Завсегдатай

         Психиатрическая лечебница города И… располагается на его окраине, в лесном массиве. К лечебнице ведет разбитая, серо-желтая проселочная дорога, окантованная по сторонам застывшими в одинаковых «позах» великанами тополями. Она упирается в облупленные железные ворота, отделяющие территорию лечебницы от всего остального мира. Тонкий скрежет открывающейся, накренившейся к земле правой створки ворот, с проржавевшими петлями, вызывает легкое уныние у всех входящих и выходящих персон. Горожане, посещающие это место по социальным нуждам, стремятся как можно быстрей покинуть его, брезгливо кривя лицо. Люди же, «сосланные» туда, прогуливающиеся по территории, огражденной высоким, бетонным забором, как-бы живут в своих измерениях. Они скорей походят на тени, нежели на людей. Есть здесь «постояльцы», вполне кажущиеся адекватными, есть и буйные, есть и совсем умалишенные. У каждого своя история, пестрящая драматическими, трагическими, где-то даже комическими подробностями. Но этот комизм скорей «черный», как говорится: «И смех и грех». В один из жарких дней лета, поступил в лечебницу пациент, сразу заинтересовавший главврача некоторыми подробностями обстоятельств, из-за которых, собственно, пациент и попал в лечебницу. Мужчина, 33 лет отроду, с зачесанными на правую сторону светлыми, имеющими оттенок «сена» волосами, весьма необычно сочетающиеся с широкими, серыми, самоуверенно оценивающими глазами, казался слишком спокойным, даже сверх того - крайне рассудительным. Строгие черты лица, (оно, словно, высечено из камня) невольно останавливали на себе взгляд.
- Помните, как сюда попали? – Спокойно и доброжелательно поинтересовался Глеб Александрович, главврач.
- Доктор, я все прекрасно помню, я не сумасшедший
- Многие так говорят, это нам и предстоит выяснить
- Я просто не захотел пить «отравленную воду»
- Хмм. По моим сведениям, вы набросились на человека, причинили ущерб его здоровью и все потому что он не разделил ваших радикальных взглядов и отстаивал свою точку зрения.
- Это не совсем так. Верней так, но только отчасти.
- Вместо «не столь отдаленной» среды обитания, вас отправили сюда, следовательно, вы вели себя неадекватно.
- Меня отправили сюда, потому что испугались
- Так… И чего же?
- Правды
- Правды о причинах вашего поведения?
- Нет. Правды о причинах поведения всех, кто меня окружает
- Так… И кто же те люди, которые вас окружают? Они присутствовали во время инцидента? Они что-нибудь советовали вам? Указывали на что-нибудь? Давили на вас?
- Я в глобальном смысле. Я о социуме
- У вас конфликт с обществом? Вас кто-то обидел?
- Нет, такого конфликта нет
- Но вы же подтвердили, что причиной вашего поступка, от части, является конфронтация взглядов с окружающими.
- Вы все смешали и перевернули
- Вижу, вы нервничаете, вас что-то раздражает в обстановке? Или может быть во мне?
- Перестаньте растягивать меня, между крайностями
- Спокойно, не забывайте, что вы не вправе здесь распоряжаться свободой так же, как «там» - Главврач указал пальцем на окно
- Как в той песне: «Слабых не милуй, всем не под силу бремя свобод»?
- Хм… Предлагаю отложить на время этот разговор, сейчас санитар проводит вас в палату, объяснит местные порядки, режим, ну и так далее, позже я вас приглашу.
Санитар, окинув своего нового подопечного явно недобрым взглядом, принялся выполнять свои прямые обязанности. Палата, в которую определили нового пациента, числилась под номером 34. Санитар, с вновь прибывшим подопечным прошли по длинному коридору, миновав двенадцать оконных проемов, проецирующих на пол тени решеток (символы неволи) и свернули на лестничный пролет. Когда дверь за ними захлопнулась, санитар остановился, преградил дорогу подопечному и, заложив руки в карманы брюк, грубым голосом произнес:
- Во всем слушать меня, соблюдать распорядок, беспрекословно выполнять все мои требования, не своевольничать, все действия, только с моего согласия. За попытку нарушить данные предписания – буду наказывать, физически, усек?
- Куда уж ясней, повезло мне, снова садюга надзиратель попал… –  Молодой человек осекся на полуслове, почувствовав острую боль в правом боку, в области печени, в глазах забегали серые мушки, дыхание сперло. Через пару минут, он пришел в себя и ясно осознал ситуацию, в которой оказался.
- Считай, что пивка выпил – Оскалился санитар - Ты, похоже, не понимаешь всю полноту своего положения, ну ничего, в моей власти  это исправить. Встать! Прямо!
        Санитар, быстрым, уверенным движением, распахнул дверь в палату, взял пациента за шиворот и брезгливо, с презрительным выражением лица, словно наказывает нашкодившую собачонку, втолкнул в комнату. Дверь с глухим грохотом захлопнулась. Запахло затхлыми тряпками, стены щедро источали отчаяние и страх предыдущих постояльцев. Выкрашенная белым, «унылая» решетка на окне, назидательным безмолвием вторила простой, тяжелой, но актуальной истине: «Забудь всякую надежду». Стоявшая в углу армейская металлическая кровать, ощетинившаяся пружинами - из-за отсутствия постельного белья и матраца, источала холодный, походный комфорт. Пациент уверенно выдохнул, сделал какое-то неопределенное движение рукой и, закрыв глаза, со скрипом разместился в центре паутины из пружин, приняв позу лотоса…

