрикнуть Поля, но успела только мгновенно испугаться, и с этим испугом провалилась в сон.
Второй раз камень созрел за три дня. К мелким страхам добавились два случая, сильно напугавших Полину.
Первый, когда на лестничной площадке вспыхнула пьяная драка – соседи и их гости что-то не поделили. В дверь к Полине стучали, слышались крики, плач, а после приезжала милиция, потому что по пьяной лавочке сосед пырнул кого-то ножом. Полина боялась, что милиция постучит к ней и попросит стать свидетелем драки. А она даже близко к двери не подходила, не то чтобы смотреть!
А вчера, возвращаясь домой по дамбе, Поля споткнулась о торчавшую из земли проволоку, скатилась по склону вниз, и повисла прямо над каким-то провалом. Может, это был старый заброшенный погреб, может, открытый канализационный люк, а то и просто яма. Но снизу Поля слышала хлюпающие звуки, и обмирала от ужаса, при мысли, что может упасть туда. Выбралась, обдирая пальцы, повалилась на землю и долго лежала, пока онемевшие мышцы приходили в порядок.
А камень на груди ярко пылал.
И вот сейчас, Поля сидела на кровати, замотавшись после ванны в махровое полотенце, и ждала Сэла. Он не мог не прийти, потому что, камень – он созрел.
Поля знала это, и тягучий страх заполнял подсознание. Ей придётся снова пережить волну жара, тьму перед глазами и прочие прелести, когда Зерно Страха выпадает из амулета. А может, попросить Сэла не так забирать его? Может, он согласится что-то сделать, чтоб не было таких ощущений? А если не согласится? Или хуже того – разозлится на такое предложение и уйдёт?
Полина даже думать не хотела о таком! Ну и пусть он с ней только из-за того, что её страх вкусный! Дианка, которая откровенно завидовала сейчас Полине, пыталась строить глазки Сэлу, кокетничала с ним, и вообще явно намеревалась парня у Полины отбить. Однако Сэл абсолютно равнодушно отнёсся к этому, и смотрел только на Полину. Глупо, но ей льстило пусть даже то, что страх у Дианки явно не вкусный!
На шорох от стола Полина вскочила:
- Сэл! – и тут же осеклась, отступила: - Катерида!?
- Ох, как вы любите стереотипы, - насмешливо протянула женщина в алом вечернем платье, искрящемся в свете настольной лампы. В её словах Поля услышала долю презрения.
- Ты зачем…зачем пришла? – Полина не знала куда деться от пронизывающего взгляда золотых глаз с вертикальным чёрным зрачком.
- Да затем, детка, чтобы спасти тебя от незавидной участи, - промурлыкала Катерида, скользящим шагом приближаясь к Поле. – Я заберу твой страх весь, разом! – тонкие пальцы с длинными ярко-красными ногтями легли на плечи Поли. – Ты же этого хотела, не правда ли? – красивое лицо Катериды было совсем близко от Полининого.
- Правда, вместе со страхом тебе придётся отдать свою жизнь, - от ласкового шёпота у Полины пересохло в горле. Ужас накатил с такой силой, что показалось будто камень – амулет сейчас взорвётся от охватившего его алого сияния.
Вспышка! И холодный ветер с силой ударивший в лицо.
Полина зажмурилась, услышала вскрик Катериды, а потом крепкие руки подхватили Полину, заключили в объятия.
- Если ты ещё раз приблизишься к ней, - услышала Полина зловещий шёпот Сэла, - Я порву тебя на пахнущие духами полоски кожи!
- Неужели тебе не надоело играть в эти игры? – презрительно спросила Катерида, она старалась держаться уверенно, но голос её дрожал.
- Когда надоест – брошу, а пока запомни – это – моя игра! И она, - Сэл притянул Полю к себе – Моя!
- Не будь эгоистом! – нервно сказала Катерида. – Я давно голодаю, тебе же известно. А разве ты забыл, что произойдёт, если я сотрусь с плаката?
- Больше места станет, - буркнул Сэл, однако Полина уловила неуверенность в его тоне. И сразу испугалась.
- Вот как? – Катерида прищурила глаза. – Ты забыл, что было, когда плакат попал в мужской монастырь? Если б не я, ты бы стёрся от голода!
В глазах Сэла мелькнуло сомнение
- Перестань, - медовым голосом продолжала Катерида. – Её страха нам обоим хватит с лихвой, а ей будет намного легче, если сразу! Да и мы быстрее отправимся на поиски новых жертв.
- О чём она, Сэл? – Не выдержала Поля. Сердце её громко стучало, а камень пульсировал тёмно-багровым, готовый взорваться сочной плотью.
- Ты совсем заигрался, Декстер, - мягко пожурила Катерида. – Хватит обманывать девочку!
- Декстер? – у Полины упало сердце, - Ты – Декстер?! Тот, кто создаёт иллюзии и питается страхами?
- Вот приехали! – развеселился Сэл. – А сразу этого ты не поняла?
- Но ты же…амулет…- Полина переводила растерянный взгляд с Катериды на лже-Сэла, - Но Декстер вместе со страхами поглощает душу! – вспомнила она. – А ты – нет!
- Нет? – Сэл поднял брови, с усмешкой смотря на девушку. И Поля вспомнила ужасные ощущения, когда страх соскользнул с амулета.
– Так это и было… была…
- Долго же до тебя доходило, - с сожалением сказала Катерида. – Не бойся, девочка, мы всё сделаем быстро…
- Не подходите! – Поля рванула с шеи цепочку. – Не трогайте меня!
- Камушек не нужен, - почти печально сказал Декстер. – Теперь мы всё возьмём и так!
Она всё-таки закричала, когда обманчиво-ласковые руки схватили её за плечи, и тут словно комната стала колоколом по которому ударили молотком… Гулкий звон поплыл под потолком, изображения раздвоились… Разрыв… Кто ты?... Искажённые лица Декстера – Сэла и Катериды… Разрыв… Я – это ты… Хочешь всё забыть? Разрыв… Ты – это я… Всё б вернуть… Разрыв… Ты найдёшь свою любовь… Настоящую… Не эту… А сейчас… Разрыв… Плакат на стене рвётся на клочки, чёрные, пустые, пыльные, они летят по комнате и вспыхивают сгоревшими на лампе мотыльками… Катерида безмолвно кричит, распадаясь на угасающие точки, Декстер исчезает молча, бросив на меня тоскливый взгляд… Разрыв…
…Весь день занималась тем, что развешивала по стенам плакаты и постеры. Повернула один и вздрогнула – на секунду показалось, что на нём Призрачный Сэл. Глупость какая. А вообще почему-то ужасно мне фигово. Так… будто сама отдала кому-то душу…
Глава восьмая
Пойти за судьбой
Электричка подкатила как раз в тот момент, когда Эн заметила человека со странными глазами. Она и раньше видела его – вместе с другими пассажирами он топтался на перроне в ожидании электрички, только в отличии от других вёл себя не спокойно. То замирал на месте, запрокинув голову к небу, чуть покачивался, приподнявшись на носки, будто хотел оторваться от прогретого солнцем перрона и взмыть в небо. А то вдруг начинал мерить нетерпеливыми шагами расстояние от скамейки до ступеней вокзала, или кружил вокруг фонтана, мешая голубям подбирать хлебные крошки и пшено.
Фонтан вяло плевался тонкими струйками воды, и бумажка в его чаше лениво колыхалась.
Эн время от времени косилась на беспокойного человека, но не смеялась, и не думала, что он сумасшедший. Может быть, торопится уехать – дома ждёт ребёнок – вот человек и волнуется, мысленно пересекая расстояние до дома, торопит запоздавшую электричку. А, может, поссорился с возлюбленной, и теперь страдает, размышляя, как же это произошло, а то и репетирует сцену перемирия. Да мало ли ещё что? Разное могло случиться, люди же такие разные, и, зачастую, такие непутёвые.
“Непутёвая”. Именно это слово всегда говорила бабушка, упоминая мать Эн. Говорила ровно и сурово, согнав густые соболиные брови к переносице. “Непутёвая твоя мать! Умчалась вслед за ветром, лучшей доли искать вздумала, а дитё на старую бабку скинула. Ты хоть знаешь, чего стоило мне тебя вырастить?”
Эн знала. И считала, что не так уж и трудно. На хуторе дом её бабушки был одним из самых больших и добротных. Бабушка – статная, крепкая женщина, железной рукой вела не маленькое хозяйство, успевая управиться со всем сноровисто и легко. И за воспитание оставленной на неё внучки взялась так же. Крепко, легко, будто ничуть не стала тяжелее её ноша, а просто очередной кирпичик лёг в фундамент будущего дома. И ни разу бабушка не попросила помощи у соседей. Справилась сама.
Потому Эн считала, что вовсе не такой уж она тяжкий груз, но бабушку любила, и во всём с ней соглашалась, не споря. Лишь в одном Эн была с бабушкой не согласна, хотя, никогда бы не осмелилась произнести это в слух. “Умчалась вслед за ветром, непутёвая!” – говорила бабушка, а Эн была уверена, что не за ветром, а за своей судьбой умчалась её непутёвая мать, воспоминания о которой сохранились в памяти девочки, будто старый портрет, написанный нежными прозрачными красками. И заливистый, радостный, по-детски беззаботный смех всё ещё звучит в памяти уже выросшей дочки. И ещё сохранилось воспоминание о каскаде светлых волос, рассыпающихся по плечам.
Волосы Эн, каштановые, густые, как у отца, лежат на плечах тяжёлыми застывшими волнами, и недовольно колышутся, когда хозяйка проявляет излишнюю резвость. Вот и сейчас, стоило Эн нагнувшись, подхватить с перрона корзину, волосы лениво колыхнулись и начали сползать на плечи, как ледники с гор. Но не успели. Корзина лёгкая – в ней нитки, иголки, да пакетики пуговиц, купленные Эн для обитателей хутора – потому без труда подняв её, Эн вскочила в прохладный тамбур электрички. Оглядев полупустой вагон, и не найдя никого из знакомых, Эн поудобнее устроилась на мягком сидении, и приплюснув нос к стеклу стала смотреть на деревья и поля, мимо которых пробегала электричка.
Осень, ещё совсем не ощутимая в городе и на хуторе, уже тронула леса своим дыханием. Тут и там среди буйной зелени вспыхивали золотом деревья, или пламенеющие листья кустов и налитые соком ягоды выхватывала Эн взглядом из ярко-зелёной массы деревьев и трав. А увидев тяжёлые шишки хмеля, набрякшие семенами, покрытые лёгкой желтизной, вдруг вспомнила глаза того человека. Они были такие… такие… Эн обернулась, завертела головой.
Человек был тут. И как она не заметила? Он всё так же метался – то быстро ходил туда-сюда по вагону, то присаживался на сиденье, но и тогда не сидел спокойно, а притопывал ногами, быстро перебирал пальцами и хлопал себя по коленям. А когда объявили следующую станцию, и электричка сорвалась с места, оставив позади Приграничный Километр, человек замер посреди вагона, вытянулся струной – весь от ботинок до волос в непонятном порыве – откинул голову назад. Губы незнакомца дрожали и прыгали, он что-то шептал, а потом опустил голову и Эн снова увидела его глаза. Широко раскрытые, смотрящие в никуда, они были светлого, жёлто-зелёного цвета. Будто переходящая с летнего на осенний цвет трава. Будто просвет между листьями или воздух в утренней роще. Они были… были… Эн не могла точно понять какими были глаза беспокойного человека, зато теперь она расслышала, что он шепчет.
“Сейчас-сейчас! Ещё совсем немного осталось! Чуть-чуть потерпи, я сейчас! Я совсем скоро!” – шептал человек, и Эн подумала, что была права – он спешит к кому-то, кто-то очень ждёт его дома. Но всё же непонятная тревога кольнула в груди. Одет по-городскому… из города… Кто-то ждёт на хуторе? На каком? Эн не помнила этого человека. Может, он с Анастасиевского? Тот хутор огромный, анастасиевцы и сами не знают всех своих в лицо…
Занятая размышлениями, Эн пропустила момент, когда электричка вдруг сбавила ход. Человек вздрогнул и кинулся в тамбур. На несколько секунд электричка замерла, Эн услышала шипение открываемой и почти сразу закрываемой двери, и тут же электричка стала набирать ход.
- Куда вы?! – крикнула Эн и растерянно оглядела оставшихся в вагоне, - Тут же нет станции!
Вокруг молчали. Кто-то спал, утомлённый длинным летним днём, кто-то читал газету или слушал радио. Никто не обратил внимания на странного человека, сошедшего с электрички среди болот.
Эн кинулась к окну, но мимо уже плыли густые заросли болотных кустов, плотные, сочно-зелёные, увитые хмелем и вьюном. Внизу, под их разросшимися листьями, поблёскивала тёмная вода. Зачем беспокойный человек сошёл здесь? Куда он мог пойти? После Приграничного Километра не было никаких станций, и только через полчаса езды, остановки – Косое, Никодимовка, а затем Макеев Хутор, где жила Эн. Дальше названий остановок и платформ Эн не знала, кроме далёкого Анастасиевского хутора, но была уверена, что после Приграничного Километра, и до села Косое станций нет. Почему вообще электричка остановилась тут? Непонятно…
Начался ягодно - грибной сезон. Жители Макеева хутора совершали почти ежедневные паломничества в лес, на опушки и вырубки, в ближние и дальние рощи, и даже в Таёжный Бор – страшную даль и глушь, чтобы переться туда пусть даже за боровиками и белыми.
Эн почти не участвовала во всей этой ягодно – грибной канители, хотя добросовестно перебирала и чистила лесные богатства, собирала в огороде всякую мелочь, придававшую ягодам и грибам дополнительный вкус: смородиновые и яблочные листья, мяту и мелиссу, хрен и разные овощи. Таскала в погреб бесчисленные банки, баночки, бутыли и бутылочки, в которых бабушка засолила – замариновала на зиму всякие вкусности. Но всем этим Эн занималась изредка, чаще по вечерам, а основным её занятием было сейчас другое.
День, через день, Эн ездила в город, запасаясь на зиму всем тем, что хуторяне не могли сделать своими руками. Бумагу, карандаши и ручки, конверты для писем, клей, иголки, нитки и пуговицы, лекарства, батарейки, краску и многое - многое другое везла Эн из города. Везла не только для себя. Многие жители - одинокие старики, вдовы с маленькими детьми, или те, кто по состоянию здоровья не мог съездить в город, давали Эн списки желаемого и деньги, а она везла товар. Чаще всего это были мелочи, но всё же порой сумки оттягивали руки, и бабушка, заметив, что внучка вымоталась, оставляла её на денёк дома – отоспаться, отдохнуть.
И хотя Эн нравились эти поездки, беготня по магазинам, общение с городскими, и мелькающие за окном электрички пейзажи, было кое -что, чего она предпочла бы не видеть. Беспокойные люди. Такие же, как и тот, увиденный Эн в начале августа. Их было немного: двое мужчин, женщина, молодой парень, а один раз ребёнок – девочка лет семи. Все они, севшие на разных станциях, в разное время, вели себя одинаково беспокойно: ходили, почти бегали по платформе, а затем по вагону, замирали, вытянувшись и вздрагивая, ерзали на сиденьях, сплетая пальцы, хлопая себя по коленям или в ладоши. И все шептали, что скоро, сейчас они приедут, ещё немного, совсем чуть-чуть. А женщина, уставившись в никуда огромными глазами, один раз громко выкрикнула “Жди меня! Я еду!”.
Все они выходили на непонятной, минутной остановке, которой не должно было быть. И у всех у них были странные глаза, точного цвета которых Эн так и не определила.
После этих встреч Эн чувствовала непонятную тоску, и весь день маялась, неизвестно от чего. А ещё ей казалось, что таких людей, выходящих из электрички на несуществующей остановке, гораздо больше, чем видела Эн. Она ехала в город на десятичасовой, а возвращалась на той, что идёт в пять. А электрички ходили каждые два часа, и ещё дополнительные по выходным. Эн была уверена, что в некоторых из тех электричек тоже ехали беспокойные люди. Ехали и выходили где-то среди болот. Теперь Эн поняла, что только ради них, этих странных незнакомцев, электричка делает эту семи – а иногда десятисекундную остановку. Если в вагоне никто такой не ехал, электричка шла своим ходом, и Эн зачастую даже не успевала заметить то место, где располагалась неизвестная станция.
В тот день, когда Эн узнала её название, она ехала не одна. Эн и её старшая подруга Нюра везли с города ящик канифоли, заказанный хуторским мастером Прохором. Ящик был квадратный, металлический, на широких кожаных ремнях. Эн и Нюра с трудом втащили его в вагон и, отдуваясь, уселись на сиденьях, приткнув ящик в ногах.
Электричка понеслась через лес.
Эн клевала носом, она устала за день, и время от времени стукалась лбом о стекло. Нюра читала купленный в городе роман. Заснуть Эн мешала тоскливая мысль – в электричке едет один из беспокойных людей. Старенькая, сгорбленная фигурка, слишком быстро для своих лет метавшаяся по перрону в городе, привлекла внимание Эн.
Оглядев вагон, Эн не увидела старушку. “В другой вагон села”, - тоскливо подумала Эн, поглядывая на Нюру, и раздумывая, заметит ли та незапланированную остановку. Эн вспомнила короткие мгновения от шипения открываемой до шипения закрываемой двери, всмотрелась в не слишком ещё густую темноту за окном, и вздрогнула. Как же эта старушка будет выходить из электрички? Куда она пойдёт по этой тьме? В болота?
- Знаешь, а тут есть станция, - сказала Эн, заметив, что Нюра смотрит мимо книги.
- Знаю, - рассеянно отозвалась подруга, и Эн вдруг увидела в её карих глазах слабый зеленоватый отблеск. Или показалось?
Электричка сбавила ход, остановилась.
- Остановочная платформа “Осока” – объявил вдруг голос, и Эн вздрогнула от неожиданности. – Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка “село Косое”.
“Это для той старушки”, - поняла Эн, и увидела за окном полосу бетонного перрона и яркий фонарь. С перрона вела в густые болотные заросли узкая асфальтовая дорожка. Эн отсчитала долгих пятнадцать секунд прежде чем услышала выдох закрываемой двери. Электричка, дрогнув, поплыла мимо станции Осока, и на этот раз Эн показалось, что вдалеке, среди зарослей мелькнул дом.
- Кто там живёт? Чей он? – Эн вытягивала шею, стараясь разглядеть в темноте кусты и дом между ними.
- Болотной ведьмы, - вдруг отозвалась Нюра.
Она сидела, ссутулившись, покачивалась взад – вперёд, и время от времени принималась грызть ноготь. Роман, про который она, кажется, забыла, валялся рядом на сиденье.
- Какой… ведьмы? – Эн недоверчиво уставилась на подругу. – Никогда не слышала… И не видела станцию…
- Тебе и не надо, - отозвалась Нюра.
- Как это? – слегка обиделась Эн.
- Видят те, кого зовут. Кто слышит Призыв, - нехотя пояснила Нюра. – Они и едут.
- А зачем? – Эн отлепила замёрзший нос от стекла. – Разве нельзя не ехать? Необязательно же слушаться?
- А зачем? – точно как Эн спросила Нюра. – Если услышал, значит так надо, значит пришло твоё время.
- А что за… зов?
- Призыв, - поправила Нюра. – Мелодия… кажется… Далёкая, красивая мелодия. И уверенность, что тебя там ждут, - Нюра говорила немного неуверенно, будто сомневалась в собственных словах, но Эн увидела, как в глазах Нюры опять вспыхнул жёлто-зелёный блеск, но тут же погас, словно испугался быть замеченным.
- Ты слышишь? – в упор спросила Эн.
- Иногда, - Нюра улыбалась. – Изредка, и совсем-совсем тихо. А потом пропадает.
- А зачем люди хотят туда ехать? К этой ведьме?
- Говорят, чтобы найти свою судьбу, - отозвалась Нюра, и снова уткнулась в свой роман…
В погребе оставалось место ещё для пары банок, когда бабушка занемогла. Встревоженная Эн прекратила ездить в город, и, не смотря на сопротивление, непреклонно следила, чтобы бабушка соблюдала постельный режим, рекомендованный хуторским доктором. Взвалив на себя домашние хлопоты, Эн, подражая бабушке, старалась успеть всё и всюду, но так или иначе, времени на поездки в город не было вовсе.
Вместо Эн теперь ездила Нюра, Эн случалось отдавать ей списки покупок, и каждый раз Эн вглядывалась в лицо подруги и тревожилась за неё. Потому что в карих, ореховых глазах Нюры всё чаще, всё сильнее и откровеннее проглядывал тот самый зеленоватый цвет, замеченный Эн в электричке. Не почудилось, не показалось, и в самом деле есть. Было тогда, и теперь вот снова. Значит, слышит Нюра Призыв, идущий с болот. Из дома болотной ведьмы? Зачем она призывает людей? Куда?
Эн размышляла над этими вопросами, сидя на крыльце, выходящем в сад. Из-за верхушек яблонь ещё выглядывало закатное солнце, в саду было тепло, и Эн разморило. Она прислонилась к стене дома, и сонно смотрела на бабочку, летающую над кустами сирени. “Чего летает?’’ – думала Эн, - “Сирень давно отцвела. Цветы выполнили своё предназначение. Теперь только листья…”
Мысль о листьях засела в голове. Эн смотрела, как они трепещут, покачиваются под лёгким ветерком. Красиво так… под нежную музыку… это ветер поёт?
Не ветер! – внезапно поняла Эн, и завертела головой. Непонятно из какого уголка сада звучала эта мелодия. Нежная, далёкая. Эн закрыла глаза, и представила, что поднимается по нотам, как по ступенькам, выше, выше, над кустами, деревьями, туда, где переплетаются друг с другом хмель и осока… туда где…
- На болото! – поняла Эн. – Вот куда тянет эта мелодия. Так значит это и есть Призыв? Какой-то он…
Нюра говорила – те, кто слышит Призыв, бросают всё и едут туда, куда он зовёт. На станцию Осока. Но почему-то Эн вовсе не хотелось никуда спешить. Ей даже зад с крылечка отрывать не хотелось. Однако пришлось – бабушке пора было принимать лекарство, и Эн собиралась проследить, чтобы оно было обязательно принято. Уже входя в дом, и закрывая за собой дверь, Эн услышала, что Призыв сменился. Теперь вместо мелодии по саду плавал тихий свист. Но даже он не слишком впечатлил Эн.
Осень сменила краски. Зелёный стал бледным, добавилось жёлтого, рыжего, пурпурного. Даже воздух поблек. Над хутором пролетали на юг птицы, и Эн слушала их голоса. А ещё слушала она Призывы. Каждый день, через день. Призывы были разные, звучали по разному: мелодия или свист, или просто неопределённый ритм – будто барабаны стучат. Иногда Эн слышала разрозненные ноты или аккорды, иногда мелодию целиком. Нет, Эн ни разу не захотелось бежать за Призывами на край света, точнее, на болота, но ей было любопытно, как выглядит тот или иной человек, последовавший за своей мелодией. Например, флейта, целый час то тише, то громче, звучавшая рано утром – кого она могла звать к дому болотной ведьмы? Или сухие перекаты бубна, услышанные Эн в обед? Или смех, тоже как ни странно, бывший Призывом, тихий, но заливистый смех. Почему-то Эн казалось, что смех звучал для какого-то ребёнка, не старше семи лет. А ещё было страшно, но страшно интересно, как бы Призыв звучал для неё, Эн? Какая это была бы музыка? И музыка ли вообще? Эн ловила себя на мысли, что всё чаще и чаще задумывается над этим, занимаясь своими делами. Сейчас она подготавливала дом к скорой зиме – перемывала, конопатила, закрывала, убирала. С Нюрой Эн виделась теперь редко. В их семье происходили печальные события – долго болевшая мать Нюры скончалась, не оставив завещания, и отчим старался заполучить дом для себя и своего старшего сына. Нюра не любила этот дом, хотела продать его и переехать жить в город. И пока суть да дело, к Эн подруга не приходила. А самой Эн было некогда бегать до Нюры. Бабушка поправлялась, но ей нельзя было переутомляться, чтобы вновь не слечь, и Эн продолжала вертеться по дому.
Но вот закончилась очередная неделя, закончились основные приготовления к зиме, и сама осень почти закончилась – ночью выпал первый снег. Утром, выйдя на крыльцо, Эн с удовольствием вдохнула запах этого снега. Сейчас он пахнет как-то особенно. Зимой, когда пушистые сугробы будут скрывать всё вокруг, снег уже не будет так пахнуть. Только сейчас, когда его – тонкий покров поверх жёлто-зелёных трав. Эн снова потянула носом холодный воздух и услышала Призыв. Знакомый Призыв. Только раньше он звучал обрывисто, неуверенно, а сейчас будто окреп, набрал силу. Была в нём уверенность, и даже какое-то торжество. Эн завертела головой, увидела идущую к их калитке Нюру, и охнула. Теперь понятно для кого этот Призыв!
- Доброе утро, - с улыбкой поприветствовала её Нюра.
- Когда? – резко спросила Эн, с тревогой отмечая, как плохо выглядит подруга: - похудевшая, под глазами синяки – явно не спала несколько ночей, одета в неглаженное платье! А ведь Нюра всегда одевается очень тщательно!
- Сегодня вечером, на восьмичасовой, - Нюра даже не стала отпираться. Вместо этого добавила:
- Суд постановил, что я должна до совершеннолетия жить с отчимом, а потом он или я должны будем выкупить свою часть дома.
- Я еду с тобой, - мрачно, непререкаемым тоном заявила Эн.
- Не надо! – в глазах Нюры мелькнул испуг. – Эн, оттуда… не возвращаются…
Будто Эн и сама этого не знала!
- Не возвращаются те, кто едет по Призыву, - сердито улыбнулась она. – А я так, вроде как на экскурсию.
- Тогда… он тебя не пропустит! – продолжила вяло сопротивляться Нюра.
- Пусть только попробует! – воинственно заявила Эн, не утруждая себя поинтересоваться, кто такой этот «Он». – И потом, же не одна буду, а с тобой! А ты слышишь Призыв!
На лице Нюры явственно отражалось сомнение, но возражать она не стала.
В электричке обе молчали. Эн напряжённо вглядывалась в осенний сумрак за окном, а Нюра погрузилась в какой-то странный полусон, улыбалась и кивала, будто слушала невидимого собеседника. А может, так оно и было? Иногда Нюра открывала глаза, сталкиваясь с Эн взглядом, и та видела, что глаза подруги больше не были карими. Теперь они были светло-жёлто-зелёными… такими как… Эн задумалась над точным определением их цвета, и вздрогнула, когда по вагону прозвучало:
- Станция Осока. Осторожно, двери закрываются.
Эн кинулась к двери, и следом за Нюрой спрыгнула на бетонную полосу станции. Горел одинокий фонарь, высвечивая ведущую в заросли тропинку, и Эн вдруг поняла, что фонарь не виден никому из едущих в электричке. Только она увидела его, и в прошлый раз, и теперь.
- Почему? – вслух спросила Эн. И тут спохватилась, что Нюра уже довольно далеко ушла и бросилась догонять свою зачарованную подругу.
К дому болотной ведьмы, окружённому низким плетёным забором, они подошли уже в полной темноте. Калитки в заборе не было, просто перед дорожкой был проход во двор. Сразу за забором, возле дорожки стояла покосившаяся сараюшка. На ней сидел огромный зверь.
Эн сначала испугалась и вздрогнула, а потом сообразила что это всего-навсего кот. Большой, угольно-чёрный, даже в этой темноте. Глаза его горели синим огнём. Он высокомерно осмотрел обеих девушек своими фонарями, спрыгнул на дорожку, и удалился, нервно подрагивая хвостом.
В темноте Эн не удалось как следует разглядеть дом, но ей показалось, что он построен в виде какой-то буквы – толи Т, толи П.
Нюра уверенно взошла на маленькое крылечко, и Эн ничего не оставалось, как последовать за ней. Призыв, звучащий всё это время, вдруг стих. Дверь открылась. На пороге стояла болотная ведьма.
Эн с удивлением рассматривала её. Молодая женщина с копной кудрявых, чёрных волос, белокожая, не слишком высокая. На ней была плетёная тёмно-красная кофточка, и длинная сборчатая юбка, сшитая из разноцветных полосок ткани. На руках ведьмы деревянные браслеты. В ушах серьги – берёзовые листочки. Ведьма устало улыбается им, и говорит:
- Проходите, девочки.
В доме везде вязаные дорожки, коврики и половички. Эн ходила по ним, и думала, что всё это вязала сама болотная ведьма. Наверно, ей скучно тут, на болотах. А может и не скучно, ведь приезжают же беспокойные люди, такие как Нюра. Кстати, где она?
В большой полутёмной комнате, уставленной деревянными шкатулочками и часами, ведьма накормила их варёной картошкой с малосольными огурчиками, напоила чаем. А потом Эн стала бродить по комнатам и так увлеклась, что забыла про Нюру! Где же она?
- Не волнуйся, - вышедшая откуда-то ведьма словно угадала беспокойство Эн. – Она вон в той комнате. Спит.
Эн открыла указанную дверь, и увидела спящую на широкой кровати Нюру.
- Ты тоже можешь прилечь, - ведьма неслышной тенью встала сзади. – Время позднее, ты устала.
Эн хотела ответить, но вместо этого так зевнула! Ведьма тихо засмеялась и поманила её за собой. Засыпая на кровати, занимающей почти всю крохотную комнатку, Эн подумала, что так и не задала ведьме ни одного вопроса.
Проснувшись, Эн не сразу поняла, где находится. Но память услужливо подсунула вчерашние события: мелодию Призыва, станцию Осока, и вязаные половички в доме черноволосой ведьмы. А ещё зеленоватые, странные глаза Нюры. При этом воспоминании Эн дёрнулась и поспешно вскочила с кровати. Встала Нюра или ещё спит? Судя по бледному свету за окном ещё раннее утро. Заглянув в комнатку, где вчера улеглась Нюра, Эн убедилась, что подруги там нет. Не было её и в комнате, где они ужинали. Эн обходила дом, всё больше и больше беспокоясь. Решив проверить двор, она пошла к двери. Но пройдя по коридору, вышла в другие сени – судя по расположению коридора, дверь из них вела на задний двор, или в сад позади дома. Эн толкнула дверь, шагнув на крыльцо. И замерла.
Не было никакого заднего двора, не было и сада. Эн стояла на деревянном настиле – большом и квадратном. А впереди была вода. Хотя по краям всё заросло кустами с камышами вперемешку, Эн всё же подумала, что это озеро, хотя более вероятно, что это было то же самое болото, что и вокруг. Только более ухоженное. Эн успела подумать, что это абсурд – кому надо ухаживать за болотом – и тут увидела Нюру. Та стояла на краю настила, слева, склонив голову набок, словно прислушивалась к чему-то. Потом она рассмеялась и шагнула вперёд.
Эн закричала, бросаясь к Нюре, но сильные руки подхватили её и удержали на месте.
- Нет, нет, - кудри болотной ведьмы на секунду скрыли происходящее от Эн. – Смотри, - шепнула ведьма, отбрасывая волосы на спину. – Всё в порядке! Просто смотри.
И Эн вдруг увидела, как возле самых кустов слева воздух задрожал, зарябил, и от воды вверх метров на пять появилась картинка, словно проявилось ранее скрытое изображение.
Там был город. Эн видела широкий проспект – дома, фонари, лавочки и урны. А с самого края, ближе к границе изображения, был канал – между облицованными, голубыми плитами, краями, текла голубоватая вода. И из этой воды вдруг вынырнула Нюра. Эн изумлённо вскрикнула, а подруга вылезла на плиты проспекта, отряхнула воду – Эн увидела, что одежда уже сухая – и независимым шагом двинулась куда-то мимо фонарей. Когда она скрылась из виду, изображение Города задрожало, поблекло и совсем исчезло.
Эн глубоко вздохнула, ощущая, что внутри всё дрожит от напряжения. Потом вопросительно посмотрела на болотную ведьму.
- Это называется – Город за Чертой, - сказала ведьма. – Люди, которым уже нечего терять в жизни, которых не держит на этом свете ничего, уходят в этот Город. И Призыв слышат именно такие люди.
- Разве нельзя по – другому? – спросила Эн хмуро. – Поговорить с ними, предложить? Зачем так… насильно?
- Ты видела, как совершается переход, - сказала ведьма. - Ты бы поверила, подойди к тебе какая-то женщина и предложи кинуться в воду, чтобы найти лучшую жизнь?
Эн молчала.
- Ещё моя прабабка, а возможно, что и прабабка прабабки заколдовала болота, рассеяв по ним Призыв. Мы просто выполняем работу швейцаров – открываем и закрываем двери в Город.
- Почему я слышала Призывы? – Эн всмотрелась в прозрачную воду под настилом. Она такая зеленоватая, как…
- Твоя мать в Городе, - негромко ответила ведьма. Вздохнула.
- Почему? – прошептала Эн. – Почему она ушла? Разве ей нечего было… терять?
- Она полюбила человека из Города, - сказала ведьма. – Однажды она вышла за кем-то на станции Осока, и пришла сюда. А когда очередной человек переходил в Город, она увидел его – твоего отца.
- Мне сказали, что он умер, - Эн напряжённо вглядывалась в воздух над кустами, словно надеясь разглядеть Город за Чертой и своих родителей.
- Это не правда, - спокойно отозвалась ведьма. – Просто твой отец житель Города. Весьма непросто поверить в это, правда же?
- Я потому слышу чужие Призывы? – спросила Эн.
- Потому, - ведьма кивнула. – Ты наполовину житель Города за Чертой. По достижении пятнадцати лет ты должна была начать слышать их. Это знак, что тебя ждут в Городе.
- Я… не могу, - Эн сжала руки до боли в костяшках. – Я не брошу бабушку.
- Как хочешь, - согласилась болотная ведьма. - Ты всегда можешь приехать сюда. И без всякого Призыва. Ты просто знай, что это и твой город.
- Я могу приехать хоть когда?
- На зиму Переход закроется, - сообщила ведьма. – Озеро замёрзнет и пройти в Город будет невозможно. Так что если не решишь перейти до заморозков, жди весны.
- Не могу! – мучительно выкрикнула Эн. – Я… хочу увидеть маму…
Ведьма вздохнула, потрепала Эн по плечу и ушла в дом. А Эн осталась стоять, не в силах решить, что ей делать. Надо вернуться! Бабушка будет волноваться, если Эн пропадёт, того и гляди снова сляжет с приступом. Но мама… там мама! И отец! И можно пойти к ним! Прямо сейчас!
- Нельзя! – крикнула Эн самой себе и заплакала…
Разрыв… Я – это ты… Не надо плакать… мы дадим им весточку… Хочешь?
- Да! – говорит она, размазывая слёзы…
Хорошо… Ты - это я… Разрыв… Крохотная искорка, маячок надежды, вспархивает с груди, будто всё время сидела там пригревшейся бабочкой… и врезается в воду… над озером вспыхивает изображение Города… улицы и дома… и квартира, в которой мама и папа Эн читают пришедшее от дочки письмо… Разрыв…
А Эн внезапно понимает – цвет глаз беспокойных людей совсем такой, как вода озера под зелёными листьями кустов… цвет воды в момент Перехода… И Эн знает, что однажды она тоже приедет на станцию Осока, чтобы совершить Переход… чтобы пойти за своей судьбой…
- Всё в порядке, - счастливо улыбаясь, говорит она. И идёт на станцию – скоро электричка…
… - Мелочь, а приятно, - говорил один мой приятель, рассматривая что-то у себя в штанах. Вот и я отчего-то ощущаю себя героиней, хотя не сделала ничего значительного. Так… письмо передала…
«Дура, ты», - вдруг ласково вздохнуло подсознание, и я поёжилась от неприятного ощущения. И что я опять сделала не так?..
Глава девятая
Краеугольный камень твоего сердца
Камиль – это мужское имя. Спросишь, почему им назвали тебя, ты же ведь девочка? Да потому что мы хотели мальчика! Ждали мальчика! Хотели сына! А родилась ты! Что же нам – имя лично для тебя новое придумывать? Ещё не хватало! Раз уж ты не оправдала наши надежды, не родилась мальчишкой, так хоть имя будешь носить какое придумывали – Камиль!
Примерно так говорил отец, каждый раз как напивался. Садился на крепкую дубовую табуретку, клал на стол волосатые здоровые руки с крепко сжатыми кулаками, и тяжёлым взглядом уставившись на своих семейных, начинал высказывать им свои недовольства. Камиль пугливо морщилась, видя эти кулаки, вздрагивала, втягивая голову в плечи, и съёживалась в углу – не попасть бы под горячую руку. Впрочем, бил отец редко. Если уж начнёшь перечить, перебьёшь посреди монолога, так может и стукнуть. А так лишь выскажется, припечатывая всех поочерёдно мутным тяжёлым взглядом из под кустистых бровей, выговорится обо всех нанесённых за неделю обидах, и уйдёт в родительскую комнату. Там завалится спать, и будет храпеть на весь дом. А утром, проснувшись с тяжёлой головой, только хмуро глянет, не напомнив о вчерашних оскорблениях. Да Камиль и не считала, что это оскорбления.
Да, она девочка. Ей было жаль маму и папу, конечно же – сын в сто раз лучше! Она бы не прочь быть мальчишкой! Они смелые, умные, надежда отца и опора матери, они вырастают и могут записаться в ряды мушкетёров! А она? Ну что она может? Разве отрастить побольше грудь, да найти мужа побогаче, дабы он соединил их имена и Семейства, и приумножил доход дома. Но до этого Камиль ещё расти и расти!
- Вырасти красивой! Я должна вырасти красивой! – шептала Камиль ночами, глядя в большое настенное зеркало в своей комнате. С бронзовой старинной рамы зеркала в лицо ей ухмылялись пышногрудые нимфы и дриады. Им не нужно беспокоиться насчёт красоты – они и так совершенство. А вот Камиль…
Она угрюмо смотрела на хрупкую фигуру, по-мальчишески плоскую и угловатую. Сколько ни ест она булок и конфет, сколько мяса ни впихивает в себя, ни капельки не округлилась ни в каких местах. Да и тяжёлых кос, за которые многие мужчины пойдут на женитьбу, тоже нет. Какой-то светло-коричневый пух, едва прикрывающий уши, колышется на голове, когда Камиль двигается. В общем, не девочка – одно расстройство!
Мать готовила яичную похлёбку, и Камиль, давившая скорлупу в мелкий порошок, украдкой поглядывала на неё. У матери длинная коса, сложенная в «королевский узел» на макушке. Пышная грудь, без труда выкормившая Камиль, и ещё бы с пятерыми справившаяся. Камиль только мечтать о такой косе, и такой груди.
- Говорят, в Правлении брожения начались, - отец хлопнул газетой по столу, прерывая мысли Камиль.
- Что неймётся? – удивилась мама, ловко орудуя ухватом в печи. – Опять басурмане собираются границу перейти?
- Да вроде как в Кошачьем городе переполох какой, - отец хмурясь, просматривал газетные статьи. – Кое-кто считает, что хвостатики собираются нарушить Мирный Договор, и пойти войной.
- Ну, это вряд ли, - спокойно отозвалась мама. – Куда этим мягкошкурым войну объявлять? Со своими бы проблемами справились.
- Так-то оно так, - отец отложил газету. – Да вот опять набирают добровольцев в Мушкетёрские ряды. Вроде как собираются заслать партизанский отряд в Кошачий город.
- Великая опасность! – мать всплеснула руками. Кинулась споро накрывать на стол.
- Опасность, да. Но! – отец поднял палец вверх, - Но и великая Честь!
Он так и произнёс как бы с большой буквы – Честь!
- Был бы у меня… - тяжёлый отцовский взгляд упирается в Камиль, заставляя её съёжиться на своей скамеечке, и быстрее заработать толкушкой. Ей невыносимо жаль отца. Ему не послать сына в Мушкетёрский Отряд. Не видеть отраду своих очей в дружной мушкетёрской команде, блистающую во всей красе ярко-голубыми с чёрной окантовкой нарядами. Не выслушивать слова признательности на церемонии вручения наград за доблесть, храбрость и отвагу. Ничего НЕ. Только потому, что вместо сына родилась она – Камиль.
Ей о дерзких вылазках мушкетёров во вражеские города только в книжках да газетах читать.
- Может, одни разговоры, - мягко говорит мать, раскладывая ложки, и ставя в середину стола пышный каравай на белотканном полотенце. – В Правлении только на разговоры и скоры, а пока до дела дойдёт…
Камиль понимает – мать говорит это специально, хочет успокоить отца. Глубоко его разочарование, ох, глубоко!
Обычно это неплохо удаётся, но сегодня не тот день. Тишину утра нарушает звонкий голос труб. К ним присоединяются барабаны, потом флейты и кларнеты, и вот уже всем жителям Гасконсии ясно – по улицам города идёт Мушкетёрский Отряд. Мать и отец бросаются к окну, но из маленьких окошек видно плохо, поэтому они выходят на улицу. Немного подумав, Камиль тоже выходит из дома.
Мушкетёрский отряд следует по улицам с блеском и помпой. От Главной до Малой Заречной – они пройдут по городу, восхваляемые жителями, провожаемые взглядами – завистливыми, мальчишек, мечтающих вступить в их ряды, и обожающими, девчонок, мечтающих иметь в дружках мушкетёра. Камиль тоже смотрит, из-за спин, с изгороди, но мечтает вовсе не о дружке – мушкетёре. В её мечтах сама Камиль – не неуклюжая девчонка, не оправдавшая родительских надежд, а Камиль – мушкетёр, отчаянный и смелый, рискующий жизнью ради благополучия родного города. Как идёт ей мушкетёрский голубой наряд…
«Как козе соборный колокольчик!» - прервал вдруг мысли внутренний голос, и Камиль очнулась от грёз.
- Уважаемые жители Гасконсии! – звонко прокричал мушкетёр – глашатай, - Отряд Мушкетёров объявляет о наборе в Малый Мушкетёрский отряд! Спешите пополнить славные ряды Мушкетёров! Торопитесь! Сегодня до заката всех желающих ждут во Дворце Славы! Вступайте в ряды мушкетёров, и вы достигнете своей мечты!
Достигнете мечты… и Камиль тихо сползла с изгороди.
Отец напился, и весь вечер был хмур, неразговорчив, а ближе к ночи разозлился по мелочи, начал буянить и лезть в драку. Разбив кувшин с простоквашей и собственный нос о печку, отец вдруг успокоился, сел на скамейке в угол, и заплакал, и мама увела его спать.
Ночь настала густая, тёмная, совсем без звёзд. В доме тихо. И в комнате Камиль тихо, хотя она не спит. На цыпочках перебегая из угла в угол, Камиль собирала вещи. Зашвырнула в сумку сменное бельё, и пару рубашек, простые, без вышивок штаны, совсем как мальчишеские, да ещё пару носков. Оглядела комнату – сосновая кровать, туалетный столик с ящиками в деревянных завитушках, неудобный стул и стол у стены – нет, ничего не жаль оставлять Камиль в этой комнате, и саму комнату не жаль. Пусть другой ребёнок, возможно, долгожданный мальчик, сын, будет счастлив в ней. И мама с папой будут счастливы. Камиль всхлипнула, и, боясь растерять остатки решимости, одним движением смела с туалетного столика в сумку всякую мелочь. Готова. Распахнув окно, Камиль вылезла на покатый козырёк крыши, и оттуда съехала по столбу крыльца на ступеньки. Камиль много раз проделывала этот путь, поэтому никого не потревожила. Дом продолжал спать.
В городе каждый младенец знает, на какой улице Дворец Славы. А что до Камиль – она могла бы найти его в темноте, с завязанными глазами, в густом тумане, идя вперёд спиной. В общем, не заблудилась бы. Потому уже через десять минут Камиль стояла перед величественным зданием Дворца Славы, и старалась унять сердцебиение. Неужели она решилась прийти сюда? Неужели и правда хочет сделать это? Медленно поднявшись по мраморным ступеням, Камиль потянула на себя дверь. На секунду подумалось, что будет закрыто, и она может отправляться восвояси, но дверь плавно открылась, показывая Камиль слабо освещённый холл, словно приглашая войти. И Камиль вошла. Пустота и тишина. Но не совсем! Камиль пошла по коридору на едва слышные голоса, и замерла перед приоткрытой дверью, за которой, как Камиль знала с обучающих экскурсий, малая гостиная. Она увидела и услышала следующее:
- Нам придётся перенести время вылазки, - говорил кому-то, кого Камиль не видела, высокий парень в мушкетёрской форме с нашивками капитана. – Вы же видите – группа неполная, мы не можем забросить разведывательский отряд в ваш город! Каждому отведена своя роль, а у нас человека не хватает.
- Но это невозможно! – отвечал другой голос, с чуть захлёбывающимися мягкими интонациями. – Я договорился, что портал откроют именно сегодня! У вас примерно полчаса, чтобы дополнить группу! Иначе мне придётся возвращаться одному, и договариваться о новой вылазке.
- Неприемлемо! Это новая растрата ресурсов! – резко возразил новый голос. Камиль подумала, что говорящий примерно её возраста, или не многим старше. Впрочем, это её совсем не удивило – в Мушкетёрский отряд принимают с восьми лет. Однако ж получается они, и правда хотят забросить десант в Кошачий Город! Если так, то тот, кто настаивал на пополнении группы за полчаса, должно быть… Камиль чуть сдвинулась вправо и вперёд… точно! По малой гостиной расхаживал на задних лапах толстый полосатый кот. Ростом он был примерно с Камиль. Через мохнатое плечо висела кожаная чёрная сумочка. До этого Камиль видела жителей Кошачьего Города только по телевизору да фотографиям в газетах. Но это были в основном послы и всякие управленческие силы и их переводчики. Вид они имели важный, и ничего кроме вежливой скуки у Камиль не вызывали. А этот расхаживал так запросто по комнате, размахивая лапами, и так и хотелось его потискать. Кроме кота, и капитана мушкетёров, Камиль увидела остальных присутствующих в гостиной: двоих парней, явно младше капитана, но старше Камиль, и мальчишку лет четырнадцати – пятнадцати, то есть её возраста. Все были в мушкетёрской форме.
- Не понимаю, чего вы ещё хотите? – нервно хлеща себя хвостом по бокам, вопрошал Кот. – В вашей группе есть медик, и шпион, есть охранник. По-моему хватит.
- Нам необходим переводчик! – отрезал один из парней.
- Ну, я же понимаю ваш язык! – возмутился Кот. – Чего ещё?
- Нам нужен переводчик с кошачьего, - любезно пояснил капитан. – Мы, знаете ли, тоже хотим понимать, и не желаем, чтобы нас надули при переговорах.
- Да никто не собирается вас надувать! – сердито сказал Кот. Он мяукнул и Камиль насторожилась. – И где, уважаемые Мушкетёры вы найдёте сейчас переводчика с кошачьего? А ведь в Городе будет глава Гасараха! Вы уверены, что хотите отложить десант?
- Капитан! – взволнованно воскликнул самый младший из группы. Камиль понимала его. Гасарах – вражеский город, глава которого никак не шёл на мировую с Гасконсией. Не шёл даже на переговоры. И только с Кошачьим Городом Гасарах почему-то нашёл общий язык. Встретиться с его главой на нейтральной территории – это неслыханная удача! Второго такого шанса может и не быть! Даже Камиль это понимает. Понимает это и капитан мушкетёров. Камиль видит, как в его глазах отражается внутренняя борьба – он хочет отправить группу на эту вылазку, но как капитан он должен позаботиться о безопасности своих людей, а без переводчика в Кошачьем Городе и права будет сложно. Камиль видит эту борьбу. Камиль сочувствует капитану. Она хочет помочь. Так сильно хочет, что это желание заставляет её потерять остатки страха.
- Я понимаю кошачий! – она распахивает дверь шире, и делает шаг вперёд. – Примите меня в отряд!
Камиль видит изумлённые лица, обращённые к ней, и начинает мелко дрожать от волнения. Куда-то её сейчас пошлют…
- Как тебя зовут? – спрашивает капитан мушкетёров.
- Камиль, - отвечает она, стараясь, чтобы голос не дрожал, и тут же добавляет: - Я не мальчик, хоть и имя такое… - и снова ожидает, что её с позором выгонят вон.
- Сколько лет? – продолжает расспросы капитан, не обращая внимания на изумлённые возгласы от мушкетёров.
- Пятнадцать… будет через неделю, - торопливо говорит Камиль.
- Давно учишь кошачий язык? – капитан пытливо всматривается в лицо девушки.
- Я не учила, - и, видя сердитое недоумение, Камиль торопится объяснить:
- Я понимаю его с детства. Меня никто не учил, но я понимаю!
Кто-то присвистнул, и у Камиль порозовели щёки.
- Вы возьмёте меня в мушкетёры?
- Поняла, что он сказал? – кивнув на Кота, спрашивает капитан.
- Да, - Камиль нахмурилась, - Он сказал…
- Портал открывается! – взвыл Кот, прерывая её, и подтверждая его слова, раздался вой сирены.
- Готовность один! – крикнул капитан, и всех словно подбросило.
- Есть готовность один! – Камиль даже не поняла, что крикнула вместе со всеми, а когда поняла, то испуганно посмотрела на капитана.
- Идёшь в Младшем Мушкетёрском Отряде переводчиком, - тихо сказал он, и одним движением взъерошил пушистые волосы Камиль. – Не подведи нас, мушкетёр!
Посреди комнаты разверзлась дыра. Она состояла из чистого голубого света, а края её колыхались подобно водорослям в воде. Один за другим мушкетёры входили в эту дыру, на миг сливаясь с ней своими голубыми одеждами, и сразу исчезали, оказавшись по другую сторону.
- Закрой глаза, и открой рот! – успела услышать Камиль совет капитана. – А то оглохнешь, и ослепнешь на час!
- Капитан! Он сказал…
- Иди! Всё потом! – капитан подтолкнул её в спину.
Камиль шагнула в портал.
Свет комнаты погас. Голова резко закружилась, но тут же всё пришло в норму.
- Никому не двигаться! – крикнул грубый голос, и Камиль открыла глаза.
Мягкая сиреневая ночь царила в Кошачьем Городе. Они вышли из портала на какой-то площади, и стояли плечо к плечу все вместе. А вокруг, направив на них автоматы, стояли гвардейцы Гасараха. Вторую линию образовывали коты, тоже с оружием.
- Он сказал, что не будет никаких переговоров, - сама удивляясь своему спокойствию, сказала Камиль.
Гасконсия, родина Камиль – город мушкетёров. Мушкетёры, опора и свет Гасконсии носят одежды голубых, с золотом и чёрной окантовкой, тонов, и потому голубой, все оттенки голубого, являются любимыми и самыми модными в городе.
В Кошачьем Городе предпочтение отдавали мягким, неярким – коричневому, серому, тёмно-рыжему.
Коридоры Кошачьего Монаршества, по которым провели пленных, были такого коричнево-рыжего цвета, что казались Камиль пушистыми, как длинношёрстный кот. А комната, куда её втолкнули и оставили в одиночестве, была серой и мягкой, словно шкурка мыши. Некоторое время Камиль выглядывала в единственное имевшееся в комнате окошко, но, по-видимому, оно выходило во внутренний дворик, который даже не освещался, и Камиль, так ничего и не разглядев, присела на низкий круглый пуфик. В комнате было тихо. Так тихо, что Камиль слышала тихий спокойный стук собственного сердца. Слышала и удивлялась – она же боится! Боится за себя и за свою новую команду, в которую её так неожиданно приняли. Её заперли здесь, а их куда увели? Они же одеты в мушкетёрскую форму, а именно мушкетёров гвардейцы Гасараха ненавидят больше всего! Камиль-то форму ещё не выдали, хоть и приняли в отряд, а парни при случае не отвертятся.
- Я виновата, виновата, - в отчаянии зашептала Камиль, наклоняясь к полу, и положив голову на колени. А так как руки у неё были связаны за спиной, то, не удержавшись, Камиль свалилась с низкого пуфика на пушистый тёмно-серый пол. Немного подумав, принялась, не вставая тихонько стукаться об пол головой.
- Виновата! Виновата! Ну почему я не настояла, чтобы капитан выслушал меня? Почему не предупредила о том, что коты замыслили подлость? – казнила она себя.
От этого самозабвенного сотрясания мозгов, Камиль оторвал тихий скребущий звук. Прислушавшись, она поняла, что это в замке поворачивается ключ. Кто-то открывал комнату, где сидела, точнее, валялась на полу Камиль. Она торопливо приняла сидячую позу, и попыталась придать себе неприступный и хладнокровный вид. К её удивлению, в узкий проём вошли не гвардейцы, и даже не охранники – коты, а осторожно просочилась юная Кошка. И такой она имела испуганный и взъерошенный вид, что Камиль согнала с лица всю строгость, чтобы не напугать её ещё больше.
- Ой! – сказала Кошка, заметив Камиль, и замерла, как вкопанная.
- Привет, - сказала Камиль на кошачьем. – Ты заблудилась?
- Привет, - немного погодя отозвалась Кошка. – Я не заблудилась. Я тут… прячусь.
- Играешь?
- Нет, - Кошка насупилась. – Я от Амиса… он обзывает и… и за хвост щиплет, - при этих словах в голосе Кошки послышались слёзы, видать щипки за хвост были очень обидными.
- Амис, это твой брат? – поинтересовалась Камиль.
- Нет! – Кошка вздыбила шерсть на загривке и фыркнула. – Это сын Абарея, Главного Казначея Города. Он всё время дразнит меня и ко мне лезет.
- Может, ты ему нравишься? – предложила Камиль. – Ты симпатичная.
- Ну да! – презрительно скривилась Кошка. И тут же погрустнела. – Симпатичная у нас Кларисса, моя старшая сестра. А я? – и она оглядела себя с таким знакомым Камиль отчаянием, что той стало не по себе.
- Ну что ты, - тихо сказала Камиль. – Зачем ты так? Ты очень симпатичная, поверь мне. Конечно, я только человек, и, наверное, мало что понимаю в кошачьей красоте, но всё-таки… - Камиль смолкла, боясь наговорить лишнего.
- А да! – встрепенулась Кошка. – Ты-то кто такая? И почему тут сидишь?
- Как тебе сказать, - осторожно начала Камиль, не желая испугать собеседницу. – Ты слышала, что сегодня взяли в плен отряд мушкетёров?
- Да-да! – закивала Кошка. – Их посадили во Вторую башню. После Приёма отец и командующий Гасараха будут решать их судьбу.
- А я? – заволновалась Камиль. – Меня туда почему не посадили?
- Тебя? – удивилась Кошка. – За что?
- Да ведь я тоже… - Камиль прикусила язык, но было поздно.
Кошка отскочила, и её красивые миндалевидные глаза расширились в страхе.
- Ты заодно с мушкетёрами? С этими…
- Кем? – прищурилась Камиль. Её удивила реакция кошачьей принцессы – мушкетёры не воевали с Кошачьим Городом. Не могли найти общий язык на сто процентов, но был подписан Мирный Договор, и города попросту не замечали друг друга.
- Они… они… - Кошка забегала по комнате так быстро, что у Камиль зарябило в глазах от мелькания её трёхцветной шерсти. Камиль зажмурилась.
- Так что сделали вам мушкетёры? – повторила она вопрос с закрытыми глазами.
- Отняли Краевой Камень у папы, - тихо ответила Кошка.
- Они… что?! – теперь глаза Камиль раскрылись так, что ресницы почти достали лба. – Ты… не ошибаешься? Мушкетёры хорошие! Они не могли сделать такого!
- Сделали, - упрямо возразила Кошка. – Я нечаянно слышала, когда папа разговаривал с командующим Гасараха.
- При чём тут Гасарах? – Камиль показалось важным нащупать ту странную нить, связывающую Кошачий Город и Гасарах.
- Они хотят помочь нам, - ответила принцесса. – Командующий предложил папе заманить мушкетёров в ловушку и постараться отнять Краевой Камень! – торжествующе добавила она, и тут же охнула, и прикусила язык, поняв, что проболталась.
Камиль поджала губы, и задумалась. Отнять Краевой Камень – преступление. Камиль точно не знала, что именно такое – Краевой Камень, но все знали – человек рождается с ним и с ним умирает. Говорили, что в Камне живёт душа человека. Камиль читала много сказок и рассказов, о том, как люди жертвовали Краевым Камнем ради спасения кого-то: мать – ради ребёнка, юноша – ради возлюбленной, а один герой – ради города, он зарыл свой Краевой Камень среди пустыни и возвёл над ним город. Потеря Краевого Камня страшила всех, от мала до велика, пусть большинство и знало о его предназначении крохи, слышанные, или прочитанные где-либо.
Камиль покачивалась на пуфике, напряжённо размышляя, могло ли то, что она услышала, быть правдой? Мушкетёры отняли у Монарха кошек Краевой Камень? Невероятно! Невозможно! Камиль вспомнила капитана мушкетёров, его внимательный открытый взгляд. Разве мог такой человек сделать что-то плохое? Тем более отнять Краевой Камень!
- Ты обманываешь! – вдруг озарила догадка, и Камиль даже привстала с пуфика. – Краевой Камень нельзя отнять насильно! Человек может лишь сам отдать его!
- Папа и отдал, - грустно отозвалась Кошка. – Его заставили отдать Камень.
- В обмен на что? – прищурилась Камиль.
- Не знаю, - простодушно призналась Кошка. – Я прослушала. Знаю только, что папа и Командующий Гасараха придумали, как вернуть Камень. Хочешь конфетку?
- Хочу, - Камиль чуть не рассмеялась такой непосредственности. –Только у меня руки связаны.
- А… - принцесса снова опасливо покосилась на неё. – Ты, правда, мушкетёр?
- Теперь уже не знаю, - Камиль понурилась. Она подвела свой отряд. Вряд ли после этого её оставят в мушкетёрах. – Я…
Мелодичный перезвон проник в комнату, и Кошка вздрогнула.
- Скоро Приём. Мне идти надо, - она взъерошила шерсть и поставила хвост щёткой. – Не люблю Приёмы!
- А давай я тебя причешу? – неожиданно предложила Камиль. Ей показалось, что если привести в порядок скомканную шёрстку принцессы, то она не будет выглядеть такой несчастной. Наверное, у кошек не достают лапы расчесывать свою шерсть как следует. Хотя если подумать – у принцессы должны быть гувернантки?
«Даже если они и есть, то плохо справляются со своими обязанностями», - мрачно подумала Камиль. - «Принцесса выглядит, как репейник!».
- Причешешь? – Кошка обрадовалась предложению. – Нет, правда? Я принесу расчёску! – и она выскочила из комнаты, едва не прищемив себе дверью хвост.
Камиль подумала, что хорошо бы удрать, но ручки со стороны Камиль не было, дверь захлопнулась, когда принцесса убегала, а руки Камиль по-прежнему были стянуты верёвкой за спиной от локтей до запястий. Поэтому, безуспешно пободав дверь лбом, и даже в отчаянии попытавшись её укусить, Камиль сердито пнула серую стену рядом с дверью, и вернулась на пуфик. И почти тут же в комнату ворвалась принцесса.
- Причёсывай! – потребовала она. – Приём вот-вот начнётся! На конфетку!
Камиль молча повернулась к ней спиной, демонстрируя связанные руки. Кошка так же молча выхватила из принесённой косметички маленькие ножнички, и мгновенно раскромсала верёвку. Плюхнулась на пуфик, где до этого сидела Камиль.
Кроме расчёски Кошка притащила полную косметичку резиночек, заколок, зажимов и прочих украшений для волос. Точнее, для шерсти. И Камиль выбрала из всего разнообразия две чёрно-золотые заколки в виде мышек, чтобы приколоть их на голове рядом с ушами принцессы. Приводя в порядок её шерстку, Камиль наслаждалась. Она любила гладить кошек, а принцесса прежде всего была большая кошка, а уж потом только принцесса.
- Как тебя зовут? – вспомнила Камиль, перекатывая во рту горькую конфету с кошачьей мятой. – Я Камиль, а ты?
- Фира, - ответила Кошка, болтая лапами. – Вообще-то, у меня есть полное имя, но оно длинное и дурацкое. Я его не люблю. И тебе не скажу, ладно?
- Ладно, - покладисто согласилась Камиль, закрепляя шерсть возле ушей понравившимися заколками. – Вот ты и готова к Приёму, принцесса Фира. Твой Амис подавится своими дразнилками, когда тебя увидит.
- Он не мой вовсе! – проворчала Фира, но по её голосу Камиль поняла, что принцесса страшно довольна своим обликом.
- Я приду ещё к тебе, ладно? – она прижимала к груди свою косметичку, и выжидающе смотрела на Камиль.
- Приходи, - сказала та. – Вообще я тут пленница, если не сбегу, то причешу тебя ещё. Кстати, тебя не накажут, за общение со мной?
- Ой! – видимо принцессе первый раз пришла в голову эта мысль. – Ой! Ты не сбегай, ладно? А я с Приёма приду и расскажу тебе, что папа решил?
- Подожду, - согласилась Камиль, и тут же попросила:
- Не закрывай дверь, ладно?
- Ладно, - осторожно согласилась Фира. – Но ты не уходи, а то мне… а то меня…
- Обещаю, - сказала Камиль.
И Фира ушла.
Сколько времени нужно человеку, чтобы принять решение, обдумать его, начать выполнять, и пожалеть об этом?
За десять минут Камиль решила, что не будет без толку сидеть в этой комнате, ведь Фира оставила ей открытую дверь! Надо попробовать отыскать Вторую башню, и узнать, что с остальными.
Ещё через пять минут Камиль уже пробиралась по коридору Кошачьего Монаршества, сворачивая куда-нибудь всякий раз, как только замечала патрули. Она не жалела о том, что покинула комнатку и пошла на разведку. Мушкетёр она или нет?! Ну, пусть ещё не настоящий, всего лишь с испытательным сроком, да к тому же не оправдавший доверие своей команды при первом же задании. Но в душе Камиль чувствовала себя настоящим мушкетёром, и потому, ни о чём не жалела. И пусть пока ей не слишком везёт. Главное, что она не смалодушничала, не бросила ребят в беде, а собирается помочь, как сумеет.
Камиль не знала расположения комнат и коридоров Монаршества, и шла по интуиции до тех пор, пока не увидела на стене деревянную табличку, большую и красочную.
«План эвакуации», - прочла Камиль, и расплылась в улыбке. Вот ещё одно доказательство человечности пушистиков. И это доказательство в данный момент очень поможет Камиль!
- Так, Главная Зала мне без надобности, коридор…это к кухне, это к спальням, комнаты прислуги… мышк… что? Мышковая? Это ещё что такое? – бормотала Камиль, водя пальцем по вырезанным деревянным буковкам и знакам. – О, нашла! Вторая башня предварительного пленения… А ещё какое бывает? Так…
Вспомнив, что она только что проходила мимо малой оружейной, Камиль нашла её в плане, прикинула своё месторасположение, и обрадовалась. Ей нужно было свернуть налево, и подняться вверх по лестнице. И она на месте!
- Проще, чем мышь поймать, - довольно сказала Камиль, и пошла по коридору.
Вторая башня была погружена в темноту. Кое-где на стенах горели светильники, но даже в этом скудном освещении Камиль увидела высокие неподвижные фигуры возле стен. Гвардейцы Гасараха!
Плохо, очень плохо. А на что она рассчитывала? На ковровую дорожку и туш? Глупо! Камиль притаилась за скруглённой стеной, и кусала пальцы, раздумывая, что ей делать. И тут…
- Безусловно, я должен присутствовать на Приёме, но ведь есть и дела поважнее! – знакомые мяукающие интонации. И голос тоже знаком. Камиль завертела головой и обнаружила приоткрытую дверку справа от себя в каких-то паре метров. Чуть не влипла! На цыпочках Камиль подкралась к дверке и сунула туда нос. Маленькая комнатка в коричневых тонах, возле стен шкафы набитые кипами бумаг и папками с документами. В центре комнатки располагался стол, и возле него, спиной к Камиль, стоял толстый кот. Он говорил по телефону, важно помахивая хвостом, и время от времени подкручивал усы.
Старый знакомый! Камиль хищно улыбнулась. Да это же та самая шкура, которая предала их отряд! Вот сейчас мы попрыгаем. Камиль быстро окинула взглядом стол. На ворохе бумаг чётко выделялся тонкий обоюдоострый кинжальчик. Похоже, им пользовались для разрезания бумаг. Камиль скользнула в комнатку, моля всех покровителей мушкетёров, чтобы кот не повернулся в её сторону.
Момент, и кинжал в руках Камиль. Сунув рукоять в рукав рубашки, и оставив лезвие едва торчать наружу, Камиль выпрямилась и ждала, пока кот не закончит разговор.
Видимо он торопился на Приём, потому что, сказав ещё пару фраз, положил трубку на рычаг. И тут же Камиль подалась вперёд, и ткнула остриё кинжала ему в бок.
- Не делай лишних движений,- тихо сказала она. – А то твоя шкура сильно упадёт в цене из-за множества дырок.
- Мя-яу… - Кот замер, издав лишь этот жалкий звук.
- Сейчас мы идём к камере, в которой сидит мой отряд, - Камиль удобно обняла кота за пушистую талию, не забывая придерживать кинжал так близко, что лезвие почти полностью пряталось в пушистой шерсти. – Мы идём и говорим по–кошачьи, и ты говоришь гвардейцам, что я с тобой. Ясно?
- О чём нам говорить? – мрачно осведомился кот. – Просвещать тебя в экономических делах?
- Лучше просто рассказывай мне анекдоты, - мило посоветовала Камиль. – Если спросят – я новая гувернантка принцессы Фиры. Всё, пошли!
Кот удивлённо посмотрел на неё, но смолчал, и они вышли из комнатки.
Всё шло как по маслу. Видимо кот играл не последнюю роль при дворе, потому что никто их не остановил. Видя Камиль и Кота, идущих в обнимку и по-дружески беседующих, гвардейцы вытягивались в струнку, и лишь провожали их напряжёнными взглядами.
- Вот та камера, - Кот остановился у каменного выступа. Тут была тень, а с другой стороны выступа, возле камеры, горел в стене факел. Камиль уже собралась шагнуть ближе к решётке, как услышала…
- Ни черта из этого не получится, - сказал голос самого младшего мушкетёра. – Девчонка - не такая уж великая ценность, чтобы обменять её на вас, да, капитан?
- Кир, помолчи, а? – устало посоветовал голос капитана. – Нам надо обязательно выбраться отсюда, от нас зависит исход Большого Собрания Городов. Я сделаю всё, что надо для того, чтобы решения были приняты в нашу пользу.
- Девчонка - не такая уж великая ценность, - повторил Кир. – И как переводчик она не состоялась. Хоть с ней, хоть без неё, мы всё равно попали в плен.
- Хочешь сыграть на обмене Краевых Камней? – насмешливо спросил кто-то из парней. – За тебя-то уж точно что-то дадут.
- Вы не обменяете меня? – встревожился Кир. – Капитан! Капитан? Эрнест! Если нас разделят, ты не станешь выменивать меня? Ну, скажи!
- Я уже сказал, - голос Эрнеста был так тяжёл, что Камиль показалось, будто ей на ногу упал кусок скалы. – Я сделаю всё, чтобы Совет прошёл удачно! – он подчеркнул слово «удачно».
Почему-то Камиль решила, что это «удачно», будет не слишком приятным для Кира. Если их разделят… Обменять на Краевой Камень… Сейчас Камиль уже почти жалела, что выбралась из комнатки на разведку.
Она вцепилась в Кота и поволокла его за собой. Один поворот, второй, выступ, каменная ниша, ещё одна. В третьей нише было практически совсем темно, и Камиль решила, что она достаточно удалена от коридора с камерами, и потому можно поговорить здесь.
- Кто ты? – был первый вопрос к Коту.
Тот выпучил глаза, но подумав, всё же понял, о чём его спрашивают.
- Королевский шпион. Главный Королевский шпион, - в его голосе появились горделивые нотки.
- Значит ты в курсе всей этой круговерти с Краевыми Камнями? – прямо спросила Камиль. – Объясни мне, пока я не наделала глупостей.
Кот молчал.
- Ну?! – поторопила его Камиль, ткнув кинжалом в бок.
- Мяу! Больно же! – Кот вздыбил шерсть, и раздул хвост щёткой.
- Я тебе усы отрежу, если сейчас не начнёшь говорить! – пообещала Камиль.
- Глупая девчонка, - Кот фыркнул. – Даже не представляешь, во что ввязываешься!
- Просвети, - Камиль перехватила кинжал, и погрозила им Коту. – И поторопись!
Усы Кота гневно встопорщились, глаза загорелись зелёным огнём, шерсть дрожала, словно наэлектрилизованная, он зашипел, зафыркал…
И начал рассказывать.
- Началось всё довольно давно, я ещё был просто Королевским шпионом, а города довольно мирно сосуществовали и сотрудничали между собой. Пока один город не решил, что вредно слишком распыляться на соседей.
Когда в Гасконсии расплодились мыши и крысы, Совет Гасконсии попросил Кошачий Город дать им мышеловов. Мы дали. У нас, как ты знаешь, лучшие мышеловы, чем во всех городах, мы ж кошки! В общем, благодаря нашим бойцам атмосфера стабилизировалась.
А потом Кошачий Город в свою очередь попросил Гасконсию о помощи – разразилась блошиная лихорадка, нужны были медики. А как известно у вас лучшие медики! Но Гасконсия в то время вела войну с басурманами, нарушающими границу, и помощи не прислала, побоявшись остаться без дополнительной поддержки.
Помог нам Гасарах. Они прислали врачей и нейтрализаторов, и привели город в порядок. Гасконсия без особого труда выгнала басурман, а у нас дело кончилось большими потерями Кошачьего народа от лихорадки. Естественно, был скандал между городов и созыв Большого Совета. Гасконсию пристыдили, приставили к штрафу. За это многие затаили злобу на кошек, и хотели при случае отомстить им. Случай представился, когда в Кошачьем Городе начался продовольственный кризис из-за высокой рождаемости. И, как на зло, именно в это трудное время, бывшая долгое время бесплодной Королева-мать принесла восемь кошачьих принцесс. Встал вопрос о ликвидации малышек. И вот тогда Гасконсия предложила помощь, - и Кот замолчал.
- И что? – настороженно спросила Камиль. – Не помогли?
- Помогли, - кивнул Кот. – Они многое предложили… Деньги, продовольствие, медикаменты и своих людей… В обмен на восемь Краевых Камней за каждую принцессу.
- Что?! – Камиль не верила своим ушам. – Это же…
- Наглость, свинство, подлость – назови, как хочешь, - Кот устало потёр лапами щёки. – Но это было такое предложение, от которого мы не смогли отказаться.
- Мушкетёры не могли сделать такого! – Камиль сама не замечала, что дрожит. – Мушкетёры… они..
- При чём тут мушкетёры, девочка? – Кот вздохнул. – В Правительстве всегда были те, кто жаждал играть по своим правилам.
- И что было дальше? – севшим голосом спросила Камиль.
- Казначей, Начальник охраны, Главный Распорядитель праздников, Королевский повар, Главный редактор Кошачьей газеты, Королевский шпион, то есть я, меня к тому времени повысили, и даже сама Королева – мать, и наконец, за жизнь младшей принцессы отдал Камень сам Монарх Кошачьего Города. В обмен Гасконсия отправила огромную гуманитарную помощь, и мы смогли оставить всех принцесс в живых. Потом всё наладилось, народ был доволен… Но Краевые Камни влиятельных особ Кошачьего Города теперь были в руках Совета Гасконсии.
- А потом? – у Камиль похолодели кончики ушей. Отобрать столько Краевых Камней сразу!!! Ужас!!!
- Потом был Общий Совет Городов, - медленно сказал Кот. – И на нём было принято решение допускать на Праздник Золотой Мыши людей Гасконсии.
- А раньше было нельзя? – удивилась Камиль. Она была на празднике Золотой Мыши всего один раз, почти ничего не поняла в нём, но ей понравилось.
- Это Священный Праздник! – зашипел Кот. – Там не место людям! Это как… это…
- Зачем же разрешили? – чуть с обидой спросила Камиль.
- Затем что Краевой Камень Главного распорядителя Праздников, - не совсем понятно ответил Кот.
Но Камиль поняла. И решение о поставке из Кошачьего Города молочных продуктов – все думали, это потому, что их в Кошачьем Городе с избытком, но теперь Камиль понимала - это Краевой Камень Королевского повара. И все остальные поправки и решения: запрет в Кошачьем Городе на анекдоты про людей, смешной почётный караул пушистиков во Дворце Советов в Гасконсии, да много ещё всякого – тоже Краевые Камни.
- А ты? – Камиль было стыдно. Так стыдно, что она благодарила темноту в нише, за то, что она скрывает пылающее от стыда лицо Камиль.
- Я работал на два фронта, - сказал Кот. – Совет Гасконсии знал обо всех делах Кошачьего Города, они принимали решения выгодные для себя, а взамен разбивали Камень.
- Совсем разбивали? – ужаснулась Камиль.
- Ты даже этого не знаешь? – досадливо сказал Кот. – Разбить Камень, значит освободить его владельца от зависимости того, кому он этот Камень дал. В конце концов, что такое Краевой Камень?
- Что?
- Это обещание, - ответил Кот. – Обязательное Обещание, которое НЕЛЬЗЯ не выполнить.
- Совсем нельзя? – Камиль была шокирована этим. Так вот что такое Краевой Камень!
- Если не выполнишь, погибнешь сам, и погубишь того, ради кого ты этот Камень отдавал.
Они замолчали. Камиль сопела носом, обдумывая полученную информацию, и раздумывая, что же ей теперь делать.
- У кого остался не разбитый Камень? – спросила она.
- У самого Монарха, - Кот почесал бок, в который упирался кинжал Камиль. – Скоро очередной Совет Городов, и Гасконсия ждёт, чтобы повернут дела в свою пользу.
«Я сделаю всё, чтобы Совет прошёл удачно», - вспомнила Камиль, и съёжилась. Во истину – будь осторожен в желаниях своих! Она так хотела стать мушкетёром! А что из этого вышло? Оказывается мушкетёры всего лишь игрушки в руках Совета! И в какую же грязную игру они играют!
- Командующий Гасараха нашёл какой-то способ вернуть Камень, я слышала? - вспомнила Камиль.
- Нашёл, - подтвердил Кот. – Сыграть на обмене Камней, если это подействует.
- Камни мушкетёров в обмен на Камень Монарха? – поняла Камиль.
