Однажды в Латгалии

С сигаретой в руке он подошел к окну, вдыхая дивный медовый запах цветущей липы. Сквозь стальные решетки прицельно виднелись вокзальная площадь, модное кафе "Мордобойка" и дорога, идущая прямо в болотистый лес. По ней весело протарахтел грузовик с желтым песком.
- Черт те что! - буркнул Игорь, захлопнул окно и вернулся к пишущей машинке
"Братская Украина".
- Иваныч! - прокричал в дверь дежурный. - Срочный выезд!
Тридцатилетний Иваныч моментально собрался, хотя, откровенно, спешить было абсолютно некуда.
Строитель Янка уже изготовил щепу и даже успел разложить ее золотистою горкой у бани, недалеко от старого дуба.
- Эй, сосед, - сказал ему Модрис, не сводя с липовой продукции жадных глаз. – Отдай мне щепу; тебе она ни к чему, а у меня крыша течет... Как-нибудь рассчитаемся!
- Чем? Старыми сапогами? - хмыкнул строитель, вбивая огромный гвоздь в банную балку. – Эй, ты, больше работай, тогда не придется попрошайничать...
Гвоздь резко согнулся, и Янка крикнул в досаде: - А шел бы ты на хрен, пьянчуга!
Модрис и пошел, куда указали, по пути заглянув в сарай. Затем он зачем-то вернулся к дубу, залез на толстую ветку и оттуда в упор расстрелял соседа. Жена убитого молча рванула в кусты и доползла по высокой траве к друзьям, которые и вызвали милицию.
... Войдя в низкий, без крыльца, дом, следователь сразу отметил провисшие обои и страшные рыжие пятна на потолке и, будто невзначай, спросил: - Что ремонт-то не делаешь, хозяин?
Стрелок что-то пробормотал, вставая, и чуть не уперся в потолок, побелить который мог бы даже не напрягаясь.
- Оружие есть? – уточнил Игорь, оглядывая небольшую гостиную. Комната с грубой обшарпанной мебелью казалась стандартной и нежилой. Лишь тюлевые занавески, похожие на паутину, придавали ей легкий готический шарм.
- Нет, - после секундной паузы ответил Силиньш и даже развел руками.
- Поищем.
Оставив сержанта – мастера спорта по самбо – присматривать за клиентом, Игорь сразу пошел в сарай и, словно на халяву, за одной из балок нащупал хороший немецкий карабин. Год назад точно таким же оружием был убит его друг и начальник Сашка Берзиньш. Бандит получил вышку, а Сашка – надгробную плиту из красивого мрамора... Как странно, что некоторые гуманисты еще ратуют за отмену смертной казни! Можно представить, какой бы тогда начался беспредел, который обычно заканчивается самой мракобесною диктатурой...
Следователь мрачно вошел в дом.
- Твой? – показал он оружие верзиле.
Тот поднялся. Сержант тоже вскочил.
- Да, капитан! – по-военному четко проговорил Силиньш.
- Зачем ты его... так? – вдруг мягко спросил следователь, простые манеры которого удачно скрывали тонкую игру профессионала.
- А что он?.. Старые сапоги, старые сапоги... Вон отец его, как и мой, всю жизнь здесь только батрачил!
Силиньш насупился, словно сыч, и внезапно хрипло спросил, тыча в кадушку с брагой:  - Выпить...можно?
- Можно, - кивнул Игорь, внимательно глядя, как гигант осушает полный ковш мутной жижи.
- А теперь собирайся. Побеседуем в отделении.
Великан двинулся к УАЗику ровным спокойным шагам, будто не пил вообще.
- Ну, и машина... – с легкой завистью подумал невысокий Игорь. – Жаль только, без водителя!
В участке он сразу отправил  его подремать в КПЗ по 120 - это всегда помогало. Сработало и сейчас. Оказавшись с утра в кабинете с живописным видом на Магадан, Силиньш тяжело опустился на стул и как-то развязно спросил: - Бумага есть, капитан? Признание буду делать...
- Всегда пожалуйста, - ровно ответил Игорь, демонстративно положив на край стола стопку бумаги.
- В 1943 году, - начал Силиньш, глядя сквозь стену куда-то в прошлое, - Я стал членом одного из отрядов «лесных братьев». Наша группа активно действовала в области до середины шестидесятых годов... Пока не умер один из главных. С ним связывались ОТТУДА.
