Кому он нужен, этот Север!

Это интервью взяли у меня журналисты одной красноярской интернет-радиокомпании в марте 2017 года. Но оно никогда не было в эфире. Через три дня после записи владелец радиостанции свернул работу.
По моей просьбе коллеги расшифровали запись и переслали ее мне.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

– Добрый день, уважаемые радиослушатели. В эфире очередной выпуск программы о путешествиях. Сегодня гость нашей студии красноярский журналист и фотограф Виталий Иванов. Добрый день, Виталий Борисович.
– Приветствую и вас и всех радиослушателей.
– Виталий Борисович, позвольте начать нашу встречу с предложения. Мы знакомы много лет. Можно, мы продолжим беседу, обращаясь друг к другу по имени.
– Это будет правильно…
– Замечательно. Итак, после 25 лет жизни в Красноярске ты вновь вернулся на Таймыр. Почему?
– Тема Крайнего Севера и Арктики интересовала меня давно. Впервые в те места я попал еще весной 1978 года. После этого поездки стали регулярными. А в 1984 году, сразу после окончания учебы в Иркутском университете, я получил распределение в редакцию газеты «Советский Таймыр». Замечательное было время: поездки по Арктике, высокопрофессиональные коллеги, интересные гости редакции... Есть что вспомнить.
Потом я перешел работать в центральную прессу. Был собственным корреспондентом разных газет и фотослужбы ИТАР–ТАСС. Но постоянно моя работа была связана с Севером.
В начале 2000-х годов я решил уйти из журналистики. Ушел, но потребность в поездках на Таймыр осталась. Тянуло, знаете ли… Периодически у меня случались краткосрочные выезды туда, но они носили бессистемный характер. А хотелось написать и книгу о Севере, и сделать фотоальбом.
Словом, когда в декабре 2014 года глава Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района Ильдар Иргашевич Джураев предложил мне войти в его команду и вернуться в Дудинку, я сразу же принял его предложение.
– Виталий, ты сказал, что принял решение уйти из журналистики. Причина?
– Спасибо за уточнение. Я несколько оговорился. Я решил уйти из средств массовой информации, но журналистом остался. Стал свободным автором: писал и пишу о том, о чем хочу, сотрудничаю с теми изданиями, которые мне интересны. Так и продолжаю работать сейчас. Тем более что на Таймыре для этого созданы все условия. Это я, в первую очередь, о его географической отдаленности. Любое издание берет материалы отсюда с большим удовольствием.
– Полагаю, что там, на Севере, нашлись люди, которые посчитали, что возвращение это «шаг назад»?
– Конечно. У нас же считается, что для успеха надо жить или в краевом центре, или в столице. Это если строить служебную карьеру. Для меня это уже в прошлом. Сейчас в большей мере меня интересует творчество. А в творчестве именно Север и Арктика. Посему жить мне надо здесь. А с современными средствами коммуникации расстояние совершенно нивелируется.
Я как сотрудничал с российскими и зарубежными изданиями, так и продолжаю это делать. Как проводил свои фотовыставки в разных городах и странах, так и провожу.
В 2016 году у меня было несколько мастер-классов по журналистике и фотожурналистике в нескольких городах края и России.
– И в Дудинке?..
– И в Дудинке. Тут у меня была одна фотовыставка о Диксоне (2015 год) и одна творческая встреча. Но интереса оба мероприятия не вызвали.
– После длительного перерыва ты вернулся на Таймыр. Каким ты его нашел?
– На мой взгляд, российский Север сильно сдал. Если хотите, деградировал.
Судите сами, отсюда уехало огромное количество специалистов. Огромное. Две цифры: в 80-е годы я снимал рождение 30-тысячного жителя Дудинки. Сегодня в районном центре проживает около 20 тысяч человек. Треть уехала! Почему? Да в первую очередь из-за того, что начали закрываться примышленные предприятия.
Давайте по порядку.
 Хатанга. Когда-то тут работали авиапредприятие, нефтегазоразведочная экспедиция, Полярная экспедиция, рыбозавод, воинские части... Была своя строительная организация, заповедник, гидрографическая база. Сегодня ничего этого нет. Ну или почти нет. А значит отсюда уехали, в первую очередь, высококвалифицированные кадры. Если хотите, техническая интеллигенция. Образованные люди.
