Каменный Лог. одним файлом

КАМЕННЫЙ ЛОГ

Глава 1

Представьте закат на улице К. Ветер. Холодный ветер играет на ветках деревьев композиции  «Сябров». Но во дворе нашего героя он перенастроился на репертуар Моисеева и Ротару, настолько всеобъемлюща магическая сила Поэта. Рядом ментовка. Белорусские полицаи внушают величие и неподдельность. Невдалеке — притон, где торгуют чарлом. Удивительное явление, сказать по правде. Его ещё бырлом зовут. Вкус настолько мерзок, что блюют даже выносливые бомжи, но стоит упомянуть о цене этого напитка — и душа покупателя превращается в гейзер, фонтанирующий мириадами голубых огней.
 Ледяные шляпки гвоздей, подкинутых в подъезд с колдовскими целями, опасливо косятся на Олега, сбегающего по лестнице. На нём серая куртка из секонд-хэнда, в руке — бутылка
 «Оливарии». Шикарное зрелище!
 Олег суров, словно кусок асфальта. Его встречает Елена. Они снова вместе, спустя восемь лет. Она по-прежнему стройная, отдельные пряди её волос выкрашены в зелёный. На ней новые польские ботинки, купленные в Гданьске. Неудивительно, что герой не смог её забыть.
 Они стояли на фоне десятиэтажек, любуясь чёрным дымом завода. Горячие белорусы, проходя мимо, отвешивали одобрительные замечания. «Ого, Алег! Ты знайшоў бабу?! Ты больш не гей?» — воскликнул сантехник Аляксей и, словно горбатый кит, поплыл в сторону закусочной.
- А сколько ты заработал за последний месяц? — неожиданно спросила Елена.
- Пять, — уверенно ответил Олег.
- Пять тысяч долларов?
- Да нет же. Русских рублей, рерайтингом.
- Чтение моего блога не прошло даром, — отметила Елена. — Теперь ты пишешь намного лучше. Когда мы расставались, ты не мог работать вообще!
 Мгновенно их сердца превратились в единое целое с чёрным, как готичное платье, дымом.
- Я адвёў бабу ў маскоўскага бандэраўцы, — сказал Олег соседу. — Мы будзем жыць доўга і шчасліва і заведём шмат дзяцей!

Глава 2

Олег помотал головой, чтобы морок развеялся. Зашёл на литпортал и стал набирать:

Мне встретилась баба-красавица,
Но в ейной грудине — гнильё.
Вся ориентацъя шатается
Теперь у меня от неё.

Ведь знала она, что без башни я,
Что сердце моё из стекла…
Пойду напишу ей, что страшная,
За то, что она не дала.

И отхлебнул из полторашки «Оливарии». За окном неприветливо щебетали птицы. В контакте всплыло сообщение.
«Чем занимаешься? Опять стихи пишешь?»
 Это был новый знакомый Олега, встреченный в паблике гей-знакомств и почему-то не желающий развиртуализации. 
 «Вся моя жизнь — поэзия», — ответил Олег. С кухни донёсся запах подгорающих грибов.
 «А чо последние стихи про бабу? Ты говорил, что гей, а оказалось, би-****ь». 
 «А ты чего на моей странице зависаешь? В закладках она у тебя, что ли?»
 «Ты полночи свои стихи рекламировал, как мой отец — стиральный порошок. Но ему хоть за это платят».
 Олег содрал с бутылки упаковку и скомкал.
 «Шульман, иди нахуй! Не отвлекай меня».
 «Нет, ты ответь. Сам писал, что типа есть паблик «Я не гей, но могу и с парнем», а ещё можно создать «Я гей, но могу и с бабой». Всё ясно с тобой. Би — въеби!»
 С кухни тянулся чёрный дым. Олег плюнул на клавиатуру и помчался выключать плиту. В прошлый раз сгорели пельмени.
 «Готовлю я отлично, — думал писатель, — но всё-таки быт не для творческих людей».
 Масло на сковородке пылало.
- ****ая жопа негра! — пробормотал Олег.
 Огонь погас. Дым начал приобретать странные очертания — то ли женская фигура, то ли мужская.
- Привет, сатанист, — произнёс некто. — Это дух социальной войны. Если тебе знакома аббревиатура SJW…
- На стихире есть?
 Дым издал странный смешок.
- Олег, я существую во множестве ипостасей — наверно, некоторые из них есть и на этом сайте, но мы предпочитаем тамблер.
- Ты мужик или баба?
- Наш гендер — это дым.
 Олег потянулся к форточке.
- Подожди. На Курасовщине я появляюсь после сжигания ядовитых грибов: это магическая практика угнетённых аборигенов. Если сжигатель ведёт себя неполиткорректно, вот как ты, он попадает под наблюдение.
- Ядовитых?.. Я собирал только съедобные.
- Тебе показалось.
- Иди нахуй, сука!
- Олег, мы бы рады пойти к праматери вместе с тобой, но ты представитель нескольких миноритарных групп: непопулярной религиозной конфессии (сатанизм), бисексуал, садомазохист и наркопотребитель. Приходится с тобой разговаривать.
- Дай лучше денег!
- Мы бы нашли тебе грант, но сначала тебя надо социализировать. Ты мисгендеришь, ругаешься негром и не умеешь общаться с бифобом. Скажи ему, что оскорблён.
- Но я не би! Я гей… но могу и с бабой.
- Олег! — Дым пополз к полуоткрытой форточке. — Годы идут, а ты не меняешься. Так ты Елену не вернёшь.
 В комнате ждало сообщение Шульмана:
 «Что так долго не отвечаешь? Не знаешь, что сказать, бабник?»
 «Бан! — напечатал Олег. — За хамство, семитизм и навязчивость».
 Еврей опередил его: Олег уже не смог отправить посланье. 
 Батя и брат сожрали полхолодильника — придётся идти в магазин. Олег потащился на улицу, повторяя про себя новую поэзу:

Я в бане был, и отовсюду
Сочилась снежная вода —
Твои слова. И ты, паскуда,
Меня забанил навсегда.

А я хотел в другую баню — 
Тебя по заду отхлестать.
Но ты согнул в рожок бараний
Мои мечты. Их было пять.

Чтоб убирал ты, и готовил,
Мои оплачивал счета,
И не щипал, как баба, брови,
И моего кормил кота.

Глава 3

Улица была полна баб. Одна из них улыбнулась Олегу.
- Точи лясы мужу, сука непригодная, — сказал сатанист.
- С куртки сотри! — обиженно крикнула женщина и растворилась в обменнике валюты.
 Рукав сатаниста, будто нашивка, украшал птичий помёт. Выматерившись, Олег покрутил головой: из-за поганых самок он перестал замечать птиц и животных. Сизый голубь вылетел из-за угла и присел на спинку скамейки.
- Верно, — услышал сатанист голос в голове. — Все беды — от баб.
 Олег снова осмотрелся и убедился, что это не глюк. Силы тьмы не оставили его. Недаром он ночью слепил из пластилина бабу, вынес во двор и поссал на неё.
- Я голубь-маскулист, — продолжала птица. — Разводит нас известный сетевой литератор, соратник Олега Староосёлова, Михаил Евстифеев. У него тяжёлая жизненная история: познакомился с ОЖП, а та оказалась феминисткой и потребовала алименты.
- Я бы тоже потребовал, — сказал Олег, — но никто не даст.
- Меня Михаил послал к тебе после твоего бана. Мы всё про тебя знаем.
 Сатанист попытался вспомнить, чем он, настоящий мужчина, не угодил борцам за права мужчин. Да уж. Этому инциденту он когда-то посвятил стихотворение в прозе:
 
Бессонная ночь поэта

Сегодняшняя ночь меня чуть не угробила. Спать я решил лечь около часу,
как всегда, посидев на гейских сайтах знакомств, где меня все игнорировали,
кроме старых усатых активов. Со вздохом снял
последнее одеяние и приготовился закатиться на дно чёлна сна.
Только хуле там! Батя и братец
поспорили, выберут ли Луку на следующий срок. Разумеется, выберут:
это ясно и коту. Но им же надо посраться хоть из-за чего-то!
Братец кинул в батю бутылкой, а я крикнул, что лучше бы он его бутылкой выебал,
чтобы приблизиться к геям, высшей касте этого мира.
Братец отвлёкся от бати и ломанулся было в мою комнату,
но я придвинул к двери комод и заорал, что наведу порчу.
На прошлой неделе у брата гопьё отжало мобильник, это был я виноват.
Родственник рассвирепел ещё больше,
но в дурку не позвонил: тогда бы его тоже увезли.
Я сказал: "Если выломаешь дверь, я пришлю тебе комаров,
мою кровь они не пьют, боясь отравиться,
а твою будут, даже если она состоит на 1/4 из чарла,
а потом я вызову знакомых геев, и они тебя..."
"Да кому ты нахуй нужен?!" — спросил брат.
Батя всё это время ловил комаров одеялом,
отчитался, что поймал четыре штуки, остальные, наверно, сидят в комнате брата,
на потолке. Брат побежал их уебошивать,
а батя захлопнул за ним дверь и припёр тяжеленной тумбочкой,
притащенной с помойки. Менты привыкли, что батя там роется, и документов не спрашивают, принимая за бомжа.
Я подумал, что они наконец-то от меня отъебутся (не спрашивайте, кто "они"!),
и полез было в кровать, но коты ****ые под окном
устроили концерт, а сосед наверху захрапел.
Я схватил стул, встал на кровати во весь рост и застучал стулом в потолок, но сукан продолжал храпеть.
Тут братец с батей, судя по характерному шуму,
таки соединились в объятиях и покатились по полу.
Слышны были крики: "Ты такой же пидор, как (моё имя)" и "Убью нахуй!"
А вскоре и менты подоспели, но я решил не выходить из комнаты и в отчаянии открыл паблик маскулистов, где написал:
"Все беды мира — от человеческой самки.
Вот бы избавиться от самок поскорее. Или избавить их от себя, уйдя в гейский сепаратизм".
Эти гетерасы меня почему-то забанили.
Я достал из-под кровати бутылку пива "Алiварыя" и сосу его по сию минуту.