- Вначале мы хотели всего лишь Камень на Камень, - признался Кот. – Но Командующий Гасараха думает, что Совет не пойдёт на это. Слишком уж высоки ставки!
- Умный он, этот Командующий! – фыркнула Камиль.
- Умный, - согласился Кот, словно и не заметив насмешки. – Он помог нам уже во многих ситуациях, и продолжает помогать.
- Значит, вы хотите забрать Краевые Камни у мушкетёров, - размышляла Камиль. – Почему вы думаете, что они их вам отдадут?
- Их разделят, - неохотно отозвался Кот. – Под угрозой казни младшего из отряда и ещё одного, медика, его зовут Мих. За них капитан Эрнест и Роман, он охранник в отряде, отдадут свои Камни. А уж на их Камни мы выменяем у Совета Камень Монарха.
- Ладно. Капитан отдаст Камень за Кира, - Камиль не стала говорить, что по её предположению Эрнест вовсе не станет рисковать положением Совета. Он – мушкетёр Гасконсии, а Совет – глава Мушкетёрских отрядов!
- А почему ты думаешь, что Роман отдаст Камень за Миха?
- Они братья, - ответил Кот. – Послушай, Приём давно начался, если я не явлюсь туда, меня станут искать.
- И правда, - Камиль задумчиво смотрела на Кошачьего шпиона. – Пошли! – решила она. – Я хочу посмотреть Приём.
- А валерьянки стаканчик? – взъерепенился Кот.
- А уши отрезать? – Камиль погрозила ему кинжалом. – Буду носить на груди вместо украшения.
- Ты истинный мушкетёр, - вздохнул Кот.
И Камиль почувствовала, что её только что страшно оскорбили.
Они прошли окружными путями, чтобы как можно меньше попадаться на глаза, и укрылись за портерами перед Залом для Приёмов.
- Послушай, - Камиль, нахмурившись, поигрывала кинжалом, - Я очень слабо разобралась во всём этом, но мне не нравится, как поступил с вами мой Город. Ты можешь не говорить своему Монарху, что рассказал мне всё? Вообще можешь молчать, будто и не видел меня?
- С какой это радости? – удивился Кот. – Ты тем временем сбежишь, и нарушишь нам все планы?
- Не сбегу! – твёрдо сказала Камиль. – Я обещала.
- Кому? – Кот подозрительно прищурился.
- Фире, - улыбнулась Камиль, и осторожно выглянула из-за портеры в зал. Среди шумного и яркого кошачьего общества отыскала взглядом младшую принцессу. Опять улыбнулась.
- Это ты её причесала? – Кот тоже смотрел туда.
- Ага, - кивнула Камиль. – Слушай, даю тебе обещание – я не сбегу.
- Ты ещё Краевой Камень дай, - ворчливо сказал Кот, и принялся чесаться.
- Я хочу помочь, хоть ты в это и не веришь, - и Камиль произнесла слова Единственной Кошачьей Клятвы на кошачьем языке.
- Уже почти верю, - вздохнул Кот. – Ладно, я пошёл. Посмотрим… - он не закончил фразу и побрёл в Зал.
Приём шёл своим чередом. Камиль наблюдала за ним из-за портьеры, но мысли её время от времени убегали куда-то вдаль.
«У них ничего не выйдет, капитан не отдаст Камень за Кира. Даже если того казнят. А Совет ни за что не обменяет Камень Монарха на мушкетёрский». Вон Фира, ест что-то жёлтое и пушистое, а это, наверное, Амис… как он смотрит! Да, совершенно наверняка Фира ему нравится… Смотрит, и отпивает что-то из кубка… А Фира облизывается… Ой, он подавился! Мощно, принцесса, мощно… «Интересно, у кого именно Камень? Не на столе же в главной зале валяется! Может, напасть на того человека и Камень отобрать?». О, а это кто? Судя по костюму – Командующий Гасараха. Ничего, симпатичный… «Ты ещё Краевой Камень дай…» - вспомнила Камиль слова Кота. Её Камень… Разве он кому-то нужен? Камиль даже вздрогнула. Ей казалось, что решение лежит на поверхности, а она его не замечает. Что же делать? И Камиль продолжала наблюдать за Приёмом.
Постепенно всё пошло на убыль. Первыми ушли Кошки, потом убрали столы, и представители Кошачьего Монаршества и Командующий Гасараха о чём-то тихо совещались. Потом остался только Монарх, Кот - шпион и Командующий, и они, открыв в углу Зала дверь, вошли туда.
Камиль изнывала за портьерой, пока слуги мыли пол, и приводили Зал в порядок. Наконец погас свет, и всё стихло. И Камиль выкатилась из укрытия и на цыпочках побежала к интересовавшей её двери.
Плохо. Дверь прикрыли достаточно плотно, Камиль лишь иногда слышала отдельные слова, долетавшие из комнаты. Одно слово её насторожило. Имя. Знакомое имя. И Камиль приникла к двери, почти прилипла к ней, чтобы расслышать, что к чему. И кубарем вкатилась в комнату!
- Вот так-так! – насмешливо произнёс высокий, темноволосый мужчина, когда Камиль села на толстом ковре, потирая ушибленный затылок. – И что же это за подарок вкатился к нам без спросу?
- Меня зовут Камиль, - вежливо ответила она, глядя в глаза Командующему Гасараха. – А вас?
- А тебе это интересно? – он улыбался, и выглядел совсем не злым. Казалось невероятным, что он может отдать приказ кого-то убить.
- Моё имя Джордан, - Командующий наклонил голову, с ног до головы разглядывая Камиль. – А вы, барышня, если не ошибаюсь, были с мушкетёрами в момент их пленения?
- Была, - призналась Камиль. – Они только что приняли меня в отряд.
- К чему вопросы, Джордан? – недовольно мяукнул Кошачий Монарх, протягивая лапу к расшитому шёлковому шнуру. – Я вызову охрану и её схватят.
- Подождите, Ваше Кошачество, - Командующий сделал нетерпеливый жест, и уставился в глаза Камиль. – Ты довольно смело признала, что связана с мушкетёрами, и довольно нагло вломилась сюда. По-крайней мере за это тебя не убьют сразу. Так почему ты не сбежала, когда представилась возможность?
- Я в курсе истории с Краевыми Камнями, - сказала Камиль, стараясь не смотреть на Кота. – И пусть я мало общалась с мушкетёрами, я точно знаю, что никто из них не пойдёт против Совета. Так что таким способом вы Камень не вернёте.
- А у тебя есть другие предложения? – Командующий усмехнулся, и посмотрел на Монарха. Тот, от по его мнению, нечеловеческой наглости Камиль, лишь молча топорщил усы и раздувал хвост, так, что последний спихивал Монарха с кресла.
- Как зовут человека, у которого в данный момент ваш Краевой Камень? – спросила Камиль надувшегося Кошачьего Монарха.
- Его зовут Клавдий, если это имя тебе о чём-то говорит, - вместо Монарха ответил Джордан.
- Говорит, - у Камиль отлегло от сердца. На душе вдруг стало так легко и радостно. – Это бывший член Совета, сейчас он в отставке по возрасту, но, тем не менее, имеет веский голос в Совете города. Точнее, он держит контроль над половиной всех городских Акций, и в его кулаке достаточно власти для многих свершений.
- И что же тебя так обрадовало? – все трое уставились на Камиль, явно не понимая, чему она улыбается.
- А то, что кроме всего прочего – это мой дед, - сказала Камиль. – И в отличии от некоторых, он вернёт вам Краевой Камень. В обмен на мой.
- И ты готова пойти на это? – удивлённо спросил Монарх.- Зачем, девочка? Ради кого?
- Ради себя, - Камиль пожала плечами. – Ради Фиры, это же за неё вы отдали Камень? Мне она понравилась. И отпустите мушкетёров, ладно?
- Давай Камень! – Командующий не раздумывал ни секунды.
- А как? – растерлась Камиль.
- Просто захоти отдать его. Захоти изо всех сил!
И Камиль захотела. Сильно-сильно! Она даже глаза зажмурила и сжала кулаки. Что-то тихо дзынькнуло, и в груди у Камиль вспыхнул огонь. Она схватилась за отвороты рубашки, и нащупала там что-то твёрдое. Краевой Камень висел у неё на шее, на длинной крепкой нитке.
- Вот, - Камиль протянула его Джордану, и отчаянно покраснела от его улыбки.
- Пошли, - он взял Камиль за плечо. – Пока, суть да дело, ты будешь находиться под моим присмотром.
Раньше Камиль думала, что лишившийся Краевого Камня испытывает страшные муки. Но теперь видела – ничего подобного. Она уже три дня жила в квартире Командующего Джордана, в Гасарахе. Жила, не выходя на улицу, но свободно перемещаясь по квартире. Жила и ужасно волновалась за то, как и что там происходит в Кошачьем Городе и в Гасконсии. Завтра Совет Городов. Как там её план? Будет ли всё в порядке? А если дед не согласиться отдать Камень? Что тогда будет с ней?
- Какая же я бесполезная! – стоя у окна, Камиль в отчаянии стукнула себя кулаком по лбу. – Неужели ничего не получится? Может я и деду не нужна! С чего я решила, что всё будет в порядке?
Ещё немного поругав себя, Камиль полезла в «ледник» за продуктами. За эти три дня она уже убедилась, что Командующий Джордан совершенно не следит за своим питанием. Он приходил поздно, и конечно, не собирался себе готовить. Так и валился спать, едва приняв душ, смыв с себя пыль чужих городов. Почему-то Камиль было нестерпимо жаль его, и она принялась готовить на них обоих. Уж что-что, а это она умела! Первый раз попробовав её мясной суп, Джордан удивлённо поднял брови, торопливо, с явным наслаждением съел полную тарелку, и виновато улыбнувшись, протянул пустую посуду за добавкой.
К тому же Камиль старалась привести в относительный порядок большую квартиру Джордана, так как сам хозяин явно не заморачивался этим.
Сегодня четвёртый день, как она в добровольном плену. Квартира почти сияет чистотой, на плите вкусный обед, а в душе Камиль всё та же тревога и неопределённость. Что происходит в других городах? Как там дела? Надо дождаться возвращения Джордана, и спросить его об этом.
Командующий Гасараха вернулся поздно ночью. Уставшая ждать Камиль, заснула в кресле и он напугал её тем, что подхватил на руки и закружил.
- Ты была права! Твой дед действительно любит внучку! – комната перед глазами Камиль бешено кружилась. – Он вернул Камень! Монарх Кошачьего Города свободен от давления! Принцессе Фире больше ничего не угрожает! И у нас теперь есть надежда на честные голосования в Совете!
- Ух! – Камиль приземлилась обратно на кресло и перевела дыхание.
- Значит, всё прошло удачно? – робко спросила она. – А что дед?
- Позвони ему завтра. – Джордан зевнул во весь рот. – А ещё лучше сходи. Завтра Совет. Я возьму тебя с собой, успокоишь деда.
- Ага! – от счастья на глаза Камиль навернулись слёзы. Как всё здорово!
В эту ночь она спала очень крепко.
- Так ты в порядке? – седоволосый мужчина тяжело поднялся с кресла, и крепко обнял Камиль. – Добро. Я волновался.
- Спасибо, - шепнула Камиль, уткнувшись в пахнущий дорогим парфюмом костюм деда. – Я боялась… что не нужна тебе…
- Ты – моя внучка, - дед поднял на неё строгий взгляд. – Но голосование должно быть честным, хотя конечно… - он не закончил, и Камиль была ему за это благодарна.
- Вернёшься домой? – дед цепко оглядел девочку.
- А ждут? – вполголоса спросила Камиль.
- Ждут, - кивнул дед. – Ждут второго ребёнка. Третий месяц уж. Бабки говорят, будет мальчик.
- Тогда, не вернусь, - Камиль помотала головой. – И потом, я должна быть с Командующим Гасараха. У него мой Краевой Камень.
- Сдаётся мне не поэтому, - в голосе деда скользнула понимающая усмешка, и Камиль густо покраснела. – Пусть вернёт тебе Камень, - добавил дед. – Соглашение выполнено!
- Конечно, - торопливо кивнула Камиль. – Он сегодня… отдаст…
- Добро, девочка, - дед сел обратно, и потянул из общей папки лист бумаги. – А теперь иди, сейчас толчея начнётся.
- Спасибо! – и Камиль выскользнула из кабинета.
Собрание Советов Городов закончилось полчаса назад. Камиль точно не знала, какие законы там приняты, но не сомневалась, что Кошачий Город стал более свободен от влияния других.
- Поговорила с дедом? – Джордан подошёл к ней, и они пошли по коридору Дворца Советов.
Камиль кивнула. Она шла, уставившись взглядом в узорчатые плиты пола, а когда подняла голову…
Они вышли из-за угла и шли им навстречу. Ровно, нога в ногу, красиво чеканя шаг, и голубые одежды отражались в золотых плитах пола, и голубые плащи развевались за спинами. Они поравнялись… столкнулись взглядами… И прошли мимо, не сказав ни слова.
Камиль пустила голову, ощущая, как пылают щёки.
Её мушкетёрская карьера закончилась, так и не начавшись.
Они вернулись в квартиру Командующего, и Камиль принялась машинально наводить порядок, а Джордан умчался по делам. Камиль ощущала себя багажом, который попросту закинули домой, чтобы не путался под ногами. Зачем она здесь? Разве всё не закончилось? А где ей быть? Куда ей идти?
- У меня нет дома, - удивленно сказала сама себе Камиль. – Как мне жить-то?
Тут одна мысль пришла ей в голову, и она решила обязательно спросить Джордана об этом. Потом. Когда он придёт.
Он пришёл через сутки, Камиль уже начала волноваться - куда это он запропастился. А он пришёл. Как всегда ночью, только не в тот день, когда был Совет, а будто потеряв один день где-то в других городах. Да так в сущности и было.
- Ты здесь? – он несказанно удивился, увидев заспанную Камиль, вышедшую ему навстречу. – Ах, да, я не разбил твой Камень!
- Скажи, пожалуйста, зачем он был тебе нужен? – Камиль сонно потёрла глаза кулаком. – Я так поняла, что не только как гарантия на возврат Монаршего Камня. А зачем?
- Хотел заставить тебя сделать одно гадкое дело, - спокойно ответил Джордан, глядя ей в глаза. – Гадкое дело на благо моего города.
- Гадкое дело? – Камиль растерянно посмотрела на него. Нет, не шутит. – А какое?
- Не важно уже, - Джордан устало согнулся, потирая поясницу. – Я так понимаю, ты готовила? Покормишь меня?
- Конечно, - всё ещё в прострации Камиль прошла на кухню, и нагрузила ему полную тарелку плова. – Ешь, пожалуйста.
Он съел. И глянул на Камиль с такой благодарностью, что у той подкосились ноги, и она вцепилась в подоконник.
- Спасибо, - он встал, и ушёл с кухни. Камиль молча убрала посуду.
- Вот, – он опять вернулся, и протянул ей висящий на нитке Камень. Краевой Камень Камиль.
– Забери его. Сейчас ночь, выспись, а завтра – ты свободна! Можешь идти домой.
- Куда? – растерянно улыбнулась Камиль. Понятие «дом» было для неё чем-то неопределённым и расплывчатым. Почти мифическим.
- Но я… не могу… я же…
- Ты свободна, - повторил он более нетерпеливо.
И Камиль ощутила себя лишней. Она явно мешала ему своим присутствием.
Видя, что Камиль молчит и не двигается с места, Джордан вдруг поднял Камень и со всей силы шваркнул его об пол.
Что-то оборвалось внутри, в груди… что-то исчезло, оставив пустоту. Может это порвалась единственная нитка, связывавшая Камиль и Командующего Гасараха? Связывающая, без всякого Камня…
Утро пришло неожиданно и ярко. На город брызнуло ослепительное солнце, и его лучи придали всему новые краски и новое значение.
Камиль шла по Гасараху. Она не вертела головой, не рассматривала улицы, и почти ничего не замечала. Мысли её плыли не спеша и были так же пусты, как перевёрнутый горшок в витрине магазина. Сколько времени прошло с тех пор, как она ушла из дома? Первый день ушла, и попала в Кошачий город. Ещё четыре дня жила у Командующего, дожидаясь решения проблем. Пятый день – Совет. Потом выпавшие сутки, когда она не знала, куда себя деть. И наконец, вот этот день, седьмой. Неделя прошла с тех пор… с тех пор как…
- У меня же сегодня день рождения, - удивлённо сообщила Камиль купавшемуся в фонтанчике воробью. Воробей посмотрел на неё одним глазом, и вспорхнул на дерево.
А Камиль пошла дальше.
И вскоре вышла на площадь, где толпилась куча народа. Удивлённо оглядевшись, Камиль решила, то если не весь Гасарах, то уж пол города по любому собралось тут. В чём дело-то? И Камиль начала пробиваться туда, куда стояли обратившись лицами все люди. Её пропускали. Иногда даже слишком охотно. И потому без особого труда пробравшись вперёд, Камиль увидела в центре площади высокий деревянный помост. А на нём…
- Дерево! – восхищённо выдохнула Камиль.
Оно росло прямо посреди помоста, а возможно и сквозь него. И оно сияло! Сияли листья, ствол и ветви. Всё дерево – сплошное сияние!
- Красивое какое, - зачарованно говорит Камиль. И ей ужасно хочется подойти и потрогать это сияние.
И тут:
- Давай, поднимайся! Чего ты медлишь? – знакомый голос, словно толкает в спину, и Камиль оборачивается.
- Тебе там самое место! – это Кир.
Раз он в толпе, значит и остальные тоже тут. Возможно… Скорее всего…
Толпа волнуется. Колышется. Гудит.
А дерево сияет.
- Что это? – спросила Камиль в толпу.
- Дань, - отвечает кто-то сзади. – Раз в год Древо начинает сиять. Тогда нужно, чтобы на помост поднялся самый плохой человек в городе.
- И что?
- Древо поглотит его. И снова будет защищать город в течении года. А потом потребует новую жертву.
- И приходят? – голова пуста. Самый плохой человек… Древо… поглотит…
- Кто же считает себя самым плохим? А если и плохой – никому не охота умирать.
Толпа волнуется. Разговоры…разговоры…
- И что тогда? Если никто не придёт? – Камиль смотрит на Древо – сияет мощный ствол, и раскидистая крона, и ветви трепещут сияющими листьями. Никаких цветов кроме этого золотистого сияния.
- Тогда на город обрушатся несчастья. Ну, какое-нибудь происшествие, несчастный случай. Например, в прошлом году на городскую ратушу упал аэростат, перевозивший канистры с горючим. Погибло тридцать восемь человек. А ещё год назад затонул прогулочный теплоход “Просков”. На борту была почти тысяча отдыхающих, не считая экипажа.
- Почему же никто не идёт? – Камиль смотрит на Древо. Оно сияет… оно обладает огромной властью, защищает город. И вместо одного, не пришедшего по своей воле, берёт многих. С городскими зданиями и транспортом... Они все уходят в его сияние…
- Надо же просто пойти к нему, - в глазах Камиль тоже сияют отблески Древа. – Надо просто пойти в это сияние…
- Иди, раз такая умная! – выкрикивает кто-то из толпы.
Самый плохой… Она – не самая плохая…
- Всего лишь самая бесполезная, - шепчет Камиль себе.
«Я хотел заставить тебя сделать одно гадкое дело. Гадкое дело на благо моего города», - вспоминает она. Было ли это…
- Тебе там самое место! – резко говорит Кир. Теперь он стоит впереди, смотрит блестящими злыми глазами. – Сначала путалась у нас под ногами, потом пошла геройствовать в Кошачий Город, потом испугалась, бросилась в ноги к этому… этому… в любовницы, в шлюхи пошла! – выкрикивает он.
Злые слова… злые и несправедливые… Всё было не так… но не докажешь… не поймут… В любовницы… да ведь она ему даже не нужна! Краевой Камень разбит. Он больше не призовёт её к себе. Больше в этом нет нужды… всё было не так…
- Всегда… - говорит Камиль тихо, ступая на первую ступеньку. –Всегда – не то! – ступает на вторую, и поворачиваясь, смотрит в толпу. И она смотрит на неё, волнуясь, бурля, сомневаясь…
- Не объяснить! Не доказать… - вдруг делается неудержимо смешно. Смех рвётся наружу, и вот она уже хохочет, поднимаясь по ступеням, и выкрикивая бессвязные фразы.
- Всегда было не то! Всегда! Но никто не понимает! Не самая плохая! Самая бесполезная! Нигде не было места! Нигде и никогда! – вот Камиль на помосте. И древо вот оно – сияет совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
- Может там будет? – спрашивает она, и шагает вперёд. И слышит сзади гул и плеск толпы. Голоса… голоса… Но перед глазами всё сияет, и всё глубже и глубже Камиль погружается в ствол Древа. Это совсем не трудно. Так легко и приятно, и тепло… Надо только думать, что может быть там – в этом сиянии – ей найдётся место…
Разрыв… Нет… не так! Так не должно быть! Разрыв… Не могу! Трудно… слишком трудно… не умирай! У тебя же день рождения! Разрыв…
Всё вспыхивает. В голове, в глазах, во всём теле. Сияние наполняет Камиль, выворачивая, выдёргивая изнутри всё, что до этого она считала своим внутренним миром. Своей жизнью.
Рывок!
Ахает толпа. Какой-то мягкий, приглушённый звук, словно что-то безвольно упало на деревянный помост.
Камиль удивляется, что ещё может слышать. Она открывает глаза, и удивляется, что видит, ведь глаза её – сияют. Подавшись вперёд, она вдруг взмывает вверх, выскользнув из объятий Древа. Толпа изумлённо кричит, а Камиль смотрит на неё сверху. Потом она видит на помосте тело. Тёмные волосы, глаза закрыты, ноги согнуты в коленях, руки раскинуты. Лежит, как упала, вывалившись из сияющего ствола Древа. Это - Камиль. Её бывшая оболочка. Она смотрит на себя, на свои руки, ноги. Она – сияет. Стоит в воздухе над толпой и сияет, тем же светом, что и Древо.
- Я жива? – спрашивает изумлённо, и не веря. А потом с нарастающим восторгом и радостью:
- Я жива! Жива! Я – новая! – и делает пируэт, перекувыркнувшись в воздухе.
Толпа снова ахает – ствол Древа вдруг вздрагивает, вспыхивает нестерпимо ярко, и с помоста взмывает к Камиль сияющий человек. Его одежду не видно из-за сияния, но она различает облегающие штаны до колен, и странную шапочку – будто колокольчик на голове одет. Он подлетает к Камиль, протягивает руки.
- Кто ты? – с любопытством спрашивает она.
- Древо, - сияющая улыбка и глаза. – Я – первый, кто позволил сиянию поглотить себя для защиты города. Так же как и ты… в мой день рождения…
- Ты был самый плохой? – Камиль растеряна. Она знает, что выглядит так же, как он. Она умеет то же, что он?
- Я люблю город, - он всё так же протягивает ей руки. – Пойдёшь со мной? Мы сможем посадить новое Древо. Древо Надежды…
- Пойду, - кивает Камиль. Берёт его за руку, и они летят прочь от толпы. К горам, к океану, а может к далёкому лесу, где они останутся вдвоём…
…Пока я была на работе, разбился горшок, и цветок, вывалившись из него, провалялся на полу и успел засохнуть. К тому же, пробравшаяся в спальню кошка пожевала стебель. В общем, выжил лишь маленький отросток, который я с мрачной почтительностью воткнула в стакан с водой. Пускать корешки. И вроде всё нормально, и спасла я цветок, но так плохо и грустно, как будто могла сделать больше, но не успела… не успела…
Глава десятая
Свежий ветер соседнего мира
Солнце просовывало длинные лучи везде, где не было серого бетона – в узкие лестничные проходы, не закрытые ещё стенами, в не застеклённые оконные проёмы и дыры будущих балконов, и просто между кусками вывалившихся блоков. Там, где лежало бетонное серое крошево, клубилась в солнечных лучах густая пыль.
Ирка шла по второму этажу, и пыль из-под чешек поднималась до колен и закручивалась причудливыми лентами. Ирка задумчиво посмотрела на свои ноги. Светло-серые чешки стали тёмно-серыми. Придётся стирать их, а потом сушить на колодках, чтоб не покоробило, прежде чем обуть на следующее занятие. Но сменная обувь у Ирки – новенькие босоножки на каблучке. Они будут звонко щёлкать по бетонному полу, а Ирка не хотела, чтобы её кто-то слышал. Она прошла по второму этажу к лестнице, ведущей в будущий зимний сад. Там уже возвели наклонный узорчатый потолок, но стёкла было ставить рано, и лучи солнца стелились по полу через арки в потолке. Зато кто-то приволок сюда кадки. Наверное, дети притащили, в этом недостроенном здании постоянно трётся куча народа. Ирка внимательно осмотрела кадки – деревянные, из тёмных дощечек. Во всех есть земля, но лишь в одной растёт какое-то растеньице. Однако, интересно. Растеньице крепкое, не смотря на сухую землю, треугольные листочки сочного тёмно-зелёного цвета слегка трепещут. Ирка наклонилась над кадкой и почувствовала едва уловимый запах зелени. И ещё чего-то. Чего-то нежного, и какого-то… осеннего!
- Простите, - Ирка быстро обернулась и увидела мальчишку младше неё. Обычный мальчишка, в шортах и футболке. Из-за его спины выглядывала девочка ещё младше своего спутника. У обоих на лицах были серые разводы пыли, и ожидание.
- Что вам, ребята? – Ирка заложила руки за спину, и прошлась вдоль кадок.
- Можно мы возьмем? Это наше, - мальчик указал на кадки.
- Вы сами посадили такое растение? – удивилась Ирка.
- Мы только кадки, - насупившись, признался мальчишка. –Принесли и землю насыпали.
- А зачем? – поинтересовалась Ирка. – Играли в садоводов?
- Мы хотели Дерево вырастить, - пискнула из-за спины друга девчушка. – Дерево эльфов.
- Ну и? – подбодрила её Ирка. – Вырастили?
- Вы же сами видите! – сердито ответил мальчик. – Мы принесли кадки, думали, что пыль прилетит и посеется в земле. Дерево начало расти, но вы первая нашли.
- Пыль? – Ирка растерялась. – Какая пыль? Разве она растёт?
- Эльфийская пыль! – сказала девочка. – Мы думали, она прилетит из ихнего мира, и попадёт в землю.
- Это у вас игра такая? – Ирка улыбнулась. – Интересно. И что вы будете делать, когда вырастите Дерево Эльфов?
- Собирать плоды бессмертия, конечно, - снисходительно ответил мальчик. – Если вы нам отдадите кадку, - тут же с беспокойством добавил он.
- А почему я не должна вам её отдать? – пожала плечами Ирка. –Ваша кадка. И игра тоже ваша. Забирайте. Только как вы её потащите?
- Справимся! – весело и с явным облегчением ответил мальчик.
Они вцепились в кадку с растением, вдвоём подняли её и поволокли к лестнице.
- Эй! – услышала Ирка немного погодя. Мальчик обернулся и подозрительно смотрел на неё. – А вы ищете что-то другое? Почему вы так просто отдали нам дерево?
- Ничего не ищу, - удивлённо ответил Ирка. – Что тут можно искать?
- Тогда что вы тут делаете?
- В зимнем саду?
- В Старом Здании?
- Какое же оно старое? – улыбнулась Ирка. – Его только строят.
- Старое Здание, - упрямо повторил мальчик. – Что вы тут делаете, если ничего не ищете?
- Ну, гуляю, – пояснила Ирка. – Мне тут нравится.
- Да? – мальчик недоверчиво посмотрел на неё, но больше ничего не стал говорить, поднялся по лестнице и скрылся из вида.
- Не могу понять, чего больше в твоём поступке – щедрости или дурости? – раздался сзади знакомый противный голос.
Ирка скорчила гримасу, и не обернулась. Ей не хотелось видеть этого человека. Однако тот явно собирался помозолить глаза своим видом, потому что обошёл стоящую с гордым видом Ирку, и уселся на одну из кадок.
«Господин в плаще» - так Ирка про себя назвала этого человека, едва увидела его. А потом сократила в «Гощщу». Гощща был навязчивый, приставучий тип, всегда, в любую погоду, носивший потёртый серый плащ и шляпу с узкими полями. Своим видом он напоминал Ирке шпиона из старых фильмов. И не только потому, что имел бегающие маленькие глазки и острый, вечно вынюхивающий нос, а потому, что он действительно шпионил за Иркой. Его серый плащ постоянно мелькал там, где ходила она.
- Ты только что нашла росток Дерева Бессмертия и сама отдала его каким-то соплякам. Соображаешь, что наделала?
Ирка скривилась и не ответила, однако Гощща похоже и не ждал ответа. Он поправил маленькими сморщенными ладошками полы замызганного плаща и снисходительно посмотрел на Ирку.
- Я так понимаю, ты просто не до конца разобралась, с чем имеешь дело? Приходишь сюда, как на прогулку, легко себя тут чувствуешь, да ещё имеешь талант находить места пересечения.
- Какого ещё пересечения? – буркнула Ирка. Она устала стоять, выражая презрение, и решила побольше узнать, о том, что этому шпиону надо от неё.
- Места пересечения нашего мира и Гипербореи, - сказал Гощща. – Старое здание построено неизвестно кем, но явно не просто так. Прикрытие.
- Здание новое, - упрямо возразила Ирка. – Его же только строят! Какое ещё прикрытие?
- Девочка, ты нездешняя что ли? – поинтересовался вдруг Гощща.
Ирка фыркнула. Она считала этот город родным, хотя и приехала сюда с родителями, когда ей было два года.
- Тут дуют чужие ветра. Свежие ветра, - Гощща потянул носом воздух, будто и правда чуял какие-то запахи. – Гиперборея, - мечтательно сказал он. – Она тут. Рядом. В этом здании миры пересекаются, из их мира сюда прилетают ветра. Одни пустые. Но другие несут в своих потоках разные вещи.
- Эльфийскую пыль? – насмешливо спросила Ирка. Разве Гощща не понимает, как со стороны слышится этот бред? Он что верит в это?
- Разные чудесные вещи, - Гощща сделал упор не на слово «вещи», а на «чудесные». – Все и ходят сюда, чтобы ловить эти ветра. Хитрости всякие придумывают, - Гощща покосился на кадку, явно завидуя, что не ему пришла в голову такая мысль. – К счастью для всяких неудачников в Старом Здании существует закон о Первом Праве, ну там, если первый нашёл, то никто не может отобрать, а то б я… - Гощща не закончил, но жадно втянул носом воздух и посмотрел в ту сторону, куда ушли ребятишки с кадкой.
Ирка с отвращением глядел на искривлённое алчностью лицо Гощщи. Ей было противно от того, что взрослый человек так себя ведёт.
- К счастью для всяких неудачников… - ещё раз пробормотал себе под нос Гощща.
- Если они неудачники, что ж вы к ним привязались? – насмешливо спросила Ирка. – Сами ищите свои чудесные вещи!
- Увы, - Гощща притворно вздохнул и пристально посмотрел на Ирку пронзительными маленькими глазками. – Я человек старый и больной.
- На всю голову! – пробурчала Ирка, и, развернувшись, пошла прочь из зимнего сада.
- Но ведь мы можем договориться! – Гощща торопливо вскочил с кадки и засеменил за девочкой. – Я очень плохо себя чувствую в этом Здании, и не могу долго тут находиться! А ты… ты ведь можешь..
- Нет! – отрезала Ирка. – Я ничего не ищу! Я просто здесь гуляю!
- Да гуляй на здоровье! – крикнул Гощща. Он отставал, не поспевая за длинноногой Иркой. А та прибавила шагу. – Ты же всё равно найдёшь что-нибудь! А тебе раз без надобности… просто мне покажи! Мне первому! – крикнул он Иркиной спине, скрывшейся за поворотом.
- Хуже репейника, - сказала Ирка сама себе, остановившись в пролёте между вторым и третьим этажами. – Покажи ему!
Она прислушалась.
Где-то разговаривали, кто-то рассмеялся, потом топот сверху, и снова разговоры вдалеке. Но в основном здание наполняла сонная летняя тишина. И стоя в этой тишине, Ирка неожиданно ощутила дуновение ветра. Сильный, ровный, свежий поток пролетел сквозь Ирку, и завиваясь, понёся на третий этаж. Не раздумывая, Ирка кинулась следом. Поток влетел на третий этаж, пронёсся по коридору, и вдруг разбился на двое. Ирка в замешательстве притормозила – за каким идти? Тот, что улетел влево, закружился по этажу, и с едва слышным звоном рассыпался возле стены. Ирка увидела в пыли возле стен маленькие целлофановые конвертики, наполненные разноцветными шариками и гранулами. Ей уже встречались такие. Кажется, это были…
- Конфеты! – подтвердил её догадку радостный голос сзади.
Раздалось дружное «Ура!» и в коридор хлынула ватага ребятишек. К счастью конфет было очень, очень много.
- Вот значит как? – раздался прямо над ухом знакомый противный голос. – Как больному человеку чудо указать, это мы не можем! А как всяким бесполезным соплякам… - Гощща навис над Иркой брызжа слюной и исходя от зависти.
- Пойдите да возьмите, - та пожала плечами, не глядя на Гощщу. – Там вон какая куча!
- На что мне эти сладости? – Гощща презрительно скривился, однако жадность требовала набить карманы плаща дармовыми пакетиками, и Гощща, в который раз проиграв ей, кинулся в толпу ребятишек.
А Ирка начала медленно отступать в другую сторону. Она по-прежнему ощущала непрерывный поток ветра текущий направо.
Пройдя по коридору, Ирка пролезла в бетонный пролёт. И оказалась на узком уступе. Лестниц не было. Узкие бетонные бортики шли вдоль бетонной коробки и соединялись напротив Ирки. Под огромным окном. Ирка смотрела на это окно и ничего не понимала. Лестниц нет, а окно, и даже застеклённое, есть!? И вот странность – здание стоит на пустыре, заваленным всяким строительным мусором, и из любого окна видна неприглядная картинка. Так почему же в это окно Ирка видит большое раскидистое дерево?! Очень большое дерево с необъятным стволом и тёмно-зелёной кроной!
И ветер. Он дул прямо в это окно, и листья дерева колыхались под его порывами. Ирке ужасно, до дрожи в коленях, захотелось подойти к этому окошку и прижавшись носом к стеклу, поближе рассмотреть дерево. И она ступила на узкий бортик, и медленно пошла в сторону окна. Ирка была уверена, что пройдёт. На занятиях ещё не такое приходилось выделывать. А тут, подумаешь – какой-то бортик! Да он равен ширине Иркиной ноги, а значит, она легко преодолеет весь путь.
Она почти дошла, когда сзади долетел крик отчаяния и ярости, от которого Ирка едва не валилась с бортика. Высунувшись из бетонного проёма по пояс Гощща вопил от досады.
- Лгунья! Проклятая лгунья! Ты всё-таки нашла его! – визжал Гощща, не в силах дотянуться до девочки. – Сказала, что ничего не ищешь, а сама нашла вход!
- Какой ещё вход? – Ирка внимательно следила за тем куда ступает. – Я просто хочу в окно посмотреть.
- Вход в Гиперборею! – взвизгнул Гощща так, что у Ирки на пару секунд заложило уши. – Не ходи туда! Пошла вон! Это должен был найти я! Моя страна! Это моя находка! – бесновался Гощща в проёме, словно собака, пытающаяся поймать свой хвост. – Не ходи! – в отчаянной ярости он схватил обломок кирпича, и со всей силы запустил в девочку.
Попал прямо в шею. Ирка вскрикнула, замахала руками, и, соскользнув с бортика, упала вниз с третьего этажа.
На миг она почувствовала пустоту вокруг, но испугаться не успела, потому, что поток нескончаемого ветра подхватил девочку, и пронёс сквозь огромное окно. Сквозь стекло, которое сразу отделило Ирку от вопящего Гощщи и всего мира сразу.
Год назад, когда на занятиях гимнастики начали разучивать упражнения на турнике, Ирка попала в больницу. Она делала двойной переворот, руки соскользнули, и неудачно рухнув на маты, Ирка сломала сразу руку и ногу. Она хорошо запомнила те ощущения: пустое пространство под собой, вспыхнувшую боль, а затем тёплый и вязкий полусон, вызванный обезболивающими уколами.
И вот сейчас, едва приоткрыв глаза, Ирка вспомнила боль от попавшего камня, пустоту вокруг своего падающего тела, и решила, что она в больнице. А те ощущения, что она сейчас испытывает, вызваны антибиотиками.
Ей было тепло и хорошо. Лежала Ирка на чём-то довольно мягком, верно, больничная кровать, а неяркий свет перед закрытыми веками, должно быть, включенный в палате свет.
- Эй! – услышала Ирка голос. – Ты ещё спишь?
Странно. Слишком тонок голосок, для медсестры или хотя бы соседки по палате. Тонкий, звонкий, и какой-то… в мультиках такими голосками говорят!
Ирка открыла глаза.
Перед её лицом висел в воздухе маленький человечек. Висел и быстро-быстро махал прозрачными крылышками.
Глюк, решила Ирка. От лекарств. Должно быть, сильно я хряпнулась раз накачали таким, что аж человечки летающие кажутся!
- Эй! – повторил глюк, - Ты в порядке?
- Эльф, - Ирка протянула руку, чтобы взять человечка поперёк талии.
- Но-но! – возмущённо пискнув, существо упорхнуло в сторону, и чуть повернувшись назад, крикнуло:
- Она проснулась!
Ирка не успел глазом моргнуть, как вокруг неё уже порхали слетевшиеся откуда-то человечки. Такие же маленькие, как первый, только в разной одежде, и крылышками, как заметила чуть позже Ирка, они тоже отличались друг от друга.
- Эльфы, - Ирка села на траве (вовсе это была не больничная кровать!), и потрогала голову. Потом шею.
- Мы смазали твою рану живительным соком!
- На тебя напал Морок?
- Мы позаботились, чтобы тебе было удобно!
- Ты, наверное, голодна? – заверещали все человечки разом, беспорядочно летая туда-сюда, и обдавая Иркино лицо ветром от своих крылышек.
- Ничего не понимаю, - честно сказала Ирка. Встала на ноги.
И увидела Дерево. Такое, что рот самопроизвольно открылся, и не пожелал закрываться обратно.
Наверное, именно такое дерево имеют в виду, когда говорят о Древе Рода Человеческого. Огромное Древо шелестело Кроной совсем недалеко от Ирки.
Человечки висели рядом, и почтительно молчали, пока Ирка Созерцала.
Потом один из них подлетел ближе, и тронул её за щёку.
- Ты пойдёшь туда?
- А? – Ирка вдруг обратила внимание на то, что ног у этих летающих существ не было! Сверху человечек – голова, шея, плечи, руки, в общем, до колен всё, как у самой Ирки. А ниже эти существа истончались, разбивались на серые дымчатые нити, и кончались будто привидения – полупрозрачными, завивающимися или ровными хвостиками.
- Не – е, вы не эльфы, - задумчиво сказала Ирка сама себе.
И добавила уверенно: – У эльфов – ноги!
- Мы – эльфииры, - вперёд крылатой толпы вылетел один человечек. Точнее, человечка… тьфу! В общем, эльфиир женского рода.
У неё была красивая причёска - длинные, переплетённые блестящими нитями, золотые косы, и ярко-зелёное платье, блестевшее на солнце.
- Я Амельда, - представилась эльфиир. – Пока нет Королевы, я присматриваю за Древом, и за порядком среди нас.
- Я Ирка, - в свою очередь представилась девочка. – А где ваша королева?
Эльфииры переглянулись, зашептались.
- Дело тут вот в чём, - Амельда потеребила шёлковый ремешок своего платья, и серьёзно посмотрела на Ирку. – Мы думали, ты станешь нашей Королевой!
- Я? – изумилась Ирка. – Я?! То есть как это я? С чего вдруг?
- Пойдём ближе к Древу, - Амельда оглянулась по сторонам и зябко поёжилась. – Мы тебе расскажем, что ты должна знать, а заодно подкрепимся.
- Идём, - Ирка пожала плечами, всё ещё сомневаясь – не галлюцинации ли это от наркоза?
Они шли по тонкой траве, щекотавшей ноги, и Ирка всё время нюхала воздух и удивлялась увиденному. Пахло осенью. Нежно, щемяще, ярко – зелёные травы на просвет казались золотыми, пролетающие мимо паутинки сверкали в лучах солнца, которое тоже было чисто-жёлтым и странно – хрупким. Будто сентябрь вокруг. И всё же это было лето. Тонкое, хрупко-прозрачное лето страны Гипербореи, куда принёс Ирку тот самый свежий ветер из старого здания.
Они расположились на корнях, торчавших из земли, будто Древо собралось пойти прогуляться, а потом передумало.
Ирка прислонилась спиной к стволу, и ощутила тепло и шероховатость коры. Эльфииры примостились на низкой ветке, на уровне Иркиного лица.
Амельда взлетела вверх, скрывшись в листве, и через некоторое время из густой кроны выплыла гибкая ветвь. На ней висела корзина полная продолговатых золотистых плодов. Ветвь поставила корзину на земле возле Ирки и убралась обратно в листву. А Амельда села на Иркину коленку.
- Угощайся, пожалуйста, - она махнула рукой на корзину. – Это плоды нашего Древа.
- Древа Бессмертия? – улыбнулась Ирка, вспомнив пару ребятишек и их кадку. Кстати, листья Древа очень похожи на листики того растения, из кадки. Неужели…
- Что ты! Древо начинает давать плоды Бессмертия только в Сезон Созревания! И только Королева может сорвать Плод и наградить им кого-нибудь.
- Кого-нибудь? – рассеянно повторила Ирка.
Она выбрала плод из корзины и надкусила его. Вкусно. И странно. Будто яблоко одновременно со вкусом жареных семечек.
- Кого сочтёт нужным, - уточнила Амельда. – А нам достаётся сок Плодов. Только у нас давно нет Королевы, - грустно добавила она, и все эльфииры горестно вздохнули.
- С ней что-то случилось? – осторожно спросила Ирка. Она подумала, что таким крохотным созданиям, должно быть, трудно уберегаться от разных опасностей. Наверно, на Королеву напал хищник, или она попала под сильный дождь. Тут бывают дожди?
- У нас был Королева. Очень давно. Она пришла из вашего Мира, как и полагается настоящей Королеве. Она правила хорошо и мудро, мы были счастливы. Но потом она устала, - Амельда поникла, горестно сложив крылышки. – Она ведь ела Плоды Бессмертия, чтобы жить в наше Мире, и быть Королевой. Но однажды она ушла в свой мир, повидать родных, друзей… - Амельда замолчала.
Ирка понимающе кивнула. Быть много лет бессмертной в сказочном мире этих существ, а потом вернуться и обнаружить…
- Она ушла, - вновь заговорила Амельда. – Решила дожить свою жизнь в своём Мире, отказавшись от всех благ нашего. Сложила полномочия, и ушла. А мы стали ждать ту, что станет нашей новой Королевой.
Только вот, - Амельда понизила голос до шёпота, Ирка даже наклонилась к ней, чтобы расслышать, - Только вот уже два раза побеждал Он!
- Кто? – не поняла Ирка.
- Он! – И Амельда посмотрела куда – то мимо Ирки.
Ирка тоже посмотрела туда.
Вдалеке она увидела маленькое сооружение, похожее на обычную палатку. Когда Ирка с друзьями ходили в поход у них были такие палатки. Ну, или почти такие… всё же чем-то она разнились. Ирка даже привстала с корня, чтобы понять – чем?
- Как будто это… - прищурившись, Ирке удалось разглядеть полоски на ткани, и что-то вроде флажка на верхушке палатки.
- Цирк! – озарило Ирку. – Цирк – шапито! У них такие палатки!
- Там живёт Он! – Амельда вздрогнула. – Наш враг. Мы посылаем в ваш Мир Звучащие ветра, чтобы они привели нам Королеву, а Он посылает мороки. Если ночью человек попадёт под действие морока, то станет Его слугой. Сам станет Мороком, и будет искать вход сюда, чтобы прийти и служить Ему! После того, как нас покинула Королева, Он первый получил своего слугу – Морок нашёл путь сюда. А второй раз, та, кто пришёл, к нам, не смогла одолеть Его и Мороков, и мы остались без Королевы.
- Что значит – не смогла одолеть? – Ирка опустила руку с недоеденным плодом.
- Та, кто приходит, чтобы стать Королевой, должна пойти туда - в Царство Мороков, в Его Царство. Она должна победить его в поединке. И тогда стать нашей Королевой.
- То есть вы хотите, чтобы я пошла драться с этим… Им? – Ирка вновь глянула в сторону цирка. – А если я откажусь?
- Так тоже бывало, - грустно кивнула Амельда. – Одна пришедшая отказалась идти, и просто вернулась в свой мир. А одна отказалась идти, но в свой мир возвращаться не пожелала.
- И что с ней теперь? – Ирка взяла ещё один плод.
- Она ушла вверх по Ручью, - Амельда указала в сторону далёкой хрустальной полоски. – С тех пор её никто не видел.
- Понятно, - пробормотала Ирка, и, впившись зубами в плод, погрузилась в раздумья.
Если не всё, то многое теперь стало более понятным. Все эти странные и чудесные вещи, что появлялись в здании, приносили туда ветра. Звучащие ветра. И Гощща. Значит, он Морок? Или не он? Ирка вздрогнула. Как отнесутся эльфииры, если вдруг окажется, что морок – она?
- А откуда вы знаете, что я должна стать Королевой? – Ирка привыкла спрашивать сразу, напрямую. – А вдруг я… могу я оказаться Мороком?
- Тебя тянет туда? – Амельда махнула рукой в сторону цирка.
- Нет, - честно призналась Ирка. – А должно?
- Мороков тянет, - объяснила эльфиир. – Вот если бы ты, появившись тут, отказалась приближаться к Древу, нам стоило бы призадуматься.
- А Мороки отказываются?
- Плоды они едят, - сказала Амельда. – Они хотят обрести бессмертие, и принести Плод своему Хозяину тоже хотят. Но Древа боятся, и никогда не подходят к нему близко.
- Тут уютно, - задумчиво сказала Ирка. Приткнув белокурую голову в подходящую ямку, она почти задремала. Ей было тепло. Листва шумит, ветерок ласково обдувает лоб, солнышко греет так…
- Так, - Ирка резко мотнула головой и встала. – Чем его бить, этого господина мороков?
- Не знаю, - Амельда тревожно замахала крылышками. – Мы не можем приблизиться к цирку, не можем даже перелететь границу, за которой начинаются его владения! И потому не имеем понятия, что и как происходит внутри. Знаем только, что до наступления ночи, ушедшая должна покинуть цирк. Если этого не происходит, значит, Он снова победил.
- Что ж, - Ирка вздохнула, и погладила ствол Древа. – Я попробую.
- Извини нас, мы не можем помочь тебе!
- Постарайся вернуться!
- Удачи!
- Если он победит снова, граница его владений расширится ещё немного!
- Нам так страшно! Но мы верим в тебя!
И провожаемая этими разноголосыми напутствиями, Ирка двинулась к цирку.
Ей не хотелось туда идти. Страшновато было, если говорить откровенно. Но Ирка привыкла перебарывать собственные страхи, и потому чем больше ей не хотелось, тем больше она ускоряла шаг, и когда захотелось кричать от страха, Ирка на полном ходу бежала к вражеской территории.
Место, где внезапно кончилась трава, Ирка проскочила моментально.
Чешки шлёпнули по асфальту. Ирка отбила пятки и сбавила ход. К цирковой палатке она подошла уже шагом.
Ничего особенного – палатка, как палатка, Ирка такие часто видела, всё-таки цирк приезжал к ним в город каждое лето. Только в отличии от виденных ранее, этот цирковой шатёр был огромен. И мрачен. Выкрашенный в грязно-жёлтый цвет, на котором перемежались тёмно-красные и чёрные полоски, шатёр внушал если не страх, то по-крайней мере опасение. И уж точно не вызывал желания зайти внутрь. Тем более, что из за чуть отвёрнутого полога тянуло пылью, сыростью и пустотой. Ирка сжала зубы, ещё раз оглянулась в сторону Древа эльфииров, и шагнула внутрь.
Пойдя почти на ощупь короткий тёмный коридор, она оказалась на бетонном пятачке посреди циркового шатра.
Тусклый свет падал через прорехи на самой его верхушке. Какие-то ящики и доски валялись повсюду. Не было ни сидений для зрителей, ни манежа, ни арены. Словно цирк собрался уезжать, да так и остался – ни туда, ни сюда. И вокруг ни души.
Ирка медленно пошла вперёд, двигаясь вдоль ящиков.
Пусто. Тихо. И вдруг ей почудилось шевеление в углу, там, где собирались веером тяжёлые складки пыльного циркового занавеса.
- Эй! – Ирка повернулась в ту сторону. – Есть тут кто-нибудь?
Молчание.
Ирка замерла, напряжённо вглядываясь во тьму. Тихий скрежет за спиной заставил её прыгнуть в сторону, даже не оборачиваясь, и возможно это спасло ей жизнь, потому что гигантская рука на пружинке, вылетевшая из одного ящика, со всей силы ударила по тому месту, где только что стояла Ирка. Кашля и отплёвываясь от пыли, Ирка медленно поднялась на ноги, а из тёмных складок раздалось тихое отчётливое хихиканье.
- Дурацкая шутка! – гневно сказала Ирка. – А ну покажись, шутник несчастный!
В ответ из-под купола цирка полетели белые голуби. Ирка ожидала пакости, потому что резко присела, и кубарем откатилась под наклонно лежащую на ящике доску, а потом уже подумала, что голуби вряд ли опасны. Они и, правда, не были опасны. А вот посыпавшиеся сразу за ними кинжалы и осколки стекла, безусловно, радости не приносили.
Шмяк, шмяк – несколько голубей приняли на себя острые подарки, предназначавшиеся Ирке.
- Ах ты, урод! – Ирка со слезами на глазах подтянула к себе вздрагивающее тельце. Белоснежное оперение заливала кровь.
– Сволочь ты поганая! – Ирка прикусила губу и одним движением выдернула кинжал из трупика голубя. Тяжёлый. Массивный. Слишком вычурная и длинная ручка. Но сбалансирован хорошо, явно удобно метать во время представлений.
Ирка погладила голубя, и осторожно вылезла из-под доски. И вновь услышала хихиканье.
- Посмейся у меня! – Ирка решительно направилась к занавесу.
Навстречу ей стремительно выкатился огромный шар, намереваясь превратить наглую гостью в лепёшку.
- Всего-то? – Ирка презрительно фыркнула, вскакивая на серую металлическую поверхность. – Да на гимнастике мы и не такое… - сверху рухнули два лезвия – Ирка такие видела в кино в камере пыток – и начали бешено рассекать воздух рядом.
- И такое тоже! – Ирка прыгнула с шара, рыбкой перелетела через лезвия, и вцепилась в погнутый турник, очень кстати попавшийся на пути. И правильно сделала, потому что пол затрещал, разломился, и вверх метнулось с десяток копий, целясь в Ирку.
- Фиг! – Она сделала стойку на руках, упираясь в круглую перекладину турника.
Копья дрогнули и ударили выше.
Ирка оттолкнулась от турника, сделала двойное сальто, и повисла обратно, когда копья успели уползти вниз. Раскрутившись, Ирка ласточкой перелетела с турника на дальние ящики. А турник вдруг пошёл рябью, завязался в узел.
- Два фига! – мстительно сказала Ирка и вздрогнула от тонкого яростного вопля разнёсшегося вокруг.
И начался кошмар. Ящики стали разом открываться, выпуская из мрачных недр всё, что Ирка терпеть не могла в детстве и в жизни вообще. Гигантские паяцы гулко топали вслед за убегающей Иркой, стремясь раздавить своими тарелками и литаврами; размалёванные клоуны, мерзко хихикая, скалили в жутких улыбках алые рты и кидали шарики. Ударяясь обо что-нибудь, шарики взрывались. Плюшевые медведи разных размеров, переваливаясь с боку на бок, шагали к Ирке, пряча в подушечках лап стальные когти, и желали заключить её в свои пыльные объятия. Серпантин, обвивающийся вокруг шеи; яркие хлопушки, слепящие и обжигающие; уродливые маски, лезущие в лицо. И музыка. Гремящая, торжествующая, надоедливая шарманная музыка, бьющая по ушам. И над всей этой какофонией и карнавалом смерти – знакомое Ирке мерзкое хихиканье.
- Гад. Гад. Гад, - Ирка повторяла это слово короткими выдохами, между прыжками, сальто, поворотами и кувырками. Сейчас она благодарила маму за то, что та не разрешила дочери бросить гимнастику, когда Ирке показалось слишком сложным выполнять некоторые упражнения. Сложно? Она думала, что там было сложно?
А тут? Сейчас?
Все эти мысли мелькали второстепенно, мельком, а главной мыслью было одно – добраться до занавеса, из-за которого сперва слышалось хихиканье. Добраться до этого проклятого занавеса! Добраться!
И она добралась.
Не слишком удачным кувырком ушла от очередного взорвавшегося шара, проехала на животе по бетонному полу, и, протянув руку, рывком сдёрнула занавес с ржавых колец.
Раздался треск, занавес ухнул и осел на полу грязной кучей, взметнув клуб пыли.
И наступила тишина.
Ирка поднялась на ноги. Она сильно ударилась, живот болел, и потому было трудно стоять ровно. Но всё равно, она выпрямилась, как только могла, и подошла к тому, что скрывалось за занавесом.
К зеркалу. Большому, овальному зеркалу, в деревянной раме.
Сначала Ирка рассмотрела раму. Дерево старое, рассохшееся, кое-где покрытое бурыми потёками, будто… Ирка даже думать не захотела, чем могут быть эти потёки. Внизу рама оканчивалась кривыми звериными лапами, которые стояли на полу, глубоко впившись когтями в бетон, а сверху раму венчала искусно вырезанная голова клоуна. Она была раскрашена, как и полагается клоуну, но краска потрескалась от старости, облупилась, и клоунское лицо являло собой поистине отталкивающее зрелище. При взгляде на него у Ирки пропало всё желание разглядывать раму, и она взглянула в зеркало. И подумала, что лучше бы уж рассматривала раму.
В зеркале была чернота. Тьма. Мрак. Да как угодно назови, не важно. Важно, что эта чернота была злой. Такая царит на страшных детских рисунках. Такой мрак ползёт из щелей разрушенных домов. Такая темнота наполняет квартиры после просмотра фильмов ужасов, и во время ссор, или если все уехали, а ты осталась совершенно одна. Такая тьма наполняет озлобленные людские сердца, наполняет и никогда не уходит полностью, подло затаиваясь где-то в дальнем уголке.
И увидев эту тьму, Ирка дрогнула первый раз за то время, как зашла в цирковой шатёр. И ещё она подумала, что Гощща был прав – его место здесь. Не в Гиперборее, той, что принадлежит эльфиирам, а тут – в этом шатре, где воздух пыльный и затхлый, как плащ Гощщи. Неудивительно, что Гощща плохо себя чувствовал в здании пропитанном здешними ветрами. Ветрами, напоенными пыльцой Плодов Древа. Свежими Ветрами. Ему хотелось даров Гипербореи, но всё, что он мог получить – это злобный зов мороков. Гощща внял ему и сам стал Мороком. Он хотел не в Гиперборею. Он хотел к своему Господину.
Теперь, когда Ирка это поняла, она даже пожалела этого человека.
Его жизнь отныне наполнена злом и ужасом. И наполнил её этим…
Ирка подняла голову и упёрлась газами в зеркальную черноту.
- Эй, - негромко позвала она. – Ты здесь? Давай, покажись мне. Ну, вылазь! Чего молчишь? Кривляйся, смейся! Фокусы закончились? Отвечай мне!
«Не говори! Думай! Мысли сильнее голоса!»
«Ответь мне!» - подумала Ирка. - «Ответь же мне! Ты… Гад! Ответь!»
Мысли сильнее голоса…
Голос сильнее молчания…
Зови! Кричи! Думай!
Ирка звала долго. И Тьма ответила ей.
«Вот ты и пришла ко мне».
«Не к тебе!» - упрямо подумала Ирка. - «Я пришла к эльфиирам».
«Глупо. Зачем тебе эти малявки? Я дам тебе успокоение. Я дам тебе силу и уверенность в себе! Оставайся со мной.»
«Я в себе уверена! И мне не нужна такая сила!»
«А какая тебе нужна?» - вкрадчиво осведомился голос. «Скажи, чего ты хочешь? Я могу дать всё!»
«Ты можешь дать только мороки! Все твои дары – мороки!»
«Вот как? Тогда зачем же ты пришла?»
«Я пришла победить тебя! И защитить эльфииров!»
«Победить? Защитить?» - Тьма расхохоталась. - «Глупая девочка! От кого защитить? Эти козявки сами защищают себя и своё корявое дерево от любого посягательства! А победить меня ты не можешь.»
«Смогу! Я не попала ни в одну твою ловушку! Ты не смог меня убить, хоть и старался».
«Глупая девочка», - голос Тьмы стал мягок, ласков. – «Ты думаешь, я хотел тебя убить? Я проверял своего человека на прочность! Ты прошла испытание! Ты достойна служить мне!»
«Я не собираюсь тебе служить!» - Ирка презрительно фыркнула. – «Эльфииры…»
«Ты так ничего и не поняла!» - прервала Тьма. – «Твои эльфииры ничего не стоят без меня! Они малы и слабы! Если я захочу, то раздавлю их в одно мгновение!» - голос Тьмы гремел по всему шатру, а маска клоуна на верхушке зеркала вдруг открыла глаза, и уставилась на Ирку злобными прорезями. - «Ты поверила не тем, кому надо, девочка! Думаешь, мне нужны эти козявки и их корявое бревно? Нет. Мне вполне хватает шатра! Просто порой мне бывает скучно.» - клоун прищурил глаза, и растянул рот в улыбке. «А если я заскучаю, то могу сделать плохо этим малявкам.» - улыбка стала хищной. - «Они знают это, и потому, чтобы я не заскучал, присылают мне людей. Одни просто развлекают меня. А других я нахожу достойными того, чтобы мне служить. Вот как тебя!»
- Неправда! – крикнула Ирка, забыв, что надо думать. – Это неправда! Эльфииры не присылали меня к тебе!
«Неужели? Ты сама пришла? И они совсем-совсем не уговаривали тебя?»
- Они… - Ирка запнулась. Почему Древо не может защитить эльфииров? Оно ведь такое могущественное! Оно защищает их там… а тут? А зачем им лететь сюда? Глупость какая-то…
- Они… Королева… - Ирка почувствовала, что запутывается.
«Они сказали, что ты станешь их королевой, если победишь меня?» - печально спросил клоун, и вырезанные брови его поднялись «домиком». «И ты поверила в такую глупость? Почему бы им сразу не сделать тебя Королевой? При чём тут я? Странно, не находишь?»
«Странно», - подумала Ирка. «И, правда, зачем? Я пришла сюда, едва не погибла… А зачем?»
«Все девочки мечтают стать принцессами и королевами», - понимающе сказал клоун, и закивал. «И эти козявки нарочно давят на чувствительные места. Ты же им поверила, правда? Захотела победить зло, и стать королевой?»
«Я хотела…» - Ирка сонно поморгала. Зрение словно расфокусировалось – от зеркала плыли мутные линии, вокруг плыли мутные линии. «Но… ты же злой!»
«Это почему же?» - клоун изогнул рот. «С чего ты решила, что я – это зло?»
«Ну…» - Ирке было трудно соображать. Она устала и страшно хотела спать. «Ты убил голубя!» - вспомнила она.
«Убил?» - клоун скривился. «Тогда обернись. Где кровь?»
Ирка обернулась. Пыльный шатёр. Ящики и доски. Ни крови, ни убитых птиц.
«Вот видишь? Я просто шутил! Ну да, дурацкие шутки, знаю. Но такой уж я есть!» - клоун кривлялся, и скорбно кивал своим словам.
Ирка стола, как пришибленная. Двигаться не хотелось. Она помотала головой. Зажмурилась. Вновь открыла глаза.
Мутные линии вытекали из зеркала и вливались ей в грудь. Или наоборот?
«Что это?» - Ирка протянула руку, и попробовала взять одну из линий. Та прошла сквозь пальцы - вязкая, холодная, а Ирка ощутила боль от этого прикосновения.
Клоун дёрнулся, и зеркало пошло рябью.
«Всё порядке!» - линии дрогнули и стали плотнее. «Ты пришла ко мне. Ты прошла испытание. Теперь всё будет так, как ты хочешь! Ты не волнуйся!» - голос становился тише и тише, ласковей и ласковей.
Он убаюкивал, успокаивал… Ирка словно погружалась в эту ласковую муть. Она уже почти не слышала голос. Не слушала, что он ей говорит… так, глупости какие-то…
«Хорошая девочка, чистая девочка… тише, тише… Ты пришла… ты победила… всё в порядке».
Зеркало вдруг выросло до потолка… до верхушки шатра… Ирка стояла перед ним такая маленькая…
«Успокойся… вот так… молодец… открой душу… хорошо… покажи мне свои мысли… желания… страхи… покажи мне всё! Мне первому… мне одному…»
Где-то она слышала это… Эти слова… Ирка попробовала вспомнить но не смогла…
В шатре сгущалась темнота… Снаружи глухо пророкотал гром.
В зеркальной глубине клубились и назревали чёрные вихри…
Клоун на зеркале улыбался. В его узких глазах плавала чернота. И она сверкала…
«Покажи мне первому! Мне одному!»
Ирка качнулась вперёд, почти падая в бесконечную тьму…
Разрыв… Она чудом удержалась на краю, так и не коснувшись тёмных клубящихся лент, от которых веяло ледяным холодом… Разрыв…
«В чём дело? Иди сюда! Ну! Всего шаг!» - маска клоуна оскалилась, в черноте глаз мелькнул красный зрачок… Разрыв… «Держись! Не смей сдаваться!» - я верчусь, отодвигаясь от зеркала, а оно гнётся и ломается, стремясь коснуться меня своей Тьмой… Разрыв… - Иди сюда! – клоун яростно пытается склониться с вершины зеркала и укусить меня за руку. Линии дрожат и едва не лопаются…
Вдруг в зеркале появляется уродливая морда. Я в ужасе делаю шаг назад… Разрыв… «Не смей! Не бойся!» - Ирка встряхивается, словно просыпаясь… Разрыв… победить…
- Ты пришла сюда, чтобы победить тьму в своём сердце!...
- В эту игру можно играть вдвоём! – я шагаю к зеркалу почти вплотную, и запускаю руки в ледяную зеркальную мглу… - Ты хотел всё увидеть? Ну так смотри!..
И тонкий визг наполняет шатёр… зеркало дрожит и гудит… Клоун верещит, и по деревянной маске его бегут нескончаемые трещины… Я знаю – он испытывает жуткую боль, которую доставляет ему крохотная сияющая искорка, вылетевшая из моей груди, и соскользнувшая по одной из чёрных лент в глубину зеркала… Разрыв…
…Осенью перед кафе «Тропикана» убирали летние столики, и Ирка последний раз выпила там чашку кофе и съела бисквит. Она отставила чашку и смотрела как в ближней канаве, наполненной уже осенними дождями, крутит серые водовороты холодная вода. Тонкая щепка болталась в этой воде и крутилась туда-сюда. Ирка хмурясь, смотрела на неё, и щепка вдруг растопырила тонкие ручки, и забила ими по воде. Ирка вскочила со стула и бросилась к канаве.
Вскоре она бежала домой. Выловленный эльфиир грелся у неё за пазухой, а в кармане лежал продолговатый золотистый плод, из-за которого эльфиир едва не утонул в канаве. Плод Бессмертия. А внутри плода – Ирка знала это совершено точно – ключ, чтобы вернуться в Гиперборею. И править своим народом. Мудро и справедливо…
…Я шла на автобус и вдруг замерла, и уставилась на здание, фасад которого был сплошняком из стекла. Дождь омыл его и в серебристо-синем стекле отражалось огромное Дерево! Я смотрела на него, забыв как дышать. Автомобильный гудок нарушил очарование, я вздрогнула и обернулась. Напротив здания росли тополя. Некоторое время я разочарованно рассматривала их. Потом рассмеялась.
Глава одиннадцатая
Хороший чужак
Когда метель в очередной раз утихла, Тэру покинула гостеприимное дупло огромного дерева. Встряхиваясь и поводя плечами, она взлетела над низкорослым лесом, куда приземлилась, едва снег посыпал совсем густо, и стало невозможно разобрать в какую сторону лететь. Сейчас немного распогодилось, снег перестал, ветер утих, разогнав тучи. Тэру видела красновато-золотистую полосу заката, уже не дотягивающуюся до леса. Скоро ночь.
Стряхивая сонное оцепенение, Тэру поднялась повыше, чуть не до пухлых коричневатых облаков, лениво плывущих по низкому, уже почти зимнему небу. Там она огляделась, пытаясь понять, куда лететь теперь. Необходимо было найти жильё – сторожку лесника, загородный коттедж, избушку отшельника или чью-нибудь дачу – и переждать там ночь. Ночью будет снежная буря, и если Тэру не найдёт укрытия, ей придётся плохо. Возможно, эту ночь она не переживёт, и так ослабела во время последнего пятичасового перелёта, когда вожак стаи Магураги отказалась отдохнуть на маленьком островке, где стая могла бы подкормиться ягодами клюквы.
И так начали миграцию позже обычного, сказала Магураги, хотя именно по её вине стая снялась с места так поздно.
Магураги до последнего ждала, тренируя своих подопечных в бесчисленных манёврах и виражах. Она не желала толкаться во всеобщей суете, когда все другие стаи начинают перелёт, и в воздухе не протолкнуться среди гибких тел, а в ушах звенит от криков, смеха и разноголосого гомона. Магураги ждала до последнего, и подняла стаю, лишь когда воздух опустел. Стал прозрачен и тих. Но вместе с тем он стал по-зимнему холоден, и Магураги вела стаю на юг, делая минимум перерывов, выбиваясь из сил, навёрстывая упущенное время.
Никто не упрекал её в этом. Все старались, летя изо всех сил, так как надо было успеть миновать Морские Врата до того, как их закроет Зимний Шторм. Потом соваться к Вратам, в которых, над, и между которыми бушует ледяной ураган – чистой воды безумие. А кто не успел пролететь Морские Врата до Зимнего Шторма, вынужден будет зимовать тут.
И на этот раз именно Тэру становилась этим кем-то. Но всё ещё хуже. Она не только опаздывала к Морским Вратам до закрытия, но ещё отбилась от стаи, сбилась с маршрута и умудрилась заблудиться где-то совсем в незнакомых местах. Теперь, если Тэру не догонит стаю, или хотя бы не найдёт убежища на зиму, она попросту замёрзнет и эта зима станет последней в её достаточно короткой жизни.
Тэру вздрогнула. Она не хочет умирать! Ей всего шестнадцать весён! Она ещё столького не видела в этом мире! Не ела Рубиновых Ягод Зрелости, не танцевала свой Взрослый Танец, не… да много ещё чего НЕ! Она ещё даже Оперение не получила.
Тэру всматривалась в сгущающиеся сумерки, моля Великую Прародительницу Рух, подсказать ей путь. Никогда ещё она не чувствовала себя такой одинокой. Ни на земле, ни в небе.
Поднялся ветер, толкая хрупкую фигурку, разворачивая её, словно пытаясь осмотреть со всех сторон. Тэру летела на запад, смутно помня, что именно в ту сторону следовала стая, пока не начался снегопад. Она старалась вызвать в себе чувство направления, но ничего не получалось. Тэру замёрзла, её трясло от холода, и сильно хотелось есть.
Ветер принёс снеговые тучи, старательно забил ими всё небо, из-за чего вокруг стало ещё темнее. Тучи не преминули рассыпаться крупным медленным снегом. Холодные снежинки, такие красивые и хрупкие, такие равнодушные к страданиям Тэру, осыпали её с головы до ног, таяли на коже и одежде, и на волосах, оставляя холодные капельки, которые Тэру не успевала стряхивать. Вот снегопад усилился. И ещё и ещё, и ветер носил это снежное покрывало, крутил вихри, забивая лицо Тэру снегом, не позволяя увидеть хоть что-то в метре перед собой.
Тэру замерла посреди снежного безумства. Она не видела ничего, кроме сплошной стены снега, двигающегося в едином ритме то влево, то вправо, то просто падающей вниз. Темнота наступала слишком быстро. Быстрее, чем Тэру успевала придумать, что же ей делать. Она просто лишилась возможности куда-то двигаться. Она рисковала замёрзнуть прямо в воздухе, и уже мёртвой упасть на далёкую, невидимую в снежной пелене, землю.
Тэру закричала от отчаяния. Руки её взметнулись вверх, потом в стороны, и Тэру медленно закружилась на одном месте, перебирая ногами, словно шагала по снежинкам. Потом она качнулась в одну сторону, затем в другую и из горла её вырвался глубокий звук, похожий одновременно на стон и на крик. Потом ещё один и ещё. Тэру завела руки за спину, выгнулась, ринулась вверх, потом вниз. Звуки, которые она издавала стали долгими, тоскливыми.
Среди метели Тэру танцевала Танец Одиночества и Скорби, и пела Песню Поиска.
А снег всё сыпал и сыпал, и не было ничего кроме снега. Сверху снег, и под ногами тоже снег, и слева и справа сплошная снежная завеса…
И вдруг снег прекратился! Разом стало тихо, и коричневые сумерки обрели прозрачность.
И Тэру увидела под собой множество домиков. Деревня!
Боясь поверить глазам, не прерывая танца и песни – вдруг деревня исчезнет – Тэру слетела ниже, сделала несколько кругов над черепичными и крытыми шифером крышами. И последним тоскливым криком, в котором смешалось облегчение и усталость, закончила песню.
Теперь она летела, всматриваясь в окна, раздумывая в какой дом постучаться, кого попросить приютить её на ночь. Почему-то нигде не видно было людей. В окнах не горела ни огонька.
И тут воздух упруго выгнулся, словно резиновый пузырь лопнул, воздушная воронка закрутила Тэру, сжала её в тиски. Тэру окатило жаром, вокруг всё будто взорвалось и полыхнуло огнём. Несколько секунд Тэру открывала рот, не в состоянии сделать вдох, потом воздух всё же прорвался в её горло, но вместо облегчения принёс такую боль, что Тэру закричала. Она подалась вперёд, отчаянно, из последних сил, и упала на обледенелую крышу ближайшего к ней дома. Ударившись о трубу, замерла. Дыхание короткими всхлипами рвалось из груди, она вся дрожала. От холода, от страха и непонимания, того, что с ней произошло. Почему-то ужасно болела правая сторона тела. И рука, и бок, и особенно бедро горело огнём, жгло, и одновременно словно заковывало в лёд. Тэру не решила, что лучше сделать – подобраться ближе к трубе, или попытаться взлететь – как дверь дома, на который она упала, отворилась, и кто-то вышел на порог.
- Эй! – услышала Тэру негромкий голос, и, повернувшись немного наискось, свесила голову.
На крыльце стоял человек. Мужчина. Или нет, парень, слишком он молод. Или всё же мужчина? Тэру жмурилась, глаза её слезились от боли и холода, да к тому же сумерки уже стали густыми, и плотными, и она никак не могла решить какого же возраста стоящий на крыльце, и почему такая ерунда вообще занимает её сознание.
- Иди сюда! – позвал тот, кто вышел из дома, видя, что Тэру молчит и не двигается. – Не бойся, я не один из них, - лёгкий кивок в сторону других домов деревни, показался Тэру странным, но оправданным. Она чуть сползла по крыше, обдирая нежную кожу, набивая снег под тонкую ткань короткого плаща, и щурясь, опять всмотрелась в хозяина дома.
Тёмные волосы растрёпаны, будто он только вымыл их и высушил, но забыл расчесать, свободного кроя штаны закатаны почти до колен, а на чёрной футболке пентаграмма, стёршаяся по краям. Босой. Стоит и поджимает пальцы, а снег вокруг уже растаял. Привлекательное лицо, чуть менее изящное, чем Тэру привыкла видеть в стае, но всё же красивое. А глаза… Ах, вот в чём дело!
- Не пытайся взлететь, - предупредил парень. – Просто падай, я поймаю тебя, - он протянул руки, просительно и успокаивающе глядя вверх. “Верь мне!” – говорили его глаза.
И Тэру поверила. Расслабила заледеневшие мышцы, позволив телу соскользнуть вниз.
И упала прямо на руки стоящего на пороге демона.
Он стремительно шагнул в дом, и мягко хлопнувшая дверь, отрезала их от вечернего холода и темноты.
В доме было не абсолютно темно, как Тэру показалось вначале. Свет не был включен, но топилась большая печь, и отблески от её огня пробивались сквозь закрытую дверцу и плясали на полу и стенах. Тэру вновь задрожала, наверное, от контраста, а может от пережитого только что ужаса. Демон усадил её на диван, но Тэру быстро сползла на пол. Так было привычнее, и почему-то казалось более безопасным. Обняв колени руками, Тэру молча, смотрела, как Демон поправляет плотно задёрнутые шторы. На секунду он выглянул за них, моментально выхватив взглядом что-то во тьме, и тут же вернул плотную ткань на место. Отошёл от окна, и замер посреди комнаты, задумчиво уставившись на Тэру узкими кошачьими глазами, в вертикальных зрачках которых пульсировали отблески пламени.
- Что там? – спросила Тэру. Она чувствовала смутную тревогу. Какая – то опасность была так близко, что протяни руку – дотронешься.
- Кто-то напал на вашу деревню? – Тэру вспомнила, что в лесах по осени просыпаются берложники. Они освобождают берлоги нагулявшим жир медведям, а сами идут бродяжничать по лесу, а выйдя к человеческому жилью, могут причинить немало вреда. Тот лес, в котором Тэру пряталась от метели, он недалеко. Может из него вышли берложники?
- Деревня в порядке. – мягко сказал Демон. – Скорее, это на тебя напали, юная Воздушная Дева.
- Напали? – Тэру ощутила, как усиливается страх. – Кто напал? Зачем?
- Деревня, – коротко ответил Демон.
- Но зачем? – слабым голосом повторила вопрос Тэру. – Я никогда не делала людям ничего плохого.
- Им нужны были твои Небесные Крылья.
- Крылья? Оперение! – как вспышка молнии пронзила вдруг догадка. – Но Жемчужное Оперение – это атрибут взрослых Дев! Его получают лишь станцевавшие Взрослый Танец! А я ещё даже не ела Рубиновых Ягод, - смущённо призналась Тэру, опуская голову.
