Ничего лишнего. Глава 4

Погода в феврале стояла исключительная, на пляжах Bay Area рассеялся холодный туман, солнце грело по-курортному, океан оставался ледяным и мирно напевал свою студеную песню.  Утро следующего дня Инесса провела в фейсбуке, Мелани пустила ее посмотреть на Стефанию со своей страницы. Инесса слышала о каких-то "социальных сетях", но отголоски не врывались в ее реальную жизнь. Инесса увидела страницу сына, сотни фотографий - как если бы она попала в мечты сына о самом себе. В жизни он не обладал выдающимся ростом - здесь он выглядел высоким атлетом. Путешествия по Америке, все фотографии сделаны так, будто за Витей и Стешой постоянно следуют папарацци, фотографируют их из-за поворота, кустов, деревьев, а те не смотрят в кадр или пойманы врасплох. Зачем, и кто-то ведь их снимает? - удивлялась Инесса. Хотя снимали себя и сами: прижимались щека к щеке, щурились от любви в кадр. Инесса задохнулась от открывшегося внезапно мира: красивого, совершенного. Вот и место их стоянки на мосту в день прилета Инессы. Она всмотрелась тщательнее, увидела себя со спины, смотрящую на мост, в руках развивался белый шелковый, ее любимый, шарф, руки немного раскинуты, видимо она поправляла сползающую сумочку с плеча, сын подписал: "самый важный человек в моей жизни впервые увидел Голден Гейт, мама приехала".  Мед стекал по сердцу Инессы, она улыбалась и почти плакала от счастья. Вот она стоит на фотографии: педашка, брошенка, одиночка - теперь в Сан-Франциско, ее фотографирует сын, она еще молода, вполне в хорошей форме, знает язык, оригинальна и современна. Комментарии незнакомых Инессе людей залили ее глазурью: супер, мама - молодец - приехала, сын - герой, какая молодая мама. При более тщательном изучении фотографий, Инесса увидела Стешу, которая показывая рукой на мост, подпрыгнула и зависла в воздухе с поджатыми ногами, рот был разинут, видимо, в победном крике. Выходило, что главный человек в жизни сына - не мать, как прочитала Инесса вначале, а Стеша.
Инесса вернула iPad хозяйке, захлопнула страницу со Стешей и решила пройтись одна. Ее утомили внутренние качели, ведь она уже не девочка, чтоб летать от плюса к минусу с такой скоростью. Сердце кололо, таблетки не сильно действовали. Инесса грешила на перелет и смену часовых поясов. Тропинка для hiking - как принято было здесь называть обычную прогулку, приглашала сначала вверх по зеленому холму, еще не сожженному солнцем, затем резко вниз, пришлось ускориться, камни осыпались под ногами, в низине росли молодые секвойи, походившие на туи, еще поворот, и Инесса увидела вдали голубое сияние - это был Тихий океан. Инесса постоянно слышала про медитацию от сына, Мелани, новых знакомых, они  говорили "пойду, помедитирую". Что надо было делать, она не знала, села на приглаженную неуемным ветром траву, пальцами стала перебирать небольшие обыкновенные камешки. Солнце грело, воздух был сладким и прохладным, акация цветет, догадалась Инесса, действительно медовый день сегодня.

Четыре года подряд, с маленьким Витей они выезжали вместе с детским садом на казенную дачу. Инесса работала нянечкой, график был удобным, свежий воздух. С подругой-коллегой они работали посменно. Подруга возвращалась в выходные в город к семье и взрослым детям, а Инесса в свои выходные оставалась жить на даче, они ходили с Витей в лес, на рыбалку. При этом работа была для Инессы тяжелой и непривычной, особенно мытье полов. Когда она впервые приехала и увидела детские бараки, столовую, чуть дальше в лес - бараки с комнатами для взрослых, ей показалось, что она в эвакуации, про которую иногда рассказывала ей мать. Инесса родилась в год смерти Сталина, напрямую ее не касалась война, как она всегда о себе говорила, так ей казалось. При этом они с подругой обычно отшучивались в мае, в близости летнего сезона:
- какие планы? Где будешь?
- я - в 41-ом.
Остановка электрички, где располагалась дача-садик называлась, без затей, 41 км. Так Инесса себя и чувствовала каждый раз, выходя на платформу, как в начале войны, все было впереди: и война, и жизнь.
