Солянка по Кемеровски

       Я  возвращался  из  командировки  в  один  из  шахтерских  городков  Кемеровской  области.   В  Кемерово  я  приехал  в  десятом  часу  вечера,  и  сразу  же  на  железнодорожный  вокзал.  Ближайший  поезд  на  Москву  отходил  через  два  часа.  Я  решил  с  пользой  провести  это  время  и  поужинать  в  привокзальном  ресторане.
       Несмотря  на  поздний  час,  почти  все  столики  были  заняты.  С  трудом  нашел  свободный  столик  и  стал  ждать  официантку.
       -   Что  будем  кушать?   -   раздался   низкий  голос  подплывшей  официантки  необъятных  размеров.  Накрахмаленные  фартук  и  кокошник  казались  несоразмерно  маленькими  на  ее  дородной  фигуре.   Я  пролистал  протянутое  мне  меню  и  остановился  на  солянке.  После  жиденького  столовского  крестьянского  супа  и  хлебных  биточков  с  синими  макаронами,  хотелось  съесть  настоящее,  ароматное  мясное  блюдо,  в  котором  плавают  нарезанные  кусочки  ветчины  и  колбаски,  похрустывают   мелко  нарезанные  соленые  огурчики,    и  из  украшенной  зеленью  тарелки  пряно  пахнет  маслинами.  А,  когда  съедаешь  маслинку  с  бульоном,  сначала  ощущаешь  ее  остропряный  вкус,  а,  потом,  масляное  послевкусие.  Существует  множество  рецептов  солянки.  Есть  рецепты,  где  вместо  маслин  используются  оливки.  В  них  есть  пряная  острота,  но  нет  того  масляного  послевкусия,  которое  дают  маслины.
       Я  признаю  солянку  только  с  маслинами,  поэтому,  прежде  чем  сделать  заказ,  я  уточнил  у  официантки:
       -   У  вас  солянка  с  маслинами?
       -   Конечно,  с  маслинами,   -   ответила  та,  и  уплыла  исполнять  заказ.
       Тройной  подбородок  и  необъятная  фигура  официантки  внушали  некоторое  опасение  относительно  качества  солянки,  но  то,  что  повар  делает  ее  с  маслинами,  а  не  с  оливками,  говорило,  что  он  гурман,  и  внушало  надежду.
      Увлеченный  воспоминаниями  о  съеденных   солянках,  я  забыл  старую  истину:  некорректный  вопрос  порождает  некорректный  ответ.  О  чем  вскоре  и  пожалел.  Вскоре,  официантка  приносит   заказ  и  со  словами:
       -   Ваша  солянка,   -   ставит  передо  мной  тарелку.
        Если  бы  она  не  сказала,  что  это  солянка,  причем,  именно  моя,  я  бы  ни  за  что  не  поверил.  Впрочем,  я  и  так  не  поверил.  Ни  вида,  ни  запаха  солянки  не  было.  В  тарелке,  в  бульоне,  подкрашенном  томатной  пастой,  плавали  несколько  кусочков  мяса,  картошки,  морковки  и  соленого  огурца.  На  мой  вопрос,  почему  в  тарелке  нет  свежей  зелени,  официантка  ответила  вопросом:
       -   А  Вы  знаете,  что  на  улице  зима?  Вот  приходите  летом,  я  Вам  зелени  хоть  целую  тарелку  навалю.
       Я  попробовал  ложку  принесенного  варева,  это  было  что-то  среднее  между  крестьянским  супом  и  рассольником.  Я  не  выдержал  и  потребовал  повара  и  жалобную  книгу.  Вместо  этого,  официантка  почему-то  привела  швейцара  с  висящим  на  шее  свистком,  которым  он  вызывал  милиционера,  дежурившего  у  входа  в  ресторан.  Швейцар  сразу  же  перешел  в  атаку:
       -   Это,  чего  это  вы  здесь  хулиганничаете?
       Я  ответил,  что  заказал  солянку,  а  мне  вместо  нее  принесли  не  то   суп,  не  то  рассольник:
       -   Вы  обещали  солянку  с  маслинами,   -   повысил  я  голос,   -   Где  маслины,  где?  Такую  бурду  я  есть  не  буду,  и  платить  за  нее  не  буду!