Диксон. Тут работали: передвижная механизированная колонна, управление по гидрометеорологии, имевшее в своем составе 34 полярные станции, гидрографическая база, авиапредприятие, морской порт, штаб морских операция Западного сектора Арктики... Были две крупные воинские части и отличная районная больница. В лучшие годы население поселка составляло около 5000 человек. Среди них были даже доктора наук. Сегодня население Диксона в десять раз меньше.
Дудинка. Чего теперь тут только нет? Нет строительной отрасли, а были три подразделения. Нет нефтегазоразведочной и геофизической экспедиции. Нет цеха переработки газового конденсата и рыбозавода. Нет совхозов «Полярный» и «Пясино». Нет своего аэропорта с бетонной взлетно-посадочной полосой и своего авиапредприятия. Сегодня на Таймыре нет ни одной зверофермы, рыбозавода и крупных оленеводческих хозяйств.
Грустное зрелище представляет сегодняшний полуостров и район в целом. Если говорить о людях, то прежде сюда ехали в основном специалисты, романтики и те, кто стремился заработать. К последним отчего-то относятся в первую очередь украинцы.
Ныне романтики и специалисты практически все уехали. Остались те, кто остался.
– Ты много помотался по таймырским поселкам. Как там сегодня живут люди?
– На мой взгляд, так жить в XXI веке нельзя. Грустное зрелище оставляют эти поселения.
Скажем, в поселке Усть-Порт клуб расположен в бывшем коровнике. Современное комфортабельное жилье в поселках практически не строится. Нет рабочих мест. К слову, это относится не только к отдаленным поселкам, но и к Дудинке.
В июне прошлого года я был в поселении Сабетта, что «Газпром» построил в устье Оби. Посмотрел, как должны жить люди сегодня. Это фантастика. Некая нереальность, будто и не в России все построено. И сразу, этим же вертолетом, перелетал в таймырский поселок Тухард, где хозяйничает «Норильскгазпром». Сравнение не в пользу норильчан. Посмотрел и сразу понял, что это мое Отечество.
Судя по телевизионным сюжетам, газетным публикациям и снимкам, выложенным в сети, у соседей, на Ямале и в Якутии, дела идут несколько иначе.
Но уточню, что это относится к поселениям, а не к арктическому побережью. Там везде все одинаково: заброшенность, запустение, свалки, уныние, безысходность…
К слову, в свое время над каждым поселком Таймыра шефствовало предприятие, входившее в структуру Норильского горно-металлургического комбината имени А.П. Завенягина. Теперь такого шефства нет. Есть разовые вливания «Норникеля», но они бессистемны и незначительны.
Отдельно надо сказать о ценах. В Дудинке они еще как-то соизмеримы с «материковскими», а вот в Хатанге и в Диксоне – запредельные. Значительная часть продуктов питания завозится сюда авиацией.
Короче, если в Дудинке еще жить можно достаточно комфортно, то на остальной территории находятся действительно героические люди.
– Работа – работой. А чем можно заниматься на Таймыре в свободное время?
– В керлинг играть. Нет. Я серьезно, в Дудинке есть секция керлинга…
– И играют на льду замерзшего Енисея, но до прохода атомного ледокола?
– Точно так. А после прохода – купаются.
В Дудинке есть каток с искусственным льдом, бассейн, спортивный зал. Регулярно хожу плавать и кататься на коньках. Правда, в сезоне 2016 – 2017 года мне не удается наточить свои коньки. Почему-то когда я хожу на каток, точильщик или болеет, или его просто нет. Полагаю, что не везет именно мне. Хотелось бы еще иметь футбольный и легкоатлетический манежи… Ох, что-то я расфантазировался.
Недавно сдали в эксплуатацию некое подобие горнолыжной трассы. Точнее, сноубордической.
В городе еще есть два зрительных зала по 300 мест в каждом: в Доме культуры и в кинодосуговом центре «Арктика». Есть Таймырский краеведческий музей, расположенный в уникальном архитектурном сооружении. Музей действительно славный и интересный.
Есть Таймырский Дом народного творчества, где свято хранят культуру коренных жителей Таймыра. Люблю бывать там. Кстати, моя фотовыставка о Диксоне прошла именно тут.
