Ни от грехов, ни для благополучия

У нас среди городских-то жителей давно уж все люди продвинутые. От ясельного возраста до предгробного. Все, значит, во всем разбираются, и потому для них всякая ситуация в жизни, она как для Карлссона, который живет на крыше. Дело-то, понимаешь,  житейское! Не проведешь, стало быть.  Ну это в городах так. Вот. А в глубинке-то расейской живет еще немало людей очень даже простых. Не глупых каких, не. Просто простых. Которые бесхитростно скажут вам свое мнение, бесхитростно поступят так, как понимают. Ну, в-общем, похожи они некоторым образом на ту бабку или тетку, от поступка которой пошла фраза "святая простота". Не святая она, конечно, просто названа так в переводе, но все-таки… Кто не знает, о чем это, наберите фразу  в поисковике в Интернете. По-простому, что ли.

Иногда, вообще-то, слова и поступки простых людей дают вполне себе неожиданный результат. Это уж отец Семен во время служения в Соловейкине неоднократно испытал. И от пересечений с людьми такими открыл в том числе для себя отче, что простота в человеке не зависит ни от чего, даже от уровня образования. Вот так.
 
Как-то накануне Пасхи, по традиции всероссийской, в храме все, что было возможно, чистили и драили. А приходит одна бабушка-прихожанка тоже, да и просит: благослови, говорит, батюшко, чево-нибудь и мне почистить там, да подраить. Вот отец Семен и попросил почистить старенькое одно кадило. Домой, значит, благословил взять. Ну, хорошо. Взяла. Через день приносит. Кадило блестит отменно, но каким-то странным блеском. На лунно-космический цвет чем-то похожим. Батюшка подумал еще: ладно, блестит, и хорошо. Прилучилось тут в храме отпевание, и решил отче опробовать работу. Зажег уголь, положил ладан, и тут на весь храм запахло горелой краской. Посмотрел  он на кадило, а с него серебрянка слоями сползает. Не почистила, стало быть, а покрасила! К концу службы, впрочем,  запах почти исчез, а кадило снова, как и было, стало черненьким. Пришло время, спросил отец Семен бабушку эту: чего ж-де не почистила-то кадило? А она: дак какая разница? Оградку-то вот на могилках никто-де не чистит, а все красют. Дак и я покрасила. И ровно, и красиво. А чево тут такого..?

Ну, это человек такой простой, бабушка эта. Не вполне она интеллигентна, может быть. А то вот батюшко зашел по делу к одному представителю государственному. Договор какой-то там подписать. О сотрудничестве, как нынче велят. Туда, в кабинетик зашел. Присел отче, беседуют то-се. Представитель, человек образованный,  и спрашивает: а скажите вот, батюшко, кто у Вас непосредственный, стало быть, начальник? Ну, отец Семен, начальника своего не знает, что ли? Благочинный, говорит, отец Р., который служит в Энске. И услышал отче следующее: а как же он официально именуется? Патриарх Энский, што ли..?

Конечно, объяснил отец Семен, что да как. Просто нецерковность да незнание с человеком такую штуку выкинули. Образование тут не при чем. По простоте он сказал это. К сожалению, до сих пор подобные вещи по всем российским просторам не в диковинку. И у чиновников, и у журналистов.

Ладно, еще случай расскажем о простоте, поярче, что ли. Пожилая одна прихожанка задает такой вопрос: а вот скажите, батюшка, а что такое содомский грех? Вопрос, конечно, интересный. Ответил отче : ну вот гомосексуалисты совершают такое дело.  Как еще сказать-то? А тетенька и радуется:  а-а, поняла теперь, поняла. Я-то чево думала ведь?  Что содомский грех - это когда сидят долго да сидят, пьют много да пьют, ну  и напиваются. А это, оказывается, нетрадиционная ориентация. Буду знать, спаси, Господи, батюшко. Во как ориентируются простые бабушки в современном мире, однако…

А еще напоследок расскажем, как  смирять священников простые люди могут. Такой вот подлинный случай был интересный. Как-то батюшка Семен занят был в храме. Не службой, не, а чего-то вот записывал на бумажке на столике у свечного киоска. Открывается тут дверь, зашла тетенька вполне себе администраторского вида  в храм. Идет на киоск и спрашивает пожилую свечницу. Активно очень спрашивает, с нажатием педали. Дайте мне, говорит, икону Божией Матери, штоб, значит, от грехов, а также и для благополучия.

Батюшка Семен, услышав такую интересную и весьма незнакомую ему информацию, даже от бумажки своей оторвался и посмотрел на тетечку. Покачал головой, и дальше записывать. А тетечка разошлась и стала ну очень активно просить свечницу показать ей одну за другой несколько икон. Одна-то икона оказалась на самой-самой верхней полке. Свечнице не достать, лесенку надо.

Тетенька дернулась, огляделась. И приказывает кому-то: мужчина, помогите достать икону. А в храме свечница только да две женщины свечи ставят. Ну и батюшка, который  знай себе пишет в бумажке. А тетенька повторила, да настойчиво, значит, так. Тут входит в храм женщина, крестится, потом подходит к отцу Семену: благословите, говорит, батюшка. Тетенька реагирует мгновенно: батюшка, помогите достать икону. Отец Семен растерянно благословляет, и в храме повисает полная тишина. Ну да делать нечего, пошел доставать икону. Лестницу вот взял…

Женщины в то время резво подбежали  к тетеньке и что-то наперебой стали ей шептать. Отче уже снял икону с полки. Повернулся. Но просительница, изменившись  в лице, рванула почему-то из храма. Так и не купив себе ничего. Ни от грехов, ни для благополучия…

Апрель 2017