- Из Германии?
- Нет, из Англии. На счету группы вооруженные нападения, убийства, ну, и, конечно же, грабежи... – он небрежно махнул рукой.
- Закапывали убитых на месте? – деловито спросил Игорь, бешено строча.              - Показать сможешь?
Силиньш кивнул, что-то пытаясь хрипло сказать.
Следователь подошел к шкафу, налил полстакана столичной и протянул подследственному:  - Пей!
Залпом выпив, Силиньш уже спокойно продолжил: - Некоторых – смогу. Последнюю, например... Медсестру, комсомолку; ее в шестьдесят втором изнасиловали и убили, и закопали в лесу, у гаражей... Помню, рыжая была, как огонь: кусаться еще пыталась...
Допрос продолжался весь день. Когда боевик ставил свою подпись, следователь, закрывая бумаги, неформально спросил: - Ты же говорил, что из бедняков... Зачем же ты стал бороться против советской власти?
Силиньш сердито махнул рукой: - Да не против советской власти, а просто за деньги, и за то, чтобы хоть когда-то почувствовать себя господином...
«А вот мне почему-то, - подумал следователь, - «Никогда не хотелось быть ни господином, ни рабом.
Наверное, прочитав его мысли, хуторянин смерил его оценивающим взглядом:       - Ты, говорят, никого не боишься... Зайди как-нибудь в старую баню Осиса, ладно?..
Подследственного увели, а капитана вызвали на новое дело.
В парилке общественной бани захлопнуась дверь, и запертые мужики перестали подавать признаки жизни.
- Видать, угорели! – волновался народ с вениками и тазами.- Минут двадцать туда стучим, и все без толку!
- А открывать не пробовали? – усмехнулся Игорь, какой-то отверткой ловко поддел замок и ступил во влажную полутьму. Картина из четырех голых мужчин в стиле Босха не очень его удивила. Скользнув взглядом по знакомым лицам, он веско проговорил: - Еще раз поймаю, будут у вас проблемы.
- Больше не будем, товарищ милиционер! – развязно ответил молодой крепыш, из семьи влиятельных функционеров. – Выметаемся, господа!
Господа вымелись с ветерком на серой «волге», а Игорь поспешил к подполковнику Мюллеру, совершенно не чувствуя себя никаким Штирлицем.
Прочитав показания, подполковник схватился за голову и пару минут молча сидел, покачиваясь, словно от зубной боли.
- Надо вызывать комитетчиков, - наконец проговорил он.
В этом проблем не было – комитетчик сидел в комнате рядом. Он тоже не слишком обрадовался находке, и это было понятно. Когда в конце разговора коллеги вместе вышли из кабинета, комитетчик спросил: - Послушай, откуда у тебя такая красивая фамилия – Майский?
- В мае нашли, потому и Майский, - скучно ответил Игорь, справедливо подозревая, что некоторым и так все известно.
- А родителей искать не пробовал?
- Конечно, пробовал. Даже свидетелей нашел, которые встречали машину... Сказали – детей принять, вопросов не задавать. Ну, и время было военное, 45 год, как никак. Все концы в воду.
Офицер КГБ окинул его внимательным взглядом: - Внешность и характер – нордические: так ты, может быть, и вовсе у нас не Иваныч, а, скажем, Янович или даже Генрихович...
- И это возможно, - улыбнулся Игорь, отправляясь по своим обычным милицейским делам. Иногда совершенно простым, например, бытовые конфликты.
... Войдя в уютную маленькую квартирку, капитан спросил: - Ну, что у вас тут случилось?
- Ничего, - развязно ответил весьма поддатый и помятый мужчина.
Из спальни, прихрамывая, вышла светловолосая встрепанная женщина с синяком на лице - вылитая Джейн Фонда из фильма "Погоня".
- Он меня бил и пытался выбросить в окно! - возмущенно крикнула Фонда, поправляя ворот бежевой кофточки, плотно обтягивающей высокую грудь.
- Сука! - заорал мужчина, пытаясь до нее дотянуться даже в присутствии должностного лица.
Игорь преградил ему путь и спокойно заметил: - Если кобель агрессивен к сукам, его усыпляют. А вам - только десять суток. Так что собирайтесь.
- Мне?.. Десять суток?.. Не имеете права! - растерянно взвизгнул неадекват. Оформляя бумаги, капитан усмехнулся и посмотрел на женщину. От искорок скрытого смеха глаза ее стали совсем янтарными.