- Я знаю, маленькая Воздушная Дева. Я знаю, - Демон присел рядом с Тэру. Так же, как она притянул колени к груди, положив на них подбородок. – Но я – это я! А жители деревни мало что понимают в вашем образе жизни. Они просто решили забрать твоё Оперение.
- А почему они не могли спросить меня? – сквозь страх рассердилась Тэру. – Я б сказала, что ещё не имею Жемчужного Оперения!
- А у них правило – не разговаривать с чужаками, - улыбнулся Демон, и Тэру поёжилась от его улыбки. – Знаешь девиз этой деревни? Хороший чужак – мёртвый чужак!
- Зачем им Оперение? – не поняла Тэру. – Девы не могут жить без него. Это всё равно, что… отнять душу!
- Оно дорого стоит, - просто сказал Демон. – И может использоваться как мощный катализатор во многих заклинаниях. Ты даже представить не можешь, сколько всего можно натворить, если применять в составе заклинаний Жемчужное Оперение Воздушных Дев. Счастье, что никто не знает об этом. И никто не может заполучить его.
- А ты? Почему ты помог мне? – внезапно Тэру поняла, что ещё не знает причин. Неужели ему тоже нужно её Оперение, но только для себя? Или ещё что-то нужно от неё?
- Я помог, потому что я такой же чужак здесь, как и ты! А ещё, потому что люди деревни, когда-то поступили со мной не слишком хорошо. Они меня обидели, - Демон снова улыбнулся, до дрожи в коленках Тэру.
- Они что-то хотели от тебя?
- Знаешь, кто я? – вопросом ответил он.
- Демон Морских Врат, - кивнула Тэру. – Но я ни разу не видела тебя, когда летала.
- Я ушёл на покой около года назад, - сказал Демон. – Я уже стар, чтобы охранять Морские Врата.
- Стар?! – глаза Тэру округлились до блюдечков.
- Ох, и стар! – парень улыбнулся, и тут же смешно сморщился, деланно хватаясь за поясницу. – Все кости ломит! У нас года идут не как у вас, маленькая Воздушная Дева.
- Не называй меня так, - попросила Тэру. – Меня зовут…
- Тэру, - кивнул он. Увидел огромные, испуганные глаза и поспешил объяснить:
- Я знаю тебя уже давно. Я прилетал на ваш Мыс. Я знаком с Магураги, ты же из её стаи? Я наблюдал за тобой, когда ты ещё училась летать выше бузинных кустов, маленькая Воздушная Дева!
У Тэру запылали щёки. Он действительно намного старше неё! Почему же ей так спокойно и уютно рядом с ним? Почему же ей хочется и дальше сидеть вдвоём на ковре, и смотреть, как пляшут на шторах отблески печного огня?
- А ты… это не ты? Жители деревни сбили меня чем-то… магией…
- Заклинание холодного огня, - неохотно отозвался Демон. – Мерзкая штука. Ты теперь некоторое время не сможешь летать.
- Не смогу? – глаза Тэру наполнились слезами. – Как же я… а кто…
- В деревне живут не только люди, - ответил Демон на её невысказанный вопрос. – Когда я пришёл сюда, все обрадовались. Они думали, что я сразу и с охотой расскажу все тайны Морских Врат.
- О сокровищах? – Тэру слышала, что многие думают, будто у подножия Морских Врат, в самой пучине моря, спрятаны неслыханные богатства.
- О сокровищах, - согласился Демон. – И о том, как миновать Морские Врата во время Зимнего Шторма.
- А это возможно?! – Тэру едва не вскочила от волнения. Такая новость заинтересовала её куда больше каких-то там сокровищ. Но она тут же опомнилась:
- Ой, прости! Это же тайна, да? А как люди узнали, что это я? В смысле, что я Воздушная Дева, и что лечу над деревней?
- Ты пела, - отозвался Демон. – Свою песню, из тех что поют лишь Воздушные Девы. И он это знал.
- А кто? Кто меня сбил?
- Я отказался поведать людям известные мне секреты. – сказал Демон. – Но не все чужаки, пришедшие в эту деревню, отказались, - медленно добавил он. – Есть тут один такой… - внезапно Демон осёкся, насторожился, вскочил. Тэру тоже.
С улицы раздавались голоса, и даже сквозь плотную ткань штор пробивались отблески факельного пламени.
- Окружайте дом! – велел чей-то визгливый голос. – Деву брать живьём!
- А демон?
- А демон нам не нужен! Сто монет золотом за мёртвого демона!
Толпа за стенами взревела. Судя по голосам, там была не маленькая толпа.
- Всей деревней припёрлись, - недобро усмехнулся Демон. Он стоял в напряжённой позе, слегка ссутулив плечи и подавшись вперёд.
Тэру едва слышно всхлипнула. Но он услышал, повернулся к ней.
- Не бойся, маленькая Дева, - ласково сказал он, привлекая Тэру к себе. – Вокруг дома защита. На первое время хватит.
В подтверждение его слов топот на крыльце вдруг стих, а вместо него грянул вопль боли. И ещё, и ещё…
- А потом? – спросила Тэру из-под руки Демона. Она едва доставала ему до плеча.
- А на потом у меня кое – что припасено, - чуть слышно отозвался Демон, внимательно слушая перебранку за стенами дома, и стенания раненых его пентаграммой людей. – Не бойся. Я не дам тебя в обиду.
- А потом? – повторила Тэру, стараясь не заплакать от невозможности объяснить, что боится вовсе не этого! Она боится не за себя! Они всё равно ничего не сделают ей. Им ведь нужно Жемчужное Оперение! Но они убьют его! Как объяснить ему, что он нужен?! Ей нужен! Как объяснить ему, что Тэру хочет станцевать свой Взрослый Танец для него?!
Дом вздрогнул от какого-то мощного заклинания.
- Ах, так? – Демон удивлённо поднял брови. – А если вот так? – он сжал руку в кулак, повернул к себе, подул на неё.
Под домом дрогнула земля, а на улице раздались новые крики.
Демон улыбнулся, но тут же поморщился. Очевидно, что-то пошло не так.
- Прорвали одну полосу, - подтвердил он мысли Тэру. Сделал жест. Вновь крики. Потом яркая вспышка синего света, и стёкла угрожающе зазвенели, готовясь лопнуть.
- Ох уж мне этот доморощенный колдунишка, - с укором в голосе произнёс Демон. Замахнулся, будто для броска. Стёкла перестали звенеть, а на улице завопили от ярости и боли.
Магический бой продолжался, и Тэру видела, что Демон всё больше и больше слабеет. С каждым новым заклинанием он терял силы, а атаки деревенских становились мощнее.
- Я недооценил тебя, сволочь, - Демон пошатывался, в уголках губ лопались маленькие кровавые пузырьки. – Но и ты недооцениваешь меня! – на ладони вспыхнул золотой огонёк. В форме кошачьего глаза. Он сильно напугал Тэру.
- Не надо! – она бросилась к Демону, обняла. – Я выйду! И они не тронут тебя!
Глаз-огонёк сердито уставился на Тэру. Видимо ему не терпелось сорваться с ладони и унестись за пределы дома. И убить там всех. Но сначала создавшего его…
- Не волнуйся, - Демон погладил Тэру по голове. – Ты будешь в безопасности… после этого…
- Не надо! - повторила Тэру, поднимая голову, и глядя Демону в глаза. – Я не хочу быть в безопасности… без тебя…
- Всё будет в порядке, маленькая… Тэру, - огонёк на ладони вздрогнул, но тут же засиял ярче, затрепетал, готовый ринуться вперёд. Дом содрогнулся от нового заклинания. Затрещала дверь, несколько стёкол с жалобным звоном посыпались на ковёр. Демон напрягся, гортанно произнёс заклинания, шагнув к двери.
Тэру, не выдержав, заплакала, глядя, как его тело выгибается от магической боли. А в дверь уже снесло с петель, в разбитых окнах мелькали факелы и перекошенные лица. Факел упал в окно…запылал ковёр…Тэру бросилась к первому, сунувшемуся в выломанную дверь человеку, с лицом пересёчённым глубоким шрамом, с чёрной книгой проклятий в руках… Разрыв… всё вздрогнуло и замерло… Разрыв… Кто ты? Ты – это я… На полу факел… его пламя будто застыло… размазанные вспышки… Разрыв… тишина густая, хрустящая… Я – это ты… Разрыв… Так не будет… Я не хочу!... Разрыв… Демон выгнувшийся в немыслимой агонии… Не надо! … Ты – я… Я – ты… Тэру… Шагнув к застывшей фигурке, я беру её за руку… Не сюда! К нему!.. Разрыв… Я вижу всё со стороны и сверху… застывшая толпа озлобленных, жаждущих, алчных… А с вами по-другому… Я киваю огоньку на ладони Демона – не волнуйся, я сама! и кошачий огонёк, сердито мигнув напоследок, гаснет… И белая искра, сияющая и яростная, вспарывает грудь сотнями ножей… И заливает комнату… дом… деревню… Разрыв… И подброшенная сияющей волной сквозь потолок, в высокое синее небо, я вижу опустевшую деревню… и высокие Морские Врата с которых стая Магураги сбросила человека с пересечённым шрамом лицом…И сидящего на Мысе Демона… теперь он там свой… свой чужак… хороший чужак… он улыбается и смотрит в небо, в котором Тэру, одетая в сияющее Жемчужное Оперение, танцует для него свой Первый Взрослый Танец…
…На мониторе несутся белые звёзды, искры. Под музыку они сливаются в один стремительный прекрасный шлейф. А я смотрю на них и почему-то плачу. Наверное, я просто пьяна…
Глава двенадцатая
Ненавижу боль
- Мам, купишь шоколадку? – ловкие пальчики стащили с полки плитку “Альпен Гольд”.
- Не сейчас, милая.
- Мам! Ну, дали же денюжку! Мам? Мам, ты обещала!
- Дорогая, я обещала с папиной зарплаты, а сейчас можно только печеньки, - мать терпеливо, в который раз выудила шоколад из корзины, положила обратно на полку. Дочка насупилась.
- Ты же обе… - и тут глаза девочки расширились, - Мам, смотри – там ангел! – пальчик ткнул в сторону овощных рядов. – Мам, она красивая!
- Конечно, конечно, - мать хмурила брови, решая, что лучше – сгущённое молоко или какао.
- Ма-ма, - ребёнок зачарованно уставился куда-то в сторону, почти в потолок, - Мам, у неё такие крылья!
- Дорогая, - мать встревожено потянула дочку за руку. – Пойдём, пойдём. Пора домой.
- Нет, - девочка упёрлась. – Хочу посмотреть, как она полетит!
Мать на секунду задумалась.
- Вот, милая, возьми шоколадку, - и желанный “Альпен Гольд” перекочевал в протянутые ручонки. – А теперь идём!
- Ага! – девочка сияла. – Ещё придём в этот магазин! Я ещё посмотрю на ангела!
- Да, да, - мать торопливо потащила ребёнка к кассе.
Оливия с улыбкой смотрела им вслед. Дети так непосредственны. Они удивляются, видя её, но тут же забывают, едва им дают желаемое. Что ж, шоколад интереснее ангела, когда тебе всего пять лет. Оливия вздохнула, и медленно полетела вдоль полок с овощами. Виноград был хорош, а вот морковь слегка увяла. Спустившись ниже, Оливия внимательно разглядела помягчевшие морковные хвостики, и решила, что ещё пару дней та протянет, а вот потом совсем потеряет товарный вид. Зато арбузы красивые – большие, с тёмно – зелёными полосками, и настоящие гиганты! Оливия зажмурилась, потянула воздух маленьким носиком – хорошо, сладкий запах говорит о том, что они спелые, сладкие! Вспорхнув повыше, Оливия перелетела полки, и остановилась перед одним лотком. Там лежали помидоры. И они совершенно расстроили Оливию. Крупные, красные, они лишь с виду были хорошими. У половины мягкие бока, дряблая кожица, которая будет сморщиваться под ножом. Другие ещё хуже – гниль поела их изнутри. Плотные и красивые снаружи, внутри они почерневшие и ужасно пахнут. Купившая их хозяйка будет неприятно удивлена, пожалеет зря потраченных денег, и может быть, больше не захочет делать покупки в этом магазине.
Оливия вздохнула. Она любила этот магазин, хотела, чтобы в нём всё был хорошо. Украдкой оглядевшись по сторонам, Оливия вытянула руку к полкам, к несчастным помидоркам.
- Аааааааа!!!!!!!!!! – чистая высокая нота улетела к потолку, разбившись о встроенные в подвесные потолки светильники. И тут же помидоры налились жизненной силой, стали плотными и свежими, и снаружи и внутри. Да и морковь распрямила рыжие хвостики. Оливия довольно улыбнулась – должно хватить ещё на неделю. И, удовлетворённая содеянным, Оливия полетела дальше по магазину.
Предновогодняя распродажа. Полки забиты товаром. Везде коробки конфет, бутылки шампанского, и различный товар, который можно купить на подарок. Оливия с удовольствием разглядывала богатый ассортимент. Сегодня продажа идёт хорошо, а значит, все будут довольны: продавцы - выручкой, покупатели – многообразием товара, а она, Оливия – положительными эмоциями. И Оливия летала меж рядом, возле полок, над очередями, наблюдая за всем, поправляя мелкие неполадки, и мягко разрешая возникшие недоразумения. Оливия была очень занята и не видела, что из-за стойки с приправами за ней наблюдают внимательные глаза. Глаза, горящие красным. Глаза, в которых не было ни капли доброты или сочувствия. Женщина, бравшая с полки приправу, и нечаянно попавшая под этот взгляд, прищемила палец собственной сумкой, и уронила пакетики с лавровым листом в стаявший с обуви снег. Глаза вспыхнули от злобного удовольствия, но больших гадостей их обладатель делать не стал. У него была определённая цель, и он шёл к ней целеустремлённо и упрямо, и конечно с хитростью и коварством, как и положено настоящему чёрту, пусть и низшего ранга, и всего лишь приставленному к магазину.
Время стремительно неслось, и вот-вот должен был наступить Новый Год. Оливия старалась изо всех сил, но положение в магазине становилось напряжённее день ото дня. Люди покупали массу спиртного, ругались из-за любых мелочей, то дело требовали то администратора, то «жалобную книгу», орали на кассирш, а те в ответ орали на них. Оливия выбивалась из сил, стараясь привести всё в порядок, а тут ещё привезённые овощи оказались перемёрзлыми, что послужило причиной очередного скандала.
Часы показали без пятнадцати десять – 21:45. Оливия перевела дыхание, ещё чуть-чуть и всё, магазин закроется. Что может случиться за пятнадцать минут? А завтра уже Новый Год! И отчёт. Если она справилась, её могут повысить. Если повысят, Оливия решила попросить оставить её в этом магазине, только добавить больше Благих Перьев. Пятьдесят перьев в день – это же так мало! После повышения она вполне может позволить себе добрую сотню, вот это уже будет дело!
Без десяти. Оливия вздохнула и последним Благим Пером исправила застрявший механизм кассы.
И в тот момент это случилось.
Сначала Оливия не обратила внимание на этого мужичка, ходит себе между полками, да и пускай ходит. Чем-то он Оливии не понравился – сгорбленная фигура, шныряющие глазки, и движения какие-то дёрганные, словно всё время ждёт этот мужичонка окрика, или удара. Да и ладно, что не понравился. Не должен же ей каждый нравиться. Но вот мужичонка подошёл к кассе, пристроился в хвост очереди за молодым человеком, и вдруг, подавшись вперёд, осторожно сунул в карман стоящего перед ним парня длинный батончик шоколада. Подождал. И сунул ещё один. А парень ничего не замечал, так как держал тяжёлую корзину с покупками, и одновременно разговаривал по сотовому телефону.
Оливия подлетела ближе, схватилась за крыло, и тут же услышала тихий смешок снизу, из-за ящиков с шампанским.
- Пёрышек – то на сегодня тю-тю? А? обидно, да? – Чёрт ехидно посмеивался, глядя на растерявшуюся Оливию. – Потратила на ерунду, а тут такая заварушка! Что, красавица, не рассчитала? Ох, и весело сейчас будет!
- Перестань! – попросила Оливия. – У этого парня мать больна! И сестрёнка маленькая! Он никогда бы ничего не украл!
- А вот сейчас посмотрим! – Чёрт устроился на ящиках, выудил из него бутылку, и одним движением открыв её, с шумом выхлебал шампанское прямо из горла. – Этот перец пройдёт чистеньким с полными карманами, у него ещё во внутренних карманах напихано, ты не знала? А парнишу заметут! Как пить дать заметут! – Чёрт засмеялся.
- Отмени пакость! – Оливия дрожала от волнения. – Пожалуйста! Отмени! Завтра же Новый Год! Так нельзя! Так не должно быть! Пожалуйста!
- У него ещё и тысяча фальшивой окажется! – хихикнул Чёрт, вырывая из кисточки на хвосте последний красный волос. – Вот! Приберёг для случая! Эх, повеселимся!
- Перестань! – глаза Оливии наполнились слезами. – Прошу тебя! Я… я сделаю всё, что ты попросишь, только отмени пакость! Ради Бога!
- Ещё чего! Что мне твой бог? – Чёрт скосился на ангела. Нежное создание. Прекрасное создание. Парит на своих белоснежных крылышках под потолком в этом вонючем магазине, и страдает за всех этих людишек! И готово помочь всем и каждому, чтобы всем было хорошо! Прекрасное глупое создание!
- Пожалуйста! – Оливия смотрела, как очередь ползёт к кассе. Ближе и ближе… три человека осталось перед парнем…
- Завтра Отчёт, - Оливия с тоской посмотрела на Чёрта. Не видать ей повышения и Благих Перьев! И вообще, её, наверное, понизят за проявленную недальновидность, но главное не это! Главное – что она не умела помочь этому мальчику! Что не уберегла его от чёртовой пакости!
- Завтра Отчёт, - повторил Чёрт. Два человека перед шагом “Х”.
- Меня наверняка повысят. Сумел испортить человеку Новый Год!
Оливия беззвучно плакала. Один человек…
- А могут и не повысить, - задумчиво продолжил Чёрт. – Магазинов в городе много. Кто-то наверняка смог отчебучить чего-то и покруче. А за что меня реальней всего могут повысить? – он перевёл взгляд на ангела. Она неподвижно замерла над очередью, бессильно уронив руки. Губы неслышно шептали «Пожалуйста!».
- А ведь верно, - медленно сказал Чёрт, и красные глаза загорелись ярким огнём – За это меня наверняка повысят! Слышь, ангел!
- Что? – она в волнении смотрела, как парень поставил корзину, и начал выкладывать покупки. Запищал сканер, подсчитывая сумму.
- Я отменю пакость, если ты согласишься того… самого…
- Что? – не поняла Оливия. От страха за молодого человека она плохо соображала.
- Вот блин, - Чёрт плюнул на пол. – Совсем не въехала что ли? Я тебя хочу, ясно? Отменяю пакость в обмен на твоё тело, поняла?
- Что?! – глаза Оливии широко распахнулись от наглости Чёрта, от изумления, что он осмелился такое ей предложить.
- Думай скорей, Благочестивая, - Чёрт кивнул в сторону кассы. Привлеченная жестами мужичонки, на выходе замерла администратор, и один из охранников. Уже почти перекочевали в пакет все покупки парня, уже приготовил он тысячу, которая, если верить Чёрту, сейчас окажется фальшивой…
Оливия перевела взгляд на виновника всех неприятностей. Она проиграла. Она потратила Благие Перья на ерунду, и сейчас этот парень попадёт в большие неприятности. Если Чёрт получит своё, то есть её, Оливию, запятнает честь и неприкасаемость ангела, его наверняка повысят. А её… Страшно даже подумать, что станет с ней! Нельзя заключать соглашения с Чертями! Но её не повысят в любом случае, а этот парень… и у него больная мать и маленькая сестрёнка….
- Отменяй! – крикнула Оливия, глядя, как на предложение кассирши, парень растерянно суёт руку в карман… - Обещаю! – И выдернутое перо, медленно кружась, падает на пол… нельзя давать свои перья кому-либо… особенно чёрту…
- Сделано! – Чёрт щёлкает пальцами, и парень выворачивает пустые карманы. А тысяча оказывается настоящей.
- Идём! – И Чёрт хватает Оливию за край белоснежного одеяния, и тащит за собой, а она так напряжена и счастлива одновременно, что не сопротивляется, а только выворачивая шею назад, смотрит, как охранник хватает мужичонку за шиворот, и вытряхивает у того из карманов припрятанные товары.
В маленькой подсобке есть диван. Он старый, расшатанный и грязный. Но Чёрту он нравится. И дощатый ящик, приспособленный под стол, и накрытый газетой, тоже нравится. И тусклая лампочка под грязным потолком, и давно не мытый пол, и запах сгнивших овощей в подсобке – всё это очень нравится Чёрту. Но больше всего ему нравится ангел, стоящий сейчас перед ним. Не порхающая под потолком, а стоящая на заплёванном полу, такая нежная, чистая, и беспомощная, потому что перо – вот оно! Её ангельское перо у него в руках, и пока она не исполнит Договор, скреплённый этим пером, оно не истлеет. Всё это очень нравится Чёрту, а уж то, что сейчас будет, и что благодаря этому последует, нравится ему так…В общем, просто УХ! как нравится!
- Раздевайся! – приказал Чёрт. Развалившись на диване, он довольно жмурится, и потирает руки. – А впрочем, погоди, я сам!
Встав, он приближается к ангелу и берёт её за руку. Оливия вскрикивает от боли. Чёрт улыбается. Оливия потрясённо смотрит на свою руку, на обожжённую кожу. Она знала, что будет больно от прикосновения нечистого, но не думала, что будет ТАК БОЛЬНО! А Чёрт улыбается. Он знает, что будет боль. Много боли! И Оливия будет гореть в его объятиях, гореть при каждом его прикосновении… Адским пламенем!
Он начинает снимать её одежды, иногда дотрагиваясь до кожи. Больно. Очень больно! Оливия дрожит от этой боли, кусает губы, и прикусывает язык, но всё же, не выдерживает и вскрикивает, когда он гладит её плечи. И зажмуриваясь, кричит от боли, когда он целует её в шею… Разрыв… Больно… больно… Ненавижу боль! Ненавижу! И тех, кто её причиняет тоже!.. Разрыв… Не хочу! В ярости стискивая кулаки, я открываю глаза… Разрыв… Отшатнувшись, Чёрт с изумлением смотрит на ангела… с ней что-то происходит… контуры тела вздрагивают, расплываются, а потом опять становятся чёткими… Но прозрачными! И через тело Оливии Чёрт видит что-то… кого-то…
- Ты кто? – он отступает в страхе…
- Я – это она, - улыбаюсь, и голубые глаза ангела блестят стальным серым цветом… отнюдь не ангельский взгляд… Разрыв… -Ненавижу боль! – шиплю я, и пытаюсь дотянуться до Чёрта… убить! Уничтожить!... Разрыв… Не получается! Она – ангел! Она – прощает! Она не хочет… Ты – это я… Разрыв… - Ладно, - мрачно говорю я. – можно и по-другому. - Меняемся? – На что? – он всё ещё в ужасе… он не понимает, что происходит… кто это существо, так нагло вломившееся в чужое тело… - Вот на это, - вздыхаю я, и порыв ветра подхватывает мой вздох, превращает его в ураган, который выносит в своих потоках крохотную сияющую искру то ли из моей груди, то ли из груди Оливии… - Знаешь, что это? – Знаю! – он не в силах поверить… он ошарашен… протягивает руки, искорка вспыхивает, оседая на них, и тот час же перо Оливии загорается алым, истлевает, и рассыпается в прах… - Ещё бы мне знать, - бормочу, я исчезая… Разрыв…
- Наверное, я переборщила, - бормочу я, уже наяву, вспоминая белоснежные крылья магазинного ангела Оливии. Крылья, полностью состоящие из Благих Перьев. И лысый хвост Чёрта, всего с пятью пакостными волосками!
- А это ещё что за хренотень? – в зеркале отражается моя растерянная физиономия, и здоровенный синяк на шее. И ещё один на ноге… и пара на запястьях… - Тьфу ты! – в сердцах плюнула я. – А больно – то как! Ненавижу боль!
Глава тринадцатая
Сокровища мрачного леса
Никелевый жук медленно полз по сосне, почти не показывая лап из-под панциря. Если бы не внезапный луч солнца, вырвавшийся из-за низких тяжёлых туч, и, на мгновение сверкнувший на серебристых надкрыльях жука, Белиза вообще бы его не заметила. Луч тут же исчез, но девушка уже не спускала с жука взгляда. Тот дополз до первой ветки, потоптался на ней, а затем, разломив спину на две равные части, выпустил прозрачные желтоватые крылья и взлетел. Убедившись, что жук скрылся за деревьями, Белиза подошла к сосне, и, опустившись на мягкую землю, усеянную опавшими иголками, принялась копать возле самых корней. Уже через минуту она нашла большое, квадратное гнездо, и стала рассматривать собранные в нём припасы.
В одном углу гнезда сложены горкой алые панцири гранатника. Белиза взяла одну улитку, сжала – хрупнула истончившаяся скорлупа, и в ладонь упал комочек. Сморщенное, коричневое тельце гранатника без панциря напоминало крохотный грецкий орех. Белиза кинула его в рот, и убедилась, что гранатник в самый раз – сок никелевого жука, впрыснутый под его панцирь, сделал улиточье мясо лакомым кусочком для человека. Обжигающе острый и вместе с тем кисловатый вкус наполнил рот Белизы. И в нём ещё не чувствовалось сладкого оттенка, когда мясо потихоньку сгнивает и перерабатывается в кашицу, пригодную для питания личинок никелевого жука.
Белиза выгребла все раковины из гнезда, ссыпала в мешочек, и подвесила его на поясе. Потом она собрала крылья бабочек, уложенные стопками, чуть ли не по размеру и формам. Общая толщина составила половину ладони Белизы. Учитывая, какие крылья тонкие – жук отлично потрудился! Белиза сложила крылья в берестяную коробочку, а коробочку спрятала в непромокаемую сумку из оленей кожи. Туда же отправился моток прочной паутины скакунчика, очень порадовавший Белизу – отобрать паутину у паука - скакунчика может только никелевый жук, только ему скакунчик уступит свою ловчую нить, а вот посягнувший на неё человек немедленно подвергнется нападению ядовитого членистоногого.
Последним, что Белиза забрала из гнезда никелевого жука, стал осиный кувшинчик, непонятно как жуком раздобытый. Белиза не раз отламывала осиные кувшинчики от сосновых веток, и знала как это трудно. Отломить кувшинчик, прикреплённый к ветке осиной слюной – задача непосильная для жука. Тем не менее, вот он – кувшинчик. Большой, гладкий, будто глиняный, невероятно прочный. И очень тяжёлый. Значит, полон мехту – тягучего, горького, непрозрачно-чёрного сбора. Сбор помогает при всяких болезнях, все пьют его, и поэтому люди племени Малахитовых Сосен самые здоровые и сильные по эту сторону реки Капы. А шаманы считают, что сбор отгоняет злых духов, и используют его в своих обрядах и ритуалах.
Спрятав осиный кувшинчик в сумку, Белиза выпрямилась, отодвигаясь от гнезда. Калачики гусениц, поросших мучными грибками, бледнопузую оцепеневшую лягушку и прочие жучиные богатства, собранные им для своей личинки, Белиза не тронула.
Слабый шум привлёк её внимание. Белиза не повернула головы, но замерла, насторожилась, готовая, в зависимости от ситуации, или кинутся в драку, или дать стрекача.
Ни того, ни другого не понадобилось. Из-за кустов вышел, и остановился возле сосны, Кивар, из племени Медного Ракитника. Белиза чуть расслабилась, но взгляд её остался подозрительным – ей не нравился этот чванливый и заносчивый парень.
- Пусть Отец-Солнце освещает лесные тропы, где ступает нога прекрасной Белизы, - и вежливо, и красиво, но голос насмешлив, и Белизе хочется послать его куда-нибудь…подальше.
- Да не оставят нас Духи Леса вниманием своим, а остальное поправимо, - Белиза справилась с собой. Не пристало дочери вождя хамить и открывать попусту свои настроения.
- Месяц сдвинулся к середине, зацветает Ракитник, и его сладкий дух так заманчив для юных дев, - слащаво завёл Кивар, и Белиза содрогнулась. Она совсем забыла! А ведь ей исполнилось восемнадцать! В этом году отец будет принимать дары от тех, кто желает взять её в жёны!
- Как одинок мой кров без прекрасной девы, раздувающей очаг, и готовящей пищу мужу своему, - продолжал заливаться Кивар, а хитрые глазки его, сощурившись, жадно разглядывали девушку.
- Я постараюсь набрать лучшие дары, - взгляд упёрся в пышную грудь Белизы. – Ты станешь моей женой!
- Скорее крокодилы реки Панторами начнут летать над соснами! – не выдержала Белиза. Её наполнял ужас только при одной мысли о том, что этот чванливый юнец будет иметь на неё Право жены!
- Я всё равно получу тебя! – крикнул ей вслед Кивар, и в очередной раз подивился, как быстро бегает эта красавица из племени Малахитовых сосен. Ещё не отзвучали последние слова, а полосы её юбки уже перестали мелькать между деревьев. Кивар покачал головой. Он сказал, что наберёт лучшие дары, но за дочь вождя надо отдать очень много даров! И обязательно – камни! Без них его только высмеют. Да, камни должны быть, и хорошо бы много! Или хоть три… Кивар медленно пошёл по лесу, внимательно смотря под ноги. Обычно ему не везёт с камнями, за неделю один с трудом находит, но он будет стараться! Он сделает эту девчонку своей женой!
…А если даров будет недостаточно, можно попробовать взять в жёны Медею. Пусть она всего лишь дочь лекаря, но это тоже не плохо…
Галлаит плела коврик из мягких шкурок, иногда вплетая в него длинные сухие травы. Белиза остановилась у вигвама, наблюдая за подругой. В плетении ковриков, циновок, и вообще в выделке шкур ей нет равных. Всё племя знает – Галлаит лучшая в этом деле.
- Удачной ли была твоя охота? – не поднимая головы, спросила подруга, и Белиза подошла к ней.
- Посмотри, - она продемонстрировала отобранные у никелевого жука богатства.
- Не слишком ли мелко для дочери вождя? – улыбнулась Галлаит.
- Или крупной добычей пусть радует муж? – и увидев, как Белиза помрачнела, встревожилась.
- Что-то не так? Тебя посмели обидеть? Или не радует предстоящий праздник?
Белиза молча покачала головой. Галлаит внимательно посмотрела на подругу и вздохнула. Белиза горда. Она не захочет, чтобы ею помыкал мужчина, пусть и самый лучший из племён, набравший больше всего даров. Белизе нужны чувства. Если не любовь, то хотя бы уважение и нежность. Но все мужчины смотрят на неё, как на способ подняться над соплеменниками, и при этом получить Право жены на такую красавицу.
Галлаит, единственная из девушек их племени смотрела на Белизу без зависти, а с любовью и гордостью. Её подруга очень красива! Длинные иссиня-чёрные косы, перехваченные на лбу кожаным ремешком расшитым бусинами, тёмно-синие глаза, цвету которых завидует дочь шамана Саффира, крепкие стройные ноги, без труда пробегающие немыслимые расстояния, и вообще – высокая грудь, тонкая талия, крепкие бёдра – всё в Белизе прекрасно! Неудивительно, что многие, да что там – все неженатые мужчины, юнцы и вдовцы, мечтают получить Право жены на Белизу.
- Как ты поступишь? – спрашивает Галлаит, откладывая работу в сторону. – За кого пойдёшь замуж?
- Как решит отец, - спокойно отвечает Белиза. – Он наверняка выберет мне достойного мужа. Мужа, который принесёт пользу племени, и будет достаточно богат, чтобы не растаскивать отцовские запасы, а пополнять их.
- Тогда тебе надо Духа Леса, - развела руками Галлаит, и девушки захихикали.
Духи Леса повелевают всем в этих местах. Звери и птицы, и гады, и насекомые – подчиняются им. Деревья и травы, всё растущее на этой земле – подвластно им. И ветра и реки, и небо и солнце.
- И все камни лесов в их распоряжении, - Галлаит широко развела руками. – Они – самые богатые! Пойдёшь за такого?
- А что? И пойду, - Белиза рассмеялась. – Достойный жених, и племени польза!
- Да говорят, они страшные, - шёпотом сказала Галлаит. – Сфалер и Пир ходили к заброшенным рудникам, и видели одного. Он был похож на кабана, только стоял на ногах, как человек. Голова огромная, клыки торчат, и слюна капала изо рта. И глазки красные и злобные. Сфалер и Пир едва унесли ноги от этого Духа.
- Нечего было подглядывать, - рассмеялась Белиза. – Может у него какие-то… дела были?
Поговорив, девушки разошлись, но Белизе было тревожно. Шутки шутками, а так говорить о духах нельзя. И обойдя свой вигвам, оно свернула к Кругам. Ступая осторожно, чтобы не разметать толстый слой опавшей хвои, Белиза прошла через все четыре круга, и опустилась на колени перед пятым. В середине его возвышался небольшой деревянный алтарь, тёмно-красный, блестящий и сочащийся янтарными каплями смолы. Белиза опустила голову, и закрыв глаза, принялась молча рассказывать Духам Леса о своих делах, раздумьях и заботах. И заодно попросила прощения за невольную насмешку о том, что, дескать, пошла бы замуж за Духа Леса…
Сбоку сочно хрупнуло, и Белиза открыла глаза. Не поднимаясь с колен, огляделась. Никого. Только ветер гуляет в верхушках сосен. А что же это был за…
Охнув, Белиза уставилась на крупный изумруд. Он торчал из земли посреди четвёртого Круга, и был так же, как и всё вокруг, присыпан хвоёй. Белиза медленно поднялась на ноги, и шагнула к камню. Он не растаял, словно мираж, не провалился сквозь землю, а торчал гордо и уверенно, словно был тут всегда. Зато сквозь землю готова была провалиться Белиза, уверенная, что не было тут никакого изумруда, когда она пришла помолиться. Однако сейчас он есть. Белиза протянула руку, коснулась гладкой блестящей поверхности, смахивая тонкие иголочки. Потом отгребла землю и вытащила камень из Круга. Изумруд был великолепен. Размером почти с голову Белизы, он был глубокого тёмно-зелёного цвета, уже огранённый, с чёткими линиями, и насыщенной глубиной, при взгляде на которую, Белизе на ум пришло слово «хвойный». Белиза вышла из Кругов, и, вернувшись в вигвам, тихо спрятала камень в свою сумку из оленьей кожи.
Праздник приближался. Круги ни минуты не оставались пустующими – желающие о чём-то попросить Духов Леса, рассказать им о своих делах, повиниться в чём-то, шли к Кругам один за другим. А Белиза не желая лишней минуты видеть подготовку к празднику в стойбище, носилась по лесам, и даже с Галлаит не желала обменяться словом.
Странные чувства обуревали Белизу. В мрачных лесах, среди высоких сосен, она чувствовала непонятную тоску и облегчение. И не чувствовала одиночества. Кто-то постоянно был рядом, шорох, скрип, далёкие шаги и шуршание – все эти звуки наполняли лес, и Белиза знала, что Духи рядом.
- Знаешь ли ты, Гордо бегающая по лесам, что Кивар нашёл уже четыре камня? Его стремление назвать тебя своей женой, не знает границ, - сказала Галлаит, поймав Белизу поздно вечером у вигвама. – Четыре! Слышишь ты?
Белиза загадочно улыбнулась, склонив голову. Кивнула Галлаит и ушла спать. Ей снились шорохи и хрусты, после которых вспыхивали, появляясь тут и там в земле, драгоценные камни.
Горели костры. Ритмичный стук барабана уносился высоко в ночное небо. Пляшущие тени пляшущих людей метались по земле, а отблески костров метались по смуглой коже людей племени Малахитовых Сосен, по отливающей красным коже людей Медного Ракитника, и даже по золотистой коже людей далёкого племени Янтарных Соцветий. Пляшут вокруг костров гибкие фигуры, а чуть в стороне, на троне, вырезанном из ствола Каменной Сосны, на троне украшенном лучшими драгоценными камнями, гордо и неподвижно восседает вождь. По правую руку его сидит шаман, а по левую замерла дочь Белиза. Замерла так же гордо и неподвижно, как и сам вождь. Он смотрит на неё и гордится. До чего хороша его девочка! Настоящая дочь вождя! Сегодня он выберет достойнейшего из собравшихся племён ей в мужья! Вождь племени Малахитовых Сосен косится на Белизу, и тревожится. Дочь не веселится вместе со всеми. Даже не улыбается. Может, есть кто-то, кому она отдала своё сердце? А он слаб или не сумел собрать достаточно даров? Вождь хмурится – такой не пара его дочери! Как отец и вождь, он выберет Белизе в пару достойнейшего человека! Но как отец он хочет дочери счастья, и что будет с ней, если он не угадает? Белиза – послушная дочь, она пойдёт за того, на кого он укажет, но любить его не будет. Вождь вспомнил свою любимую жену Тайпиз, мать Белизы, погибшую во время рыбной ловли на Перекатах. Духи леса смилостивились и спасли трёхлетнюю Белизу от бурных вод и хищников, а он постарался быть хорошим отцом. Но как поступить сейчас?
Вот кончились пляски, и барабаны стихли, но лишь затем, чтобы после речи вождя и его решения, взорваться дробным боем, и торжественным стуком подтвердить его решение – Белиза стала женой… Кого?
У кого окажутся самые богатые дары? Кто будет достойнейшим, и получит право жены на дочь вождя? Сейчас этот вопрос занимал всех собравшихся без исключения.
- Сегодня великий день! – вождь встал. В свете костров его фигура казалась ещё более внушительной, чем при свете дня. – Моя дочь стала взрослой. Сегодня великая ночь! Я выберу человека ей в мужья, и соединю их судьбы навеки! Все вы достойнейшие мужи своего племени, каждый из вас может стать ей прекрасным мужем. И потому, чтобы не ошибиться в выборе, мы поступим так, как поступали наши предки! Несите дары! Покажите, насколько вы удачливы и любы Духам Леса! – вождь вскинул руку, оканчивая речь, и вновь сел на трон.
Претенденты начали подносить дары.
Белиза, сжав губы, смотрела на появляющиеся в свете костров сокровища. Шкуры животных, плетёная и вырезанная из дерева утварь для дома, выменянные у проезжих купцов непонятные вещи из городов. И, конечно, камни. К кому-то Духи леса были более благосклонны, Белиза видела по пять – шесть камней лежащих у ног мужчин, кто-то нашёл всего пару, и старался компенсировать их количество размером камня и его чистотой.
Когда в Дарственный круг вышел последний претендент, по рядам гостей прошёлся шёпот.
- Адамас, - шепотом сказал шаман вождю. – Лучший воин и охотник племени Медного Ракитника.
Белиза посмотрела на мужчину и вздрогнула. Адамас был высок, широкоплеч, мускулист. Чёрные, как вороново крыло волосы, сливались с ночной тьмой, а кожа была такого оттенка, что казалось, будто её каждое утро натирают охрой. Но глаза Адамаса были прозрачны словно алмазы. И так же холодны, горды, и неподвижны. Белизе показалось, что у него вместо живых глаз два бездушных камня. И она совсем не разделяла восторга девушек их племени, приветствовавших появление Адамаса томными вздохами, хихиканьем, и хлопками. Белиза по-прежнему сидела неподвижно, и лицо её ничего не выражало.
А когда Адамас выложил в круг свои дары, все ахнули. Не считая мешка шкур, который Адамас небрежно бросил в сторону, среди даров были камни. Да такие, что все сразу поняли – вот лучший претендент! Никто не сравнится с ним в удаче!
Восемь камней лежали в Дарственном круге, и сверкали от языков пламени. Восемь камней! Никто не собрал больше!
- Мы посмотрели все дары, - вождь поднял тяжёлый взгляд на Адамаса. Кивнул ему. – Законы предков нерушимы – принесший больше всего даров, получает право жены на мою дочь! И сейчас я назову человека, которому вручу судьбу моей…
- Подожди отец! – Белиза вскочила на ноги. – Ещё не время называть победителя! Ты видел не все дары!
- Что такое? – вождь нахмурился. – Дочь! Ты забываешься! Я…
- Ты видел не все дары! – упрямо возразила Белиза, и кинулась к своему вигваму.
Она вернулась с сумкой, не той, из оленьей кожи, с которой всегда ходила собирать богатства леса, а с другой. Эта сумка была двойная – с каждой стороны от ремня у неё были карманы. И это была очень большая сумка. Белиза с видимым трудом втащила её в круг, опустилась на колени, и принялась вытаскивать содержимое.
И все снова ахнули. В свете костров лежали на земле камни. К «Хвойному», подобранному Белизой в Кругах Алтаря, добавились топаз «Солнечный брат», рубин «Багровые ягоды», сапфир « Ночная Фиалка», и многие другие, названия которым Белиза просто не смогла придумать. Пятнадцать камней лежали перед вождём, а вокруг стояла тишина, потому что все смолкли поражённые красотой и размерами этих камней.
- Вот лучшие дары! – звонко сказала Белиза, вставая. – Право жены должен получить тот, кто собрал их, разве не так отец? Это – лучшие камни, которые племя видело за всю свою жизнь!
Все молчали. И даже вождь.
- Кто собрал их? – громко спросила Белиза, обводя взглядом притихших людей. – Кто преподнёс их мне? Покажись! Я стану твоей женой! Или ты не желаешь этого?
Поднявшийся вдруг ветер закачал верхушки сосен, и едва не погасил пламя костров. И на поляну выступил он.
Гибкая фигура, покрытая густой синей шерстью. Голова его напоминала голову леопарда, но на ушах дрожали высокие пушистые кисточки. Он был очень высок, выше Адамаса, и Белиза задрала голову, чтобы взглянуть в глаза этого духа леса. Они были зелёные. Глубокие тёмно-зелёные глаза, совсем такого же цвета, как первый камень, найденный Белизой.
- Я заявляю свои права на дочь вождя, - голос был так тих, что не колыхнулось ни волоска на голове Белизы. Голос был так громок, что его услышали все присутствующие на поляне.
Ахнули девушки, некоторые заплакали от ужаса. Изумлённо и сердито вскрикнули многие мужчины, зная, что бесполезно тягаться с Духами Леса. И сдержал вздох вождь племени Малахитовых Сосен, чувствуя, что теряет дочь навсегда.
- Законы предков нерушимы! – вождь поднял руку. – Ты собрал самые лучшие дары! Я заявляю – право жены принадлежит тебе! Моя дочь станет твоей спутницей жизни! Бери её! И уходи.
Дух леса подошёл к Белизе. Протянул руку, и она заставила себя взглянуть ему прямо в глаза. Ей показалось или в них мелькнула мольба?
- Идём, муж мой, - спокойно сказала Белиза, подавая ему руку, и радуясь, что пальцы не дрожат.
Они поклонились вождю, шаману, и всем остальным, и Дух Леса пошёл прочь из освещённого кострами пространства, уводя за собой Белизу.
- Будь счастлива, дочь моя, - прошептал вождь им вслед. – Храни тебя Небо!
Кто бы мог подумать, что среди леса, в немыслимой дали, в самой непролазной чаще, есть гордые и неприступные скалы? И кто бы мог подумать, что в глубине этих скал скрываются огромные и великолепные пещеры, стены которых сияют драгоценными камнями, а повсюду удобно располагается чудесная мебель, такая простая для жителей городов, и такая непривычная для Белизы?
Никто и помыслить не мог, что вскоре Белиза привыкнет и к этим пещерам, и к этой мебели, и к странной своей жизни. И конечно никто не мог и помыслить, что Белиза полюбит этого духа леса, так неожиданно взявшего её в жёны.
А он был ласков. Он был нежен и терпелив, и засыпал девушку не только подарками, которых она прежде не знала – городскими забавными безделушками, редкими травами, которых не могли собрать даже шаманы, необыкновенной красоты камнями, - он покорял Белизу любовью! И такой любви не знала ни одна девушка из племени Малахитовых Сосен! Слишком горды и неприступны были их мужчины, чтобы высказывать такие чувства. А Дух Леса мог себе это позволить. И кто бы удивился, узнав, что полюбив этого человека – зверя, Белиза не только с радостью принимала его ласки, исполняя обязанности жены, но и подарила ему сына?
- Почему ты выбрал меня? – спросила однажды Белиза. – Ты принёс моему отцу такие богатые дары!.. Никто никогда не приносил таких даров!
- Это всего лишь камни, - задумчиво сказал Дух, обнимая Белизу. – Ты – вот самая прекрасная драгоценность этого леса, самое сказочное сокровище, попавшее мне в руки. И я тебя не потеряю…
Наверное, кто-то бы удивился, что Белиза счастлива в глубине этих скал, в чаще этого леса.
Но лес, хоть и велик, он один. И спустя год прежняя жизнь напомнила о себе.
Собирая багульник, Белиза услышала шорох за спиной, и сразу же удивлённый вздох. Она обернулась. Галлаит смотрела на неё широко раскрытыми глазами, держась за куст, чтобы не упасть от удивления.
- Да будут Духи Леса благосклонны к тебе, - сказала Белиза с улыбкой. – Да не оставят они тебя вниманием своим.
Вскрикнув, Галлаит бросилась к подруге. Они плакали и смелись, радуясь встрече. Наперебой рассказывали друг другу новости.
- Мам? – девушки обернулись. Черноволосый мальчик настороженно смотрел на обеих из зарослей пижмы.
- Это… - Галлаит широко раскрыла глаза. – Как он похож на тебя!
- Зумрад, - Белиза поманила мальчика к себе, обняла за плечи. – Это мой сын. Моя гордость. Моё продолжение.
Галлаит была изумлена, но искренне радовалась за подругу. И кто бы удивился, что они возобновили невольно прерванную дружбу?
Теперь Галлаит приходила повидаться с Белизой, и приносила подарки Зумраду, балуя мальчика.
- Мам?
- Что милый? – сонно отозвалась Белиза. Она лежала под пуховым одеялом, недавно подаренным мужем, и почти засыпала.
- А я скоро стану таким, как папа?
- Скоро милый, - Белиза повернулась на бок. Она почему-то неважно себя чувствовала. Побаливала голова, тошнота то и дело подступала к горлу, и все кости ломило, будто ей уже сто лет. – Ты вырастешь большим и сильным. Как папа.
- Я хочу быть таким же пушистым! – упрямо возразил мальчик. – Тогда я смогу залезть высоко в горы и не замёрзну на снегу!
- Зачем тебе в горы, милый? – улыбнулась Белиза.
- Я посмотрю на города сверху! – восторженно сказал мальчик. – Папа говорит, там тоже живут люди, но совсем не так как мы!
- Живут, милый, - Белиза вдруг насторожилась. Ей показалось, что вдалеке прозвенел колокольчик.
- Мам? Ты куда?
- Подожди, дорогой, - Белиза поднялась с постели, и, накинув меховую накидку, пошла в другую залу. Там было темно, только сверху, из круглого отверстия падал лунный свет. Звон колокольчика усилился. Белиза подошла к прочной нити, к которой он был привязан. Колокольчик она привязала, чтобы придя в гости, Галлаит могла позвать подругу. Но сейчас же глубокая ночь!
Колокольчик надрывался, грозя оборвать нить. Белиза поймала его, и зажала в ладони – сигнал, что она поняла, и сейчас выйдет.
Ночь была холодна. Осень обняла лес своей ладонью. Белиза поёжилась, глянув на небо. Сумрачно, сыро. Луна то и дело скрывается за тяжёлыми облаками.
- Галлаит? – тихо позвала Белиза. И ахнула, когда тонкая фигурка, белея одеждами, выступила из-за камня, и почти упала на руки Белизе.
- Что с тобой? – в лунном свете Белиза увидела синяки и кровоподтёки на нежной коже подруги. – Кто это сделал?
- Адамас! – выдохнула Галлаит, стараясь удержаться на ногах. – Он разозлился…
- Требуха крокодила, недостойная света солнца! – вспылила Белиза. – Я расскажу мужу, и он…
- Подожди! – Галлаит с неожиданно силой сжала руку Белизы. – Послушай! Я виновата! Мне нет прощения! Я – болтливая сорока, сердце которой будет гнить на коле, за то, что не сумела удержать язык за зубами!
- О чём ты говоришь? – Белиза прижала подругу к себе. – Ночной путь помутил твой разум…
- Нет! – Галлаит вырвалась. – Я недостойна даже касаться той, на кого навлекла беду! – Галлаит сделала несколько шагов в сторону, и села на камень. И рассказала, что случилось.
Она слишком радовалась, вновь обретя подругу, и узнав, что у неё всё хорошо. Она не сумела отказать себе, слишком часто навещая дорогих ей людей. И она не сумела скрыть от других, куда она уходит.
- Он пришёл в ярость, когда узнал, что ты счастлива, и что у тебя есть сын, - шёпотом рассказывала Галлаит. – Он пытался узнать у меня, где находится твой дом, но я не сказала. Но ему помог Кивар. Он выследил меня. И навёл Адамаса. И сейчас они идут сюда! Белиза! Они хотят вас убить!
Белиза окаменела. Адамас идёт сюда со своими людьми! Он хочет отомстить ей за то унижение на празднике. Он может причинить зло её сыну!
- Что же ты молчишь? – Галлаит встряхнула застывшую подругу. – Зови мужа! Он защитит вас!
- Он далеко, - Белиза невидящим взглядом уставилась в чёрные сосны. – Он ушёл по своим делам, и вернётся лишь через два дня.
- Тогда бегите! – Галлаит толкнула Белизу к скале. – Бери Зумрада, и бегите куда-нибудь! Я постараюсь задержать их!
- Пошли! – Белиза силой увлекла подругу ко входу в скалы.
- Нет, - сопротивлялась Галлаит, но получалось слабо – она слишком устала от ночного перехода, и к тому же была ранена. – Вы должны бежать! Иначе мы все погибнем!
- Ты бежать не можешь. А я тебя не брошу, - и Белиза втолкнула подругу в пещеру.
- Мама? Тётя! – Зумрад подскочил на постели.
- Тише! – Белиза жестом показала ему, что надо молчать.
И в тишине они услышали шаги над головами. И голоса.
- Вот это место!
- Окружайте!
- Готовьте факелы! Где верёвка?
- Здесь!
- Все готовы? Мы разорим это логово! Убьём зверя, и его выродка!
- Готовы!
Белиза увидела, как по дальней пещере заметались пятна от факелов. Она кинулась туда, и положила под отверстие камень.
«Это Агат Защищающий» - сказал ей муж, когда показывал Белизе разные диковинки пещеры. «Никогда не трогай его просто так. Но если придётся худо, случится беда, проси камень о помощи, и он поможет».
Белиза сжала руки и принялась взывать к душе Агата. И камень взлетел вверх, в отверстие, сверкнул в далёком лунном свете, и Белиза услышала крики. Там, наверху, Агат разорвался на тысячи осколков, и эти острые клинки нашли себе жертв среди обидчиков Белизы.
А Белиза кинулась к стене, и положила руки на большой изумруд, выступающий из каменной поверхности. «Захочешь передать мне весть – разбуди Малахитовый Звон». И Белиза звала. Кричала мысленно, просила о помощи.
- Готовьте смесь! – раздалось сверху. – Поджигай! Ложись!
В дыру упало что-то большое, треснувшее и развалившееся на части, а следом упал факел. Белиза успела почуять странный запах, и тотчас же грянул взрыв.
- Мама! – Зумрад в ужасе кинулся к Белизе, когда она почти вползла во вторую залу. – Мама, - он почти рыдал.
- Всё будет хорошо, - выдохнула Белиза, обнимая сына, и поворачивая голову так, чтобы он не увидел кровь, заливающую половину лица. –Скоро придёт папа…
Второй взрыв сотряс скалы. Посыпались камни, потолок оскалился трещинами, а огонь, весело полыхавший в первой зале, рванулся во вторую. Второй выход уже завалило.
Белиза прижала к себе сына, и Галлаит. Она закрыла глаза и звала на помощь Духов Леса. А пламя, ревя и обжигая всё вокруг, подбиралось всё ближе… Разрыв… Духи не слышат тебя. Они слишком далеки в эту сумрачную ночь… Но я слышу! Я с тобой… Разрыв… Кто ты? Я – это ты… Не ты ли я? Разрыв… Кто мы? Мы – река… Давай погасим огонь… Белые воды… сияющие воды озаряют всю пещеру, усмиряя пламя, сметая каменную крошку, восстанавливая стены… Разрыв… Кто ты? Ты – это я… сияющий бриллиантовый взрыв проникает сквозь стены пещеры, выбрасывая меня из залы… Бриллиантовые искры, сверкая, рассыпаются повсюду, ударяя в грудь стоящих вокруг скалы людей… эти искры не знают промаха… не знают пощады… Разрыв… Алмазный свет озаряет ночной лес по которому бежит высокий человек - зверь с пушистыми кисточками на ушах… Он спешит на помощь, выбиваясь из сил… И опускаясь чуть ниже от светящихся алмазных облаков, я шепчу ему: - Не волнуйся! Всё в порядке!.. Разрыв…
… - Господи, ты только взгляни на этот! – и подруга тащила меня к витрине с выставленными в ней кольцами. – А этот? Класс! Или вот ещё! – и её палец указывал то на одно кольцо, то на другое. – Как тебе камушек, а?
Я хмыкнула. И, правда – камушек. Маленький такой камушек. И больше ничего. Все эти побрякушки – кольца с изумрудами, бриллиантами, и просто обручальные золотые, не вызывали во мне никаких чувств, оставляя равнодушной. А перед глазами всё стояла мрачная красота соснового леса, с нападавшей хвоёй, и большими драгоценными камнями, горящими в земле подобно сказочным огням. И скала, где живут в пещере трое, а в скором времени будут жить четверо, которым, для подтверждения любви, не надо никаких обручальных колец…
Глава четырнадцатая
Нажми на кнопку…
Дирижабль быстро плыл по небу, почти касаясь округлыми боками плотных коричневых туч. Ветер то и дело набрасывался на него, бил со всех сторон, отчего матерчатые бока дирижабля прижимались к внутренним рейкам, и тогда казалось, что машина дышит и вздрагивает.
На подвесной палубе было холодно. Намного холоднее, чем во внутреннем, пассажирском помещении дирижабля, но Юмей хотелось увидеть город прежде, чем объявят посадку. Она куталась в тонкую куртку, и прижимаясь к перилам палубы, смотрела вниз. Город был там – Юмей видела тусклые огоньки, пробивавшиеся сквозь густую завесу тумана. Заводской туман. Смог, висящий над городом уже долгое время. Юмей закашлялась, слишком глубоко вдохнув его, к тому же от двигающихся за перилами коричневых облаков закружилась голова, и она торопливо сползла на пол, вцепившись в матерчатую сумку.
Дирижабль качнулся. Юмей поняла, что начинается снижение и поспешила внутрь. Раздавливая дутым телом ленивый слой химических облаков, дирижабль заходил на посадку. Из маленького круглого окошечка Юмей видела яркие сигнальные огни на посадочной башне. Дирижабль сбросил ход до минимума, с носа полетели канаты, связавшие громоздкую воздухоплавательную машину с иглой посадочной башни, затем дирижабль последний раз вздохнул, и ткнулся носом в стыковочное гнездо.
Началась посадка – высадка пассажиров. Юмей увидела, что в дирижабль носят грузы, дабы уравнять вес заместо сходящих с машины людей, но самих отлетающих было человека два-три. Значит, не такие уж тут плохие условия, значит, есть работа, если никто не стремится улетать отсюда. И ободрённая этим открытием, Юмей прошла на подъёмник, и лихо съехала к подножию посадочной башни.
Вокруг башни – пятачок бледно светящихся плит, а сам пятачок огораживает низкая проволочная ограда. Возле ограды стояло несколько человек. У некоторых в руках были таблички с надписями, и даже плакаты. Сперва Юмей приняла их за встречающих, но подойдя ближе, разглядела, что написано на плакатах, и поняла, что ошиблась.
«Если быстрый ты, и машину умеешь водить,
С работой тебе не ошибиться –
К нам приходи в доставщики пиццы!», «Магазинчик Попо Рико. Продавцы, уборщики, зарплата достойная», «Маклер. Высшее образование обязательно!» «Разнорабочие на поставочные склады».
Юмей внимательно прочла всё, и взвесила свои шансы. Скоро ночь, можно, конечно, искать гостиницу, но вернее всего будет сразу найти работу. Это и ночлег, и уверенность в завтрашнем дне. А учитывая весьма скромную наличность, что имелась у Юмей, лучше всего не тратиться, и не делать ошибок. Итак, куда податься? Юмей снова оглядела предлагаемые работы. Высшего у неё нет, машины тоже, в продавцы…вряд ли… Значит, сюда – и Юмей направилась к рыжему бородатому здоровяку, предлагающему работу на поставочных складах. И как только она это сделала, ноющая боль в груди притупилась, и почти совсем утихла.
- Возьмёте на работу? – Юмей пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в глаза мужчине.
- Что умеешь? – поинтересовался он, опуская плакат.
Юмей пожала плечами. Что она умела? Бегать быстро. Очень быстро! Нужно ли ей это сейчас?
- Что нужно уметь разнорабочим? – вопросом на вопрос отозвалась она.
- Фасовщицей пойдёшь? – мужчина с интересом поглядел на девушку. – Нам очень нужны фасовщицы.
- Пойду, - кивнула Юмей, и последовала за работодателем и ещё пятью человеками, нанятыми до и после неё.
Шли пешком, шли далеко, и по пути мужчина рассказал, что зовут его Фролом, что он на складах главный мастер второго склада, что их склады поставляют продукты, ткани, медикаменты и многое другое не только всему городу, но даже военному заводу, что конечно, делает их складам большую честь. И что теперь все они тоже удостоятся этой чести, чем, разумеется, они должны гордиться, и стараться оправдать, значит, доверие…
Поставочные склады занимали огромную территорию, и находились почти на другом конце города, поэтому, когда группа добралась до них, у Юмей совсем слипались глаза, и она совершенно не запоминала куда идёт. Вокруг были приземистые квадратные здания складов, площади с замершей на них техникой, уже едва различимой в темноте, и нагромождения ящиков, коробок, и контейнеров, стоящих то под навесами, а то просто под открытым небом.
Их накормили в общей столовой, а потом развели по спальням – у каждого склада были свои спальни, и Юмей добралась до отведённой ей кровати, зевая во весь рот, скинула одежду на стул, юркнула под толстое верблюжье оделяло, и моментально провалилась в сон.
А проснулась она уже фасовщицей склада № 2. Склад номер два занимался продуктами. Юмей определили в цех сыпучих продуктов, и потекли дни заполненные шелестом мешочков, и сухим шуршанием сыпящихся гречки, пшёнки, риса; тихим перестуком гороха и фасоли; треском аппаратов, сшивающих мешки; звяканьем весов, и хрустом укладываемой вермишели; шмяканьем пакетов на тележки и сигналами этих тележек, когда они, наполнившись, отъезжали.
А ещё были шустрые серые мыши, прогрызающие бесконечные мешки, и ленивые толстые кошки, не желающие этих мышей ловить. Были люди, работающие на складе вместе с Юмей, одни лучше, другие хуже.
И были гудки. Длинные, тоскливые гудки, раздающиеся откуда-то издалека.
Когда Юмей первый раз услышала такой гудок, то даже подпрыгнула от неожиданности, и слегка перепугалась, а ноющая боль в груди взорвалась, перейдя в ослепительную агонию. Тогда Юмей чуть не задохнулась, катаясь по полу и не в состоянии сделать хоть один вдох, и ужасно напугала соседей по спальне. Рыжий Фрол объяснил, что гудки раздаются с военного завода, того самого, на который поставляет продукты их склад. Что за гудки? А хрен его знает, какие-то сигналы к чему – то там. Может, к построению, может, к отбою, а то и вовсе учебная тревога. Или всё сразу, потому что гудки раздавались раз по пять – шесть на дню, а иногда и ночью. Юмей вскоре привыкла, и не пугалась больше, а боль в груди теперь, наоборот, притуплялась, едва раздавался тоскливый трубный звук гудка. Теперь, при каждом гудке, боль становилась тихой, ласковой, почти сладкой, а Юмей с каждым гудком убеждалась – ей надо на завод. Именно за этим прилетела она в этот город, именно там, на заводе её цель, и как только она поймёт, что это за цель, и как только достигнет этой цели, боль пройдёт совсем. И Юмей начала искать способы попасть на завод.
Их было немного. Совсем мало было этих способов, если уж быть точным. Продукты отвозили на завод три раза в неделю. Караван из шести грузовиков, вели имеющие права и специальное образование водители. Спрятаться в грузовиках не представлялось возможным – по пути через город имелось с десяток застав, где грузовики самым тщательным образом досматривались. Не проскользнуть и мыши! Уйти со складов пешком, и попытаться проникнуть на завод тоже нереально. Ведь Юмей совершенно не знала города, и даже если идти ориентируясь на гудки, то за день город не пройдёшь, а с девяти начинается комендантский час, и Юмей, со своими документами и разрешением перемещаться по складам и прилегающим к ним территориям, запросто влипнет в неприятности. А подставлять своего рыжего нанимателя, да и остальных работников складов, Юмей не хотела. Итак, оставался воздух. Проникнуть на завод с воздуха, скрываясь в толще пухлых коричневых облаков. Конечно, там должно быть ужасно воняет, весь смрад, гарь и дым, поднимаясь с земли, наполняют эти облака, составляют эти облака, но ничего не поделаешь, придётся потерпеть.
«Придётся потерпеть», - думала Юмей, поглаживая уже готовую, но пока ещё сдутую оболочку параплана. Она сама соорудила его, выменяв у одного из работников четвёртого склада все необходимые ей материалы. Выменяла на премиальный продуктовый набор, врученный работникам второго склада в связи с каким-то там… чем-то там… Юмей уже почти закончила параплан. Когда воздух наполнит сосикообразный шарик, стропы натянутся, и будет достаточно времени и сбрасываемого иногда балласта, чтобы подняться в толщу вонючих облаков прямо с одной из площадок склада, и, прячась в них, долететь до завода. Ещё немного и она будет у цели. «Надо только немного потерпеть», - снова подумала Юмей, и крадучись выскользнула из маленькой кладовочки, где она мастерила свой параплан.
- Затрат в этом месяце на восемь тысяч. Ерунда это. Да и то, из-за того грузовика, что в тумане навернулся, - услышала Юмей, и прижалась к стене, возле своей двери. Хорошо, что дверь была того же цвета, что и стена, и потому практически незаметна. Если не знать, что тут дверь, можно пройти мимо – стена да стена.
- Сколько хотите увезти? Грузовики нужны? – голос Фрола приблизился.
- Нет. Моей машины будет достаточно, - ответил незнакомый Юмей голос, и оба говоривших вывернули из-за угла.
Фрол – мужчина крупный, высокий, и всякому, его увидавшему, внушал если не страх, то, по крайней мере, трепет. Чтобы заставить его так почтительно наклонять голову, и сгибать спину, будто пытаясь стать ниже, это нужно быть… кем?
«Должно быть, кто-то из вышестоящего начальства» - подумала Юмей, рассматривая незнакомого мужчину, идущего рядом с Фролом. Точнее, чуть впереди, потому что Фрол старался зачем-то отставать на полшага. Должно быть из пущей почтительности.
Мужчина был не намного выше Юмей. И кажется, не намного старше. Брюнет. Гладкие волосы до половины скрывают уши, и, похоже, не имеют привычки взъерошиваться. Узкие плечи и бёдра – он напомнил Юмей хлыст. Гибкий и опасный в умелых руках. Кто же это?
- Юмей, - Фрол увидел её. – Это наша фасовщица. Отличные показатели.
- Рада познакомится, - безразличным голосом сказала Юмей, глядя в карие глаза незнакомца.
- А мы познакомились? – взгляд его напоминал каштан – коричневый и колючий. Но ведь с каштана можно снять кожуру…
- А надо? – Юмей тоже умела колюче смотреть.
- А можно? – взгляд – каштан укоротил колючки.
- Можно. – Юмей улыбнулась. Чуть-чуть. Уголками губ. – Всё можно! Если нужно…
- Ну…- мужчина внимательно оглядел Юмей с головы до ног.
Она просто физически ощущала, как взгляд – каштан ползёт по ней, перекатываясь, и немного цепляясь за одежду колючками. Своей фигуры Юмей не стыдилась ни капли – было что показать! Хоть рост и не слишком велик, но всё остальное вполне годиться смущать сильный пол. И Юмей гордо расправила плечи, и вопросительно уставилась на мужчину.
- Нужно, - задумчиво протянул он. Взгляд – каштан притупил колючки, стал мягче. – Когда приеду в следующий раз, задержусь подольше.
- А откуда? – не сдержала любопытства Юмей. Так значит он не со складов?
- Завод, - ответил он.
Юмей быстро опустила глаза, гася вспыхнувшее там волнение. Завод! Как же ей…Что же ей…
- Список будете сами проверять, или мне доверите? – подал голос Фрол, обескураженный этим разговором. Он мало что понял, но не хотел этого показывать.
- Доверю, - мужчина ещё раз прошёлся газами по Юмей, слегка задержавшись на груди.
Кажется, ему бы хотелось чего-то…гм, покрупнее…
Юмей поняла это и усмехнулась. Может статься, что в следующий раз он выберет кого-нибудь из полногрудых девах, что работают при складской пекарне. Уж там-то есть чего…на что…Они и сами похожи на булки, которые пекут.
Мужчины удалились, тихо переговариваясь, а Юмей проводив их взглядом, кинулась на улицу. У кого узнать? А вот!
- Тил! – Юмей побежала наперерез парню, катившему здоровенную металлическую корзину со старыми мешками. – Ты не знаешь, кто это приехал с Завода?
- Юмей, - парень вытер пот со лба. – Чего суёшься под колёса? Еле остановил!
- Так знаешь?
- Знаю. Зовут Рион. Служит на Заводе, точно не скажу, вроде спецагента какого-то. Он приезжает к нам раз в месяц, берёт какие-то товары. Ему всегда начальники склада всё собирают. А тебе зачем?
- На чём он приехал?
- У него своя машина. Её все знают, даже заставы не проверяют…Эй! Ты куда? – крикнул он в спину убегающей Юмей. Но она не остановилась. – Девчонки! – проворчал Тил. – Всё любопытничают! И всё бы им красавчиков подавай! А я? Чем я хуже? – и махнув рукой, Тил налёг на свою корзину.
Машина Риона стояла под навесом на первой складской площадке. Юмей сразу поняла, что это его машина – узкий, хищный кабриолет без верха, тёмно-синего цвета. Юмей крадучись обошла машину вокруг, заглянула внутрь. Синие кожаные сиденья блестели в лучах заходящего солнца, руль довольно изящен для мужского автомобиля, но… Красивое зрелище.
Тоскливый гудок вонзился в воздух и в грудь Юмей. Она согнулась, вцепившись в дверцу машины, и хватала воздух ртом. Из глаз брызнули слёзы. Боль проворачивалась, точно шуруп, а Юмей-то думала, что уже привыкла к ней!
- Эй! Что потеряла? – окликнули сзади.
Юмей сорвала серёжку с уха, и торопливо выпрямилась.
- Серьгу уронила, - ответила она парню, державшему на вытянутых руках три плоских картонных коробки.
- А, - протянул он. И подмигнул Юмей. – Хороша машинка, да? Я и сам засмотрелся.
- Хороша, - Юмей наблюдала, как парень ставит коробки на заднее сиденье, и накрывает его куском брезента. – Слушай, не передашь мастеру Фролу записку?
- Отчего же? Передам.
- Тогда возьми, - Юмей торопливо накарябала несколько строк на листочке из своего блокнота. Вырвала листок, и сунула его парню. Оставалось надеться, что Фрол поверит, будто она влюбилась в этого Риона, и убежала с ним…
Парень спрятал послание в карман, кивнул Юмей, и побрёл восвояси.
Неуловимо спустился сумрак и с лёгким щелчком зажглись фонари. Их оранжевые глаза осветили здания складов и складские площадки, на которых не было ни единой души.
Автомобиль быстро мчался по шоссе. Миновал город, и выехав на пустую загородную трассу, рванул по ней с огромной скоростью. Мелькали редкие деревья, а иногда и одинокие домики. Потом началась охраняемая территория, уже принадлежавшая Заводу, и стали одна за другой попадаться заставы. Но автомобиль Риона знали хорошо, и потому пропускали не осматривая.
Вот и ворота Завода, Рион не стал соваться к главным, уже закрытым после девяти вечера, а объехал слева, и посигналил у коротенького шлагбаума. Из будочки выскочил дремавший часовой, шлагбаум поднялся, и машина въехала на территорию Завода.
Рион подогнал машину к гаражу, заглушил мотор, и зевнул. Устал он смертельно – с шести утра на ногах. А ещё документы непроверенные… Сунув ключи в карман, Рион потянул брезент с коробок. И едва не уронил его. Свернувшись калачиком между сиденьем и коробками, в машине спала та самая девчонка со складов.
- Так, - произнёс Рион. – Ты, значит, кроме того, что фасовщица, ещё и шпионка?
- Нет, - Юмей проснувшись, села на полу машины, и сонно смотрела на рассерженного мужчину. – Мне просто надо было попасть на Завод.
- Зачем? – он свернул брезент, швырнул его на сиденье, и принялся доставать коробки.
- Чтоб не сдохнуть, - грубовато ответила Юмей. Широко зевнула.
- Я точно и сама не знаю – зачем, - откровенно призналась она минуту спустя, помогая Риону вытащить коробки. – Знаю только, что должна быть здесь. Но до тайн этого завода мне нет никакого дела.
- Ладно, допустим, я тебе поверил, - Рион смотрел, как она выбирается из машины. – Но здесь без пропуска нельзя. Даже внутри завода полно пропускных пунктов и охраны. Ты не сделаешь и шага.
- Ты можешь соорудить мне пропуск? – в упор посмотрела Юмей.
- Могу выбить его для тебя у кого надо, - кивнул Рион. – Только вот кем тебя прописать? Военного дела ты не знаешь, родственников у тебя на заводе нет. На кухню определить? Работа тяжёлая, да и почти никуда выходить тебе будет нельзя. А тебе, я так понял, важно перемещаться по заводу беспрепятственно?
Юмей кивнула.
- Так, пропуск, позволяющий максимально свободно передвигаться по Заводу и прилегающей к нему территории, при этом означающий профессию минимальной занятости. Задачка, однако! – Рион задумчиво смотрел на девушку. Территория завода освещалась очень хорошо, но даже при этом ярком свете лицо её оставалось в тени. Может из-за упругой чёлки, доходящей до бровей? Наверное, это из-за неё вокруг глаз собиралась такая тьма, и Риону казалось, будто он смотрит в чёрные бездонные провалы.
- Может сделать тебя своей любовницей? – усмехнувшись, спросил он.
- А что это даст? – Юмей задрала голову, рассматривая ночное небо. Точнее, ночные вонючие облака, клубящиеся над заводом гуще, чем где либо.
- Не слишком много, - признался Рион. – Передвижение по заводу до шестого уровня.
- А сколько всего уровней?
- Двенадцать. Так кем же тебя сделать?
Гудок, чрезвычайно громкий, пронзительный, торжествующий и безнадёжный одновременно, разорвал воздух.
Разрыв…воздух коричневый и прозрачный… так бывает? Юмей смаргивает выступившие от боли слёзы, и вдыхает коричневые глотки, пахнущего озоном, кислорода… Разрыв… Я выдыхаю эту отраву из своих лёгких… смотрю на Завод, и вижу… Юмей ахает… Гудок вновь ревёт, трубит… и боль в груди то разгорается, то утихает… и всё плывёт перед глазами, сложно смотреть на мир, сквозь запотевшее стекло – чужие глаза… Разрыв…
- Курьер, – глухо говорит Юмей, и собственный голос кажется ей чужим. – Пропиши меня курьером.
- Вот это… - Рион присвистывает от удивления. – А верно ведь! Курьер! Максимальное передвижение по Заводу! Хотя, - он тут же мрачнеет, - Смотря какое разрешение выпишут…Ну, идём.
- Идём, - соглашается Юмей. – Кстати, ты так и не сказал мне, кем тут работаешь.
- Спецагент, - коротко отозвался Рион, ведя Юмей за собой.
Комната спецагента была не слишком большая. Двуспальная кровать, платяной шкаф, и стол с парой стульев – вот и всё что она вмещала. Зато кухня, примыкающая к комнате, была очень хороша. Юмей даже присвистнула, и восхищённо покачала головой. Техника на грани фантастики.
- А ты, видать, не часто тут готовишь? – от взгляда Юмей не ускользнул блеск всех кухонных агрегатов. Совершенно новенький блеск.
- Да я как-то, знаешь, больше по столовым, да кафе…- Рион вроде бы смутился. – Я же занятой человек! – сердито добавил он.
- А, ну да, - Юмей пожала плечами. – Я воспользуюсь ванной?
- Там! – указал агент. – Полотенце чистое возьми в шкафу. Завтра схожу к генералу, попробую выбить для тебя пропуск.
- Ага, - и Юмей скрылась в ванне.
А ночью она некрепко и чутко спала на краю огромной кровати, и сквозь зыбкий сон слушала чьи-то тяжёлые гулкие вздохи. И от этих вздохов, даже во сне, в груди у Юмей глухо отзывалась боль.
А в два часа ночи одинокий гудок вырвал Юмей из объятий муторной дремоты, и погнал по заводскому коридору непонятно куда. Она шла, держась за стену, и стена менялась – была то шершавой, то гладкой, то холодной, то вдруг теплела. А ещё Юмей казалось, что время от времени она ощущает, как стена дышит. Пройдя ещё с полметра в произвольном направлении, Юмей очутилась в тупике. Каменный закуток метр на метр, тёмный и пустой. Едва Юмей остановилась перед ним, как ещё один гудок смял заводскую тишину…Разрыв… Кто ты… что тебе надо?... Боль… избавиться от боли… Хорошо… Я помогу… Мы… поможем… но сначала ты… Разрыв…
Юмей открыла тяжёлые от боли глаза, и моргнула, увидев на полу тупика маленький предмет. Пропускной значок. Юмей подняла его, стараясь ничему не удивляться. Красивый. Она привинтила его на одежду. Мир раздвоился… поплыл… Разз-рры-ыв… - тоскливо простонало эхо пустых коридоров… Курьер… - шепнула темнота. И Юмей пошла обратно в комнату агента, ни разу не заблудившись в длинных коридорах.