В городе нет специализированного выставочного зала. На мой взгляд, это скверно. А с другой стороны, не уверен, что нынешние северяне будут ходить на выставки. Их это особо не интересует. Большая часть не готова воспринимать любое искусство. Там все больше рыбалка, охота, грибы, ягоды, отдых в гаражах…
– Где?
– В гаражах… Есть тут такая забава. Дач на Таймыре нет, а всепогодный отдых людям нужен. Вот они и переоборудуют свои гаражи под некие места для отдыха. В теплое время года машины ставят во дворах, а в гаражах устанавливают столы, мангалы, телевизоры, диваны и кресла... Этакая северная фазенда получается. Это в Дудинке.
В Диксоне, Хатанге и в Карауле керлингом не увлекаются. Негде. Нет там и бассейнов.
Теперь про артистов. В Дудинку они еще приезжают,в остальные поселки практически никогда. Там люди веселят себя сами. Про остальные поселения, типа Усть-Авам или Попигай, я вообще не говорю. Там грусть-тоска полная. От этого и веселья хватает. Но это веселье оценивают сотрудники МВД и наркологи.
– Я знаю, что губернатор края Виктор Толоконский говорил, что к концу 2016 года на Таймыре появится высокоскоростной интернет…
– Жители Таймыра тоже знают об этом заявлении Виктора Александровича. Равно, как и о других его обещаниях. В их числе, вероятно, есть и те, кто верит им.
Ответственно заявляю, что на момент нашей беседы высокоскоростного интернета в Дудинке нет. Ну, а на остальной территории района нет даже низкоскоростного. Есть какой-то… Как правило, спутниковый. Медленный и дорогой.
– Виталий, давай поговорим о твоей профессии. Ты уже ветеран красноярской журналистики. Один из ведущих фотографов края, входишь в число лучших фоторепортеров страны.
– Как приятно. Продолжай.
– У тебя за плечами много всевозможных побед… На Таймыре тебе это помогает в работе?
– Скорее мешает. Там не привыкли к личностям. По первости я видел, что меня воспринимают тут не как специалиста, а как хвастуна. Отчего так, мне непонятно до сих пор. Я ведь рассказывал о своем опыте.
Знаешь, когда я вновь приехал в Дудинку, то предложил коллегам, журналистам из газеты «Таймыр», и местным фотографам поделиться своими знаниями и умением. Оказалось, это никому не надо. Там все всё умеют. По крайней мере, так они сами считают. А написать очерк не могут. Сделать красивый фоторепортаж не умеют. И учиться не хотят.
При местном молодежном центре, кажется, он так называется, есть некий фотокружок. Я о них знаю…
Другой пример. В декабре в Дудинку приезжал кинодокументалист Максим Файтельберг. Он красноярец, но сейчас живет в Москве. Его фильмы активно идут на центральных каналах.
Я его привел на местную ГТРК. Предложил организовать с ним встречу. Не в эфире, а так, за чашкой чая… Сказать результат?
– Я правильно предполагаю?
– Совершенно. Никому это, оказалось, не надо. Встречу в кинотеатре с Максимом провели. В зале сидели в основном школьники. Но было и несколько любопытствующих.
Недавно в Дудинку приезжал мой столичный коллега-фотограф. Известный человек, дважды был в призерах World Press Photo. Я даже не решился организовывать с ним встречу. Не хотел расстраивать.
А он удивился. В других городах России фотолюбители деньги платят за посещение его мастер-класса.
– В 2017 году исполняется 85 лет газете «Таймыр». Ты долгое время работал в ее, как сам утверждаешь, «звездном» составе. О чем хочешь сказать коллегам накануне события?
– О чем? Творческих удач. Семейного счастья. Профессионального везения. А еще научиться смирять гордыню. Это важно в нашей профессии. Очень важно.
Но если откровенно, то уверен, что на юбилей меня, равно как и других ветеранов редакции, что живут сегодня в Дудинке, не позовут. Не сумеют переступить через…
Нынешняя редакция отчего-то внесла меня в «черный список». Причем я действительно не знаю, что плохого я им сделал. Разве что опубликовал в «Красноярском рабочем» статью о сегодняшнем состоянии СМИ в районе? Но сделал я это с одной целью – помочь коллегам вывести газету на современный уровень.
