Тридцать три спасённых

                       ARMARIUM BOHEMICA


                                 Miscellanea


Литературные переводы Юрия Владимировича Мещаненко



                ЯРМИЛА ГАШКОВА



                РАССКАЗЫ

      о слабых женщинах и сильных мужчинах

                и наоборот




Издательство: "PRITEL KNIHY"
Прага
1927
Страниц: 224



                ТРИДЦАТЬ ТРИ СПАСЁННЫХ

                (Стр. 109 — 112)


   Профессор Карлик получил почту. Развернул письмо, на первый взгляд очень
приличное, но содержания весьма непристойного.

— «Ты, животное, — писал ему тайный почитатель, — если посмеешь придираться по
Электре так, как ты привык, заранее запишись в Общество по сжиганию трупов,
чтобы не принести расходов своей вдове».

— «Ох, — сказал профессор Карлик и глаза его заиграли,— кто же из тридцати трёх
это есть?»

   Потом опомнился, что глагол поставил в конце предложения и быстро исправил:

— «Кто есть это из тридцати трёх?»

   Полез в карман за блокнотом и выписал следующие имена:

   Кадраба, Мокры, Тучек, Голина, Мандер, Калаш, Машек, Крал, Петржик, Худоба,
Кауцки, Пекулаш, Микеш, Гавличек, Нагловски, Рокытник, Черны, Чермак, Сикора,
Павлик, Кокеш, Вараус, Малы, Пешак, Кратохвил, Новотны, Новак, Новачек,
Нетолицки, Лукаш, Франц, Коларжик, Адамичек.

   Это были имена тех, кому он готовился поставить «неудовлетворительно».

   Пересчитал их имена и обнаружил, что их — ровно тридцать три.

— «Не важно, — сказал профессор Карлик, — это — один из них, и я его найду и
накажу».

— «Коларжик, — задал вопрос профессор Карлик, — скажите мне, что содержит Эксодос
Электры».

— «Эксодос, — бойко и уверенно ответил Коларжик, — содержит катастрофу, месть
Клитемнестре и Айгисту».

— «Это не он», — сказал профессор, кивнул Коларжику, чтобы тот сел, поставил ему
«очень хорошо» и вызвал Сикору. Посмотрел на Сикору, как полицейский пёс и
спросил коварно:

— «Что содержит Пролог и первый Эпизодион?»

— «Пролог, — отвечал Сикора отчётливо и громко, как любил профессор Карлик, —
содержит обширную и медленно развивающююся экспозицию, которая частично
продолжается и в первом Эпизодионе».

— «Хорошо», — сказал профессор Карлик и записал в блокноте против имени Сикоры,
что тот знает материал очень хорошо.

— «Ищем дальше, — произнёс вдохновенно, — круг сужается, подозреваемых остаётся
тридцать один».

— «Чермак, расскажите-ка нам, как были разделены роли в нашей трагедии?»

— «Роли, — отвечал Чермак, как-будто стегал бичом, были разделены между тремя
актёрами: протагонист играл Электру, дейтерагонист — Ореста и Клитемнестру, а
остальные роли играл тритагонист.

—«Достаточно, — улыбнулся профессор Карлик, — Машек нам покажет, как был сложен
хор».

   Посмотрел на Машека взглядом, который бы проник до центра Земли, но  Машек от
этого его взгляда не уклонялся.

—«Хор, — излагал бодро Машек, — был сложен из пятнадцати микенских женщин, подруг
незамужней до сих пор Электры. Место действия...»

— «Об этом Вас не спрашивают», — прервал его профессор Карлик, написал ему
единицу и спросил Новотного, как можно охарактеризовать Айгиста.

   Новотный, который никогда и не мечтал о наградах, отвечал с удивительной
уверенностью.

   Тогда профессор Карлик вызвал к доске Микеша, похлопал в ладоши, чтобы
привлечь к себе внимание всех, и произнёс голосом допрашивающего судьи:

— «Что Вы нам расскажете, Микеш, о четвёртом Эпизодиуме?»

— «А расскажу-ка я Вам, — ответил Микеш абсолютно фамильярно, — что в четвёртом Эпизодиуме действие разворачивается в пользу Электры, а именно, знакомством  с
Орестом. Настаёт перипетия».

— «А во втором, что происходит во втором?» — продолжил профессор Карлик, обозначая жестом, чтобы Микеш сел и указывая рукой на Нетолицкого.

— «Во втором действие достигает пика, наступает кризис».

— «Каким образом?»

   Это «каким образом?» уже относилось к Кауцкому.

— «Известием о предполагаемой смерти Ореста отчаявшаяся Электра принуждена к
решительным действиям. И она решает осуществить месть сама», — отрапортовал
Кауцкий.


                * * *


За пять минут перед окончанием урока был вызван Гавличек, последний из тридцати
трёх.

— «Ха, — подумал профессор Карлик, — теперь ты от меня не уйдёшь», — и сказал,
радостно потирая руки:

— «Гавличек, ответьте мне письменно, прямо сейчас, на такой вопрос: Чем Электра напоминает Антигону?»

   Гавличек сел писать ответ, профессор Карлик тихо приблизился. Его взгляд
впился в лицо Гавличека, которое оставалось по-ледяному спокойным.

— «Я тебе дам крематорий, — шептал профессор Карлик.

   Гавличек писал.

— «Электра напоминает Антигону своим героизмом, чувством справедливости и правды,
нежной любви к своему отцу и братьям, а также страстностью».

   Промокнул от чернил лист и подал профессору.

Тридцать три пары злорадных глаз обратились к профессору Карлику. Профессор Карлик подошёл к окну, повернулся спиной к классу, достал из кармана письмо с
угрозами и сравнил почерк.

— «Опять не тот!» —констатировал удивлённо.


                * * *



— «Милостивая барышня, — писал Тучек на перемене, когда профессор Карлик покинул
класс с блокнотом, полным «очень хороших», и со страсным желанием применения
римского закона, который наказывал смертью всех рабов убитого, что были на
расстоянии, которого достигал голос хозяина.

   Милостивая барышня, тридцать три спасённых целуют Вашу руку. Ваш пан опекун
вытащил нас на Электру одного за другим, и каждый из нас получил единицу.

   Милостивая барышня, мы все носим на груди ленточку Вашего цвета, а в сердце — Ваш облик».


— «И всё-таки, — сказал профессор Карлик, просматривая тетради с последней
контрольной работой и тщательно сравнивая почерк угрожающего письма с почерком
тридцати трёх спасённых, — и всё-таки, я готов присягнуть, что этот почерк я уже
где-то видел».




                Примечания переводчика



В чешских школах учителя вежливо называют профессором, учительницу —
профессоркой.

Клитемнестра — героиня тетралогии Эсхила «Орестея», убийца своего мужа
Агамемнона, в древнегреческой мифологии царя микенского.

В чешской школе единицей оцениваются отличные знания.


                * * *