 По соседству гудели своей жизнью воинские казармы и военный городок. Между работниками двух лагерей военным и детским случались романы: одинаковые железные койки, однообразное меню, свободное время и редкое северное солнце толкали к любовным приключениям. Инесса тогда сдружилась с воспитательницей из параллельной группы Ниной. У Инессы личная жизнь не складывалась, не считая мимолетных знакомств у ночного костра на озере и монотонного скрипа койки после: как в гамаке - разочарованно отметила Инесса. Продолжать знакомств с офицерами не стала. Нина блистала своим романом с офицером на оба лагеря, пока все не обрушилось в один миг. У возлюбленного, женатого, где-то на Севере страны осталась семья, которая не могла переехать сразу, у него были летние каникулы, он встретил Нину. Нина поехала на аборт, вернулась с перебинтованной головой. Пошла за направлением в женскую консультацию и на трех ступенях упала так, что выбила зуб. Вместо гинеколога попала в травм-пункт, сердце сжималось - только бы ребенок не пострадал. Прошлое показалось бредом, офицер же казался посланником: передал ценную посылку и исчез, как и подобает ангелам, растворился на рассвете. Осмотр нескольких врачей показал отсутствие угрозы, с перебинтованной головой она вернулась на работу, в 41ый, все вечера они проводили вместе с Инессой и Витькой. Витя слушал живот Нины и неожиданно сказал за обедом, что внеземные цивилизации существуют и скоро выйдут с нами на контакт. Взрослые переглянулись, конец перестройки, ребенок чего только не наслушался по радио.


Со дня прилета матери, Витя и Стеша постоянно ругались по новому поводу или были в старой ссоре. Сейчас они спорили из-за навигатора. Виктор был за рулем и попросил подругу побыть штурманом. Стеша неправильно ввела адрес. Они в буквальном смысле приехали в никуда. Искали тайский ресторан, оказались на парковке огромного супермаркета. Не прекращая спор и взаимные обвинения, зашли выпить сока.

Стеше исполнилось 28 лет, в 23 она почти вышла замуж, вовремя одумалась "за кого" - как говорила ей мама, поставила в сердце заслонку-фильтр: всех выпускаю, никого не впускаю, можете только глазками смотреть. В 25 уже вышла замуж за подходящего кандидата: сын влиятельного человека в родном городе недалеко от Киева, после свадьбы въехали в трех-этажный дом с гипсовыми колоннами и одним львом у входа. Со львами под мрамор вышла интересная история. Стеша начала внутренне закипать еще до свадьбы, жених раздражал по мелочи. Стеша себе так и говорила: "это мелочи". Натягивает носки почти до колена, и тянет и тянет. Дома от него никуда не деться, тогда еще жили в съемной квартире в зеленом районе, новый дом, высокий этаж, в гостиной даже камин был - металлический овал с трубой, вечером можно было сидеть на диване под пледом и смотреть на огненный шаттл. Почему так не сидели?- несколько лет спустя спрашивала себя Стеша. Не сиделось. Стеша рано утром ехала в салон, старалась маникюр назначить на 9 утра, чтобы долго дома не рассиживаться, быть в тонусе, день провести энергично и в делах. Завтрак с подругой, обсуждение проекта, ланч, то дела на радио, то на телевидении, то мероприятие посетить надо, то самой организовать. Телефон перегревался, почта переполнялась. Некогда сидеть было перед камином. А камин был. Стеша узнала от общих знакомых, не без удовольствия сообщивших, что через 9 месяцев после развода ее бывший стал жить вместе с Катей. Она видела эту Катю, представляла как так получилось: Катя завелась как кошка, вошла в дом, прыг на диван, в пледе свила гнездо и осталась жить. Бывший был не против, быстро привык к тепло и уюту, к простой и такой необходимой заботе, которую он прежде не видел ни от одного человека. "Что покушать будешь" - приговаривала Катя, зная ответ, и уж готово все было: оладушки, суп минестроне - легонький овощной, а после - стейк на домашнем гриле, мясо от специального поставщика, на десерт тирамису сама делала, чай травяной для поддержания поджелудочной в особом чайнике и любимой кружке. И можно было скинуть пиджак, и заснуть на часок после обеда, и некуда не бежать, а вечером не выходить из дома, ни в ресторан, ни куда-то там куда все пошли сегодня и обязательно надо быть. Катя создавала тот рай, для которого деньги нужны, но не необходимы. Летом выехали пожить с друзьями в палатках в Словению, луга, видны горы, мужики пошли на рыбалку на реку, Катю оставили отдохнуть в лагере.  Она вещи распаковала, продукты разложила по кучкам по дням, пиво опустила в пакете в реку - прицепила пакет за корни деревьев, на костре приготовила жареху: картошка с грибами. Триумф. Все обзавидовались и объелись. Жена. И деньги здесь ни при чем.