Утро огласилось гудком, из-за которого Юмей едва не подавилась чаем. Вроде она привыкла к гудкам на складе, но тут на Заводе, они звучали по-другому. Громче. Тоскливей. Будто страдает живое существо.
- Ты в комнате будешь? – спросил Рион, ставя кружку в посудомоечную машину. – Я пойду пропуск для тебя выбивать.
- Не надо, - Юмей тоже поставила кружку мыться, и повернулась к Риону лицом. Ярко блеснул найденный ночью значок.
- Это же… - Рион шагнул к ней, и приподнял тяжёлую выгнутую пластинку на ладони. – Да будь я проклят! Не может быть! Это же…
Пропускные значки имеют свои цвета: от первого до третьего уровня – белый, от четвёртого до шестого – красный, на седьмой, восьмой и девятый нужен тёмно-зелёный значок, а синий, самый редкий пропустит на десятый и одиннадцатый. Есть ещё два цвета. Один из них – золотой – пропуск на двенадцатый уровень. И ещё один. Который на всём Заводе имеет пара человек.
- Пропускной значок на все двенадцать уровней, - безразлично сказала Юмей. – Ты недоволен?
- Доволен, - ошарашено ответил Рион. – Всё меньше забот… такой бы пропуск я тебе точно не выбил!
- Пойду, - Юмей скользнула к двери. – Может работа подвернётся? До вечера!
Она шла по коридору, не думая куда идёт, сворачивала, не зная где сворачивать, и ни разу не попала в тупик. На шестом уровне Юмей наткнулась на группку людей, которые яростно спорили о чём-то. Юмей притормозила под перегоревшей лампой, оставшись в тени. На секунду ей показалось, что коридор вокруг стал мягким и жирным, как из воска, а фигуры людей будто отпечатались в нём чёрными силуэтами.
- Кто это ещё? А ну шаг вперёд! – гаркнул толстяк с алыми генеральскими нашивками на глиняно-коричневой форме. – Кто такая?
- Я курьер, - мягко сказала Юмей, не двигаясь с места. – Я так понимаю вам нужно доставить конверт на первый уровень? Я мигом доставлю его.
- Ещё чего! – недовольный генерал прижал увесистый пакет к себе. – Да чтоб я доверил это поручение всяким… всяким…
Юмей коротко рассмеялась и шагнула на освещённый квадрат. По значку прошла полоса света, будто он рассмеялся вместе с Юмей.
- Чтоб мне треснуть! – воскликнул толстяк, едва не уронив свой драгоценный пакет. – Где ты раздобыла этот значок?
- Я курьер, - без улыбки повторила Юмей. – Вы будете передавать посылку?
- А… конечно… Так точно! – он едва не встал навытяжку, даже рука дёрнулась отдать честь… Юмей спокойно взяла пакет, и ушла. А оставшимся в коридоре людям показалось, что она вдруг сорвалась с места, и просто с бешеной скоростью исчезла вдали.
- Послание для старшего техмастера Когдича, - говорила она спустя несколько минут, протягивая увесистый конверт высокому худому человеку в синем комбинезоне. – От генерала Люксембарга.
- Вчерашние бумаги напомнили о себе? – техмастер с брезгливой гримасой взял передачу. Вскрыл. Спустя несколько секунд его лицо выразило глубочайшее удивление.
- Девочка… так это же сегодняшнее! И было отпечатано полчаса назад! Когда ты получила бумаги?
- Генерал Люксембарг передал мне пакет десять минут назад, - ответила Юмей. И уточнила: - На шестом уровне.
- Десять… на шестом? - поперхнулся техмастер. – Ты что по Заводу на машине передвигаешься? С шестого на первый за десять минут? Тут же несколько километров!
- Я курьер, - просто сказала Юмей. – Обратное послание будет? Или вам что-то куда-то надо отнести?
- Да, пожалуйста, - дребезжащим от изумления голосом отозвался Когдич. – Вот эту коробку на третий, а эту на восьмой… Постой, а тебя туда пропустят?
Юмей повернулась к нему так, чтобы был виден значок.
- А… ну да, - слабым голосом произнёс техмастер при виде двуцветного значка. – Тогда конечно… иди…
И Юмей пошла.
- Весь завод только и треплется о замечательном быстром курьере, - насмешливо сказал ей Рион на третий день. – Меня уже замучили просьбами познакомить с тобой, и подковырками разного рода. Кстати, почему ты отказалась от личной квартиры? Это вызвало ещё больше кривотолков.
Юмей перекатилась на бок, закрыла журнал, который листала, и молча посмотрела на Риона.
- Ты передвигаешься с нереальной скоростью, - Рион в задумчивости глядел на свои руки. – Все только и говорят о самом быстром курьере за всё время существования Завода.
Юмей опять отмолчалась.
- Может, всё-таки, надо было сделать тебя своей любовницей? – отчаявшись добиться хоть слова, сказал вдруг Рион.
- А может так и следовало сделать? – неожиданно ответила Юмей. Поднялась с кровати и ушла в ванну.
Все продолжали говорить о ней. Юмей продолжала разносить послания по заводу, ни с кем не заводя знакомств и не поддерживая лишних разговоров. У неё из ног словно росли крылья – скорость с которой она передвигалась и правда изумляла. Она доставляла всё быстро и точно – ни разу не перепутав адресата, не испортив посылки.
Юмей ждала. Но чего ждала, объяснить не смогла бы, даже если б захотела. Ждала и всё тут. И точно знала, что поймёт, едва это случится.
И это случилось.
В тот день гудки раздавались часто и подолгу. Словно впрок. Или будто старались истратить неисчерпанный лимит. Гудок, гудок, гудок… А потом всё стихло. И в этой тишине Юмей услышала отчётливый «Плюх» за дверью. Она открыла и подняла с пола пакет. Серый бумажный пакет, перевязанный бечёвкой. Концы бечёвки тонули в сургуче с застывшем изображением уставившейся вверх ракетницы. Особая печать Завода. С другой стороны пакета был написан адрес: Уровень двенадцать. Кабинет № 6.
Юмей ощутила, как внутри у неё всё вздрогнуло, боль остро вспыхнула, и тут же исчезла. Юмей дождалась.
Коридоры разветвлялись, пряча в себе крутые лестницы, ведущие вниз, на двенадцатый уровень. Чем ниже уровень, тем больше ламп там работало. Спустившись на двенадцатый уровень, Юмей даже заморгала – слепящий белый свет, словно в операционной, лился с потолка. Юмей шла по безлюдному узкому коридору, прижимая пакет к себе. Вот и дверь за номером шесть. Юмей взялась за ручку… Разрыв… толкнув дверь она вошла в маленькую комнатку, где не было ничего. Совсем ничего, только голые стены, заливаемые всё тем же ослепительным белым светом… Разрыв… Я здесь… Где ты? Кто ты?
- Юмей! – голос… откуда – то не оттуда… Разрыв.
Повернувшись, Юмей увидела Риона. Стоя возле двери, он тяжело дышал. Он только что догнал её.
- Что ты тут делаешь? – глухо спросила Юмей. Она ощущала, как в груди назревает напряжение… сейчас… скоро… только вот…
- Уходи! – резко велела Юмей. – Немедленно! Ты будешь лишним.
- Что значит лишним? – сердито обиделся Рион. – Я спецагент, и прав у меня…
- Лишней жертвой, - поясняет Юмей, с удовольствием видя, как округляются глаза этого самоуверенного нахала… спецагент…
- Кто ты? – спрашивает он.
Не уходит. А теснение в Юмей делается невыносимым… сильным… давит… Разрыв…
- До чего ж вы глупы, уверенные в себе мужчины, - Я делаю шаг вперёд, и Рион отшатывается, увидев, что тело Юмей стало полупрозрачным и сквозь него видна другая фигура… Разрыв… Давай, скажи ему! – велю я, и Юмей кивает, поворачивает голову к Риону.
- Я отказалась от квартиры, потому что она мне не понадобится. Всё уже заканчивается, - она говорит, а я ищу… вместе мы ходим по пустой комнатке… - Я быстро двигалась потому, что сам Завод открывал для меня пути.
- Что? – Рион открыл рот. – В каком смысле - Завод?
- Он живой, - сказала Юмей, а я рассмеялась над обалдевшим спецагентом. – Эти гудки… это он позвал меня сюда – в этот город, на свою территорию…Это он дал мне пропускной значок…
- Зачем? – Рион следит за кружением Юмей по комнатке. Что она ищет?
- Чтобы я убила его, - спокойно говорит Юмей. – Он устал. И не хочет больше выпускать оружие.
- А почему тебя?
- Мой прадед выстроил этот Завод. Он был генералом. На этом самом месте он казнил более десятка военнопленных, и на их тела заложил Завод…
- Хватит! – я дрожу от напряжения… такой долгий диалог во время разрыва – в первый раз… Мне трудно поддерживать его… -Уходи! – приказываю я Риону. – Я разрушу завод. Не уйдёшь – погибнешь под завалами.
- А ты… она? Тьфу! Юмей!
- Я должна остаться… за прадеда… он виноват…
- А как ты разрушишь завод? - Он всё ещё тут… он на что-то надеется и мешает мне этим…
- О, нет ничего проще! – зло смеюсь я, вскрывая пакет. – Вот инструкция. На! Прочти! – бросаю ему маленький листок.
- Нажми на кнопку, - читает он единственное предложение, написанное там.
- Понял? А кнопка – вот она! – шагнув к стене, я прикладываю ладонь к чуть шероховатой поверхности. Кнопка появляется под моей ладонью – медленно, лениво, словно вытапливаясь из стены от жара моей руки… нажми на кнопку… Разрыв… грохот наполняет здание Завода сверху донизу, на все двенадцать этажей… рушатся стены, и крыша и пол… Разрыв… Я смотрю на светящиеся плиты, что крошатся, как замёрзший пластилин… Юмей стоит молча, опустив руки вдоль тела, не обращая внимания на Риона, который тормошит её, тащит к выходу… - Стой, дурак! Не туда! Нельзя! – кричу я, но потолочная балка уже падает вниз, сшибая Юмей в сторону и ломая хребет упрямому спецагенту… Разрыв... Крики… крики… А ведь так было всё хорошо… Юмей, девочка… какая же ты глупая… Ну зачем он тебе?.. А мне это всё зачем?.. ну, ладно… идите… Разрыв…Тоскливый гудок возникает из ниоткуда… последний гудок… прощальный гудок… Боль разламывает грудь, пробивая выход для крохотной искорки… и сияние, ещё более сильное и слепящее, охватывает всё вокруг, закручивается водоворотом, и вышвыривая меня сквозь руины Завода, медленно тащит по небу… над Городом… над белыми облаками… над смешным паропланом, на котором покачиваясь на деревянном сиденье и смеясь, летят над городом двое ныне безработных людей…
… - Нажми на кнопку, получишь резельтат!
И твоя мета осуществится!
Нажми на кнопку, ну что же ты не рад?
Тебе же больше не к чему стремиться-аа! – вот же приставучая песенка, я постаралась прогнать лишние мысли, и настроится на рабочий лад. Но получалось плохо. Нажми на кнопку… Какую бы кнопку мне нажать, чтобы получить ответы на вопросы? Где она, эта кнопка? Может, найду?...
Глава пятнадцатая
Равноценный обмен
Нэйя выбежала из класса, едва послышались первые трели звонка. Последний урок! Надо торопиться, а то снова соберётся толпа, и к лотку будет не подобраться. В прошлый раз так и не удалось посмотреть, что же за фигурки стояли на левом краю. Но сегодня должно повезти! А даже если будет толпа, то она всё равно дождётся пока народа поубудет. Потому что именно сегодня Нэйя решила подойти к этому человеку, и поговорить с ним. Да. Хватит жаться на краю лотка, и ждать! В конце концов, именно она, Нэйя, знает не только обо всех фигурках, что он продаёт, но и настоящих демонах, которые служат прототипами для этих фигурок. Знает, если не всё, то очень, очень многое!
«Надо показать ему, что я умею. Он не сможет отказаться от такой помощницы, как я.» - думала Нэйя, стоя у края лотка, и разглядывая фигурки демонов. Иногда она украдкой поглядывала на продающего их человека.
Мастер Тень, вот как его звали. Нэйя не знала настоящее ли это имя, или просто псевдоним, взятый им. Скорее, второе.
«Когда имеешь дело с демонами, лучше чтобы ты знал их настоящее имя, а они твоё не знали. Даже если это такой маленький демон, как вот этот,» - думала Нэйя, беря в руки искусно вырезанную деревянную фигурку.
- Желаете купить? – Мастер Тень навис над девочкой своей долговязой фигурой. Чёрная шляпа-цилиндр делала его ещё более высоким. – Демон языкофф. Низший демон песчаного класса. Ношение его фигурки на шее повысят ваши лингвистические способности в пять раз, - Мастер Тень вздёрнул фигурку за шнурок, и она закачалась перед лицом Нэйи.
- Нет, спасибо, - пробормотала девочка. – Я… у меня…
- Тогда вот эти! – Мастер Тень схватил другую фигурку – смешной толстячок сидящий на подушке. – Демон Спи-Спи. Низший лесной класс. Если вы страдаете бессонницей…
- Нет, - повторила Нэйя.
- Чистюля? Карнай? Вилорогий? Ходилка? Может быть, Радужник? – фигурки демонов так и мелькали в руках Мастера Тени, будто карты фокусника.
Но Нэйя каждый раз отрицательно качала головой.
- Так чего же вы хотите? – холодно спросил Мастер Тень. – Фигурку под заказ?
- Я хочу серьёзно поговорить с вами, - с трудом подавляя смущение, выговорила Нэйя.
- Поговорить? – некоторое время Мастер Тень внимательно разглядывал девочку. Потом кивнул:
- Что ж, иди к фургону, сейчас закончу, и тогда поговорим.
Нэйя попятилась, и ничего больше не говоря, бросилась к фургону, пока он не передумал.
Ждать пришлось долго, очень уж много покупателей набежало в этот день. Нэйя успела рассмотреть весь фургон снаружи (и даже позаглядывала в окошки), проголодаться, съесть завалявшийся в портфеле бутерброд с колбасой, ещё раз перечитать свои записи в тетрадке, и даже подремать на ступеньках, привалившись к нагревшейся деревянной стенке фургона. Солнце уже начало потихоньку клонится к закату, когда Мастер Тень вернулся к фургону, неся сложенный лоток, и коробку с нераспроданными фигурками. Выглядел он не слишком довольным.
- Чего ты хотела? – спросил он, открывая фургон и входя внутрь. Нэйя поднялась следом и остановилась в дверях.
- Я хотела попросить вас… - слова от волнения пропадали изо рта.
- Можно мне работать с вами?
- Что? – Мастер Тень удивлённо ставился на неё. – Как это работать со мной?
- Я давно интересуюсь демонами, - торопливо принялась объяснять Нэйя. – Я даже тетрадь завела и сама классификацию веду.
- Много наклассифицировала? – неприятно улыбнулся Мастер Тень. – Я работаю один. Мне не нужны помощники, тем более такие…
- Я… - Нэйя и не ожидала, что будет легко. Она перевела дыхание и вновь ринулась в бой. – У вас ведь на лотке были только низшие демоны, ну из тех, что вы показывали только Вилорогий среднего класса, да ещё на прошлой неделе, я помню у вас была Мексиканская Малая Рапильда. А остальные низшие…
Мастер Тень нахмурился. Нэйя увидела, как потемнело его лицо, и заговорила ещё быстрее:
- Я вовсе не хочу сказать ничего плохого! Я наоборот… если вы возьмёте меня помощницей, я помогу вам получить фигурки средних демонов. А может даже высших, - тихо добавила она, опустив голову.
- И почему же ты так уверена в своих силах? – насмешливо спросил Мастер Тень, сбрасывая сапоги, и наливая в тазик кипятка. – Я работаю с демонами уже пять лет, но до сих пор, как ты заметила, на моём лотке преобладают низшие демоны. Лишь недавно я понял, как ловить Вилорогих и Мексиканскую Малую, а ты так с налёту готова предложить мне высших?
- Готова! – упрямо сказала Нэйя. – Я действительно могу вам помочь.
- Если я возьму тебя в напарники? – Мастер Тень опустил ноги в тазик, охнул с наслаждением и откинулся на спинку кресла.
- Пока просто помощницей, - сказала Нэйя. – Я готова открыть вам свои секреты на некоторых условиях. А насчёт напарника после поговорим.
- Смешная девчонка, - Мастер Тень снисходительно посмотрел на Нэйю. – Ну, хоть покажи что умеешь, чтобы я удостоверился. Я же не должен верить просто твоим словам?
- Не должны, - согласилась Нэйя. – Есть у вас ведёрко и лопатка?
- Вон в сундуке, - махнул он рукой.
Нэйя достала нужное, вышла из фургона и добежав до ближайшей песочницы в соседнем дворе набрала там песка. Вернувшись в фургон, она перевернул ведро с песком прямо на пол, не обращая внимания на выпученные глаза Мастера. Потом она набрала в лопатку воды из чайника, и осторожно, чтобы не пролить, подсунула лопатку под ведро. И опустившись рядом на одно колено, забормотала заклинание. Мастер Тень с изумлением слушал мешанину на нескольких языках, состоящую из детских считалочек, известных цитат и каких-то жалоб. Иногда проскакивали ругательства. Длилось это минут пять, после чего ведёрко вдруг подпрыгнуло, звякнуло о лопатку и его начало ёжить и корёжить в разные стороны. Мастер Тень в изумлении смотрел, как инструменты, песок и вода соединяются в одно целое, перетекая друг в друга словно воск. Потом ещё раз хлопнуло, и на полу появилась пластмассовая розовая клетка, немного неказистая, с толстыми круглыми прутьями и открывающейся на пружинах дверце.
- Вот! – гордо сказала Нэйя, поднимая своё творение, и демонстрируя его Мастеру. - Розовая Клетка. Подходит для любых демонов низшего класса. Стопроцентная гарантия отлова. Годится?
- Годится, - потрясённо сказал Мастер Тень, забыв вынуть ноги из остывшей уже воды. – Но, так ты же школьница? Как твои занятия?
- А у нас каникулы, - торжествующе ответила Нэйя.
- Иди собирай вещи! – велел Мастер Тень. – Вечером мы выезжаем.
Закат был красив. Таких красивых закатов не бывает в городе, и Нэйя наслаждалась его красками сидя на маленьком складном стульчике, неподалёку от фургона.
В самом фургоне Мастер Тень в это время изготавливал фигурки демонов, которых они отловили за день. Пока это были мелкие низших классов демоны, всё же они не так далеко уехали от города. Но благодаря познаниям Нэйи, им попался чрезвычайно редкий Утиный Манок, и четверо Звукобри, бывших очень сильными, и не имевших постоянной среды обитания.
Нэйя утомлённо потянулась, и вздохнула. Может быть со временем, Мастер Тень откроет ей секрет изготовления демонических фигурок? Не сейчас, конечно, сначала она должна, как следует зарекомендовать себя, но позже…
Раздался шум, и обернувшись, Нэйя увидела, как от фургона расползаются пойманные ранее демоны. Значит, процесс изготовления завершён. Фигурки готовы, и можно идти помогать наводить порядок.
Мастер Тень был доволен. Эта девчонка оказалась чрезвычайно полезной. С её знаниями он поднялся даже выше, чем мечтал! Возможно вскоре, он достигнет мировой известности, и невероятных богатств! Уже сейчас изготавливаемые им фигурки раскупаются с небывалой быстротой! Скоро можно будет с уверенностью брать фигурки под заказ.
- Мастер, - голос девчонки отвлёк от приятных мыслей и подсчёта барышей. – У меня для вас новость и вопрос.
- Говори, - он слегка насторожился. Вопросов от своей новой помощницы он не любил.
- Я доработала сеть, - довольно поведала Нэйя. – Можем завтра поставить её на Небесных Дев.
- Отлично! – оживился Мастер Тень. – Молодец, девочка! Крепка сеть-то? Если одну хоть Деву поймать… выдержит?
- Девы летают попарно, - осторожно пояснила Нэйя, в очередной раз поражаясь, как этот человек может столько лет ловить демонов и торговать их фигурками, не зная совершенно элементарных вещей.
- Говорят даже, что это просто две половинки одного целого, просто люди так видят их. Моя сеть пропитана заклинаниями, она обязательно выдержит Небесных Дев.
- Отлично, - Мастер Тень, довольно потянулся. – А спросить что хотела?
- Вы когда–нибудь научите меня изготавливать демонические фигурки?
- А что? – подумав, сказал Мастер Тень. – И научу. Но сейчас рано. К тому же перед охотой и продажей о таком не говорят. Есть такое поверье. Поняла?
- Да, - кивнула Нэйя. А про себя вздохнула – охота плюс продажа, это как минимум месяц пройдёт. А там начнутся занятия. Но всё-таки она подождёт.
Экзамены переехали многих, словно скоростной состав. У Нэйи сил совершенно не осталось, и домой она еле шла, волоча ноги, и время от времени роняя пакет с конспектами на тротуар. Поднялся ветер, сильный, свежий, летний. Он зашелестел полуоторванной афишей, и Нэйя невольно обратила на неё взгляд.
« Демонические фигурки Мастера Тень! Лучшие в мире! Самые безотказные помощники для вашей жизни!»
Нэйя прищёлкнула языком. Мастер Тень. А как насчёт неё? Даже на афише места не нашлось?
Но ничего, Нэйя приободрилась, вспомнив его обещание. С уроками покончено. Завтра они снова выезжают на охоту, а потом, когда фигурки будут готовы, Мастер Тень научит её изготовлять их самостоятельно. И Нэйя поспешила домой.
На этот раз они уехали далеко от города. Фургон, оборудованный несколькими тяжеловесными орудиями, для отлова высших демонов, остановился на очень удачном месте. Такие места называются границами четырёх стихий. В центре – луг, где удобно расположился фургон, слева – лес, справа – обрыв, а под ним река. Все условия для отлова любых демонов!
- Отлично! – Мастер Тень потирал руки, предвкушая удачную охоту. – С чего начнём? – в этих делах он больше доверял своей помощнице.
- Думаю с лесных, - Нэйя посмотрела в небо. – Вчера был дождь, может статься найдём Большую Радужницу, и Капельника. Потом можно попробовать поискать Хумфа, как раз трава высохнет, а там и до остальных доберёмся.
Мастер Тень кивнул, и они взялись за работу.
Отлов и изготовление демонических фигурок, отлов и изготовление, отлов и изготовление. Если б эта работа не была любимой для Нэйи, то она давно бы надоела ей. Нэйя старалась изо всех сил, памятуя о том, какое вознаграждение ждёт её в конце. Но Мастер удивлял – он трудился не покладая рук, будто после решил уйти в отпуск. А вдруг он хочет временно передать ей дело, и отдохнуть? Нэйя даже поёживалась от таких перспектив. Это же здорово будет! И она продолжала работу.
- Неплохо, - мастер Тень оглядел стол, на котором подсыхали залакированные фигурки. Добрая сотня, а то и две. Нэйя почтительно оглядывала это торжество ловких рук. Вот бы ей так научиться!
- Завтра возвращаемся в город, - Мастер Тень принялся собирать инструменты.
- Ага, - Нэйя кивнула, сметая стружки на совок. – А когда вы начнёте меня учить вырезать?
- Когда? – на минуту он задумался. – А завтра и начну. Пойдёт?
- Пойдёт! – радостно засмеялась Нэйя.
- А пока прибери тут всё, и сделай милость, сходи за песком. Подловим песчаников, и начну тебя учить с них.
- Конечно, - Нэйя быстро закончила уборку, схватила ведро и побежала к обрыву. Там, если обойти справа, располагался небольшой песчаный карьер, с изумительным золотистым песком.
Нэйя подошла к краю карьера, и стала осторожно спускаться. Неожиданно с высоты она увидела непонятный тёмный предмет на песке. Это было интересно, и Нэйя заторопилась, едва не сломав себе ноги в песчаных кучах. А когда подошла…
Это был демон Языкофф. И он умирал. Скрюченное тельце вызвало у Нэйи приступ тоски. Она опустилась на колени рядом с ним, и осторожно приподняла несчастного.
- Бедненький, - прошептала она, расправляя на голове демона нарост, похожий на колпачок. – Что с тобой случилось?
И тут демон открыл глаза. Обычно яркие при жизни, сейчас они были подёрнуты плёнкой, и в них не отражалось ничего кроме боли.
Толстые губы демона шевельнулись.
- Убийца! – расслышала Нэйя. – За что?
- Ты мне? – Нэйя растерянно глядела на жалкое тельце, безвольно лежащее у неё на руках. – Я… не понимаю…
- Ты… придумала… как ловить… - слова давались демону с трудом.
- Ты говоришь о ловушках? – Нэйя посадила демона на песок, привалив его спиной к песчаной горке. – При чём тут это? Мы же потом вас отпускаем!
- Убий… ца… - прохрипел Языкофф. – Глупая к тому же… - и он неожиданно издал пронзительный тоскливый свист.
Захлопали крылья, и Нэйя вздрогнула.
Над карьером кружила пара Небесных Дев.
- Убийца! – Девы ринулись с высоты, и Нэйя съёжилась, ожидая страшного удара. Но ничего не произошло.
- Мы не вправе судить тебя в одиночку! – сказали Девы в унисон. – Но скоро соберутся все, кого ты обрекла на смерть! И тогда ты пожалеешь о том, что родилась на этот свет!
- Что я сделала? – крикнула Нэйя, вскочив на ноги. – Не судите, не объяснив!
- Я объясню! – сказал низкий скрежещущий голос.
Нэйя похолодела, увидев спускающегося в карьер Абрадьера. Единственный высший демон, пойманный пока ею. А за ним виднелась толпа Вилорогих.
- Ты же лесной демон! – Нэйя пятилась, озираясь в поисках спасения.
- Я вышел из леса, чтобы осудить убийцу! – рявкнул Абрадьер, и Вилорогие поддержали его дружным рычанием. – И чтобы уничтожить убийцу!
- Не понимаю! – Нэйя чувствовала, как глаза жжёт слезами. Какой ужас – они убьют её! Какой позор – расплакаться перед ними!
- Ты сооружала те ловушки, - Небесные Девы кружили над ней, как вороны, ждущие добычи. – Из-за тебя нас становится меньше и меньше!
- Да почему? – Нэйя споткнулась о песчаную кочку и упала.
- Ты разве не знаешь, как изготовляются фигурки? – вдруг прохрипел лежащий неподалёку Языкофф.
- Мастер завтра должен был научить меня этому, - со слезами на глазах ответила Нэйя.
- Изготовляя фигурку, он отнимает у нас сущность, - прошептал Языкофф. – А как иначе, ты думала, передаются людям наши способности? Но сущности хватает не надолго, пока она действует в фигурке, её владелец тихо и медленно умирает, испытывая при этом ужасные мучения. А потом нужна новая фигурка.
- Поэтому спрос на них постоянно растёт? – в ужасе поняла Нэйя. – И я хотела научиться такому? Но я не знала…
- Говоришь, завтра мастер хотел учить тебя? – насмешливо спросила с высоты одна из Небесных Дев. – Тогда почему же, загоняя лошадь, он движется в направлении города?
- Что? – Нэйя кинулась к склону карьера.
Один Вилорогий преградил ей путь.
- Он ушёл от расплаты, - зло прогудел Абрадьер. – Но ты не уйдёшь! И пусть со временем мы погибнем, но без тебя он не сможет охотиться так, как сейчас! И в обмен за те, забранные сущности, мы возьмём твою жизнь. Это будет равноценный обмен, тебе не кажется? Да будет так!
Собравшиеся в карьере демоны согласно зашумели. И начали приближаться.
«Не хочу! Не хочу!» - Нэйя сжалась в комок. Почему всё это происходит? Она не знала о том, что демоны погибают при изготовлении фигурок! За что? Почему Мастер Тень бросил её тут? Она не хотела такого! Она же ничего не знала!
«Незнание, не освобождает от обязанности!» - вдруг шепнул на ухо какой-то чужой голос. Нэйя выпрямилась, широко раскрыв глаза, и едва дыша от непонятной боли в груди…
Разрыв… карьер сдвинулся, раздвоился… опять сместился как был… Разрыв… Страшно… страшно… Не хочу так! А как? Жаль их… и вообще… Разрыв…
- Я всё исправлю, - голос Нэйи глух и звучит странно… Будто говорят двое… Разрыв… - Вот, - я на секунду прижимаю ладони к груди и в них остаётся крохотная сияющая искорка. – Возьми, тебе – первому, - и опустившись на колени Нэйя вкладывает искру в тело Демона Языкоффа. И тот вздрагивает, и оживает… Нэйя плачет… А я смотрю молча и грустно… Разрыв… - И вам, - искра, искра, искра!
Демоны прут толпой в карьер, и я уже едва держусь на ногах… но надо закончить дело… Искра… Искра… И Небесные Девы уносят Нэйю к городу… и улетают прочь… и последнюю Искру… зачем?... Разрыв… - Убью, гада! – эту искорку я швыряю со всей силы, и она, попав в фургон, разрывает его на куски… только лошадь и жива… Мастер Тень смотрит на меня с ужасом… Разрыв… не смотри! – я дрожу… мне тяжело… Больше никогда не смотри! – и я бросаю искру в его глаза…
…Голова болит. И голоса совсем нет. И ничего не интересно…Так, это уже не шутки! Я ж не совсем безмозглая, чтобы не уловить связь между вот такими вот провалами в настроении и подкашивающемся здоровьем и сияющими искрами, отданными мной во снах. Однако это уже совсе-ем не шутки! Пора разбираться, в чём тут дело!
Глава шестнадцатая
Третьи этажи
Как известно статистика учитывает всё и вся. Сколько машин ломается в месяц, сколько эти машины потребляют горючего за год, сколько человек болеет гриппом за сезон, и даже сколько макарон потребляется той или иной национальностью в разное время года. А вот любопытно – отражает ли статистика в процентах как те или иные люди находят ответы на вопросы? Сколько процентов начнёт спрашивать у знающих, по их мнению, людей; сколько начнёт листать словари, энциклопедии и справочники, а сколько примется осаждать всемирную интернет – паутину?
Если статистика учитывает всё это, то я – очень неудобный в этом отношении человек. Поскольку я пользуюсь всеми способами в зависимости от ситуации, по-разному поступаю от случая к случаю.
Это в жизни. Наяву. А во Сне?
Там для ответов существуют третьи этажи.
За свой учебный промежуток жизни я сменила немало школ. Они были в разных городах, разных районах, там были разные ученики и учителя, разные программы обучения и правила. Разные школьные площадки и дворы.
И только в одном эти школы совпадали. Там были третьи этажи. И во время моей учёбы в той или иной школе, третий этаж был закрыт на ремонт. Во всех школах без исключения. Всегда. Почему так? Не знаю. Так совпадало. Школа и закрытый на ремонт третий этаж.
Эти самые третьи этажи обладали надо мной непонятной властью – меня тянуло туда, как магнитом. А так как я плохо сходилась с людьми, и подруг в школе у меня чаще всего не было, то я почти каждую перемену поднималась по лестнице на площадку третьего этажа. Сам этаж, начиная от лестничной площадки, был закрыт решётками. И за ними царила темнота, казавшаяся мне загадочной и манящей. Казалось, стоит открыть решётки, и войти в эту темноту, оставляя следы на пыльном полу, как случится что-то невообразимое! Сказочное! И обязательно прекрасное!
И я простаивала возле этих решёток всю перемену, пачкая форму, а потом и просто одежду, которую одевала в школу, об пыльные металлические прутья. А иногда приходила и после уроков. И вряд ли я могла бы кому – то объяснить чем меня так привлекает этот закрытый этаж. Не сумела бы сказать, зачем мне надо оказаться там, в сумраке ободранных стен, запылённых столов и парт, среди разломанных коробок из которых торчат уголки каких-то бумаг, между неизвестными предметами, скрытыми под серыми от пыли простынями. Третьи этажи манили меня на протяжении всего учебного периода. Даже если школа была двухэтажная…
А потом я научилась контролировать свои сновидения, и в один прекрасный день нашла в них третий этаж. Он был в школе. Он был закрытый железными решётками, за которыми царила такая знакомая мне манящая темнота. Только в этот раз мне удалось туда проникнуть. И там я поняла, зачем мне нужны были эти третьи этажи.
Они давали ответ на вопрос. Один ответ на один единственный вопрос. Но иногда этот ответ был важнее всего на свете. И я хранила тайну о своих третьих этажах. И каждый раз, когда мне требовался ответ на какой-либо вопрос, я находила закрытый третий этаж, и, отворяя решётки, шла искать ответ среди пыльных сумерек. И уже было не важно школа ли это…
Так же я решила сделать и в этот раз…
…Солнце уже стояло в зените, когда я добралась до нужного мне здания. До этого я забраковала уже три или четыре школы, один театр и пару детских садов. И вот наконец-то нашла. Чем было это здание, предполагать я не стала. Может, дворцом культуры, может клубом каким-то, не знаю. Каменное, двухэтажное здание, небольшое, но с овальным балконом и колоннами. Оно мне сразу понравилось, а внимательно рассмотрев его, я поняла, что это именно то, что мне нужно! Почему? Да потому что окна второго этажа не совпадали с овальным балконом. Я, сощурившись, глядела на него, и чем дольше, тем больше убеждалась – прямоугольные окна, равномерно распределённые по всей стене, и арочные окна по обеим сторонам от овального балкона и сам овальный балкон, находятся на разных этажах. Эти окна на втором, а балкон и окна – арки – на третьем. Третий этаж есть в этом здании. И он закрыт. Это хорошо. И более того – он СКРЫТ. А это ещё лучше. Я удовлетворённо вздохнула, и вошла в здание.
В холле было полно народа, шёл какой-то приём или вечеринка. Я скользнула в тень росших в напольных вазах пальм, и, стараясь как можно меньше попадаться на глаза, принялась двигаться в сторону лестницы. Поднялась. На втором этаже располагалась библиотека – сразу напротив лестничной площадки стоял стол, за которым сидела седенькая библиотекарша. Посмотрев на неё, я подошла к огромному французскому окну, и уставилась в него, делая вид, что я - гость с вечеринки. А потом, бочком-бочком подвинулась до узкой лестницы, винтом уходящей вверх. На нужный мне третий этаж. Едва я поднялась на пару ступенек, как сразу поняла – да! Это именно то! Здесь я получу ответ на свой вопрос!
- Девушка! Вы куда! Туда нельзя! Закрыто! – это библиотекарша, не увидев меня возле окна, вдруг заволновалась, и выскочила на лестничную площадку. Но я уже взбежала по мраморным ступеням, и прильнула к узорчатой решётке. Такой знакомой на вид!..
Я глубоко вздохнула, закрыла глаза, и влилась сначала в решётки, а потом и сквозь них. И очутилась на третьем этаже.
Солнечные полосы стелились по деревянному полу, проникая сквозь удивительно чистые стёкла. Почему на третьем, закрытом на ремонт этаже, такие чистые стёкла? А впрочем нет, нет тут никакого ремонта, и этаж не закрытый. Он скрытый, а это совсем другое. Едва ступив на деревянный пол, я сразу поняла – этаж обитаем! Это был даже не этаж, а скорее большая квадратная комната! И в этой комнате кто-то жил. Кто-то, кто ответит мне на мой вопрос? Возможно.
Я медленно пошла по комнате, разглядывая старинную мебель, накрытую чехлами от пыли, крепкие растения в горшках – ухоженные, хорошо политые и буйно зеленеющие, развешенные по стенам картины и вышивки. Я смотрела, но ничего не трогала. Мало ли… Но вот наткнувшись на нечто высокое, в мой рост, стоящее на полу, я сразу подумала, что надо к этому прикоснуться. Протянула руку, и стащила вниз серую простыню. И закашлялась от взметнувшейся пыли. А секунду спустя поняла, что кашляю не одна.
- Кхе, кхе… Апчхи!
- Будьте здоровы, - сказала, глядя в большое прямоугольное зеркало. Рамы оно не имело, и просто стояло на полу в изогнутой металлической подставке. И мне показалось, что чихнуло именно оно.
- Спасибо, - отозвалось зеркало, и снова покашляло.
- Вы тут живёте? – кажется, более дурацкого вопроса я и придумать не могла, но слишком уж я растерялась, высматривая сквозь толщу пыли своё отражение. По-моему, его там не было.
- Я тут стою, - ответило зеркало. – Окажи любезность, протри меня, а? Эта пыль щекочет мне волокна.
Я не стала спрашивать какие такие волокна, а пошла искать тряпку. Нашла. С сомнением оглядела, решив, что такой сухой тряпкой я всё равно ничего как следует не протру, и стала шарить в поисках какого-либо средства для зеркал. Не нашла. Что ж…
В комнате был шкаф. Я подошла к нему, взялась за ручку, и…
- Не сплю ли я?... - замерцали окна, заискрились солнечные полосы на полу… а я спокойно открыла шкаф и достала оттуда «Клин». Вернулась к зеркалу во всеоружии и принялась протирать его.
- Отличное средство! – пробормотало зеркало. Я так и не поняла, говорило ли оно про сам «Клин» или про то, как я его достала?
Протерев зеркало до блеска, я убедилась, что зрение меня не обмануло – в отражённой комнате не было меня. Я с интересом пялилась на этот феномен, потом заметила, что кроме моей персоны зеркало не отражает ещё некоторые предметы. Например, громоздкий рояль в одном углу комнаты, или кушетку с клетчатым пледом. Я спросила об этом зеркало.
- Кого хочу того и отражаю, - ворчливо отозвалось оно. – За столько лет существования я и так наотражало разной гадости, и теперь научилось отражать, кого мне нравится!
- Я вам не нравлюсь, да? – огорчилась я. И сама удивилась своей обиде. Оно мне надо?
- Не в этом дело, - смягчилось зеркало. – Нравишься. Но почему-то тебя я не могу отразить.
- Да! А почему? – я вытянула шею, заглядывая в зеркало как можно «глубже»! Вдруг да я там есть?
- Видать, ты не так проста, как хочешь показаться, - глубокомысленно заявило мне зеркало.
- Да не хочу я никак показаться, - отпёрлась я.
- А кстати, зачем ты пришла-то? – поинтересовалось вдруг зеркало, и я вспомнила о цели своего визита.
- Да мне, понимаешь, надо кое-что узнать. Есть один вопросик… Ты не подскажешь…
- Я – нет! – коротко отрезало зеркало. – А вот они – да!
- Кто? – не поняла я, и завертела головой.
- Скоро придут, - сообщило зеркало. – Но тебе лучше с ними не встречаться.
- Но как же…
- Иди вон туда! – светлая нить протянулась из зеркала до кушетки. – Ляг и спи! Не волнуйся, ты всё услышишь. Услышишь главное – нужный тебе ответ!
- Спасибо, - с сомнением голосе пробормотала я, и пошла к кушетке.
- Эй! – окликнуло зеркало. – Накрой меня обратно!
- Извините, - я торопливо вернула на место пыльную простыню. Потом ушла на кушетку, и легла, с головой укрывшись оранжевым в коричневую клетку пледом.
- Постарайся уснуть, - глухо донеслось из-под простыни. А затем зеркало вновь чихнуло.
Я хотела сказать ему «Будьте здоровы», но не успела – уснула.
Сон во сне – сам по себе странная штука, а в моём случае особенно. Я словно стала невидимой и неощутимой для этой комнаты. Никто не мог заметить моего присутствия здесь. Я лежала под пледом, закутавшись с головы до ног, свернувшись клубочком, но отчётливо видела всю комнату, так, словно если бы смотрела сидя на высоком стуле.
Я была готова получить свой ответ…
Распахнулось окно, и в комнату ворвался свежий ветер. Он закрутил по полу колобки тополиного пуха и несколько листьев. И утих, а может, просто превратился в высокого человека в коричневой одежде. Рубаха, штаны, накидка на плечах и высокая остроконечная шляпа – всё было коричневым. Кожа на лице и руках человека тоже имела коричневатый оттенок. Коричневый прошёл к серванту, достал оттуда серебряный поднос со стоящим на нём фарфоровым сервизом, и принялся накрывать круглый стол к чаю. Он успел расставить все шесть чашек и водрузить в середину стола дымящийся кофейник, когда окно вновь распахнулось, и в комнату влетело ещё два ветра. Один, маленький вихрь – суховей, рассыпавший на светлых досках пола мелкий песок (почему-то я знала, что песок горячий и пахнет акацией), а второй – влажный морской ветер, казалось только что хлопавший парусом на какой-нибудь яхте.
- Привет! – суховей превратился в мальчишку, лет тринадцати на вид. – Слыхали новости? – он запрыгал по комнате, вытряхивая песок из обуви и штанов. - В городе…
- Новости после чая! – строго прервал его Коричневый. – И немедленно подмети за собой!
- Сливки остались? – худой парень с длинным растрепавшимся волосом, подошёл к комоду и принялся что-то искать на нём. К штанине его бледно – голубых вытершихся джинсов прилипла сухая водоросль.
- Остались, - отозвался Коричневый. – Расчёска в раковине. И достань карамель.
Я лежала под пледом. Я спала. А комната потихоньку заполнялась обитателями. Вскоре подтянулись: смешной толстенький человечек, жизнерадостно хохочущий и безостановочно жующий яблоко (мне показалось, что яблоко у него никак не кончалось – сколько откусил, столько наросло), бледный, неприятный на вид тип, в красном с белыми полосками плаще (у него был хищный острый нос, ноздри которого он всё время яростно раздувал), и плотный квадратный мужчина с короткой густой бородой. В бороде застряли зелёные листья и веточки.
- Я не опоздал? – громко осведомился он басом.
- Нет. Мы только сели, - отозвался Коричневый из-за стола. Он разливал кофе и чай, по желанию.
Бородач вымыл руки в маленькой раковине, в углу, и уселся за стол. Стул под ним жалобно скрипнул.
Все принялись молча пить из своих чашек, и есть конфеты и разные булочки. Все молчали, только Мальчишка всё порывался рассказать переполнявшие его новости, но Коричневый строго поглядывал на него из-под полей своей шляпы, и тот смолкал.
Я терпеливо ждала, пока закончится чаепитие. А что ещё мне оставалось?
Но вот опустели чашки и вазочки, со стола убрали, в центре комнаты, на полу, расстелили квадратный пушистый ковёр, таких сочных хорошо подобранных оттенков, что казалось, будто вытканные цветы поднимаются из ворса и качаются над ним, и все расселись на этом ковре.
- Ну, хорошо, - медленно, приглушённым голосом заговорил Бородач. – Теперь, пожалуй, можно и о новостях. Отчитывайтесь. У кого что?
До этого мне казалось, что главный в этой компании – Коричневый, однако сейчас я в этом засомневалась.
Все стали по очереди рассказывать о разных делах, творящихся в Городе. По различности мест, я поняла, что речь идёт обо всём Мире Сновидений.
Толстячок с яблоком рассказал о пронёсшемся по Королевским Садам урагане. И о том, что Бесконечная Ярмарка вновь установила гигантское Колесо Обозрение до самого Седьмого Неба.
Любитель сливок принёс новости о морях, озёрах, реках, и даже о том, что в нескольких районах уже с неделю образовались бездонные лужи, и туда уже попало несколько человек.
Коричневый тихо поведал о расшалившейся в городском Парке нечисти, и о том, что надо срочно ремонтировать парковые ворота, а то по ночам жители города не смогут чувствовать себя в безопасности.
Бледный, раздувая ноздри, говорил о лесных пожарах, произошедших в разных местах смертях, и нападениях оборотней и диких животных.
- А у тебя что? – спросил Бородач у ёрзавшего от нетерпения Мальчишки. Из бороды Бородача вдруг высунулась белка, и, схватив росший там же орешек, скрылась обратно.
- Ух! – получив разрешение говорить, Мальчишка от волнения растерял все слова. – У меня такое… такое! В городе появилось могущественное существо! Оно помогает разным людям своей волшебной силой! А по виду это всего лишь девчонка! – выпалив всё это, Мальчишка сияющими глазами уставился на старших товарищей. Он явно ожидал похвалы.
- Эгм… - Бородач как-то странно кашлянул. Остальные молчали, ероша ворс ковра.
- Что? – обиженно спросил Мальчишка. – Я вам такую новость… а вы! Вы! Или вы что-то знаете об этом?
- Да, в общем… - промямлил Коричневый, а Бледный сморщил свой нос и яростно высморкался в полосатый платок.
- Вы знали?! – Мальчишка задохнулся от обиды. – И не упомянули ни на одном собрании? Мы же договаривались обмениваться новостями! Всеми новостями! А вы… вы…
- Да ты, видишь ли, маловат… - попробовал отбиться Толстяк с яблоком, но осёкся под яростным взглядом Мальчишки.
- Мне весной исполнилось пятьсот! – почти прошипел он. – Я уже полностью в совершеннолетии!
- Ах, действительно, - сокрушённо вспомнил Бородач. – Ну тогда… пожалуй придётся рассказать, - и он смущённо глянул на остальных.
- Рассказывай, - безразлично сказал Любитель сливок. – Всё равно уже полгорода знает…
- Полгорода?! – едва не задохнулся Мальчишка.
- Не пол, но много кто знает. Но вообще, лучше б никто не знал – спокойно сказал Борода. - В общем, слушай. Это могущественное существо, и правда является, как ты говоришь, обычной девчонкой. Точнее, обычная она – в своём мире.
- Она из другого мира? – глаза Мальчишки засияли от восторга. – Из какого?
- Из Яви.
- А-а… - разочарованно протянул Мальчишка. – Так они всё время сюда ходят.
- Вот именно! Всё время! Ты будешь слушать или перебивать? – рассердился Бородач. В его бороде зашевелились листики. Один завял и плавно слетел на ковёр. – Люди из Яви приходят в наш мир, пользуются его благами, а потом используют полученные знания, увиденные здесь, в своих интересах, - поостыв, уже спокойней, продолжил Бородач.
- Примчатся, увидят краем глаза, не разобравшись ни в чём, а потом: - О! Сенсация! Шедевр! Смотрите и слушайте! Это я сам изобрёл! А она не такая. Она приходила сюда, как и все – потому что по-другому не могла. А потом случилась какая-то история, никто толком не знает, что и как произошло, но в результате она стала помогать разным людям, попавшим в беду. Но не всем. От чего зависит, поможет ли она, тоже неизвестно. Может быть, да, а может быть, и нет. Люди называют её Shadow – Тень.
- Говорят, она была любовницей Хозяина, - понизив голос, сказал Любитель сливок.
- Мало ли что говорят, - уклончиво возразил Бородач, выбирая из бороды поспевшую морошку и ссыпая её в стеклянную вазочку. – Это не суть важно. Важно, то, что Шадоу, помогая кому-то, частично меняет наш мир.
- Она очень могущественная! – вновь воскликнул Мальчишка. – У неё такая сила! Дик Резос с Нижнего посёлка охотится за ней, - некстати добавил он. – Дик хочет, чтобы она исполнила его желания.
- Зря охотится, - мрачно сказал Бородач. – Шадоу не исполняет желаний. Она помогает лишь в критических, безвыходных ситуациях, да и то, не всегда так, как хочется. Но это ещё не всё…
- А что ещё? – не выдержал Мальчишка, поскольку Бородач замолк и принялся жевать морошку.
- А ещё, и это собственно, самое главное – что Шадоу отдаёт попавшим в беду кусочки своей души, - вместо Бородача ответил Коричневый. – Именно это и есть её сила. Именно так она и помогает.
- Души?! То есть как это – души? – растерялся Мальчишка. – Душа человека Яви не бесконечна! Это же всем известно!
- Известно, да, - Бородач задумчиво почесал бороду. – Всё было бы в порядке, если бы она что-нибудь получала взамен. Но она ничего не получает. Только отдаёт.
- А что будет потом? Когда она отдаст всю душу? – почти шёпотом спросил Мальчишка.
- Этого никто не знает, - ответил Бородач.
- А что же Хозяин? Почему он ничего не сделает, не поможет ей? Она же была его… ну, - смутился Мальчишка.
- А Хозяин ничего не знает про это, - проскрипел Бледный. – Он знает жалкие мелочи, которые никак его не настораживают, до которых ему нет никакого дела. Каждый день в нашем Мире происходит множество гораздо более страшных или значимых вещей! Что ему до растачивающей себя по мелочам девчонки!
- И всё-таки… - Мальчишка растерянно оглядел старших товарищей. – Так же нельзя… Надо же ей помочь! Она же всем помогает!
- Не всем, - поправил Коричневый.
- Это не справедливо! – упрямо сказал Мальчишка.
- В мире мало справедливого, малыш, - покончив наконец-то с яблоком, тихо отозвался Толстячок. – А Шадоу сама выбрала свой путь. И хочет пройти его до конца.
- И всё равно, - слова так и повисли в комнате, а собравшиеся начали один за другим вставать с ковра.
Последним поднялся Бородач, щёлкнул пальцами и ковёр растаял в воздухе.
- Тогда я сам помогу ей! – звонко воскликнул Мальчишка. – Я найду её и помогу ей! – и он исчез, резким ветром вырвавшись в окно, так что оно задребезжало.
- Постой! – крикнул Бородач.
- Я присмотрю, - успокоил его Любитель сливок.
- Нельзя допустить, чтобы он вмешивался, это может чёрт знает чем обернуться! Догони его! Не дай влезть в эти дела!
- Не волнуйся, не дам, - и Любитель сливок исчез вслед за Мальчишкой.
- Может, не надо было ему всё рассказывать? – спросил Коричневый.
- Он бы всё равно узнал, - сказал Бородач. – Ох, кажется мне, что тут всё гораздо хуже, чем все предполагают. Уверен, мы ещё услышим о Шадоу. И немало… - и проговорив это, он исчез вместе со всеми.
…А я проснулась. Аккуратно свернула плед, положила его на край кушетки. Прошлась по комнате. Меня шатало, комната то сужалась, то расширялась, и я, подобно мухе, севшей на качающуюся штору, виляла туда-сюда, рискуя завалиться на пол. Истерическое хихиканье распирало меня изнутри, и дойдя до зеркала, и сдёрнув с него простыню, я расхохоталась. Сильно. Безумно. До слёз.
- Эй, спишь? – вытирая слёзы, позвала я.
- Н-нет, - осторожно отозвалось зеркало.
- Отрази меня, - посмеиваясь, попросила я. – Тебе нужно было знать кто я, так ведь? Теперь ты можешь меня отразить.
- Могу, пожалуй, - поразмыслив, сказало зеркало. – Сейчас.
Гладкая поверхность его пошла серебристой рябью, подрожала – подрожала, и снова стала гладкой. И в этом зеркальном озере медленно, будто нехотя проступила фигура.
- Это не я, - отрицательно замотала я головой.
У зеркальной девушки были длинные волосы абсолютно ровного серого, почти серебряного цвета. Серые глаза, в которых словно застряли вокруг зрачков золотые «осколки». Моего роста и комплекции, и фигура та же. Но…
- Она красива, - тихо сказала я, прикоснувшись к зеркальной поверхности. Отражение подняло руку вслед за мной.
- Это ты, - утвердительно сказало зеркало. – Ты, когда ты Шадоу. – Ни фига себе! – изумлённо сказала я, разглядывая зеркальную себя.
– Когда … постой, так я не всегда Шадоу, что ли?
- Всегда. Иногда больше, иногда меньше. Как знать? – уклончиво ответило зеркало. Пошло мелкой рябью, и зеркальная «Я» исчезла.
- Я устало, - завило зеркало сварливо. – Отражать тебя тяжёлая работа!
- И на том спасибо, - я снова накрыла зеркало простынёй и ушла из этой комнаты, с третьего этажа…
…Вот так номер – взял и помер! Я отдаю душу? Кусочками? Очень мило! И долго я буду её отдавать? Из какого количества кусочков состоит моя душа? А что такое Разрыв? Шадоу… придумали же! А по каким критериям я выбираю, кому помочь? И почему иногда получается не так, как мне хотелось? И вообще… почему я?.. Вот тебе раз – получила ответ на один вопрос, а он взял и образовал множество новых! Несправедливо!
- В мире мало справедливого, малыш, - повторила я слова толстяка, смотря в зеркало. Обычное зеркало, в котором отражалась обычная я…
Глава семнадцатая
Альтернатива
Бывает так, что человек к чему-то стремится, а достигнув этого, начинает думать – зачем же это было ему нужно, и как бы теперь избежать последствий, которые это знание вызвало. И начинает сожалеть о своих действиях. Нет, я не сожалела, что получила свой ответ, но теперь, узнав в чём дело, я просто стала бояться засыпать. Как тогда, когда я разозлилась на Хозяина. А теперь страх был вызван тем, что я узнала о себе. А вдруг следующий кусочек души окажется последним? Что тогда со мной произойдёт? Конечно, я становилась Шадоу не в каждом сне, но кто поручится, что следующий сон не окажется ИМЕННО ТАКИМ! И сияющая искорка, покинувшая меня, станет ПОСЛЕДНЕЙ!? Бр-р! От этих мыслей меня охватывала дрожь, кожа на спине леденела, и я смотрела на кровать, как на врага. И боялась наступления вечера. Но нельзя же вечно не спать! И, как в прошлый раз, я устала бояться. Плюнула, сказала – будь что будет! И завалилась спать, предварительно наевшись на ночь так, что по швам трещала. Уснула, и, злая до безобразия, пошла проказничать в первом попавшемся здании. Здание оказалось школой… что ж, поучимся!
… - А геометричка вроде бы заболела, а я вчера встречаю её на улице – идёт вся такая закутанная, будто февраль на дворе, и нос, как слива раздулся. Здрасте, говорю, Лизаветта Пална, а она только головой мотает и сопит… - Лейла говорит, говорит… сидит на парте, болтая стройными ногами, поминутно встряхивая копной густых чёрных волос, откидывает их на спину и лижет огромный круглый плоский леденец. Я смотрю на неё и не понимаю, как ей удаётся одновременно есть этот леденец, разговаривать, да ещё обольстительно улыбаться мальчишкам и звонко смеяться при этом.
- А ещё новый мальчик в параллельном! Лично не видела, но тылы донесли. Прикинь, в конце года перевели! Да по-тихому так, крутой должно быть перец!
Говорит… Говорит… Бряк-бряк ногами по парте… Чмок-чмок леденец… и глаза сияют…
- Эй! Я что, на игноре? – переставая рассказывать новости, недовольно хмуриться Лейла. И смотрит на меня почти с угрозой.
- Я думала, - отвечаю и складываю учебники в сумку. Скоро звонок. Пустой урок проскользнул, как одно мгновение… - Я слышала тебя. Просто лом говорить, - зеваю, раздумывая, куда податься после школы. Времени – вагон!
- На пати завтра идёшь? – Лейла спрыгивает с парты и сладко потягивается. – Там весь бренд будет. Оторвёмся.
- Найду с кем – пойду, - пожимаю я плечами. – Одной кисло.
- Да там и найдёшь, - Лейла схватила свою сумку. – Пошли, давай.
- Сначала к физичке загляну, - я помахала в воздухе бумажкой. – Надо вчерашний тест отдать.
- Ты мне нос поцарапала, - недовольно сказала Лейла, но я уже вышла из класса.
Зашла в физкабинет, отдала тест, вышла обратно. Куда бы пойти? На улицу не хотелось, на крыльце галдит толпа, а мне общаться лень. И я свернула к лестнице и поднялась на третий этаж. Оттуда уже все разбежались, можно было позволить себе в одиночестве постоять у окна, глядя на верхушки зеленеющих деревьев. Этим я и занялась. Пока вдруг не ощутила, что я тут не одна. Обернулась. Опираясь на соседний подоконник, через одно окно, стоял рядом незнакомый парень. Наверное, весеннее солнце попало мне в глаза, а иначе отчего я вздрогнула, посмотрев на него? Что-то было в нём такое…
- Привет, - почти шёпотом, улыбнувшись одними губами, сказал парень.
- Привет, - так же тихо отозвалась я. – А почему шёпотом?
- А разве тебе не кажется, что тут… мм... особенное место? – таинственно сказал он, и тут же сердито-шутливо предупредил: - Не вздумай смеяться!
- Не буду, - с замиранием сердца произнесла я. – Тут и правда… особое место.
- Да. Иначе бы я не встретил тут тебя… - и он тут же отвёл глаза.
А у меня так сладко заныло сердце. Неужели он – тот самый, особенный?
- Пойдём завтра на вечеринку? – он улыбнулся. – Или я слишком наглый?
- В самый раз, - засмеялась я. – Пойдём!
- Тогда до завтра?
Я кивнула. Он улыбнулся, помахал мне рукой и ушёл. Я пустилась на второй этаж, и столкнулась с Лейлой.
- Где ты ходишь? – накинулась она на меня. – Идём покажу! –она подтащила меня к окну. Из него – как на ладони – школьное крыльцо и весь двор. – Вон видишь красавчик стоит? – и она тыкала в того самого парня, с которым я только что говорила на третьем этаже. – Классный, да? Как думаешь, придёт он на пати?
- Придёт, - сказала я, улыбаясь.
- Да? Откуда такая уверенность? – поразилась Лейла.
- Он со мной придёт, - всё так же улыбаясь, ответила я.
- А…- Лейла просто дар речи потеряла. – Как же… откуда…
- Да так, - мне не хотелось рассказывать про встречу.
- Ну, ты и тихушница, - недоверчиво сказала Лейла. – Идёшь домой, нет?
- Сейчас, забегу в библиотеку.
- Что ты там забыла? – поморщилась Лейла. – Ладно, жду на крыльце.
- Ага, - я кивнула, но что-то нехорошее кольнуло в груди.
Я вышла из библиотеки через десять минут. Ещё через пять спустилась на первый этаж и вышла на крыльцо.
Уже почти все разбежались, но пара группок ещё тусила возле школы. Что-то обсуждали, толкались, смеялись. И громче всех заливалась Лейла…
В объятиях того парня с третьего этажа…
Ненависть тихо закипала в моих глазах, застилала пеленой всё крыльцо и стоящих перед ним людей. А потом пелена спала, и всё стало чище и ярче… Вокруг по-прежнему весна. И стоит парень, с которым только что разговаривала на третьем этаже… Только он уже не кажется мне особенным. Обычный парень, такой же, как все. Ну. не устоял он перед жгучей восточной красотой Лейлы, так что ж теперь? Он просто парень. Скука-то какая… И что я тут делаю?
- А… Привет! – он улыбается, совсем не смущаясь ситуацией. – Мне тут твоя подруга сказала…
- Какая подруга? – резко прерываю я. – Нет у меня никакой подруги! – и вижу, как округляются глаза Лейлы. - Не сплю ли я? – вздрогнули стены школы, закачались. Замерли, как и были… всё было так же – школа, стоит у крыльца группка… Только меня больше никто не видит…
- У меня больше нет подруги, - шепчу я, отступаю к стене здания, - Да и ладно, это ведь только сон… Но зачем всё это? Зачем я здесь?
Повернувшись, я упёрлась взглядом в красные кирпичи, из которых была сложена школьная стена… Взгляд зацепился за что-то у самой стены… присев на корточки, я взяла предмет в руки.
Деревянная… что? Пластина с узорами? Самодельный герб или игрушечный щит? А может, амулет, сделанный кем-то из учеников, и потерянный тут? Размером с мою ладонь, формой похож на значок какой-нибудь элитной английской школы, только в середине острый загнутый крючочек, о который я сразу же поцарапалась.
- Вот чёрт! - светлая поверхность деревянного амулета запачкалась кровью, послюнив палец, я принялась стирать её.
И вдруг зашумело в ушах, всё вокруг качнулось, и поплыло…
- Не сплю ли я? – прошептала я торопливо, сжимаясь в комочек. Шум в ушах не исчез – он преобразовался в слова. Гулкий шёпот наполнил меня…
- Три… три… - шелестел незнакомый голос. – Три и ты получишь силу…
- Кто ты? – сжав амулет, спросила я. – Чей ты?
Амулет не ответил.
- Не сплю ли я? – контроль над сном усилился, так что меня едва не выкинуло в Явь. Зато уже через секунду я знала – говорит не Амулет, а тот, кто подкинул его к стене. Подкинул, чтобы я его взяла. Мне надо было дать Амулету три естественные жидкости моего организма. Кровь – я поцарапалась о крючочек, слюна – когда пыталась смыть кровь, и слёзы – для этого и была устроена глупая история с тем парнем. Предполагалось, что я буду плакать, когда найду Амулет. Но я не плакала. Было бы из-за чего!
- Три жидкости. И Амулет станет твоим! А с ним и Сила!
Да, действительно, будет, станет. Амулет – альтернатива Браслету. Как я наполнила Смыслом Браслет, так же могу и с Амулетом. Но тут всё сложнее – я буду платить дань Создателю Амулета. И если Браслет – сила светлая, то Амулет напротив – тёмная сила. Если я возьму его – всё, что я хочу, будет моим, но сила Амулета, поселится во мне, и будет постепенно брать контроль над всем хорошим, что у меня есть, постепенно заменяя… не слишком хорошим… Во всяком случае, таким, как нужно хозяину Амулета.
- Спасибо, чувачок, - я положила Амулет к стене и отступила на пару шагов. – Рано мне ещё с таким, как ты… Я пока до такого края не дошла. Но спасибо!
И я ушла… Совсем…
…А может, зря не взяла? – мучилась я потом сомнениями, вспоминая привлекательную светлую поверхность Амулета. Но тут же вспоминала начинающиеся внутри меня водовороты странной смутной силы и, вздрагивая, убеждалась – нет, всё правильно, не надо было брать. Правильно оставила. Так и было нужно. А Сила… Что ж… подождём. Однако, интересно было бы узнать, кто это порадел мне? Кто подкинул Амулет к стене? Или так и оставить себя в неведении? Вдруг снова встряну в историю? И неизвестно, чем эта история может кончиться? Не-ет, хватит с меня загадок! И вообще, всего хватит! Хочу отдохнуть! В гости поеду, вот! В гости! Завтра же!
Глава восемнадцатая
А… Б… В…
О чём мы говорим с Лесей? О прошедших делах за те дни, когда мы не виделись, о своих домашних животных, жалуемся друг другу на свои вторые половинки, обсуждаем книги и фильмы. Да много ещё о чём! О чём могут разговаривать подруги? Обо всём. Вот обо всём и говорим. Когда же изменились наши разговоры?
Да не менялись они, в общем-то. Просто я стала скучать. Слушала и скучала, смотрела и скучала. Сперва я сама перепугалась – неужели нам друг с другом наскучило? Неужели конец таким замечательным отношениям, нашей дружбе?
Потом поняла – нет. Не в этом дело. Дело во мне! Мне скучно ВООБЩЕ! После тех снов меня не интересует совершенно ничего, я могу часами сидеть, уставившись в одну точку, не разговаривать, и ничего не хотеть. Мне не грустно и не весело после ЭТИХ снов!
- Что-то не так? – конечно, Леся не могла не заметить перемен в моём настроении. – Я что-то не так сказала? Или дома что?
- Дома, - медленно ответила я. Как ей объяснить? Объяснить и не обидеть, потому что мне скучно, но скучно вовсе не потому, что с ней, а вообще… Фу. Сама запуталась.
- Если я расскажу, ты подумаешь, что я свихнулась, - косо поглядывая из-за кружки с чаем, пробурчала я.
- А ты попробуй, - предложила Леся. – Вдруг не подумаю?
- Знаешь, из чего… нет, не так! Как, по-твоему, из чего состоит душа?
- Душа? Даже никогда не задумывалась, - Леся пожала плечами. – А по-твоему?
В общем, слово за словом, я ей всё рассказала.
- Знающие люди, - я хмыкнула назвав ветра людьми, - Сказали, что эта блестящая фигня и есть кусочки души. – Возникает вопрос – что мне делать – то? Спать не ложиться?
- Боишься? – спросила Леся.
- Не то чтобы, - я пожала плечами. - С одной стороны даже интересно, чем это кончится? Но хотелось бы знать, когда всё подойдёт к концу?! Ну, хотя бы приблизительно.
Мы замолчали, и стали пить чай. Я была рада, что Леся не посмотрела на меня, как на психованную, не покрутила пальцем у виска – мол, того, да? Может, подействовало её образование? Леся у нас филолог. Или просто – потому и дружим, что понимаем друг друга.
- А знаешь, есть одна мысля, - сказала Леся, отставляя пустую кружку. – Ну, насчёт приблизительного конца - не фыркай! Конца твоих странных снов!
- Да? – удивилась как-то не по-настоящему, деланно. Но это потому, что я испугалась… Закололо сердце, зашумело в голове. Что Леся придумала?
- Бумажка есть? – она поднялась. – Сейчас принесу.
- Пиши, - она дала мне бумажку и ручку. – Напиши алфавит. Просто в ряд все буквы.
- Вот, - я подвинула ей бумажку с корявыми буквами. – И что?
- Помнишь имена всех твоих… героинь из снов?
- Да, - пожала я плечами. – И?
- Напиши каждое имя напротив буквы. С какой буквы имя, там и пиши.
- Ага. – я вывела каждое имя. – Вот. И?!
Леся внимательно посмотрела на листок. Подумала.
- Ну, в общем, сама-то как думаешь? Видишь какую-нибудь последовательность?
- Ммм… - протянула я, пялясь в листочек. – А! Одно имя на одну букву! В смысле, нет имён, чтоб на одну букву начинались. Все разные!
- Воот! – Лес помахала у меня перед носом пальцем. – Нет мыслей по этому поводу?
- Эээ… - я смотрела на листок, и голова у меня начинала отчаянно болеть. – Хочешь сказать, что когда я поставлю напротив каждой буквы по имени, то всё? Мне каюк?
- Насчёт каюка не знаю. Это же просто предположение. Что вся эта история будет продолжаться, пока тебе не приснятся все имена на недостающие буквы алфавита. Просто предположение!
- Предположение? – в сомнении промямлила я. – Что ж….
Придя домой, я вспомнила разговор с подругой. Сходила, блин, в гости! Забыла о проблемах! Как же! А другой стороны – я ж хотела как-то узнать? Вот и узнала!
Я протопала в коридор и вынула из сумки листочек, на котором писала алфавит. Прочла ещё раз. Потом пересчитала имена и буквы.
Их было одиннадцать. Одиннадцать имён. И пятнадцать пустых букв, напротив которых ещё предстояло вписать имена.
Если Лесина догадка верна, мне осталось пятнадцать снов. Пятнадцать героинь, (или герои тоже будут?) которым нужно будет чем-то помочь. Пятнадцать кусочков души. И… всё?
А с другой стороны, это всего лишь предположение…
Глава девятнадцатая
Многие знания – многие печали
Странно, вроде бы в этот раз я точно знала, зачем пришла сюда. Здесь, на складе магических вещей, я намеревалась отыскать книгу – ни много, ни мало о строении Мира Сновидений. Никаких приключений, никаких знакомств и переживаний. Отыскать книгу, и прочесть её, усевшись на тюк с дорогой парчой. Самое удобное и менее пыльное место на всём складе. Надо лишь книгу найти.
Я осматривала полки, изредка жмурясь и мотая головой. Слишком много вокруг разных вещей, и от их разнообразия и насыщенной цветовой гаммы рябит в глазах. Ткани, пряности, амулеты, фигурки, сундуки и коробки. А, вон какая-то книга! Я залезла на тюк с тканью, протянула руку…
- Ше-ествие начинается! – провозгласил Невидимый голос, и я чуть с тюка не свалилась.
Пришлось спрятаться за большой сундук, и ждать пока Шествие закончится. Я прищурила глаза, стараясь понять, что это за Шествие такое, и с чем его кушают. Так себе поняла, с пятое на десятое – через Скрытый Зал проходят разные существа и показывают Скрытому Богу свои самые лучшие магические предметы. Хвастаются, короче. Что за скрытый бог такой, и почему ему надо показывать эти вещи я не поняла, а разбираться было лень. Завершила Шествие огромная гремучая змея. Свернувшись в тугой клубок, из которого торчала только голова и погремушка хвоста, змея, подпрыгивая, вошла в Скрытый Зал.
Всё. Все. Я перевела дыхание и вновь полезла за книгой.
Осторожно потянула её на себя. И тут же ощутила, что всё не так просто – книга оказалась гораздо больше и тяжелее, чем я предполагала. И не просто больше и тяжелее, а БОЛЬШЕ И ТЯЖЕЛЕЕ! Это была КНИГА в полном смысле этого слова. КНИГА О МИРЕ СНОВИДЕНИЙ. Я просто упыхтелась, доставая её с полки. И достав, едва не выронила из рук. Книга была тяжёлой. Очень!
- Много же в тебе Знаний! – почтительно, и в то же время шутливо, сказала я.
«Многие знания – многие печали!»
- Кто сказал? – я так и подскочила, и с подозрением уставилась на красно-золотую обложку книги, украшенную затейливым тиснением.
Книга молчала.
- Что-то мне в последнее время разные штуковины взялись читать нотации, - сварливо заявила я книге, водя пальцами по узорам на обложке. – Молчишь? Да ладно! Не стесняйся! Говори!
Палец продолжал рисовать по узорам другие узоры, свои собственные узоры. Со стороны могло бы показаться, что я совершенно увлеклась этим бестолковым занятием, и забыла, то собиралась книгу читать. Но это было бы ошибочным мнением. Я водила пальцем по обложке именно для этого. Чтобы узнать, как эту книгу открыть. Ведь это же была Книга! И открыть её было не так-то просто!
Сосредоточившись, я закрыла глаза, и едва касалась выпуклых завитушек обложки. Я даже дыхание затаила, для пущей эффективности. Тихо, ласково, осторожно – касание… касание… Не двигаться, вдох – касание, выдох – касание… Спокойно. Сосредоточенно…
Я почти нащупала тот самый, нужный узор… ещё немного и…
Мешал посторонний едва слышный шум. Хватит шуметь! Не мешайте!
Когда до меня дошло, что шум - это не просто так, что следует обратить на него внимание, шум уже усилился, превратился в топот, сопение и далёкие крики, и в помещение склада, со стороны Скрытого Зала, выскочили двое. Мальчишка и девчонка. Он бежал впереди и тащил её за собой. Я прервала своё занятие и принялась рассматривать их. Лет двенадцати – тринадцати. Мальчик явно старше. Он одет в короткие штанишки на лямках и клетчатую рубашку. На ногах грубые чёрные башмаки. Тёмно-русые волосы взъерошены, зелёные глаза круглые и выпученные от быстрого бега. Девочка в клетчатом сарафане с широкими лямками, поверх сливочно - белой кофточки. Кофточка с пышными рукавами-фонариками, и немыслимым жабо. Я даже не поняла – сочетается ли это или нет. Светло русые волосы девочки заплетены в две косички, которые от быстрого бега подпрыгивают и хлопают по плечам. Глаза, такие же, как у мальчика – зелёные и вытаращенные.
Всё это, даже с деталями – перламутровые пуговки, золотистые пряжечки на сандалиях девочки, и прочее – я умудрилась рассмотреть, пока они носились по всему помещению, натыкаясь на бесчисленные коробки, мешки и тюки с тканью.
- Белки угорелые, - сказала я и чихнула от поднятой ими пыли.
- Дверь! – мальчишка остановился, наконец-то заметив меня.
- Дверь закрыта!
- Ну, да, - я пожала плечами. – Как только все ушли в Скрытый Зал, дверь закрылась. Но, как я понимаю, там – на другой стороне Зала, есть ещё выход, и все вышли через него. А вы, почему не вышли?
Они переглянулись, и мальчишка поправил оттопыренную рубашку.
Я внимательно их оглядела. Сначала просто так, потом Явным зрением. Так, всё ясно. Эти двое воспользовались Шествием, и спёрли из скрытого Зала какую-то магическую ерундушку. Рассчитывали прибежать на склад, и выйти через дверь, но просчитались. Дверь закрылась.
- Что нам делать? – в панике пробормотал мальчишка. – Они же сейчас прибегут!
Я пожала плечами, и молча уселась обратно на тюк. Надо сосредоточиться, и открыть Книгу.
- Помоги нам! – крикнула девчонка.
- Что? – я в недоумении глянула на неё. – С какого перепуга? И как?
- Ты же как-то собиралась выйти отсюда, - девчонка нервно оглядывалась. Шум нарастал. Кто-то явно настигал их.
- Собиралась, - не стала отрицать я. – Но мой выход – выход для одного! И в отличие от вас, я ни у кого ничего не воровала!
- Какая тебе разница? – воскликнул мальчишка.
- Никакой, - я вновь склонилась над Книгой.
Девчонка зарыдала.
- Я хотел сказать – какая тебе разница, сколько человек воспользуется твоим выходом? – поправился мальчик. – Мы просто выйдем и всё! Пожалуйста, скажи, где выход?
- Летать умеешь? – подняла я голову от Книги.
- Что? Нет!
- Тогда, этот выход тебе не подойдёт! – я ткнула пальцем в потолок. Там, среди драпировок, висящих на лентах и верёвках картин, среди чучел птиц и птеродактилей, находилось в крыше склада идеально круглое отверстие. Оно впускало в склад длинные лучи вечернего солнца. Именно через это отверстие я и собиралась покинуть склад.
- Это? Нет… не умеем.. А как же? – мальчишка круглыми от ужаса глазами смотрел то на дыру в потолке, то на меня.
В склад вдруг выскочило двое длинных существ. На первый взгляд – большие змеи, а присмотреться – и лапы есть, и шерсть на телах, и даже рожки на узких головах-мордах. В коротких лапках змеи держали копья с древками украшенными ленточками.
Я уже видела такие – копья парализующего действия, а ленточки – эластин для связывания жертвы.
- Не дадут почитать спокойно, - лениво сказала я, медленно поднимаясь и откладывая Книгу в сторону. – А ну брысь!
Я махнула рукой, и копья вырвались из лапок змей, и завязались в узел. А после этого стали деревянными.
- Тьфу! – сплюнула я. – Вовсе не то хотела сделать!
Прислушавшись, я различила вдалеке топот множества лап и ног. Так, пора убираться. Скоро тут будет тесно.
- Жаль, - я поставила Книгу обратно. Выносить её со склада было нельзя. – Я вернусь позже и прочитаю тебя.
- Подожди! – мальчишка подпрыгнул и схватил меня за ногу в метре от пола. – Пожалуйста!
- А ну отцепись! – свирепо рявкнула я. – Вы нарушили мне планы! Из-за вас я не прочла Книгу! Сами наделали проблем – сами и разгребайте!
- Пожалуйста! Пожалуйста! – они хватались за одежду и обувь, не давая набрать высоту. Оба уже ревели. Во всяком случае, девчонка.