         Крик чаек. Мерный шум воды, непрерывно лижущей борта надувного плота. Веки медленно раздвинулись, ударил до боли яркий, Солнечный свет. Во рту - сухо. Мучительная жажда, словно беспощадный хищник, набросилась на едва прояснившееся сознание. Левая нога затекла. Тысячи иголок, с какой-то механической точностью, непрерывно бьют по ней – короткое движение, легкий стон, сознание на мгновение померкло. Неопределенно-массивный, жуткий, приближающийся гул, картинка снова прояснилась. Из-за надвигающейся серо-черной громадины, глаза широко раскрылись, отражая в себе дикий ужас. Рот резко расширился, но вместо отчаянного вопля «А-А-А-А-А-А» вырвался какой-то хрип…

2


         Щелкнул замок, дверь уверенно распахнулась. Вошел санитар и, заложив руки за спину, скомандовал:
- Встать! На выход…
        Сквозь широко открытое окно, в кабинете главврача, шумным потоком вливается беззаботное щебетание птиц, легкий, теплый ветерок наполняет пространство между стенами лесной свежестью. Тень, густой ветки липы, задорно играет с солнечными зайчиками, скользящими по столу, отражающимися от зеркала, висящим на стене.
- Антон Александрович Нечелов, такого-то года рождения, такого-то края, такого-то города, так, ну с этим понятно. Да вы присаживайтесь Антон. – Доктор указал рукой на стул – Я подробно ознакомился с вашим делом, вижу, у вас весьма богатый опыт пребывания в подобных местах. Вы успели польстить своим присутствием трем лечебницам в разных концах страны за последние три года. Прям завсегдатай.
- Полностью оправдан самой системой.
- Вот как, а почему же снова «здесь»?
-Люди боятся неизведанного и предпочитают держаться подальше, если нет возможности уничтожить, собственно, источник вызывающий страх.
- В отчете сказано, что после нападения на того человека, вы словно впали в какой-то ступор. Вас пытались привести в чувства, но безрезультатно. Вы снова очнулись немного позже. Что это было? Расскажите, что вы помните и что испытывали в тот момент.
- Я ничего не помню – Недолгое молчание, испытывающий взгляд главврача
- Ну хорошо, об этом позже. Тогда вернемся к предыдущему вашему заявлению. Так, в чем же, по-вашему, заключается эта самая неизведанность?
- В страхе людей иметь собственное мнение и переступать через стереотипы
- Громкое заявление
- Громкое? - Антон вскочил с места, импульсивно размахивая руками и словно в бреду, начал чеканить - Вся слабость современного человека заключается во взглядах, устоявшихся в процессе возрастного развития. Он стремится окружить себя комфортом, чтобы меньше прилагать усилий, в повседневной деятельности. Проще говоря, в общественном сознании процветает культ лени. Потакая его постулатам, человек оправдывает себя в отсутствии личностного самосовершенствования. Он становится капризным, эгоистичным, требующим социального признания существом. Кучка предприимчивых господ, изучив податливую человеческую натуру, изобрели нормы, указывающие, как и куда надо идти, предоставив, тем самым, пастве, свободу от ответственности выбора дороги. Вследствие чего, появляется эффект мнимого счастья. В конце концов, люди перестают испытывать Душевные потребности, и отдаются во власть потребностей физических. Да! Так проще, но это путь раба! Для того, чтобы человек не задумывался о своем действительном предназначении в этой жизни, был создан инкубатор. Названий  у него много: «цивилизация», «прогресс», «наука» и другие. Для усиления воздействия и более эффективного навязывания идеологии, в инкубатор встроили дополнительные механизмы, такие как СМИ, правила этикета, закон и еще много чего. Закон, ведь, работает только для масс, для сильных же мира сего, он не работает. Психиатрические лечебницы, чтобы без лишнего шума убирать неохотные системе элементы. – Углубившись в полемику, он стал ходить из угла в угол, заложив за спину руки, иногда выкидывая их вверх.
- Да вы и впрямь радикал. Прошу вас, успокойтесь
- Да я спокоен, а вы боитесь того, что слышите, об этом говорит ваша реакция на сказанное. Вы каждый раз, в ужасе бежите от правды, лишь только почуяв ее приближение, вы заливаетесь алкоголем, а может и еще чем, лишь бы только эти мысли не давили на вас. – Ликующе и как бы в исступлении, брызжа слюной, выкрикнул Антон. Глаза его были на выкате, блестя каким-то безумием.
- Еще одна подобная выходка и я обращусь к санитарам, впрочем, обращусь – Проговорил главврач и взглянув на наручные часы, добавил – Одиннадцать ноль ноль. Так как процедур вам пока никаких не назначено, у вас по распорядку «Прогулка».  В этот момент, дверь распахнулась и на пороге появился   «неприветливый» силуэт, принадлежащий санитару. Очень недобрый, сильно раздраженный взгляд скользнул по Антону, как-бы ошпарив его кипятком.
- На выход! – Скомандовал санитар.
