Анна

Была зима. В центре города широкие проспекты и узкие уютные улочки светились огнями – все ждали Рождество. Кажется, только Анна ничего не ждала и совсем не думала о празднике. Она шла в снежно-грязной слякоти в своих огромных розовых ботинках с пушистым серым мехом, длинная ярко-зеленая куртка с плотным капюшоном спрятала ее от злого ветра и холодных глаз прохожих.

«В этой куртке я словно жирная личинка, - подумала она, не прекращая считать свои шаги. – Сто пятьдесят два».

Проехал старый трамвай, разбрызгивая грязь в разные стороны. Какой-то человек, залезая в него, не удержался и упал в серую жижу. Никто этого не заметил, кроме него самого.

Анна зашла в магазин антиквариата, ее сразу встретил веселый звон колокольчика, висевшего на двери. «Можно погреться» - подумала она.  С потолка свешивались хрустальные люстры, ослепляющие мерцанием своих камней. Старые деревянные часы с маятником оживленно тикали, напоминая о неизменном движении времени. Анна проходила вдоль рядов ветхих столов, тумб, стульев, заставленных бронзовыми подсвечниками, деревянными расписными шкатулками, столовыми приборами и прочей утварью.

«Все то, что было, - живет. Только то, что еще не родилось, можно мертвым назвать» - всплыла давно забытая цитата.

- Вам чем-нибудь помочь? – молодой длинноногий и тощий консультант магазина деловито обратился к Анне.

- Нет.

Совсем не удивился и ушел плавно, не отрывая безучастного взгляда от гостьи.

Люди в салоне - размытые лица. Гул тихих голосов напряженно висел в воздухе. Анна неспешно плыла среди старинных статуй и бюстов, бесконечно живых и бесконечно мертвых.

«Триста три» - посмотрела на грязные ботинки, подняла взгляд и увидела черную фигуру с серыми вожделеющими глазами. Он стоял полубоком, ссутулившись и искоса уставившись на Анну. Его руки с переплетенными длинными пальцами неуклюже были опущены. Из-под черной вязаной шапки торчали клоки светлых волос. Шея, не прикрытая ничем, обнажала острый, зрелый кадык.

«Господи, только не это… нет, нет, только не это… - дрожь окутала Анну, ботинки налились свинцом, кровь похолодела.  – Это он, боже, это опять он…»

Она попятилась назад, соленые слезы обжигали обтрескавшиеся губы. Страх накрыл, и Анна закричала.

-Помогите мне, умоляю, помогите! – Она уронила бюст Гомера, его голова развалилась пополам, мелкие осколки гипса разлетелись, звонко отскакивая от начищенного мраморного пола.

Консультант с длинными ногами спешно прибежал на крик то ли Анны, то ли Гомера и остановился между двумя фигурами. Справа от него девушка сотрясалась всем телом, ее полные животного страха глаза впали еще глубже в свои дыры. Слева стоял парень, спокойный на вид, в его взгляде не было ни недоумения, ни удивления, ни опасности. Зеленые густые сопли свисали вплоть до верхней губы.

- Свяжите его, убейте его, вызовите полицию, посадите на цепь! – Анна выбежала из салона, раздавив нос Гомера.

Она выбежала на улицу, ярко освещенную солнцем. Воздух благоухал ароматами свежеиспеченных булочек и весенних цветов. Легкое розовое платье Анны струилось под дуновением нежного ветра. Страх отступил, но не сразу. Она перестала бежать лишь убедившись, что Он ее не преследует. Улицы были пустынны. Солнечные блики и зайчики рисовали замысловатые узоры на светлых невысоких зданиях. Тополиный пух кружил в густой зелени деревьев.

«Как хорошо. Разве может мне быть так хорошо?» - подумала Анна. Она прошла мимо старинной маленькой церкви, вслед за которой она увидела развалившиеся ступеньки к древнему кладбищу, усыпанному массивными каменными плитами.

«Там я и спрячусь от него» - но сухие деревяшки ступеней разваливались под ногами, и Анна побрела дальше. Мгновенно на ее пути появился длинный темный тоннель.

-Не все могут пройти через него, он слишком узок, - произнесла не глядя на Анну согбенная старуха, вышедшая из-за высокой стены тоннеля.

Анна не раздумывая зашла в него. На половине пути она увидела фигуру, медленно идущую навстречу с противоположного конца. В момент встречи Анна опустила глаза, но что-то заставило ее обернуться. Мужчина в синем свитере и черной шапке обернулся тоже. Анна увидела зеленые слюни, свисающие до растянутого воротника.
«Нет, не верю» - подумала Анна, чувствуя, как сердце нервно заколотилось. Она прибавила шагу и снова обернулась. Он шел вперед спокойно, но как-то неестественно съежившись, и так же обернулся, одарив Анну пристальным взглядом.
И тогда она побежала, что есть мочи. Звон каблуков отдавался эхом в высоких стенах тоннеля, которые сужались шаг за шагом. Вскоре Анна почувствовала, как острая поверхность стен ранит и терзает ее локти, ладони, бедра. Она бежала долго, даже когда сил уже не было.

Тоннель привел ее к маленькому деревянному дому, откуда доносились звуки хриплого кларнета. Магазин виниловых пластинок. Старые, кривые, никому не нужные, они пролежали здесь несколько веков, и все это время играла одна и та же мелодия. Анна знала ее, она любила ее, ей хотелось быть этой мелодией. Она закрыла глаза, чтобы на минуту забыться.

Открыв глаза, Анна увидела сидящих напротив нее в электричке музыкантов. Скрипач широко водил смычком по струнам обшарпанной скрипки так, что задевал ногу Анны своими волосатыми пальцами. В его взгляде была похоть и ненависть. В электричке было холодно, очень много людей, говорящих на непонятном, несуществующем языке.
К Анне подсела седая мать с пятнадцатилетним сыном, глаза которого закрывали светлые волосы, торчащие из-под черной шапки.

- Как же ты не понимаешь, - взмолилась мать. –Мой сын безмерно влюблен в тебя, помоги ему, не беги от него, прошу.

Мальчишка вынул прекрасный букет цветов и скромно протянул Анне. Ей стало жалко этого человека, она вынула один цветок, но в тот же миг прошипела: «Мне никогда не доставляли столько хлопот, столько боли и страха. Убирайтесь, мне страшно, мне очень страшно». Она снова заплакала, заметив грязное желание в глазах старого скрипача, ушла в другой конец вагона и позвонила Алько.

- Алько, помоги мне.

На том конце провода Алько смеялся. Смеялся и смеялся. Его смех сливался с шумом непонятных речей в вагоне.