- Чёрт с вами! – отчаялась я. Раз уж не суждено узнать тайны Книги, так хоть что-то сделаю. Спустившись ниже, я схватила их под мышки, и ринулась в дыру. Еле пролезла, с таким-то довеском!
На улице уже стояла тёплая летняя ночь. Если б не эти воришки-неудачники, летела бы сейчас, наслаждаясь природой.
- Туда! – мальчишка указал за деревья.
Я прищурилась, и увидела телегу, запряжённую невзрачной коричневой коняшкой.
- Ну-ну, - недоверчиво сказала я, неаккуратно сваливая свои «грузы» в телегу.
Реветь они уже перестали. Едва оказавшись в телеге, мальчишка вскочил на ноги, схватил валявшуюся на дне телеги кожаную плётку, махнул ею в воздухе и лихо свистнул. И тот час же коняга сорвалась с места, и понеслась по дороге, и телега загрохотала следом.
- Хм? – я крепко держалась за деревянные борта, чтобы не вытряхнуло на повороте. Коняшка-то оказалась не так проста!
Мимо проносились заливные луга, поля с тугими колосьями пшеницы, и берёзовые рощи. Ребятишки сосредоточенно смотрели вперёд, и не делали попыток заговорить со мной. Да мне и не требовалось. Я просто ждала, чем закончится наша поездка.
Прошло минут десять безумной скачки, и лошадь сбавила ход. А потом, повинуясь взмаху плётки и свисту, стала, как вкопанная.
Дети выскочили из телеги и деловито засновали вокруг. Мальчишка распряг коняку, хлопнул по заду, пустив пощипать травы на лугу. Девочка навела порядок в телеге – сложила раскидавшиеся во время скачки вещи, вымела сор, собрала и выкинула какие-то тряпки.
На меня они не обращали внимания, и я, выскочив из телеги, огляделась вокруг.
Мы остановились на каком-то лугу, вдалеке его окружала стена леса, а шагах в десяти от нас стоял маленький домик, в окошках горел свет. Дети направились к нему, не позвав меня с собой. Да мне и не требовалось приглашение – разозлённая до крайности сначала их вмешательством в мои дела на складе, потом игнорированием на телеге, и теперь вот этим явным хамством, я просто пошла за ними, с некоторым злорадством думая, как они отреагируют. Захотят меня выгнать? Ну пусть попробуют!
Миновав крохотные сени, мы ввалились в квадратную комнатку, совсем немногим больше этих сеней. Там, за столом сидели ещё трое детей – два мальчика и девочка. Одеты они были точно так же, как и мои спутники.
- Ура! – воскликнули дети, при виде нас. То есть, при виде их, пришедших со мной. Не думаю, что это «Ура» относилось ко мне. Ну, вот, так я и думала, судя по тому, как они притихли, увидев меня, и по подозрительным взглядам в мою сторону, я поняла, что явно « не ко двору».
- Мы вернулись с успехом! – пафосно вскидывая руку, воскликнул мальчик. Да не просто вскинул руку – он выудил из-за пазухи какой-то предмет, замотанный в бумагу, и торжествующе тряс им в воздухе.
- Ура! – вновь крикнули все.
Мои неудачливые (или всё-таки удачливые?) воришки прошли к столу и уселись с остальными. Мне они так и не сказали ни слова.
- Итак! Камень-шотландка наконец-то у нас! – начал первый мальчишка, судя по всему главный в этой детской группе.
- Мы теперь можем… - он осёкся, нервно поглядев на меня.
- Да, пожалуйста, - пожала я плечами. – Нужны мне ваши смешные тайны! – пнула дверь и вышла прочь.
Я отошла недалеко от домика, встала и принялась глубоко вдыхать летний ночной воздух. Вокруг была бархатная тёмно-синяя тьма. В небе горели точки звёзд, и висела огромная луна. Хорошая ночь. Только вот мне с этого что? И Книгу не прочла, и с детьми не поладила. Может, зря из домика ушла? Хотя, что там узнавать? И так сняла общим фоном всё, что хотела: дети – братья и сёстры, приехали из Шотландии пять лет назад. Точнее, их привёз дядя. От покойной матери им досталась магическая плётка, с помощью которой они привезли сюда морского коня Хасбелиорга, и поселили его душу в эту невзрачную лошадёнку. И все эти годы дети хотели вернуться обратно в Шотландию. Искали пути. И вот, кажется, нашли.
Может, я за этим и здесь? Должна была помочь детям выбраться со склада? Нет. Я чувствовала, что это не всё. Не для этого я покинула склад. Мне что-то надо на этом лугу, а дети – всего лишь средство сюда попасть. Я вздохнула и сорвала длинную травинку. Сунула её в рот. Так вот стоя, и бездумно таращась в ночь, я вдруг увидела следующую картину.
Пасущаяся на лугу лошадь, неожиданно фыркнула, настороженно подняла голову, и топнула ногой. И в ответ на это фырканье и топанье, из высокой травы поднялся кусок тьмы. Большой кусок. Почти с лошадь. Ну, ниже конечно, но в длину такой же. Тьма имела чёткие формы, будто вырезанная по трафарету. Я различила четыре мощные лапы, массивную голову и длинный хвост, как у пантеры или леопарда. Тьма подняла голову, и я увидела, как блеснули ярко-зелёные глаза. Ох. Кто это? Что за зверь?
Зверь тем временем подошёл к лошади и приблизил голову к её морде. Съест! – мелькнула у меня мысль. Но лошадь стояла совершенно спокойно, и даже в свою очередь обнюхивала морду Зверя. А, да! В ней же душа морского коня! Значит, не съест. А меня? Вдруг Зверь решит, что я вполне подходящая закуска? Да ладно, не дрейфь! – прикрикнула я на себя мысленно. Ты же Шадоу! Тоже не лыком шита! Но тревога не проходила, сейчас я вовсе не ощущала себя ни Шадоу, ни кем ещё другим.
Завертев головой, я на всякий случай принялась искать предполагаемые места на предмет… эээ… спрятаться. А кто бы не захотел укрыться подальше при виде этой милой кисы? Я люблю кошек, но… эээ… слишком уж Большая киса!
И тут я увидела ещё один кусок тьмы! Этот имел форму перевёрнутого кулька. Ну, вот сворачивают бумажные кульки для семечек. Вот такая форма, только узким концом кверху. Эта тьма стояла возле телеги, и, склонившись, внимательно что-то в ней рассматривала. А потом она развернулась, метнулись в сторону полы длинного плаща, в темноте принятые мной за кулёк, и рука, обычная человеческая рука выхватила из телеги мерцающую золотистым светом полоску. Схватила и тут же спряталась обратно под плащ.
Я прищурилась, шагнула ближе… И задохнулась от неожиданности. Эта аура! Этот запах и движения, и рост и походка!
- Не может быть, - прошептала я. – Хоз… зяин? Нет, не может быть!
Он шёл по лугу в сторону леса, и Зверь шёл рядом с ним, доставая кончиками ушей ему до плеча, а я плелась сзади, даже не прячась.
С каждым шагом я убеждалась – нет, это не Хозяин! Но… как же так? Слишком много похожего в… да во всём!
Зверь иногда косился на меня сияющим зелёным глазом, и тихо ворчал, потом смотрел на своего спутника, будто говорил: - Видишь? Идёт! Так ничего и не сделаешь?..
Кто же это? Не припомню рядом с Хозяином такого зверя. А впрочем, что я знаю о Хозяине? Всё что знаю – мелочь, не стоящая внимания.
Стена леса приблизилась, обрела очертания, рассыпалась на отдельные деревья и кусты, между которыми чернела ещё более густая и насыщенная темнота, чем на лугу.
И я решилась на крайний шаг – прошептав «Не сплю ли я?», я запустила руку в Материю Снов, и принялась отыскивать Нить Пребывания, того, кто шёл передо мной. Это было не трудно – вот она Нить, сразу за спиной. Хватай и считывай!
Я потянулась за ней, ещё на шаг приближаясь к загадочному человеку. И тут он обернулся.
- Дитя, зачем ты следуешь за мной в лес? – спокойно спросил он. Ни злости, ни раздражения в его голосе не было. Только печаль и готовность объяснить мне, что я делаю не правильно. А в глазах было такое…! Я посмотрела в них, и пропала! Канула туда с головой.
Совсем как с Хозяином…
- Дитя…
(Несносный ребёнок! – откуда пришли слова? Из каких глубин память вытащила их, и подкинула мне?)
Я вздрогнула, не отрывая от него взгляда. А он уже стоял почти вплотную ко мне, нависнув чёрной тенью, и внимательно разглядывал меня. Человек, похожий на Хозяина Сновидений.
- Я… - и опять пропали слова. И напала знакомая истома, и желание прижаться к нему, ощутить тепло и сильные руки. Да что за хрень со мной творится?
- Что ж, - он вздохнул, и кивнул Зверю, - Бери её. А то сама не пройдёт.
Зверь шагнул ко мне, и пригнулся, подставляя спину. Я залезла на него верхом, улеглась, приникнув к бархатной чёрной шкуре, и повернув голову в сторону, стала смотреть на проплывающую мимо траву. Зверь шёл в лес, а я висела у него на спине. Иногда ветки кустов или высокая трава хлестала меня по носу, но я лишь улыбалась.
- Прибыли, - сказал Человек, похожий на Хозяина Сновидений, после получасового бега по ночному лесу.
И Зверь стряхнул меня со спины. Я свалилась в траву, потом села и принялась осматриваться.
Мы находились на небольшой круглой поляне. Высокие ели окружали её непроходимой стеной, служа укрытием и защитой. Слева, на краю поляны лежало огромное бревно. Трава возле него была вытоптана больше, чем где-либо на поляне.
- Помочь? – Человек, похожий на Хозяина Сновидений, протянул мне руку.
- Не надо! – я резво вскочила на ноги. Мысль о том, что он прикоснётся ко мне, и я потеряю над собой контроль, заставила меня шевелиться.
- Иди сюда, - он подошёл к бревну, и удобно устроился на нём. Зверь улёгся неподалёку. Вывалил из пасти алый язык, и принялся шумно дышать.
Я подошла ближе, но присесть рядом не спешила.
- Давай познакомимся? – предложил Человек, похожий на Хозяина Сновидений. – Как тебя зовут?
- Эээ, - я задумалась. Как назваться? Света? Джей? Шадоу? Никогда не думала, что у меня столько имён!
- Ясно, - кивнул он. – Что ж. Потом скажешь, когда решишь. Хорошо?
- Ладно, - охрипшим голосом согласилась я. Ну зачем он смотрит мне в глаза? Я невольно сделала шаг к бревну.
- Не бойся, - он рассмеялся. – Ты сказала «Хозяин». Ты знаешь Эрика?
- Кого? – не поняла я.
- Это его имя. Хотя его так уже давно никто не зовёт. Называют по принятой им должности – Хозяин Сновидений. Кстати, меня ты можешь звать Колдун.
- По принятой должности? – спросила я.
Он кивнул.
- Эрик, - повторила я медленно. – Эрик…- и ощутила пронзительную боль в груди. – Да, я знаю его… знала… А почему ты… почему я так… на тебя… ну…
- Ты любила его, да? – я поняла, что он спрашивает не просто ради любопытства, и нехотя кивнула.
- Точно не знаю, но, кажется, вы обменялись частичками из Нитей Пребывания. Это дорогого стоит. Это гораздо сильнее, глубже и прочнее, чем обычные чувства. И больнее, - помолчав, добавил он. - А у меня похожая Нить. Отсюда и твоя реакция.
- А почему? Почему похожая? – я сама не заметила, как подошла к бревну, так близко, что его кора царапала мне ноги. – Почему?
- Эрик – мой брат, - просто ответил Колдун. И подхватил меня, когда я едва не рухнула в траву. – Тише, тише, - он усадил меня на бревно. – Удивилась, да?
Я кивнула.
- Он… никогда не рассказывал, - жалобно сказала я. – Даже не упоминал ни разу!
- Такой уж у меня брат, - развёл руками Колдун. – Он был против моего занятия, вот и перестал общаться.
- А чем ты занимаешься?
- Тёмной магией, - улыбнулся Колдун. – Не чувствуешь? Дай руку.
Прижав свою ладонь к моей, он смотрел мне в глаза. Сначала мне в голову ударила волна возбуждения, я задрожала всем телом, не смотря на теплоту ночи, а потом, резко взяла себя в руки (пришлось повторить своё «заклинание» - Не сплю ли я?), и заставила себя не отрывать от него глаз. Закружились водовороты, поплыли зелёные искры, и…
- Это был ты? Кто подкинул мне Амулет? Ты, да?
- Я, - он опустил руку.
- А… зачем?
- Ты хотела Силу. Я решил дать тебе её.
- Но там было условие о дани. То есть об отдаче, плате за пользование. Надо было бы платить тебе?
- Мне. Ты бы отказалась?
- Согласилась, - тихо ответила я. Опустила голову. Если б раньше знать… может быть, это было бы тем, что мне требуется? Может быть.
- Не грусти, - Колдун приподнял мою голову к себе. За подбородок. Таким знакомым движением!
Боль, тугой пружиной сидевшая внутри, распрямилась, рванула вперёд и ударила его в грудь.
- Ого, - тихо сказал он. Но не отодвинулся. Наоборот, прижал меня к себе, укутывая в чёрную ткань своего плаща. И баюкал, и утешал, пока я в голос ревела, заставляя его рубашку помокнуть от моих слёз.
Зверь сочувственно вздыхал из травы, и высовывал язык, будто хотел облизнуть меня. Луна смотрела на нас с неба, заливая поляну сияющей бледностью.
- Извини, - гундосо сказала я, прекращая слезоразлив. – Я обычно не такая плакса. Просто…
- Всё нормально, - он одним движением высушил рубашку. Потом взмахнул рукой, и по поляне пролетел свежий ветер, унёсший задержавшиеся на щеках слезинки. – Брат имеет успех у женского пола. Многие плакали из-за него. Но это всегда было в той, прежней, обычной жизни. С тех пор, как он принял должность Хозяина, никто не связывает с ним ни жизнь, ни судьбу. А ты не побоялась.
- А я не знала, - вздохнула я.
- А если б знала? – хитро прищурился он. – Не стала бы?
- Не уверена, - я потёрла щёки, припухшие от слёз. – Я вообще… дура та ещё… Сейчас вот тоже устроила себе…
Вздохнув, я замолчала. Он тоже молчал.
- Расскажи мне какой-нибудь секрет? – попросила я. – Ну, такой, чтобы можно. Что-нибудь об устройстве Мира. А то я так и не успела в Книге прочитать.
- Секрет? – Колдун призадумался. – Ну, хорошо. Слушай. Только никому не рассказывай, ладно?
- Не расскажу, - заинтригованно кивнула я. И приготовилась слушать.
- Знаешь, что люди вашего Мира практически бессмертны?
- А? – я открыла рот. – Ты… не ошибаешься? Сотня лет – это максимум! И то, в крайнем случае!
- Люди вашего Мира практически бессмертны, - терпеливо повторил Колдун. – Но они приходят сюда, в наш Мир, и делят своё Время, свою Жизненную Силу, проживая Своё Реальное Время Жизни тут! Понимаешь, нет?
- Понимаю, - ошарашено сказала я. – То есть прошедшие два дня во сне, это те же два дня наяву?
- Верно, - кивнул Колдун. – Если б не было этих дней тут, человек прожил бы их наяву. А ведь некоторые видят сны, охватывающие временной отрезок в месяц или год. Отсюда и короткая жизнь в Яви.
- Но почему так? Зачем? Для чего?
- Ты уверенна, что хочешь знать? – прищурился Колдун. – Это не простое знание.
- Договаривай, - я махнула рукой. – И так уже…
- Вы повинны в уничтожении Грёзы. Знаешь о таком Мире?
- Слышала, - в голове загудело – Море, Межмировая Фольга и Изначальная Субстанция, пылающая бордовым цветом. И тонкий Мир – Грёза, уничтоженный этой Субстанцией.
- Считается, что Грёза была уничтожена Изначальной Субстанцией, но на самом деле это не так. Раньше этот Мир был между Миром Яви и нашим Миром. Оттуда к вам приходили разные существа, а вы ходили туда. И Время текло обычно, и жили вы долго НАЯВУ. А после уничтожения Грёзы наши Миры соприкоснулись. Но вы слишком тяжелы, чтобы просто так приходить сюда. Тяжёлые в смысле…
- Я понимаю, - прервала я. – Я тренировалась, чтобы управлять собой тут. Мы тяжелы внутренне.
- Именно, - Колдун одобрительно кивнул. – Вы можете попасть в Сны лишь частично. Но, к несчастью для вас, именно тут вы проживаете жизнь в Своём Реальном Времени.
- Но ведь есть те, кто не видит снов. Но живут они всё равно не долго.
- Они всё равно приходят сюда, - возразил Колдун. – Просто не обязательно в таком же обличии, какое они имеют в Яви. Они просто не помнят свою жизнь тут, потому, что не все существа способны воспринимать, и тем более запоминать случившееся с ними не в Яви.
- Обалдеть, - несколько минут я сидела, притихнув, осмысливая услышанное. Вот тебе и секрет! И как жить с таким знанием?
- Ты в порядке? – Колдун осторожно дёрнул меня за прядь волос. И виновато добавил: - Ты сама попросила рассказать секрет. Я выбрал наиболее… простой…
- Простой? Обалдеть! – я схватилась за голову. – Тогда какие же остальные?! Хорошо, что я не попросила рассказать какую-нибудь «жуткую Тайну»!
- Я б не рассказал, - рассмеялся Колдун. – Есть же ограничения! А ты, не хочешь рассказать мне какой-нибудь секрет?
- Я? Какие у меня могут быть секреты? – удивилась я. – Я обычная девчонка. Даже Сны контролировать почти разучилась. И вообще! Происходит сейчас нездоровая фигня. А я даже разобраться в ней не могу.
- Кстати, насчёт фигни, - Колдун выудил из-под плаща карамельки и протянул мне. – Это же тебя называют Шадоу, я не ошибаюсь?
- Меня, - вздохнула я. – А почему, сама не понимаю. Почему это вообще происходит со мной?
- Так ведь ты сама разослала свои «резюме» по Миру. Ты предложила помощь.
- Опа, - я прикрыла глаза рукой, чтобы не выскочили от удивления. – Какие резюме? Когда разослала?
- Точно не знаю, но именно так и было. Вот, смотри, - Колдун прижал ладонь к своей груди, подождал немного, и протянул мне светящуюся розовым полоску. Я взяла её и удивилась – полоска, казалось, росла прямо из груди Колдуна. Я вдруг поняла, что предо мной очень сильный чародей, занимающийся Тёмной Магией, любящий пончики и сырую рыбу и мечтающий повидаться с братом.
- Это и есть моё резюме, - забирая полоску, и вкладывая её обратно в себя, сказал Колдун. – Примерно такие разослала и ты.
- И что я там писала? Ну, в смысле…
- Похоже, предлагала помощь, - пожал печами Колдун. Потом своей рукой приложил мою ладонь к моей груди, подождал, отнял – и за рукой потянулась тёмно-серая полоска, окаймлённая золотым.
- Твоё резюме, - сказал Колдун. – Хм, интересно…
Схватившись за голову, я тихо застонала. Я вспомнила! Вспомнила, как летала среди деревьев, над городом, не желая ни с кем общаться, и тот странный След! То серый, то красный, то золотистый След, напоминавший мне Нити Пребывания! След, становящийся тоньше или толще, След, тянущийся по воздуху то ли ко мне откуда-то, то ли от меня куда-то. Он всё время менялся, но откуда брались новые нити, я не знала. Это было после того, как я потеряла Браслет. Так вот что это было! Резюме! Предложения о помощи! Зачем? Я желала растратить себя? Уничтожить?
- Зачем? – повторила я вслух. – Почему я помогаю именно ТАК?
- А ты в курсе, что означает твоё имя? – спросил Колдун.
- Шадоу?
- Джей.
- А… оно что-то означает? – поразилась я. – Я выбрала его, как псевдоним, я стихи пишу, вот и…
Колдун покачал головой.
- Не так, - терпеливо сказал он. – Ты выбрала его не случайно. Твоё имя – аббревиатура. Ты просто составила первые буквы своего НАЗНАЧЕНИЯ. У всех есть своё Назначение, с которым они приходят в Мир. Просто некоторые так и не реализуют силы, так и не исполняют своего Назначения. Кстати, от этого зависит, что будет с человеком после смерти. Вы называете это Ад и Рай.
- И какое у меня назнач… нет, не то! Что значит моё имя? Аббревиатура?
- Доминантный жизнеобеспечитель энергетической йоты, -отчеканил Колдун, и я крякнула от напряжения, пытаясь в полной мере ОСОЗНАТЬ услышанное.
Что, блин, я такое? Йота? Какая йота?
- Ты отдаёшь кусочек жизненной силы, когда помогаешь кому-то, - пояснил Колдун. – Потому что в этом твоё Назначение.
- А… а сказали душа, - с облегчением вздохнула я. – Но ведь если Назначение, то всё в порядке! Жизненная сила, она же не кончается?!
- Всё не так просто, - нахмурился Колдун. – Жизненная сила действительно не кончится. Но ты не можешь дать её просто так! Ты – человек Мира Яви. Твоя Сила слишком тяжела для нас. И чтобы она стала лёгкой, ты ЗАВОРАЧИВАЕШЬ её в кусочек души. Даже не заворачиваешь, я неправильно сказал. Представь, что кусочек души имеет форму крыльев бабочки. И эти крылья ты приставляешь к кусочку жизненной силы. И она летит по назначению.
- То есть, когда кончится вся душа, то помогать я уже не смогу, даже если сила и останется? Так что ли? – жалобно спросила я.
Колдун кивнул.
- Голова болит, - пожаловалась я. – И зачем я попёрлась за тобой? Жила б себе, да горя не знала!
Зверь сочувственно фыркнул. Кажется, он жалел меня. А может, просто соглашался, что увязалась я зря.
- Пора уходить, - я тяжело поднялась с бревна. – На сегодня секретов и откровений вполне достаточно!
- Подожди, - Колдун встал. – Хочешь, я помогу тебе избавиться от боли? Той самой, о брате?
- А можно? – вяло поинтересовалась я.
Он кивнул. Вынул из недр плаща свечу. Она была круглая и низкая, такие обычно бывают «плавающие сувенирные свечи». И она была чёрной. Колдун прошёл на середину поляны и положил свечу в траву. Отошёл в сторону, и принялся что-то шептать.
И среди травы вдруг вспыхнул костёр!
Бледно-жёлтое пламя колыхалось, освещая поляну, и выглядело холодным и ненастоящим.
- Иди. Ты должна встать прямо в центре, только не наступи на свечу. Пламя заберёт твою боль.
- Или даст ожоги третье степени с возможным летальным исходом, - проворчала я, однако послушалась.
Пламя не обжигало. То есть ни капельки! Я стояла в огне, прямо в середине костра, и трогала чёрную свечу носками туфлей. Боли от огня не было. Зато была другая боль.
Она медленно и неуклонно разрасталась во мне, то ли в груди, то ли в голове. А то и вовсе в животе. Эта боль не была физической. Но причиняла такие страдания, что я предпочла бы разбиться, упав с высоты, чем испытывать сейчас такие муки.
Я стиснула кулаки. Сжала губы. Начала дрожать, пытаясь унять эти терзания.
Но не помогало. Боль нарастала, и вскоре я почти прыгала в огне, вертелась, приседала и вставала, и кусала губы, от невозможности избавиться от неё.
А потом боль затронула самые невыносимые воспоминания, перехлестнула край, и я закричала, не в силах больше молча терпеть её!
Пламя костра загудело и метнулось высь, до самых верхушек мрачных елей. Оно уже не было бледно-жёлтым. По мере нарастания боли, пламя приобретало синеватый цвет, темнело, ещё и ещё… а когда я закричала, пламя метнулось до самых небес и стало чёрным. И тут же опало до самой травы. И погасло.
Лишь у моих ног тлела крохотным огоньком чёрная свеча.
Я отдышалась от боли. Вытерла слёзы. И вопросительно посмотрела на Колдуна.
Тот лишь отрицательно покачал головой.
- Слишком сильна, – мрачно пояснил он. – Твоя боль. И ты, в своём желании её победить. Ты хочешь сама избавиться от неё.
- Спасибо, - сказала я. Улыбнулась. – Ладно. И всё же мне пора.
- Приходи, если захочешь, - сказал Колдун. – Я буду рад тебя видеть.
- Хорошо, - я кивнула. – Хочешь, я прочту тебе стихотворение? – слова сорвались с губ, прежде, чем я успела подумать: что же хочу ему прочесть?
- Хочу, - кивнул он.
Я прислушалась к себе. Да, вот они – строки для Колдуна.
- Разведи для меня огонь от чёрной свечи,
На поляне ночной, где сова средь елей кричит.
Изумрудами в чаще сияют у Зверя глаза…
Мы вольны и невольны. Мы в этом и против и за…
Это быль или небыль, не сказка, не явь, и не сон…
Лишь запомнило сердце, как вместе с твоим, в унисон,
Долго билось, терзалось, рыдало и рушило ритм…
А теперь посмотри: на костре - не оно ли горит?
Ты от чёрной свечи на поляне огонь разожги,
И когда я уйду, не лети вслед за мной, не беги.
Я проснусь ныне поздно, уж солнце в окошке торчит…
…И найду под подушкой огарок от чёрной свечи…
С каждым словом чёрное пламя разгоралось сильнее и выше. И охватило меня с ног до головы. И я помахала рукой фигуре Колдуна, смутно виднеющейся сквозь чёрный огонь …
…И запуталась в пододеяльнике. Проснулась.
Многие знания – многие печали. Я узнала о таком, о чём многие предпочли бы не знать. Как жить с этим?
- Так и живи, дорогуша, - сказала я себе, убирая постель. – Живи, не стараясь разделить сон и явь, как будто просто живёшь одну долгую жизнь!
И решив так, я встряхнула пододеяльник. И вздрогнула, когда по полу со стуком покатился огарок чёрного цвета…
Глава двадцатая
Лишний монолог
Подперев голову рукой, я сидела за столом, и пыталась составить для себя диету, которой я собиралась следовать хотя бы неделю. Так: исключить сладкое совсем! В последнее время я позволяла себе конфетку-другую, но теперь всё! Никаких! Далее: суп каждый день! Не обязательно в обед, хоть на ужин, хоть на завтрак, но раз в день – непременно! Придётся запихать лень в известное место, и готовить суп, как бы ни уставала с работы. Ещё сыр и рыба. В любых вариантах и количествах – приготовленная на пару, сырая, копчёная, солёная, и вообще. И опять перестать щелкать семечки. У-у! Я только к ним привыкла! Отвыкнешь, сказала я себе. Если, конечно хочешь упрочнить своё положение, и помнить все мелочи, что случаются с тобой в снах. Ладно, с диетой разобрались. Ещё надо ложиться спать пораньше, и самое сложное – отказывать любимому в ласках. М-да, я почесала затылок авторучкой. Поссориться с ним, что ли? Да нет, ерунда, мы подолгу не дуемся друг на друга, миримся быстро и качественно. К тому же я не хочу его обижать, он же не виноват в моих пристрастиях к снам. Есть всякую ерунду, чтобы болел живот, и под этим предлогом отказывать? Но ведь диета! И потом – если будет болеть живот, боюсь никаких откровений в снах я не достигну.
Ну, ладно, как-нибудь справлюсь.
Итак, тренировки возобновились и усилились.
Уже через неделю я вновь считывала сны и знала, что сулит мне грядущий день. И помнила всё до мелочей. Вспомнила, кто такой Дик Резос с Нижнего посёлка. Парень, главарь мелкой банды, мечтающий о богатстве, славе и поклонении его персоне. Промышляет воровством, шулерством, и мелким разбоем на тёмных улицах Нижнего и Верхнего посёлков. Он пытался поймать меня в старых бараках, куда я приходила в закрывающийся магазинчик купить по дешёвке сумку. Сон был короткий, мне просто надоело бегать от него, и я, выбежав на улицу, взлетела и исчезла, проснувшись. Кстати, интересный момент: проснувшись, я принялась закидывать любимого sms-ками, спрашивая, что означает слово – толи «оливайшен», толи «оливэйшен»?
- К чему это относиться? – спросил он.
- Строчки в песне были «Би май шадоу аливэйшен», - ответила я. – Что это значит?
- «Подними мою тень», или что-то в этом роде.
Эх. Вот что значит. Это я что, издевалась над Резосом? Или благодаря этим строчкам я сумела взлететь? Наверное, второе, потому как Нижний посёлок – место, закрытое для лётной энергии. Земля там злая, и воздух не приспособлен для полётов. И всё же я взлетела. Из-за этих строк? Би май шадоу оливэйшен. И странно, что на английском – в Яви я понимаю по-английски лишь кое-какие слова, учу его со скрипом, а вот во сне… Я до сих пор помню эту строчку и мотив, на который она поётся. Жаль, что я не запомнила всю песню, или хотя бы куплет полностью. Вдруг ещё пригодится? Как знать.
Тренировки шли полным ходом, и ещё через неделю произошло следующее…
Я ходила по городу. Гуляла. И думала, что погуляю и уйду. Просто так. Без дела. А потом, в какой-то момент я увидела нечто интересное: в одном месте воздух, примерно на уровне моих плеч, подрагивал, светился и переливался. Мне показалось, что воздух в этом месте похож на слоистую стену. Первый слой, тот, что ближе ко мне – туман, второй – воздушная подушка, а за ней стекло. А за стеклом ещё одна подушка воздуха. А вот за этой подушкой, самое главное! Что? Не знаю. Но что-то важное и интересное! И вот для этого я и бродила по городу – я искала это место, где воздух слоями, чтобы пройти туда, к тому, что скрывают эти слои. Я подошла к этой подушке и начала медленно засовывать туда руку.
Успела погрузить по локоть, когда вдруг поднялся ветер. Сильный порыв, едва не сбил меня с ног, осыпал жёлтыми листьями, и тут же утих.
- Несносный ребёнок… - тихо сказали сзади.
Я медленно сняла с головы зацепившийся за волосы лист. Постояла молча. Потом обернулась.
Те же белые одежды. Та же непокорная белоснежная шевелюра. То же нежное сияние вокруг.
- Явление Христа народу, - съязвила я. – Зачем ты пришёл, Эрик?
Мне показалось или он вздрогнул?
- Пришёл дать тебе то, зачем ты пришла, - и он вынул из рукава…
- Браслет! – я непроизвольно сделала шаг навстречу к нему. - Но ты же говорил… Я, собственно, не настаиваю. Я не за этим сегодня. Я хочу туда, - я указала на слоистый туман.
- Возьми Браслет, - устало сказал Хозяин. – Я не буду снова предлагать.
А чёрт! Я шагнула к нему, протянув руку, и Браслет скользнул на моё запястье! Взрыв эмоций! Эйфория!
(и смутное ощущение, что что-то не в порядке. В чём дело?)
- Вот он и твой, - Хозяин прервал мои размышления.
- Спасибо! – я сделала то, что хотела так давно, но сдерживала себя, а сейчас почему-то не получилось – подошла вплотную и обняла его.
Захлестнул водоворот чувств!
- Нет! – я вдруг поняла, что сейчас проснусь.
Почему он смотрит так пристально?
- Эрик? – меня подкинуло вверх, тело выгнулось от нежелания уходить. – Хозяин?! – я протянула руки, будто моля удержать меня, и тут…
Он протянул руку…
И мгновенно снял Браслет с моей руки!
- Эрик?! – голос тоньше мышиного писка…
Выше, выше…
Туман…
…Сволочь! Сволочь! Да что же ты за скотина бесчувственная?
Скорчившись в ванне под струёй воды, я в голос ревела. Очередная потеря Браслета была просто невыносима! За что? Почему? Зачем этот цирк?
Наревевшись, я вылезла с повышенным давлением и малиновым носом, и закуталась в одеяло. Принялась размышлять. Приведём факты:
А – Браслет на постаменте в Море, и взять его невозможно.
Б – Хозяин отдал мне Браслет.
В – Если Рас и я соединимся, снять Браслет с моего запястья не сможет никто!
Г – Хозяин запросто сдёрнул Браслет у меня с руки в момент перехода.
Что тут неправильно? Выводы напрашиваются сами – это был не настоящий Браслет! Но ощущения! Нет, не то. Браслет был настоящий, но как бы сказать – он был не полон! То есть словно оболочка без содержимого! Потому и снялся. Эту самую неполноту я и почувствовала, когда Браслет оказался на моей руке.
Короче, всё остаётся по-прежнему – я не могу достать Браслет.
Или могу? Интересно было бы разобраться, с какого перепуга Эрик кинулся предлагать мне его? С чего это вдруг? Припомним: я полезла в воздушную подушку, и тут появился Хозяин с Браслетом.
Я полезла туда, куда не должна была? Это уже интересно. Значит, мне надо узнать, что скрывается за этим слоистым туманом. Есть два варианта: опять найти такое же место и сунуться в него. А можно присесть на уши Хозяину, мучить его расспросами, компостировать ему мозги, пока не расскажет! Заодно и пообщаюсь! А не расскажет – тогда полезу в слоистую подушку!
И я начала занудную словесную атаку. Каждую ночь. Каждый сон. Повиснуть над городом, найдя его Нить Пребывания, и сливать по ней свои вопросы, упрёки и огорчения. Таким способом запросто можно было свести собеседника с ума, и разозлить его до невозможности. Ну, что ж, посмотрим, кто сколько выдержит…
…И за что? Зачем было так обманывать меня? Так разочаровывать? Не в первый раз, да, знаю, но зачем опять? Снова зачем?! Неужели всё ещё мстишь? Твои обиды настолько сильны? Неужели так глубоки те чувства, что я оскорбила и даже не заметила этого? Да, может быть, я была не права, не так вела себя, делала ошибку за ошибкой, и вообще была эгоисткой, но я уже поплатилась за это! Сполна отдала все свои долги! К чему этот обман, эта нелепая игра? Тебе доставляет удовольствие мучить меня, причинять боль? Или ты просто злишься и ненавидишь меня? Я не верю, что ты такой! Не может быть! Я так ошиблась в тебе? Могла ли я из-за своей слепой влюблённости не увидеть настоящего тебя? Твоего истинного характера? Или ты изменился с момента нашего знакомства? Что изменило тебя? Или кто? Я? Неужели я?! Мда… если это так, я ещё раз убеждаюсь в своей способности всё портить. Если уж даже тебя я сумела обозлить… Нет! Не правда! Я не хочу в это верить! Ты должен быть добр! Или, по – крайней мере, беспристрастен! Ты же Хозяин! Ты отвечаешь за целый МИР! Ты ДОЛЖЕН думать и действовать ОБЪЕКТИВНО!
А… дошло… вроде бы дошло… Ты не смог не дать мне Браслет, не сумел полностью противостоять моей силе, я ж Преломляющая Судьбы! Но ты смог, сумел вовремя забрать его обратно, снял Браслет с моего запястья как раз в момент перехода со Сна в Явь. Верный ход. Я слишком обрадовалась, наконец-то заполучив Браслет, ослабила контроль над Сном и потеряла бдительность… и потеряла Браслет…
Я ведь поняла, я всё же поняла, зачем ты сделал это! Ты просто боишься! Боишься, что когда Браслет станет моим, когда Рас и я по-настоящему сольёмся в одно целое, Мир Сна окажется не только в твоей власти, но и в моей! И я наделаю глупостей, нарушу равновесие Мира Снов! Но… думаю, ты боишься не только этого, опасаешься не только за равновесие. Я не дура, Хозяин. Да, я сумасбродна, эмоциональна, и могу с головой броситься в авантюру, в какое-то увлечение. Вот как бросилась за Браслетом… но я не глупа… Зачем пилить сук, на котором сидишь? Кто убивает курицу, несущую золотые яйца? И ещё много подобных пословиц и поговорок я могу привести тебе в пример, но думаю, ты и так понял – я не стану вредить миру, который люблю! Я узнаю все тонкости Мира Снов, все его секреты, причуды и сложности, какие только он сам позволит мне узнать, я буду стараться не только БРАТЬ, но и ДАВАТЬ что-то от себя, вести Мир Снов к Гармонии! В конце концов, я и так отдала многое этому миру, гораздо больше, чем ты думаешь! А ты боишься не только этого… не думай, что я не понимаю. Ты попросту не хочешь иметь под боком столь же могущественное существо, как ты. А может и сильнее? Признайся себе – ты просто не хочешь делить власть! Глупо…
Хозяин, как глупо с твоей стороны! Мне не нужна власть! По-крайней мере, ЯВНАЯ власть в ТВОЁМ мире! У меня всё же есть свой! Да, он плохой. Плохой настолько, чтобы я изо всех сил желала получить Браслет и хоть как-то исправить положение! Зачем мне теребить твой мир, когда у меня масса не законченных, и даже не начатых дел в своём!? Я просто хочу БЫТЬ в этом Мире, и чувствовать себя в нём комфортно! А Браслет позволит мне жить с уютом и в Снах, и в Яви. Или жить с удобствами – только твоя прерогатива? Эрик… ты эгоистичен, как обычный человек! Это грустно. Кстати, тебе не любопытно, откуда я узнала твоё имя? Нет? Совсем? А я бы могла рассказать тебе кое-что интересное! А давай, ты - мне, я – тебе? Я расскажу, кто открыл мне твоё имя, а ты расскажешь, что находилось за тем туманом? Как каким? Тем самым! Эрик, я уже говорила – я не дура! Разумеется, я поняла, что ты не пустил меня туда не просто так. Что там находится? Давай, расскажи мне! Ты ведь неплохо меня изучил, ты знаешь, что я всё равно не отступлюсь, что сунусь туда, и тогда неизвестно, чем всё обернётся.
Подумай над этим, Хозяин.
Я ещё приду, поговорить с тобой. Узнать, что ты решил. Чао!
…Интересно, долго он выдержит мою болтовню? А я? Сколько я выдержу? Просто висеть над городом, держа в руках его Нить Пребывания, и болтать всё, что в голову взбредёт – занятие не из лёгких! Мне хотелось отдохнуть. Надо сходить куда-нибудь в Снах. Слышала, что открыли новый Торгово - развлекательный Центр на пересечении Междуреченска и Кемерово. Пропущу один день наездов, и схожу купить себе какой-нибудь ерунды.
Глава двадцать первая
Горькие ягоды
Центр меня разочаровал – огромный, гулкий, холодный – кондиционеры что ли не настроены? И почти пустой – только открылся, не вся площадь сдана в аренду. Я побродила по этажам. Заглянула в дорогущее кафе – ресторан. Покаталась на эскалаторах вверх – вниз, и поспешила выйти на улицу, в пылающую летнюю жару.
Спешить было некуда, и я медленно побрела куда глаза глядят. Зашла в какой-то дворик, весь заросший высокими тополями и полынью. Тихо. Спокойно. Красиво. Я забралась на круглую деревянную беседку, прямо на крышу, и уселась там, закрыв глаза. Хорошо.
Не знаю, сколько я так просидела, ни о чём не думая, и тихо постукивая каблуками сандалий по доскам крыши. Стук-стук, стук-стук. Майский жук пролетел мимо, ударился о крышу, посидел немного и, снявшись с места, устремился дальше. Я проследила за ним взглядом. И вскочила.
Вдалеке, между деревьями и домами, знакомо слоился и дрожал воздух. Что ж, раз не заладилось с шопингом, почему бы не сунуться туда? Я потопталась на крыше, совсем, как тот майский жук, прощупывая воздушное пространство на предмет «полетать». Можно.
Тут я ощутила на себе чей-то взгляд снизу. Посмотрела туда.
От детских качелей наблюдала за мной незнакомая девчонка. В коротких зелёных шортах и клетчатой безрукавке. Короткие каштановые волосы удерживал узкий жёлто-зелёный ободок. На ногах, не смотря на жару, белые кроссовки. Обычная девчонка, лет пятнадцати на вид. Просто вышла во двор. Погулять.
Но мне почему-то казалось, что вышла она сюда не просто так. И вообще она не с этого двора. Мне показалось, что она ждёт чего-то. Или кого-то. А впрочем, не моё дело.
И я, взлетев, понеслась по направлению к дрожащему мареву.
Лететь оказалось дальше, чем виделось с крыши беседки. Я даже устала, пока добралась туда, чего раньше не случалось. А долетев, поняла, что ошиблась. Это место было вовсе не тем слоистым туманом, за который я хотела попасть. Во-первых, размеры. Там – многослойная подушка, а тут – стена. От земли и до того места, где я висела – стена, через которую не видно ничего. А вот сверху, как раз мне пролететь – огромное окно – дрожит и мерцает воздух, и видно за этим окном какие-то дома и улицы. Я сразу поняла, что эта часть города доступна не всем. Не всем – это не страшно. Главное, чтобы она была доступна мне.
Я глубоко вздохнула, и начала медленно просачиваться сквозь воздушное марево. Не так уж трудно это было – слегка расфокусировалось зрение и закружилась голова, но через секунду уже всё было в порядке. И я опустилась на тротуар улицы, но уже в закрытой части города.
Огляделась, слегка подивившись стоявшей вокруг тишине, и медленно побрела по тенистой улице. В общем-то, эта часть города была такой же, как и та – открытая. Те же высокие тополя, составляющие тенистые аллеи, те же пятиэтажные дома с палисадниками. Всё то же. Единственное различие, которое я нашла – общий сумрак, царивший здесь. Небо и улицы, и сам воздух вокруг, был затянут чем-то вроде сероватой дымки. С первого взгляда вроде и не различимой, но если присмотреться, то увидишь. Будто сильно разбавленный туман. Интересно, что это?
Я задумывалась обо всё этом чисто машинально, продолжая идти вперёд, туда, где, по-моему мнению, кончалась аллея. Что там? То-то да будет.
Боль пришла резко, с налёта. И сначала я остановилась, потом, не удержавшись, упала на колени, оторопев от боли, но тут же поняла – надо не так! И потянулась к этому раскалённому, шипастому “солнцу”, и обняла его, впуская в себя, пряча где-то глубже, чем “внутри”. Боль не отступила, не стала меньше, но послушно остановилась на одном месте, никуда больше не протягивая свои острые лучи.
Теперь можно встать.
И я встала, и огляделась. Всё вокруг – улицы, дома, деревья и редкие машины – всё было залито ослепительным сияющим светом. Ярким. Белым. Жёстким. От него перехватывало дыхание, и сердце отказывалось биться. Я прислушалась к боли внутри себя. Эта боль была порождением этого сияния. Если б я не смогла остановить её, мне пришлось бы плохо.
Я снова огляделась по сторонам, и удивилась – редкие прохожие, до этого виденные мной тут и там, вдруг, словно по волшебству, исчезли с улиц.
А второе, что я увидела – была фабрика. По крайней мере, мне показалось, что это была фабрика. Я взлетела и пересекла улицу, чтобы рассмотреть поближе.
Да. Точно фабрика. Неизвестного мне назначения огромные сооружения – здания, металлические конструкции и, устрашающего вида машины. И всё это непрерывно шумело, гудело и содрогалось в своих машино-строительных конвульсиях.
Как я поняла, немного полетав над всем этим – тут обкатывались камни, для мощения дорог. Я видела, как огромные булыжники ехали по узкой металлической ленте вглубь здания, слева, а впереди, в широкие кюветы, выкатывались гладкие, отполированные «голыши». Маленькие шустрые трактарёныши и экскаваторчики рылись в земле, перекурочивали глиняные пласты, вытаскивая на поверхность несуразные камни различных форм и размеров.
Людей тут не было. Всё работало само по себе. Во всяком случае я нигде не увидела ни человечка. Ни рабочих, ни машинистов в экскаваторах, ни каких-нибудь прорабов.
Зато несколько раз я видела странных существ: размером со среднюю обезьяну, и морда похожая, но губастый рот полон острых зубов, а в круглых глазах – ничего кроме злобы. Они скакали по краю котлованов, перебирали мелкие камни, иногда дрались между собой.
Я не стала спускаться ниже. Знакомиться с этими существами мне не хотелось. Повернув прочь от котлованов, я полетела обратно к зданию с конвейерными лентами.
И там увидела мост. Длинная белоснежная дорога на высоченных опорах – колоннах. Мост возвышался напротив здания для обката камней.
Я подлетела к нему, и опустилась на край мраморной дороги. Внимательно оглядела мост и всё вокруг.
Слева виднелся вдалеке город, из которого я прилетела на фабрику. А справа, за мостом, в конце моста – та же самая фабрика.
А ещё у моста не было перил. То есть вообще никаких. Конечно, он был не так узок, можно и не держаться, но всё-таки.
А ещё мост был разрушен. Я поняла это, пролетев над ним справа налево. Слева, от города – мост, как мост. Справа, к фабрике – мраморную ленту словно разорвали пополам. Будто две гигантские руки взяли и рванули каждая в свою сторону – резко и грубо.
Я посмотрела на металлические стержни, высовывающиеся из крошащегося мрамора, и вернулась на то место, где мост был цел.
Но пока я перелетала с места на место, на мосте появилась фигурка. Маленькая человеческая фигурка в зелёных шортах и клетчатой безрукавке. Я сразу узнала ту самую девчонку, которая наблюдала за мной во дворе.
Она бегом кинулась по мосту, спеша к разлому.
- Эй! – крикнула я, торопливо снижаясь. – Подожди! Там нет моста!
И тут снова полыхнуло.
Сияющий свет и сопутствующая ему боль заставили меня на секунду зажмуриться, и задержать дыхание.
Но, не смотря на это, я увидела, как девчонка, бежавшая по мосту, с криком взмахнула руками, и рухнула вниз.
Я ринулась следом, надеясь поймать её, хотя бы за шкирку.
Но в этот момент пространство скрутилось в узел, потом резко распрямилось, и раздался лёгкий хлопок.
Я хлопала глазами, оглядывая тенистую улицу. По ней шли люди, ездили машины, пробежала собака.
Это была та, закрытая часть города.
Но фабрики и моста не было и в помине.
Я пожала плечами, спустилась на землю, и пошла вдоль аллеи, трогая стволы тополей, словно желая убедиться в реальности происходящего.
Убедилась. А ещё убедилась, что ощущение «взгляда в спину», вовсе не выдумка моего подсознания. За мной действительно следят.
Я не стала ускорять шаг или прятаться, просто свернула в первый попавшийся двор и уселась на скамейке.
Через пару минут в кустах мелькнула клетчатая спина.
- Иди сюда, - позвала я. – Всё равно я тебя видела.
Она помедлила немного и вышла.
- Чего надо? – спросила я не слишком ласково. – Ходишь, следишь. Я же видела, как ты с моста упала! Зачем ты туда вообще полезла?
- Я искала Тех, кто может пройти, - хрипло ответила девчонка. – И нашла тебя. Помоги мне пройти, а? И я не буду следить за тобой.
- Куда пройти?
- На мост.
- Зачем?
- Перейти мост. Мне надо перейти его. И всё.
- И всё! – передразнила я. – Ты же видела, что он сломан. Зачем бежала к разлому? И зачем тебе вообще его переходить?
- Это соревнование, - нехотя ответила девчонка. – Кто сможет пройти через мост, тот победит.
- Врёшь, - спокойно сказала я. – Когда соревнование, своей жизнью так не рискуют. Или ты бессмертна?
Она молчала.
- За язык тянуть не стану, - я поднялась со скамьи. – Пока!
- Подожди! – она схватила меня за руку. – Помоги мне! Ты пролетаешь туда в Сияющий полдень, я видела! Мост не сломан, если идти по нему, просто ты видела сверху! Если я перейду его, всё будет нормально, но я не успеваю, потому что наступает Сияющий полдень!
- Да что за полдень, блин?! – не вытерпела я. – При чём тут мост? И что будет нормально, если ты его перейдёшь?
- Ну… - она ссутулилась.
- До свидания! – ледяным голосом сказала я.
- Я расскажу! – вскрикнула она. – Не уходи! Расскажу.
- Тайна, что ли? – спросила я.
- Не тайна, - она поморщилась. – Но знают не все. Просто если ты решишь воспользоваться мостом, то мне уже ничего не светит ближайшие лет десять. А столько я не протяну.
- По порядку, ладно? – я села обратно на скамью.
Все в Тенистой половине города знали легенду о Мосте Сияющего Полудня. Велга тоже знала, но никогда не интересовалась подробностями. До того дня, как после медосмотра пришли результаты анализов. У неё оказалась лейкемия. Да ещё прогрессирующая. Откуда взялась? Почему раньше не было? Врачи лишь руками разводили. Больницы, обследования, анализы. А результатов не было. А лейкемия развивалась. И тогда Велга стала приходить в Тенистую половину города, и расспрашивать о Мосте.
В Тенистой половине никогда не бывает яркого солнца. Всегда облака. Зато два раза в день, в определённое время, город заливает ослепительный свет. Яркий, резкий, холодный. Длиться это ровно десять минут, и эти минуты жители Тенистой половины пережидают в помещениях: дома, в кафе, в погребах и гаражах. Да где угодно, лишь бы не на улицах. Иначе острая боль, сопровождающая Сияющий Полдень, убьёт тебя, или выжжет всё, оставив калекой.
Но именно в Сияющий Полдень открывается заброшенная фабрика, утонувшая когда-то в слоях времени. И там появляется Мост.
С виду он разломан, но если во время Полудня бежать по нему, то виден яркий свет, заменяющий мрамор. Надо бежать по Мосту, загадав желание, и если успеешь перебежать – желание исполнится.
Велга много раз пыталась. Сначала, сдуру, пошла, как только вспыхнул Сияющий Полдень. И полуослепшая, обезвоженная, с ожогами второй степени, успела заползти в снятый с колёс фургон.
Потом она отсчитывала пять минут до конца Полудня, и бежала к Мосту. Но невыносимая боль позволяла двигаться с трудом, а времени, чтобы пересечь Мост никогда не хватало.
- Вот я и хотела, чтобы кто-нибудь, на кого Сияющий Полдень влияет не так сильно, перенёс меня на Мост. А там я успею перебежать. И выздоровею, - закончила Велга.
Я качала ногами, и думала.
- А почему ты сразу не стала рассказывать мне это?
- Если ты захочешь использовать Мост сама, он, исполнив одно желание, перестанет появляться. И снова будет только через десять лет.
- А ты думаешь, что не проживёшь столько, - поняла я.
Она кивнула.
- А почему ты решила, что Сияющий Полдень не действует на меня? – я вспомнила боль и ослепительный свет.
- В Тенистую половину можно пройти лишь в нескольких местах, а ты пролетела где – попало. Значит, ты ешь Горькие ягоды. А те, кто их ест, Сияющему Полудню не подвержены. Ну, не так сильно, как остальные.
- Горькие ягоды, - повторила я. – Горькие… Знаешь, я помогу тебе. Когда следующий Полдень?
- Через час, - она глянула на свои часы.
- Тогда я успею сделать кое-что. Жди меня тут.
Я взлетела над домами. Повисла в пустоте. Помедлила немного, а потом запустила руку в Нити Пребывания. Нашла нужную, и принялась гундосить.
- Ты слышал эту легенду? Наверняка слышал. Там, куда я сунулась прошлый раз, тоже был Мост? Ты побоялся, что я загадаю желание о Браслете? Ох, я совсем замучила тебя, да? Но ты сам виноват, Хозяин. Не говоришь со мной, не отвечаешь на вопросы. Не хочешь встречаться. Ты сильно занят? Так сильно, что не можешь найти время для меня? Не правда, раньше ты всегда находил его. Может, ты просто не хочешь меня видеть? Это больше похоже на правду. Что ж, сожалею, но тогда придётся терпеть. Или принять меры. Интересно, ты хотя бы слышишь меня, Хозяин? – я помолчала и, вздохнув, стала спускаться вниз.
Кафе, в которое мы решили зайти перекусить, называлось «Сельский кабачок». Велга сказала, что часто бывает тут, кухня хорошая и публика приличная.
Ну, насчёт публики я бы посомневалась – упитанные посетители, будто сошедшие с картинок про молочников, мясников и почтенных бюргеров, прочно сидели за широкими деревянными столами, уписывая за обе щеки поданные блюда. Судя по этим милым людям, они не затруднились бы за один присест умять целого поросёнка! Я хмыкнула, спускаясь вслед за Велгой по деревянной лесенке, ведущей от двери в зал.
- Горячее, - Велга взяла себе чашку каши с изюмом, и облизывалась, пока мы выбирали свободное место за столом.
Я взяла какао и пирожок с сёмгой. Перекушу, пока суть да дело. И тут я вспомнила!
- Велга, - я толкнула её под локоть. – У меня нет денег. А у тебя?
- Тут не нужны деньги, – она поставила чашку на стол, и села на скамью. – Тут платят стихами. Прочти стихотворение, и всё.
- Стихотворение? Да запросто! – я много могла им прочесть, и уже собралась припомнить что-нибудь этакое… как вдруг ощутила, что и припоминать ничего не надо. Вот же оно – крутится на языке, наполняет рот, и так и рвётся на волю! Новое! Другое! Ласковое… нежное…
- Знаешь сколько горечи в этих ягодах
На кустах твоих руками раздавленных?
Сколько бы обид в себе я не прятала –
Яду с мёдом пополам в этих ягодах…
Сколько боли накопилось, зачем она?
Как песчинки – ото всех не избавиться…
И душа ли не бордовым очерчена?
Край так близко, но тебе это нравится…
Ты меня переплетай, будто ниточки,
Пальцы режу, только верь – не нарочно я!
А душа – тебе – бордовая кисточка…
И не нужная, и вновь неурочная… - я смолкаю, ставя чашку на стол, и тут же понимаю, что никто не улыбается, не хлопает… я конечно и не ждала, но что-то не так…
- Пошли отсюда, - мрачно говорит Велга, поднимаясь со скамьи.
- В чём дело-то? – недоумеваю я, идя следом и оглядываясь. Нас провожают молча, нахмуренными взглядами, некоторые даже не смотрят, иные просто отводят глаза.
- Тут не читают стихов о любви, - цедит Велга сквозь зубы. – Не принято! Надо было что-нибудь весёлое! Эх, ты! Теперь мне сюда ходу нет, и репутации испорчена!
Мы выходим за дубовую дверь, и она глухо захлопывается у нас за спинами… Велга неразборчиво ругается сквозь зубы, досадуя, что не успела поесть, а я… Я вдруг понимаю, что читала это стихотворение не для них! Не для всех этих круглолицых, толстощёких, пахнущих пивом и сидром, коричнево-лоснящихся, пышущих сельским здоровьем, съедающих за один присест баранью ножку… не для них…
- Не для них! – говорю я с восторгом и облегчением. – И как я сразу не поняла? Это было для Него!
- Чего? Что ты там бормочешь? Совсем сдурела? Для кого него?
- Это было для Него! – твёрдо повторяю я. – Знать бы ещё услышал ли Он?
Велга нехорошо покосилась на меня, но ничего не сказала, видимо боясь, что я могу разозлиться на неё, и отказать в помощи.
- Ладно, - она вздохнула. – Пойдём. Скоро уже.
- Пойдём, - согласилась я. – Слушай, а ты тяжёлая?
- Я…
И тут шарахнуло.
Я хватанула воздуха, уже привычно скручивая шипастую боль в себе. Открыла слезящиеся глаза, и увидела скрючившуюся на земле Велгу.
- Эй! – я села рядом, приподнимая её голову себе на колени. – Ты как? Лететь к мосту?
- Не успели, - прохрипела она, вздрагивая всем телом. – Полдень… это мой последний… Не перейду Мост…
- Эй! – я вдруг увидела тягучие коричневые капли, медленно стекающие на землю из её тела. Это вытекала из Велги жизнь.
- Чёрт! – я пыталась удержать её падающую безвольно голову. – Не вздумай! Тебе ещё Мост переходить! Нет, не умирай!
Что-то задело меня по ноге. Скосив глаза, я увидела маленькую корзиночку. Откуда она взялась?
Я подняла её. Корзиночка была полна продолговатых чёрных ягод, похожих на жимолость. Только эти были крупнее. И почему-то я знала, что они горькие. Очень.
- Спасибо, - сказала я вслух. Теперь я точно знала, что Хозяин слышал моё стихотворение. – Ешь, - я с трудом разжала сведённые судорогой губы Велги. – Ешь!
Ягоды давились, растекаясь чёрным соком, но она уже не могла сглотнуть. Я поняла, что ей осталось самое большое секунд пять.
- Ну почему? – бормотала я, продолжая яростно впихивать ягоды в рот девчонке. – Ну, я же не хочу! Почему я должна?! Чёрт! Не хочу!
Велга широко раскрыла глаза, и дыхание её остановилось.
- Знаешь сколько горечи в этих ягодах? – прошептала я, и от моего шёпота поднялся ветер, и сорвалась с деревьев листва.
И вылетела сверкающая искорка, словно частичка Сияющего Полудня.
- Он тебя убил, он тебя и вылечит, - сказала я, а искорка уже осела на губах Велги и медленно растворилась в чёрном соке.
И Велга моргнула, вздрогнула и облизнула перепачканные губы.
- Горько, - скривилась она, хватая ртом холодный сияющий воздух.
- Привыкнешь, - улыбнулась я, поднимаясь с колен. – Тебе вон ещё целую корзину лопать.
- Корзину? – она приняла из моих рук корзиночку с оставшимися ягодами. – Ох, ведь Полдень же! Как же… А это же Горькие ягоды! Откуда?!
- Добрые люди дали, чтобы мы с тобой по Мосту без толку не шлялись.
- Дали… – она прижимала корзиночку к груди, хлопая глазами.
- Кстати, сдай анализы, - я поднялась в воздух. – Больше тебе не понадобится переходить Мост.
- Подожди! – она побежала следом, стараясь не рассыпать ягоды. – Как тебя зовут? Ты так и не сказала!
- Шадоу, - ответила я…
…кошке. Кошка посмотрела на меня и чихнула.
- Ты как в комнату вошла, наглая морда? – спросила я, приподнимаясь на локте. А, ясно, милый уже встал и неплотно прикрыл дверь, вот кошка и просочилась. Я зевнула, выползла из-под одеяла. Вот и ещё одно имя. Буква В. Однако, странно – раньше я словно сливалась с теми, кому надо помочь, и принимала участие лишь в самом конце, а сегодня вон как. Считать это как какой-то сдвиг? Прогресс? Или наоборот, ухудшение? Я не знала. Зато теперь я знала, что Хозяин слышит меня. Может статься, что ответит. Лишь бы не было слишком поздно.
Глава двадцать вторая
Когда нарушаются правила или ещё немного о мостах
Сейчас, вспоминая своё поведение в Снах, я думаю, что это, как пропаганда хорошего поведения. Упала в Озеро в Долине Тысячи Ручьёв – пыталась поздороваться. Зашла в Дом на Топи – поздоровалась. Хотя и не я это была полностью, а какая-то часть меня в Мари, но всё-таки… А может, потому у меня всё и получалось? Люди, будьте вежливы! Недаром американцы во всех фильмах, забредая куда-либо первым делом кричат “Hello!”, а уж после спрашивают “Есть тут кто-нибудь?”
Правда, чаще всего их потом убивают…
Может, и я когда-нибудь поплачусь за то, что лезу, куда не просят, но это уж дело десятое… к тому же, лезть « куда не просят» я не хочу, а если и лезу, то по многочисленным просьбам тех, кому надо помочь. Есть тут кто-нибудь? Кому помочь? Служба Душевной помощи прибыла! Я хихикнула – служба Душевной помощи, придёт же такое в голову. А с другой стороны – двенадцать имён. Двенадцать частичек души. Двенадцать Крыльев, приставленных к кусочку силы. Но пока ещё рано беспокоиться, впереди ещё пятнадцать снов, каждый из которых, как ни крути, - очень интересен и по-своему хорош…
…Солнце ярко сияло с небес, и воробьи голосили в лужах, обрадовавшись весне. Джей-джей смотрел на них, мокрых и взъерошенных, и на душе у него было хорошо. Почему, он и сам не знал. Может, потому, что весна, и не надо одевать шапку на непокорную копну чёрных волос. Может, потому, что завтра день рождения Тимьяна, и они как следуют попразднуют. А может, потому что сейчас он встречается с Салли.
А вот и она, в кремовом платье, с пышными воланами, очень красивом платье, и таком сексуальном, особенно возле груди…только кофта накинута, всё ж не лето.
- Привет, - Салли подошла и чмокнула его в нос. – Куда засмотрелся?
- На тебя, - Джей-джей обнял девушку, и попытался поцеловать в губы, но она увернулась.
- Ну, - он обиженно фыркнул.
- Не время, милый! – пропела дольная собой Салли. – Да и не при всех!
- Хай, пипл!
- Привет, челы! – вот и остальные подтянулись – и успевший побриться на лысо Сбиток, и Петяха со своей гёрлой Оксаной, и худой, в вечных очках, ботан Серёжа.
- Куда направим мы стопы свои? – Серёжа поправил очки, и оглядел всех сквозь бликующие стёкла. – А есть ли у нас дело несделанное?
- Мож по пиву? – облизнулся Сбиток. – Ну, чё там, жарко же…
- Нет! – решительно прервала Салли. – Мы идём покупать подарок Тимьяну! Я приметила миленький магазинчик.
- Пиво не помешает, - почесал бритый возразил Сбиток.
- Я сказала, что мы идём в магазин! – железным голосом сказала Салли. – Хочешь пива, иди и пей в одиночку! Ясно?
- Ясно, - недовольно проворчал Сбиток, но больше возражать не стал, и понуро потащился в хвосте кампании, думая мрачно, что эта мочалка слишком борзеет. Ишь, нашлась, королевская дочка! Джей-джей из-за неё совсем тряпкой стал. А раньше какой был! Настоящий главарь!
Салли решительно вела всех по направлению к старому городу, тому самому, что попал в Выворот. Она решила посетить магазинчик сувениров, увиденный в прошлый раз, и не собиралась позволить какому-то тупоголовому Славе, с дурацким прозвищем Сбиток, увести всех грузиться пивом! И так папа не слишком доволен тем, какой у неё парень. И друзьями его не слишком доволен. Ну, друзьями-то и сама Салли довольна не была. Этот неряшливый долговязый Петяха, вечно сонный, будто обкурившийся. И его Оксана, словно с панели сошла! Дикий макияж! А Серёжа? Толстенные очки, и книжка в руках, мышиного цвета волосы сосульками, и одежда не по размеру. Фу! Куда лучше Тимьян, её круга. Папа у него директор банка, мать – отличный хирург, специализирующийся по пластической хирургии. Сам Тимьян всегда прилично одет, и никогда не приходит без приглашения и подарка. И так и сыплет комплиментами.
Почему же тогда она выбрала не его? Салли задумалась над этим. Джей-джей привлекал её свое дикостью, необузданностью, и независимым видом. Копна чёрных кудрей и глаза – черносливины, делали его похожим на итальянца. А губы какие… ммм… Надо только выбить из него это пристрастие к рискованным приключениям, и постараться, чтобы он меньше общался со своими друзьями – хулиганами. И вполне можно будет воспитать из него приличную пару для себя.
- Смотрите! – Салли указала дом. – Нам туда.
Дом выглядел странно. Попав в Выворот, он перекрутился посередине, и выставил на обозрение некоторые квартиры. Конечно, в них теперь никто не жил, но мебель осталась, и было довольно интересно обозревать интерьер.
Оксана жадно вытягивала шею, стараясь рассмотреть оставшиеся вещи в раскрытых гардеробах и платных шкафах, Сбиток и Петяха в голос ржали над глупой шуткой по поводу расколотого толчка, а Серёжа вслух рассуждал, что же такое был на самом деле Выворот и почему он прошёл только по этой части города.
Салли, поджав губы, молча тащила улыбающегося Джей – джея за собой.
Они поднялись по ржавой железной лесенке прямо в открытый коридор – после выворота у него исчезли внешние стены, и двери квартир смотрели прямо на улицу – и Салли подошла к приоткрытой двери, над которой не было ни вывески, ни надписи, говорящей о том, что это магазин.
Джей-джей галантно распахнул эту дверь, и вся кампания ввалилась внутрь.
- Ух ты! Не хило! Петях, глянь. Прикол! – все рассыпались по не большому квадратному помещению, каждый сантиметр которого использовался для представления товара. Сбиток и Петяха застряли у стены, тыкая пальцами в развешенное там всевозможное холодное оружие, и высказываясь, куда бы они кому его воткнули или запихали. Серёжа не высказал к разнообразию сувениров бурного интереса – быстро всё осмотрел, и уселся на стоявший напротив двери диван, раскрыл книжку и шёл в неё с головой. Салли с милой улыбкой, такой милой, что можно было подумать, будто она настоящая, указывала Оксане на шутовской колпачок из блестящей бумаги. И к нему разворачивающуюся ленту – дуделку. Подарок бесполезный, но смешной. Хотя можно присмотреть и что-то другое.
Джей-джей лениво облокотился на высокий стеклянный прилавок, и, щурясь от яркого солнца, бьющего в большое окно, принялся осматривать магазинчик.
Под потолком висели бумажные шары и воздушные змеи, оформленные под птиц и драконов. На стенах живописно располагались веера и неизвестного Джей-джею назначения, разноцветные ленты. Возле стен стояли невысокие манекены, одетые в расшитые одежды. Джей-джей знал только, что вон те два – красное с золотыми цветами, и синее с серебряными драконами, называются «кимоно». А остальные были ему неизвестны.
Манекены же были лысые, с не раскрашенными кремовыми лицами, но почему-то притягивали взгляд. Такие изящные и хрупкие. Джей-джей невольно сравнил их с Салли, и поморщился. Салли вечно соблюдает какие-то нелепые диеты, ест полезную обезжиренную пищу, считая каждую калорию, и, тем не менее, по сравнению с этими манекенами, она – безобразно распустившаяся толстушка.
- Могу я вам чем-то помочь? – от тихого голоса Джей-джей вздрогнул, и, прервав раздумья, поднял голову.
И вздрогнул ещё раз.
Ему показалось, что один из манекенов ожил. Однако в отличии от тех – лысых и безликих - у этого были короткие, чёрные, блестящие волосы, и чуть раскосые серые глаза. Одет этот манекен был в странный костюмчик – чёрное коротенькое платье поверх облегающих штанишек. Тоже чёрных. И штанишки, и платье были расшиты серебряными и красными бабочками, а сама ткань, кажется шёлк, блестела в солнечных лучах и мягко прилегала к коже манекена.
Джей-джей только сейчас понял, что думает о ней, как о манекене. Миниатюрной ожившей кукле.
- Что именно вы желали бы купить? – негромко, с чуть заметным мягким акцентом спросила девушка в кимоно, и наваждение рассеялось. Теперь Джей-джей видел, что перед ним всё-таки человек.
- Мы выбираем подарок. Другу. Ему исполнится восемнадцать, он водолей, любит всё оригинальное, но, как бы это сказать, спокойное. Понимаете, да? – защебетала Салли, мило улыбаясь и показывая ямочки на щеках. – Мы бы хотели что-то такое…
Джей-джей не слушал. Он смотрел на девушку – продавщицу. Она двигалась по заставленному пространству магазинчика неуловимо быстро и изящно. Хрупкие пальчики, словно выточенные из слоновой кости, без устали брали отовсюду разные безделушки и выставляли на стекло перед Салли и Оксаной. Вроде бы она не торопилась. Но секунду она тут, а через мгновение уже в другой стороне, возле плетёных шкатулок и кальянов. Миг, и она берёт с этажерки набор для чаепития. Секундой позже она уже у картин с движущимися элементами. Но не успел оглянуться – взлетела по шаткой стремянке под потолок, снимая «Карусель вселенной» - странные стеклянные шарики на длинных нитках.
Джей-джею казалось, будто он наблюдает за большой чёрно-сребристой бабочкой, что порхает по магазину. И ему нравится за подобным наблюдать.
- Старик, - Петяха потянул его за рукав, закатанный до локтя. Странно. Обычно Салли ругает Джей-джея за подобный беспорядок в одежде, а сегодня ничего не сказала. Не заметила?
- Я тут прошвырнусь недалеко, - понизив голос, сказал Петяха.
Джей-джей оглянулся, и увидел, что Оксана стоит возле двери и нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
- Куда собрались? – нехорошо прищурился Джей-джей. – Трахнуться что ли невтерпёж?
- Да нет, тут такое дело… - замялся Петяха.
- Надуло? Обоссался? - Джей-джей не собирался терять из виду этих охламонов. Стырят что-нибудь, а он отвечай!
- Ксанка говорит, что видела цепочку, - сдался Петяха. Он ужас как боялся этого взгляда вожака, и не собирался с ним ссориться. – Говорит, золотая натурально!
- Где цепочка? – переспросил Джей-джей.
- Да в той, вывернутой хате, - пояснил Петяха. – Прям говорит на тумбочке, возле самой дыры лежит. Я так шарю, жить там никто уже не будет, цепка никому не нужна. А у меня всё равно денег нет Ксанке подарки делать. Так хоть цепочку достану. Всё почаще давать станет.
- Не влипнете там, - сквозь зубы сказал Джей-джей, и пошёл на зов Салли. В конце концов, он и не отец родной, чтобы уберегать от всяких глупостей. Свой кочан на плечах иметь надо.
- Смотри, как тебе? – Салли держала в руках бронзовую цепочку, состоящую из перевитых листьев плюща. Вместо кулона на цепочке висела пластинка с надписью.
«Ishibashi o tataite wataru» - было написано на пластинке.
- Что за хрень? – не понял Джей-джей. – На латыни что ли?
- Японский, - тихо ответила девушка в кимоно. – И каменный мост нужно проверять, прежде чем ступить на него.
Джей-джей уставился на неё в недоумении, лишь через секунду поняв, что она перевела фразу с пластины. Зато пока он смотрел, с удовольствием увидел, что девушка слегка покраснела.
- Как тебе? Нравится? – тормошила его Салли.
- Прекрасно, - медленно произнёс Джей-джей, по-прежнему не отрыва взгляда от серых глаз продавщицы.
Глаза расширились, в них мелькнул испуг, но сквозь него Джей-джей заметил явное удовольствие и интерес. Значит, он ей понравился? Отлично!
- Эту возьмём! – распорядилась Салли. И попросила упаковать.
- Всё? – спросил Джей-джей. – Куда дальше?
-Увидим, - Салли потащила его к выходу. И он пошёл, то и дело оглядываясь на девушку в кимоно.
Совсем рядом с вывороченным домом, шагах в десяти от лестницы, проходила раньше железная дорога. Высокая насыпь с рельсами, и под ней полукруглый туннель для пешеходов. Выворот оставил лишь кусок насыпи с рельсами и сам туннель, шириной, как и был, а длинной в полтора метра. А вокруг туннеля и насыпи невесть откуда образовалось озеро. Только воду его покрывал слой толстого прозрачного льда.
- Смотри, - Салли указала на озеро Джей-джею. – Это – нетающий лёд! Говорят, он никогда не тает, даже в самую ужасную жару! Здорово?
- И что? – почему-то он насторожился.
- Я хочу покататься там! Как на коньках! – и Салли захлопала в ладоши. – Пойдём, покатаемся!
- С ума сошла? – Джей-джей пожал плечами. – Весна, всё тает, а она кататься…
- Да говорят же тебе – это нетающий лёд! – рассердилась Салли. – Он не тает! Совсем! Никогда! Идём же!
- Кто это проверял? – упёрся Джей-джей. – Не хочу я туда. Тем более, после выворота!
- Может быть, ты испугался ледяных пантер?– вдруг насмешливо спросила Салли.
- Кого? – незнакомое словосочетание насторожило. Ледяные пантеры… разве такие бывают?
- Говорят, там, где есть нетающий лёд, водятся ледяные пантеры, - всё так же насмешливо продолжала Салли. – Они кровожадные убийцы и никого не пускают на свою территорию. Посмотри в самом тёмном углу туннеля, Джей-джей, вдруг там спряталась пантера?
И каменный мост нужно проверять, прежде чем ступить на него – всплыло в памяти Джей-джея.
- Как хочешь, а я туда не пойду, - буркнул он.
- Великий Джей-джей испугался выдуманную чёрную кошку! – пропела Салли, и принялась медленно спускаться на лёд, хрустя гравием, перемешанным с песком.
- Бестолочь, - под нос себе сказал Джей-джей, и отошёл к стене дома, из которой торчал кусок, сохранившихся от выворота, низких перил. Облокотился и закурил, раздумывая, увидит ли Салли, что и второй её запрет нарушается.
Лёгкий шорох заставил Джей-джея обернуться. Возле двери магазинчика стояла девушка в кимоно, и смотрела на него. Джей-джей поманил её к себе. Помедлив, она подошла.
- По-русски это так и звучит? – спросил он. – Ну, про мост?
- Семь раз отмерь, один раз отрежь, - улыбка тронула губы. Такие розовые и нежные.
- Как тебя зовут? – он с любопытством разглядывал её лицо. Ресниц такие чёрные и пушистые, носик маленький, а губки так и хочется поцеловать.
- Хань-ти, - ответила она.
- Забавно, - он протянул руку и дотронулся до блестящих чёрных волос. – Скажи, Хань-ти, там, - кивок в сторону насыпи и льда, - можно кататься? Меня никто не съест?
- Там нельзя кататься, - с кивком ответила Хань-ти. – Но с тобой всё будет в порядке.
- Хорошо, - Джей-джей довольно улыбнулся. И вдруг, сделав быстрый шаг к девушке, поцеловал её в губы. Увидел расширенные от испуга глаза, и приложил палец к губам.
- Чш-ш. Спасибо! – и побежал к насыпи.
Неожиданно Джей-джей пришёл в хорошее настроение. Ему захотелось петь и смеяться. И он, спрыгнув на лёд, поймал в охапку смеющуюся Салли и закружился с ней, во всё горло распевая какую-то бравурную дурацкую мелодию.
И они катались, держась за руки, и пели и смеялись.
Постепенно они устали, и хотели уходить, как внезапно темнота туннеля пришла в движение, вспыхнула узкими зелёными глазами, и на лёд перед Салли и Джей-джеем выпрыгнула большая чёрная кошка. Ледяная пантера нарочито медленно потянулась, и зевнула, обнажая белоснежные клыки. Словно показала своим жертвам своё преимущество, и всю их беспомощность перед ней. Крепкие когти уверенно стояли на нетающем льду, тогда как ноги парня и девушки разъезжались от усталости и страха.
- Не делай резких движений, - почти не разжимая губ, сказал Джей-джей, загораживая Салли. – И тихо.
Она лишь тонко скулила от ужаса.
- Джей-джей? Салли? Где вы там? В чём дело? – понеслось от здания – остальные, спохватившись, искали главаря и его подружку.