Стеша понимала, такой поворот событий - к лучшему. С ним она не могла сидеть у камина. В голове постоянно стучало: соответствует, не соответствует, должна соответствовать. И она мчалась соответствовать: утром салон, днем работа, сама зарабатывает, вечером тренировка, потом бассейн, поздним вечером - выход в свет. Она должна сиять. И она сияла, холодно, но ведь сияла. Все было нормально, если бы не львы. Сослуживец папиного мужа прислал подарок на свадьбу: два белых льва, под мрамор. Стеша впервые сказала "нет". Уперлась. Ей объяснили, что сослуживец важен отцу, и у подарка есть более важное назначение, чем просто порадовать молодых, что так принято, что сам отец однажды на свадьбу питона дарил. Стешу не устраивал питон, ей не нравились львы, раздражали гипсовые колонны, она взорвалась. Даже в своем новом доме она должны была исполнять роль, без возможности переговоров с режиссером. Игра на вылет. Одного льва все-таки успели доставить,  в одиночестве, он не справился с ролью привратника. Стеша сбежала. А может, он справился, как талисман для папиного сына. Стеша сбежала в Америку. Она искала свободы - какой? Она искала ответа на вопрос: как быть свободной. Она хотела жить среди свободных людей. К которым, отчасти, она теперь относилась, развод дал ей однокомнатную квартиру в хорошем районе в Киеве, сдавай и живи где хочешь. В один день она продала через подружку украшения от Tiffani, кольцо и кулон в форме ключа, несколько пар серег от другой известной и дорогой марки, коллекцию сумок, сняла с карт наличку, обменяла на доллары, посчитала - хватит на 6 месяцев скромной жизни без больших покупок. В США оказалось, хватило почти на год.

У Стеши постепенно, восковыми буквами на бумаге от тепла свечи, стал проступать жизненный план. Сначала - личная жизнь. Потом - остальное. Всем она объяснила, что едет учиться к самому популярному сейчас философу, нашему современнику, нельзя такой шанс упускать, надо бросить все и поехать за просвещением, духовно расти. Термин духовный рост стал моден. Что стояло за ним, она хотела узнать сама, из надежного источника, "если учиться - то у лучших", где-то услышала, запало в душу. Покидая Киев, Стеша чувствовала себя одновременно революционером и пилигримом. В ней  с детства сочетались противоположные  вещи каким-то съедобным коктейлем, который она предлагала другим - и люди пили, благодарили или плевались, но пили.
Стеша готовила интервью для своей клиентки в телепередаче, они оговорили формат, цель, цвет платья и помады, запрещенные темы и возможные неудобные вопросы. Стеша "вела" нескольких клиентов из "будущих знаменитостей" как пиарщик. Она верила, что слепит пару знаменитостей и сама поднимется. Куда? Куда-то поднимется. Клиентка в интервью так и сказала: "моя главная задача в жизни - духовно расти и развиваться" - небольшой зал подготовленных гостей зааплодировал, единым чутьем определив правильный момент. Стеша скисла. Опять вспомнила, как утром заехала за клиенткой домой, чтобы по дороге вместе еще раз пробежаться по сценарию. Стеша увидела детей будущей звезды: они были почти нарядно одеты, хотя оставались дома с няней, девочка подбежала к Стеше и спросила - "сегодня ты с нами будешь играть?". Вспомнила благотворительную поездку в детский дом во Львове, почувствовала дикую резь в глазах: "у вас что, кошки дома? Возле нее сидел лысый бледный кот, любимец клиентки. Теперь придется заезжать в аптеку за антигистаминным, иначе аллергия сведет с ума. Аллергия накатывала внезапно, как сейчас, без видимой причины. Да, там во Львове - оставленные дети, ждут еще приезда гостей, да, в этом двухэтажном особняке как будто те же дети. При чем здесь Стеша. Она делает все что может, делает свою работу. Их мать старается для них же, у них будет известная интересная мама, а не располневшая к 40 годам тетя мотя. Клиентка сказала в коридоре: "им очень хорошо с няней, у них незримая какая-то связь", выбрала сумочку под цвет помады и прикрыла за собой дверь. Стеша плелась за ней по аккуратной тропинке из серой плитки, как рваный протекший башмак, из носа капало, долбанная аллергия опять подвела. Она повторяла про себя, как мантру: им хорошо, незримая связь, им даже лучше.