        Санитар этот, всегда отличался склонностью к жестокости. Детство его прошло в постоянных побоях и фанатичном подчинении отцу, который контролировал каждый его шаг, принуждал отчитываться за каждое свое действие и который жестко, физически наказывал его за любые, даже совсем незначительные провинности. Бывало, что он по несколько дней лежал в своей комнатушке, восстанавливаясь после наказания и всеми силами своей неокрепшей души пытался понять суть отношений между людьми. Он не плакал, не жалел себя в такие моменты. Его мозг, словно ЭВМ, крупица за крупицей заполнял матрицу сознания поведенческими алгоритмами, единственно правильными, по его мнению, способствующие выживанию. Все эти зерна, дали всходы уже когда он оказался в рядах доблестных вооруженных сил. Дослужившись до звания старшины, ловко дважды избежав «дисбата» он понял, что армия именно то место, в котором можно по максимуму реализовать свои взгляды и стремления. Пройдя роту подготовки прапорщиков, получив «прапора», он вступил на скользкий путь криминала. Таким образом, уже старший прапорщик, закончил свой десятилетний армейский путь, лишением звания, увольнением с позором(в замен реального срока) и легким ножевым ранением…   
        Оказавшись во дворе лечебницы, который, по сути, являлся сквером, утопающим в зелени, с аккуратно расставленными лавками, Антон сразу обратил внимание на одиноко сидящего человека. Он неспешно приблизился к этому человеку и с язвительной улыбкой произнес:
-Приветствую представителя местной флоры и фауны. Не серчай, шучу – И, протянув руку, торжественно добавил – Антон!
- Михаил – Проговорил слегка опешивший человек и немного приподнявшись, пожал протянутую руку
- Любишь нарушать порядки? – Антон подмигнул
- Ты, о чем? – Михаил явно насторожился 
- О сигаретах, спрятанных в дужке твоей кровати. Ту, которую ты недавно употребил, была ментоловая.
У Михаила широко раскрылись глаза, в них отразились изумление и страх. Он воровски оглянулся по сторонам и прошептал:
- Откуда ты знаешь?
- Третий глаз открыт – Антон ухмыльнулся, его взгляд приобрел легкую загадочную надменность, какая бывает у людей, знающих что-то, о чем другие и не подозревают.
- Но как? – Не унимался обескураженный Михаил – Там же никого не было, я несколько раз проверил
- Не бойся, я не выдам твоей тайны, ты ведь испугался из-за того, что этот санитар может узнать?
Михаил слегка кивнул головой, в подтверждении предположения и, как бы, в знак признательности, но его взглядом все больше и больше овладевал страх.
- Да не волнуйся ты так, вредно для здоровья – Дружелюбно улыбнувшись, проговорил Антон – Я тебе потом объясню «как», ночью
- Это же запрещено, правил не знаешь? как ты…
- Увидишь – Подхватив еще недосказанную Михаилом мысль, отрезал Антон – Расскажи лучше, из-за чего ты сюда попал?
Услышав неожиданный вопрос, собеседник Антона немного осанился, глубоко вздохнул и принялся рассказывать:
- Раньше я был топ менеджером одной серьезной корпорации. Тогда мне казалось, что я добился всего, к чему должен стремиться человек. Я был очень материально обеспечен, мог позволить себе что угодно. Но постепенно моих обязанностей стало настолько много, что у меня почти не оставалось свободного времени. Я работал даже ночами, имея зачастую по полтора два часа в сутки на отдых. Руководство компании сваливало на меня все больше и больше дел. Так у меня начался жуткий стресс и однажды я ударил коллегу, из-за какого-то нелепого замечания в мой адрес. Вследствие инцидента я получил выговор и угрозу об увольнении. Тогда, что бы не повторить выходку я стал употреблять успокоительные препараты. Какое-то время это помогало, но в итоге мне словно сорвало крышу. Совсем не помню, как это произошло, я был в каком-то исступлении, когда набросился на шефа. Пришлось отдать почти все средства, чтобы замять дело в суде. В общем, вкратце, вот так я и оказался тут.
Антон многозначительно выслушал исповедь, присев рядом, упершись локтями в ноги и спросил:
- Они держат тебя на колесах?
- Это лекарства, они мне необходимы
- Это они так сказали, а ты и поверил. Послушай, не верь им, тебе просто надо сменить вид деятельности. Вся система человеческих отношений, я об обществе, в целом, построена на трех принципах: «бей ближнего», «смотри в зад вышнему», и «гадь на нижнего», как в курятнике. С помощью постулатов этой системы, все существование сводится к сумасшедшей гонке с препятствиями и эгоцентричной эксплуатации окружающих, как близких, так и дальних. И это оправдывается тем, что такой способ отношений, взаимен и необходим для выживания. Проще говоря, весь этот бред, с помощью социальных инстанций, воздействующих на людей с малых лет, возведен в степень «нормальности».
 - Слушай а и в правду, меня уже не раз посещала мысль, что они специально это делают
- Ладно, бывай, ночью увидимся – Вставая с лавки, произнес Антон…