- Медленно двигайся влево, к земле, - проговорил Джей-джей, и сам принялся переступать ботинками по льду. – Тихо. Осторожно.
Пантера двинулась с места, крошка льда полетела из-под её когтей, а из широкой бархатной груди донёсся низкий рык.
Салли закричала, не выдержав, и кинулась прочь.
Джей-джей шагнул к хищнику, намереваясь не пустить его к девушке. Он понимал, что вряд ли выстоит против зверя хотя бы пару минут, но Салли уже уберётся со льда, и будет в безопасности.
Но прежде, чем он увидел горящие зелёным глаза смерти, по насыпи пронёсся холодный вихрь и на лёд, между пантерой и Джей-джеем выметнулась маленькая фигурка в чёрном кимоно.
- Я приму твой вызов на себя, - Джей-джею показалось, что говорит Хань-ти на японском. Так почему же он всё понял?
Пантер припала ко льду. Её хвост метался из стороны в сторону, хлеща по бокам. Она была в ярости.
Но и Хань-ти смотрела совсем недобро. Джей-джею показалось, что воздух вокруг неё полыхает голубым светом. Сделав неуловимый шаг в сторону, Хань-ти взмахнула рукой, и Джей-джей увидел сверкающее лезвие катаны. Похоже, что она вытащила её из-за спины, но Джей-джей не увидел этот момент.
Пантера взревела, и прыгнула. Хань-ти метнулась в сторону, уходя из под удара когтистой лапы, и одновременно, хлестнув зверя плашмя катаной по ушам. Сделано это было для того, чтобы пантера не бросилась на беззащитного парня. Оскорблённый зверь вновь кинулся на девушку.
Джей-джей стоял не шевелясь, словно во сне, забыв, что надо уносить ноги, и наблюдал, как по льду порхает большая Чёрная бабочка. Порхает стремительно, неуловимо, и сверкающая катана поёт в её руках.
Прыжок! Рывок! И рёв пантеры…
Джей-джей моргнул, и увидел поверженного зверя, дёргающего лапами у ног Хань-ти. Нетающий лёд заливала кровь.
- Жаль, - Хань-ти смотрела на него большими печальными глазами. – Уходи. Уводи её!
Джей-джей оглянулся и увидел зарёванную бледную Салли. От лестницы к ним бежали остальные.
Вода в ванне ещё шумела, Салли наводила полный марафет, прежде чем пойти на день рождение. А Джей-джей, изгнанный в комнату, маял от безделья и тревоги. Почему-то всё было не так, и душа не на месте, хотя Джей-джей никогда и не задумывался, где у этой самой души это самое место. Но что-то определённо было не так. Постучав в ванну, и услышав привычное «Ещё пятнадцать минут!», Джей-джей вышел в коридор, тихонько обулся, выскочил за дверь, и понёсся в сторону старого города.
Вот и тот дом. Джей-джей поднялся по лестнице к магазинчику, но сколько не тянул дверь, всё было напрасно. На стук тоже никто не отозвался.
- Эй! – Джей-джей ещё раз пнул дверь. – Хань-ти! Ты здесь? Выйди, я хочу поговорить с тобой! Хань-ти!
- Не ори, а? – спокойно сказали сзади.
Подпрыгнув, он обернулся.
На куске перил сидела незнакомая девчонка. Невысокого роста, длинные волосы заплетены в косу. Одета в обычные джинсы и футболку.
- Её здесь нет. Она ушла. И тебе пора. Салли потеряет.
- Куда она ушла? – почему-то Джей-джей даже не дивился, что девчонка в курсе всех событий, включая Салли. И почему-то он знал, что если хочет увидеть Хань-ти, то никто, кроме неё, ему не поможет.
- Мне надо увидеть её. Поговорить! Позови её а?
- Эх, дурак. – девчонка вздохнула. – И зверя погубил, и себя не уберёг. Зачем тебе она? Беги к своей Салли, глядишь воспитает, человеком сделает. Ну, чего стоишь?
- Я и так человек, - мрачно сказал Джей-джей. – А воспитывать меня – себе дороже.
- Это точно! – неожиданно согласилась девчонка. – Ладно. Будь по-твоему. Позову. Она, кстати тоже хочет тебя видеть. Но с одним условие – ты должен узнать, как всё было на самом деле. Согласен?
- Согласен. А что было-то? – пожал плечами Джей-джей.
- Иди сюда – поманила его девчонка.
Он шагнул к ней. И словно в водоворот упал!
Пред глазами закрутилось, завертелось, в голове зашумело и разом заговорили сотни человек. Потом лишний шум и видения исчезли, и Джей-джей увидел насыпь и нетающий лёд. Словно телевизор смотрел, только у себя во лбу.
С насыпи несутся смех и песни… Из туннеля сверкают зелёные глаза… А возле дома, в тени стоит Хань-ти. И она просвечивает! Сквозь неё видно стену дома! Вот пантера прыгает на лёд… Кричит Салли… - Хочу его спасти! Пожалуйста! Я хочу его спасти! – слышит нынешний Джей-джей шёпот Хань-ти… С кем это она говорит?
- Он же сам виноват, - прямо из стены выступает девчонка. Та самая, что показывает сейчас Джей-джею картинку. – Ты ведь предупреждала их. И его отдельно.
- Пожалуйста! – серые глаза с ужасом наблюдают за потягивающимся зверем. – Он… хороший!
- А она? – пристально смотрит девчонка.
- И она, - тихо говорит Хань-ти.
- Ты знаешь правила, - девчонка пожимает плечами. – Мёртвому не стать живым. Силы надолго не хватит. И потом – это будет больно!
- Пускай! – она прижимает руки к груди. – Пожалуйста.
- Что ж, - вздыхает девчонка, и вдруг запускает пальцы себе в грудь, и протягивает что-то Хань-ти. Джей-джей вытягивает голову, и видит у неё в ладонях крохотную сверкающую чешуйку. Чешуйка срывается с ладоней, и вливается в Хань-ти… И сейчас же большая чёрная бабочка приземляет на лёд… Не было катаны… Хань-ти просто выхватила торчащий из стены туннеля кусок ржавой железяки, и с ним пошла на пантеру… Дальше и похоже и не похоже - Ржавое лезвие и хруст костей… Алая кровь на нетающем льду… Но теперь Джей-дежй видел, как пантера страшными когтями ударила Хань-ти, разрывая кимоно в клочья… И кровь была не её… Это была кровь Хань-ти…
- Жаль, - говорит затем она. И добавляет – Уходи…
И Джей-джей уходит…
А Хань-ти роняет железяку, и из последних сил бредёт по окровавленному льду. Пантера, ворча, убирается во тьму туннеля, зализывать раны. А на краю насыпи ждёт Хань-ти незнакомая Джей-джею девчонка в джинах и футболке.
- Так… она что… - картинка уже исчезла, но в голове Джей-джея звенит и шумит.
- Призрак, - спокойно договаривает девчонка. – Она и была призраком. Работала в магазинчике, никогда не покидая его. А чтобы спасти тебя, нарушила правила, став на время живой. И умерла во второй раз. Теперь ей придётся уйти. Совсем. Всё ещё хочешь её видеть?
- Да, - хрипло произнёс Джей-джей. – Хочу.
Девчонка кивнула. И растворилась в воздухе. А вместо неё появилась Хань-ти.
- Прости меня, - Джей-джей сделал шаг навстречу. – Я не знал… Я идиот…
- С тобой всё будет в порядке, - улыбнулась она. – Потому что я обещала!
- Хань-ти! – он обнял её, приник к губам, слизывая свои слёзы. –Хань-ти… Прости меня… Я всегда буду проверять прочность моста…
Она кивнула… и исчезла… А Джей-джей услышал дрожащий от слёз голос Салли, зовущий его по имени.
«Ну, чего ты попёрлась за мной по темноте?» - подумал он с неожиданной нежностью. И повернувшись, побежал навстречу испуганной девушке… Надо снова проверить на прочность их мост…
…И разрыва не было. И ничего не было. А ещё дна частичка ушла. И главное - я сама отдала её! Это ли не западло?!
- Семь раз отмерь… - ворчала я, одеваясь на работу. – Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут!
Глава двадцать третья
Старые штучки
Грубый одноногий пират залпом выпивает полную, двухлитровою, кружку пива, с грохотом ставит её на стол.
- Ещё пива!- орёт он басом, дружески обнимая за плечи худенького скрипача. Тот морщится – крепки руки пирата, но не вырывается, боится повредить скрипку; низкорослые гномы особняком заняли один столик, глухо переговариваясь о чём-то своём; в углу залы – кучка монахов во главе с отцом настоятелем, слышатся тихие слова молитв и песнопений; за стойкой заняты все места – воины–бродяги, странствующие маги и колдуны, и просто путешественники, люди ищущие приключений и лучшей доли: - кого только не собрала под своей крышей старая таверна «Тринадцатый поворот» в эту мрачную осеннюю ночь.
В нехорошем месте расположена таверна – эти места знамениты большим кладбищем, которое считается проклятым. Ровно тринадцать поворотов надо миновать, чтобы упереться в высоченную ржавую ограду кладбища. Там и склепы, и статуи, раскрошившиеся от времени, и покосившиеся кресты, и просто чёрные провалы могил.
Однако, не смотря на это, таверна редко пустует. Её хозяевам – семейной паре горных троллей, не приходится жаловаться на безденежье и отсутствие посетителей. Всегда находятся бесстрашные сумасшедшие, готовые провести пару часов в старой таверне, рядом с заброшенным кладбищем.
- Ещё пива! – орёт старый пират за колченогим столиком.
И бойкие девчонки - молодые троллихи, и просто желающие подработать деревенские толстушки, тащат полногружёные подносы с огромными кружками, на которых шапками колышется пена.
Флицис сидит, положив локти на стол, и уставившись неподвижным взором в чисто выскобленные доски. Она устала. За спиной её слышится пьяный хохот и звон монет. Пиво и золото сегодня льётся рекой. Но Флицис это всё не интересно. Она готова уснуть прямо за этим столом, и единственное, что её удерживает – буйные посетители таверны, готовые в эту ночь на всякие безумства. Флицис уже отклонила четыре предложения присоединится к разным кампаниям за их столиками, два предложения о дальнейшем совместном пути и сотрудничестве, и с десяток намёков и откровенных предложений о «пошалить». «Красотка! Не желаешь покувыркаться с настоящим гигантом?» «Хей, куколка! Мой дракон пышет жаром! Пустишь его остудиться в свои пещеры?» «Леди, я странствующий поэт, и не могу предложить вам сокровищ мира, но могу предложить вам свою любовь и клянусь, что….» «Цыганочка! Заглянем за сарайчик? Что-то покажу!» Тьфу! Флицис скривилась при одном воспоминании об этом. Все эти – любвеобильные синьоры, поэты, рыцари и победители людоедов, вонючие «гладиаторы» и «настоящие гиганты»… Настоящее дерьмо! Флицис никогда не задумалась о семейном очаге. Никогда не хотела вести осёдлую жизнь в четырёх стенах. И уж конечно, не спешила связать себя хоть какими-то обязательствами. Не для неё это всё.
- Эй! Пива нам! – очередной клич возносится под тёмный потолок, на котором пляшут тени от камина и многочисленных факелов.
- Не хочу пива, - шатающийся скрипач уже лыка не вяжет. – Хочу познакомиться с девушкой! – он поднимается, и близоруко щурясь, оглядывает полутёмную, задымлённую залу таверны. - С красивой девушкой! – добавляет он, торжественно поднимая вверх палец.
- Вон та подойдёт!
Ему что-то объясняют, говорят, успокаивают…
- Хочу любви! – упёрся скрипач. Последние кружки три пива явно были для него лишними. – Как у вас это? Красотки! Золотом плачу!
- Да не ту ты выбрал, - перестав шептать, басит пират. – Это ж колючка – Флицис! Она тебе голову оторвёт, и мозг высосет! Та ещё заноза.
- Хочу любви! – скрипач умудряется выкрутиться из рук пирата и, шатаясь, идёт через залу. Над ним хохочут. Кто-то ставит подножку, и незадачливый искатель любви, летит кувырком, приземляясь у столика Флицис.
Она морщится и подбирает юбки.
- Хочу ласки, - шатаясь, поднимается на ноги скрипач. – Вот ты… - он опирается на столик Флицис, дышит пивным запахом, и выкатывает глаза. – Ты сколько… стоишь?
- Иди проспись, - лениво говорит Флицис, брезгливо отодвигаясь по крепкой скамье к стене поближе. – Тоже мне – кавалер…
- Что тебе не н-нравится? – скрипач сжимает край стола, и Флицис видит, как белеют его пальцы. – Не хорош я, да? Не хорош?
- Хорош, хорош, - примирительно говорит Флицис. – Поспишь, вообще замечательный станешь.
- Знаешь, что ты… - скрипач вдруг обижается. Он сильно пьян, и всё воспринимает резко и от крайности в крайность. Лишние литры пива ударяют ему в голову, делают безрассудным и храбрым.
Именно эта пьяная храбрость заставляет его сделать глупость – резко наклоняясь к Флицис, он пытается облапать её за грудь. Грудь у Флицис, что называется – мечта поэта! Там есть за что лапать, и очень мудрено промахнуться, просто пронося мимо ладонь.
Но скрипач промахнулся.
Потянувшись к манившему его декольте, он вдруг напоролся на что-то жёсткое, с размаху ударившее его под дых, а потом непонятная сила отшвырнула его от столика на пол.
- Я сказала – иди проспись! – Флицис стояла, сверкая синими глазами, и потирая кулак. Костлявое создание! Всю руку отбила!
- Я ж тебе говорил – не на ту ты запал! – гудел пират, сочувственно глядя на неудачливого «героя-любовника», однако, не пытаясь встать и помочь ему. – Эта баба явно из камня сделана!
Вокруг хохотали. Пьяненький скрипач плакал в углу, размазывая пивные слёзы.
- Флицис, ты хоть табличку повесь – по средам не даю! И ниже – перечисление достоинств, - выкрикнул кто-то, и все покатились со смеху.
- Уроды, - зло сказала Флицис. – С вами и за столом сидеть – плеваться тянет!
- Ух, гляди какие мы благородные!
- Может тебе с эльфами надо?
- Да будет тебе выделываться! На любой вкус выбирай! Настоящие мужики!
- Да какие вы… - Флицис затрясло от ярости. – Да любой скелет манерами превзойдёт вас!
- Ого-го! Страдаем некрофилией?!
- Давай-давай, хочешь познакомить нас со своим дружком – жмуриком?
- Ха-ха, колючка Флицис предпочитает уродов с того света!
Зала таверны дрожала от хохота. Гремели кружки, ходуном ходили лавки, и пламя факелов грозило погаснуть. Все смеялись.
А посреди этого буйного пьяного веселья стояла взбешённая Флицис.
- Ползёт из углов полночная мгла, в реке исчезает брод,
Пройди, пока не зашла луна, тринадцатый поворот! – смех в зале моментально стих, и вообще наступила мёртвая тишина.
- Скрипят облетевшие ветви дубов, на землях, где крест не свят,
В осеннюю ночь, в холодную ночь проклятые души не спят! – голос Флицис, чуть хрипловатый, низкий для двадцатилетней девушки, но очень красивый, раздавался в тишине таверны. Стоя посреди залы, Флицис пела. Старую песню. Очень старую. Помнит ли её кто-нибудь?
- И дверь запирает и стар и млад, попрятался весь народ,
И тёмная сила во тьме обойдёт тринадцатый поворот.
- Замолчи! Сдурела ты! – гаркнул старый пират, мгновенно трезвея. – Это ж проклятая песня!
Ага, всё-таки помнят! И Флицис начала притопывать каблуком в такт:
- Но будь ты хоть дух, бандит иль вампир – любой незаконный сброд,
Таверна одна всегда тебя ждёт «Тринадцатый поворот»! – Флицис допела песню вызова и замолчала.
В таверне стояла абсолютная тишина. Было слышно, как потрескивает огонь в камине, и ночные бабочки шуршат о стёкла.
- Струсили? – презрительно спросила Флицис. – Настоящие мужики, - передразнил она. – Настоящее дерьмо – вот кто вы! Да я бы с вами…
Ветер дико взвыл в трубе. Захлопали на крюках закрытые ставни, грозя сорваться с петель, а за стенами таверны кто-то тоскливо и протяжно завыл.
- Накликала! – вскрикнула одна из девок-подавальщиц, а другая заплакала.
- Да что вы в самом деле поверили? – неуверенно сказал кто-то в углу. – Это ж песня всего…
Громкий стук сотряс дверь таверны. Дум! Дум! Дум!
Все вздрогнули. Кто-то охнул, кто-то уронил недопитую кружку пива, и полез прятаться под стол.
- Кто стучится в час неурочный? – Флицис постаралась, чтобы голос не дрожал.
- Сдурела ты! – прохрипел пират, скребя деревянной ногой по лавке, и пытаясь схорониться подальше в углу. – Призвала беду, да ещё двери ей открыть хочешь!
- Трусы! – громко сказала Флицис. В зале вдруг сделалось холодно, огонь факелов почти угас. – Да, я открою дверь! Хотелось бы верить, что за ней стоит настоящий мужчина, а не такой слизняк, как собравшиеся здесь!
- Сумасшедшая! – прохрипел пират.
Дум! Дум! Дум! – дверь едва не слетела петель, и Флицис, судорожно сглотнув, шагнула к ней, и сняла тяжёлый засов.
- Кто звал меня? – огромный человек в тяжёлых доспехах стоит на пороге таверны, возвышаясь почти под самый потолок. На голове его рогатый шлем, вокруг шеи – высокий воротник. Сам человек и на человека не похож – клыкастый рот, нос, с широкими ноздрями и кошачьи коричнево-красные глаза. На больших руках когти.
В зале тишина. Все попрятались кто куда. Тролль с семейством давно юркнули за дверь, ведущую к ним в покои.
- Кто звал меня? – повторяет страшный человек. Он медленно обводит взглядом притихших людей. Усмехается их ужасу.
- Молчание – не лучший ответ для Бровна, - с рыком в голосе произносит он. – Сейчас я начну убивать вас, потревоживших мой покой.
- Я! – Флицис делает шаг вперёд. До этого она стояла, застыв, онемев от удивления и ужаса. Но чего боится – сказать бы не могла.
Видела она чудовищ и пострашнее. А этот… по сравнению с круапатлем – даже мил. Тогда чего же она дрожит? И сердце так и бьётся, словно пойманная в силки пташка. Да ей страшно…так страшно, что готова рухнуть в обморок, эта не знавшая страха девушка… Умереть от страха… от страха ли?.. Разрыв…
Не сплю ли я? – откуда пришли слова? Кто их сказал?
Страшно… страшно… страшный сон… Что я всегда делала, когда мне снились ужасы? Срочно вспомнить! Тело послушно отозвалось на приказ… Не сплю ли я?... Разрыв…
Бровн смотрит на Флицис, и клыкастый рот растягивается в улыбке. Он протягивает ей руку, и осторожно прикасается к загорелым пальцам когтями. Она вздрагивает от ужаса и томления. Он такой… Господи всемогущий, о чём она думает? Она же видит в Бровне настоящего мужчину! Такого, какого искала во всех этих «тварях человеческих»! Что это? Почему?
Но задуматься не получается. От его прикосновений, колени Флицис подгибаются, и она почти падает на руки страшного, и страшно привлекательного «мужчины».
- Ты готова заплатить дань за то, что вызвала меня? – он удерживает тяжело дышащую девушку, нежно откидывая пряди её волос. – Я дорого возьму!
- Я… готова… - Флицис вздрагивает от наслаждения, доставляемого ей его прикосновениями. – Я ждала тебя…
- Красивая… - задумчиво говорит Бровн, подхватывает девушку на руки, и уносит в альков.
Он нежен. Страстен. У него так долго не было женщины!
Она всхлипывает, стонет, ногтями царапает его плечи и руки. И почти кричит от невыносимых сладких мук. Как хорошо! Это наслаждение притупляет дикий животный страх, пряча его в глубине подсознания… Почему так страшно?... Разрыв…
Мы двигаемся вместе, вместе стонем… Я смотрю в чудовищные глаза Бровна, и вдруг понимаю, что как только наслаждение достигнет пика – Флицис умрёт. Её тело не выдержит адской мощи Бровна. Она погибнет в его объятиях, заплатив высокую цену, за его вызов… Но она могла просто позволить ему убить кого-то в таверне… Разрыв… Это ты… ты испугалась и перевернула материю сна, так как привыкла ранее… Взялась за старые штучки, Шадоу? И что ты теперь будешь делать?... Разрыв… Я приму его мощь на себя – говорю я, и Бровн вдруг замирает и внимательно вглядывается в лицо Флицис… В моё лицо… Но я не даю ему времени на раздумья… Мне хорошо, и я хочу большего… - Давай же! – тело выгибается ему навстречу, он стонет, мучительно соскальзывая в пучину страстей… и вместе с наслаждением выплёскивается сверкающая искорка живительной силы… Живи… Радуйся… Будь… Разрыв…
Последняя утренняя звезда готова сгинуть с небосвода. Утро холодное и сырое, совсем, как минувшая ночь.
- А ты хоть куда, не смотря на то, что жмурик, - говорю я, поправляя корсет на непривычно большой груди. Не то чтоб я завидовала Флицис, наоборот – как она бедная, с такой тяжестью ходит? Потом, наверное, ужасно болит спина…
- Кто ты? – Бровн внимательно смотрит на меня. Кажется, он действительно меня видит. Мы стоим на улице, возле таверны, и утренний туман окутывает нас своей серостью.
- Просвечиваю, да? – сокрушаюсь я. – Вот так всегда… многие называют меня Шадоу. Можешь и ты…
- Так это с тобой я занимался любовью? – спрашивает Бровн. В его голосе я слышу искреннее удивление и недоумение. – Но… ты же такая маленькая!…
- Что? – теперь удивляюсь я, но тут же понимаю, что он имеет в виду рост и размеры, и хохочу. – А ты недоволен?
- Доволен, – он вдруг протягивает руку, и ласково касается щеки Флицис… Моей щеки! – А ты ошибаешься – я не мертвец. Я Граф демонов и упокоенных душ. Можно сказать и сам я демон.
- Да. Круто, - вздыхаю я. – Прощай, демон Бровн, мне пора.
- Приходи ещё, Шадоу… Я буду рад видеть тебя…
… - Ага…
… - Что, довольна? – спросила я у своего отражения. Оно нагло хмыкнуло и состроило противную рожу. Типа, на себя посмотри –заманила девчонку к демону в постель. Совесть-то не мучает?
- Во-первых, я не специально, а во-вторых, зато все в таверне живы остались! – гордо сказала я. – Флицис же не могла позволить, чтобы их всех убили!
Отражение скривилось, типа «Ну-ну, ври больше», и я, погрозив ему кулаком, пошла одеваться на работу…
Глава двадцать четвёртая
В нужное время в нужном месте
Совершенно взмыленная, я влетела в супермаркет. Хлеб, сахар, масло сливочное, масло растительное, и не забыть бы про кефир. Кефир-то мне зачем? А, хотела кефирных пончиков постряпать…
…Не сплю ли я?...
Какие, блин, пончики? Шуруй, ищи Хозяина, поболтать… И шубу сними – лето же! Я бросила сумки, скинула шубу и сапоги. Осталась в лёгком сарафанчике, и босиком прошлёпала…
…К кассе…
– Сдачу возьмите, - кассирша подозрительно косится, высыпая на монетник целую горсть тяжёлой мелочи. Монетки толщиной в полсантиметра, и диаметром, ну, как мячик от настольного тенниса. Не мелкие монетки… я принялась сгребать их в карман - одну, вторую, десятую… а они всё не кончались.
- Пустите, я спешу! – какой-то человек – растрёпанный, с дикими глазами – налетел на меня, пытаясь протиснуться сквозь очередь.
От столкновения он неловко взмахнул руками, выдернув их из карманов. На прилавок и на пол посыпался дождь разной мелочи – расчёска, смятые билеты, кусочки проволоки и изоленты, хлебные крошки и деньги.
- Опоздаю, опоздаю! – человек в панике сгребал своё добро, рассовывал по карманам. Хапнул он горсть монет и с монетника.
Я ухмыльнулась – мошенник что ли? Мелочишкой поживился. Да и не жалко, всё равно надоело собирать.
Я собрала оставшиеся три монеты, и вышла на улицу. Босиком было горячо, асфальт раскалился не на шутку, и я подпрыгивала на каждом шагу…
…Не сплю ли я? Что за ерунда? Почему я иду? Куда я иду? Лететь же можно! Я взлетаю, в воздухе оглядываюсь – куда податься? Хорошо бы куда-нибудь в прохладу, а то уже капельки пота ползут по спине. Я взлетела повыше, и присмотрела себе здание – большое, пятиэтажное. Толи бывший университет, толи ещё что… не важно! Важно, что внутри него, в холле, есть фонтан, и он работает. Я представила себе холодные струйки воды, с весёлым плеском выбрасываемые в воздух, и кафельное дно, на котором отражается солнце, и едва слюной не захлебнулась – так захотелось попить водички! Я ринулась к этому зданию. Перед самыми ступенями снизилась и пошла шагом.
Внутри оказалось именно так, как я предполагала – чисто, прохладно и пустынно. И журчал фонтан.
Я наклонилась над ним, ловя ртом прозрачные струи. И выронила монету. Кармашек у меня на сарафане был ма-аленький, неудивительно, что она выпала.
Я наклонилась, чтобы поднять её, и…
- Помочь? – чья-то рука поднырнула под мою руку, и выхватила монету из воды. Да так ловко, что даже не намок жёсткий серо-голубой манжет рукава.
Я поморгала, сосредотачиваясь, заставляя плывущие стены остановиться, и обрести узор. А потом внимательно осмотрела своего помощника. Хорош. Очень хорош.
Молодой мужчина… или парень? На вид не разобрать сколько ему лет… Волосы длинные, серо-голубые. Костюм, как у мультяшных космолётчиков – длинный плащ (или сюртук? Или как назвать?), поверх форменных брюк и рубашки. Всё серо-голубых тонов, и, похоже, из очень жёсткой материи. А вообще, он похож на героя анимешки. Отрицательного героя – они там обычно все красавчики.
- Забавная монетка, - он подбрасывал на ладони толстую тёмно-золотистую «лепёху». – Не устала её таскать?
- Нет, - я пожала плечами, косясь на монету в его руке. Перчатки на нём тоже были серо-голубые. – Это вообще не моя…
- Да ну? – он странно усмехнулся, окинув меня цепким взглядом – ни дать ни взять сфотографировал глазами-видеокамерами. Аж дрожь пробирает!
– Куда-то пойдёшь?
- На третий этаж, - ответила я. Мне хотелось посмотреть какой в этом здании третий этаж.
- Вот как? – он словно обрадовался. Будто этими словами я подтвердила какую-то догадку. Утвердила, так сказать, теорему, сделав её аксиомой.
- Ну, тогда и… - он не стал заканчивать фразу, кинул мне монету, и ушёл. Быстрым шагом. Настолько быстрым, что я почти не уловила момент его ухода. Словно исчез. Был, и нет!
- Это тот торопыга потерял, - растерянно глядя на монету, объяснила я пустому месту. Потом плюнула, и вернулась к фонтану. Ещё попить.
А потом поднялась на третий этаж.
На последней ступеньке стены вдруг поплыли, сузились до метра в ширину, а потом раздвинулись обратно…
…Я выглянула в коридор. Из окна на плиты пола стелились квадраты солнечного света. Возле стены, заложив руки за спину, и смотря в окно, стояла девчонка в бежевых шортах и красном топике.
Я посмотрела на неё некоторое время, а потом чихнула. Пыль попала в нос.
Девчонка подпрыгнула от неожиданности. Увидела меня.
- Наконец-то! – она кинулась ко мне. – Ты опоздала!
- Куда? – не поняла я.
- Идём скорей, все ждут. Да ещё Лейка никак эту проклятую дверь не откроет!
Лейка – узколейка… я ничего не понимала, но бежала за девчонкой. Мы свернули в другой коридор, квадратный, оканчивающийся металлической дверью. Мощной и неприступной на вид.
В коридоре ждали четверо. Высокая девушка в длинной синей юбке из блестящего материала, и форменной белоснежной блузке с коротким рукавом, и отложным остроконечным воротничком. У неё были чёрные волосы до пояса, закреплённые узкими бледно-золотистыми невидимками. Толстушка в розовом платье, напомнившая мне земляничное мороженное с кремом. Кудряшки толстушки стояли дыбом, в них терлись мелкие розовые бантики, а в глазах была почти что паника. Девчушка лет восьми сидела у стены на корточках, расковыривая в фиолетовых легинсах дырку на коленке. Её футболку украшало по меньшей мере семь значков. Последняя, коротковолосая, смуглая, в обтягивающих штанах и защитного цвета майке, ковыряла дверной замок - пластину за которой скрывалась хитрая электроника.
Она оглянулась на меня и коротко кивнула.
- Наш последний агент, - представила меня девчонка, встреченная мной первой.
- Агент? – улыбнулась я. – О чём вы?
- О деле, - темноволосая хмуро отлепилась от стены. – Пора действовать. Лейка открывает дверь, и туда идут Кира и Молли, - при этих словах толстушка в розовом испуганно дёрнулась. Я увидела, как её глаза затягивают слёзы.
- Берёте документы, и в ангар, - продолжала девица в синей юбке. – Тихо, без шума. К этому времени Тами и Лейка постараются завести корабль. А пока заберу чип. Всем понятно? И осторожно – кажется, Энтер уже насторожились. Может быть, они знают, что мы ждали последнего агента.
-Да, - нестройно отозвались девчонки.
- Да в чём дело-то? – не выдержала я. – Что за шпионские игры?
- Тебе тоже дело найдётся, - обратила на меня внимание темноволосая. – Надо выяснить, сколько агентов Энтер в здании. И где в основном сосредоточены их силы. Лейка, ты готова?
- Готова, - откликнулась девчонка. В электронном замке что-то щёлкнуло, заискрилось, и дверь бесшумно отошла в сторону.
- Действуем! – девушка стремительно нырнула в темноту, царившую за дверью. Все ринулись за ней. И я тоже. В тёмном коридоре ничего не было видно, только слышен дробный топот и шумное дыхание…
…Не сплю ли я?... Куда ты несёшься, как слонопотом? Какие агенты? Какие задания? Опомнись! Вот тебе и третий этаж – оказалась не в том месте, не в то время!...
…Из-за двери доносились голоса. Я приникла к холодному пластику, пытаясь расслышать, что говорят внутри. Бу-бу-бу… Ничего определённого не разобрать. Но я поняла, что там ровно девять человек. Плохо. Нас-то всего шестеро.
Голоса стали чуть громче, и я отскочила от двери, и юркнула за первый попавшийся поворот. Там был тупик. Я остановилась, переводя дыхание.
- Привет. Всё гуляешь? – встреченный мной в холле парень появился невесть откуда, и прислонился к стене рядом.
- Гуляю, - рассеянно согласилась я, оглядывая его. Щурилась, потому что солнце из квадратного окна било мне в глаза. – А ты?
- И я… гуляю… - он улыбался.
«Симпатичный», - подумала я, улыбаясь в ответ.
О чём-то мы разговорились, нашли какие-то темы для беседы ни о чём.
Прервал наш разговор писк. Парень поддёрнул рукав, и мельком глянул на пищащую на руке серебристую полоску. На полоске перемигивались зелёные огоньки.
- Пора идти, - сказал парень.
- Пора, - согласилась я. – Ввязался в игру, не говори что… не… -мысль пропала.
- Игру? – он смотрел на меня.
- Да, не могу понять, почему все решили, что я из их команды, - я пожала плечами.
- Монета, - подсказал парень.
- Эта что ли? – я раскрыла кулак, в котором до сих пор держала ту монету из супермаркета. – Да говорю же – не моя это! Её уронил один человек… или не ронял? Короче, просто мы перепутали монеты.
- Так у тебя тоже была монета? – насторожился он.
- Была, - я вспомнила многочисленные деньги, рассыпные на монетник.
- Ты агент Энтер? – вдруг спросил он.
… Не сплю ли я?... Энтер? Что ещё за энтер? Кнопка есть такая на клавиатуре – энтер… Да ещё эти девчонки про них говорили… А теперь этот анимешный мальчик… А, ясно…
- Нет. Это ты – агент Энтер, - улыбнулась я.
Сверкнула яркая вспышка. Что-то метнулось ко мне. Сильная боль и слабый треск стали очень слабыми, потому что я…
…Проснулась… одеяло над головой… Но что-то тянет назад… будто липкие нити опутали тело… эти нити резиновые – растянулись до предела, но не рвутся, а тянут меня обратно… Спать!
- Не сплю ли я? – пробормотала я, поднимаясь с узкой кушетки.
- Не спишь, - буркнула хмурая девица в синей юбке. – А ты продержалась дольше, чем я думала. Удивлена.
Я оглядываю тесную комнатку – четыре стены с одним узким горизонтальным окошком, две белые, встроенные в стены, кушетки. И девчонки, сидящие и стоящие вокруг. Старые знакомые.
…Не сплю ли я?
- Расскажите по порядку, - я встала и потянулась. Вспомнила размытые движения агента Энтер – вот он заводит руку за спину… ага вот оно - серебристая коробочка в его руке. Эту коробочку он прижимает мне к шее и… Разряд.
- Так это был шокер. Вот сволочь! – говорю я, разминая затёкшие мышцы. – Сколько я валялась? – спрашиваю я девчонок.
- Часа полтора, - отвечает черноволосая. Теперь я знаю, что зовут её Нарияна. – Чисто нас взяли, комар носа не подточил! Пока тут трёмся, они слиняют вместе с разработками! Гадство!
- Так. Теперь подробнее, - мягко прошу я. – Они – агенты Энтер. А вы?
- Агенты ПВЛ, - покосилась на меня Нарияна. – Разве ты – нет?
- Нет, - я покачала головой. – Как я уже говорила, я просто оказалась не в том месте, не в то время.
- Верится с трудом, - проворчала Нарияна. – Не слишком ты похожа на ту, кто оказывается не там.
Я не стала спорить.
-Так значит, вы агенты ПВЛ, кстати, что это значит?
- Правительственные Воспитуемые Легионы, - подала голос кудрявая Молли. Она больше не выглядела испуганной. Я поняла, что она предпочитает провалить здание, сидя тут взаперти, чем участвовать в каких-то схватках, захватах и погонях.
- Правительственные, - протянула я. – Понятно. Ладно. Надо выбираться отсюда.
- Как? – резко спросила Нарияна. – Раскрой глаза – мы заперты! И дверь эту так просто не открыть! К тому же у Лейки отобрали все инструменты.
- А окно? – я подошла ближе, рассматривая двойные рамы и стёкла. По-моему, пуленепробиваемые, и вообще, хоть головой бейся.
- Что, окно? Не видишь разве какое стекло? И потом, третий этаж! Прыгать собралась?
- Не прыгать, а лететь, - всё так же мягко ответила я. – А стекло… Что стекло? Разве ты не видишь, что оно МЯГКОЕ!
- Что? – не поняла Нарияна…
…Не сплю ли я?...
Я подошла к окошку, и ткнула стекло возле самой рамы. Да. Мягкое. Мягкое стекло. И я принялась отрывать его от рамы, стараясь не порезать пальцы. Стекло рвалось с треском, медленно, но я продолжала, и вскоре оторвала стеклянный лист от рамы. Бросила его на пол. И сказала спокойно:
- Можно лететь.
Конечно, они в меня вцепились.
- Помоги нам! Надо забрать у них чип и разработки! Послушай, если ты можешь так… Ты киборг, да?.. Не отвечай, если это секрет! Тебя ведь к нам на выручку отправили, да? Помоги, пожалуйста! Видишь же, мы не справимся с ними!
- Вижу, - вздохнула я. Киборг? Вот за киборга меня ещё ни разу не принимали… Похоже, агенты ПВЛ – дети и разочаровавшиеся в жизни люди. Стоит лишь вспомнить того чудика из супермаркета.
- Если получится, убей хоть одного киборга, - просила Нарияна, скрываясь в коридоре, куда я перенесла всех девчонок. Похоже, они уверовали какие-то мои мистические (или кибернетические?) способности. – Нам всё будет легче. Хоть одного киборга!
- Ладно, - согласилась я, представляя себе, как дерусь с металлической консервной банкой, вооруженной лазерами. Тоже мне – звёздные войны!
Бросить всё, и пойти домой? Однако мне уже было интересно, к тому же сейчас я хорошо контролировала сон.
Пройдя по слабо освещённому коридору, я уперлась в двери, за которыми, если верить Тами, был ангар. Мне предстояло задержать космолёт, чтобы Энтер не смылись с разработками и чипом.
У дверей ангара стояла девушка, в серо-голубом платье. Серебристые сапожки гармонировали с серебристыми заколками в длинных тёмно-синих волосах.
- Привет, - с немного удивлённой улыбкой сказала она.
- Привет, - шепнула я, скользнув к ней…
И зачем-то приложила руку к её груди. Прямо посредине.
- Не сплю ли я?...
Глаза девушки широко раскрылись, она вздохнула. И упала к моим ногам… мёртвой?
А я открыла тяжёлые двери ангара.
Космолёт был красив. Не слишком большой, серебристый корабль с косыми крыльями и острым носом. Над носом верх был прозрачен, и я увидела кабину с широкими чёрными пультами управления.
- Звёздные войны, - пробормотала я.
- Что ты тут делаешь? – спросил слева знакомый голос.
- Гуляю, - ответила я агенту Энтер, напоминая себе Саида из фильма «Белое солнце пустыни». Стреляли… блин!
- Интересно, - он вскинул бровь. – В каких-то ты местах гуляешь… агент ПВЛ…
- Не в таких интересных, как ты, агент Энтер, - парировала я. – А шокер-то брось. Не выйдет больше.
- Ладно, - покладисто согласился он, откидывая коробочку к стене. – Можно и по-другому.
Он выхватил из-за пояса короткую чёрную трубку, и она вдруг раздвинулась в полтора метра.
- Тьфу ты! – я огляделась, прыгнула в сторону, ко второй двери ангара. Там валялась швабра.
Агент расхохотался, увидев, чем я вооружилась, и пошёл в атаку.
Бил он сильно. Точно. И с размаху. И внахлёст.
Но я же контролировала сон! И моя швабра ничуть не уступала его палке. Тоже мне – джедай!
- Упрямая девчонка, - он даже не запыхался, нанося свои бесчисленные удары.
- Ты меня достал! - я усилила контроль, и в сердцах била всерьёз, уже почти желая убить его! Но почему-то даже из сознания выбить не могла. Что за ерунда…
- С каких пор агенты ПВЛ разорились на приличного бойца? – он ещё и улыбался, хотя после моих ударов ему полагалось уже материться, и орать от боли. – Они же жмоты!
- Ага. – согласилась я, уходя из-под очередного удара. – Агенты ПВЛ – дети и безнадёжные неудачники. Тогда как агенты Энтер – элитные бойцы и киборги… Чёрт! – до меня внезапно дошло.
- Ты киборг! – шок от прозрения был настолько силён, что я на секунду опустила швабру.
Но этой секунды ему хватило, чтобы выбить моё швабро-оружие у меня из рук.
- Так-то лучше, - он крепко держал меня за запястья, не давая вырваться. – Успокойся. Я нечаянно могу легко сломать тебе руку.
- Отпусти, - я лягнула его ногой. Он рассмеялся, и одной ногой обхватил обе мои возле щиколоток. Этот приём вообще блокировал мои движения.
- Дурак, - я толкнула его… ну да, задом… а чем ещё я могла его толкнуть?
- Я могу и ответить, - с упрёком сказал он. – Только вот так! – и он тоже меня толкнул. Ну, да… если он крепко держал меня, прижимая спиной к себе… чем он мог меня толкнуть?
…Резкий укол удовольствия вонзился в тело… Старые штучки – мысль вонзилась в мозг… Я охнула, и обмякла. «Плохо! Плохо!» - метались паникующие мысли. «Я должна убить его! Убить, а не хотеть!» но тело отказывалось слушаться. Вот что значит упорные тренировки! Тело прекрасно помнит, как надо реагировать на врагов, чтобы нечаянно не убили…Чёрт! Гадство!
- Что-то интересное, - пробился сквозь затуманенное сознание голос агента. – Как ты остро реагируешь, у тебя, что давно не было любовника?
- Не твоё собачье дело, - огрызнулась я, выгибаясь. Как же мне быть? Так я с ним не справлюсь… такие ловкие пальцы… такие губы, шепчущие на ухо комплименты и непристойные предложения…
Спасая меня, распахнулась вторая дверь ангара, и ворвалась крепкая, невысокая девушка в чёрном кожаном одеянии.
- Лерс! – воскликнула она с порога. – Убили… - и осеклась…
- Что тут происходит?
- Агент ПВЛ, - спокойно сказал киборг Лерс, по-прежнему удерживая меня.
- Агент? – девушка перевела на меня взгляд. Странно, я где-то видела её?
- Специальный агент! – утонил Лерс.
- Так это ты?! – девушка пришла в ярость. – Это ты убила мою тётку?! Эти недотёпы из ПВЛ с ней бы просто не справились! А ты…
- Кого? – трепыхнулась я. И тут же поняла – та девушка у дверей ангара! Так это её племянница? Они что, тут все в родстве?
- Я отомщу тебе! – прошипела девушка. – Ты ответишь за её смерть!
И тут грянул взрыв!
- Идём! – киборг подтолкнул меня к двери ангара.
Мы втроём выскочили в соседнее помещение, похоже, бывшее гаражом.
Там стояли машины, три из которых горело. В гараже было полно народа. И мои знакомые агенты ПВЛ и агенты Энтер – а кем ещё могли оказаться эти люди, одетые в серо-голубые, чёрные и синие одежды, красивые, как картинки или герои анимешек? – и какие-то дети – четыре симпатичные малышки, с высокими хвостиками на затылках, и даже животные – собаки и слон!
Стоял шум и гам, ругань. Насколько я поняла, девчонки из ПВЛ умудрились заложить мину в гараже. Тут их и поймали. Но взрыв всё же прогремел.
- Не умирай! Лерс! Его убили! Лерс! – малышки кинулись к киборгу, который побледнел и неожиданно отпустил меня.
- Нет! – он шагнул к высокому человеку, лежавшему на полу. Серые одежды были обуглены, бледно-золотые волосы, ранее собранные в хитрый узел, разметались по полу.
- Он вытаскивал нас! Он попал во взрыв! – рыдали малышки.
- Это агенты ПВЛ виноваты! – выкрикнул молодой парень, почти ещё мальчишка - один из Энтеров. – Они полезли в наши дела! Наворотили дел! Правительственные прихвостни!
- Вы украли чертежи! Воры! И чип! Чип верните!
Ругань, ругань… Опять ругань! И собаки надрываются лаем…
А у меня мучительно разболелась голова. Зачем я здесь? Не сплю ли я?
- Лерс, спаси его! Ты же можешь! – малышки теребили одежды моего знакомого агента.
- Ты ведь можешь использовать заклинание, - воскликнул молодой парень. – Ты обучался этому! Спаси его!
- Да бросьте вы! – с досадой сказал киборг. – Это же старое поверье. А если не сработает?
- Сработает! – в один голос закричали все Энтер.
Видимо этот человек был всем дорог. Или просто так нужен, для чего-то?
- Ладно. Попробую, – решился Лерс. Он поднял руку мёртвого парня, приложив его ладонь к своей.
- Твоя душа в моей душе. Моя душа в твоей душе, - в гараже стало тихо, лишь гудело пламя на горевшем транспорте. Даже собаки перестали лаять. – Твои танцы в моих снах…
…При чём тут танцы? – тупо думала я, наблюдая, как вокруг тела умершего закрутился вихрь золотистых снежинок.
- Мои танцы в твоих снах, - мёртвая прежде рука дрогнула, и все радостно закричали. Ну, не все – кроме ПВЛ. Они явно были удивлены и расстроены, что Энтер могут восполнить свои потери.
- Моя жизнь в твоей силе, - закончил заклинание Лерс, и человек открыл глаза.
- Ура! Ура! – бурно радовались малышки, обнимая его, и пачкаясь об обгоревшие одежды. – Ты жив!
- Сработало! – молодой парень торжествующе махнул кулаком.
- Да мы с такой силой непобедимы! Мы бессмертны! Лерс! Научи меня этому заклинанию! Я тоже буду оживлять!
- Он должен был сказать ответ, - неожиданно произношу я.
- Что? – все поворачиваются ко мне, смотрят в недоумении.
- Ты! – девушка, тётю которой я убила, злобно щурится и сжимает губы. – Я тебе ещё не отомстила за смерть…
- Уже не извиваешься в экстазе? – насмешливо говорит Лерс. –Может быть, мы продолжим?
- Твоё заклинание неполно, - я сонно смотрю на него. - Он должен был сказать тебе ответ «Твоя жизнь в моей силе». Без этого он снова умрёт через сутки. И ты тоже, как взявший на себя часть его смерти.
- Что? – девушка, хотевшая убить меня за смерть своей тёти, вдруг сильно бледнеет. – Ты… откуда…
- Правда? Это правда? – тормошат Лерса малышки, а одна снова плачет, припав к одеждам ожившего человека.
- Что знала, то сказала, - я пожимаю плечами. – Я не знала заклинания, просто вдруг поняла. У него же эти золотистые фигнюшки до сих пор крутятся. Они не закрепились.
- Фигнюшки? – не понял Лерс. – Какие… Сила? Ты видишь силу?
- Ну да, - я неловко топталась на месте.
- Ты знаешь заклинания! И видишь силу? И ты отвлекала внимание врагов Желанием? Там в ангаре?! – девушка в чёрном сделала пару шагов ко мне, словно не веря своим глазам…
- Ты… Шадоу? Это правда, ты? Шадоу! Великая Шадоу! – она вдруг рухнула на колени, и слёзы градом покатились из её глаз. – Верни её! Спаси! Пусть она будет жива! Великая Шадоу!
- Да не великая я вовсе! – в сердцах завопила я. - Я просто человек из мира Яви! Вот и всё! Почему я должна вас всех оживлять?! Достали!
- Пожалуйста! Пожалуйста! – вопят уже все. И у меня голова просто раскалывается.
- Я не Агент и не всемогущая. Я просто оказалась не в то месте, не в то время, - бормочу я, схватившись за голову.
- Ты не похожа на ту, кто оказывается не в том месте, не в то время… Шадоу, - говорит мне киборг Лерс. – Прости, что распустил руки. Но это было забавно!
- Дурак, - краснею я.
- Ты вовремя и там, где надо! – девушка по-прежнему стоит на коленях, умоляюще смотря на меня. – Прости меня! Убей, если хочешь! Только спаси её!
- Ненормальные! – жалобно говорю я, против воли ощущая, как тело наполняет вихрь невиданной силы. Я меняюсь. Теперь я готова давать жизнь. Теперь я – Шадоу.
- Вы готовы взять на себя ответственность? – спрашиваю я, и собственный голос кажется мне чужим.
- Да! Мы готовы, великая Шадоу! – отзывается нестройный хор.
- Сколько вас? Как вас зовут? – спрашиваю я устало, глядя на мёртвые для меня тела.
- Женева, - называет девушка имя тёти.
- Ланкор, - отвечает за себя оживлённый заклинанием парень.
- Сегодня сны твои в моих мечтах,
Сегодня я твою питаю силу,
Чтобы душа летела на крылах,
И жизнь тебе в подарок приносила…
…Глупое заклинание, разбавленное сияющими искорками, ещё звучит под потолком гаража, и они все стоят, открыв рты, и смотрят на этот потолок, где только что исчезла сама тень самой Шадоу… и они знают, что больше не будут воевать…
…Болела голова, и подташнивало. Настроение было ужасное. Отвлекала внимание врагов Желанием… Это ещё откуда? Я кое-как поднялась с постели, и поковыляла в ванну. Шадоу, великая Шадоу… Величия на три копейки… Причёсывалась я через пень колоду, и потому на работе, пока не было покупателей, попросила девочку из соседнего киоска меня заплести.
- Смотри-ка! – сплетая мне хитрые косички, вдруг воскликнула она. – Седой волос! И ещё один! И ещё! Блин! Ты что нервничаешь много?
- Много, - хмуро улыбнувшись, ответила я. – Но дело не в этом. Это плата. За то, что я всегда оказываюсь в нужном месте, в нужное время…
Глава двадцать пятая
Закон сохранения энергии
- Вот это да! – мой милый откатился в сторону и блаженно раскинул руки по сторонам. – Что это с тобой такое? Нас слышал, если не весь дом, то весь подъезд это точно! Вот это секс! Тебе понравилось?
Я лежала, молча, успокаивая тяжёлое дыхание...
Секс… удовольствие… наслаждение… выплеск энергии… Это было именно оно? В Яви моё тело холодно, ему не нужно сексуальных удовольствий. Всё потому, что в период, когда шло моё взросление и созревание, секс был делом личным, тайным, даже неприличным. Открыто говорить о нём было своего рода «табу». Но мне мама спокойно и доступно объяснила, что и к чему, тем самым показав, что сам секс, как и все разговоры о нём вовсе не сладкий запретный плод, а просто жизненная необходимость, которой в своё время не избежать. Поэтому мне было не интересно секретничать об этом, а после бегать по мальчикам. А потом, волей судьбы и по обстоятельствам секс стал запретен для меня. Я занялась тренировками Снов, и секс утяжелял тело, не давая управлять сновидениями. И вообще, стал делом неприятным, нудным, по обязанности. Зато я выбрала секс, как сильную строну в Снах. Моим соблазнениям даже придумали особое название «Защита с помощью Желания». Ещё бы! Секс в Снах – это нечто. Когда я хочу секса, никто и ничто не может устоять в Мире Сновидений, и я сама в первую очередь. Так получилось и сегодня… И что из этого получилось…
…Раскрыв окно, я вылетела на улицу. Лето с размаху ударило жарой и запахом сухих листьев. Я медленно летела, даже скорее плавала – качалась, почти не двигаясь с места, наслаждалась ощущением пустого места вокруг, полной свободы, какая бывает лишь в воздухе. Вокруг всё было коричнево-жёлтым: песочного цвета дома, кусты цвели жёлтым, и земля вперемешку с песком во всём дворе тоже коричнево-жёлтая, и всё сонное… сонное…
Я потёрла глаза, хотелось уснуть прямо в воздухе. У меня не было определённых планов, я хотела просто лететь, плыть, а куда – не важно.
Краем глаза я уловила движение, и сонное настроение стало проходить. Дом слева от меня «поплыл», словно тающая свеча, начал подрагивать и сминаться. Я смотрела с интересом, но без опаски – никакой враждебной магии я не ощущала. Дом вздрогнул ещё несколько раз и закончил свою трансформацию. Теперь он выглядел так, будто ему огромным острым ножом отрезали внешнюю стену. Теперь всем взглядам была открыта единственная длинная лестница, ведущая с первого этажа. С первого и сразу на четвёртый, потому что два этажа слились в один, стали высокими, просторными, целые площади, а не этажи. А на четвёртом всё пространство сходило на-нет, сужалось, и оставалась лишь узкая полоска пола возле самой стены, огороженная перилами. Этакий балкончик, узкий и длинный, непонятно для чего предназначенный.
Я подлетела ближе. Опустилась на середине лестницы, оглянулась вниз – земля была странно далеко, явно не обошлось без магии, - и стала медленно подниматься наверх.
Шла и осторожно прощупывала воздух и окружающее пространство. Было не похоже, что изменение произвёл сам дом или улица, скорее, этому кто-то поспособствовал, и мне хотелось узнать кто.
- Может быть, это ты, Хозяин? Хозяин…
- Что? – спросил он, появляясь передо мной выше на две ступеньки.
Я искала его по сновидениям. Я ждала его, звала и очень хотела увидеть. Потом перестала искать, и просто звала встретиться со мной. И всегда надеялась, что он откликнется и придёт…
Вот и пришёл.
- Ты… - я поперхнулась воздухом, и смотрела на него, не в силах понять – правда ли он пришёл, или я всё же заснула в воздухе, и он мне сниться. Сон во Сне.
- Я. – Он тоже смотрел мне в глаза.
Зачем он пришёл? – вспыхнула в голове неожиданная мысль. Неужели просто так? Нет. Не может быть! Явно не просто так…
- А ты зачем… - начала я, но он вдруг резко наклонился ко мне и поцеловал. Поцелуй был таким, что я шатнулась, не умея удержаться на ногах, и едва не улетела вниз с лестницы. Эрик мгновенно подхватил меня, обняв за талию, и прижал к себе. Ноги стали ватными, тело, чувства, мысли – всё радостно ломанулось навстречу ему. Даже разум моментально забыл, что только что подозревал что-то, предал меня и тоже упал в его руки. Такие знакомые и желанные…
Он пришёл не просто так, - упрямо шепнуло внутри нечто бывшее сильнее чувств, мыслей и разума. – Присмотрись к нему! Он не одинок… всё это за чем-то!
Я послушалась нечто, и мысленно, внутренне, потянулась к Хозяину… и через него… и тут же ощутила что его Нить Пребывания двойная. И потихоньку расслаивается.
Он прячет кого-то? Кого?
Я открыла глаза, но сказать ничего не успела.
Рывок, и мы взлетели с лестницы. Он, не отпуская меня, летел к стене, туда, где был балкончик. И в то же время я видела, как всё больше и быстрее расслаивается Нить Пребывания…
И в тот момент, когда мои ноги коснулись пола, спина – стены, Хозяин отпустил меня, отлетая в сторону, а из-за его спины появился…
- Колдун! – воскликнула я растеряно и радостно. – Но зачем?
Я имела ввиду – зачем он сливался Нитями с Эриком, почему не пришёл открыто?
Колдун метнулся ко мне, взмахнул рукой.
Из широкого рукава его плаща вылетело что-то коричневое. Я вскинула голову, разглядела какие-то ремешки, переплетенные между собой. Колдун уже опустился на балкончик возле меня, неуловимым движением взял меня за руки и прижал их к стене над моей головой. И тут же узкие кожаные ремни захлестнули мои руки, одновременно впившись в стену дома металлическими штырьками. Пахнуло сырой кожей и сухой травой.
- Зачем? – изумилась я. – Эрик? Колдун? В чём дело?
- Мне нужна твоя сила, - он стоял так близко, что его дыхание шевелило мне чёлку. – Прости.
- Но ведь… - пробормотала я. – Ты знаешь что это! Как ты можешь просить такое?
- Мне нужна твоя сила, - повторил он. – Дай.
- Нет, - я разозлилась. – Это моя жизнь! Моя душа! Не дам!
- Придётся, - он подвинулся ближе, и моё тело завопило, стремясь прижаться к нему, желая большего соединения. Большего и неприличного!
- Думаешь, удержишь? - я зло рванулась из ремней.
Ничего не вышло.
- Это не ремни, - спокойно сказал он. – Ременные Верёвки… Ты знаешь что это?
- Верёвки из кожи Морских коней, - пробормотала я. –Пропитанные заклинаниями, способные ловить ветер и воздух.
- И тень, - добавил Колдун. – Ты не вырвешься, пока я не сниму сам. А я не сниму, пока ты не дашь мне то, что я прошу.
- Ты же знаешь, что я не могу… просто так, - в отчаянии бормотала я.
- А если я скажу – пожалуйста, - он склонился ко мне, почти вжимая меня собой в стену.
«Да! Да! – орало моё тело. – О, да! Йу-ху-ху!»
Я зажмурилась. Знакомые ощущения наполнили всю меня.
Сила.
Желание.
Мощь.
Наслаждение.
Боль.
Страх.
Страсть.
Знакомые со всех сторон.
Меня встряхнуло, выгнуло.
И сияющая искра покинула недра сердца, и, устремившись к Колдуну, сокрылась в его ладони.
- Пожалуйста, - прошептал он вновь.
Меня трясло и выгибало. Из-под закрытых век струились слёзы.
Вылетевшая искра сверкнула в лучах заходящего солнца, и впилась в его ладонь.
- Пожалуйста, - шёпот ввинчивался в уши, и сладкая боль вспорола тело огромным ножом.
На этот раз искра вылетела так резко, будто боялась не успеть. Исчезла в ладони.
- Пожалуйста…
- Хватит! – закричала я. И от этого крика Ременные Верёвки лопнули, вылетели из стены вместе с кусками краски, штукатурки и самой стены. Я взлетела с балкончика, оттолкнув изумлённого Колдуна, и метнулась ввысь.
- За что? – выкрикнула я, замерев над домами, и глядя на Колдуна и Хозяина Сновидений, стоявших чуть ниже меня, на уровне крыш.
- Ты мог дать мне силу! Дать, а потом пользоваться моим могуществом, сколько угодно! Зачем так? К чему это предательство? Ты мог получить не только эти жалкие три искорки, а всё! Понимаешь? ВСЁ! Зачем?! – кричала я, и воздух вокруг от моего крика сворачивался в вихрь, и был так же опасен, как лезвия тысячи ножей.
Я не знала, к кому конкретно обращён мой вопль – к Хозяину или Колдуну. А может к обоим?
Я ринулась прочь, не разбирая дороги, да и чему дорога в воздухе? Лишь бы не врезаться лбом в многоэтажку.
Ветер срывал злые слёзы, высушивал их, и вопли о несправедливости постепенно стихали в груди.
И всё-таки лимит несправедливости я на сегодня не исчерпала…
Потому что, стоило расслабиться, перестать злиться, и устало повиснуть между домами, как налетел упругий вихрь, схватил в тугие объятья, и прямо через распахнувшееся окно втащил в небольшую комнату на первом этаже.
Они были там. Сидели на старом диване и смотрели на меня.
- Что ещё? – устало спросила я. – Теперь-то зачем?
- Мы кое-что не успели сделать, - насмешливо-виновато развёл руками Хозяин.
Не успели? Злость, охватившую меня, нельзя было описать никакими словами. Все чувства исчезли – только злость, постепенно перетекающая в ярость.
- Не успели?! – прошипела я, и сощуренные глаза обрели цвет стали, в которой застряли золотые осколки. – Не успели? – и волосы посветлели, став пепельно-серого цвета. –Так я помогу!
По комнате разлился свет – чистый, золотой, прозрачный.
Цвет моего Несбыточного Желания. Он пропитал всё и всех в этой комнате… Никто не спасётся… никто не остановит…
Я скользнула к сидящим на диване. Я двигалась быстро, даже черты смазывались, никто не успел бы остановить. Да никто и не хотел. Сила моего Желания, подпитанная злостью, была слишком велика.
- Глупые, глупые, - шептала я, целуя то одного то другого. В губы, щёки, глаза - куда попало. – Милые, милые… Какие же вы глупые…
И обнимала их, прижималась, заставляя гладить и ласкать себя.
- Ну, зачем вы так со мной? Разве я просила много? – я заглядывала в их глаза, а они, оцепенев, не могли ничего ни сказать, ни возразить. – Глупые… милые… вы бы получили всё, что хотели и даже больше… А я… я так устала, - я выпрямилась. Сияющий свет погас.
- Устала, - тихо сказала я. – Больше ничего не хочу…
И ушла…
Из комнаты… из Сна… уже просыпаясь, всё ещё видела изумлённо - рассерженные лица Эрика и Колдуна, так и не получивших своего – мужского…
…Раздразнила и ушла, - думала я, глядя в потолок. Зачем я это сделала? Из мести? Они сами хотели. Не успели они, видите ли! Колдун… Я так и не поняла причин его поступка. Ему нужна была исчезающая сила? Ему нужны были кусочки моей души? Зачем? Но всё не так просто… До сих пор я отдавала одну искру на одному человеку. А Колдун взял три. Как так? Но ведь он не просто человек – Колдун! А если всё не так, если не искру на одного человека, а искру на одно имя? Тогда, если он взял три искорки, значит у Колдуна три имени. Какие они? Три использованные буквы…Что это за буквы? Узнать бы… Надо узнать! Я перевернулась на кровати, сползла на прохладное.
- Доброе утро, - милый явился из ванны, замотанный в полотенце.
- Доброе, - я потянулась к нему, чувствуя, как разгорается внутри что-то сексуальное и злое…
…Закон сохранения энергии: я не трачу сексуальную энергию в Яви. Я коплю её и она переходит в нечто очень сильное там, в Снах. Но сегодня я не растратила накопленное и во сне. И по закону сохранения энергии, она перешла со мной в Явь. Но была ли она уже энергией секса? Я была обижена, в недоумении от поступков Хозяина и Колдуна… мне было плохо от забранных искр… и нерастраченная энергия бурлила, ища выход, перетекала в нечто другое, чем просто сексуальная… может, мне просто требовалось выплеснуть всю ярость и другие неизрасходованные чувства?...
- Да, милый, - говорю я, наклоняясь, и целуя его. – Да, вот это был секс!
Глава двадцать шестая
Эксперимент Освобождение
- Давай проведём эксперимент, - говорю я милому, выйдя из ванны. Он сидит за компьютером, шарит в интернете, а я стою, опираясь на спинку стула, за его спиной.
- Что за эксперимент?
- Изменим моё имя. Немного. Произносить будем полностью, только букву Н изменим на Ш.
- Светлаша? – спрашивает он. Он уже не удивляется моим выкрутасам, привык к моим, иногда, странным идеям. – И что это даст? Зачем это?
- Попробуем изменить мой характер, - отвечаю я. – Буква Ш в имени должна смягчить мой характер. А то кидаюсь на всех… как…
- Давай, - пожимает он плечами.
- Начнём эксперимент, - говорю я, и сердце сжимается в страхе и предчувствии чего-то нехорошего.
И ложась спать, я думаю о том, что сказала ему не всё. Изменение имени послужит не только смягчению характера. Это должно помочь мне разорвать связь с Эриком. Потому что, пока я буду чувствовать к нему хоть что-то, я не сдвинусь с мёртвой точки. Но мне страшно, и закутавшись в одеяло, я чувствую холод в груди. В последний раз я сильно разозлила Хозяина Сновидений. Кто знает, вдруг он захочет отомстить? Да, наверняка захочет. По-крайней мере, постарается повернуть всё так, чтобы мне не понравилось. Так что засыпала я не в самом радужном предчувствии…
...в голове всё плыло, звенело, ухало… где-то возникали голоса, бормотали неразборчиво, перебивая друг друга, потом сливались в один отдалённый гул, исчезали… Я силилась открыть глаза, но веки были тяжёлые, набухшие. Язык во рту – словно комок льда, ни слова не могу сказать, только стоны да мычание… Что со мной? Где я?... Опять голоса… и покачивание, меня трясёт из стороны в сторону – несут куда-то? Почему несут? Почему не иду сама? Ноги… руки… ничего не чувствую…
- Сколько времени? – резкий голос, странно знаком. – Пора начинать…
- Слегка переборщили с дозой, или у неё чересчур высокая чувствительность на этот препарат, - отвечают виновато и смущённо… но вроде бы, не боязливо…
Препарат… доза… перед закрытыми веками вдруг всплывает плотный конверт из серой бумаги… Его принёс мне домой почтальон. Вскрываю, там листок договора:
«Сей договор подписанный обеими сторонами… позволит вам освободить/очистить душу… при вступлении в общину Очищения… обязуетесь соблюдать все правила и выполнять все условия… с момента подписания и до окончания (очищения) договора…»
…Я мысленно вижу свою руку, она берёт со стола авторучку и ставит подпись в договоре… и тут же – серый туман… странный полусон в который я погрузилась, чтобы очнуться здесь…где, здесь?
- Джей! – голос… голос… чей он? Я его знаю? – Джей! Ты слышишь меня?
Киваю.
- Ты помнишь, что с тобой было? Понимаешь, что происходит?
Качаю головой.
- Ты подписала договор. Ты находишься в Общине Очищения, и обязана соблюдать условия и подчиняться правилам… Ты слышишь меня? Открой глаза!
Открываю. Большой, слабо освещённый зал с каменными квадратными колоннами… горят факелы… Я стою, почти вишу – ноги не держат – прикованная к стене металлическими оковами. Моргаю, постепенно туман рассеивается, и я вижу фигуры людей. Они стоят возле колонн. Девушки. Шесть человек. Разных возрастов и комплекций… Они тоже подписали договор?..
- Очнулась? – говорит знакомый голос. - Можно начинать. – на этот раз я вздрагиваю, слыша его.
- Хозяин? – бормочу я, глядя на приближающуюся фигуру.
- Правильно, называй меня Хозяином, - говорит он, а глаза смотрят жёстко мне в лицо. – Теперь немного крови. – и он подходит ко мне почти вплотную, и откидывает мою голову набок.
Я в недоумении смотрю на него, мелькает нелепая мысль, что он хочет меня укусить.
Но тут одна из девушек быстро подходит к нам. Она держит в руках что-то, покрытое серой тканью. Сдёргивает ткань – там металлический поднос, на котором зловеще блестят разные медицинские инструменты. Девушка подаёт Хозяину один из них, мне плохо видно какой, потому что голова мо склонена набок, да и зрение ещё полностью не сфокусировалось.
- Тихо-тихо, - спокойно говорит Хозяин, видя, что я дёргаюсь, стремясь отодвинуться. Делает мгновенный укол в шею. Я ахаю от боли, пытаюсь повернуть голову, отодвинуться.
- Всё, - он убирает руку. Бросает металлическую палочку с иглой на поднос.
У меня кружится голова, шея болит, и когда оковы расстёгиваются, я почти падаю на руки подоспевших девушек. Они подхватывают меня.
- На пол, - резко говорит Хозяин.
Меня укладывают на холодный пол, а он садится мне на ноги, и берёт с подноса ещё что-то.
- Теперь тут, - он задирает на мне сарафан. Рука с иглой приближается к животу.
- Нет, нет, - я пытаюсь отпихнуть его, подняться. – Не надо! Мне больно! Только не живот!
- Это быстро, - он кивает девушкам, и они прижимают мои руки к полу, а Хозяин делает второй укол. Это больно, и я кричу, и слёзы катятся по щекам.
- Последний, - успокаивает он, приближаясь с новым инструментам к лицу.
- Перестань! Отпустите! – колочу ногами по полу, но освободиться не могу, и он делает укол в уголок рта.
Очень больно. Но на этот раз кричать я не могу – губы сводит судорогой, они немеют, и боль разламывает мне лицо.
- Отведите её наверх, - говорит Хозяин, поднимаясь с колен, и отряхивая плащ. – Позже продолжим.
Меня отводят, почти относят, на второй этаж, и оставляют в одной из комнат, усадив на диван. Я сижу, сжавшись в комочек, и мысли колотятся в голове, словно рыба о борта лодки. Что происходит? Что ещё за издевательства? Кто эти девушки, которые помогают Хозяину? Это и есть освобождение души? Так и можно «ласты склеить», вот и будет «Освобождение»! И что они собираются делать со мной дальше? Дальше – больше? Хуже?
Паника нарастает, меня уже трясёт от страха и злости, и когда дверь открывается и в ней показывается Хозяин, я вскакиваю с дивана, и бросаюсь бежать. Через комнату, выскакиваю в соседнюю дверь – это оказывается небольшая кухня – и, распахивая окно, вылетаю наружу.
Он что-то кричит в след, но я не слышу, я лечу прочь, и ветер свистит в ушах.
Летала я долго. Летала, раскинув руки, словно хотела обнять все эти улицы, ветер, и весь мир. Я чувствовала себя свободной. Потом устала. Остановилась в воздухе, и тоскливо огляделась вокруг. Все краски вдруг потускнели, в душе заныла невидимая струна. Я оглянулась в ту сторону, откуда прилетела. Я убежала. Убежала, не вынеся издевательств. Зачем Хозяин делал всё это? И главное – делал сам! Словно получал удовольствие от этого садизма! Зачем? Я медленно полетела обратно. Всё, что он делает – не просто так. В этом я уже убедилась. Неужели и эти издевательства не просто так? Зачем? Узнать это я могу лишь вернувшись. И я вернулась.
Облетела дом, и приземлилась на огромный балкон. Села на перилах, и стала ждать, пока за мной придут.
Они пришли скоро. Хозяин и девушки, следующие за ним на расстоянии десяти шагов.
- Ты нарушила правила. Будешь наказана, - голос Хозяина холоден, безжизнен.
Я киваю, пожимаю плечами. Наказана, так наказана.
- Выпороть, - говорит он, едва поворачивая голову в сторону девушек. Они радостно подаются вперёд.
- Нет! – резко говорю я, соскакивая с перил. – Они не тронут меня! Только ты сам.
- Тогда они будут смотреть, - равнодушно говорит Хозяин.
- Нет! – я плачу, но голос не дрожит. – Каждого, кто будет наблюдать, я убью, как только закончится экзекуция!
- Идём, - со вздохом говорит он.
В маленькой комнатке, рядом с балконом, стоят бархатные кушетки и круглые низкие столики.
- Раздевайся и ложись, - Хозяин останавливается возле одного столика – выбирает плётку.
- Убери камеры, - я стягиваю сарафан, оставаясь в трусиках.
- Всё снимай, - он выбирает красную бархатную плётку, потом заменяет на кожаную чёрную.
- Убери, - повторяю я, видя себя на многочисленных экранчиках во всех ракурсах.
Взмахом руки он заставляет все камеры исчезнуть. Я прислушиваюсь – да, исчезли.
Вторым взмахом он начинает наказание.
- Теперь на обед, - спокойно говорит он, через пять минут.
На обед так на обед. Я натягиваю сарафан, странно, спина исхлёстана, но не болит… не слишком болит, и душа не болит… почти… Пусто как-то…
За большим столом собрались все девушки, смеются, едят горячее, салаты и гарниры.
Ешь! – молча приказываю я себе. – Ешь, тело должно быть в хорошей форме, а душа… да что тебе душа! Всё исправиться… всё пройдёт… И я заставляю себя взять с тарелки толстый бутерброд. Вяло жую…
- Можете идти гулять, - разрешает Хозяин, и все торопятся закончить обед. Я вижу, что оставаться за столом не обязательно, сползаю со стула и бреду куда-то…
В туалет. Там наклоняюсь над унитазом, и меня покидает всё съеденное только что. Почему?
- У тебя не в ладу тело и душа, - участливо говорит одна из девушек, она вышла из кабинки, и видела, как меня выворачивало. – Не волнуйся, осталась последняя стадия. А потом всё исправится. Он знает, что делает, это всегда помогает.
- Порка? – удивляюсь я. – Издевательства?
- Ну, каждому своё, - девушка отводит глаза. – Почему-то с тобой он решил работать сам.
- Какая честь, - издевательски говорю я, и ухожу из туалета.
Брожу по дому, пока ноги не отказываются ходить, тогда я останавливаюсь в какой-то маленькой комнатке, и прислонясь к стене, закрываю глаза.
- Ты не пошла гулять? – я вздрагиваю не потому что не ожидала услышать голос, а потому что это Хозяин. И я боюсь.
- Я… устала, - говорю я тихо. Поворачиваюсь к нему, не отходя от стены.
- Если хочешь, мы закончим. Ведь похоже, ты так и не поняла что именно ты делаешь.
- Я? Это ты делаешь! Но ты и сам полностью не понимаешь, что делаешь. А ты всего лишь убиваешь себя во мне.
- Убиваю себя в тебе?
- Да. Это больно. Очень.
- Ты подписала договор, – напомнил он. – Но если хочешь…
- Нет. Продолжай. Надо закончить.
Он кивает.
- Тогда иди на прогулку.
Раз отпустили погулять, я вылетаю на улицу, лечу по проспекту, наполняясь злостью и разочарованием. Ничего не понимаю! Где во всём этом смысл?
В школьном дворе играю первоклашки, шумят, кричат, веселятся. Разозлённая до крайности, я нависаю над ними, и рявкаю так, что они с криками ужаса бросаются врассыпную. Напугала. Зачем? Сама не поняла. Хотела проверить, получаешь ли какую-то радость, когда тебя кто-то боится? Не получила. Может, это я не получаю? А он… Погрузившись в свои мысли, я огибаю школу, влетаю в густую тень от здания, и вздрагиваю…
Хозяин стоит возле стены на уровне второго этажа. Манит меня к себе. Подлетев, я смотрю ему в глаза. Кажется, что сейчас он даст мне пощёчину, и я даже зажмуриваюсь.
- Не делай так больше, - спокойно говорит он. – Напугала ребятишек. Пошли, прогуляемся.
Мы идём по воздуху рядом. Иногда поднимаемся выше древесных крон, иногда опускаемся ниже.
- Ты хочешь объяснений? – спрашивает он вдруг.
Медленно киваю. Хочу.
- Ты хотела прервать со мной связь. Освободиться.
- Но почему… так? – я пытаюсь найти слова. – Почему так… мучительно… и гадко!
- Я избрал самый простой способ – просто делал с тобой всё, что ты ненавидишь. Ты должна возненавидеть меня.
- Зачем? – грустно спрашиваю я.
- Ненависть тебе будет изжить гораздо проще, чем любовь. Ведь уже столько времени прошло, а ты всё ещё любишь меня. И никак не можешь от этой любви освободиться. А если будешь ненавидеть, то сможешь перебороть это чувство гораздо быстрее.
Мы остановились в тени пятиэтажки. Он прислонился к стене, отдыхая, я стояла напротив, уронив руки вдоль тела, обдумывала его слова.
- Ты ведь не просто хотела изменить имя и характер, - вдруг сказал он. – Ты пытаешься изменить свою Нить Пребывания. Оборвать все обязательства, уничтожить все обещания, забыть обо всех и обо всём. Что ж, твоё дело. Когда мы закончим, всё будет так, как ты хочешь.
Я посмотрела ему в глаза. Я хочу забыть его. Уйти от всех воспоминаний о нём. Я хочу… ненавидеть его? Разве этого я хочу?
- Знаешь, а ты ведь всё ещё имеешь власть надо мной, - медленно проговорила я, подлетая ближе, и не отводя от него взгляда. – Я всё ждала, что ты прекратишь издевательства, и станешь прежним. Ты всё ещё можешь – скажи что-нибудь ласковое, погладь по голове, просто нежно погляди – и всё, я снова наполнюсь тобой! И все перенесённые мучения - не в счёт! Но ты снова будешь жалеть меня. А мне не нужна твоя жалость! Не нужна, понимаешь? Я больше не хочу этого! Я хочу освободиться! Но… не так! Не ненавистью! Если я буду ненавидеть тебя, я не только остановлюсь, но и отодвинусь назад! Я мне туда не надо! Поэтому я прерываю договор. И ухожу…
- Опять убегаешь? – усмехнулся он. – Ты убежала там, в доме, но похоже, тебе пошло это на пользу: пока летала, в твоей душе перегорели какие-то чувства. И когда ты вернулась… знаешь, я уважаю тебя за это! Ведь всё произошедшее, взято мной из фильмов ужасов, всё это ты ненавидишь так сильно! Но ты смогла заставить себя вернуться.