 С тех пор маскулисты успели много узнать об Олеге.
 В 2012 году сатанист поехал автостопом в Калининград, чтобы наказать писательницу-феминистку Елену за неспособность ценить настоящее творчество. Но силы другого зла предупредили её. События по-идиотски закрутились, и Олег вернулся домой раньше, чем велели ручные демоны Ваня и Вася. Нарушив запрет, он оказался во тьме и пламени, с метафизической петлёй на шее. «Как ты поступишь с белорусским сатанистом?» — спросили Елену силы другого зла.
 Тогда Елена, которая находилась в шестистах километрах от Минска, попросила превратить социопата в красивого еврейского юношу, надеясь, что новая внешность отполирует его характер. Не тут-то было. Нрав у Олега неукротимый, воля железная. Спустившись в магазин  за продуктами, он поймал отражение в витрине и охуел. Что это я на жыда похож?!
- Что ты мне глазки строишь, сука? — спросил он поражённую его красотой продавщицу.

- Нет, — сказал дежурный по шестьсот шестьдесят шестой линии. — Так дальше не пойдёт.
- Почему? — спросила Елена. — Разве привлекательность зла — не по вашей части? Теперь придурок привлечёт больше народа на сторону дьявола и революции.
- Это неисправимое говно, — сказал дежурный, — уже возвращалось ко Христу и господу. Сейчас он, с его «дипломатичностью», людей только отпугнёт. Подумают, что сатанизм — это для хамов трамвайных. Новую рожу использует для проституции. Знаете, куда он ломанётся? В личку первого попавшегося сутенёра. Бестолковый же. А этот сутенёр — епископу мальчиков поставляет. Оно нам надо?
- Не знаю, — сказала Елена. — Вдруг расшатает систему изнутри.
- Нет, — мрачно сказал дежурный. — Именно он — не расшатает. Долго объяснять.
 И Олег снова стал недарэкой с жидкими серыми волосами.
- Хоспаде, что мне мерещится, — тихо сказала уборщица продавщице. — Только что видела еврея.
- Так они миром правят, — ответила та.

Тем временем московские элементали попытались разбудить анархиста Романа, участника известной арт-группы.
- Посмотри, — шептал невидимый голос, — чья подпись стоит рядом с твоей под петицией. Это знак дьявола и революции.
 Иногда голоса видимы. Например, квир-сатанисты слышат нечто, окрашенное в радужные цвета.
 Но Роман не просыпался. Должно было пройти ещё два года.

 
- Мне нужно поймать Елену, — сказал белорусский сатанист. — Её и этого бандеровца.
- Мы поможем, — кивнул голубь. — Снова за ней следишь?
- Она меня банила в фейсбуке, а потом у неё амнистия началась. У нормальных баб — ПМС, а у неё — амнистия.
- Елена не баба, она агендер. Мы, маскулисты, против квирасни. И против тебя.
- Суки, — сказал Олег. Он понял, что терять нечего.
- Ты ненавидишь человечество. Нам нужны такие кадры. Ты получишь бабу и забудешь про глиномесов.
- Хочу и бабу, и геев. Это настоящие мужские права.
- Нет, Олег. Мужик — не пидор. Как можно ****ь геев, когда вокруг столько баб? Даже двухлетние девочки соблазняют тебя!
 Об этом писал идеолог Староосёлов. На день святого Валентина Олег прислал своему тёзке стихи:
 
Увы, Олег, ты гетерас!
Ну что за реферансы?!
Когда тебе мужчина даст — 
Воскликнешь ты: «Останься

У моего вблизи ***!»
И я шепну: «Конечно!»
Ведь тем мужчиной буду я.
Люблю тебя кромешно.

 Вскоре сатанист получил письмо, но не от Староосёлова, а с неизвестного аккаунта:
«Что такое реферансы? Ты странный».
 Маскулисты сливают друг другу переписку, любезный читатель. Такой у них голландский штурвал.
 «А ты что за невежда? — спросил Олег. — Нечего задавать дурацкие вопросы! Поэту виднее, как писать, слова приходят ко мне во сне!» 
- Ещё и поэтому тебя забанили, — сказал голубь.
- Но ведь вы такие же, как я! Вы тоже ненавидите женщин.
- Мы ненавидим помоек. Адекватных женщин — единицы. Но они нужны нам. Ты бы согласился готовить, стирать, убирать, выслушивать жалобы, сидеть с детьми, по свистку давать в жопу? Бесплатно, за «любовь».
- Я что, дебил? — возмутился Олег. Прохожая баба покосилась на него, но ничего не сказала.
- Ну вот. Никто, кроме баб, не будет. Если гомосека на такое уломать — только за большую сумму. А бабе можно романтики в жопу напихать, она и побежит, как дурочка. Сумки тяжёлые, мужиков кормить, а сама — на диету.
 Олег недовольно молчал.
- Всё сложно, — сказал голубь.— Сложно, как твой вконтактовый статус.
- Ладно. Согласен.
- Со мной пройти согласен? — спросил хмурый баритон. Олег обернулся. Сзади стоял мент. — Я думал, у тебя аппаратура, гляжу — наушников нет. Спиртным не пахнет, но сам с собой говоришь. Пошли, проверимся.

Глава 4

Голубь предупреждающе закудахтал. Олег сказал:
- У меня документов нет. Я вышел еды купить.
- Рядом живёшь? Ладно, провожу. А то ты выглядишь как человек, увлекающийся употреблением наркотиков.
Сука, думал сатанист, ****ая сука. Голубь парил над ними, словно орёл.

- Это твой брат к нам в участок на той неделе попал? — спросил мент, листая сатанинский паспорт.
- Мой. Придёт — можете арестовать. Брата водочка сгубила.
Мент порылся в ящике кухонного стола. Остатки грибов хранились в Олеговой комнате. Что же делать, в отчаянии думал Олег. Придётся снова спускаться за жратвой! Как же лень!
- Плита у вас антикварная, — сказал мент. Открыл духовку, ничего не обнаружил, зажёг конфорку.
- Я в туалет, — сказал Олег.
- Туалет я тоже обследую. Семья у вас подозрительная. Мамка умерла, говоришь? Соседи жалуются на шум.
- Это мамка ночью ходит.
- Иди уже!
  «Пидор он, говорят», — думал мент.
 Конфорка задымилась. Дым приобрёл антропоморфные очертания.
- Знаешь, Андрюша, — произнёс голос в голове мента, — Вася Бабич, с которым ты на первом курсе пиво пил, тоже гей.
 Мент осмотрелся. Никого. Только дым складывался в фигуру Бафомета.
 Пидоры порчу навели, подумал мент. Пора  к знахарке.
- Это не порча, — сказал дым. — И не пидоры, а геи. Тебе ведь тоже приятнее, когда тебя называют милиционером, а не ментом?
- Да мне похуй уже, — сказал мент. — Не брали никуда после армии, а тут почему-то взяли. Теперь пить бросить не могу.
- А знаешь, Андрюша, твой кореш Петя Сенкевич — тоже по мужикам. Женился для отвода глаз. Страдает. Нормальный хлопец, а такие, как ты, ему всю плешь проели.
 Когда Олег вернулся из ванной, на кухне никого не было. Только чёрные клубы совести просачивались в форточку. А мент через неделю уволился и устроился спасателем бездомных животных. 

В стекло постучался голубь-маскулист.
- Ты что, уснул? Пошли искать твою ОЖП.
- Чего? — не понял Олег, любуясь плитой в антрацитовых потёках.
- Гениальная и простая терминология Староосёлова. ОМП — особь мужского пола, ОЖП — женского.
- Я жрать хочу.
- Надо спешить, брат! Ты упустишь возможность проследить за ней. Раньше мы создавали эфирные феминистские сущности, активные в соцсетях, чтобы они набивались к феминисткам во френды и шпионили. Но Елена… у неё свои каналы связи. Сначала она пробивала сущности по базе данных, а потом они вообще утратили возможность подавать ей заявки.
- Есть же волшебные зеркала.
- Их надо выкупать у лесбийских ведьм. А те не дают! Разве что Люда Ветлугина…
- А кто это?
- О. Люда — радикальная сепаратистка. Говорит, что ненавидит мужчин, но женщин всё-таки больше. Известна фразой: «Если ты бреешь ноги, я тебе не сестра. Пошла вон отсюда, ничтожество». В жизни она тихая и скромная. Я бы женился — плевать, что она сочиняет в интернете, лишь бы кормила. Но я голубь. Так вот, из ненависти к трансам и бритым феминисткам Люда продаст мужчинам что угодно. Даже координаты закрытого женского клуба.
 Олег обул грязные кроссовки и побрёл к лифту. Оказывается, магическим зеркалом для маскулиста является лужа, куда не гляделась ни одна баба. Но разве это возможно — ведь бабы везде?! 

