Офсетный!

Жил, да был некто Гмыря, по прозванию Офсетный, и умел сей экземпляр колдовать. Не то что бы хотелось этого ему, или не хотелось, не было выбора, родился просто таким. Вот мужичонка сей и соответствовал! По натуре Гмыря был добрым до нельзя. Не то что бы там мухе лапки и крылышки оторвать просто так, никогда, сначала наркоз ей обеспечит волшебный, а  затем уже  орудовать сам начинает. И простым тоже очень наш Гмыря был. Сядет с мужиками в домино играть по хрусту там партия, так  ни над кем не возноситься, ровня всем за столом и его окрестностях. И ничего что для него в домино никаких загадок нет, всё уж им решено заранее, с уважением ко всем. Так, разве что, "рыбу" делая, объявит, мол, опять в вашем "петушатнике" поединщиков нет, срань одна тропическая обретается. И всё! А что б там оскорбить-обидеть, то ни в жисть! Пытались его мужики за наглость лупить, так нет никакой физической возможности. Ты его в ухо сходу, а сосед тебя в глаз. Потому ухо данное соседа оказывалось. Бросили это дело и смирились, а куда денешься, одно слово – Офсетный! Но, как говорится, и на старуху бывает хрен в разруху. Идёт однажды Гмыря по кладбищу пустому, а у оградки могилки старенькой, вовсе запущеной, бабка старая стоит и голосом жалобным вопрошает: "А что, мол, сударик, не подашь ли старой старушке чего-нибудь на нужды её сиротские, хлебушек, да чаёк?" Вот так и говорит и фамилии Гмыриной не спрашивает. Обращается к его чувствам потаённым и сумрачным. Хмыкнул Офсетный, хотел бабушке-старушке в рыло заехать, да одумался, чего уж тут руки-то пакачкать о немытую рожу кладбищенскую. Ну, и поддал ногой под место ея причинное, зело больно ему да обидно было, что всякая-якая бяка к нему запросто вот так как к равному! Да! Как дал, так и Вася! Тут вот чудеса и начались. Сначала нога, а затем и сам Гмыря Офсетный в место то самое провалились, которое у женщин между двух ног располагается, сами знаете, на что начинается, но от места мужского в отличие не качается, а твёрдо на одном схождении и обретается. Провалился туда Гмыря и сгорел дотла, но, без угольков, и прочих природных процессов, горение сопровождающих. Как говорится, сгорел и дыма нет! Только история на этом не кончается. Бабушка-старушка не проста была. Чего это она всякую мразь у себя в органоне держать будет, хотя бы уже огнём обезвреженную? Прочитала старая заклинание жуткое, и реинкарнулся Гмыря, так сказать, как птичка некая Феникс из пепла восстал, правда в облике исправленном и дополненном. Внешне сам он, вроде бы, такой же как и был, а внутри себя ощущает Моральным Кодексом строителей Коммунизма, говорит, сучара ушлый,  только цитатами, типа того, что "Партия торжественно провозглашает, нонешнее поколение наших советских людей будет жить при Коммунизме!" и "Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи", а вот с речами такими жить среди людей советских трудно уж очень, так что Офсетный Гмыря ноне по дурдомам обретается. Такая уж выпала ему планида! По делам Гмыре и мука. А ты зря по нашим кладбищам не шастай, чего ты там потерял? И к старушкам, если уж приспичит, с уважением, мол, я на тебя старая хотел бы кол забить, а не стану, потому старость твою уважаю. За жизнь тобой в нашей стране пройдённую памятника заслуживаешь, а не бесед со мной выродком и выползнем из-под хвоста шайтана подвыхухолевым. На тебе баранок к чаю и с тем прощевай, бабушка-старушка! Бывай! Покедова!