- Да. Перегорела, – говорю я. – Но не до конца. А вернулась, потому что хотела перегореть полностью. Выжечь всё связанное с тобой дотла! Но я ошиблась! Этим я не только выжигаю чувства о тебе, а вообще выжигаю душу, понимаешь?! Не остаётся вообще ничего! Только пустота. А я так не хочу. Поэтому, да, я снова сбегаю, не закончив…
- А если я не отпущу? – он пристально смотрит мне в глаза, и я думаю о том, какой же он красивый… как сильно мне нравится… Странно, я думаю это без привычного томления в груди. И тут же понимаю.
- Не сможешь остановить, - говорю я. – Мои чувства наполовину выгорели, но вместе с ними выгорела и твоя власть надо мной.
- Наполовину, - уточняет он.
- Мне хватит, чтоб уйти, - пожимаю я плечами.
- А дальше? Как ты будешь жить дальше?
- Не знаю, - я погружаюсь в туман пробуждения. – Но как-то буду жить. В конце концов, эксперимент не закончен…
…Ставить блок на старой форме имени очень трудно – всё время забываю, откликаюсь на старое. Казалось бы, ерунда – вместо Светы зваться Светлашей, а на самом деле, ох как трудно! Не только мне, но и окружающим. И всё равно – эксперимент надо продолжать. А там видно будет… А я ведь только потом вспомнила, что из-за этого эксперимента, совсем забыла спросить Хозяина Сновидений как он встретился с братом, и как Колдун сумел убедить Эрика помочь забрать у меня искорки? Но ничего, уверена, я ещё встречусь и с тем, и с другим… Эксперимент продолжается…
Глава двадцать седьмая
Мои объятья – дело добровольное.
- Ты переутомляешься? Неважно выглядишь,- слышу я от каждого третьего.
Я улыбаюсь, качаю головой. Не могу же я всем и каждому объяснять, что пустые сны утомляют гораздо больше работы, перегрузок и всего остального.
Вот уже неделю сны мои представляют из себя нечто сумбурное и плоское. Ни цвета, ни запаха, ни глубины. Каждый раз засыпая с какой-то надеждой, я просыпаюсь утомлённая полной бессмыслицей сновидения, которую я даже не могу, как следует запомнить. И хуже всего, что я никак не могу разобраться, почему это происходит. В чём дело-то?
Я ужесточила диету: теперь из моего рациона исчезло всё печенье в шоколаде и пирожные. «Порции» секса, выдаваемые милому тоже стали меньше: тут очень удачно начались ежемесячные женские проблемы, так что особых отговорок искать не пришлось. Днём я старалась уставать как можно больше, чтобы засыпать сразу, как только доберусь до подушки. Тем, кто пенял на то, что я много сплю, шутя говорила: есть совы, есть жаворонки, а я – птица хомяк! Если не ем, то сплю!
Я знала, что рано или поздно тренировки дадут свои плоды, Шадоу я или погулять вышла?
Так и получилось.
… - А теперь следующий конкурс! Участникам надо…
Я улыбалась, проталкиваясь через веселящуюся толпу. Сама не знаю, что толкнуло меня зайти в этот клуб. Они праздновали своё десятилетие, и по этому случаю устроили шоу с конкурсами, играми и танцами. Я ни в чём не участвовала, просто ходила и смотрела…
- А теперь Борьба! Участники в своих костюмах должны будут побороть соперника! Никаких подножек! Только руками! Упираетесь в плечи соперника и выталкиваете его из круга!
Я осмотрела выстроившихся участников – каждый в костюме: мумия, морской анемон, гигантский муравей, принцесса и призрак.
Что-то зацепило внимание… не понятно… так
- Не сплю ли я?...
Ага, вот оно! Мальчик в костюме призрака! Это же Ветерок! Помнится, он хотел помочь мне. Остановить раздачу искорок! Странно, но у меня были смутные подозрения, что тот случай с Колдуном и Эриком не обошёлся без мальчика – ветерка… Надо разобраться… И я решила принять участие в конкурсе…
- Первая пара: Принцесса и Муравей!
Болельщики шумят, кричат, подбадривают…
- Победил Муравей! Вторая пара: Муравей и Анемон! Победил Анемон! Минутку! У нас новый участник! Космический пришелец! Поприветствуем!
Все кричат, свистят и рукоплещут, а я поднимаюсь на сцену. Тело моё в зелёной чешуе, по бокам свисают щупальца, а на голове – обтягивающая шапочка с усиками – антеннками, и длинными, похожими на кроличьи, ушами. Сзади стелется по сцене зелёный чешуйчатый хвост.
- Итак, третья пара: Мумия и Пришелец!
Я подхожу к Мумии, киваю ей, мы становимся друг против друга в нарисованном мелом круге, и упираемся руками в плечи: я мумии, мумия мне. Дан старт, и мы с усилием толкаемся, стараясь вытолкнуть противника и не вылезть за черту самим. Я улыбаюсь, я усиливаю контроль над сном – щупальца взмывают по бокам и охватывают тело мумии. И никто не замечает, что на мне уже не костюм: хвост яростно хлещет по полу, глаза горят расплавленным золотом, а щупальца, удерживая мумию, снимают интересующую меня информацию.
- Победил Пришелец! Следующая пара: Принцесса и Пришелец! Победил Пришелец! Пришелец и Муравей. Победил Пришелец!
Я улыбаюсь. Я дотрагиваюсь щупальцами до соперника и считываю информацию. Я знаю о нём всё. Кроме того, я забираю часть их сил. Жульничаю. Но мне необходимо победить. Идите же ко мне! Идите в мои объятия!
- Пришелец и Призрак!
Вот и ты, голубчик! Иди же ко мне!
Мальчишка озирается – понял, что происходит что-то не то, он бледен, но гордость не позволяет ему отступить.
Я протягиваю к нему руки и щупальца. Нежно… очень нежно… он умоляюще смотрит в мои золотые глаза, но я качаю головой, рано, мальчик, я хочу узнать, что ты натворил…
Собрал все сплетни, какие только мог, по всему миру Сновидений… Разыскал Колдуна… уговорил его сделать так, как он придумал: с помощью Ременных Верёвок насильно забрать несколько искр, сколько получится, и таким образом заблокировать меня… встретились с Хозяином, уговорили… договорились… и сделали…
- У вас всё получилось, мальчик, - шепчу я, нежно сжимая его щупальцами. – Ваш блок действует… ещё как действует! Я остановилась посередине, мальчик – ни туда, ни сюда! Мои сны пусты! Я НЕ ЖИВУ, я существую! И всё ни о чём… Что же ты натворил, мальчик… что же ты натворил…
Я отпускаю его, и он падает за меловым кругом, не выдержав моей мысленной атаки.
- Победил Пришелец!
- Я отказываюсь бороться! – вдруг громко говорит Анемон. Я поворачиваюсь, встречаясь с ней глазами – миловидная, черноволосая девушка смотрит на меня снизу вверх – я всё ещё стою на сцене – и в глазах её – страх.
- Жаль, – говорю я ей. – Ты мне понравилась. Может быть, для тебя я придержала бы свою силу!
И ухожу… всё, что мне было нужно, я уже узнала…
Вот и всё… Против лома, как известно, нет приёма… если нет другого лома, разумеется… и где интересно мне взять этот лом? Вот так удружил мальчик - ветерок...
Я мрачнела день ото дня… Блок мощный, не сломать… и никакие диеты не помогают… что я теперь так и буду - жить наполовину? Конечно, я сама виновата, позволив Снам стать частью моей жизни, гораздо более сильной частью, чем Явь, но теперь ничего не поделать – чтобы Явь стала сильнее, надо сначала разобраться с путаницей в Сновидениях, надо закончить ЭТУ историю. А для этого необходимо сломать блок! Но как?
И каждую ночь, засыпая, я взывала к Хозяину Сновидений и Колдуну. Просила. Молила. Звала на помощь…
- Что-то ты грустная, - сказал мне друг. Он со своей девушкой пришёл к нам в гости, и мы решили, что душе требуется праздника. Праздник предстал в виде трёх бутылочек коктейля и бутылки вермута. Хорошо посидели. Развезло меня быстро, но настроение уползло «в ноль» и подниматься не хотело.
- Что-то как-то… - я подумала объяснять ли ему. Потом решила: всё равно я рассказываю ему о всех своих «сновиденческих прибабахах», так может он чего подскажет?
- Как сломать блок? – ничего не объясняя, в лоб спросила я. – Но не материальный блок, а… в общем такой…
Он понял, и некоторое время мы прикидывали разные варианты. Но ничего путного не придумали.
- Так было уже?- спросил он. – Может попробовать что-то из старых испытанных методов?
Я уныло вздохнула. Не было так. Никогда.
- Что делать-то? – я скривилась. Когда я пьяна, слёзы у меня так и лезут из глаз. – Мне очень надо сломать этот блок! Где выход?
- Там же, где и вход, - пошутил он.
Тогда я была слишком нетрезвая, чтобы придать нужное значение его словам, но потом, всё обдумав, поняла: а ведь он прав! Старые способы – самые верные! И кое-что попробовать всё-таки можно! И выход – он действительно там же, где и вход!..
…Конечно, эта школа была трёхэтажная. Я вошла туда, смешалась с толпой учеников и посетила несколько уроков. Что мне было нужно? Что я хотела услышать? Я ещё не знала, но точно не услышала, иначе уже принялась бы действовать. Зато поняла следующее: в этой школе образцовый порядок. На уроках тишина даже в старших классах. Никто не бузит, все слушают учителя. Почему? Жажда знаний? Вкусный гранит науки? А потом я наткнулась на группку первоклашек во главе с двумя старшеклассницами.
- Ни в коем случае не делай так, чтобы тебя выгнали с урока! – строго говорила одна из них раскрывшим рот первоклашкам. – А то никто не поручится, что ты доживёшь до конца урока!
- Почему? – пискнула одна девочка с большими бантами в коротких косичках.
- Потому что эта школа принадлежит демону! – страшным шёпотом поведала старшеклассница. - Во время уроков лишь двое могут ходить по коридорам школы: директор, и демон Блэкмор! Если вы больны или вас отпустили, то всё нормально! Но если вас выгнали, он придёт за вами и тогда…
Первоклашки испуганно пискнули.
Вот оно! Вот что я хотела услышать! Значит, обязательно надо, чтобы выгнали из класса? Что ж…
Нет, в этом классе вовсе не был образцовый порядок: кому интересно, те слушали надрывавшуюся учительницу, остальные разговаривали, читали, смеялись. Я думала, что бы такое отчебучить, и к счастью мне повезло: на задней парте двое парней достали гитару, и принялись петь похабные песенки про всех сидящих в классе.
Я встала, под недоумевающим взглядом учительницы подошла к паре и со всей силы влепила одному из них пощёчину. Только звон пошёл!
И повернувшись к учительнице, выжидающе уставилась на неё.
Она медленно налилась помидорной краской под моим взглядом.
- Вон из класса! – гаркнула она.
Класс ахнул, но я быстро «сделала ручкой» и выкатилась за дверь.
Я медленно шла по коридору, и рукой вела по окрашенной гладкой стене. Стена отдавала мне крохи информации, сохранившиеся в школе. Вот портрет директора – представительный лысый мужчина, сидящий в кресле… Демон… да, эта школа его… она была разрушена… а он очень хотел жить именно тут… и ему подарили эту школу с условием, что он её восстановит… И будет забирать лишь тех, кого выгонят с урока… И подарил её демону… Кто бы сомневался…
Блэкмор… нет, не так… демон не любит, когда сокращают его имя… да и невежливо это… лишь Он позволяет себе сокращать имя демона…
А как полностью? Стена отдала мне кроху воспоминания… вот и имя…
Я шла по коридору третьего этажа… Я искала ответ на свой вопрос…
Шуршание ткани привлекло моё внимание – из-за угла вышла высокая фигура в чёрном плаще. Плащ развивался, шуршали многочисленные складки, и я видела под плащом элегантный костюм. Я ждала, пока он приблизится. Он – моё спасение. Он – даст мне то, что я хочу.
Демон остановился в двух шагах от меня. Склонив голову, вопросительно посмотрел алыми, но почему-то красивыми, глазами.
- Во время уроков по коридорам школы ходят лишь двое: директор школы и демон. Но как выглядит директор, я знаю. Приветствую тебя, демон Блэкмориарт.
- Только за то, что ты произнесла моё имя полностью, я не убью тебя сразу, – сказал он равнодушно. - Удивишь меня ещё чем-нибудь?
- Можно я обниму тебя?
- Удивила, - приподнял он бровь. – И что дальше?
- Дальше? – не поняла я. – Так можно или нет?
- Ты шутишь? Или не знаешь, что бывает с теми, кто прикасается ко мне?
- Знаю, - пожимаю я плечами. – Они получают то, что хотят: спокойствие, тёплую темноту, в которой так приятно раствориться и уснуть. Это мне и надо. Я устала, демон. Сны мои пусты. Я просто хочу забвения.
- Кто ты? – смотрит пристально. Ну почему мне никто не верит, стоит сказать правду?
- Я та, кто ищет покоя. Всего лишь человек. Человечек. Маленький и уставший. Так можно мне обнять тебя?
- Да.
И я дотрагиваюсь до чёрных гладких складок плаща, таких холодных и приятных на ощупь. Я кладу голову ему на пояс – выше не достаю – и погружаюсь в эти складки вся, с головой. Темно. Спокойно. Безопасно.
Я принимаю эмоции демона. Он думает, знаю ли я, что те, кто получает забвение с его помощью, растворяются в плаще демона полностью, и питают Блэкмориарта силой. Я знаю это. Но мне всё равно. Я устала. Я тихо смеюсь над его растерянностью, и думаю о том, что мальчик-ветерок старался напрасно: я всё равно добровольно отдаю мою силу, и даже так - не тратя душу - отдаю жизнь.
- Здравствуй Блэкки, - усталый голос звучит тихо, но я вздрагиваю, будто от раскатов грома.
- И тебе привет, Хозяин. Что заставило тебя посетить мою школу? Я правил не нарушал.
- Знаю, Блэкки. Я пришёл не с проверкой, а с просьбой.
- О!? Это любопытно. И какая же просьба будет у всемогущего Хозяина Сновидений к ничтожному демону школы?
- Отпусти её.
Блэкмориарт фыркнул. А потом принялся смеяться.
- Хозяин Сновидений принимает участие в какой-то девчонке? Это и есть твоя просьба?
Я напряглась. Неужели отпустит? Не хочу!
- Это моя просьба, демон, - ни малейшей угрозы в голосе. Непривычно даже. Хотя кому угрожать-то? Все из кожи вон лезут, лишь бы угодить ему.
- Кто она? – вдруг спросил Блэкмориарт. – Не верю, что ты бы стал беспокоиться о простой девчонки, Хозяин. Ты пришёл в мою школу, и быстро пришёл! Я ведь только-только позволил ей обнять меня. Так кто же она?
Ну, давай! Давай скажи ему, что я Шадоу! – метались злорадные мыслишки. – Скажи и посмотри, отпустит ли он меня.
- Она просто ребёнок, Блэкки. Заблудившийся, несносный ребёнок. Отпусти её.
- Хозяин ты же знаешь, - вкрадчивый голос демона ввинтился в уши, - Мои объятья – дело добровольное. Я никого не заставляю.
- Другое дело, что и отбрыкаться от твоих объятий нет никакой возможности!
- Есть немного, - повинился демон со смешком. – Но её я не заставлял. Она действительно САМА попросила об этом!
- Несносный ребёнок! – с раздражением проворчал Хозяин. – Вечно её угораздит… но ты зря надеешься. Она жестока. Уйдёт и не оглянется.
- Уйдёт? Шутишь? Она слишком глубоко в складках плаща! У неё нет никакой возможности выбраться оттуда!
- Ты просто не знаешь её. Не знаешь её так, как я, - грустно сказал Хозяин. И неожиданно добавил: - А меня она никогда не просила об объятиях…
И тут мне становится смешно. Невыносимо! Ужасно смешно! Просто лопнуть хочется! Я трясусь от смеха… и
…просыпаюсь. Вздыхаю, и качаю головой. Прости демон Блэкмориарт, Хозяин был прав – ушла. И обернуться у меня не получилось. А вот насчёт того, что ни разу не просила об объятиях… Я усмехаюсь – мои объятия дело добровольное, Хозяин… мои объятья – дело добровольное…
Глава двадцать восьмая
Я выхожу на охоту.
- Не сплю ли я? – улица обрела чёткость, стала более яркой и осязаемой. Я помотала головой – шумит листва высоких тополей и клёнов, болтают и смеются девчонки, идущие рядом со мной. Куда мы идём? Ах, да! Мы идём в магазин Магических амулетов…
…Как долго длится моё бесполезное время… Какими быстрыми и бессмысленными стали мои бесполезные сны… Блок, чёртов блок, как же мне сломать тебя? И помощи-то не допросишься… а может, не у того прошу? Вцепилась я в Хозяина Сновидений, но ведь есть ещё Колдун. Он тоже причастен к моему блоку, он тоже имел место в моих приключениях, небольшое место, но всё-таки… Однажды Колдун уже предлагал мне Амулет, но я не взяла, может быть попросить его снова? На этот раз – возьму… Нет, сначала надо попытаться самой, мне ведь уже не суть важно в каком виде попадёт ко мне Сила, каким будет её узилище, главное – чтобы попала!.. Надо порыскать по миру Сновидений в поисках подходящего Амулета, Талисмана или ещё чего им подобного…
- Вон там лавка Магических Книг! – одна из девочек указывает через дорогу.
- Но там нет никаких Амулетов! – возражает вторая.
- А вдруг есть?
- Да нет, говорю тебе!
- Я всё же посмотрю, - прерываю я спор, и бегу через дорогу…
Всё расплывается… двоится… множится… - Не сплю ли я? – шепчу с усилием своё «заклинание», и верчусь с боку на бок… мне нужно обратно… мне нужна книга об амулетах…
…Обратно к девочкам я возвращаюсь с книгой, она большая золотистая с алыми отблесками, и объёмной выпуклой надписью на обложке «Книга-продажа «Чаровые Амулеты и Талисманы». Книга тяжёлая и хотя обложка гладкая и прохладная, приятно греет руки.
- А вон там Магазин, - указывает одна из девочек, я поворачиваюсь в ту сторону, но тут краем глаза цепляюсь за знакомую фигуру…
- Эрик? – вслух спрашиваю я, и, не обращая внимания на недоумевающих девчонок, срываюсь с места и бегу следом за мелькающим среди деревьев белым плащом. Но он движется слишком быстро, и тогда я взлетаю, и пролетев расступающиеся деревья, вижу посреди спокойного двора высокую башню. Она похожа на шахматную фигуру ладьи, только квадратная, а так никаких различий. Белое, мелькнув, пропадает наверху, и я, не раздумывая, мчусь туда же…
Я увидела их, ещё не успев приземлиться на серый камень башни. Они стояли возле противоположного края, и целовались. Я, молча, смотрела на них. Потом он что-то сказал ей, шагнул через серые квадратные зубцы «ладьи» и исчез, а Велга повернулась ко мне.
- Привет, - она выглядела чуть смущённой, но гордой и довольной.
- Привет, - я кивнула ей, прошла к зубцам и уселась на холодный камень. Раскрыла книгу.
- Ты сердишься? – спросила Велга. – Что мы теперь вместе?
- Что? – я потрясла головой – реальность сновидения опять начала уплывать. – Нет. Не сержусь.
- Понимаешь он нашёл меня, мы начали разговаривать… а он же мне жизнь спас… ну, тогда помнишь? Вот я и… как бы я отказалась?
- Спас тебе жизнь? – я с интересом посмотрела на неё. Знает ли она, как было на самом деле? Значит, он не рассказал? Что ж, наверное, у него были на то причины.
- Нет, понимаешь…. - она говорила… говорила…
Я рассматривала книгу. Большие, красочные картинки, выпуклые и твёрдые. Под ними – текст: как называется Амулет или Талисман, какую силу имеет, как действует… Выбираешь понравившийся, платишь: плата тоже разная, и кладёшь на картинку ладонь. И Книга продаёт тебе Амулет. То есть, он становится настоящим! Я внимательно читала книгу…
- Да выскажись ты! – сердито крикнула Велга. – Разве ты не ревнуешь?
- Ревную? – мне стало и смешно и грустно… и немного противно. – Тебе так хочется знать, что я думаю? Ладно, слушай! Я думаю – он играет! Ты считаешь, он нашёл себе новую любовь? А я думаю – новую игрушку! Разве ты не заметила, что он не постоянен? К тому же то, что я больше не прошу его помощи, и не ищу с ним встреч - не даёт ему покоя, он пытается заставить меня страдать и ревновать, а иначе зачем он показался мне на глаза, когда летел к тебе на встречу? Он всё ещё ко мне неровно дышит, Велга, всё ещё помнит. Потому что всё произошедшее между нами – пусть это было быстро, очень быстро – но было сильно, глубоко и серьёзно! И пусть серьёзно только для меня, но на нём это тоже отразилось, Велга! Ревную ли я? Нет! Люблю ли? Не знаю! Но я готова отпустить его, а он меня - нет! А теперь отстань, я дочитаю, - и я уткнулась в книгу, а Велга, с изумлением отступив на несколько шагов, стала рядом, безвольно уронив руки вдоль тела.
Чаровые Амулеты и Талисманы все, как один, имели Структуру Зверя. То есть, имели сущность какого-нибудь животного, и даже выполнены были в виде животных – Голова кошки, волк, бегущий по равнине, распахнувшая крылья сова…
И все они меня не принимали. Шипели, рычали, плевались, едва я пыталась к ним прикоснуться. Это было предупреждение – Амулеты и Талисманы не подходили ко мне по структуре Души. Я, правда, слабо представляла себе, что это такое, но уже поняла – купить что-то из Книги-продажи у меня не получится. Да и хочу ли я этого? Всё-таки Душой Браслета была Человеческая Душа… Рас… дурак…
- Всё равно, ты просто не признаёшь, что злишься! – подала голос Велга. – Ведь ты осталась одна, а Хозяин Сновидений со мной!
- Хозяин? – я поднялась с зубцов. – Да, конечно… Хозяин! Но знаешь в чём дело, Велга? Для тебя он всё ещё Хозяин! А для меня – просто Эрик… - и взлетая спиной в голубое летнее небо, и видя на лице Велги искреннее недоумение и обиду, я смеялась…
…Первая попытка не удалась – осталась я без Амулета. Но не всё потеряно, теперь я собираюсь лично попросить об этом Колдуна. Дело за тем, чтобы отыскать его, но это обязательно должно у меня получиться. Уже просыпаясь, я поняла, почему мне было так трудно контролировать сегодняшний сон – И Эрик и Колдун принимали в нём участие: Эрик показал, что встречается с Велгой, подразнил, а Колдун… он дал мне Книгу об Амулетах и Талисманах… Это он написал её, я поняла это, когда взяла её в руки. Тут мне помогло то, что ранее я дотрагивалась до полоски-резюме Колдуна. Теперь мы были связаны, совсем немного, крохи, но всё же… И тот Зверь, что был с Колдуном – я видела похожий Амулет в Книге, и ещё одна подсказка – Поляна, где я разговаривала с Колдуном, называется Чаровой. Жаль, что я не знаю имён Колдуна, было б легче вступить с ним в контакт и вообще отыскать его, но чего нет, того… со временем узнаю! Итак, у меня появилась новая цель – Колдун! Держись брат Хозяина Сновидений! Я выхожу на охоту!
Глава двадцать девятая
Заклинания слов
Когда я была маленькая, то читая сказки, всегда удивлялась: зачем волшебники и волшебницы, колдуны и колдуньи придумывают разные заклинания? Зачем бормочут всякие смешные слова и размахивают руками? Разве нельзя так – посмотрел, сощурился и готово! Чудо произошло! Повзрослев, я так и не поняла, для чего размахивать руками, но в полной мере постигла тайну бормотаний. Поняла, для чего придумывать магические формулы и составлять заклинания. Просто-напросто так легче! Ведь слова – материальны! Если сотни раз на день думать о чём-то и желать этого… то это не произойдёт. А вот если произносить своё желание вслух, тогда может исполниться! Поняв это, я пришла в ужас! Люди за день говорят миллионы желаний! И желания эти отнюдь не всегда хорошие и добрые, совсем не все из них идут на благо обществу!
К счастью мало просто раз за разом повторять желание. Надо правильно его сформулировать! Например: «Хочу, чтобы у меня появилась новая машина!» и «Хочу новую машину!» - два одинаковых желания, но два совершенно разных заклинания! А «Хочу, чтобы у меня была новая машина!» - вообще третье! И неизвестно какое из них правильное, и какое сработает. Может статься, что сработает другое, четвёртое заклинание! Так что… Чаще всего у людей получается правильно формулировать злобные пожелания и проклятия. Наверное, потому, что у проклятий и злобных высказываний самая простая структура составления. У хороших – сложнее. Так уж устроен мир: гадости – пожалуйста, с большим удовольствием, проще простого! Что-то хорошее – самый настоящий терновый путь! Хочешь получить радость? Сперва помучайся!
Вот я и мучилась. Теперь, ложась спать, я взывала к Колдуну. Просила о встрече. О разговоре. То, что я узнала из последнего сна о Чаровой поляне, облегчило мне задачу и помогло в составлении моего «просительного заклинания». Мне нужен был Колдун, однако вовсе не улыбалось встретиться с каким-нибудь злобным колдуном, а их в Мире Сновидений, как… короче очень много, поэтому я старалась тщательнее составлять просьбу. Плюс ещё несколько уточнений в формулировке и теперь моё заклинание звучало так: «Колдун с Чаровой поляны, брат Хозяина Сновидений Эрика, я прошу тебя о встрече!». Не хило, правда? К своей гордости могу сказать, что сформулировала я всё правильно – сны мои наполнились магией, заклинаниями и чарами – это означало, что идёт перелом, что Колдун слышит меня, чувствует.
Два дня прошло не впустую, но впритирку. Я выяснила, что Колдун предпочитает мои предрассветные сны, тогда как Эрику больше нравилось дополуночное время. А на третью ночь я получила первый ответ на свои вопросы, первая встреча состоялась.
… Я появилась на светлых деревянных ступенях, и за спиной у меня хлопнуло – дверь закрылась. Ступени были такие светло-жёлтые и так сильно пахли свежим деревом, словно их только что срубили. Узкий коридорчик со светло-жёлтыми деревянными стенами и единственной ярко горящей лампочкой.
И десять ступеней вверх. Я взбежала по ним и застучала в светлую дверь. Стучала, пока не ощутила, что за дверью кто-то есть.
- Могу я войти? – спросила я, когда дверь открылась.
- Если хочешь, - ответил Колдун. Без своего чёрного плаща с высоким острым капюшоном, но в коричневой, с чёрным узором рубашке и свободных чёрных штанах (вся одежда мягкая и любимая даже на вид), Колдун был едва узнаваем, и почти не похож на своего брата. – А можешь спуститься и выйти на улицу.
Я нерешительно оглянулась на дверь внизу. Боязливо и с опаской, будто за ней скрывался монстр. Я помотала головой, прошептала «Не сплю ли я?», поняла, что дверь уже не ведёт на улицу – за ней и правда монстр, и поднялась на ещё одну ступеньку.
- Я пришла поговорить с тобой, и если позволишь, я войду.
- Что ж, - он сказал это не слишком уверенно, будто сомневался, стоит ли меня впускать. Однако посторонился, пропуская меня в квартиру.
Отделка деревянная, повсюду картины, а некоторые стены задрапированы тканями, мебель тоже деревянная и низкая. Я и не знала, что у Колдуна в городе есть такая квартира! Здорово.
Продолжая искоса поглядывать на меня, Колдун прошёл к мягкому дивану, обтянутому светлой, с жёлтыми цветами, тканью, и уселся на него. Я подошла ближе. Но что делать и говорить – не знала.
- Ты не сердишься, что пришла? – осторожно поинтересовалась я, и сделала первое, что пришло в голову – опустилась на колени возле Колдуна, и опёрлась на диван локтями.
- Я не… не сержусь… - он сглотнул, и сделал судорожное движение – будто хотел от меня отодвинуться.
- Что ты… - я посмотрела ему в глаза и вдруг всё поняла.
Колдун боялся! У него уже долгие годы не было женщины, и он боялся моих, даже случайных прикосновений! Боялся сорваться! Тем более, что знал о моей слабости к его внешности. Ох, зря я это поняла! Потому что, как только поняла, мне сразу же ужасно захотелось к нему прикоснуться! Прижаться! Обнять! Да много ещё чего захотелось! Я даже губу закусила от вожделения!
- Не сплю ли я? – пробормотала я, чтобы прийти в себя. Зря я это сказала! Секс во сне – это же здорово! Но плохо то, что это неуправляемо! Я сдвинулась вправо, и положила руки на колени Колдуну, а голову – на руки. И тут же меня захлестнула волна желания! Застонав от сознания собственной глупости, я подняла голову, взглянула в глаза Колдуна… И прочла там такое желание и нетерпение, что меня просто с головой накрыло! Он дёрнулся вперёд и прижал мою голову к своим коленям. Зря он это сделал! Волна желания превратилась в пылающую бездну чувств! Я рванула его рубашку, распахивая её… За секунду я расстегнула его брюки…
- Ооо!!! – только и вырвалось у него, когда жадные губы нашли его «корень жизни». Больше он ничего не говорил, только стонал, и побелевшие пальцы сжимали и скручивали ткань на диване…
«Сейчас проснусь!» - вдруг поняла я, когда до апогеи наслаждения оставалась доля секунды… Нет, нет! Не хочу!.. меня резко подкинуло вверх, диван отдалился и ещё не пришедший в себя Колдун не понял что происходит…
Спиной я ощутила серую полудрёмную пустоту… Не сплю ли я? – отчаянно шептала я, зная, что стоит коснуться этой пустоты, и я сразу окажусь под одеялом на своём диване… Не сплю ли я! Колдун! Помоги! Позови меня обратно!.
…И он позвал…
Его квартира имела странную форму – форму равностороннего креста, или плюса. В этот раз я появилась посредине «плюса», в центре квартиры. Отсюда было видно большое окно – я стояла прямо напротив него, а передо мной стоял стол. И опираясь на него, лицом ко мне стоял Колдун. Он молчал. Я тоже не знала, что сказать. Внезапно послышался звук открывающейся двери, и справа метнулась гибкая тень. Скользнув к Колдуну, она уселась на стол, примостившись руками на плечо Колдуна. Я с удивлением смотрела на эту девушку. Она напоминала киборга – высокая, гибкая, а по бокам – и лицо и руки и талия и ноги – проходят серебристые металлические пластины. Веки девушки нежного сиреневого цвета, и слабо мерцают, это тени такие? Она была обнажена, но все интимные места тоже были заключены в полоски «жидкого серебра». Короткие волосы были сиреневато-серебряные. Я шагнула ближе, всматриваясь в серебряно-синие глаза девушки… Лавина ощущений обрушилась на меня… через несколько секунд я знала всё об этой девушке…
« Галя Гернет рвала и метала. Рвала многомиллионные залы на сотни фотовспышек, миллиарды восторженных воплей, и на клочки одежды для озверелых фанатов. Метала со сцены сияющие улыбки, сюрикенами вонзающиеся в сердца поклонников, и отравляющие их жизнь… Галя Гернет – поп-звезда мирового масштаба!.. Она пела, танцевала, и блистала… и она ужасно скучала и ненавидела всё это! она стала звездой по контракту, за долги, и не имела права уйти. И не жила своей жизнью… И вот однажды совершая очередной шопинг, Галя забрела в маленькую лавочку, где продавались магические предметы. Она не верила во всю эту «бредятину», и решила развлечься – купила Демонический Свиток Вызова, и вызвала Демона… она не прочитала предупреждение, написанное в самом низу Свитка, мелкими буковками, и появившийся Демон разорвал её на куски… А Колдун, кому принадлежала эта самая лавка магических предметов, Колдун, пропустивший, что с африканскими вазами в продажу попал Демонический Свиток, не смог избавиться от своей вины. Он собрал с места трагедии Духовную Память, и воссоздал девушку. Правда это была не та Галя Гернет, что раньше. Теперь она выглядела вот так – полуживая, полусеребряная фигура, и ещё она находилась в бессознательном состоянии пока… Пока Колдун не отобрал у меня искорку Души. Теперь я знала, куда делась одна из Искорок. Она оживила эту девушку – Галину Гернет… Хотя нет… теперь её звали не так…»
Колдун погладил девушку по тонкой гибкой руке, и вздохнул. Я поняла, что он удивлён – она никому и никогда не показывалась. Жила тут, в этой квартире – Колдун именно для неё купил это квартиру – и никогда никого не принимала, никого не звала, ни к кому не выходила. А вот ко мне вышла… что ж, всё-таки у неё кусочек моей души… словно часть меня… Колдун вытянул руку, показал мне куда-то. Я оглянулась. Слева на стене, в глубине квартиры, в одной стороне «плюса», на стене висела обычная грифельная доска. Колдун взмахнул рукой, из воздуха возник большой кусок мела, и начал выписывать на доске слова. Всего два слова…
«Гемельза» - прочла я первое. «Гизер» - появилось второе.
- А теперь пора, - шепнуло мне сознание и, не успев обернуться к Колдуну, я проснулась…
…Что ж. Эти два слова сказали мне многое. Теперь я знала к кому попала одна из тех насильно отнятых Искорок. Знала и одно из имён Колдуна. Гизер. Похоже на что-то восточное. В свой список я написала Гемельзу. Потому что – одна искорка на одно имя. На букву Г – Гемельза. А другие две – одна на второе имя Колдуна, это точно, третья кому? Со временем узнаю… Поняла я и почему Колдун предпочёл написать имена, а не произносить их. Во многих поверьях и легендах говориться, что нельзя распространяться о своём Истинном имени, так как сильный маг может через твоё имя взять власть над тобой. И лишний раз произносить своё имя вслух тоже нежелательно. Особенно такому могущественному и одновременно уязвимому существу, как Колдун. Вот он и не произнёс. Но почему он вообще мне его сообщил?
- Наверное, за то, что ты так хорошо поняла его «мужские страдания»! – ядовито усмехнулось моё отражение в зеркале, и я возвела глаза к потолку – ну вот, начинается! Ещё будут тут вякать всякие! Потом вспомнила, что я сильнее, обозвала отражение по имени, взяла над ним власть, и отправилась умываться…
Глава тридцатая
Не оставляй меня
На протяжении своей жизни человек обязательно видит страшные сны, кошмары. Вряд ли ему это нравится, зачастую человек не понимает, почему должен терпеть подобное, но кошмары необходимы. Испытывая ужас и потрясение от увиденного, человек очищается от осадка, который образовался на протяжении всех виденных за это время снов. Чистятся фильтры души. У каждого человека свой определённый промежуток времени, когда кошмары повторяются. Избавиться от них невозможно, надо просто понять, для чего они предназначены, и научиться в какой-то степени контролировать их.
У меня чистка происходит раз в месяц. Сначала я тоже не понимала предназначение страшных снов, и с ужасом ждала той ночи, когда приснится кошмар, но потом научилась контролировать своё, а иногда чужое, поведение во снах, и даже поняла, скрытый смысл кошмаров, могла примерно предсказать по увиденному, что будет происходить днём в Яви. В основном я расправлялась с кошмарами двумя способами: переводила в эротический сон – если атмосфера и персонажи соответствовали, или же просто «гасила» страшные моменты, переводила их в «тягомотину», а то и вовсе просыпалась…
…В школу я забрела случайно, сперва и сама не поняла, как оказалась в обширном полутёмном вестибюле, потом пошептала «Не сплю ли я?» и отправилась на третий этаж. Почему-то было зябко и вообще не по себе. Сзади хлопнуло, и тут же погасла половина лампочек.
- Опоздали! – мимо меня с воплем пронеслась полная взъерошенная девчонка. Я обернулась, чтобы увидеть, как она колотит в закрытую дверь, дёргает ручку и пинает дверь ногами.
- Опоздали! Опоздали! – она повернулась ко мне безумным видом. – Не успели выйти!
- И что? – не поняла я.
- Как что? Ты не знаешь? После последнего звонка нельзя оставаться в школе! Тут монстры!
- Чушь какая, - вздохнула я. – То демон бродит по коридорам во время уроков, то после закрытия в школе монстры. У вас, что, нормальных школ нету? – я отвернулась и побрела на третий этаж. Надо же извлечь хоть какую-то выгоду из того что я тут застряла.
- Куда ты? – девчонка кинулась следом. – Не уходи, мы должны держаться вместе!
- Зачем? – спросила я, но она не успела ответить – из коридора второго этажа выглянула жуткая морда: зелёная, с пупырчатыми наростами, оскаленная острыми зубами. Девчонка завизжала, и монстр вышел нам навстречу, почуяв добычу.
- Бежим! – я рванула её за руку, и мы понеслись по коридору прочь от урода. Он рёвом кинулся за нами.
Началась безумная гонка. Школа и впрямь наполнилась всевозможными монстрами, каждый из которых возжелал сожрать нас. Мы бегали, прятались, удирали. Девчонка визжала и плакала, а я никак не могла сосредоточиться, и понять, как же взять контроль над сном.
«Не сплю ли я? Не сплю ли я? Это сон! Сон!», - шептала я себе, лихорадочно отыскивая выход. Нашла.
- Хватит бегать! – я резко остановилась и подняла с пола только что появившееся оружие – смешно сказать: душевую лейку с остатком шланга!
- Бери! – нимало не смущаясь, я кинула вторую лейку девчонке. – Обливай их! Быстро!
Она дрожала, но лейку взяла. Монстры и правда боялись воды. Точнее, не боялись, пёрли напролом, но от воды таяли, расплываясь грязными лужами по ступеням лестниц и полу.
- Так-то лучше, - сказала я, опуская своё «оружие».
- А мой?! – раздался визг девчонки. – Он не тает!
Действительно, преследующий её безголовый двухметровый урод, с длинными когтистыми лапами, был весь облит водой, но исчезать не собирался.
- Сейчас! – я направила свою лейку. – Лей, чего встала?!
Монстр утробно заворчал, но всё же не выстоял – распался на противные коричневые куски.
- Надоело! – я отшвырнула лейку на пол. – Смотри! Уже утро! Дверь открыли?
- Рано, - девчонка затряслась. – Сейчас будет самое страшное!
- Самое? - пожала плечами. Мне ужасно надоело в этой школе.
– Я пошла, - махнув девчонке рукой, я спрыгнула с перил третьего этажа в лестничный пролёт и взлетела к окну под потолком. Распахнула его, но вылетая на улицу, почувствовала, как что-то тянет меня назад.
- Куда же ты? – пропищал сзади тонкий противный голос. – Ты же не посмотрела самое страшное!
Сверху вдруг упала тонкая сеть. Я попыталась ускользнуть в сторону, но ничего не вышло. Сеть была из каких-то энергетических нитей, она впилась в кожу и потянула к земле. Я рвала тонкие путы, силилась освободиться, и хоть с трудом, но всё же летела прочь от школы.
- Упрямая какая! – пропищал голосок, и в поле моего зрения появилась толстая безобразная тётка. Невысокая, даже ниже меня ростом, одетая в чёрную обтягивающую футболку. Жирная грудь и живот перекатывались под тканью валиками. Чёрные сальные волосы тётки сосульками висели по бокам, падали на лицо.
- Не хочешь на земле, пошли на дерево, - тётка посмотрела на меня маленькими чёрными глазками, едва видными из-за жирных щёк. – Я съем тебя на дереве, - она хрипло рассмеялась и вдруг распахнула пасть. Острые чёрные зубы, на которых засохла кровь давних жертв. Меня передёрнуло.
- Думала всё так просто? – пищала тётка. – Это я главная в этой школе! Я наполняю её монстрами и гоняю оставшихся по этажам. Кто выживет тому приз! Выжившего съем лично я! Гордись, ты победила! Да ещё умудрилась убить половину моих слуг! Представляю, какая ты вкуснятина! – она облизнулась грязным толстым языком.
Мы приземлились в развилке высохшего дерева. Тётка плюхнулась, опершись спиной на ветку, меня она усадила напротив.
- Подожди! – я чувствовала, что никак не могу избавиться от сети, надо было потянуть время. – Ты хочешь просто съесть меня? Неужели тебе больше ничего от меня не надо?
- Нет, - рассмеялась она, но в глазах мелькнуло сомнение.
- Ну, скажи! – я внутренне вздрогнула, представив какие могут быть желание у этой людоедки. – Может быть, я что-то могу сделать для тебя? Скажи! Ведь съесть меня ты всегда успеешь!
Она поколебалась, но решила:
- Ладно, доставь мне удовольствие! А потом я тебя сожру! – и она вновь показала оскаленную пасть.
- Удовольствие? – внутренне меня вывернуло от омерзения, но на лице никак не отразилось. – Ты имеешь в виду… какие твои эрогенные зоны? - я не хотела переводить этот кошмар в эротику, но что-то никак не получается скинуть сеть.
- Живот, - она почесалась длинными чёрными когтями. – Помассируй мне живот.
Я сдержала вздох облегчения – всё легче, живот не самое страшное, и вздох отвращения – грязный жир проступал через тонкую натянутую ткань и пачкал пальцы. Я мяла ей живот, массировала, и незаметно пыталась перетереть сеть на ногах, меняла позу, якобы отсидев ноги, пыталась зацепить нити за жёсткую кору.
Тётка наслаждалась, но я видела, что постепенно удовольствие сходит на нет. Вскоре в животе её начало бурчать, и я пришла в ужас – сейчас она опять оскалиться, а сеть по-прежнему на мне, и почему-то не получается проснуться!
«Не сплю ли я?!» - я едва не закричала это вслух.
Тётка раскрыла рот, я резко отдёрнула руки, намереваясь свалиться с дерева, если надо, но она вдруг широко зевнула, захлопнула пасть и замерла, прикрыв веки. А я внезапно ощутила, как меня тащит в сторону от дерева. Спиной вперёд я слетела с развилки и колыхаясь, будто лист на ветру, полетела прочь. Я ожидала, что тётка поднимет крик и кинется за мной, но она лишь смотрела перед собой осоловелым взглядом, и не двигалась.
Меня проволокло по воздуху несколько метров, швырнуло влево, и сильные руки подхватили меня, словно ребёнка – посадив на сгиб руки, голову на плечо, прижали к груди, и высокая фигура в чёрном плаще полетела, унося меня прочь. Сеть тут же рассеялась.
- Колдун?! – сердце радостно подпрыгнуло – я спасена!
- Нет, - тихо ответил он, и слегка откинул капюшон с лица. – Это я.
- Эрик! – сердце сжалось и замерло в растерянности. От изумления я разжала руки, и если бы он меня не держал, свалилась бы на асфальт. – Ты… почему ты?
- Потому, - он бережно прижал меня к себе и ускорил полёт.
Потом был какой-то магазинчик (мой магазинчик! Я там работала!) и узкая кушетка, на которую он уложил меня, намереваясь сесть рядом, но я вцепилась в него и не пожелала отпускать.
- Эрик, Эрик – шептала я, и даже не плакала – от страха, изумления и глубокой радости все слёзы куда-то делись. – Не уходи! Пожалуйста, не уходи!
Куда делась моя гордость, мои обиды и сомнения? Одно желание прижаться как можно крепче и никогда не отпускать… А если он не захочет…
- Не уйду, - он приник ко мне, продолжая обнимать.
- Как хорошо, - я прижималась к его плечу, чувствуя теплоту кожи, тонкий запах туалетной воды. Всё реально! Какие к чёрту сны?
- Эрик, - сердце ноет, ноет… уйдёт ведь, или я уйду…
- Я скучала, - бормочу я ему в шею. – Я так скучала по тебе…
- И я, - он гладит меня по голове, трётся носом о висок. – Ты не представляешь, как я скучал…
Всё плывёт… «тягомотина» очнулась и начала действовать…
- Вон тот паровозик! – указывает женщина на полку с машинками.
- Этот? – я лезу доставать. – Извините, но он выставлен для демонстрации, это брак.
- Ага, - она радостно кивает и лезет в сумку за удостоверением. – Налоговый инспектор Матьюкова. Предоставьте сертификаты и фактуры на привоз!
- Фактуры, - я лезу под прилавок, краем глаза зацепляясь за пустую кушетку у противоположной стены… Не сплю ли я? Эрик! Он же был тут!
Выпрямляюсь в ярости. Сердце колотится так, что вот-вот выскочит из груди… обида и боль – как же я к вам привыкла…
- Фактуры… - голос инспектора расплывается…
- Исчезни! – зло говорю я, и её фигура съёживается и опадает на полу…
- Эрик! – я выбегаю из-за прилавка… вешалки какие-то… платья…
- Эрик? – я уже смирилась… уже не жду…
- Я здесь, - он выходит из двери, вытирая голову полотенцем. На нём только белоснежные брюки и нет рубашки.
- Это заклинание сна такое грязное, - он кидает полотенце в сторону.
- Ты не ушёл, - от облегчения и радости я теряюсь и замираю.
- Не ушёл, - он сам делает шаг ко мне. Обнимает.
- Эрик, - я прижимаюсь к нему так крепко, что боюсь сделать больно. – Ты такой упрямый… почему ты раньше не приходил?... Почему сегодня меня спас ты?
- Ты хотела увидеть Колдуна?
- Я хотела тебя… - едва не плачу… - Эрик… Эрик…
- Не плачь, - он нежно гладит меня по голове, приподнимает за подбородок для поцелуя…
Не успеет! – понимаю я…
- Эрик! Нет! – сила Яви вышвыривает меня сквозь потолок, а я продолжаю тянуть к нему руки, и вижу тревогу и досаду в его глазах:
- Не уходи! – успеваю прочитать по губам…
…И нахожу себя под одеялом… Эрик… в груди всё болит… чёрт бы побрал такие кошмары… Почему я не проснулась вовремя? Переворачиваюсь на другой бок, и пытаюсь опять заснуть… но всё чего я добилась:…
…Тесная комнатка напоминает лаборантскую в школе… да это и есть лаборантская… За высоким узким столом, переставляя мензурки и пробирки, стоит Колдун. С другой стороны за столом сидит Хозяин Сновидений.
- И чего ты добился? – спрашивает Колдун. – Почему не позвал меня? Зачем пошёл за ней сам?
- Потому, - коротко отвечает Хозяин.
- Ты говорил – она в прошлом, - Колдун ставит мензурки в шкаф, поворачивается и смотрит на брата серьёзно и сердито. – И какое же объяснение будет твоим поступкам?
- Я и мои поступки – вещи совершенно разные, - упрямо говорит Хозяин. – Я – это одно, а мои поступки – совсе-ем другое!
- Дурачишься, - вздыхает Колдун. – И что прикажешь думать?
- Что хочешь, - отвечает Хозяин. – Просто знай – я не оставлю её в покое… не оставлю её…
…Эрик… не оставляй меня... Показалось, что я увидела что-то не предназначенное для моих глаз, услышала, не предназначенное для моих ушей… Хожу и улыбаюсь весь день без причины, словно дурочка… Рада и тому, что они общаются - Хозяин Сновидений и Колдун, теперь они снова общаются… Эрик… что ещё может быть между нами? Мы словно запутались вдвоём в незримой упругой сети, барахтаемся, и не можем выпутаться… Не оставляй меня, Эрик! Просто не оставляй меня!
Глава тридцать первая
Подарок
Я иду по аллее. Всё залито жарким солнцем, воздух дрожит и плавится. А в Яви – осень. А тут – лето! И мне хорошо. Чего я жду? Или не жду? Жду. Подарка. Сегодня – мой день рождения. Вдоль аллеи цветут липы. Я вдыхаю тяжёлый медово-липовый запах и улыбаюсь. Я жду подарка. Из окна пятиэтажки выглядывает незнакомый парень. Он значим? Нет. Просто парень смотрит в окно. Почему нет, погода хорошая.
- А у меня день рождение! – сообщаю я, и показываю ему язык. Я жду подарка.
С одной стороны от меня цветёт какое-то дерево. Дерево – не дерево, куст – не куст. Алые цветы похожи на домашнюю камелию. Я останавливаюсь и смотрю на них – красивые. Мне нравятся. Протягиваю руку и срываю один. Он ничем не пахнет, но и пусть – красивый, нежный…
- Привет, - слышу вдруг за плечом. Поворачиваю голову – тот парень из пятиэтажки.
- Привет, - говорю я, и не удерживаюсь: - А у меня – день рождение! Я жду подарка.
- Да? – смотрит как-то странно. – А кто ты?
- Человек - пожимаю плечами.
- Да ну? – усмехается, будто не верит. – Не отдашь мне цветок?
- Отдам. А зачем? – смотрю на парня, и вдруг понимаю, что цветок Вечной Камелии нельзя сорвать – он может лишь сам упасть в руки того, кого выберет. Потому парень и не верит мне.
- Но я и правда, человек, - уверяю я. – Человек из мира Яви.
- Неужели? – усмехается он. И опять вдруг, я понимаю – он значим!
Я, молча, протягиваю ему цветок, и некоторое время мы идём по аллее вместе. Он, прикрыв глаза, нюхает цветок. Я знаю – в отличие от меня он ощущает его запах. Этот парень – чтец воспоминаний. Вечная Камелия собирает воспоминания того, кому в руки попадает её цветок. А этот парень – собирает эти цветы и читает воспоминания.
- Человек… из мира Яви, - говорит он. Удивлённо смотрит на меня. Снова подносит цветок к носу. До сих пор Камелия отдавала свои цветы лишь существам мира Сна. Значимым существам…
- Пойдём.
- Куда? – я оглядываюсь. Мне не хочется уходить с этой аллеи. А вдруг сюда придёт Эрик.
- Пойдём-пойдём, - парень крепко берёт меня за руку и увлекает за собой. – Я знаю, где он.
- Эрик? – изумляюсь я. – Идём!
Теперь уже он почти бежит, не успевая за мной.
Мы входим в большое серое здание – толи больница, толи детский сад? И я начинаю бегать по этажам, ища того, ради которого я сюда пришла…
- Эрик! Эрик! – почему-то на сердце вдруг стало невыносимо тяжело и больно. Словно должно случиться что-то плохое… Эрик! – я уже плачу, слёзы бегут по щекам, но мне всё равно. Где он? Где он?!
- Иди сюда, - чтец воспоминаний подводит меня к детским шкафчикам, совсем таким, как в детских садах. В такие дети вешают одежду, ставят сменную обувь.
- Тут подарок для тебя, - парень открывает один из шкафчиков.
- Подарок? – я заглядываю в шкафчик.
Там лежит мягкая игрушка. Непонятный зверёк – розовый кролик? Или мышка? Или мишка?
- Что это? – сквозь слёзы улыбаюсь я. – Это от него?
- Да, - как-то грустно улыбается парень. – Это почтовый ящик Хозяина Сновидений. В эту игрушку складывают послания для него. Возьми! –он берёт с полки шкафчика бумажку.
- Открытка? – с недоумением рассматриваю её. – Или бланк?
Бумажка желтоватого сливочного цвета, по углам – смешные зверьки – мишки-мышки-кролики, расчерчена на горизонтальные линии для удобства.
- Пиши, - вздохнув, говорит мне парень.
- Что писать? – я подхожу к столу. На нём – авторучка.
- Желание пиши, - поясняет он. – Что захочешь! Сегодня же твой день рождения! Это и будет твой подарок.
- Подарок, - кусаю ручку, рассматривая зверюшек на бланке – открытке. И вдруг понимаю, что именно я должна написать! Понимаю, для чего мне попала в руки эта открытка! Но моё ли это желание? Или
этого хочет… Он? Но тогда… а рука сама опускается на бумагу, и появляются первые буквы:
«Я хочу навсегда разлюбить Хозяина Сновидений Эрика…» - меня накрывает глухая тоска, сердце останавливается, не желая стучать ради такой глупости, такого ужаса… но я скручиваю себя в узел, и докарябываю последние буквы - « … и Колдуна. Я хочу навсегда разлюбить Эрика и Колдуна… Навсегда!!!».
Вот так. Как-то по детски составленное заклинание… Расстегнув замочек на животе зверюшки, я впихиваю туда послание. Передаю зверюшку парню – он кладёт её на место, в шкафчик, и закрывает дверцу. Всё.
- Моё желание… исполнится? – с трудом заставляю себя говорить.
- Должно, - кивает чтец. – Ведь сам Хозяин Сновидений исполняет их.
Всё. Я вытираю слёзы, киваю на прощание парню, и ухожу…
…А наутро мне уже двадцать девять лет. День рождение позади, подарки тоже. А впереди? Тоска. И ожидание, что моё желание всё же для чего-то исполнится…
Глава тридцать вторая
Мелкие события, происходящие постепенно и Разговоры ни о чём
Событие первое: Чем полнится сердце твоё?
Однажды перечитав написанное, я задумалась – для чего я собственно всё это пишу? Почему не оставлю в себе, не схороню свои мысли, ощущения и воспоминания глубоко внутри своего разума? Разве я надеюсь, что однажды, когда всё ЭТО закончится, появится книга? Что кто-нибудь, когда – нибудь прочтёт всё, что тут написано и последует по моим стопам… мне нужны последователи?.. или наоборот – ужаснётся, и не повторит моих ошибок?
Разве я хочу этого? Чтобы кто-то прочёл, увидел… понял?.. все мои тогдашние желания, терзания и страхи…
Я записываю каждый сон, являющийся составляющим этой истории. Я не могу иначе. Держать всё это в себе… проще сойти с ума, наверное…
Мама. Вот кто прочёл это одним из первых.
- Завязка у тебя есть, - сказала она. - Теперь должна быть кульминация и финал. Иначе будет тягомотина…
Эх, мама, ты судишь о Бордовом Соннике, как о самой обычной книге. Но это НЕ обычная книга, да и не книга вовсе – это вся Я. Всё моё существо! Просто в это трудно поверить. Легче сойти с ума… ладно, пусть будет тягомотина, но просто так эта история не закончится…
С тех пор, как я пожелала избавиться от любви к Эрику, прошло немало времени. Я живу на грани Яви и Сна. И уже не хочу ничего в Снах… и уже готова всё бросить в Яви… Делаю то, чего ждут от меня люди, реагирую так, как они привыкли…
Я не живу – я существую…
Подобное состояние было у меня, когда шла Перезагрузка. Но сейчас-то перезагрузки нет… я просто… застряла?
Сны, которые спешат ускользнуть в глубины подсознания. Я контролирую их – вяло, неохотно, безучастно… контролирую и не запоминаю… Я… застряла?
Нет. Движусь. Медленно. Слишком медленно. Куда?
…Так и не поняла, почему заинтересовалась этим Городом – свалкой. Как попала сюда? Ходила по захламлённым, усыпанным всевозможными вещами, улицам, и молчала сама с собой. Не свалка – Город потерянных вещей, вот что это такое.
Через час скитаний приходит знание – в этот Город попадают девушки, страдающие от безответной (потерянной?) любви. А мне-то что до этого? Я зачем сюда попала? Я ни от чего не страдаю.
Или это мне так кажется?
Комната. Большая, квадратная – в центре стоят деревянные прямоугольные столы. На них чего только нету – искусственные и живые цветы, хрустальные фужеры и вазочки, рассыпано конфетти, лежат свёрнутые кольца серпантина. Готовились к празднику? Осталось от праздника?
Возле стен вперемешку – комоды, шкафы, ещё столы, стулья и кресла, завешенные чехлами от пыли. И зеркала. Во всю стену – по четыре вертикальных, пыльных и тусклых - по краям, и овальное, в красивой бронзовой раме – в центре. Оно блестело, натёртое так, что отражало даже мельчайшие пылинки, пляшущие в лучах солнца.
Подхожу к столу, и беру с него искусственное сердце – пенопластовое, флокированное.
«Подсознательный» удар, и ток свежего прохладного ветра! И я вижу предназначение и последнюю историю этой комнаты.
«Вошедшая девушка, с плачем кидается в кресло. Скорчивается там, рыдает взахлёб. Тишина слушает её. Постепенно девушка успокаивается. Всхлипывает, вытирает слёзы. Тишина приветствует её. Девушка встаёт, ходит по комнате, смотрит разложенное на столах, задумчиво водит по краю бокала пальцем. И слушает тишину. Сердце девушки скорбит, болит. Тишина незаметно переходит в ласковый шёпот, который успокаивает девушку. Но это лишь сначала. Постепенно шёпот становится немного другим – теперь он напоминает о разлуке, потерях, о перенесённых обидах. Растравляет душу. Надрывает сердце. Наполняет существо девушки тоской и безнадёжностью. Шёпот переходит в песню. Она звучит – громче, отчаянней, вонзается во вздрагивающую жертву. Взмывает со стола серпантин, цветными ловушками разматывается по комнате. Сыплется конфетти. Хрустальные фужеры звенят и лопаются. Девушка мечется по комнате, она в отчаянии, она уже ничего не хочет – только забыться, только покоя… Миг! И она исчезает. А на комоде появляется красивая пуховая думочка. И в комнате снова тишина…» - я бросаю искусственное сердце обратно на стол.
И тут замечаю, что я в комнате не одна.
Она сидит на широком пыльном подоконнике, щурится насмешливо; Он - на комоде, смотрит печально и серьёзно. Она – в бежевом брючном костюме, на котором почему-то совсем не оседает пыль; Он – в старинном камзоле, рубашке с манжетами и высокой шляпе – цилиндре, алое и чёрное преобладают в его цветах. Кто они? Что делают в этой комнате?
Они не торопятся обращать на себя моё внимание, и я старательно делаю вид, что совсем их не замечаю. Однако, это трудно – слишком уж хорош Он. Смоляные чёрные кудри торчат из-под цилиндра, не желая падать на плечи. Это Ему идёт. И печально улыбающиеся губы. И пристальные чёрные глаза. Я все силы прикладываю, чтобы не смотреть на него! Как же хорош!
Чтобы не выдать себя, начинаю ходить по комнате, перебирать вещи, и вздыхать. Почему мне нравится этот парень? До сих пор я ни на кого внимания не обращала. В Яви у меня есть муж, мой милый, мой Лёнечка, а в Снах мне никто, кроме Хозяина, был не нужен. В чём дело?
И тут он начинает петь. Я вздрагиваю – какой голос! Ясное небо – какой голос! Всё, прощай моя бедная сдержанность! Кто бы мог подумать, что у меня от одного только голоса так «сорвёт крышку»! О, пой! Пой ещё!
Она спрыгивает с подоконника и внезапно принимается совершать странные поступки – хватает со стола кольца серпантина, швыряет их через комнату, рассыпает конфетти, распахивает окна, впуская замечательный свежий ветер, сладко пахнущий розами. Это что, для меня? Я вдыхаю нежный аромат, и слушаю Его голос. Ох, кажется, я влюбляюсь! Как хорошо!
Озарение вспышкой бьёт по глазам – это они! Тот шёпот! И песня! И все безумства этой комнаты! Он утешает девушек, а потом доводит их до отчаяния, а Она усиливает впечатление, раскидывая, двигая, разбивая… А потом – я вздрагиваю – он подходит к девушке, и превращает её в какой-нибудь предмет, и она навсегда остаётся в этой комнате!
Вот, значит, что меня ждёт. Как только отзвучит песня – я превращусь в… во что? Я слушаю Его голос и млею… я не боюсь… Пускай так, не самый плохой финал для моей истории. Даже интересно – в кого я превращусь? Или это мне узнать не удастся – предметы не видят и не чувствуют… Или, может быть, я всё-таки смогу слышать? Тогда я буду слушать Его голос. Буду вечно слушать Его голос…
Финал! Бьются фужеры – звенит хрусталь, словно плачет, и у меня в ушах звенит от волнения – сейчас! Сейчас Он подойдёт ко мне, о, да, скорее!
Он спрыгивает с комода, приближается… затихает последнее слово песни, и Он легонько касается меня пальцем – толкает в грудь.
Во мне словно бомба взрывается! Бешено бурлящие эмоции рвутся наружу, и я пошатываюсь, с трудом удерживаясь на ногах! Как же Он хорош!!!
На секунду зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, вижу, что он так и стоит рядом, и задумчиво смотрит на меня. Поднимаю голову, и тоже смотрю ему в глаза. Ноги подкашиваются… Она поддерживает меня сзади. Оглядывает с удивлением и любопытством. Я их понимаю – вместо того, чтобы превратиться в предмет, я стою и пялюсь на них… Мне даже стыдно становится! Так разочаровать человека, который мне понравился… в которого я… влюбилась?
- Иди сюда, - вдруг говорит Она. Берёт меня за руку, и подводит к овальному зеркалу в середине зеркальной стены. - Посмотри в него.
Я послушно смотрю. Странное отражение: мой силуэт, сама я – нечто дымчатое, словно окутанное туманом. Зато слева пылает алым и серебряным что-то… что-что… что это?
- Всё ясно, - говорит Она. – В безделушки превращаются девушки, сердца которых рвутся от тоски. А её сердце полно любовью. – Она смотрит на Него, - Любовью к тебе…
- Как так случилось? – с удивлением спрашивает Она у меня.
Я пожимаю плечами, молча улыбаюсь. Не знаю я – как. Просто получилось и всё. А может, это исполнилось моё желание, написанное на открытке? Желание навсегда разлюбить Эрика… исполнилось?
Он вдруг подходит ко мне вплотную, наклоняется, почти касаясь своими губами моих губ, смотрит в глаза…
Голова у меня начинает кружится – быстрее и быстрее… Я резко вздыхаю, и от моего вздоха распахивается окно, и комната вновь наполняется свежим розовым ветром… ветром, который вдруг подхватывает меня и уносит из этой комнаты…
…А на улице пахнет весной. Март. Мы идём с милым по улице, он что-то рассказывает, но я так задумалась, что не вникаю в смысл его слов…
- Как ты думаешь, а? – спрашивает он.
- Да. – не выходя из задумчивости, невпопад отвечаю я. – Я бы превратилась в розу, чтобы ты носил её в кармане сюртука, на своей груди… В живую розу, чтобы потихоньку умирать возле твоего сердца…
Событие второе: Сломанный блок
…Сад. И огромный зелёный лабиринт.
Стою перед высокой кованной оградой, и смотрю, как девушка в синей униформе пропускает желающих внутрь.
- Последняя экскурсия на этой неделе, - говорит она. – Не желаете сходить в парк ужасов?
- Что за аттракцион? – спрашиваю я. Парк не внушает мне опасений. Мирный такой…
- Там люди пропадают, - сделав большие глаза, говорит девушка. И добавляет, хихикнув, - Там водятся ужасные зелёные монстры. Последний билет остался. Хотите?
Что ж, можно и на экскурсию.
- Хочу, - киваю я, и проскальзываю за ограду.
Долго брожу по лабиринту, иногда пересекаясь с другими экскурсантами. Ну и экскурсия – ни тебе гида, ни каких-нибудь достопримечательностей… А монстры где? Где монстры я спрашиваю?!
Хлёсткий удар обжигает спину, и что-то туго охватывает талию. Вот и обещанные монстры! Свешиваю голову – тьфу, всего лишь лиана! Однако шустрая лиана – тугие плети обвили меня за пояс, подняли в воздух и куда-то поволокли по зелёному коридору. Вперёд, влево, опять вперёд, направо и ещё раз направо… у меня даже голова закружилась от мелькания зелёных цветов перед глазами… но тут лианы остановились…
Я помотала головой, приходя в себя.
Тупик. Тёмно-зелёные стены лабиринта на теневой стороне. Без солнца тут хмуро и неуютно. Лиана неподвижно замерла, удерживая меня в метре над землёй, а возле стены тупика стоял… нет, не монстр, просто парень в длинных белых одеждах. Волосы тоже белые, собранные в замысловатую причёску. А что у него на лбу? Ага, рожки! Что, это такие тут монстры?
Я фыркнула. Парень посмотрел мне в глаза. Нехорошо как-то посмотрел. Кивнул кому – то…
Передо мной появилась ещё одна лиана – гораздо толще, мясистее первой. И на ней были шипы! Острые длинные шипы!
И я ничуть не сомневалась, что она собирается вонзить эти колючки в меня!
- Эй, в чём дело?! – возмущённо крикнула я парню. – Скажи хоть за что?
- Вы же пользуетесь парком, - спокойно пожал он плечами. – За всё надо платить.
- Что за фигня! Я сегодня первый раз сюда попала, - брыкалась я, силясь растянуть лиановый пояс на талии.
- Мне не важно, - качнул он головой.
- Так мне важно! – завопила я. – Эй, отпусти! В чём твоя проблема? Эй ты!
Парень не отвечал. А лиана начала приближаться.
- Молчишь? – разозлилась я. – Даже объяснит трудно? И кто ты после этого, а? Ты… ты… рогоносец ты! Вот кто!
- Объяснять?! – от ругательств парень пришёл в бешенство. – Объяснить, как вы, паршивые людишки, загубили этот парк? Как бросили его сгнивать на корню, когда он остался загаженный вами? Я нашёл способ возродить его! Он будет питаться вашими телами и душами, и жить! Достаточно объяснений?
- Достаточно, - тихо говорю я. Приятная лёгкость наполняет моё тело. Сладкая, знакомая истома и безудержное наслаждение приходят из ниоткуда и кружат голову. Волосы мои распускаются и окрашиваются в тёмно-серый цвет…
- Подожди, - я смотрю на парня – монстра серо-золотыми глазами. – Как твоё имя?
Он сражён переменой в моём облике. Что-то в моём голосе заставляет его доверять и отвечать.
- Алиэрэ.
- Алиэрэ, - задумчиво повторяю я. – «А» - ещё свободно… тогда можно…
Лиана ослабевает, я соскальзываю на траву, иду к парню.
- Вот, - приближаясь, завожу руки за спину и откидываю голову: крохотная сияющая искорка вылетает из груди. Я беру её в ладони и кидаю парню. Искорка сливается с белизной одежд.
- Это тебе и ему, - киваю на парк. – Вам хватит надолго… если не навсегда…
…Занимаюсь домашними делами, хожу на работу, ещё что-то делаю… и только через два-три дня вдруг доходит – искорка! Я отдала искорку! Я превратилась в Шадоу и отдала кусочек души!
Бросаюсь к столу, вытаскиваю тетрадку, где записаны имена:
А –
Б – Белиза
В – Велга
Г – Гемельза
Д –
Е –
Ё –
Ж – Женева
З –
И – Ирка
К – Камиль
Л – Ланкор
М – Мари
Н – Нэйя
О – Оливия
П – Полина
Р –
С – Саян
Т – Тэру
У –
Ф – Флицис
Х – Хань - ти
Ц –
Ч –
Ш –
Щ –
Э – Эн
Ю – Юмей
Я –
Имена, тех, кому были отданы искорки души. Частички меня. Семнадцать записанных имён, плюс ещё одно: я дописываю: А – Алиэрэ. Да не забыть ещё о двух, именах, которых я не знаю - тех, что отобрал Колдун. Кому они достались? Значит, восемнадцать плюс два. Двадцать букв. Осталось девять, если думать, что на буквы Ё и Щ будет имя. Если нет, то только семь. А как насчёт мягкого и твёрдого знаков? И что потом? Я в задумчивости покусала авторучку. Что будет со мной? И надо же каким простым оказался этот способ – стоило влюбиться во сне, как блок, который я не могла сломать наяву – хряп! – и нету никакого блока!
В таком случае – раз блок сломан, значит, скоро я узнаю, что бывает когда «кончается душа»…
Разговор первый
Имена неизвестные – имена Истинные
Стена была высокая - может сотню километров, а может и выше, но шириной всего метра полтора. Белая. Нагретая солнцем, и немного поковыренная ветром и дождями. Я нашла эту стену недалеко за городом – летела и присела отдохнуть.
Жарко грело солнце. Стрекотали кузнечики в далёкой траве.
Я сидела на краю и покачивала ногами. На этой стене даже деревья ниже моих ног. Сижу себе и ни о чём не думаю…
- Привет, – мелькает сбоку чёрное, и Колдун присаживается рядом на Стене. – Не возражаешь?
- Нет. Отдыхай, – я даже не удивляюсь. – Ты тоже нашёл эту стену?
- Ммм… не совсем нашёл, - он смотрит на меня удивлённо. – Хочешь сказать, что ТЫ её ПРОСТО НАШЛА?
- Ну да, - пожимаю плечами. – Летала, утомилась, вижу – Стена. Приземлилась отдохнуть.
- Правильно Эрик говорит – несносный ты ребёнок! – буркнул он себе под нос.
- Не напоминай мне о нём, - спокойно прошу я. – Мне ещё тяжело.
- Мы хотели как лучше, - говорит Колдун, и я понимаю, что это он о моём «Подарке».
- А получилось, как всегда! – отрезаю я. Но тут же успокаиваюсь и улыбаюсь. - Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста?
- Что? – он слегка настораживается. Помнит, небось, как я стрясла с него историю о долголетии людей.
- Вот, кстати! Расскажи, как получилось, что мир Яви оказался повинен в уничтожении Грёзы? Кто и что натворил?
- Ммм… - он задумчиво чешет подбородок. – Рассказать – то можно… Да что ты с этим знанием делать будешь?
- А ничего, - пожимаю я плечами. – Буду знать. И всё.
Колдун некоторое время раздумывает. Я слушаю кузнечиков, подставляю жарким солнечным лучам щёки и плечи…
- Хорошо, - решает Колдун. – Слушай. Хотя начать придётся издалека. Ты помнишь Межмировую фольгу? Я слышал, ты умудрилась там побывать?
- Умудрилась, - киваю я.
- Так. Стало быть, ты знаешь, кто такой Смотритель?
- Рыбак? – чешу в затылке. – Ну, Смотритель Межмировой Фольги…
- Ладно, а что такое Сеть, ты знаешь?
- Сеть? – соображаю я. – Ты о той, что сушится на песке? Рыбак всё время ходит по ней… А что это? Личный предмет Рыбака?
- Не совсем, - улыбается Колдун. – Скорее – его составляющая.
- А? – открываю рот.
- Рыбак, или Смотритель Межмировой Фольги – это само Время. А Сеть – Время Уничтожающее. В общем, с помощью Сети, Смотритель чистит Миры. Когда приходит определённый срок, Смотритель разворачивает Сеть, и укрывает ею нуждающийся в чистке Мир. В общем-то - это почти Конец Света – как люди говорят. Целые куски Мира оказываются уничтоженными. Остаются те, что изначально были «чистыми». На других, просто территории, которые преобразуются во что-то иное – так происходит чистка.
- Но зачем? – я в ужасе. Вот тебе и Смотритель!
- Так нужно, - невесело отвечает Колдун. – Не нами придумано, не нам отменять. В общем, в Грёзе жила девушка, а в Яви парень, они встретились – помнишь, я говорил, что раньше вы запросто ходили в Грёзу? – полюбили друг друга. Но только он мог приходить Грёзу, а она уйти в Явь не могла.
- Почему? – не сдерживаюсь я.
- Во-первых, жители Грёзы были немного не той… субстанции что ли? Во-вторых, она была русалкой. Когда парень узнал, что Грёзе предстоит чистка, и что эта чистка из себя представляет, он решил во что бы то ни стало спасти любимую. Времени у него было не много – три месяца до развёртывания Сети. Он начал искать способ – алхимия, колдовство и технические новинки… Чего только, говорят, не пробовал… Подошёл срок, и Смотритель развернул Сеть. Она начала медленно приближаться к Грёзе, окутывать её. И тут появился тот парень. И полетел вдоль Сети, рассыпая по ней небольшие шарики, мгновенно прилипающие к Сети. Потом выкрикнул какое-то заклинание… Я рассказываю тебе со слов других, сам не видел, это было очень давно… В общем его старания привели к тому, что Сеть, вместо того, чтобы развернуться, наоборот моментально сжалась вокруг Мира Грёзы. И сгорела вместе с ним. Ни Сети, ни Мира. После чистки могло хоть что-то уцелеть – возможно, и девушка, она русалка, а вода почти всегда остаётся. А так…
- Теперь у Рыбака новая Сеть, - помолчав, сказала я.
- Новая, - согласился Колдун. – И вы теперь приходите только в мир Снов.
- Последовать примеру того «Ромео», и нахлобучить вас всех вместе с миром? - я вздохнула.
- Ээ! Не шути так! – встревожился Колдун.
- Напугался? – невесело спросила я. – Неужели думаешь, что у меня получилось бы нечто подобное?
- Кто тебя знает, - опасливо протянул Колдун. – Ты же…
- Ну да, «Несносный ребёнок» - подтвердила я.
- Я хотел сказать – Шадоу, – мягко поправил Колдун. – Ты ведь сломала блок?
- Откуда дровишки? – усмехнулась я. – Следишь?
- Нет. Но почувствовал. Ведь я же этот блок ставил.
- Ставил, - покраснела я, припомнив ощущения. – Да. Сломала. И не знаю, что делать дальше. Вот как закончится душа…
- Попробуй узнать настоящее имя того, кого ты называешь Рыбаком, - сказал Колдун. – Это не то что трудно – практически невозможно… но… Ты, вроде как ему понравилась. Вдруг у тебя получится…
- А зачем? – не поняла я.
- Тот, кто знает истинное имя Времени – бессмертен! – терпеливо пояснил Колдун, и я чуть со Стены не свалилась.
Ни фига себе! Да мне о бессмертии мечтать и мечтать!
- Чтобы узнать Истинное имя Времени, нужно нравиться ему, и быть достаточно жестоким, чтобы жить ВНЕ ВРЕМЕНИ. Половина у тебя уже есть.
- Ты знаешь его имя?
- Нет, - Колдун покачал головой. – Я живу очень долго, но я не бессмертен. Кроме того, Истинное имя Времени для каждого своё.
- Эрик его знает?
- Пока он на должности Хозяина Сновидений – да. Своё имя. Тебе придётся узнавать другое. Для себя. У Времени множество имён. И очень много – Истинных. Странно, да? Но так уж повелось.
- Спасибо, - киваю я. – Не думала, что такой интересный разговор получится. Думала, он будет ни о чём.
- А он и так ни о чём, - говорит Колдун, поднимаясь со Стены. Теперь он стоит в воздухе рядом с ней. – По крайней мере, пока ты чего-нибудь не добилась. А там видно будет.
- Прилетишь сюда ещё? – спрашиваю я, тоже поднимаясь на ноги. Теперь я стою на Стене. – Послушаем кузнечиков.