Хороша весенняя Курасовщина. Сатанист чуть не вступил в собачью кучу.
- Почему ты ведёшь меня самым собачьим путём?! — заорал он.
- Чистые пути — для баб, — надменно ответил голубь. — Я давно не чищу перья, не прихорашиваюсь, чтобы не угождать самкам. Рано или поздно они привыкнут.
- Я читал на сайте по алхимии, что мужской путь — сухой, а тут одни лужи!
- Что-то ты больно умный стал. Помни: водные зеркала опознают только голуби, выведенные Евстифеевым. Останешься без меня — на экстрасенсах разоришься.
 Олег заткнулся. Раньше бы он закатил истерику, но теперь ему было уже двадцать восемь, и он понимал, что для достижения цели можно наступить себе на яйца.
 Путники обогнули длинный гофрированный забор. Олег почувствовал, что задыхается.
- Можно помедленнее? — спросил он.
- Да я и так заебался медленно лететь.
- А почему ты обгадил меня? Иначе никак нельзя было обозначиться?
- Самец никому ничего не должен. Насрал и улетел. Кодексы чести, куртуазность — уступка средневековым ведьмам. Типа, мы не просто так вас угнетаем, а готовы кое-что за это дать. Инквизиция же не просто так взялась, не из воздуха.
 У Олега закружилась голова, он схватился за дерево.
- Скажи… а вот Греция и Рим были же содомитскими, но при этом маскулистскими? Почему в наше время так нельзя?
- Олег, — укоризненно проговорил голубь. — Разве наши вожди соберут под знамёна миллион, начав топить за пидоров? Не забывай, в какой стране ты живёшь, и какая ответственность за это полагается. Но если тебе не в кайф наша работа, обратись в паблик квир-маскулистов. Там все такие, как ты.
- Нет. Там трансы, а я достойный мужчина. У меня есть женская сторона, но трансом или каким ****огендером я себя не считаю. Значит, всё равно что нет. И они мне не нравятся, выражаются как в энциклопедии, тупицы.
 Мерзкие ледяные капли застучали по лбу сатаниста. Олег накинул капюшон.
- Дождь! — воскликнул голубь. — Скорее — он наливает лужу! Пока совсем небольшую. Стой на стрёме, отпугивай от дороги баб.
 Птица присела у кромки асфальта, пристально глядя в воду. Иногда голубь произносил что-то непонятное. Олег заебался ждать, и тут голубь окликнул его:
- Всё плохо. Кот.
 В луже смутно отображался двухэтажный дом с черепичной крышей и силуэт животного на подоконнике.
- Сколько мучений из-за бестолковой графоманки, — сказал Олег. Ему захотелось курить, но он слишком гордился, что наконец-то бросил, чтобы дойти до ларька.
- Публикаций у неё гораздо больше, чем у тебя. Не надо недооценивать баб. Понимаешь, когда мы внушаем наивным пацанам, что женщины дуры — мы говорим о будущем. Светлом, как пиво, будущем, где бабьё действительно отупеет. У самца должна быть мечта.
- Я мечтаю пожрать, — сказал Олег.
- Погоди. Елена скоро будет в Минске. Хренадцатого мартобря она должна пересечься в хостеле со своим мужиком, дальше они двинутся в Украину. Поедет стопом, как обычно.
 Олег ощутил лёгкую зависть. Баба на голову его ниже — и ездит стопом, а ему страшно.
- Их не должны пропустить! — сказал сатанист. — Где адрес хостела?
- Смотри. Она открывает страницу сайта. Ботоксом она колется, что ли? Она правда старше тебя?
- Какая разница? Всё равно сдохнет.
- Возраст для бабы очень важен.
- Но молодо выглядящую можно иметь как молодую.
- Зато опыт они не спрячут. Баба невежественная должна быть, так её проще обмануть. Соболезную. Ты попал.
- Мы не должны допустить их въезд в Украину! — закричал сатанист. — Пусть их задержат.
 В луже отразилось смеющееся курносое лицо. «Придурок, бля!» — захохотала гопница и понеслась по скользкой тропинке вниз.
- Ну, всё. — Голубь отвернулся от лужи, расходящейся кругами. — Поздравляю. Не уследил. Теперь мы не узнаем координаты украинских знакомых парочки.
- Я устал! — закричал Олег. — Я есть хочу. Я сейчас нахуй тебя поймаю, зажарю!
 Он протянул руку, но птица взмыла в копчёное курасовское небо.
- Камнем собью! — орал Олег. — Что за издевательство?! Я всю ночь играл в Heroes, не мог пожрать! Я выше тебя в пищевой цепочке!
- Я тебе собью, ****ина, — сказал голубь и телепортировался обратно в Москву.


Глава 5

Пожирая шаурму и мысленно матерясь, Олег набирал в поисковике Люду Ветлугину. Если маскулисты прокляли тебя, придётся обращаться к ультрарадикальным феминисткам.
 Люда оказалась повзрослевшим вариантом ламповой тян, мечты малолетних девственников мехмата. Худенькая красивая девушка с косой в очках. 
 Олег залогинился вконтакте с аккаунта «Евстигней Эонов» и набрал сообщение:
 «Здравствуйте, сударыня. Знаете ли вы Елену Г.? Она вредит феминистскому движению, я хочу помочь вам с ней разобраться».
 «Ты мужик или квирасня?» — мгновенно отозвалась Люда. Она подрабатывала на университетской кафедре, и времени на переписку у неё было сколько угодно.
 «Я мужчина, гей. Елена пыталась меня изнасиловать. Ведь вы, феминистки, за ЛГБТ?»
 «Изнасиловать? О как! Быстрые страпоны у тупых грязных ***сосок, ****ь. А к лесбийскому сексу я отношусь не лучше, чем к гетерастии. Он скопирован с мужского доминирования над тупой бабой».
 «Так вы не лесбиянка, Люда?»
 «Тысячу раз — нет. Орите с утра до ночи про мою лесбофобию, но я ненавижу лесбосекту всей душой. Скопище мизогинной школоты и таких же паскудных тёток!»
 «Отлично. Давайте объединимся против Елены! Говорят, у вас есть ведьминское зеркало...»
 Люда отхлебнула чаю из кружки с котиком.
 «Олег, не стыдно пидору опущенному, у которого из пасти ссаками любовничка смердит, обращаться к приличной женщине после того, как он вывесил на странице женоненавистнические стихи?»
 «Олег?.. Вы что-то путаете, меня зовут Евстигней».
 «Пидор, когда подписываешься ****утым именем, но вешаешь собственные фотки, будь готов, что их пробьют по яндексу. Я уже вышла через него на твой ЖЖ. Дорогой, настоящие феминистки не защищают геев и трансов».
 Олег закашлялся, подавившись остатками собачатины. Ему стоило огромных усилий воли не послать Люду нахуй. Никогда в жизни сатанист не держал себя в руках так долго.
 «Люда, но вы же сами писали, что ваша задача — натравливать гомофобов на трансов и феминисток третьей волны. Сам сатана послал меня к вам, чтобы выполнить ваши желания».
 «Сатана послал тебя нахуй, идиот, который во время уроков информатики давал очко гопникам в туалете. Ну, что ты можешь мне дать?»
 «Люда, ты заебала. Я вижу, — Олег открутил крышку от очередной «Оливарии», — что ты ненавидишь всех и вся почти так же, как я. Давай поженимся — мне уже пора. Батя и брат весь мозг вынесли. В Беларуси теплее, чем в вашей Сибири. Я буду по мальчикам, а ты типа моя ширма. В свободное время про радфем хоть упишись. Мне похуй. Главное, чтобы готовила мой любимый крабовый салат».
 «Отвали. Не знаю, как с тобой общаться: по-человечески ты не понимаешь, а язык бульбашей и кольчатых червей мне не знаком».
 Сатанист выдержал паузу. Он не ожидал, что женщина проявит к загсу такое постыдное равнодушие. Люда сломалась первой:
 «Ладно, ничтожество, что у тебя в загашнике? Пароли от лесбоящиков и сообществ жополибфема? Публичный ключ? Переводы радфем-матчасти, которые больше нигде не найти? Деньги, наконец?»
 На этой неделе Олег заработал двести тысяч белорусских рублей и планировал отдохнуть от рерайта — поиграть, поохотиться. Сибирячка крошила его планы, как сухой хлеб. Сатанист понимал: пустыми обещаниями она сыта не будет.
 «Что молчишь? Сейчас я тебя забаню, и ты сможешь дальше наслаждаться папашиным ***м у тебя в анусе. Номер карты Сбербанка...».
 Выругавшись, Олег перевёл садистке почти всю зарплату.
 «Ура! — ответила Люда. — Сейчас на твоём компе откроется чёрный браузер. Введи в окно пароль, который я тебе скину — будет тебе волшебная следилка. Но действует она недолгое время. А ещё — поскольку я против зоошизы, то и зоошиза против меня. Проклятые коты что-то задумали и могут прекратить передачу данных. Не тревожься: жрать будет нечего — заработаешь жопой. Ведь вы, пидорня, за легалайз». 
 «А до какого числа действует пароль?» — спросил Олег. Но тут Люда взвизгнула от ужаса: в одно из её сообществ пришёл трансгендер. Надо гнать.
 Заодно красавица забанила и Олега — разговор и так затянулся.

Глава 6

Елена проснулась от холода. Уже не впервые кот крутил лапкой регулятор нагрева. Так и есть — убавил температуру до пяти градусов. Закатное мартовское солнце золотило пушистую шерсть животного, сидящего на клавиатуре ноутбука.
- Что же с тобой делать, котик? — спросила Елена. — Ты совсем как Рома — сеешь повсюду хаос. Ламповый шнур зачем выдернул?
 Кот привстал и посмотрел на экран, в правом нижнем углу которого сиял чёрный перевёрнутый треугольник. Люди редко способны различать тайные зеркала, но коты могут не только слышать неуловимый для человека ультразвук, но и видеть порталы. Как бы её предупредить?
 Она должна понять, думал кот. Догадалась же она, что нужно мыть миски дважды в день и насыпать именно древесный наполнитель. Но люди всё равно тупые. Кот наступил на клавишу «6» с расчётом, что в вордовском файле отобразится «666». Как-то он простоял на цифре слишком долго, и хозяйка ничего не поняла. Какая у этих созданий несовершенная знаковая система!
- Подозрительно это выглядит, котик, — сказала Елена. — В Беларуси сатанист, я помню. Но я же не могу взять тебя с собой, чтоб ты меня охранял. Автостоп — не для существ твоего вида. Одна женщина возила с собой кота, а потом он упал с десятого этажа. Никакой заботы — ни о свободе выбора, ни о москитной сетке.
 Кот прислушивался. Он знал об эзотерической «воздушной дороге» голубей-маскулистов и ждал шороха их крыльев за окном. Это был профеминистский кот. Когда он жил при супермаркете, мужчины обижали его, а женщины кормили. Так сформировались политические убеждения животного.
 Зачем тебе ехать к Роме, мрачно спрашивал кот. Я не хочу в такси. Не хочу на передержку. Я хочу спать на гладильной доске.
- Если мы с Ромой съедемся, ты будешь получать вдвое больше еды, — сказала Елена.
 Разумеется, их беседа с котом велась мысленно. Только белорусские сатанисты разговаривают с животными громко и в присутствии ментов.