3
 

Капли росы, словно жемчужинки, покрывают густой, зеленый луг, опоясанный величественным горным хребтом. Горная свежесть и сочные цвета наполняют пространство. Вершины хребта заливает градиент теплых оттенков восхода. На берегу прозрачного, как хрусталь озерца, расположенного в центре луга, виднеются два силуэта.    
- Где мы Антон?
- В твоем сне
- А что мы тут делаем
- Черт возьми, мне в первый раз задают такой вопрос. Он поставил меня в тупик, отвечу просто: «Спим»
- …
- В общем, как и обещал днем, расскажу тебе все. Кстати ты можешь здесь что угодно. Давай немного сменим обстановку для начала.
Антон, словно дирижер, взмахнул рукой, и весь пейзаж рассыпался как карточный домик. Вокруг образовалось «ничто», чернота... Несколько секунд небытия неожиданно сменились тропическим лесом. Отовсюду зазвучали признаки жизни: крики экзотических птиц, шорох копошащихся где-то рядом приматов, цокот насекомых, доносящийся сквозь густые заросли шум водопада. Михаил обнаружил, что сидит рядом с Антоном на огромном остроугольном валуне, поросшим мхом и обвитым лианами.
- Мироздание устроено по принципу веера, «веер миров» – Монотонным, рассудительным голосом начал повествовать Антон – Наш мир, его центр.  Каждый последующий мир имеет отличия от предыдущего и от центрального. Чем больше удаляешься от центра, тем сильней отличия. К примеру, в ближайшем соседнем мире все отличие может быть сведено лишь к цвету твоих волос – Михаил вопросительно взглянул на Антона - Да, в каждом мире есть «ты». Где-то ты погиб, где-то ты женщина, где-то ты музыкант, в другом месте беспощадный, кровожадный головорез, бесконечные вариации. Твое «существо» получает несметное количество опыта, проживая одновременно миллионы жизней. Все это мне рассказал один старик в самом первом мире, в который я «перешел». Как только он меня увидел, он выкрикнул: «Странник». Я тогда совсем не понимал, что вообще произошло и как это получилось, он мне и объяснил. Я посетил тысячи миров, давно со счета сбился. Однажды я попал в мир, в котором царила настоящая утопия. Там не было войн, все люди - высочайшего уровня духовного, умственного и физического развития. Они уважительно относятся друг к другу, у них нет никаких споров, тяжб, нет убийств, жестокости. Они познают свою вселенную, путешествуя по планетам. Радости, тогда, моей не было предела, и я уже решил, что останусь в утопии навсегда. Но в итоге не смог там удержаться, уровень моего психо-морального развития не позволил остаться. Социум отверг меня как изгоя… Можно перескакивать в другие миры, допустим, когда ты чувствуешь боль. Единственно в такие моменты ты попадаешь в миры с негативными событиями. Я побывал в трех психушках, в каждой из которых санитары не церемонятся со своими подопечными. Как только они начинают применять силу, я «выпадаю» в другой мир. Из-за этого я повидал множество войн, катастроф и всяческих негативных ситуаций – Антон замолчал, в воздухе повисло некое напряжение. Михаил долго вглядывался в лицо собеседника, пытаясь осознать все сказанное.
- А как ты узнал про сигареты?
- Это все, что действительно заинтересовало тебя после сказанного? – Напряжение усилилось
- Хорошо, что это только сон – Наконец, внутренне отмахнувшись от ошеломивших слов, произнес Михаил
- Да, да… Сон…

4

 - Ты что это там рассказываешь? Дисциплину подорвать мне здесь вздумал? «На колесах мы вас держим»? «Не верь им»? «Сменить вид деятельности»? – Загремел свинцовый голос санитара, ворвавшегося в палату к Антону. Глухой удар ногой в корпус, от которого ненавистного пациента откинуло к стене. «Жалкий псих» стукнулся спиной о стену и сник, распластавшись на «шконке» …   
               