"Я на ней женюсь, - внезапно подумал Майский.
На полу валялся раскрытый томик стихов Вознесенского "Тень звука". На улице пахло золотистой безумной липой.
Отправляясь на пару дней в поездку по району - что-то типа командировки по обмену опытом - Игорь решил по пути заглянуть в загадочную баню. Она находилась на бывшем хуторе Осиса, в дальных пределах города, как раз между гравийной дорогой и дренажной канавой, отделяющей участок от леса. Бревенчатая избушка, похожая на экспонат этнографического музея, пряталась в кустах орешника. Она была заперта, но Игоря это не смущало - он освоил разные виды замков еще в годы мятежной юности, что, в общем-то, и привело его в милицию. Внутри бани было сухо, темно и чисто. Похоже, ее посещали довольно часто, и вовсе не для мытья. Луч фонаря скользнул по стене, остановившись на символе свастики, нацарапанном неумелой рукой. Так, а если посмотреть за балками? Забравшись на полку на цыпочкам, он пошарил вверху, и , чуть не грохнувшись, вытащил старую книжонку - "Майн кампф".
Аккуратно закрыв замок, почти про себя насвистывая мелодию увертюры к "Севильскому цирюльнику", Игорь направился было к мотоциклу, оставленному у дороги и вдруг замер - кто-то пробивался сквозь кусты со стороны леса. Невысокий подросток лет шестнадцати вышел из зарослей возле самой бани, ведя за собой велосипед.
-Привет, Андрей, - весело сказал Игорь, поскольку незаметным остаться было нельзя.
- Здрассьте... - испуганно отозвался пришедший.
- Там что, есть мостик? - непринужденно продолжил капитан. - Хотелось бы прямо, через дренаж...
Подросток замотал головой: - Нет, там проехать нельзя... До свиданья!
Он рванул так, что мог попасть в сборную по велогонкам без предварительного заезда.
"Ладно, разберемся... - подумал про себя Майский, несясь на верном железном друге в соседний район, которым занимался зональный Эйнар, один из лучших профессионалов страны. Он знал и любил свой народ и прекрасно умел с ним справляться, хотя иногда нестандартными методами. Его очень хвалили – и всегда обходили с повышением.
После нескольких интересных рейдов Эйнар, усмехнувшись, сказал: - Поедем теперь на танцульки. Оружие есть?
Игорь весело указал на " калаш", так как предпочитал встречать местную красоту только во всеоружии.
Друзья молча доехали до большого сарая, где зимою хранилось сено, а сейчас раздавалась громкая модная музыка.
- Возьми фонарь, но пока не включай. Прикрывай мне спину, - скомандовал Эйнар. Он был единственным человеком, кому Майский доверял безоговорочно.
В золотом свете тонкого месяца они подошли к дверям и осторожно заглянули внутрь. В середине помещения горел жаркий костер, недалеко от него стояла бочка с брагой, к которой периодически подходили все танцоры. Под ритмичную музыку "Deep purple" молодежь упоенно месила грязь. "Smoke on the water, fire in the sky!" В дымке костра тени без крыльев хаотично скользили по высоким стенам сарая.
- Смотри! - Эйнар включил мощный фонарь, проведя лучом по топчущимся ногам.
Игорь успел заметить пару мелькнувших лезвий, когда друг его выхватил ППШ и дал длинную очередь прямо над головами трудящихся.
- Мужики - на пол, женщины - лицом к стене, - жестко приказал зональный. - Капитан, проверь все сапоги.
Холодное оружие оказались почти у каждого.
Потом Эйнар распахнул двери и по одному выпустил молодняк на волю. Мирно закончилась сельская вечеринка в этот прекрасный вечер.
Сидя за чашкой чая, после серьезного разговора зональный внезапно сказал: Знаешь, не люблю я эти... бледные поганки. Вроде и не похожи на шампиньоны – опытный грибник их сразу увидит, но новичкам какая трагедия! Ты будешь смеяться, но я их всегда топчу. Помнится, мне еще дед говорил – зло надо бить сразу, как только дотягивается рука. Или нога.
- Ну, нет, - засмеялся Игорь. – Надо быть гуманнее. Это же часть леса, как ядовитые змеи.