- Всё возможно, - отвечает Колдун, - Особенно с тобой…
И мы разлетаемся в разные стороны, каждый по своим делам…
…Чистка мира… Развёртывание Сети… Рыбак – это Время, он всё время ходит по Сети – как часовая стрелка в циферблате… по кругу… Ну правильно – во время Конца Света, Апокалипсиса - Времени нет… Безвременье… Рыбак сходит с Сети – Время сходит с привычного круга… А для тех, кто знает Истинное его Имя – Безвременье вечно! Для бессмертных - время – абстрактное понятие… Вот бы присоединиться к этим счастливчикам! Как там сказал Колдун – всё возможно, особенно со мной… что ж, Шадоу… дерзай… пока у тебя есть ещё немного ТВОЕГО времени…
Альтернативный финал (оплёванная мечта)
Разговор второй
Столпы Мироздания Сновидений
Счастливы те, кому дарована способность видеть сны. Вдвойне счастливы те, кто запоминает свою жизнь в Мире Сновидений. Потому что самое интересное и важное происходит именно там.
По – крайней мере, у меня так. Не скажу за других.
И самое обидное для меня – проснувшись, забыть событие, произошедшее со мной в том мире, забыть песню, спетую там, стихотворение там рассказанное, или интересную мысль, пришедшую на ум, опять же в мире снов.
Но в этот раз я не забыла…
…Медленно пролетая над городом, я раздумывала о том, как мало осталось свободных букв. Как мало осталось частиц души моей, не отданных никому. А как насчёт мягкого и твёрдого знаков? Или буквы «Ы»? Нет на них имён, так кому они нужны? Или на них и кусочков души нет?
Наверное, солнце сновидений напекло мне голову, иначе как могла прийти мне такая мысль – а что если отдать эти кусочки не человеку, не живому существу, а…
Колдун прилетел в тот момент, когда я висела, прижавшись к Стене и закрыв глаза, будто спала.
- Привет, - негромко сказал он. – Что ты делаешь?
- Привет, - отозвалась я, вздыхая и улыбаясь. – Слушаю истории.
- Интересно? – нехорошо прищурился он.
- Интересно, - я открыла глаза, отлетела от белой поверхности. Потянулась, хрустнув позвонками. Села рядом с Колдуном на Стену.
- И что она тебе рассказала?
- Да так, - я пожала плечами. – Понемногу всего…
- Секреты?
- Может быть.
- Не морочь мне голову! – сердито сказал Колдун. – Эта Стена… это тебе не просто отстроенная гастрабайтерами стенка! Она не могла тебе просто так рассказать, что бы то ни было!
- А она и не просто так, - я в упор глянула на Колдуна.
Он открыл рот. Закрыл его.
- Ты что, отдала ей кусочек души? – тихо спросил он.
- Ну, отдала, - равнодушно отозвалась я. – Всё равно на эти буквы нет имён.
- Буквы? Ты несколько отдала? – схватился он за голову.
- Угу, – кивнула я. Чуть удивлённо посмотрела на помрачневшего Колдуна. – Да ладно тебе, подумаешь, большое дело!
Некоторое время мы молчали. Слушали далёкий стрёкот кузнечиков где-то там, внизу…
- Скажи, Колдун, почему у меня ничего не получается?
- А что должно получиться?
- Ну… мои тренировки больше не дают результата. Ни новые, ни старые, вообще никакие.
- Определись, чего ты хочешь, - неохотно сказал Колдун. – Какого-то умения, знания, любви Эрика…
- Уж точно не этого! – вспыхнула я от злости. – Силы. Магической силы!
- Да какой именно силы? – тоже рассердился Колдун. – Коль дано растить цветы на камнях – великим математиком не станешь! А если на роду написано приручать диких тварей, то незачем тратить время на пошив трусов! Чего именно ты хочешь добиться? Какую силу приобрести?
- Я… не знаю… - растерялась я. – А как мне…
- Сила разная бывает, - чуть успокоился Колдун. – Если хочешь, чтобы твои умения стали стопроцентными, абсолютными – надо знать чего именно желать. Если ты, умея разговаривать с русалками и готовить паштет из водорослей, пытаешь стать победителем драконов и повелевать огнём – ты ломаешь природу своих назначений! Лезешь через высотный дом, не желая идти сквозь открытые двери!
- Но… как мне узнать какая именно сила мне подходит? – расстроилась я. – Я много перепробовала, а толку ноль! Колдун, как узнать?
Он молчал.
- Колдун? – подозрительно сощурилась я. – Ты ведь знаешь как, правда?
- И что? – сварливо откликнулся он. – Вот девчонка – всё ей расскажи!
- Знаешь народную мудрость: «Если женщина хочет чего-то – дай её это. А иначе она добудет это сама, но самым глупым, сложным и разорительным способом, какой только можно представить!»
Он молчал.
- Колдун! Я ведь могу и у Стены спросить!
- Не стоит, - проворчал он. – Придётся платить снова. Ладно, уболтала. Максимальная Сила – это твоё Предназначение + твоя сильная сторона + твой страх + твоё увлечение. Вот и вся формула. Ясно тебе?
- Ясно, - я осмысливала услышанное. – Спасибо, Колдун. Над этим надо хорошенько поразмыслить.
- Ещё вопросы есть? – насмешливо улыбнулся он.
- Есть, - кивнула я, и его улыбка полиняла. – Первый вопрос: почему то, что у меня получается тут, в снах, пропадает в Яви? Как сделать, чтобы умения сохранялись?
- Ты обалдела? Это тот вопрос, что называется «Государственной тайной»!
- У Стены спрошу!
- Спроси!
- Ах так? – задохнулась я от обиды. – Как куски души забирать – так ты готов, а как помочь мне не сдохнуть… Ты… ты такой же, как твой брат, Гизер!
- Ну, знаешь! – вскипел он. – Не сравнивай нас!
- Да почему же!? Вы оба эгоистичные, самовлюблённые типы, уверенные, что кроме ваших желаний нет ничего важнее! Ладно, сидите с вашими тайнами! Сама справлюсь, за формулу спасибо!
Я сорвалась со Стены…
- Подожди, - он мягко поймал меня за руку. – Извини меня…
Я хлюпнула носом, но обратно не села – продолжала стоять в воздухе, рядом со Стеной.
- Тебе надо синхронизировать свои сны, - вздохнув, сказал мне Колдун.
- Как?
- Столпы Мироздания. Знаешь, что это?
- Да.
- У нас их пять. Долина Тысячи Ручьёв. Веранда на Грани. Зеркало Реальности. Остров с Цепями и Колоннами и вот эта Стена. Каждый из Столпов может дать или не дать тебе желаемое. Но всего один раз.
- Значит, Стена и Долина отпадают. Пять минус два.
- Ты была в Долине? – изумился Колдун.
- Была, - вспомнила я подставу.
- Тогда ясно как тебе удалось отыскать Стену, - покачал головой Колдун. – Столпы, знаешь ли, передают друг другу заинтересовавшие их события.
- А остальные? Как они действуют?
- На Веранде ты можешь встретить того, кого захочешь. Абсолютно! Будь это настоящий человек или выдуманная личность… кого угодно.
- Кого угодно, - задумчиво повторяю я. – Остров?
- Он выпустит золотые цепи, когда ты ступишь на него. Если примет – исполнит желание. Если нет – то нет.
- Зеркало Реальности?
- Не советую.
- Что так?
- В отличии от других Столпов, Зеркало не просто исполняет желание, - пояснил Колдун. – Если ты понравишься ему, оно позволит тебе слиться со своей Белой Тенью.
- Белая Тень, - зачарованно повторила я. – Белая… Тень…
- Так и знал, что тебе понравится, - мрачно сказал Колдун. – Тень к Тени тянет. Между прочим – это опасно.
- Почему? Что такое Белая Тень?
- Белая Тень – это тень твоей Души, так же как обычная – Чёрная тень – тень твоего тела. Обычная тень способна менять форму в зависимости от освещения, правда? Так вот Белая Тень меняет твои пристрастия, желания и характер. Была одним человеком, а слившись с Белой Тенью – станешь совершенно другим, и неизвестно – человеком ли. И в то же время это самый надёжный способ синхронизации. Когда все Тени вместе – нет более цельной и совершенной натуры.
- Кстати о Тенях, - вспомнила я. – Ты не в курсе, за что меня прозвали Шадоу?
- За то, что исчезаешь, словно тень в отсутствие солнца, - пожал плечами Колдун. – За то, что помогаешь, показываясь лишь иногда, как тень в сумрачную погоду… За то, что ты незаметная и невидимая для многих обитателей нашего мира.
- Для своего мира я такая же незаметная, - проворчала я. – Тоже мне достижение!
- Если, не секрет – сколько именно кусочков души ты отдала Стене? – поинтересовался Колдун.
- Скажу, - поразмыслив, согласилась я. – Если скажешь – кому были отданы ещё два отобранных тобой кусочка? Мне важно знать буквы.
- Урсула, - ответил он. – Это подруга моего Зверя. – Она носила котят, и не могла разродиться, умирала. Частица твоей души помогла ей.
- Так Зверь теперь отец? – прыснула я.
- Пятерых котят, - кивнул Колдун с улыбкой.
- А ещё одна?
- Мне, - спокойно ответил он.
- Буква! Буква, Колдун!
Он поманил меня к себе.
- Поцелуешь? – спрашивает насмешливо, глаза блестят, чёрные волосы рассыпались по плечам… Привлекательная сволочь…
- Да запросто! – фыркаю я. – Думаешь, слабо?
Я подлетаю вплотную к этому обольстителю, склоняюсь к нему, осторожно касаюсь губами его губ.
Мыслей – как не бывало. Лавина жара окатывает тело, я сама не понимаю, как оказываюсь у него на коленях. И мы несколько минут целуемся, словно одержимые.
- С…свинтус, - говорю я жалобно, с трудом отрываясь от него.
Дыхание рвётся из груди, сердце бешено колотится, а тело желает одного – чтобы снова обняли сильные руки, прижимали к крепкому мужскому телу, и чтобы снова поцелуи, поцелуи… поцелуи…
- Прости, не удержался, - смеётся он. – Ты слишком сладко стонешь… - Так сколько частичек получила Стена?
- Буквы «Е» «Ё», твёрдый и мягкий знаки, а так же на буквы «Ч», «Щ» «Ы». Семь.
Колдун схватился за голову, но промолчал.
- Ладно. А как на счёт меня? Узнала букву?
Я прислушиваюсь к себе.
Да, узнала. И не только букву. Его зовут Раймонд. Второе имя Колдуна – Раймонд. И кроху души он забрал, чтобы отбить меня у брата.
- Ты дурак, да? – краснею я. – Да Эрик бы тебе ещё и приплатил, чтобы от меня отвязаться! Я ему нужна, как… нарыв на каком-нибудь месте!
- Так это не я дурак, а он! Я б не просто так отбил тебя – я бы сделал так, чтобы ты меня полюбила!
- А откуда ты знаешь, что я не полюбила?
- Да уж знаю. Почувствовал. Я нравлюсь тебе и привлекаю в сексуальном плане. Временами ты в меня даже влюбляешься, но любить меня, как ты любила Эрика, как любишь его до сих пор…
- Замолчи! Не хочу! – кричу я, зажимая уши руками. – Я не люблю его! Не хочу! Мне нужна Сила! И ничего больше!
- Тогда действуй по формуле, а после синхронизируй свои сны. Удачи! – и он исчезает.
Глава тридцать третья
Формулы моих заклинаний
Подперев голову рукой, я сидела над чистым листом бумаги и грызла авторучку. Мне предстояло разработать формулу Колдуна и по ней искать Силу. Итак, начнём: Предназначение – давать жизнь. Сильная сторона – умение писать стихи и прозу? Ладно, пусть будет это. Страх – умереть. Увлечение – биология. И что из этого всего следует? Какая сила мне подойдёт? Где мне её искать? Давать жизнь растениям… не умирая, писать стихи… жить растением, давая жизнь со страхом… Фу, бред какой-то! Я вздрогнула, помотала головой.
И тут… этот старый сон вспомнился так резко и отчётливо, что я едва не кувыркнулась со стула. Я вспомнила поляну в лесу. Там был неохватный дуб, у корней которого притулилась избушка. Прямо на траве стоял круглый резной столик, накрытый к чаю. Летали над поляной большие бабочки с восхитительными бархатными крыльями. И была там женщина. Ведунья. Травница. Она приютила меня, когда я, заплутав в лесу, попала под ливень. Она поила меня травяными настоями и растирала мазями, потому что я простудилась. Она рассказала мне, что в Чёрном лесу есть три поляны, на одной из которых есть чудодейственное озеро. Она хотела показать мне его, но я проснулась. Больше я этот сон не видела. Я забыла его. А теперь вот вспомнила. И озарение насчёт силы, подходящей для меня, вспыхнуло лампой в сто тысяч свечей! Я должна стать Целительницей! Моё предназначение – давать жизнь! Вот я и буду давать её! И никто не умрёт! А травы помогут мне в этом! Сильная сторона? А! С помощью её я составлю заклинания для тренировок!
Кстати, Стена ведь рассказывала мне о травах! Я не придала этому значения, но теперь ясно для чего мне это знание!
И вдохновившись своими идеями, я вооружилась чистым листом и принялась писать.
…Я сидела на краю крыши девятиэтажного дома и смотрела вниз. Внизу было шоссе, оно сворачивало направо, там разрывалось надвое, но мне это было не важно. Напротив девятиэтажки, сразу за дорогой, раскинулся городской парк. Красивый парк, но мне нужен был не он, а тенистая липовая аллея, проходящая сразу перед оградой парка. В этой аллее, на газоне, среди лип, таилась в траве, незаметная обычному людскому глазу, разнотравная делянка. Это пятно ярко-зелёной сочной травы, почти совершенно круглой формы. Разнотравная делянка. На этой делянке росли магические травы, съев которые, можно было получить те свойства, которыми были травы сильны. Но что важнее – на этой делянке был вход на поляну к ведунье.
Плохо было то, что делянка показывалась не всем, и я пока не видела её. А время уходило. Дело в том, что это был мой дневной сон. Потому что в снах ночных тут ошивалось слишком много людей и нелюдей, а мне это мешало. Я вздохнула и забормотала своё «заклинание»:
- Есть в аллее возле парка
Разнотравная делянка,
Как трава на той делянке
Посильнее валерьянки.
Коль с делянки травку съесть –
Силы станет аж не счесть!
Полетала я по свету
И нашла делянку эту,
На делянку босой встану,
И Целительницей стану,
Как с делянки травки съем,
Стану Shadow насовсем…
Довольно глупый стишок, но почему-то я была уверена, что он сработает. Я повторила его три раза и вдруг увидела делянку. Вон то пятно яркой зелени. Моргнула – пятно пропало. Я шёпотом выругалась. Забормотала стишок снова.
- Привет, можно присоседиться? – чей-то весёлый голос сбил меня с мысли. Я повернула голову.
О, кого я вижу! Мальчик – ветерок! Стоит неподалёку от меня на крыше, улыбается.
- Привет, - говорю я, тоже улыбаясь уголками губ. – Присаживайся, конечно.
- Ты отдыхаешь, да? Я лечу, вижу, девочка сидит на крыше, - беспечно болтал он, приближаясь.
Он решил, что я – самоубийца? Девочка на крыше…
- Что ты там рассматриваешь? – интересуется он.
Шаг. Ещё шаг ко мне.
- Ничего, - спокойно отвечаю я. – Хочешь гранат? – делаю взмах рукой, и в ладони появляется здоровенный фрукт.
- Что? – он сбивается, останавливается…
- Хочешь? – повторяю я, и глаза мои становятся тёмно – серыми, мелькают в них золотые осколки.
- Нет, - он начинает нервничать, даже отходит на шаг.
- Нет, так нет, - с размаху кидаю гранат о крышу, он разламывается пополам, рассыпаются по нагретому бетону ало-серебристые зёрна.
– Ладно, мне пора.
Я встаю, потягиваясь, отряхиваю тёмно-зелёный сарафан с золотыми фестончиками на кармашках – моя любимая одежда в снах – и шагаю на самый край бортика.
- Подожди! – восклицает мальчик.
- Не могу, - спокойно отвечаю я. Волосы мои становятся тёмно-серыми, шуршат, шуршат по спине. – И так слишком долго ждала.
- Кто ты?
- Ты знаешь, мальчик – ветерок. Ты знаешь, - рассмеявшись, я спиной вперёд прыгаю с крыши, и лечу вниз – на делянку.
Вот она – отчётливо видна среди пыльной городской травы. Сзади крик и порыв ветра.
Можно ли обогнать ветер? Но я успеваю, на долю секунды обгоняю его, и босые ноги мои касаются шёлковой травы делянки.
По краям – клевер, сплошь четырёх и пяти-лепестковый, один лепесток – один год абсолютной удачи. В центре делянки – цветущий папоротник – сорви цветочек, засуши и носи с собой, и он укажет тебе, где находятся потерянные вещи, деньги, клады. Дальше растёт крапива и мята - крапива придаст храбрости и мужества, мята максимально повысит сексуальность и привлекательность. Зверобой – всего один кустообразный цветок, мне по колено. Зверобой защитит от чужой магии. Сине-фиолетовые свечи шалфея помогут восстановить силы, если чьи-то заклинания уже попортили тебе жизнь. Сон-трава – и так ясно – контроль над своими и чужими сновидениями. Барвинок – любовное средство; разрыв-трава – откроет двери, сломает замки и стены; плакун-трава – успокаивающее действие, не смотря на название; мак – даст сильные способности к гипнозу…
Да много ещё травы растёт на разнотравной делянке, главное – узнать её, не схватить траву злую, ту, что принесёт тебе беды.
Я ходила по делянке кругами, ела клевер и мяту, собрала в бархатный мешочек зверобоя и шалфея, сплела крапивный жгут и обвила им руку, собрала и других трав – какие съела, другие в мешочек, из некоторых сплела веночки и колечки.
- Вот и славно, - я отряхнула руки. – Теперь главное…
- Пожалуйста, сойди с делянки! – мальчик – ветерок стоит за кругом, переминаясь с ноги на ногу. – Тебе нельзя… Там…
- Не тебе говорить мне, что можно, а что нельзя! – спокойно парирую я. – И ты меня не остановишь.
- Тогда я приведу того, кто остановит! – кричит он.
- О? Как интересно, что ж веди, - я сосредоточиваюсь. Теперь главное – открыть ход на поляну.
- Ведунья Трёх полян бархатных бабочек,
Чёрного Леса ночного Лунного Озера!
Возможно, меня теперь и не помнишь ты,
Но я к тебе взываю сейчас о помощи!
Прошу я тебя, помоги мне, Ведунья – травница
Цветком взрасти и силой его наполниться!
Сейчас я трава – сорная и придорожная,
Пред каждой бурей покорно склоняю голову.
Ведунья, прошу позволенья прийти к тебе,
Увидеть Поляну, и вновь вдохнуть её запахи,
Прошу я позволь мне собрать травы нужные,
Дождавшись поры, когда они силою полнятся.
Если позволишь – вовек не забуду милости,
Коли могу чем отдать – с тобой разочтёмся мы.
Только прошу я – позволь мне собрать травы,
Чтобы сравнялось тело с душою и разумом!
Прошу, позови, помоги мне Ведунья – травница!
Воздух скрутился тугой пеленой, пошёл рябью, хлопнул, разрываясь в середине. Меня уже затаскивало в эту безвоздушную воронку, когда я увидела мальчика-ветерка и рядом с ним Любителя сливок – того ветра, что обещал присмотреть за младшим товарищем, и не дать ему наделать глупостей. Так вот кого он привёл! Я рассмеялась, задохнулась, не успев вдохнуть, и пропала с делянки.
… - Добро пожаловать, - Ведунья ничуть не изменилась: медные кудри тяжёлыми локонами падают на плечи; из-под густых бровей пронзительно смотрят чёрно-зелёные глаза; приятных тонов цветастый сарафан и босые ноги.
- Я рада видеть тебя, Ведунья, - говорю я, склоняя голову.
- Чую, сейчас я тебе нужна, как травница? – насмешливо-утвердительно говорит она. – Каких трав ты ищешь? Чего достичь хочешь?
- Жизнь давать, Ведунья. Силы Целительницы мне по нраву. От смерти сбежать хочу. Есть трава такая, такой цветок?
- Есть, - говорит она, тихо. – Да вырастить его сложно. Ещё сложнее заставить его раскрыться. Но если ты решила, и он нужен тебе, можешь попробовать.
- Решила. Нужен.
- Тогда не будет тратить время, начнём немедленно. Жди.
Ведунья уходит в избушку, а вернувшись, подаёт мне одно семечко. Оно большое – с мой мизинец, золотистого цвета, и горячее настолько, что я едва удерживаю его в руках.
- Вековуха Золотая, - говорит Ведунья-Травница. – Вырастает в три дня. Если посадишь семечко, тебе придётся ни на минуту не отлучаться от него. Нужно согревать его, говорить с ним, убедить его вырасти. Нужно полить его тремя жидкостями своего организма, сама выбирай какими. Когда Вековуха вырастет, нужно уговорить её раскрыться, это не простое дело. Если ты решила – рой ямку, сажай зерно. И будь рядом три дня.
Я киваю Травнице, после чего опускаюсь на колени, и пальцами рою податливую почву, сооружая ямку для зерна. Сажаю золотое семечко в лесной чернозём, закапываю, осторожно прихлопывая сверху. Потом сворачиваюсь рядом – колени под живот, упираюсь локтями в землю, и жду.
Солнце палит с неба, и капельки пота льют с меня, смачивая почву вокруг моей посадочки.
- Расти, моя хорошая, - тяну я нараспев. – Ты нужна мне, очень нужна. Я посижу рядом с тобой, сколько нужно. Только вырастай, большая и крепкая. А я постараюсь полить тебя, как следует.
Наступает ночь, и я засыпаю, свернувшись на земле клубком. К утру мне так холодно, что зуб на зуб не попадает, но я упрямо жду, и разговариваю с моим будущим цветком, хотя слова получаются исковерканные, странные.
Второй день. Снова жара. Ведунья проходит по поляне, занимаясь своими делами, иногда вопросительно смотрит на меня, но я отворачиваюсь, и снова бормочу ласковые уговоры тонкому зелёному росточку, вытянувшемуся уже в длину моей ладони. Я улыбаюсь. А потом начинаю жаловаться ему. На свою жизнь, на свои сны, на родных и близких, на Хозяина Сновидений и его брата… на всех вообще. Довожу себя почти до совершенного отчаяния, и брызнувшие слёзы, разбиваются об узкие листья Вековухи, впитываются в них, а иные стекают на землю, как по жёлобу.
К ночи появляется бутон. Он похож на бутон тюльпана, только чуть приплюснутый сверху.
Утром третьего дня я облизываю сухие губы, стараясь не слушать ворчание желудка. Да и облегчиться бы не мешало. Но всё потом, потом.
И я режу своё запястье – один зуб впереди у меня немного скрошился и стал неровным, зато острым – и выдавливаю капли крови на цветок. И снова рассказываю Вековухе о том, как хорошо будет, если она вырастет, как сильно я обрадуюсь, потому что она нужна мне, нужна… нужна…
- Надо же, справилась, - удивлённо говорит Ведунья – травница. Она помогает мне подняться с земли и ведёт за избушку. Там устроен душ: большая дубовая бочка, в которую течёт тёплая вода с деревянного жёлоба на крыше избушки. Я долго с наслаждением плюхаюсь там, а потом сажусь вместе с Ведуньей пить ароматный чай с лесными травами, и есть пухлые крендели с маком.
- Что теперь? - спрашиваю я, наевшись. – Выкопать цветок?
- Ни в коем случае, - качает головой хозяйка поляны. – Просто вернись обратно, цветок перейдёт с тобой. Там ты должна уговорить его раскрыться. Времени у тебя – до вечера, потом она завянет. Если раскроется – ешь его от цветка до корня, не прикасаясь руками, иначе сила пропадёт. Съешь и сила вольётся в тебя.
- Спасибо тебе, Ведунья. Я могу как-то отблагодарить тебя?
- Меня зовут Ядвига, - улыбается она.
Я киваю, мол, поняла, ставлю пальцы на грудь щепоткой, закрываю глаза, резко выдыхаю, и в пальцах остаётся сияющая белым крупинка.
Не забыть бы – записать… На букву «Я» – Ядвига.
Отдаю крупинку Травнице, потом сажусь возле цветка на колени, и нас схлопывает тугой безвоздушной воронкой…
…Я вновь стою на разнотравной делянке. Только теперь у моих ног растёт цветок, высотой в полторы мои ладони. Вековуха Золотая.
- Что это? - восклицает мальчик – ветерок, обращаясь к Любителю сливок. – Когда он вырос? Его только что не было!
Я не слушаю ни его воплей, ни объяснений старшего ветра, стоя на коленях, я смотрю на цветок. Мне нужно заставить его раскрыться.
- Знаешь, ты очень нужен мне, - шепчу я бутону. – Раскройся, пожалуйста – ты подаришь мне новую жизнь, а я в свою очередь подарю жизнь многим другим. Понимаю, какой тебе толк давать себя в жертву. А я даю. О! – приходит тут мысль. – Я хочу съесть тебя, если ты раскроешь лепестки я тебя съем, так нужно. То есть ты отдашь мне в подарок свою жизнь, это не справедливо, но… может быть, ты хочешь, чтобы я подарила тебе частичку своей жизни? Хочешь, а?
Бутон едва заметно вздрагивает в ответ, его золотые сомкнутые лепестки с алыми полосками по краям, чуть приоткрываются.
Ц -…
- Целительница, - выдыхаю я в крохотное отверстие меж лепестками. Искорка души срывается и падает во тьму закрытого бутона. Проходит несколько секунд… и бутон раскрывается…
- Ты прекрасен, - говорю я, и слёзы облегчения и радости катятся по моим щекам. – Прости меня, но ты мне нужен…
Я наклоняюсь к трепещущим лепесткам и аккуратно съедаю цветок, не касаясь его руками.
Лепестки имеют вкус печёной сдобы и мёда, они до того сладкие, что першит в горле; стебель так сочен, что я едва не захлёбываюсь – кислый сок утоляет жажду, течёт по губам; три листа Вековухи собрали всю горечь моих жалоб, от них сводит губы, и нёбо дерёт, как наждаком; корень, податливо вылезший из земли, имеет вязкий, лекарственный привкус – я жмурюсь, доедая его, сфыркиваю крошки земли. Поднимаюсь с колен.
Ветры стоят за чертой делянки, смотрят на меня.
- Что за цветок это был? – спрашивает Любитель сливок. – И когда он успел вырасти? А съела зачем?
- Я сама вырастила его, - отряхивая руки, говорю я. – А остальное вас не касается.
- Ты ещё куда-то собралась? – интересуется младший ветер.
- Да какие же все любопытные, - усмехаюсь я. Протягиваю ладонь в их сторону – из неё ударяет поток синего воздуха. – Это вас ненадолго задержит.
И я взлетаю – привычно, спиной вверх, - и, смеясь, устремляюсь прочь.
Теперь мне нужно синхронизировать свои сны, иначе пропадут все мои старания. А раз синхронизировать – это к Столпам Мироздания.
Я взлетаю Высокого Выше (что это и как это делать рассказала мне Стена) и на Грани отыскиваю Веранду.
Она небольшая – два на четыре метра, дверь сразу исчезает, как только я вхожу, и мне ничего не остаётся, как подойти к деревянным перилам и любоваться видами с Веранды на Грани. К слову сказать – отсюда открывается завораживающий вид – далёкие заснеженные горы, вершины которых сияют на зимнем солнце. Тут, Высокого Выше на Грани – вечная зима. И вечная высота. А до гор нельзя добраться, сколь долго не лети.
Я размышляю, поглаживая полированные перила ладонью. Колдун сказал – Веранда может подарить встречу с тем, с кем захочешь. Так может мне…
Я зябко ёжусь и открываю рот для заклинания:
- Ты нежно руки мне кладёшь на плечи,
И говоришь банальность – Время лечит.
А я сейчас начну рыдать от смеха –
Для нашей боли – Время – не помеха.
И словно на параде демонстранты,
Стоят рядами личные утраты.
А мы с тобой смотрели друг на друга,
И Время молча бегало по кругу.
Потом умчалось, не закончив дело,
Остались мы… и боль в углу сидела…
Я смолкаю, и сейчас же понимаю, что на Веранде есть ещё кто-то, кроме меня. Оборачиваюсь и вижу парня. С виду совсем обычный парень: шатен, длинный, до лопаток, волос заплетён в хвост. Синие джинсы, светло-коричневая рубашка. Почему-то он знаком мне. Где я его видела? Не помню…
- Здравствуй что ли? – чуть насмешливо говорит он. – Зачем позвала?
- Эм… здравствуй, - я немного ошарашена такой фамильярностью. – А ты… мы знакомы?
- Не помнишь? – укоризненно смотрит он. Подходит ближе, смотрит в упор карими глазами.
И вдруг наклоняется и легонько целует меня в шею…
- Ты совсем… - и вдруг хлынули воспоминания: короткий глупый сон – какая-то вечеринка, переросшая в банальную оргию. И я была с этим вот парнем. Помниться, ему очень понравилось то, что мы вытворяли, а уходя с вечеринки, он обернулся у самой двери:
- Пока. Может, увидимся ещё, в неофициальной так сказать, обстановке? Зови, если что. Кстати меня зовут…
- Дорогуша, - рассеянно произношу я.
- Вообще-то, надо говорить Darling – по-английски, - смеётся он. – Да, это моё имя. Истинное имя, - добавляет он, помолчав.
- Так ты!.. – захлёбываюсь я догадкой. – Ты моё…
- Время, - склоняет он голову. – Именно так. – Разве не меня ты хотела видеть?
- Тебя. Но… ох! - я никак не могу прийти в себя. - Не думала, что ты… что это именно ты… Ну, ты же меня… мы с тобой…
- А вот такой у тебя забавный способ добиваться своего! – хохочет он.
Я фыркаю. Потом доходит:
- Погоди! Так если это твоё Истинное имя… и я его знаю… выходит, что я…
- Бессмертна? – кивает он. – Да. Теперь да.
- Н-не м-может быть… - заикаюсь я. – Я не… уф…
- Хочешь кофе? – он непонятно откуда выуживает крохотную чашечку. От чашечки струится замечательный кофейный аромат. Я плохо разбираюсь в кофе, считай, вообще не разбираюсь, и не слишком кофе люблю, но перед таким ароматом устоять невозможно.
- Спасибо, - я делаю несколько глотков, и тут резкая боль волной проходит по моему телу – возникает в животе, скатывается к ногам и тёмной кляксой падает на пол Веранды.
- Что это? – я в недоумении смотрю, как клякса льётся к перилам, проскальзывает между ними, и срывается куда-то вниз.
- Смерть, - спокойно отвечает он. – В кофе был яд, убивающий мгновенно.
- Но я жива!
- Ох, как с тобой трудно, - слегка раздражается он. – Говорю же – эта тёмная ерунда, что сползла с Веранды, была твоя смерть от яда. Она прошла по тебе, ничего не смогла сделать, и слиняла. Дошло?
- Угу, - у меня голова кругом идёт. Я бессмертна? Я?! Бессмертна?!
- Спасибо, - бормочу я в волнении. – Спасибо тебе, Дарлинг…
- Обращайся, - улыбается он и разворачивается, чтобы уйти.
- Подожди, - я подхожу ближе. – Можно и я тебе кое-что подарю?
- И что же? – интересуется он.
- То же, что и всем, - я обнимаю его, и не вижу, но чувствую, как искорка, одна из последних, судя по моим ощущениям, покидает моё тело, и впитывается в грудь моему Времени.
- Д – Дарлинг.
- Ого, - серьёзно говорит он. – Вот это подарок! Ты уверена, что должна была дарить такое?
- Теперь уже всё равно, - улыбаюсь я.
- И правда, - вдруг веселится он, и хохочет в голос. - Ах ты хитрюга! Нарочно, да?
- Что? – не понимаю я причин его веселья.
- Через какой-то промежуток жизни, когда слои Миров перемешались бы несколько раз, тебе снова пришлось бы узнавать моё Истинное имя. Такие правила. Но так как ты отдала мне частичку души – мы связаны навсегда. И теперь ты будешь узнавать моё Истинное имя автоматически, как только оно у меня сменится. Хочешь сказать, что ты не знала этого?
Я качаю головой. Не знала я этого, вот была бы подстава. Меня просто что-то толкнуло отдать искорку Дарлингу. Оказалось – не зря толкнуло.
- Всего хорошего, - он машет мне рукой, и исчезает с Веранды.
И я тоже с неё исчезаю.
Теперь мне придётся лететь к другому Столпу, потому что проблема-то не решена – я не синхронизировала сны.
И я лечу искать Остров с Цепями и Колоннами.
Долго искать не приходиться – с Высокого Выше видно всё, что тебе нужно: я просто верчу головой, вижу лазурную гладь океана и сияющее белизной пятнышко среди него. Туда и устремляюсь.
Остров мраморный. Большое круглое пятно белоснежного мрамора, распласталось посреди океана, и непонятно как на воде держится. Колонны тоже мраморные. Они стоят по левой половине острова с краю, правая половина пуста. А ещё по всему острову, вычерчены в беломраморных плитах непонятные узоры. Рисунки? Буквы? Не знаю, не могу разобрать. Я приземляюсь на остров совершенно обнажённая – сарафан я оставила на скальном выступе, на берегу океана. Откуда-то я знаю, что ступать на плиты одетой нельзя. Выйдя в центр острова, я ложусь на плиты – к счастью они нагрелись, иначе вряд ли я бы смогла на них хотя бы сесть; раскинув руки по сторонам, я смотрю в далёкое синее небо, и жду. Примет ли меня Остров?
Возникает звон. Краем глаза я вижу, как из узоров на плитах появляются золотые цепи. Толстые цепи, на которых одно звено – с два моих кулака. Вот они взметнулись надо мной, пали сверху – едва коснулись, нежно, осторожно – пересекли тело, притянув меня к плитам острова. Туже, туже… уже нечем дышать… и тут цепи исчезли!
Я села. Подождала. Вздохнула, поднимаясь на ноги, и взлетев с Острова, отправилась забирать сарафан.
Итак, Остров с Цепями и Колоннами меня не принял.
Оставалось только Зеркало. Зеркало Реальности, в котором, по словам Колдуна, обитала моя Белая Тень.
Я увидела его сразу. Покинула Высокого Выше, спускаясь к огромному, в полнеба, Зеркалу, вертикально висящему над западной частью города. Краёв видно не было, они, словно расплывались, теряясь в летнем воздухе, зато середина и само зеркальное полотно вокруг было таким, что дыхание перехватило от восторга.
Зеркально-серое сверкающее озеро! Вечно-спокойная зеркальная гладь! Зеркальная стена, повисшая в воздухе над городом, и не видимая никому, кроме тех, кому это ОЧЕНЬ нужно.
- Ты прекрасно, - тихо сказала я, стоя рядом в воздухе. Я медленно пролетелась вдоль него, и выбрала, наконец, место, где мне больше всего нравилось стоять – ближе к левому краю, чуть ниже середины зеркального овала.
Я протянула руки, но не коснулась Столпа. Я совсем не отражалась в нём.
- Зеркало, прими в свою прохладу,
Где не будет горько, страшно, больно...
Отраженьем я теперь довольна –
Отразясь в тебе я стану Shadow.
Все печали уйдут, все болезни уйдут,
Все вопросы ответы и смысл обретут…
Я проговорила придуманное заклинание и принялась ждать. Ничего не происходило. Я вздохнула, и попробовала второй вариант:
- Я готова отдать тебе искру души о Великое Зеркало,
В обмен на Браслет, на Силу, в обмен на Бессмертие…
В тебе отражусь и сольюсь со своей Белой тенью я,
Прими же искру души, о Великое Зеркало…
Позволь отразиться в тебе, о Великое Зеркало…
Пусти же в обитель свою, о Великое Зеркало…
На этот раз, договорив, я робко прижалась к прохладной зеркальной глади, отдавая ей свой жар и… и крохотную сияющую искорку.
З – Зеркало.
По серому полотну вдруг пошла дрожь, стала сильнее, превратилась в зеркальные волны, и они нарастали ещё и ещё, грозя плеснуть через край… и вдруг всё прекратилось.
И я увидела своё отражение. Это и была моя Белая Тень?
Она была красива. Неожиданно я вспомнила зеркало из комнаты Ветров, и поняла, что оно – осколок Зеркала Реальности.
Эту себя я видела в нём.
- Здравствуй, Shadow, - вглядываясь в серо-золотые глаза девушки, сказала я. – Как я хотела увидеть тебя! Как я хотела быть тобой! Но это ты – Shadow, а не я. А я просто Джей. И то не всегда. Но я так хотела быть тобой, Shadow.
Зеркальная Shadow улыбнулась мне. Протянула руки навстречу.
- Я иду! – и я скользнула в зеркальные объятья, растворяясь в прохладном спокойствии, в вечно-безмятежном зеркальном покое…
И последняя искорка моей души досталась моей Белой Тени…
По-английски это звучит не так, но на русском языке эта буква свободна…
Ш – Шадоу…
Глава тридцать четвёртая
Shadow
Спокойствие сегодня было так обманчиво! Всё вокруг – и занавески на открытом окне, и листы недочитанной книги, и полузасохшая роза в тонкой вазе, и даже недопитый чай – всё будто притворялось обыденным и спокойным. Прикидывалось, шепчась и пересмеиваясь между собой, таилось ожиданием, что – вот, вот, сейчас, как только он совсем поверит в это, сейчас и… Произойдёт! Что-то! Нечто! Неспокойное! Необычное! Будоражащее! Опасное? Нет, опасности он не чувствовал, скорее какое-то непонятное томление, неприятную тоску и нервозность. С чего бы это?
Он переложил перчатки со столика на комод и попытался припомнить, что и когда пошло не так. Может быть, он что-то не сделал? О чём-то забыл? С кем-то не встретился? Вот оно! Кто-то! Теперь он явно ощущал присутствие в своём доме постороннего человека… или не постороннего… или не человека…
- Здравствуй, Август, - Хозяин так и не отошёл от комода. Стоял, рассеянно теребя перчатки. – Что заставило тебя покинуть Берег? Сегодня какой-то особенный день?
- Ты и сам всё знаешь, - высокий человек во всём зелёном – рубашке, штанах, сапогах «болотниках» и соломенной шляпе - поднялся по лестнице и остановился на последней ступеньке. Снял шляпу. Он был не молод и не стар. Лицо, с обветренной, загрубелой кожей, говорило о том, что этот человек много времени проводит на свежем воздухе. На ветру. Возле воды.
- Прислушайся, - гость и сам поднял голову к высокому потолку дома. – Ты же всё знаешь, только почему–то не хочешь принять.
Они замолчали, и в странной неспокойной тишине послышался далёкий нескончаемый шёпот и плач, шум и ещё какие-то звуки так похожие и не похожие на ветер.
- Да, - он уставился в окно. – Это действительно она. Опять…
- Так и будешь стоять? – укоризненно спросил человек в зелёном.
- А что я могу, Август? – уныло спросил хозяин дома. – Она сама выбирает свои пути. Эта строптивая девчонка никого не слушает, ты сам знаешь это.
- Нет, не знаю! – резко возразил гость, в упор глядя на собеседника пронзительными голубыми глазами. – Что это ты себе напридумывал? И в худших переделках бывали, вылезли!
- И что же сейчас за переделка, если даже ты решился оставить Межмировую Фольгу без присмотра, Август Мерри? – насмешливо спросил хозяин дома.
- Ты знаешь, Эрик, - спокойно ответил человек в зелёном, и собеседник поперхнулся насмешкой. – Ты - тот, кто помог ей постичь наш мир. Ты - тот, кто положил начало всем её последующим поступкам. И ты – тот, кто может всё исправить сейчас. Я всегда верил в тебя, Эрик. Ты был хорошим Хозяином этому Миру. Но сейчас… Мне кажется, ты просто испугался. Что ж, тебе решать. Только помни – в прошлый раз ты спасал свой мир. И спас. А в этот раз такой опасности нет. Если погибнет, то только кусок Мира. Незначительно, правда? Только помни, что кроме куска мира, погибнет и она, - и Август Мерри, смотритель Межмировой Фольги, начал спускаться по ступенькам.
- Тебе-то что с того? – крикнул ему в след Хозяин. – Что тебе в этой девчонке?
- Мне? – казалось, Август удивился. – Да ничего, в общем… просто нравилось, как она сидит на берегу моря, и называет меня Рыбаком…
- А море что? – мысленно спросил Эрик, когда за гостем закрылась дверь.
«А море скучает!» - пришёл мысленный ответ, и Эрик даже вздрогнул от неожиданности. Потом выругался. Чёртов старик, будь он неладен! Уже сотни лет никто не называл его по имени! С тех пор, как он получил тайное Знание, и стал носить почётное звание Хозяина Мира Сновидений. Никто с тех пор не звал его по имени. Просто – Хозяин. И только она называла его так. Чёртов Рыбак! Хозяин усмехнулся – сильно, однако ж, эта девчонка пробила мощную брешь в его каменном сердце! Вон аж к нему с берега прибежал! Прибежал… перебаламутил всё… Назвал его Эриком… Никто давно не звал его по имени! Только эта девчонка… да ещё брат…
- А, дьявол! – уж о брате-то, он с какого перепуга вспомнил?! Видать совсем не просто обстоят дела, и надо вмешаться, пока не стало совсем поздно.
- Несносный ребёнок, - грустно сказал Хозяин, поправляя перед зеркалом белый дорожный плащ. – Опять ты вмешалась в мою жизнь… Несносный ребёнок… - И стремительный вихрь унёс хозяина Мира Сновидений осматривать свои владения.
Он застал их стоящими в липовой аллее – два ветра – морской бриз, и суховей, спутанные вязким заклинанием.
- Что здесь произошло? – одним движением Хозяин Сновидений разорвал путы. – Где она?
- Улетела, - мрачно отозвались ветра в голос.
- И вы, конечно, не знаете, куда?
- Я знаю, - отозвались сбоку.
- Здравствуй… брат, – медленно повернулся к нему Хозяин Сновидений. – Так в этой истории не обошлось без тебя?
- Не обошлось, - резко отвечает Колдун. – А теперь не обойтись без тебя. Она застряла в Зеркале!
- В Зеркале Реальности? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, спрашивает Хозяин. – Откуда она узнала про него?
- Да, от меня, - выдерживая гневный взгляд, говорит Колдун. – Но если б не рассказал я – поведала бы Стена. Чертовка нашла с ней общий язык.
- Стена? – Хозяин почувствовал, как разум мутится от злости. – Она была в Долине Тысячи Ручьёв! А теперь ты хочешь сказать, что и этот Столп ей знаком? Сколько ещё она знает?
- Все, - спокойно отвечает Колдун. – Кажется, она посетила каждый из них, и напоследок застряла в Зеркале.
- Вот и пусть там сидит, - мрачно говорит Хозяин. – Не будет лезть, куда не просят!
- Сдаётся мне, ты чего-то не понимаешь, брат? – щурится Колдун. – Или просто не хочешь понимать? Иди-ка сюда!
Они взлетают над городом, и Колдун указывает Хозяину на едва заметные чёрные точки в каждой стороне света. Точка на юге, на западе, на севере и востоке.
- Я слетал туда. Знаешь, что это такое? Свёртка пространства, в недалёком будущем – портал между мирами!
- Да откуда, чёрт побери?!
- Ответ один – она получила какую-то силу, - пожал плечами Колдун. – И теперь эта сила не даст ей умереть в этом мире, а так как она, похоже, синхронизировала свои сны, то находясь тут, она нарушает равновесие.
- Материя Сна рвётся, и образуется портал, - закончил Хозяин. – И одним Столпам известно, что поналезет через эти порталы в наш мир. И что из нашего мира посбегает! Вот девчонка!
- Я пытался достать её, но я даже дозваться не могу! – зло объяснил Колдун.
- Летим, - Хозяин Сновидений сорвался с места.
Колдун и оба ветра рванули следом.
- Приветствую тебя, Столп Мироздания, - Хозяин Сновидений мягко коснулся рукой зеркальной поверхности. – Проснись, ибо мне нужна помощь твоя.
- Я слушаю, - глубоким, мелодичным голосом отозвалось Зеркало. – Говори, Хозяин Мира сего.
- В твоей глубине находится девушка. Отпусти её.
- Нельзя отпустить того, кто не желает уходить, - откликнулось Зеркало. – Она нашла себя, нашла покой. Она довольна.
Хозяин вполголоса ругнулся, но Зеркало услышало, зеркальная рябь – словно тихий смех.
- Ты можешь сам поговорить с ней, - предложило Зеркало. – Если конечно, дозовёшься.
Хозяин подлетел туда, где в зеркальном отражении, как рыба в речной глубине стояла девушка.
- Джей, - негромко позвал он. – Слышишь меня? Ответь, пожалуйста! Джей!
- Я слышу тебя, Хозяин, - спокойно отозвалась зеркальная девушка. – Ты что-то хотел?
- Странный вопрос, - слегка улыбнулся он. – Я хотел бы, чтобы ты вышла оттуда.
- Тогда наши желания не совпадают, - насмешливо сказало отражение. - Мне хорошо тут.
- Послушай, - Хозяин Сновидений зажал гнев в себе. – Ты, конечно, можешь решать свою судьбу сама, но какое право ты имеешь решать за наш мир? Ты губишь его! Не знаю, что за силу ты нашла, но ты нарушила равновесие Мира Сновидений! Из-за тебя открываются порталы в твой мир! Понимаешь, что это значит?
- Что у вас появятся наши эмо и маньяки, а у нас ваши вампиры и людоеды, - насмешливо сказала девушка. – Ты думаешь, меня это сильно волнует, Хозяин Сновидений?! Ну, так ты ошибаешься! Меня волновали проблемы этого мира до поры до времени! Тогда я рвалась помогать всем и всему! Но мне самой нужна была помощь! А вам всем было наплевать! А теперь, когда припекло – вы живо сбежались! – она зло обвела сияющими зеркально-серыми глазами всех стоящих перед Зеркалом. – Но вы мне больше не нужны! Никто из вас мне не нужен! А я не нужна вам! Спасайте сами ваш мир, уверена, у вас всё получится! А меня оставьте в покое, - она замолчала, и закрыла глаза.
Хозяин Сновидений отступил на шаг назад от зеркального полотна. Ещё никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным и растерянным.
- Не получается. Что за ерунда? – вслух сказал он.
- Она слилась со своей Белой Тенью, - Колдун встал рядом. – И похоже, та взяла верх, потому что сейчас с тобой разговаривала именно Тень.
- Какая из двух? – печально улыбнулся Хозяин.
- Посмотри на неё внимательно.
Хозяин посмотрел.
- На левой руке, - подсказал Колдун.
- Браслет! – Хозяин выругался. – Но откуда?..
- Это Белая Тень, - Колдун пожал плечами. – Тень Души Отражённой. Она отражает и желания, если ты не забыл…
- Если она выйдет из Зеркала, то обретёт Браслет, как и хотела, - тревожно сказал Хозяин Сновидений. – Только это будет уже другой Браслет…
- Тогда… может оставить всё как есть? – мягко спросил Колдун.
- Оставить? А мир? Наш Мир? Её Мир?
- А Мир… ну что мир? Уж как-нибудь…
- Не могу, - сник Хозяин Мира Сновидений. – Я несу ответственность за этот Мир. Я не могу подвергнуть его такому… эксперименту!
- И всё? – пристально глянул на брата Колдун.
- Не всё, - мрачно откликнулся тот. – Я… не могу… не хочу оставлять её вот так…
- А как же Браслет?
- Не знаю. Но… я хочу, чтобы она вышла оттуда.
- Тогда ты говоришь не с той девушкой… Эрик, - и Колдун отлетел в сторону, к удивлённым, настороженным ветрам.
- Ты слышишь меня… Шадоу? – Хозяин Сновидений набрал побольше воздуха. – Откликнись… пожалуйста. Шадоу! Ты… была права – я просто струсил тогда. Я не смог принять мысль, что рядом со мной станет столь могущественное существо, столь совершенное… Я не хотел делить с тобой всю тяжесть ответственности… А ещё… я наверное, хотел защитить тебя. Мне казалось, что ты не справишься с данной тебе Силой. Я был не прав – ты должна была сама решать, сама учиться на своих делах и ошибках, а я должен был помогать тебе. А теперь всё повернулось вот так… и ты… Шадоу, пожалуйста, покинь Зеркало! Тебе кажется, что ты нашла вечное пристанище, но это не так! Это лишь иллюзия. Ты скажешь, что тебе всё равно, что до этого ты постоянно жила одними иллюзиями, а теперь… Но ведь ты добилась того, чего хотела – получила Силу! И как ты собираешься использовать её? Сидя в Зеркале? На время это оградит тебя от всего, хотя всё остальное погибнет… Но я опять говорю не о том… Нет, дело не в Мире Сновидений, хотя я привык к нему, мне жаль его и всех, кто в нём обитает, но дело не в них… Дело в тебе… и во мне… Я хочу, чтобы ты снова жила… Чтобы была рядом… я хочу быть рядом с тобой… Пусть ты теперь не та, что раньше… Ты явно станешь другой, и неизвестно – нужен ли я тебе теперь…
- Да не тяни ты резину, - прошипел сзади Колдун. – Хватит трусить, в конце концов!
- Мой нетерпеливый брат прав, разумеется, - усмехнулся Эрик. – Я трушу, и тяну неизвестно зачем, вместо того, чтобы сказать тебе –Джей, знаешь… я люблю тебя. Я… дурак, только недавно понял это, и только сейчас смирил гордость и глупость, чтобы это сказать…
…Я тебя люблю…
- Э… рик… - едва слышный вздох, вызвал зеркальную рябь, переросшую в зеркальный звон, едва не разорвавший перепонки всем присутствующим.
Волны хлынули по Зеркалу, и вытолкнули из глубины девушку.
Хозяин Сновидений едва успел поймать её на руки.
- Что это? – сдавленным шёпотом спросил Колдун. – Почему она… прозрачная?
- Она раздала душу, - скрипнул зубами Эрик. – И не справилась в Белой Тенью. И теперь вот так…
Лежавшая у него на руках девушка была стеклянно-прозрачна, он словно держал воздушный контур, через который видел собственные руки и одежду.
- Что делать? – Колдун метнул взгляд на чёрные точки в городе. Они выросли до размеров пятирублёвой монеты. – Как вернуть ей цвет?
- Лучше спроси, как вернуть ей душу? – невесело сказал Хозяин. – Она пуста, а у слившихся с Белой Тенью тела без души не бывает.
- Что делать, чёрт побери?! – Колдун трясущимися руками творил какое-то заклинание. – Что делать-то?
В воздухе появился длинный зелёный лист, изогнутый по форме человеческого тела.
- Положи её, - сказал Колдун.
Эрик лишь покачал головой.
- Я только нашёл тебя, - едва слышно прошептал он прозрачной фигуре. – Неужели я снова тебя потеряю?
- Можно я скажу? – звонко встрял суховей. Он был бледен, если вы можете представить, как бледнеют ветра, губы его тряслись и прыгали.
- Я… у меня предложение!
- Говори, мальчик, - мягко велел Хозяин Сновидений.
- Ну… они же тоже могут помочь… те, кому она отдала душу?! Если созвать их, и попросить о помощи? Не могут же они отказать? Ну, может кто-то и откажется, а кто-то и нет… не много же надо? По крупинке всего!
- А мальчишка-то прав! – медленно сказал Колдун. – Столпы Мироздания, он прав! Это выход! Соборная Душа! Но это такая сила! И это будет уже… Она станет… Если конечно получится…
- Один раз я уже испугался этого… - с горечью произносит Хозяин Сновидений. – Неужели ничему не учусь? Не важно, кто это будет! И не важно, кем она станет! Надо чтобы получилось! За мной!
В Тенистой половине города, возле набережной, есть небольшая площадь. Она окружена старыми буками и вязами, и на ней нет ни скамеек, ни памятников.
Там и остановились. Эрик положил прозрачную девушку на созданный Колдуном ложелист, и принялся творить.
Нечто, похожее на белые облачка, только маленькие и строго определённой формы, возникали под его руками, и послушно выстраивались в ряды. Пять… десять… двадцать облачков… сорок… ещё и ещё…
- Вот, - Хозяин отряхнул руки. – Это приглашения, просьбы прийти. Разнесите их адресатам, - приказал он ветрам. – Не обязательно конкретно до места, лишь подтолкнуть, и они сами найдут дорогу.
- Сейчас! Мы мигом! – и ветра подхватили белую гряду, и погнали прочь… искать помощи…
- А теперь – только ждать, - и Эрик замер возле ложелиста, не сводя взгляда с словно хрустальной девушки. Только ждать…
Первыми на площади появились четверо: высокий дух леса, покрытый густой синей шерстью. Голова его напоминала голову леопарда, но на ушах дрожали высокие пушистые кисточки. Глубокие тёмно-зелёные глаза внимательно осматривали место прибытия. Дух обнимал за плечи красивую молодую женщины с длинными иссиня – чёрными волосами, заплетёнными в косы. Одежды женщины говорили о том, что родом она из славного племени Малахитовых Сосен. Женщина держала годовалую девочку, а за руку Духа крепко схватился стройный темноволосый мальчик лет десяти.
- Кто звал нас? – звучным голосом вопросил Дух, но Хозяин не успел ответить, потому что тут и там на площади стали появляться люди и нелюди.
Группа оборотней, настороженных и недоумевающих; ведьмачка под руку с вампиром – они перестали есть мороженное и растерянно оглядывались вокруг; сгусток Тьмы, из которой выглядывали зелёные глаза; две сияющие фигуры в забавных шапочках; девушка-амазонка в полном вооружении; несколько фигур в плащах с капюшонами – они поглядывали друг на друга с явным презрением, похоже были демонами конкурирующих сторон; девушки – темноволосые и блондинки, ангел и чёрт; воздушная дева в сияющем Жемчужном оперении и крепкий кудрявый парень на плечах у которого сидели живые куклы; огромный угольно-чёрный пёс, на нём сидел, вцепившись в густую шерсть, мальчик семи лет; и много ещё кто: призрак, Демон не упокоенных душ, киборг и эльф, высокий инопланетянин в белых одеждах и многолапый монстр с носом-шариком…
- Я приветствую всех вас! – голос Хозяина Сновидений был слышен по всей площади. Но только по ней. – Тем, кто не узнал меня – я тот, на чьи плечи временно возложена судьба за наш мир…
- Хозяин! Хозяин!? Хозяин! – раздалось по площади. Многие поклонились, кто-то стал на колени…
- Спасибо, что вы пришли сюда, спасибо, что откликнулись. Я собрал вас здесь, но речь не обо мне. Посмотрите сюда!
Ложелист выплыл из-за спины Колдуна и остановился перед собравшимися.
- Эту девушку из мира Яви зовут Джей. И ещё её зовут Shadow. Кто-то из вас знает её. Кто-то забыл, а кто-то и не видел никогда, потому что её участие в вашей судьбе происходило незаметно. Но, так или иначе, когда-то она принимала участие в вашей жизни, в жизни каждого из вас. Кому-то она помогла… с кем-то просто разговаривала… а кому-то, не исключаю такую возможность, могла и навредить… но сейчас ей нужна ваша помощь. Она… - Хозяин замолк на мгновение…
- Помогая вам, она раздала душу…
Толпа ахнула.
- Но перед этим, она узнала Истинное имя своего Времени, и умереть она не может ни в этом мире, ни в своём. Это грозит свёрткой пространства и частичным слиянием Миров. Возможно, кто-то сочтёт это интересным, но слияние миров опасно и непредсказуемо… Но дело не только в этом, - Эрик снова помолчал. – Дело в том, что мне нужна эта девушка. И я прошу у вас помощи. Вы можете восстановить её душу. Для этого вам нужно лишь отдать какую-то вещь, которая есть сейчас тут, с вами. Вместе с этой вещью перейдёт к Джей крохотная частичка вашей души. Совсем незначительная для вас, но такая нужная для неё… - Хозяин Сновидений умолк. – Это всё, - устало добавил он через минуту. – Это не приказ, вы вправе отказаться… Я просто очень прошу вас помочь…
Ангел подлетел к ложелисту. Она молча смотрела на лежащую прозрачную фигуру, и сияющее Благое перо слетело и растворилось в прозрачной груди.
- Я помню тебя. Я ощущала твоё присутствие, когда ты помогла мне. Благодаря тебе я теперь Ангел в большом супермаркете, - звонко сказала Оливия. – И это самый лучший супермаркет во всём городе!
- Да уж! Этот треклятый ангел не даёт мне продохнуть! – к ложелисту вразвалочку вышел чёрт. – Но кусочек души был дьявольски вкусный, так что на! – и он бросил на ложелист пакостный волосок, на котором трепыхалась алая искорка.
- Я почуял тогда твоё присутствие. Если бы не ты – моя жена и дети погибли бы под обвалом, - Дух приблизился к ложелисту и бережно опустил на прозрачное тело сверкающий драгоценный камень.
- Ты спасла нас! И мою сестрёнку! – срывающимся голосом вторил за отцом мальчик. – Этот кинжал подарил мне папа, но я отдаю его тебе!
- Всё племя Малахитовых Сосен благодарно тебе, - Белиза положила на ложелист мешочек с травами и крыльями бабочек.
Все дары растворились в хрустальной фигуре.
Огромный чёрный пёс выпрыгнул вперёд, встряхнулся и превратился в молодого мужчину.
- Ты немного изменилась, жена моя, - ласково сказал он прозрачной девушке. – Но я помню всё и постараюсь помочь, - и он положил на грудь лежащей сиреневую хризантему.
- С тех пор, как ты выпила противоядие, я хранила этот кувшинчик, сама не понимая для чего, - Смотрительница старого проклятого замка вышла вперёд. – Теперь я знаю – для чего, – и она положила кувшинчик на ложелист.
- Смотри! – Колдун шагнул вперёд, и даже споткнулся от волнения, Хозяин Сновидений поймал его под локоть.
Прозрачная фигура стала плотнее; чётко обозначился контур, а потом сарафан начал заливаться бледно-зелёным, волосы – светло-серым, а кожа приобрела какое-то подобие оттенка.
Сверкающие фигуры в смешных шапочках сбросили золотистые капли, а зеленоглазый сгусток Тьмы уронил на уже полупрозрачную девушку черную каплю; смущённый многолапый монстр положил книжку; Демоны: платок, кольцо, разноцветную пластину чего-то непонятного; вампир – круглую булку – раздался смех и хлопки; парень с живыми куклами положил на ложелист бархатную шкатулочку, а куклы сбросили колпачки.
Один за другим подходили к ложелисту собравшиеся на площади, и отданные дары, несущие в себе крохотные кусочки душ, растворялись в теле лежащей девушки.
Сарафан стал тёмно-зелёным, а фестончики на кармашках – золотистыми; тёмно-серые волосы рассыпались с ложелиста; кожа приобрела смуглый оттенок, губы – розоватый, ресницы почернели.
А на левой руке засиял золотой браслет с семью драгоценными камнями.
Девушка резко вздохнула и открыла глаза…
…Сначала я увидела над головой небо. Оно было синее, летнее, с редкими белыми облачками. А потом я услышала шум. Он хлынул в уши внезапно – разговоры, вскрики, смех…
Ничего не понимая, я села – на чём это я сижу? – и осмотрелась.
- Ой! Джулс! Это же ты? – я увидела вампира, доставлявшего мне Браслет. – Смотрительница?! Саян! Тэру?! Демон Морских врат!
Я спрыгнула со своего странного ложа и кинулась к ним.
Толпа закрутила меня…
… - Мы теперь живём в городе, на краю леса. Адамаса я убил…
… - Мы нашли работу. Юмей на заводе парапланов, я так же агентом…
… - У Джей-джея и Салли всё нормально, а я… мне опять разрешили стать призраком в магазинчике…
… - Между прочим Тутс скучает по тебе…
… - Это твой сын, - улыбается Король Псов – оборотней.
Я верчусь везде. Машу вампиру, улыбаюсь оборотням, пожимаю руку Бровна, и обнимаю девчонок: Эн, Саян, Ирку, Нэйю, Мари и Полину…
Глажу Тутса, и замираю напротив инопланетянина в белоснежных одеждах, заливаюсь ярким свекольным румянцем при виде монстра из библиотеки, парня – гея, и амазонки…
Память возвращается рывками… Я уже всё помню… всё знаю… Они – воспоминания из моих сновидений… они – жители этого Мира… Они спасли меня сейчас… Как же я по ним скучала! По каждому из них! Теперь, благодаря подаренным мне частичкам их душ – они со мной навсегда!
Постепенно все расходятся… я прощаюсь с каждым, благодарю их…
Площадь пустеет…
- Вот и ты, - Колдун подходит ко мне и, положив руки на плечи, несколько секунд смотрит в глаза. – Нашла, что искала?
- Не знаю точно, - качаю я головой. – Кажется, да.
- Я почти уверен в этом, - подмигивает Колдун. – Да! И это – от меня! – он протягивает мне карамельку, я удивлённо беру её, а она вдруг исчезает в моей ладони.
- Впиталась, - пожимает плечами Колдун, и я вижу смех в его глазах. – Мне пора.
- Колдун!
- Мы увидимся, - он целует меня в щёку. – Скоро. Хотя и не надолго.
Исчезает.
Мы стоим на площади, возле набережной – я и он…
- Хозяин Сновидений, я…
Он молча прижимает палец к губам, и я смолкаю.
Хозяин распахивает белоснежный дорожный плащ и достаёт из внутреннего кармана зелёный свежий листок. Прикладывает его к моей груди, и листок сливается с зеленью моего сарафана, сливается со мной.
И как только это происходит – Браслет на моей руке вспыхивает сверканием камней. По нему проходит ярчайшая радуга, я на секунду зажмуриваюсь, а когда открываю глаза – передо мной стоит, чуть-чуть не касаясь земли, высокий рыжеволосый парень. Смотрит на меня зелёными глазищами и улыбается.
- Ты…
- Ларс, Хозяйка! – он подаётся ко мне, ловит мою руку и нежно целует её.
- Ты душа Браслета? – я и так знаю это, но ищу подтверждения.
- Яп! – он смеётся.
- А ты… не против? Ты не бросишь меня, как Рас?
- Я не идиот, - иронично говорит рыжеволосый. – Благодаря тебе я живу! Я не столь щепетилен и не собираюсь выпендриваться, как некоторые!
- Да? – меня захлёстывает бурная радость. – Ларс!
- Да, Хозяйка?
- Не зови меня так… - смущаюсь я.
- Почему? – смеётся он. – Я – душа Браслета, а Браслет принадлежит тебе. Так что ты моя Хозяйка. И мне это нравится!
- Ладно, - я тоже смеюсь, - Зови, как хочешь.
- Если, что, не стесняясь, вытаскивай меня! – он отвешивает мне шутливый поклон, и исчезает – на Браслете мигает синяя звёздочка.
Мы стоим на набережной возле площади.
Я и Хозяин Сновидений.
- Ты не возражаешь? – я смотрю на море, за перилами набережной.
Он кивает.
Взлетев, я пробиваю туманную подушку, что висит над морем метрах в трёх от берега. Это – то место, куда Хозяин Сновидений не пустил меня однажды. Это море, то самое море, среди которого лежит на постаменте мой (Не Мой!) золотой Браслет.
Я очень быстро добираюсь до места и вижу висящий прямо в воздухе каменный пьедестал – как верхушка какой-нибудь древнеримской колонны – на котором лежит алая думка с золотыми кисточками. А на думке – браслет.
Возле пьедестала сидит на воздушных ступеньках коротковолосый парень в синем костюме – облегающие штаны и рубашка с воланами.
- Привет, - я смотрю на него с любопытством. – Ты охранник?
- Я, - он кивает. – А ты?
- А я… - задумчиво смотрю на Браслет, и парень сразу всё понимает.
- Я не могу отдать его тебе, - словно извиняясь, говорит он. – Мне приказано охранять его, чтобы никто не забрал.
- Приказано? – я сощуриваюсь… считываю пространственную картину.
Да, приказано. Парень – морской вампир (надо же и такое бывает!), сидит тут уже давно… а ему бы в море… на ноге цепь, впаянная в пьедестал.
А ещё я чувствую Браслет – Раса… его эмоции и мысли…
Он рад, что я пришла за ним, но скрывает эту радость под презрением и злостью – как я смела так долго не идти!? А ещё – тоскливая брезгливость, что придётся выполнять мои пожелания, говорить со мной, и вообще – работать… Ещё бы – он же Золотой Браслет! А я какая-то…Фу…
- Не волнуйся, - усмехаясь, говорю я вампиру. – Я не собираюсь биться с тобой за браслет. Вот, - я выхватываю из воздуха прозрачный клинок и рассекаю цепь на ноге вампира. Он смотрит с изумлением.
- Иди. Ты свободен от обязательств.
Протягивая руки к морю, я шепчу заклинание безвременья, которое, благодаря моему Времени, хорошо знаю, и над пьедесталом и Браслетом встаёт прозрачный непробиваемый купол.
- Вот так, не волнуйся, его никто не заберёт.
- И ты не волнуйся, - обращаюсь я к Расу, поднимая левую руку с Браслетом Отражённым. – Никто и никогда не заставит тебя работать и выполнять пожелания!
Вампир прыгает в море, а я лечу прочь. Вслед мне доносится волна изумления, недоверия, а потом разочарования и гнева… Яростный безмолвный и беспомощный вопль…
Приземляясь на набережной, я вижу возле перил одинокую фигуру в белом.
- Наказала? – в его голосе мне чудится укор. – Или отомстила?
- Зачем ты ждал? - спрашиваю я, игнорируя это. В конце концов, он первый наказал… или отомстил?
- Хотел пригласить тебя в ресторан, - Хозяин улыбается, а у меня всё внутри переворачивается от этой улыбки.
Он протягивает мне руку, после некоторых раздумий я беру её, и мы взмываем вверх.
Ресторан находится прямо в небе, над слоем сплошных белых облаков. Тут нет стен – только колонны, поддерживающие невероятно далёкий лазурный потолок; тут и там с пола на облака текут водопады; стоят светящиеся пирамидки высотой в мой рост. Мы занимаем треугольный столик, и Хозяин делает заказ.
- Ты хотел о чём-то поговорить? – я не поднимаю глаз. Что со мной? Почему так трудно смотреть на него?
- Да. Дело в том… что ты теперь…
- Я знаю, - спокойно прерываю я. – Я стала слишком сильна и нарушаю равновесие Мира. Мне больше нельзя тут находиться. И приходить нельзя.
- Да, именно так, - хмуро подтверждает он. – После всего, что произошло… Слишком сложна, скорее…
Я чувствую, что начинаю злиться. Стоило меня спасать, чтобы теперь корчить недовольные рожи!
- Знаешь, я так и не поняла одного, - начинаю я, сдерживая злость. – По каким критериям я выбирала тех, кому помочь? Ведь резюме – то я разослала наобум!
- Ты помогала тем, на кого похожа ты сама.
- Похожа? – недоумеваю я. - В чём? На кого именно? На длинноногую блондинку Ирку? На рыженькую полноватую Мари? На смуглую красавицу Белизу или хрупкую Тэру? А может на кукольно-изящную Хань-ти? Полногрудая Флицис? Резкая, быстрая Юмей? Камиль, смахивающая на мальчишку? Или не внешностью? Характером? Я не такая решительная, как Нэйя, не спокойная и рассудительна Эн, не смешливая Полина… Чем я похожа на каждую из них? Не понимаю.
- Не знаю точно, - спокойно отвечает он. – Но схожесть есть. Обязательно. Ты помогала лишь тем, кто схож с тобой. В чём-то, так или иначе. Ты находила их по ответам на твои резюме, и помогала.
- Тоже мне помощь, - вздыхаю я.
- Уж как могла, - ухмыляется Эрик. – А потом они помогли тебе. Тоже… как сумели…
- А ты созвал их всех мне на помощь...
- Не только тебе, - говорит он, чем моментально злит меня снова.
- И всё-таки ты дурак!
- Твоё здоровье! – ухмыляется он, поднимая бокал. И смотрит на меня, и манит, и искушает взглядом, от которого сразу бегут знакомые мурашки, и я вздрагиваю от неожиданного томления.
Я снова хочу его...
А он, видя мою реакцию, уже открыто улыбается, и отпивая вино, наклоняется ко мне ближе:
- И всё-таки я – Хозяин!
Мы смолкаем, отдавая должное блюдам – готовят тут великолепно!
- Спасибо за приглашение, - говорю я позже. – Мне… было приятно… А теперь… прощай…
- Подожди, - он улыбается. – Отниму ещё немного твоего времени. Прогуляемся?
Я пожимаю плечами, и мы летим куда-то… куда?
- Проходи, - он приземляется на полукруглом балконе двухэтажного особняка. – Помнишь?
- Конечно. Дом с заговоренными лестницами. Это же твой дом! Зачем мы здесь?
- Для разрешения одного вопроса, - отвечает он, подавая мне руку, и проводя в комнату.
Это малая гостиная – возле стен низкие диваны, на стенах картины, в углу – клавесин.
- Какого вопроса? – я высвобождаю руку из его ладони.
- Когда ты… была в Зеркале… я кое-что сказал… ты помнишь, что именно?
- Я понимаю, - хмуро говорю я, чувствуя, как горло сжимается от подступающих слёз. – Я всё слышала, всё помню. Я понимаю, что ты сказал это, для того, чтобы я вышла из Зеркала… Не волнуйся, я не стану принимать эти слова всерьёз…
- Ты… совсем, да?! – вдруг взрывается он и, шагнув ко мне, встряхивает меня за плечи. – Смотри туда!
Дверь в гостиную открывается и я вижу Колдуна… Только он…
- Почему ты так одет? – растерянно спрашиваю я, оглядывая его белоснежные одежды.
- Потому что так полагается одеваться Хозяину Сновидений, - ухмыляется он.
- Что?
- Какая непонятливая девчонка, не смотря на то, что Шадоу, - смеётся Колдун. – Я говорю о том, что должность Хозяина занимаю теперь я! Дошло?
- А… А? – я перевожу растерянный взгляд на Эрика.
- Я же сказал – я люблю тебя, - со вздохом говорит он. – Как я могу остаться, если ты уходишь навсегда?
- Но как же… - совсем теряюсь я. – Ты не можешь пойти за мной в мой мир! К тому же я… там замужем…
- Я и не пойду… в таком облике, - говорит он спокойно.
- А как…
- Браслет. Ты можешь забрать меня в Браслет. Погощу у Ларса, пока ты не придумаешь, что можно со мной сделать.
- Ну, знаешь! – возмущаюсь я, а сердце поёт…- Что именно я могу придумать сделать с тобой?!
- Например, совместить меня с твоим мужем.
- Что?! И что получится?
- Не знаю, - пожимает он плечами. – Что-то да получится. Оба мы. Или никто из нас. Так или иначе – я сложил полномочия Хозяина, и если останусь тут, умру очень скоро – я же пользовался именем Времени, и потому жил. Так что…
- Идиоты, - беспомощно говорю я…
А сердце поёт…
- Решай сама, Shadow, - говорит мне новоявленный Хозяин Сновидений, а Эрик стоит рядом и вопросительно смотрит мне в глаза.
Я поднимаю руку с браслетом. Нажимаю синюю сапфировую звёздочку.
- Энергия в Браслет с сохранением, - говорю я.
Вихрь, в который превращается Эрик, пару секунд крутится на месте, потом исчезает в Браслете.
Всё.
- Удачи тебе, Shadow, - говорит мне Колдун… или Хозяин… - И прощай!
- Прощай, - говорю я…
…И просыпаюсь…
…Меня зовут Светлаша, и эта история началась, когда мне исполнилось восемнадцать лет.
Сейчас мне тридцать, хотя я выгляжу моложе своих лет. Ещё я замужем, и у меня есть дети. Я шатенка, стрижка под «каре», глаза – непонятного серо-жёлто-коричневого цвета.
Но на самом деле – это заклинание «Вуаль».
Потому что мои тёмно-серые волосы ниже пояса и глаза серо-золотые. И если снять «Вуаль», то на вид мне не дашь больше восемнадцати лет. А всё потому, что я знаю Истинное имя своего Времени.
И на руке моей, если снять заклинание, виден Золотой Браслет. У него есть душа по имени Ларс. А ещё в нём живёт Эрик, бывший Хозяин Сновидений.
Потому что на самом деле я – Shadow.
Я достигла своего Невозможного.
Я умею исцелять одним прикосновением.
Умею летать и становиться невидимой.
Я знаю все языки в мире, а так же мёртвые языки, и язык животных.
Я могу помочь вам, или убить вас.
Я знаю и умею, то, чего не знают и не умеют другие люди.
Я – Shadow.
Только вот Снов я больше не вижу.
Никогда.
Содержание
Пролог – С чего всё началось…
1глава - Обижаться свойственно людям
2 глава – Не сошёлся клином белый свет
3 глава – Явные города
4 глава – Перезагрузка
5 глава – Мне не рассеять купол облаков
6 глава – Смотритель подводного Сада
7 глава – Зёрна твоего страха
8 глава – Пойти за судьбой
9 глава – Краеугольный камень твоего сердца
10 глава – Свежий ветер соседнего мира
11 глава – Хороший чужак
12 глава – Ненавижу боль
13 глава – Сокровища мрачного леса
14 глава – Нажми на кнопку
15 глава – Равноценный обмен
16 глава – Третьи этажи
17 глава – Альтернатива
18 глава – А…Б…В…
19 глава – Многие знания – многие печали
20 глава – Лишний монолог
21 глава – Горькие ягоды
22 глава – Когда нарушаются правила или ещё немного о мостах
23 глава – Старые штучки
24 глава – В нужное время в нужном месте
25 глава – Закон сохранения энергии
26 глава – Эксперимент «Освобождение»
27 глава – Мои объятия – дело добровольное
28 глава – Я выхожу на охоту
29 глава – Заклинания слов
30 глава – Не оставляй меня
31 глава – Подарок
32 глава – Мелкие события, происходящие постепенно и Разговоры ни о чём.
Событие первое – Чем полнится сердце твоё?
Событие второе – Сломанный блок.
Разговор первый – Имена неизвестные – имена Истинные.
Разговор второй – Столпы Мироздания Сновидений
33 глава – Формулы моих заклинаний
34 глава – Shadow
Бордовый Сонник 2
© Copyright: Джей Стенс, 2017
Свидетельство о публикации №217042500845
Свидетельство о публикации №217042500845
Рецензии