        Запах гари. Слабое движение спиной в сторону. С нее что-то осыпалось.
- Жив?
Антон повернул голову на голос. На него испытывающе уставилось смуглое, зрелое лицо. Во взгляде, с которым встретились его глаза, словно «главенствует» какой-то странный приглушенный блеск. Будто некая тайна бытия познана и скрыта за ним. Такой блеск обычно встречается у людей, побывавших «на грани». Взгляд этот слегка прикрыт стальным шлемом. Взор «зацепили» сержантские лычки. Да… опять война. Дно окопа, обильно усыпано свеже - взрыхленной, рваной землей. Чуть высунувшись, Антон разглядел дымящиеся воронки, совсем рядом.
- Куда ты дурак! Мины! – Грубо крикнул товарищ сержант, с силой за шкирку вдавливая Антона в окоп.
- Совсем страх потерял? Сиди не рыпайся. Пока они эту ИВУ дотянут, нас тут перемолотят всех
- Кого дотянут?
- Ты что с луны свалился? Тебя не контузило братуха? На фронте сколько?
- С сегодняшнего дня
- Ясно, наверно из роты этих зеленых слюнтяев… Понаберут с глубинок, япона-мать, провинциалы етитьские, наверно ты один и остался в живых из всех… ИВЭИ, в простонародье «ива» - Излучатель Высокочастотный Эмоцио-инертный Импульсный. Деморализует противника, с помощью высокочастотного излучения, стимулирующего чувство жалости: Человек, начинает испытывать сильнейшее чувство жалости к врагу, вследствие чего, погибает как беспомощный котенок от средств поражения. Вот только штуковина эта – громоздкая очень и одна всего. Пока дотянут на наш фронт… как бы ни лечь нам всем тут, прежде… Сегодня нам лихо наваляли.
Пронзительный свист в воздухе. Резкий хлопок, почти в упор. Комок земли ударился об шлем и рассыпался.
- Рядовой как тебя там, слушай мою команду. Надо сваливать отсюда, они явно пристрелялись по нашей позиции. Отходим ко второй линии, похоже здесь мы только вдвоем остались, связи нет, радиостанция – в клочья. Услышишь вдалеке хлопок, у тебя есть 5-10 секунд, чтобы найти укрытие и занять его или хотя бы упасть мордой в пол. Если услышишь свист, не думая – мордой в пол, ползи в укрытие, не вздумай вставать. Жди 8-10 хлопков, затем еще минуты три не двигайся, после чего продолжай движение. Встать! Бегом марш!
Ноги подкашиваются от страха и усталости. Грудь тяжело вздымается под кителем, шлем, явно большой, постоянно сползает на глаза. Рука машинально поправляет его. Вторая оборонительная линия совсем рядом. Громкий хлопок и вспышка. Острая, пульсирующая боль в груди, животе. Сознание померкло. Темнота… чувство времени абсолютно дезориентировано. Сознание сфокусировалось, прерывающиеся крики, снова все погасло. Опять сфокусировалось - чья-то сгорбившаяся спина, с опущенными по швам руками, крепко сжимающими ручки носилок, все вокруг прыгает. Сознание вновь, на какое-то время померкло. Сфокусировалось: стали доноситься обрывки фраз – Осколок, рваные раны… много крови… час от силы…