Стояла глубокая ночь. По частному сектору, надвинув капюшон на бесформенные серые брови, тащился Олег. Наконец он остановился и вытащил из кармана баллончик с краской.
 Перед ним красовались металлические ворота хостела, где Елена забронировала номер.
 Лишь бы менты не прикопались, думал Олег.
- Эй, брательник, — послышался хриплый голос, — есть закурить?
 Какой-то забулдыга. Ростом сатанисту по плечо.
- Не курю, — гордо ответил Олег.
- А что стоишь тут? В гостиницу не пускают? А ты позвони.
- Просто стою, смотрю, нельзя?
- А вдруг ты вор? Вон из кармана что-то достал.
- Нахуй пошёл! — рявкнул Олег и быстро по****овал прочь. Придётся рисовать заглавные буквы заклятья на стене ремонтируемого здания. Ветер неохотно шевелил сетку, прикрывавшую несущие балки. Сатанист вывел зелёной, как волосы Елены, краской: «F.C.D.M.».
 Что это значит? Тайна сия велика есть.
 Олег кинул баллончик за импровизированный забор и собрался на Курасовщину, костеря закрытое метро, но перед ним вырос мент.
- Молодой человек, это что за вандализм?
 Местный торчок был по совместительству милицейским стукачом, но Олегу вечно не хватало времени забуриться в граффити-движ, и он многого не знал. 
 Сатанист пришёл в бешенство. Он планировал не только ухуярить стены формулами, но и подстеречь Елену возле хостела, а вон оно что. Да и денег на штраф почти не оставалось.
 Может, это к лучшему, осторожно спросил внутренний голос. Не придётся сталкиваться с Романом. Ростом-то он не меньше тебя.
 Таков выбор белорусского отморозка. Или конфликт с анархистом, или менты.   

В половине пятого утра уже светает, но дорожные менты, затормозив рядом с Еленой, осведомились, почему она голосует без фликера. Елена ездила по трассе Е30 больше десяти лет, и это была первый подкоп под методы её автостопа.
 Она знала, что ментовские правила в этой стране ужесточились. Всё-таки белорусы первыми запретили ночную продажу спиртного. А там и голосование без светящейся полосы подпало под ****у. Скоро начнут штрафовать за выход из дома без шапки до первого апреля включительно.
- Девушка, возьмите фликер, — сказал лейтенант. Серебристый прямоугольник сиял, как богатый внутренний мир неформала. — На этом участке больше десяти летальных исходов за последний год. Если признаёте вину, заплатите в ОВД Ленинградского района всего двести десять тысяч. Нашими, конечно, деньгами.
- С собой всего шесть тысяч вашей валютой — на метро, — сказала Елена.
 У мастеров автостопа нервы крепкие. Это даже белорусская милиция чует, словно запах горящего леса.
 Лес, конечно, не горел. Тлел ком бумаги в урне возле заправки. Дым постепенно принимал очертания духа социальной войны.
- Понимаю, в участок вы не пойдёте, — сказал мент, внезапно ощутив усталость. Ему захотелось домой — выпить водки и спать.
- У меня российский паспорт, я тут проездом, — сказала Елена. В машине было тепло. Согреюсь, хоть какая-то польза, решила она.
- Запл;тите, когда в следующий раз будете пересекать республику Беларусь.
 Елена вышла из машины, прикрепив стикер к рукаву. Дух социальной войны следовал за ней, как белые фигуры — за героиней Артура Мейчена.         

- Отцу позвоните, он деньги отдаст, — сказал Олег. — Я официально не работаю.
В яйцах будто осели камни. К кому обращаться не хотелось, так это к папаше. Олег даже посвятил ему стихи:

Громко батя в сортир стучится,
Выбить двери грозится гирей.
Старый батя, твой мозг – водица:
Я в астрале, а не в сортире.

Я не сын твой, а гей-икона.
Я ловлю в унитазе звёзды
Вдохновенья. Поссы с балкона.
Кто увидит тебя? Щас поздно!

Я наелся колёс, мне тошно!
Я с приветом? Ты сам с приветом!
Бог осудит тебя за то, что
Ты мешаешь творить поэту.

А хуле делать? Каким тебя демиург наградил отцом, такой и появится.
- У вас вторая административка за последнее время, — сказал участковый. — Да ещё и не работаете. В стране вообще-то закон о тунеядстве принят.
- Я работаю, — в отчаянии сказал Олег. — Только неофициально. Занимаюсь рерайтом.
- Чем-чем?.. Посидите пока. Стационарный телефон для протокола запишите.
 Не спать, убеждал себя сатанист, только не спать. Они продержат меня до утра, но днём я должен добраться до хостела.

Елена сразу обратила внимание на недостроенные дома в зеленоватых завесах, напоминающих то ли вуали, то ли водоросли, и стрёмные надписи на стенах. Смысл большинства из них от неё ускользал. Что, например, такое «F.C.D.M.» — фанаты минского «Динамо»? Елене чудилось в этой надписи двойное дно, будто аббревиатура на самом деле расшифровывается иначе.      
 В хостеле она сразу почувствовала себя плохо. У некоторых белорусов — приятная манера чихать в метро, не прикрывая рот рукой, и Елена решила, что подцепила заразу. Она выпила парацетамола, но лучше не стало. В голове пели ****утые голоса:

Я в большом аду родился,
От большой ады; умру.
За ады я буду биться,
Пасть порву за сатану.

Скоро должен был приехать Рома. Пришлось написать ему сообщение: «Купи панадол и разбуди меня».

- Ты чо быкуешь, лошара?  — с русским акцентом спросил сержант. Оба мента  рассматривали Олега, как батрахиологи — змею.
 Понаехало москалей, подумал сатанист.
- Ну как чо? — Надо было фанатский шарф купить, мысленно ругался Олег. Но жаба задушила. Теперь не поверят. — Мрази «Динамо» засрали. Я поддерживаю клуб, но для милиции мы обуза на шее, мы страшные бандиты и приходим на стадион бухать.
 Надо сказать, мизогинное заклинание изобрёл бывший фанат-маскулист после того, как увидел на экране женскую футбольную команду. На заборе любого крупного города можно написать аббревиатуру, означающую и энохианское проклятье, и «клуб урюпинских бегунов». Главное — не вызвать вместо Айвасса, диктующего правильные слова, дух социальной войны.
- Да не ****и, — сказал сержант. — Недавно ваши еблоиды омоновца матом поливали, что он им сделал, не пойму. Им нормально сказали, чтобы они не ругались, так они на ОМОН накинулись и трибуну свою подожгли.
- Я не жёг ничего! — возмутился Олег. — Я пишу на заборе, защищая честь нашей великой родины.
- А работать когда собираешься?
- На полный день пока устроиться не могу. Я болею.

Глава 7

Сидя на покоцанной клавиатуре, голубь-маскулист выслушивал отповедь хозяина, тощего, но  при этом пузатого лысого мужчины средних лет в вытянутых тренировочных штанах. Очки то и дело сползали с носа Евстифеева, не желая открывать ему низменные мелочи кеномы.
- Ты понимаешь, что проебал новую белорусскую ячейку? Зачем ты с ним поссорился, летучая ****ь?
- Он социопат, — оправдывался голубь. — Из кого он ячейку сколотит? Из самого себя?
- У нас все такие, и ничего.
- Именно что ничего. Пять лет не можем заставить баб бороться против обязательного призыва.
- Значит, так. Неделю тебя из дома не выпущу. Телепортатор не получишь.
- Это внутренняя мизандрия. Ты ***мразь, и я тоже. Мы должны поддерживать друг друга.
- Вижу, как ты меня поддержал.
 Хлопнув дверью, Евстифеев ушёл на кухню. Там лежали протухшая рыба и ноутбук, с которого птицевод писал сообщения будущим жёнам. Ничего хорошего бабы не отвечали, к сожалению.
 Голубь набрал коготками страницу Люды Ветлугиной. Стерва была онлайн.
 «Привет, несестра. Я не принадлежу к человеческому виду, и тебе должно быть до ****ы, что я мужло. Голубь маскулиста Евстифеева».
 «Передай повелителю, — ответила Люда, — что я его самого обращу птицей и зажарю, если он ко мне подкатит. Самому-то стыдно — вот и ебашится с голубиной почтой, старый шлюхан».
 «Люда, я знаю, что ты переслала белорусскому сатанисту ключи от чёрного браузера для слежки за Еленой. Но Олег обещал сожрать меня, и я улетел. Если я расправлюсь с Еленой, хозяин снова даст мне спрей для телепортации. А теперь мне придётся бороться не только с феминисткой, но и с сатанистом».
 «Тупые самцы, — сказала Люда. — Вы даже с интерсечкой не можете без женщины справиться. Что с того, что ты не человек?»
 «Если ты мне поможешь, я помогу тебе выйти за Евстифеева замуж, и он пропишет тебя в Москве. Я в курсе концепции проституционного феминизма».
 Некоторые русские радфем вышли за испанцев, швейцарцев, австралийцев и сидели дома, от скуки стравливая между собой хомячих. Одна из задач движения, констатировали они, — настроить пассивную часть электората против оффлайн-активисток, на чём свет стоит браня каждую акцию. Вторая — обеспечить женщин едой. Поскольку сократить разницу между мужскими и женскими зарплатами тяжело, проституционный феминизм выступал за выкачку мужских ресурсов с помощью официального брака. Следует отличать этот вид феминизма от обычной проституции, куда женщин вовлекают насильно и где они вынуждены отдавать часть заработка сутенёрам и полиции.   
 Маскулисты, враги меркантильных женщин, мило общались с некоторыми из них. Но если с антифеминисткой, ищущей папика, они беседовали «при ярком свете дня», то с радфем — под покровом ночи, через личку или привноут. Женщина, готовая себя продать, — один из столпов маскулизма, кем бы ни называлась.
 Люда стукнула кулаком по столу.
 «Сколько раз тебе говорить?! Не хочу я жить в засранной твоим биологическим видом квартире! Я что, зоошиза — ****ься на голубятне?! У Евстифеева таких денег нет, чтоб я стала зоошизой».
 «Хорошо. Я богатого мужика тебе подгоню, с котом».
 «Мне нужен богатый, который не потребует ходить на каблуках и наращивать ресницы. Надо, чтобы он меня увидел и сам косметолога оплатил, а не чтобы я перед свиданием изъёбывалась, как хозяйский *** у тебя в анусе».
 Голубь вздохнул.
 «А коты, — продолжала Люда, — это адаптивная практика. Женщин заставляют заботиться о паразитах. Только интерсекциональный жополибфем — за котов, ***в, права рыб Аральского моря. Я же хочу ни о ком не заботиться, и чтобы заботились обо мне».
 «Котов-профеминистов много, ведь большинство волонтёров — женщины. Но я могу найти маскулистского кота».
 «Нет уж, нахуй! И учти: если ты голубь, я тебя тоже не уважаю. Я ненавижу реальность и хочу уничтожить её. Но раз я не могу это сделать, пускай меня кто-нибудь содержит».
 «Люда, а как ты собираешься уничтожить Елену? Возьмёшь отпуск за свой счёт и поедешь стопом за ней?»
 «Да ты сам… поехал! Лена вряд ли ездит, она врёт. Неужели ты веришь рассказам тупых баб, которые якобы катаются по всей стране, и ничего с ними не случается? Если кому-то удалось унести ноги с автостопов и фестивалей, это не значит, что такая практика полезна. Фестивали оккупированы трансами. А про стоп наша лидерка пишет: «В секс-индустрии полно бабья, которое вовсю занимаются вовлечением, работают в темах шантажа по интернету (чтобы подростки сливали голые фотки), киднеппинга. На сайтах знакомств шарят "ищу третью", а потом этой третьей ищи-свищи. Так и тут. Девушка в этой группе договаривается, чтобы её подвезли, встречаются они, водительница-пешка сигналит мудаку, подходящий ли товар, если да, останавливается на ближайшем углу, в машину садятся один мудак на шофёрское, другой сзади и сразу пассажирку за горло!»
 «Нет, — ответил голубь. — Она мастер одиночного стопа. Серьёзно».
 «Значит, ей нравится, что её насилуют на каждом повороте. Поэтому она за интерсек с нетакими, трансами и проституцией».
 «Так что будем делать?» — не выдержал голубь, которому надоел этот поток фантазий.
 «Я прослежу за ****ью и её насильником через чёрный браузер и скину тебе координаты. А ты припаши к делу ментоголубей».
 О нет, сука, ужаснулся самец птицы. Они опять потребуют телепортационный спрей. Не каждый мент — голубь, не каждый голубь — маскулист. Есть и баборабы. Один капитан обернулся птицей и украл для своей бабы чужую карточку! Узнав об инциденте, Евстифеев зарёкся помогать полиции. Он и раньше был от неё не в восторге: голубь-полицейский как-то  донёс коллегам, что человек превысил скорость, и у Евстифеева отобрали права, ибо это был последний кусок дерьма, переполнивший чашу гаишников. Несколько лет маскулист подрезал женщин, указывая им на место. При настоящем патриархате его бы премировали, а в матриархальной России штрафовали.
 «Почему твой хозяин не продаст изобретение? — спросила Люда. — Он разбогатеет».
 «Никто не поверит, — сказал голубь. — У него и так справка из дурдома. Хочешь оставить его там навсегда?»
 «Да ладно. Он боится, что спрей попадёт в руки баб, и они начнут перемещать в пространстве котов. Ну, пока, пернатый. Пиши своим ёбарям быстрее — сатанист сидит в участке на ...ской улице. Караулил Елену, его загребли, и теперь он косплеит футбольного фаната, надеясь, что сержант тоже за «Динамо». Сейчас его отпустят. Серые голуби должны подстеречь его на перекрёстке».