... В прекрасном настроении он возвращался домой по знакомой лесной дороге. Изумительно пах багульник, почему-то напоминая про янтарный ласковый взгляд; пели болотные сумасшедшие птицы. Треснула ветка. И ветер донес: -: Он едет!
Игорь и сам не знал, как все это произошло. Совершенно бездумно он выключил фары и дал газу, проскочив участок прямой дороги только по памяти. Выстрелы продолжали звучать, но он был вне досягаемости нападавших. Колени его дрожали, однако он гнал, как сумасшедший до самого управления, где завалился спать в своем кабинете.
С утра он должен был поговорить с одним нужным человеком, и ему опять повезло - молодой инструктор райкома партии , которому прочили карьеру главного идеолога края, оказался свободен. Игорю он нравился. Он был из тех простых, легких в общении людей, которых все подряд считают "своими в доску".
- Присаживайся, - весело сказал Антон, указывая на удобное кресло. - И в чем проблема?
-Да я тут хотел спросить, - осторожно начал Игорь.- А что там за посиделки в старой бане Осиса?
- Краеведческий клуб, - инструктор вытащил красную пачку "Marlboro".- Будешь?
Игорь кивнул, беря сигарету.
- Руководит им заслуженный учитель и поэт, весьма тут известный, - Антон с удовольствием выдохнул ароматный дым. - А что?
-Я там нашел в тайнике "Майн кампф", - сказал напрямую Игорь. - А брат твой, случайно, не в этом ... кружке?
- В этом, - медленно ответил Антон, что-то соединяя в уме.
- Я его встретил, когда выходил из бани. Через два дня меня обстреляли в лесу.
- Не вижу связи, - проговорил будущий идеолог, доставая прекрасный армянский коньяк. Наполнив две рюмки, он почему-то грустно спросил: - Книга еще... у тебя?
- У меня, - кивнул Игорь. - Думаю, на ней достаточно отпечатков.
Они молча выпили, потом Антон схватился за голову: - Какой идиот, Боже мой, какой идиот!.. Сказал бы мне раньше, разогнал бы я это гнездо к чертовой матери!.. А теперь - полный кирдык, вся жизнь под откос... И это в шестнадцать лет! - добавил он вдруг, явно вспомнил о брате.
Но Игорь его понимал. Они с Бобровским дружили давно; вместе бывали и на рыбалках, и на охоте, и даже иногда в компаниях веселых  сговорчивых женщин. И все теперь могло рухнуть в момент; при этом связь между баней и ночной стрельбой, скорее всего, останется недоказанной...
- Ну, чего делать-то? - чуть не плача, спросил Антон. Откровенно, роль советника Игорю очень грела душу; он даже положил ногу на ногу, словно большой босс.
- Так, - сказал он, для приличия помолчав. - Краеведов - разогнать, мелких - куда-нибудь в кружок радиотехники, а поэта - на хутор. Бабочек ловить. На, возьми книгу...- вставая, Игорь передал пластиковый пакет.
- Сделаю все - и больше! - лаконично сказал Антон, по-братски обняв Игоря.
... Игорь Иванович нервно включил телевизор - шли местные новости. Выступал популярный кандидат ведущей демократической партии. Поговаривали, что в следующем году Андрис Бобровскис будет баллотироваться в президенты. Рядом, почти за его спиной, стояла вся местная финансовая рать.
- В день светлой памяти наших братьев легионеров мы скажем "нет" любой жалости в наших сердцах! - пафосно начал он, надувая и без того не худые щеки. – В демократическом, по-настоящему, мире недостоин жалости тот, кто не может содержать детей, кто не тянет коммунальные платежи, кто не оплачивает свой кредит в банке!
Эту фразу прервали бурные аплодисменты. Особенно старался чванливый седой старик, совладелец крупного банка, удивительно  похожий на Антона Бобровского.
- Вот сволочи! - Майский резко выключил телевизор.- Ну, зачем я им тогда помог, ну, зачем?.. Наивный дурак! Воров не разглядел! А может, просто не хотелось конфликтов, ну, и с начальством, как известно, лучше жить дружно...
Схватив неизменную сигарету, он вышел на балкон.
Небольшая колонна молодняка со свастикой весело шла по улице к памятнику легионеров.
Усмехнувшись, Игорь стряхнул на них пепел и подошел к подаренному дочкой ноутбуку.
«За пару месяцев допишу. Посмотрим, как он будет тогда баллотироваться...»
И он решительно напечатал: "Мои воспоминания".