Миниатюра Лужа

                Лужа

От зимней тоски питерцы посерели. Снега черными от грязи боками теснили проезжую часть дороги. Люди, свернувшись тугими бутонами шалей и шарфов, сопротивлялись пронизывающему ветру, скользили параллельно ледяному асфальту. Черные столбики пешеходов замирали на остановках транспорта и безнадежно вглядывались в удаляющуюся перспективу трамвайных рельсов.
Зима зажала город сугробами снега и держала оборону до конца марта. И, вдруг, солнце разорвало небо, залило город ослепительным светом, обдало жаром слежавшиеся снега, и потекло слезящимися потоками по асфальту, яростно слизывая слой за слоем щербатое мороженое, вгрызаясь острыми лучами в сердцевины сугробов. Разворачивалась весна, разворачивались люди, раскрывались, сдирали с себя зимнюю кожу, выставляя напоказ стебли женских ног в прозрачных колготах, растрепанные ветром волосы на белых шеях, лепестки девичьих пупков из-под коротких модных курток.
В трамвае таяли и плавились люди, прижатые друг к другу. Он мчался сквозь дома, подскакивал и дребезжал, взбивал миксером оттаявшие тела пассажиров, перемешивал запахи пота и духов, вчерашнего перегара, спешные завтраки, мысли о работе, поцелуи в покинутой постели. В стеклах, в размякших от пота лицах отражались и пробегали мимо дома, магазины, витрины, светофоры, внезапные разрывы перекрестков в сумрачном коридоре домов.
Внезапно трамвай вынесло на простор, солнечный свет пожаром охватил вагон, проспект раскрылся, раздвинув постройки, и открыл сверкающий под водой лед сквера. Вода хлынула под колеса. Безмятежное сияние воды окружило его. Взрезав грудью водную гладь, вагон невольно затормозил, волны разошлись кругами от колес. Лица пассажиров вытянулись и насторожились, все прислушивались к изменившемуся стуку колес, рябинки солнечных зайчиков удивленно бегали по лицам, заставляли щуриться. Трамвай плыл по морю талой воды, хлынувшей на дорогу из парка, минуя перемерзшие люки. Люди с любопытством потянулись к окнам, воды было столько, что трудно даже представить такую лужу в городе.   
Сквер тонул в океане талой воды. Деревья и кусты казались черными кораллами во время отлива, и удивленно смотрелись в зеркальную гладь. Скамьи выгибали серые китовые спинки. Белые холмы клумб плавно соскальзывали в воду. Трамвай на цыпочках нащупывал рельсы под водой и медленно плыл вперед. В глазах притихших пассажиров проплывали мимо дрейфующие деревья и кусты, медузы полиэтиленовых мешков, бумажные островки сорвавшихся афиш и мерно покачивающиеся горлышки бутылок, как последний крик утопающего о всемирном потопе. Под водой серебряной фольгой проглядывали обледенелые дорожки. Вода играла графитовыми отражениями деревьев, погружая их, как кисти в синеву неба, подливала молоко талого снега на возвышенностях, писала мокрой акварелью облака на воде. И лишь одно дерево, старая многоствольная ива, выглядело в монохромном пейзаже, как рождественская елка, вся увешанная разноцветными флажками. Они трепыхались на ветру, распугивая птиц, и стремились укрепиться еще выше, повиснув на верхних ветках. Какой чудак развесил на дереве флажки? Пассажиры выворачивали шеи и удивлялись.
На толстых ветках ивы, параллельно смотрящих в воду, расселись дети. Как цветные птицы, хлопали крыльями распахнутых курточек, качаясь на ветках, окунали концы шарфов в серебро воды, размахивали разноцветными шапочками. Одни оседлали спинки тонущих скамеек, другие вышагивали по воде вокруг ивы, меряя глубину, а самые отчаянные лезли на дерево все выше и выше. Трепещущие мазки ярких одежд двоились в глазах, отражаясь в воде. Черные ветки ивы радостно пели от тяжести веселых птиц. Ива праздновала пробуждение. Круги весело разбегались по воде, заставляя плясать отражения деревьев, и эхо солнечных зайчиков билось о колеса трамвая.
А он плыл в море лужи. К оконным стеклам прилипли красные лица, мечтая о глотке воды, и вода плескалась вокруг, играя с их отражениями. Пассажиры потели и таяли от счастья. Дети на дереве бешеной стаей радовались теплу. Птицы в диком восторге описывали круги над деревом и вторили детям. Весна…


Рецензии