Денег с Олега не взяли. На ходу он набирал пароль от чёрного браузера, но внезапно под ноги ему кинулась стая голубей, и сатанист уронил смартфон в лужу.

Глава 8

Феминистов вообще-то стоит бояться. Это антифеминисты, борясь с женским началом, рисуют на заборе ***. Феминисты рисуют его на здании ФСБ, чтобы он обрастал менее тривиальными смыслами.
 Таким был Роман. Ничего хорошего от него ждать не приходится, зато анархо-сатанизм сделал его волосы мягкими и шелковистыми, как шерсть кота. В стародавние времена мент-оборотень, заметив длинноволосого парня, сразу тащил его в участок. Коты — извечные враги голубей. Но теперь на постсоветское пространство наступает матриархат, и таскать за волосы можно только несовершеннолетних.
 Елена вышла умыться и чуть не поскользнулась на кафеле. В кухне толпились мутные люди, слышался детский визг. Давление как будто упало до нуля. Сквозь зеркало над раковиной просачивался чёрный дым.
 Нет, он тянулся из её номера. Не задерживайся здесь, будто говорил кто-то, возвращайся. В пепельнице на балконе тлела сигарета.
 Я же её погасила, подумала Елена и вспомнила, что у людей, занятых умственным трудом, бывает предрасположенность к раннему Альцгеймеру. Между тем, дым выстраивался в буквосочетания:
 XXY
 XXXY
 XYY
 Это ещё что?
- Какого гендера люди с вариативным набором хромосом? — раздался голос в её голове.
- Какого хотят, — сказала Елена.
 Дух социальной войны приобрёл очертания кота.
- Мы проверяем заинтересованных, — сказал он.
- Заебали проверять. Можно, я лягу и умру?
- Личные границы тоже проверяем! — обрадовался дух социальной войны.
- И абьюзеры проверяют. Здорово.
- Мы с другими целями, — обиделся дух.
- Я осталась тут одна, без котиков, — сказала Елена, — а теперь менты и дым появляются по очереди, чтобы издеваться надо мной. Достаточно ли я толерантна, чтобы мне помог госдеп? Констатация факта, что сексисты боятся интеллектуалок, — это камень в огород сексистов или классизм по отношению к необразованным? Дым ест только глаза или уже мозги?
- Дым предупреждает. Белорусский сатанист не просто следит, как сообщил ваш кот. Он взял у трансфобки, антилевачки Ветлугиной пароль от чёрного браузера, чтобы следить за вами.
- Хм. Там же временные пароли, как у Сбербанка Онлайн. Дураку теперь каждый раз перед Людой унижаться?
- Она его уже забанила. Но он может обратиться к Испанской Матке.
 Так звали  русскоязычную радфем из Мадрида. В юности ей было видение: когда ей исполнится сорок, все феминистки спроецируют на неё образ своей матери. Но Елена и многие другие этого почему-то не делали.
- Почему, интересно, интерсекционалисткам пароль не достать? — спросила Елена.
 Дух превратился в ползущего змея — геральдический символ печали.
- Вы не знаете Матчасти, — сказал он.
- Я читала Андреа Дворкин, Герду Лернер, Шуламит Файерстоун, Мэрилин Фрай. Эти параноидальные сообщества, наконец.
- Это не та матчасть. Та проступает, точно симпатические чернила под светом лампы, перед глазами тех, кто чувствует, дышит и даже ест как радфем.
- А как они едят?
- Лучше спросите — кого. Людей. Они едят людей.
 С лестничной площадки послышались шаги.
- Курят там, что ли? — крикнул женский голос.
- Зато у вас есть дух социальной войны, — сказал ползущий дым. —  Но не стоит беспокоить нас по мелочам. Опасайтесь голубей, среди них — менты-оборотни.
 Дым просочился на улицу сквозь стекло, и когда в комнату вошёл Роман, она была словно без запаха, цвета и даже мебели — как пустой аквариум.
- Вот, я заставляю себя говорить, а мне хочется молчать, как рыба, — сказала Елена. — Не время сейчас быть рыбой. Надо быть котом.

Олег протянул руку к смартфону, но голуби устроили вокруг его головы бешеный хоровод. Сатанист не мог поймать ни одного из них. Ему показалось, что это бредовый сон, и он вот-вот проснётся, но вместо этого Олег оступился и плюхнулся в лужу.
 «Сатана, помоги мне! — позвал он. — Я икону богородицы в Лилит перерисую, со змеями на башке».
 Наступила гулкая тишина. Лишь один белый голубь укоризненно смотрел на Олега с забора, украшенного надписью «Скозложоп».
 Насмотрятся своих сауспарков и давай телефоны ****ить, подумал сатанист, отряхивая джинсы. Да, гаджета в луже не было.
- Отдай, бес! — заорал Олег, кинувшись к забору. Голубь взмыл в небо, и преследователь услышал такие слова:
- Послан я господом нашим Иисусом Христом, а ты, скотина, дальше носа своего расплющенного не видишь, света истинного не разумеешь, яко вся сия внешняя ****ь.


Глава 9

Люда Ветлугина в ужасе смотрела на экран. Она хотела проследить за врагиней, но её снова отвлекли. Испанская Матка неожиданно поддержала патриарха:
 «Скрепы, говорите? В борьбе против проституции и порнографии я на стороне скрепников. Потому что женская свобода  — это свобода дешёвой проститутки. Знаете, как с автостопщицами поступают? В феминистских группах полно Ж-пешек!»
 «Жопешек? — уточнила юная хомячиха из Благовещенска. — Да… у них от диет не жопы, а жопешки. А бодипозитив их учит скиннифилии, чтобы они не ели досыта, а принимали своё тело таким, какое оно есть».
 «Вас забанить надо за хамство, — ответила Испанская Матка. — Ж означает женщины».
 Поступить бы так с Еленой, мечтательно вздохнула Люда. Только где столько знакомых проституторов взять? Ещё вовлекут меня саму. Ах да, можно постричься, чтобы меньше нравиться мудакам.
 Люда взяла с тумбочки ножницы и решительно отсекла косу, которую носила, чтобы клюнул православный скрепник. Но раз такого не нашлось, хватит разрываться между желанием получить от мужчин ресурсы и страхом перед сутенёрами. 
 В голову Люде пришла новая идея. Объединившись с православными фанатиками, можно победить квиротрансов! Девушка стала быстро набирать:
 «Дорогие православные сёстры!
 Русский радикальный феминизм, получивший развитие в самом центре Сибири, выступает против квир-теории. Той самой, что поддерживает разврат, наркоманию, проституцию и 52 вида геев. Нет геям и гендеру!
 Если переставить буквы в слове «квир», получится «крив». Эта кривославная идеология погубит нашу великую Родину. Давайте бороться вместе.
 Мы с подругами открыли новую науку — феминистскую телегонию. Молитвы и посты могут привести к изменению человеческого вида: женщины обретают способность партеногенеза. В Новом Завете сказано: хорошо человеку не вступать в брак. Живя с подругой, ты можешь забеременеть от духовного союза с ней, уподобившись нашей спасительнице Деве Марии, и  рожать настоящих феминисток. Но если ты переспишь с мужчиной, настоящая феминистка от тебя не родится, только квирасня.
 До прихода к феминизму меня был контакт с мужчиной, поэтому я, зная о пагубных последствиях, решила не заводить детей. Но моя задача — предупредить молодых прихожанок. Распространяйте эту информацию во имя Отца (настоящего Отца, а не мимикрирующего под него сынка-неопатриархала), Матери и Святой Духини. Аминь».
 Люда случайно сбила локтем кружку со стола и воззрилась на осколки.
 Блять. Не успела зафиксировать местоположение Елены. Опоздала.
 Испанская Матка моментально отреагировала на пост и прислала личное сообщение:
 «Что это за нью-эйджевский матриархальный бред? Ты совсем с дуба рухнула? Мистические фантазии противоречат радфему. Я сейчас пароль от чёрного браузера поменяю. Сиди без зеркала, пока не заслужишь новое».
 «Помогите поймать интерсечек!» — взмолилась Люда, но Матку позвал муж:
- La miel, piscina obstruido. Limpiadores de llamadas.

