Дежурства у тифозных больных

ДЕЖУРСТВА У ТИФОЗНЫХ БОЛЬНЫХ

Годы 1919 – 1921 были годами всеобщего голода в России. Сыпной тиф, или "голодный", царил повсюду, и смертность от него была очень велика. Способствовало этому распространению "сыпняка", как называли сыпной тиф, – "мешочничество". Гонимые голодом люди ехали за хлебом скученно в товарных вагонах, не моясь, да и мыла-то не было достаточно (варили примитивно самодельное). Хлебными были губернии – Воронежская, Тамбовская, Курская и южные губернии России. Вот туда-то и ехали мешочники.

Тифозных больных было так много, что принять всех в больницы и изолировать было невозможно. Вследствие этого те семьи, которые имели необходимые условия, оставляли больных дома. Более состоятельные – приглашали по совету лечащего врача на дом медицинскую сестру. Эта сестра обычно выполняла не только медицинские назначения врача, но и проводила весь уход за больным. Она вместе с тифозным больным изолировалась ото всех остальных в отдельной комнате, перед дверью которой лежала тряпка, смоченная раствором сулемы. Ручка двери была тоже обмотана сулемовой тряпкой. Сестра обычно получала полное питание. Она кормила больного, умывала его, делала ему на ночь обтирания и т. д. Она получала за такое 24-часовое дежурство двадцать рублей и очень хорошее питание: какао, молоко, хлеб с маслом, яйцо, обильный обед и на ночь чай с лимоном. Сестра не выходила из комнаты больного.

Обыкновенно лечащие врачи рекомендовали своих хороших сестер. Я – сестра – оставляла врачу или профессору свой домашний адрес, и, когда я была нужна, за мною приходили, и я дежурила посуточно по очереди с какою-либо другою сестрою две – три недели. Конечно, на это время оставлялись всякие занятия в университете. Зато как бывало приятно, когда проходил благополучно кризис, и больной выздоравливал! Мне платили вознаграждение, благодарили, и я уходила домой снова на свое скромное существование. Меня охотно брали, и врачи ко мне относились всегда с уважением. Со своей стороны, я старалась не отказывать, когда меня приглашали на дежурства, так как это был хороший вид заработка.

Конечно, такое обслуживание и лечение сыпнотифозного больного было доступно очень немногим семьям. В массе же было совсем другое. Так, однажды ранней весною, когда стояли еще крепкие заморозки, пришла ко мне Люба Серпкова и сказала:

– Заболел сыпным тифом наш земляк, студент консерватории К. П., виолончелист. Ему мы должны помочь, он совсем одинок.

Тут же мы пошли к нему. Он жил на Панасовке, где-то на задворках. Его хозяйка, бедная беспомощная женщина, стала со слезами нас умолять поместить его в больницу. Мы наняли извозчика, усадили больного, а сами, поддерживая его, сели по бокам. Привезли в большую городскую больницу (Александровскую), еле-еле довели больного, вернее, донесли до приемной, а там не хотят его принять:

– Нет мест!

Мы – к дежурному врачу:

–Привезли к вам сыпнотифозного студента, просим принять его и оказать ему особое внимание, как способному музыканту. – Не забыли представиться как "без пяти минут врачи" и сами. А дежурный врач, не говоря ни слова, взял нас за руки и, показывая рукой на пол, повел нас внутрь коридора больницы:

– Слышите, как хрустят под ногами вши? – сказал он. – Эти вши сейчас у нас ползают везде, настоящие полчища! А вот, как лежат сыпнотифозные больные! – Он опять показал рукой на пол, где вповалку, на соломе, без простынь лежали сыпнотифозные больные, прикрытые своей же одеждой. Кто бормотал что-то в бреду, кто просил пить. Дежурный врач сказал при этом:

– Вот наши условия! А какая огромная смертность! Каждый день привозят все новых, подобранных на улицах полуживых сыпнотифозных, бездомных и беспризорных. Кошмар! А вы просите оказать особое внимание! – кислая усмешка отразилась на его лице.

Нам ничего не осталось, как просить врача все же принять и нашего больного, как бездомного. К счастью, наш земляк был оставлен в больнице и благополучно перенес сыпной тиф. По выздоровлении он поехал в Бежицу на поправку.

Кстати, надо отметить, что наркомом здравоохранения в те годы был врач-большевик Семашко. Чтобы прекратить в стране эпидемию сыпного тифа, он призвал всех на борьбу со вшами, так как вши являются носителями и передатчиками заразы сыпного тифа. Не знаю почему, но с тех пор в народе вошь стали называть "семашка". Если видели, что по ком-то ползет вошь, говорили – то ли насмешливо, то ли злорадно:

– Постой, постой, по тебе-то ползет семашка, дай-ка я ее сейчас раздавлю!