Интервью коснулось темы материнства, хороший вопрос:" как она все успевает". Стеша знала, что такой вопрос будет, они готовились, все шло по плану: не озвучивать про няню (это непопулярно уже), все сама, кручусь, пока дети спят - работаю. Никто не спросит, как быть, когда гастроли или если запись программы 12 часов, Стеша знала как в реальности, и ее работа была не выдать эту реальность. Обходить кесарево, драма хорошо - но не так же буквально. Один раз с детьми они вместе готовили суп - сделали фотосессию. Клиентка молодец, подробно стала рассказывать про суп, как лепили фрикадельки, важно с детьми не просто быть, а что-то вместе делать, дети учатся на примере  взрослых. Вот это уже лишнее, Стеша столько раз просила ее: "никаких проповедей", лучше рассказать небольшую сценку из жизни с максимум подробностей - их запомнят. Все лепят фрикадельки, это близко и понятно, а когда звезда лепит фрикадельки с детьми - все будто стоят на одной кухне и готовят вместе общий пир.  Стеша уплыла в свою родительскую семью, кухня 5 метров, вместе ничего не слепишь, мать принесла мороженную американскую курицу, завтра съедим, отец  курит на балконе. Стеша в 6ом классе нарисовала картинку: 9 этажный дом, почти на каждом балконе стоит мужчина и курит. У нее вдруг что-то получилось, сначала она нарисовала черным карандашом фигуру в длинном то-ли пальто, то-ли халате, потом дым. Получился человек, настоящий! Тогда она на каждом балконе нарисовала такого. Классная руководительница вызвала в школу родителей, направила всей семьей к психологу. Потом один раз мать отвела Стешу в кабинет с картинками по стенам, вместе с психологом играли в малюсенькие куклы, расставили их в маленьких меблированных комнатах, кормили. Следующий раз психолог опоздала, и мать не стала ждать. Дальше отец попал в больницу с язвой, и стало уже не до чего. Стеша подумала: "сейчас моя картинка стала бы поп-артом".
После интервью был ланч с обсуждением гастрольного графика: своих известных песен у клиентки было две, нужны было комбинироваться с другими артистами, согласовывать, подстраиваться.
Стеше вдруг стало казаться, что она смотрит кино, а не живет, или сидит в кафе, а за стеклом - жизнь. Часто она ловила себя, что видит ситуацию со стороны и не участвует в собственной жизни. Это состояние не имело ничего общего с буддийским наблюдением. Бесчувствие, как для себя назвала этот период жизни Стеша. Из нее хотели сделать натюрморт, она не далась. Утку придушили и повесили вниз головой для фотографии, а утка очухалась и улетела, западая на одно крыло. Уже в самолете Москва-Нью-Йорк Стеша снова будто вернулась в собственное тело, на нее обрушилась пассажирская суета на местах, кряхтение рации, обезличенные улыбки стюардесс - устали, не первый рейс. Она смотрела на экран с картой полета. Она снова - штурман собственной жизни. Ей захотелось влюбиться. Стеша выработала для себя новый показатель любви: ревность. Подруга в Киеве рыдала, мучалась от ревности, ночами вызванивала своего бойфренда, страдала, она делилась со Стешей муками. Стеша недоумевала, ей было удобно, когда муж задерживался, не звонил, уезжал - глоток воздуха и отдых от безумного рабочего графика. Она поняла, что-то настоящее ей недоступно, любовь должна мучать, иначе пресно и тухло.
Перелет показался легким, прохождение таможни в Нью-Йорке - 3х часовым адом. Стеша выбирала кабинку таможенника, как адвокат - суд присяжных. От печати в паспорте сейчас зависело время, месяц в стране или год, большая разница  для ее плана. У нее было приглашение на конференцию в Денвер, оплачен хостел - 50$ за комнату, цены в Денвере были бешеные, пришлось взять комнату с общей ванной - что делать, хотя Стеша ненавидела подобные лишения. Она с завистью просматривала квартиры по 250-340$ за сутки, с красивой мебелью, видом, окнами в пол - в небоскребах, уютным двориком в колониальных двух-этажных особняках - буду так жить, дала она себе слово, но потом. Очередь подводила ее к плотному белому мужчине с короткой бородкой и толстой шеей, он вызывал доверие, но мелькнула мысль "республиканец", Стеша изобразила недоумение, будто что-то потеряла на полу, присела, пропустила очередь и самостоятельно прошла к высокому чернокожему служащему. Подавая ему паспорт, улыбнулась как другу, опустила глаза, ответила: "на конференцию", "сначала Денвер, потом Калифорния, большие планы на путешествие" и услышала в ответ стук штампа и долгожданное welcome. Легко. Она старалась идти ровно и безразлично, по-взрослому и по-деловому, за первым же поворотом открыла паспорт с замиранием сердца - B2, ровно год и 2 месяца до выезда из страны, чудо, учитывая что паспорт истекал через год. Все ошибаются, вдруг поняла Стеша, даже в таможне, и это нормально, и мир прекрасен. Чемодана на выходе не оказалось. Ленты были набиты свежими рейсами, ее чемодан был в другом отсеке, типа склада, ушло еще 1,5 часа на поиски, она чувствовала себя на месте, энергично помогала другим в поисках, нашла свой, купила чай в Старбаксе, который остыл, пока она шла по коридорам к выходу, она стала местной, жила здесь.