Наверное, так уходят праведники...

      Волею обстоятельств я случайно оказалась в следующей ситуации: прийдя на встречу к знакомой старенькой учительнице, застала её в слезах и опечаленной – в соседней квартире в эти часы прощались с её бывшим учеником, студентом какого-то очень уважаемого вуза, кажется, физико-математического, и она попросила пойти с ней на прощание, чтобы поддержать её в такие печальные минуты.  Как ни тяжело это даже для человека постороннего, но с любовью и благодарностью относясь к Лидии Даниловне, я не смогла отказать ей в её просьбе.

     Вот что рассказала она мне:  Дима был необыкновенным молодым человеком, на редкость по нынешним временам внимательным, чутким, воспитанным, добрым…Приезжая на каникулы, часто уговаривал свою маму посетить  монастыри, с большой радостью бывал у мощей преподобного Серафима Саровского, долго вспоминал и восхищался поездкой.  И в то же время, это был общительный и умный молодой человек, пользовавшийся уважением друзей и знакомых. Был он единственным сыном у родителей, и, кажется, между родителями стали возникать какие-то разногласия, вроде речь заходила о разводе - в каждой семье бывают свои неурядицы…И, несмотря на натянутость отношений между собой, родители души не чаяли в сыне, тем более что Дмитрий как никто другой заслуживал такого отношения – ответственный, честный, благородный и любящий сын. Одно тревожило - несмотря на его увлечения и туризмом, и спортом, - сердечко требовало внимания.

      В начале учебного года он отправился на учёбу. Проехав около суток в поезде, уже прибыв в Санкт-Петербург, при пересадке на электричку  на перроне он потерял сознание…На холодном бетоне, беспомощный он пролежал более часа…Прохожие вызвали скорую не сразу – думали, что наркоман или выпивший, и, таким образом, было потеряно драгоценное время, сердце остановилось навсегда, помощь была уже запоздалой…

      Когда мы пришли в соседнюю квартиру – то, что я увидела – навсегда отпечаталось в моей памяти…Не знаю, сумею ли я передать словами и свои чувства, и ощущения…хотя бы частично, может быть…

      Молодой высокий священник торжественно пел панихидные распевы, обходя белый ромбовидный гроб с золочением, взмахивая тяжёлым кадилом, наполняя комнату волнами голубого туманного аромата ладана…Четыре большие свечи по сторонам крестообразно обрамляли ковчег (не могу назвать это гробом – это был корабль, несущий в вечность); в нём спал (лицо парня было нереально красивым, спокойным и живым – просто спящим) юноша в белом костюме …
    На мать невозможно было взглянуть без боли…отец, казалось, не верит в происходящее…
    Одноклассники, однокурсницы, молодые девушки, ребята, пожилые соседи…Двор перед подъездом был наполнен народом…

    Почему-то странное ощущение не покидало – тот, кто был не от мира сего, отправлялся в свой мир, в тот, который был ему ближе, роднее, и все присутствовашие были только свидетелями этого…И даже молитвы и голос священника звучал не печально и трогательно, а как-то уверенно и утверждающе-победно...
Не было ни чувства страха, так объяснимого , ни чувства тяжести, ни неизбывной печали…
Странно и то, что, сочувствуя и утрате, и боли родных, и мы проплакали всю панихиду – всё же оставалось на душе такое торжественное и светлое чувство, какое-то потрясение, будто от соприкосновения к необыкновенной, промыслительной свыше тайне…

     Когда мы пришли домой и поделились  с Лидией Даниловной своими ощущениями – она сказала то же самое, добавив: «Наверное, так уходят праведники…»

      Да, забыла сказать – похороны совпали с днём двадцатилетия  Дмитрия,  день в день…
     Неисповедимы пути Господни,  остаётся в благоговейном молчании склониться и прошептать:
     «Слава Тебе, Боже, во веки!»…