       Официантка  побагровела,  сделала  шаг  ко  мне  и  ткнула  толстым,  увешанным  перстнями,  пальцем  в  мою  тарелку,  указывая  на  круги  масла,  плавающие  на  поверхности  бульона:
       -   Это  что,  не  маслины,   -  завизжала  она  неожиданно  тонким  голосом,   -   это  что,  хрен  собачий!  А…..а!
       Мне  показалось,  что  она  сейчас  вцепится  мне  в  волосы,  и  я,  на  всякий  случай,  отодвинулся  на  безопасное  расстояние.
       Швейцар,  услышав,  что  я  не  собираюсь  платить,  схватил  свисток  и  разразился  громкими  трелями.  Послышался  топот  сапог  и  тяжелое  дыхание  прибежавшего  сержанта.  Он  взял  под  козырек  и  представился:
       -   Сержант  Сидоров.  В  чем  дело  гражданин?
       Перебиваемый  криками  официантки,  я  попытался  объяснить  суть  проблемы.  На  его  лице  ничего  не  отразилось:   
       -   Разрешите,  гражданин,  взглянуть  на   Ваши    документики.
       Я  отдал  ему  паспорт  и  командировочное  удостоверение.  Он  внимательно  изучил  паспорт,  особенно  прописку,  и  просмотрел  командировочное  удостоверение.  Лицо  его  несколько  смягчилось.  Он  бросил  взгляд  на  стол,  чтобы  убедиться,  что  спиртного  не  было,  и  в  пьяном  дебоше  обвинить  меня  невозможно,  и  начал  говорить  в  увещевательном  тоне:
       -   Что  же  Вы,   Михаил  Константинович,   молодой  человек,  инженер,  по  делам  к  нам  приезжали,   -   он  выложил  всю  информацию,  которую  ему  удалось  почерпнуть  из  моих  документов,   -   и  устраиваете  скандал  из-за  пищи,  которую  специально  для  Вас  приготовили  работники  ресторана.  Они  для  Вас  старались,  а  Вы  нарушаете  общественный  порядок.
         Я  уже  понял,  что  объяснять  ему  что-либо  не  имеет  смысла,  он  и  сам  прекрасно  знает,  какую  бурду  они  тут  готовят,  но  здесь  он  получает  кусок  масла  на  свой  сержантский  кусок  хлеба,  и  будет  стоять  до  конца.  Вот  он  показал,  что  знает  про  меня  все:  и  имя,  и  фамилию,  и  должность,  и  место   работы,  и  место  прописки   -   я  перед  ним  беззащитен.  А  что  я  знаю  про  него?  Что  он  сержант  Сидоров?  А  может  Иванов  или  Петров?  Я  почувствовал  мощь  этой  безликой  системы  сидоровых.  В  считанные  минуты  она  из  обвинителя  превратила  меня  в  обвиняемого.  Вот  для  меня  уже  и  статья  есть:  нарушение  общественного  порядка.  Хорошо,  что  я  спиртное  не  заказывал,  а  то  бы  штрафом  было  не  отделаться.
       В  этот  момент  объявили  о  прибытии  поезда  на  Москву.  Сержант,  понимая,  что  это  мой  поезд,  издевательски  спокойным  тоном  продолжал:
       -   Вы  осознали,  Михаил  Константинович,  что  были  не  правы,  когда  отказывались  платить  за  съеденную  Вами  пищу?
       Я  хотел  крикнуть,  что  ничего  не  ел,  что  эту  гадость  есть  невозможно,  но  вовремя  спохватился  и  согласно  кивнул  головой.
       -   Ну,  так  будем  оплачивать  заказ?
       Я  опять  кивнул  головой,  лихорадочно  соображая,  успею  ли  я  за  десять  оставшихся  минут  добежать  до  своего  вагона.  Когда  я  рассчитался  по  счету,  сержант  вернул  мне  мои  документы  и  назидательно  произнес:
        -   На  первый  раз,  я  Вас  прощаю  и  выписывать  штраф  не  буду,  но,  если  это  повторится,  то  штрафом  не  отделаетесь,  смотрите  у  меня….   -   и  он  погрозил  мне  пальцем,    -   А  теперь  бегите,  может,  еще  успеете  на  свой  поезд.
       Я  с  трудом  удержался,  чтобы  не  заехать  кулаком  в  торжествующую  сержантскую  рожу,  и,  перепрыгивая  ступеньки,  помчался  вниз  по  лестнице.  Я  бежал  к  своему  вагону  и  чувствовал  себя  изнасилованным,  причем  публично,  под  одобрительные  крики  окружающих.


                Апрель  2017 года