- Это не анархично — водить машину, — говорил тем временем Роман. — Автомобили вредят экологии, надо их в городе запретить и сделать нормальный общественный транспорт.
- А если кота понадобится отвезти в ветклинику — мне его тащить в набитый автобус?
- Такси можно оставить, а личный транспорт запретить.
- А тебе не кажется, что при таком раскладе такси разведётся столько, что машин в городе опять будет дохуя?
- Ты мне портишь настроение своими буржуазными заёбами.
- У меня, понимаешь ли, два сценария столкнулись — экологичный и феминистского эмпауэрмента. Было бы здорово водить грузовик и подвозить автостопщиц.
- Я тебе ничего не запрещаю. Я хочу спать.
 Елена решила сходить за едой — завтраки в хостеле не подавали. Чувствовали они себя с Ромой так, что вынуждены были забронировать по телефону автобусные билеты, а можно было доехать стопом до Киева. За воротами гостиницы горела урна.
 Елена вспомнила, что забыла в номере сигареты. Дым превратился в дух социальной войны и полетел за ней.
 «Вон у той персоны с фиолетовыми волосами стрельни», — прошептал он.
 Прохожий белорус покосился на клубы дыма, но ничего не сказал. Он спешил на работу. Мало ли где что горит.
 Персона был_а агендером-феминисткой и даже читал_а статьи Елены, но не опознал_а её.
 «Кури скорее», — сказал дух социальной войны и пропал, заметив сидящего на остановке мента. Затянувшись, Елена поняла, что это волшебная интерсекциональная сигарета, снимающая маскулистское проклятье. Температура сразу нормализовалась. Автостопщица  хотела поблагодарить феминистку, но т_ой уже не было видно.

Между тем, Олег так и не нашёл смартфон. Сатанист боялся птичьих  стай — четыре года назад воробьи, вызванные кладбищенским дедом, превратились в черепа и окружили его стеной, пока молитва святому Ипатию не освободила парня. Серые голуби кружились над ним, грозя расклевать мозги, как птицы из романа Стивена Кинга «Тёмная половина». Гей побежал домой через полгорода. С трудом добравшись до квартиры, он, не раздеваясь, грохнулся спать.
 Когда Олег проснулся, батя и брат уже ушли, оставив на плите недоеденный доширак. Пельмени сожрал кот, и на полноценный завтрак рассчитывать было нечего.
 Да, после смерти предыдущего кота от вискаса Олег взял у плодильщиков нового. Это был не феминистский кот. Кошки — феминофильные животные, но не каждая кошка посвящена в подробности правозащитной борьбы.
 Доев яичницу, Олег вернулся в комнату и охуел. Окно с наружной стороны облепили серые голуби. Они язвительно ухмылялись.
- Ты нагрешил против маскулизма, — сказал самый крупный. — Докажи преданность делу, и тебе, так и быть, временно простят гомосексуализм.
- Но мне нужно постоянное прощение! — заорал Олег. — Точнее… Мне вообще ваше прощение не нужно.
- Если не нужно, оставь Елену в покое и не лезь к нашему движу.
- Мне и так на всех похуй!
- Оно и видно, молодой человек, — сказала мелкая сиреневая тварь. — Оно и видно.
- Я могу спеть антибабовскую песню, — сдался Олег.
- Хорошо, валяй.
 Олег набрал в лёгкие воздуха и запел:

Ты в салат накидала стекла
И бардак мой покинула быстро.
Ты меня не ебла, не ебла,
Неебательство — это убийство.

Мою жопу без капли тепла
Много раз оставлял педикатор,
Но что ты меня не поебла —
Это будто подкрался кастратор.

Не нужны пылесос и метла,
Это выгонит чёрную музу.
Ты меня не ебла, не ебла,
Ты сказала мне: «Вынеси мусор».

Ты не видишь сатанокрыла
Что цветут на стене после стопки.
Ты меня не ебла, не ебла,
Неебательство — это наёбка.

- Двусмысленное произведение, не правда ли, коллега? — прокудахтал седоголовый голубь. — В женском роде можно обращаться к женственному гею.
- Сука хочет и нашим, и вашим угодить, — сказал вожак. — Не видать тебе *** Староосёлова, как своего смартфона.
- Дорогие суки и крыломрази, — сказал Олег. — Понимая все риски, я готов предоставить вам свою комнату в качестве штаба. Сидите тут, обсуждайте, пользуйтесь интернетом. Всю стаю запущу.
- А твои батя и брат?
- Я их давно построил. Редко лезут ко мне. Осталось только готовить научить.
 Сатанист распахнул окно, и скопище летучих крыс ринулось в его комнату. 

Россиян, садящихся в автобус до Украины в Минске, а не в российском городе, на входе могут развернуть. Елена знала это, но понадеялась на дух социальной войны, и тот, став невидимым, окутал голову контролёра, будто опиумная вуаль. На переднем сиденье явно обкуренная молодая украинка в зелёной шапке набекрень поминутно ржала, и это не раздражало её спутника — он тоже обкурился. Пограничный контроль спокойно пропустил обоих. Дух социальной войны реял над пассажирами до самого Чернигова, а затем улетучился, потому что другая война и границы властны даже над ним.
 С вокзала анархисты двинулись на улицу Жовтого Студня, чтобы обналичить рубли. Улица была пуста, как бумага, над которой всю ночь мучился графофоб. Только голуби прохаживались по тротуару. Один из них сидел на огромном терминале с надписью «Паразитбанк». 
- Банки здесь работают с десяти до пяти, — сказала Елена. — Один из немногих минусов Украины.
- Что ж, подождём размена, — сказал Роман, — а пока я всё же сниму деньги.
 Он сунул карту Сбербанка в щель и расстался с ней навсегда.

Глава 10

- Ничем не можем помочь, — сказала чернявая работница. — Банкомат живёт своей собственной жизнью.
 Роман и Елена замёрзли и устали. Серый голубь, сидящий у порога, косился на них.
- Заявление пишите по месту регистрации, чтобы выдали новую карту. А может, эта была повреждена?
- Да нет. За день до приезда нормально работала.
 Анархисты вышли на улицу курить, мысленно матерясь.
- Ох, — сказал пенсионер с жовто-блакитной ленточкой на куртке, просачиваясь вслед за ними. — Вижу, вы нормальные люди, а не крымнаш. Поэтому расскажу, в чём дело. Сам я русский, но с украинским гражданством. Давно здесь живу.
 Говорят, это банкомат-бандеровец. В день весеннего солнцестояния он съедает русские карты и обратно не выдаёт. Чтобы включить программу съедания, три мента превращаются в серых голубей и срут на него. Кыш! — закричал дед, отмахиваясь от летучей крысы. Голубь съебал на карниз и посмотрел оттуда, как автобусный контролёр. 
- Почему он не поддерживает замайданных русских? — спросила Елена. — Может, ему надо просто объяснить…
- Та бесполезно! — сказал дед. — Другие-то люди говорят, что это дээнэровский автомат, в котором заложен список замайдановцев. И он ихние карточки жрёт. Особенно русских.
 Елена почуяла недоброе. Она помнила предостережение духа социальной войны и вопли тлен-феминисток о майдановских бутербродницах — так Испанская Матка называла украинских доброволиц.
- А может, есть способ отличить ментоголубя от обычного мента? — спросил Роман, который в ранней юности увлекался магией хаоса.
- Не рискуй, хлопец, — сказал дед. — Соседка моя, чтобы их ловить, в кошку превращалась, так менты натравили на неё санитарную службу. Так и сгинула. В официальных документах написано: без вести пропала.
 А это идея, подумал Роман.
 Молодые люди пошли к дому, где остановился либертарный активист Александр Володарский, с которым у них была договорённость. Обернувшись на ходу, Роман увидел, что банкомат стал чёрным и сияет вдали, точно священный камень Каабы. Не голубь, а ворон украшал его верхушку, созерцая мир с непримиримой ненавистью.

Саша Володарский прославился акцией против Комиссии по морали. Он жил в Баварии, изредка приезжая на родину.
- С вас столько-то гривен за съём, — сказал он, начищая обувь. — Рома, не устраивай бардак, скоро хозяин придёт. 
- Не могу смотреть, как вы с Леной порядок наводите, — сказал Роман. — Вы агенты космоса, пропагандирующие нойе орднунг. А я простой арийский парень, запутавшийся в сетях кеномы.
 Квартира была большая, чистая, с евроремонтом. Роме очень хотелось раскидать вещи, чтобы чувствовать себя как дома.
- Так что за ***ня вас преследует? — спросил Володарский. — Агенты хаоса? Почему Рома не найдёт с ними общий язык?
 Елена рассказала о предупреждении кота, белорусском сатанисте, интригах радфем и голубях, которые каким-то образом с этим связаны. Открыла в браузере страницу сатаниста и увидела там маскулистские стихи.
 Ей вспомнилась бывшая френдесса, с которой недолгое время встречался маскулист Евстифеев. Выглядел он потрёпанным неудачником, но женщины говорили, что денег у него больше, чем кажется, только куда он их тратит? В квартире и на чердаке он разводил голубей. 
- Саша, а в голубей может превращаться любой человек? — спросила она.
- Нет, только менты.
- Значит, маскулист-голубевод не сможет стать голубем?
- Разве что очень постарается... Рома, ты убрал пепельницу? Хозяин идёт.
 Заскрипел ключ, и на пороге возник солидный дядька.
- Это что ещё? — спросил он. — Вы кто такие?
 Роман хотел ответить, что он простой арийский парень, запутавшийся в сетях кеномы, но придержал язык.
- Ничего себе, — сказал хозяин Володарскому. — Оформляла договор девушка, сказала, что будет жить посуточно одна, потом я вижу тут вас. А теперь ещё какие-то люди. Я с ними не подписывал ничего.
 Дядька пошёл на балкон и оттуда закричал:
- Уже насыпали пепла везде! Ещё раз такое увижу, вы у меня будете в чёрном списке. Ваши паспортные данные я скопировал.
- Но… я стёр весь пепел, — сказал Роман.
 На водосточной трубе сидели голуби.
- Чтоб ты в трубу провалился, — шепотом сказал Роман одному из них.
- Кто, я?! — закричал хозяин.
- Нет, мы… известно о ком, — сказала Елена. — Отменили безвизовый режим из-за него, а в Крыму цены подняли. Вот провалится, и вам Крым вернут.
- Это совсем другое дело. Оставайтесь.

