Отпуск

 
     Жанне Викторовне в прошлом году стукнуло пятьдесят, она работала технологом в областном центре в одном дышащем на ладан мелком предприятии с меняющимися хозяевами. Личная жизнь, что называется, у неё не сложилась, детей не было, замуж она так и не вышла, хотя когда-то в молодости и наклёвывались робко две-три возможности. Но они давно потускнели и подёрнулись дымкой почти не бывшего. Жила она с семьёй младшего брата: с ним, с его женой и двумя детьми в трёхкомнатной квартире на третьем этаже старого кирпичного четырёхэтажного дома с частичными удобствами – не было горячей воды. Жанна Викторовна ютилась в дальней тёмной (окно закрыто большой берёзой) комнатке в шесть квадратных метров.
      Когда-то она с родственниками жила более-менее нормально: помогала присматривать за маленьким Витей и потом Мариной, даже на шашлыки ходили все вместе. Но дети подрастали, нянька им больше не требовалась, а брат с женой, видимо, окончательно потеряли надежды на то, что Жанна Викторовна когда-нибудь отселится. И последние лет пять превратились в настоящую «холодную войну» в общей квартире. Брат и его жена больше не здоровались и не разговаривали с Жанной Викторовной, то же приказывали и детям. Старший пятнадцатилетний Витя отворачивался от тётки, а младшая десятилетняя Мариночка иногда, когда родителей не было дома, нарушала запрет и перебрасывалась с ней несколькими словами. Поскольку взрослые не общались, и брат, и Жанна Викторовна выписали одну и ту же местную областную газету, и в урочные дни из почтового ящика извлекалось сразу два экземпляра «Вестника». Впрочем, два извлекала только Жанна Викторовна, а братова семья всегда только один - свой. Письма и открытки Жанне Викторовне почти перестали поступать, наверное, совладельцы почтового ящика стали их просто выбрасывать. Иногда «холодная война» сменялась вспышками «горячей» – жена брата кричала на Жанну Викторовну за не вовремя занятую ванную или за передвинутую в коридоре обувь. Одинокая женщина была бы рада уйти куда-нибудь, но снять жильё ей оказалось никак не по карману, а общежития у предприятия не имелось.
     Поэтому она старалась задержаться на работе, ужинала в дешёвых закусочных.
     Осторожными поворотами ключа открывала дверь квартиры и мышкой проскальзывала в свою комнату через проходную комнату детей, что составляло ещё одно неудобство факта её существования. Сидела несколько минут на стуле, неотрывно глядя на тёмное окно, потом переодевалась в домашнее, читала на ночь детективы или женские романы. Иногда, особенно перед выходными, выпивала стаканчик вина.
     Ещё она пыталась коллекционировать мыло в виде фигурок животных или сказочных человечков. Когда подоконник переполнялся душистыми коробочками, она дарила несколько пачек коллегам по работе или использовала по назначению.
     Зато у Жанны Викторовны был Отпуск. Отпуск! Это слово имело для уставшей женщины особенный смысл. Она готовилась к нему весь год, понемногу откладывая свои скудные средства. Хорошо, что Отпуск ей вообще давали, ведь во многих организациях отпуск для рядовых сотрудников давно стал «социалистическим пережитком»…
     Счастливая отпускница проводила его обычно «дикарём» в одном промышленном городе на азовском побережье. Не курорт, конечно, но и море есть, и большого потока отдыхающих нет, да и женщина к нему привыкла. Ей нравились немноголюдные серые утренние улочки, хмуро спешащие к дымящим на окраине трубам металлургического завода рабочие, шелковичные деревья, роняющие большие мягкие ягоды на асфальт под ноги прохожим с тяжёлых ветвей, песчаный грязноватый пляж и мелкое море с барашковыми волнами.
     Рано утром Жанна Викторовна с большой спортивной сумкой вышла из подъезда и пешком направилась на железнодорожный вокзал, благо что он находился примерно в получасе ходьбы от дома. Попутчики по отделению в плацкартном вагоне оказались спокойными и отпускница скоро подрёмывала у краешка столика, приходя в себя, листала книгу и поглядывала в окно на мелькающие деревья и полустанки. Одинокая жизнь в пыльном холодном городе во враждебной квартире с молчащими, когда-то дорогими ей чужими детьми, уносилась под стук колёс далеко и уже забывалась, казалась нереальной.
     Знакомый, но всегда неожиданный вокзал приморского города встретил её солнцем после недавнего дождя и ошалелым гомоном птиц.
     Жанна Викторовна улыбнулась навстречу Отпуску.
     Поселилась в пристройке частного одноэтажного дома, где до этого однажды жила несколько лет назад. До моря было совсем недалеко: за поворотом улочки пройти ещё немного мимо каких-то старых складов. Правда, здешний участок берега завалили разным мусором и ржавеющим хламом, из самой воды там и сям тоже выглядывали обломки непонятных плит и острия арматуры. Местные жители, редко ходившие и на оборудованный городской пляж, разумеется, обходили это место стороной, но отдельные ленивые отдыхающие иногда рисковали здесь окунуться и позагорать. Да мальчишки-аборигены бродили по мелководью с высоко закатанными штанами, взмахивая длинными удилищами.
     Приходила сюда порой поутру и Жанна Викторовна, близоруко щурилась на поднимающееся солнце, раздевалась, делала несколько взмахов руками и приседаний, изображающих утреннюю зарядку, потом входила в воду с покатой треснувшей плиты, одним боком лежащей на берегу, другим утонувши в мутных волнах и кишащих микроскопических креветках. Потом не спеша растиралась большим махровым полотенцем и шла в город. Впереди лежал ещё целый День Отпуска.
     Жанна Викторовна завтракала в столовой неподалёку и ехала на городской пляж. Пару раз ходила вечером в кино. Её уже немного знали и, в порядке исключения, записали в местную библиотеку, где она под небольшой залог брала старые, других здесь не имелось, детективы, перечитав их на пляже под тентом целую стопку.
     В столовой она однажды, ближе уже к концу отдыха, познакомилась, как говорится, с одним мужчиной. Грузный усатый товарищ, примерно её лет или чуть старше, в немодной одежде оказался местным, но почему-то питался здесь. Как-то они оказались вместе за столиком и немного поговорили. Потом он старался подсаживаться к ней с подносом всякий раз когда они оказывались вместе в зале среди немногочисленных посетителей. Раза два он даже проводил её до троллейбусной остановки, всё обещая повести вечерком в кафе-мороженое, но выполнить обещание так и не успел.
     Время в отпуске летит быстро, и вот уже пора уезжать. Из окна вагона Жанна Викторовна в последний раз окинула взглядом начавший отодвигаться тенистый перрон приморского города. Показалось, что в толпе встречающих-отъезжающих мелькнул её грузный сосед по столу.
     В родном облцентре тоже оказалось солнечно, только женщина солнце не замечала. Она открыла дверь своей квартиры и, стараясь не шуметь, вошла в тёмный коридор. Из кухни доносились раздражённые голоса брата и его жены.

 
2014