- Ты что гад натворил, опять переусердствовал – Закричал вошедший в палату второй санитар
- Да я что Кузьмич, я ничего такого…
- Я что – Передернул, вновь прибывший, скорчив гримасу
- Да он как-то сразу странно осанился, словно выключился, живой, дышит, глаза широко открыты, вот только в одно место уставлены и не двигаются совсем, больше на куклу похож. Вот смотри. Я ему и хорошенько приложить не успел
- И вправду, что за черт – Кузьмич потрогал пульс на шее, поводил перед глазами ладонью – пульс есть, реакции – нет. Несколько секунд замешательства. Носители власти, присутствующие в палате явно оказались не готовы к подобной ситуации. Внезапно, Антон резко дернулся, глубоко вздохнул и уставился на них «стеклянными» глазами. Вновь, над всеми повисла пауза. Ее прервал резкий, но не сильный удар ногой в грудь. Антон тут же немного съежился, дыхание перехватило. Удар пришелся в «солнечное сплетение».
- Что б больше так не шутил с нами – Проревел власть имущий, который все еще находился в замешательстве. Единственно что он смог сделать для выхода из ситуации – в бессильной злобе пнуть своего подопечного. Дважды щелкнул замок. Длинный коридор, наполнился гулом отдаляющихся шагов, отражающийся эхом от его стен. Отдышавшись, Антон встал, немного размял затекшие ноги и вновь лег на армейскую кровать, навзничь. Его взгляд, неподвижно уставился на небольшую трещинку в потолке, в месте стыка плит…
 
         Холмистая долина, протяженностью до горизонта, словно желто-зеленым ковром, покрыта растительностью. Ее пересекает ров, примерно пятиметровой ширины, заполненный водой. Глаза не в состоянии разглядеть его край, он уходит за горизонт. Перед ним, в нескольких сотнях метров - две линии острозаточенных деревянных кольев, вкопанных в землю. Далее, еще один ров, шириной около шести метров, возле которого сделан земляной вал. Вал опоясан деревянным частоколом и башнями, через каждые 20-25 метров. Гребень вала утыкан горизонтально торчащими деревянными кольями, придающими самому валу устрашающий оскал. Перед двумя линиями деревянных кольев, суетятся несколько групп римских легионеров. Одни роют круглые ямы, в дно которых втыкают заточенные колья. Другие маскируют эти ямы хворостом. Вдоль рва с водой быстрым шагом движется легионерская манипула. Видимо на фланге требуется подкрепление, так как личный состав не успевает выполнить поставленную задачу по возведению укреплений. Солдаты, на ходу, хором выкрикивают: «Люююцииус…Люююцииус!» …