Голуби оставили помёт в углах, сообщив, что таким образом усиливают маскулистскую энергетику места. Олег в ужасе смотрел на них.
- Жрать! — заквохтал вожак. — Нам нечего жрать!
- Но я перечислил все деньги Люде Ветлугиной.
- Где твоя братская солидарность? Ты должен поддерживать самцов, а отдал деньги бабе. Займи через интернет!
- Но кредиты берут кретины. Или… экономически неграмотные люди.
- Нам похуй!
 И голуби раскрыли клювы, обнажив вампирские клыки.
 Испуганный Олег набрал в адресном строке: «Беларусь микрокредит».
- А теперь, когда деньги пришли, — сказал вожак, — лети за едой.
 Матерясь, Олег сходил в магазин и принёс пельмени, доширак и быстрорастворимое картофельное пюре.
- Не то! — зашумели голуби. — Купи пшена.
- Пшено закончилось.
- ****уй в другой супермаркет!
 Перед глазами Олега темнело, но он решил выдержать это испытание.

- Нужен какой-то знак, защищающий от этой оравы, — сказала Елена.
- Недалеко есть магазин готической одежды, — сказал Володарский. — Если разбираешься в сигилах, возьми там футболку. А я пока напишу статью на «Нигилист».
 Роман очень хотел спать, но вспомнил, что не успел купить пива. Всё равно пришлось бы идти.
 В тёмном подвале висели шмотки бренда Killstar. Пожилой кавказец за кассой совершенно не понимал, что продаёт, и это в какой-то степени было плюсом. Но не сейчас. 
 Елена и Роман медленно приближались к этому проклятому месту.
- Помнишь, котик, как нам не повезло в Краснодарском крае? — спросила Елена. — Неужели сейчас всё хуже, чем тогда?
- Помню, мы два часа не могли уехать из Кореновска.
- Я узнала, что это место опаснее, чем мы думали. По левой стороне все магазины были закрыты, а по правой как бы работали, да? Это оттого, что один буржуй обанкротился и пошёл к бабке. Та прокляла леваков, которые своей пропагандой способствовали его разорению, но проклятье сработало очень странно. Местным коммунистам — хоть бы что, но заведения по левую сторону улицы закрылись одно за другим. Буржуй снова пошёл к бабке, обещал её уебать, и она сделала так, что теперь в Кореновске ни анархист, ни авторитарий не может поймать машину.
 К молодым людям внимательно прислушивалась девушка с розовыми дредами и в платье с белым полумесяцем на чёрном фоне. Наконец она вмешалась в разговор:
- А вы не Елена Г.?
- Да, — сказала Елена.
- Я тоже феминистка, — девушка назвала организацию, — помню вас.
- Нам нужна помощь. Доебались ментоголуби и, кажется, ещё и маскулисты, которые голубей разводят. Вы не знаете, какой символ их отпугнёт?
- Пойдёмте, — сказала девушка, и компания спустилась в подвал.
- Вон кот хороший, берите, — предложил продавец, указывая на футболку с перекошенной мордой. —  Вон кости хорошие.
 Елена разглядывала футболки, испещрённые стрелками и магическими кругами.
- Если коричневую взять, — шепнула украинка, — и прочитать правильное имя, она охранит от голубей. Но шифровка сложная, легко ошибиться.
 Футболки начинались от мужского размера М. Елене все они были велики. Придётся покупать сигилу Роману.
- А кости что не берёте? — спросил продавец. — Очень хорошие кости.

Глава 11

В «Кароне» и «Виталюре» пшена почему-то не было. Олег зашёл в минимаркет. При виде него невысокая миловидная продавщица встрепенулась.
- Эм, вы не думайте, что я тунеядец, если днём хожу. Прошёл уже почти год с момента моего трудоустройства в одну замечательную российскую компанию.
- Я не думаю. Што вам?
- Проса.
 Улыбнувшись, продавщица исчезла за дверью склада и вскоре появилась с упаковкой шлифованного пшена «Бабушкина кухня».
- Гэта дорага, — сказал Олег.
- Iншага няма.
 Продавщица напоминала еврейку.
 Тащась домой, Олег вспоминал стихотворение об антисионизме:

Я не лежу в твоей корзине,
Семитский гад, меня не жуй!
В холодной заднице гордыни
Я возрастаю, словно ***.

В штанах мои кусты лесисты,
От вас хочу я лишь одно,
И взглядом гомовасилиска
Я обращаю вас в говно.

Старые голуби обгадили его кровать, а молодые устроили полёт наперегонки вокруг люстры. Олег принёс из ванной таз и высыпал туда упаковку.
- Kokoko! — закудахтали птицы, сгрудившись у кормушки. —  Kokoko! Сock-a-doodle-doo! WHAT?..
 Голуби один за другим превращались в петухов.
- Сука! — заорал вожак. — Чем ты нас накормил?!
- Ну… — попытался Олег свести дело к шутке, — логичное, по мнение феминисток, превращение.
 Птицы ринулись на него. Отбиваясь подушкой, Олег вопил:
- Во имя Сатаны, Царя Мира Сего, я призываю Силы Тьмы поделиться Своей Адской мощью со мною! Откройте шире врата Ада и выйдите из пропасти, дабы приветствовать меня, как Вашего брата и друга! Дайте мне милости, о которых прошу! Имя Твоё я взял, как часть себя!
 Огромный петух, изловчившись, клюнул Олега в ногу.
- Я живу, подобно зверям в поле, радуясь плотской жизни! Я благоволю справедливость и проклинаю гниль! Всеми Богами Бездны я заклинаю — уберите это нахуй отсюда! Выйдите же и отзовитесь, сделав явью мои желания!

Северный ветер Курасовщины подхватил петухов под крылья и понёс на улицу. Некоторые разбились, их подобрали домохозяйки и сварили своим нетаким славный суп. Веганка Алеся Шушкевич написала на тамблере гневный пост об издевательстве над животными. Оставшиеся магические петухи долетели до границы, где упали на голову служащей, которая потратила ползарплаты на ипотеку и думала, что завтра будет есть. И только самый лёгкий серый петух, бывший раньше сиреневым голубем, добрался до Москвы, чтобы рассказать Евстифееву о смерти собратьев.
 Голубевод хотел купить чёрные шторы, но пожалел денег. Белые шторы и так от грязи почти чёрные. В знак траура их можно ещё год не стирать.

Продавщица проверила фейсбучную почту. Да, она правильно опознала сатаниста. Можно  передавать его данные дальше по русскоязычной интерсекциональной сети.

- Сатана! — крикнул Олег. В зеркале отражалась его окровавленная рожа. Из штанов на заднице был вырван клок. — Я принёс тебе в жертву гнусных созданий, выступающих против андрогинности, — эта фраза далась ему с трудом, — против женского ведьминского начала. Теперь помоги мне отомстить врагам.
 Сумерки в комнате сгустились. Сатанисту показалось, что в окно лезет вошь, а в небесах играют композицию группы «Вечночернь» «Трон Блеющего Лога». Но это всего лишь малолетняя соседка сверху упражнялась на пианино.   
- Да, Олег, — сказал голос в голове, — Блеющий Лог — одна из манифестаций дьявола. И обитает она в деревне Каменный Лог Ошмянского района. Посети её ночью, загляни в пограничную вебкамеру — и увидишь лик Сатаны.
- У меня нет денег.
- Езжай автостопом. Человек должен преодолеть свой страх.
 Куриные перья медленно таяли в фиолетовых сумерках.

Глава 12

Холод поедал мозги. Молодёжь покупала в киосках стаканы дымящегося кофе. До площади доносилось скандирование:
- Во отставку мэра Садового! Солідарність із веселковим Львовом!
 Плешивый голубь реял над КМДА.

 «Заебали со своим прайдом, пидарасы, — думал Евстифеев. — Никакого маскулизма в Украине, одни феминисты бородатые».
 И спикировал на чей-то балкон. Из-под табуретки, заваленной тряпками, вылез кот. Евстифеев неохотно взлетел.
 «Развели везде скотину, зоошиза поганая. Вот так сожрут тебя, и никто не заплачет».
 Старый гетераст отлично знал, чем рискует. Не будучи ментом, он умел превращаться в голубя, но в его случае провал миссии означал, что человеческий облик он не вернёт никогда.  Ночью дождь налил лужу, в которую не успела посмотреться баба, и Евстифеев узнал местонахождение врагов. Окунув правое крыло в телепортационный клей, он переместился в Киев.
 Враги свернули плакаты и поспешили к площади. Евстифеев летел за ними.
- Где мы будем пить? — спросил Романа бородатый феминист.
- В аду, — ответил голубь. — Яд. Чистый яд.
 Роман так чётко услышал это в своей голове, что обернулся. К нему подлетал голубь. Не серый, однако.
 Меня же должно охранять заклятье, которое мы с Леной с трудом разобрали, подумал анархист. Или у меня галлюцинации?
 Голубь приближался, про себя напевая:

Солнце маскулизма
Мы увидим, брат.
Нам недаром звёздочки
Красные горят.
Подожди немного,
И наступит час.
Голос мужебога
Всех разбудит нас.

Всем, кто ждали пищи,
Будет всё тогда.
И придёт бабищам,
И придёт бабищам
Новая ****а
Раз и навсегда1.