А возможно, за то, что несколько раз указывал коллегам на небрежность в работе. Были случаи… В свое время и мне на это указывали. Кстати, был случай, когда сотрудник редакции отметил, что я название одного из поселков написал неточно. И тогда, и сейчас я говорю за это спасибо. Буду внимательнее.
А вот выводы из той статьи сделали местные телевизионщики. И сделали правильные выводы. Молодцы, честь им и хвала. Причем в этом их поддержало даже московское руководство. Надеюсь, что телевидение и радиовещание получат в районе дальнейшее развитие.
– Когда ты работал в газете «Таймыр», ее тираж был…
– Я работал в газете «Советский Таймыр». И ее тираж доходил до 15 тысяч экземпляров. Выходили мы пять раз в неделю.
– А сейчас?
– Тираж около 1000... Нет, даже менее 1000. И три раза в неделю.
– Менее 1000? Так это даже не средство массовой информации?
– Молчи. Попадешь в «черный список». А вообще я не хочу это комментировать. Мне это уже неинтересно. И время жаль тратить. Еще год назад было стремление сделать газету интересной, читаемой. Более того, я знаю, как это сделать с этими же кадрами. Это способные и одержимые люди, но их надо просто научить делать газету. А вот это никому не надо.
Знаешь, я обратил внимание на то, что в таких вот, депрессивных, районах весьма агрессивно воспринимают появление новых людей. Особенно специалистов, профессионалов.
– Почему?
– Да потому что из-за кадрового голода и острой нехватки рабочих мест на должностях сидят «черте кто». Знакомые, родственники, родственники родственников и родственники знакомых…
Ну и представь, как легко убедить сотрудников редакции в том, что «если придет Иванов на должность редактора, то он приведет свою команду и разгонит старую». Это полный бред.
У меня готова программа развития редакции. Там почти 10 страниц. И все держится на тех кадрах, что работают сейчас. Добавляется только один человек. Вот его придется приглашать.
– А что, предлагали должность редактора?
– И «да», и «нет». Бывший глава района Ильдар Джураев видел меня в этой должности. Не получилось. Ладно, хватит об этом. Надоело. Что еще тебя интересует?
– Планы на будущее?
– Мне 57, а сделать надо многое. И в первую очередь, в творчестве… Голова «пухнет» от идей. Хватило бы сил на их реализацию.
Хочу вступить в Союз писателей России. Но для этого надо издать написанные книги и дописать начатые.
Меня избрали в Правление Союза журналистов Красноярского края. Тут тоже есть дела. Скажем, надо восстановить работу первичной организации на Таймыре. Она есть… на бумаге. А на деле никакой работы не ведется.
Есть темы, которые надо доделать для тех российских и зарубежных журналов, с которыми я много лет сотрудничаю.
Очень хочу сделать свою авторскую выставку в Дудинке и в Норильске. Но только хочу. На это надо около 100 тысяч рублей. Таких денег у меня просто нет. И от этого грустно.
– А зачем? Ведь это никому не надо?
– Во-первых, это надо мне. Во-вторых, чтобы показать тем, кто придет на нее, как надо фотографировать. А в-третьих, надо прививать зрителям вкус к качественной фотографии. К сожалению, они воспитаны на других снимках.
Правда, тут есть «закавыка». В прошлом году я предлагал привезти в Дудинку выставку своего коллеги. Он занимается авторской и арт–фотографией. У него выставка готова, и он прислал мне электронную версию своих работ. Тут местные работники культуры посмотрели на снимки и отказались принимать экспозицию. Посчитали, что местный люд не поймет такие снимки. Не я, а они определили IQ местного населения.
Выставка сейчас висит, насколько я знаю, или в Чехии, или в Словакии. Вечно путаю эти страны.
– Жуткую картину ты нарисовал…
– Я ее пересказал. А нарисовала ее жизнь. У северных территорий России сейчас не самые радостные времена. Именно поэтому я и хочу реализовать все задуманное.
– Виталий, удачи тебе. А я напомню нашим радиослушателям, что сегодня гостем нашей студии был известный красноярский фотограф и журналист Виталий Иванов, который в настоящее время живет и работает в Дудинке. К слову, Виталий, а долго планируешь еще находиться на Таймыре?
– Хотелось бы подольше. А так, пока позволит здоровье и обстоятельства.
– Удачи и всего доброго!


г. Красноярск,
март 2017 года.