        В руках отбойный молоток, сильная усталость в теле. Низкий, асимметричный тоннель, деревянные сваи, черная, как мазут порода, все это в свете налобного фонаря. Крик сзади: «Ты что уснул?». Два скользящих пятна света по стене…

      - Der Dank des Fhrers an Front und Heimat Meine deutschen Volksgenossen und -genossinnen!
Wenn, ich heute nach langen Monaten wieder zu Ihnen spreche, dann geschieht es nicht, um etwa einem jener… - Звучит пламенная речь оратора. Взгляд прикован к трибуне, его эмоциональные жесты и мимика вызывают непоколебимую внутреннюю решимость действовать. Его зачесанная влево челка, колышется от резких взмахов головы. Квадратик усов под носом, завершает культовый образ, придавая ему всеобщую узнаваемость…

       Массивный деревянный стол с прямоугольной крышкой, облокотившиеся на нее руки. На лице чувствуется улыбка и она не «механическая», не язвительная, словно сама Душа улыбается. Напротив, слева, справа - незнакомые, но такие близкие лица. Все улыбаются, искренне, неподдельно… все родные. Непринужденная беседа, вроде бы и «ни о чем», но такая приятная. Сама обстановка не позволяет проникнуть в сознание каким-то тревогам, бытовым трудностям, страхам, переживаниям. Все это где-то далеко и совсем «пустое», «никчемное».
- То, что ты ищешь, иллюзия – Донеслось слева. Голова невольно повернулась в сторону говорящего. Полное доброжелательности лицо, какая бывает только у мудрых, «вековых» старцев, по отношению к своим совсем юным подопечным. Легкий оттенок искренней жалости в глазах, как бы говорящий: «Ничего, это необходимо» - Сейчас рано искать ответы, ты просто не поймешь их, не сможешь осознать. Позже, узнаешь все – Яркая вспышка, но глазам не больно. Вокруг ничего кроме чистого света…

       - Вот в таком состоянии мы обнаружили его 10 минут назад. Он очнулся, двигался, теперь вот снова… Он жив, я проверял – Доложил санитар, указывая на странного пациента рукой. В палате помимо пациента: Главврач, два санитара, фельдшер.

         
      



- Приготовьте кофеин-бензоат натрия - Обратился главврач к фельдшеру. В этот момент Антон дернулся, вскочил с кровати и уставился стеклянным взглядом на главврача. Минутное замешательство…
- Помните, что с вами происходило только что? Вы в состоянии описать это? – Спокойно произнес Глеб Александрович
- Да доктор, я все помню и это было совсем не так, как обычно. То, что я увидел… - Антон осекся. Снова недолгая пауза
- Так что же вы видели? – Настаивал доктор
- Я видел сущность. Может бога, может духа, может лега, может ангела, может арлега. Да я как-то и не спросил,  кто он. Это и не важно совсем. Важно то, что он сказал 
- И что же он сказал?
- Он сказал, что мне надо прекратить все эти попытки открыть глаза людям, что все это тщетно и бесполезно, что мой путь состоит не в этом
- А в чем же? – После этого вопроса во взгляде Антона отразилась какая-то параноидальная недоверчивость. Немного помолчав, он настороженно произнес:
- Доктор, я выздоровел, теперь я все понял, можете выпускать меня, теперь все будет хорошо
- Так вы же изначально утверждали, что здоровы – Примерно на середине этой фразы, Антон резко побледнел, его глаза закатились вверх, тело обмякло, и он свалился на бок, без чувств. В момент, фельдшер оказался возле него, нащупывая пульс
- Быстро носилки, приготовьте машину, в реанимацию его…
Спустя сутки,  главврач получил уведомление о том, что пациент Нечелов больше не в его юрисдикции, а также указание, закрыть дело с пометкой: «Полностью вменяем».