Роман ощущал смутную тревогу. На всякий случай он шёпотом прочитал имя демона, зашифрованное на футболке:
- Fchreluvbuivlj bvrgkbvjrtgvbg.
В тот же миг он превратился в пушистого серого кота.
- Нам ****ец, — сказала Елена знакомой феминистке. Та застыла со свёрнутым плакатом в руке.
- Давай поговорим, — сказал голубь, накручивая над головой Романа круги, так, что людей словно отбрасывало от животного и птицы невидимое силовое поле. — Ты теперь хорошо меня слышишь. Зачем тебе эгалитаризм? Вступишь в наше объединение, будешь превращаться в кота и просить милостыню у подъезда: баба тебя заберёт, откормит, а ты её убьёшь, потом — следующую. Не трогай меня: я взлечу высоко. Маскулисты над феминистами всегда взлетают.
- Я не хочу убивать баб по чужой указке, — сказал Роман. — Я хочу, чтобы все хорошие люди убили всех плохих.
- Но бабы — плохие люди. Одна познакомилась со мной на мамбе, раскрутила на бутылку шампанского, а когда я приехал, забрала бутылку и со смехом закрыла дверь.
- А что ты ей накануне писал, что она тебя проучить захотела?
- Ты с больной головы на здоровую не вали.
 Елена пыталась вспомнить заклятья, способные снизить полёт.
- Брошу камень, — сказал бородатый феминист.
 Камень ударился о невидимое препятствие. Люди проходили мимо, словно не видя творящегося ****еца.
- А если я не соглашусь? — спросил Роман.
- Так и будешь за бабу платить.
- У нас раздельные счета.
- Это пока, — сказал Евстифеев. — А потом она отожмёт твою квартиру.
- У неё своя есть, а моя подписана на родителей.
- Как получишь свою — сразу отожмёт.
- Мне не нужен маскулизм. При патриархате придётся содержать бабу с кучей детей, а свободные отношения будут запрещены, кроме ебли в гараже с машиной. Вы врёте мужикам, чтобы повысить статус.
- Ах ты, скотина! 
 Роман попытался зацепить голубя лапой, тот увернулся и кинулся на него, целя в голову.
 Елена наконец вспомнила заклятье. Звучало оно просто: «Богиня, помоги освободить половину человечества, чтобы она освободила вторую половину». Круг распался. Вспугнутый голубь с пораненным крылом неуклюже взлетел. Елена швырнула в него обломком кирпича.   
- Я думал, он в человека превратится, — сказал Роман, отряхивая джинсы. Быть котом ему понравилось, но, с другой стороны, неудобно быть маленьким животным. Вот если бы коты были размером с КМДА…
- Не знаю, почему не превращается, — сказала украинская феминистка, — но это хорошо: только трупа на асфальте нам не хватало.

Глава 13

«Так он не превратился в петуха? — спросила продавщица из продуктового у знакомой в контакте. — Ты точно его видела?»
«Да, заходил к нам б/у телефон купить».
«Кто же превратился?!»
«Может, он голубей кормил? Говорят, у ментовки петухи дохлые валялись, баба из нашего подъезда одного подобрала».
«Всё. Теперь мудак мне жить не даст». 
 И феминистка стала набрасывать в блокноте заявление об увольнении. Вскоре она устроилась баристой в арт-кафе, где не ставили Моисеева и Ротару, а значит, белорусский сатанист  туда точно не мог зайти.
 
Олег купил на остатки микрокредита самый дешёвый кнопочный телефон без навигатора. Более того — когда сатанист вышел с него в интернет, оказалось, что чёрный браузер открыть нельзя: истёк срок пароля. А Люда Ветлугина Олега разбанивать не собиралась.
 Можно было создать виртуальную радфемку и попросить пароль от её имени, но, во-первых, не было времени, а во-вторых, зная склочный характер Люды, Олег опасался это делать.
 Он открыл страницу Елены в фейсбуке и обнаружил, что забанен. Открыл ЖЖ в поисках информации о местонахождении, но обнаружил вот что:
 «Несколько лет назад я провела эксперимент, выяснив, настолько высок процент сексизма на старом блогосервисе для математиков и айтишников. Местный хам поразил своим апломбом в сочетании с неумением разбираться в литературе. Так, сначала он поинтересовался: ''Вы писатель на русском, вам не стыдно?'' — потом изумился, что я не помню свои тексты десятилетней давности, как будто хоть один прозаик помнит всё им написанное, — но нет, мы, по мнению профанов, особые существа с фотографической памятью; а может, мы ещё ссым пивом? Затем он назвал манифестом мою умеренно-просветительскую статью, что ещё раз подтвердило мою догадку: человек не понимает, что такое литература вообще, не говоря уже о способности различать жанры. Но, разумеется, он разговаривал со мной покровительственным тоном, будто пытаясь узнать тайные сведения (только вот какие?) — он же патриархальный мужчина, а они эксперты во всех областях.         
 Таким образом, этот человек, претендующий на роль исследователя блогов, сам оказался объектом моего исследования и  в будущем окажется объектом моей сатиры».   
 Сатанист скатал загаженное голубями одеяло и швырнул в угол. Побросал вещи в рюкзак и собрался вон, но в дверь позвонили. В глазок Олег увидел низкорослого наголо бритого мужика.
- Здравствуйте, мы собираем подписи к петиции за то, чтобы раскрасить стены в подъезде в оранжевый цвет.
- Да вы больной, — сказал Олег. — Такое чувство, что весь мир ****улся.

В 2015 году вокруг Минска построили вторую кольцевую. Стало очень неудобно. Как на какую трассу выйти пешком — запутаешься, если ты не местный или хочешь спать.
 Олег поднялся по ступеням метро «Каменная Горка» и, пошатываясь, по****овал к окраине.  Очень хотелось спать. Сатанист купил в минимаркете энергетик и выпил всю банку. Машины пролетали мимо, а один водитель показал Олегу фак.
 Часа через два остановился польский катерпиллер. Олег не посмотрел на номера и был неприятно удивлён, узнав, что водитель плохо понимает трасянку.
- Так вы до литовской границы? — уточнил сатанист.
- Tak, tak, — сказал поляк, рыжеусый бык в перстнях и татуировках.
 В кабине эстрадное меццо-сопрано пело с подъёбистой интонацией:

Lataj; ch;opaki za moj; osob;,
A ja jak ta g;upia, za Tob;, za Tob;.
Kupuj; ch;opaki ;;;ka poz;acane,
A ja z Tob; wol; w pokrzywach, na sianie.

Czerwone i bure, i bure,
Chod; ze mn; na g;r;, na g;r;.
Dam Ci klucz od bramy, tam si; pokochamy.
Czerwone i bure, i bure,
Chod; ze mn; na g;r;, na g;r;.
Dam Ci klucz od bramy, tam si; pokochamy.

Олег с трудом разобрал текст. «Это про Елену, — подумал он. — Будет валяться с анархистом на сене, а могла бы жить со мной на шикарной Курасовщине».
- Мы, поляцы, беларусов любим, — сказал водитель. — Хцешь пива? Хлодно, з лёдувки.
 Проваливаясь в сон, Олег слушал отвратительные слова:

Na b;;kitnym niebie ;piewaj; skowronki.
Jak nie b;dziesz wierny to Ci utn; dzwonki.
Nie b;d;, nie b;d; po dzwonkach p;aka;a.
B;d; wino pi;a, z ch;opakami spa;a.


Проснулся сатанист, когда за окном стемнело. Мимо промелькнул указатель: «Опса 15, Видзы 35».
- Курва, — сказал Олег. — Вы же на границу едете?
- Tak. Я ехал prosto. До Миоры.
- Мне надо на другую границу! В Каменный Лог.
- Не вем, гдзе то есть.
 Сатанист выскочил из машины. Дико озираясь по сторонам, он соображал, что делать дальше. С большой дороги он съехал. До Постав, где проще стопить, около семидесяти километров. Трасса пустела.
 А всё оттого, что оранжевый — это священный буддийский цвет, поэтому саньяси через простых обывателей замутили опрос. В случае радикального несогласия энергия шестого тела может быть обращена против жильцов.
 Или проще доехать до Витебска, думал Олег. ****ь! В Опсе же гетто. Евреи там в гитлеровские времена буйствовали. Лейзер Беляк застрелил немца, а Мойше Барух Банк откусил фашисту палец. Теперь иудейский эгрегор мстит мне, гомонационалисту. Надо бежать из этих мест!
 Олег перебежал дорогу и помчался по направлению к Браславу. Вскоре фонари закончились совсем, и сатанист, поскользнувшись на полурастаявшем льду, полетел с откоса. Местные власти ремонтировали дорогу, и внизу километрами тянулся обнесённый красными флажками песок. Тело Олега было встречено шуршанием. Песчаные струи полезли ему под одежду.
 Это был песок-ебун, фильм о котором снял известный режиссёр Эдуард Лукоянов.
- Нет! — заорал Олег. — Сатана, где ты?!
- Здесь, — будто отвечала гора песка, надвигаясь на него.
 Нет ничего романтичнее секса на пляже, думал Олег, пытаясь вырваться. Но в этих местах слишком много романтики. Я не хочу вытряхивать песок из жопы.
 Огромная пригоршня песка залепила ему глаза.

Эпилог

Деятели Мужского Движения не смогли опередить ментов и подозревали, что те во время обыска прибрали к рукам остатки телепортационного клея. Теперь, того и гляди, он попадёт к бабам. Или к ментам, отправляющим молодых маскулистов в армию. Парень только соберётся откосить — а его прямо из военкомата отправят в горячую точку.
 По самому Евстифееву они не слишком грустили. Как говорили крестьяне о Льве Толстом, мусорный был старикашка.
 Люда Ветлугина мечтает соблазнить программистку, чтобы взломать чёрный браузер, но ненависть к лесбийскому сообществу мешает ей.
 Роман и Елена успели съездить ещё в несколько городов и натворить немало гадостей.
 Батя и брат Олега полностью охуели, найдя в почтовом ящике пачку административок, а дома — горы голубиного помёта. Но ещё больше их поразило возвращение Олега. Они решили, что сатанист пропал без вести.
 После ебли песком Олег выбрался наружу с уверенностью, что лишь анархистская революция изменит мир, а песок на людей натравливают капиталисты. Режиссёр Лукоянов был так потрясён этой историей, что собирался снять фильм «По венам Опсы течёт песчаный талиб», но капиталисты не дали ему денег.   


Киев, 2016.