Картинка с натуры

Утро у меня сегодня началось с подарка. Вышел за калитку - а на скамейке пластиковый пакет. В пакете - рулон плотной бумаги.
Разворачиваю - а это акварели.
Как будто радуга рассыпалась в руках.
И ни письма, ни пояснений.
И вот сижу - разбираю, рассматриваю. Картины, очевидно, в свернутом состоянии были долго, что называется - задубели. Частью подмочены. Помечены почти все, и автора я знаю. Лет пять назад он умер. Наверное - домочадцы после него долго не знали, что делать с таким наследством. Засунули а пакет. Может - даже хотели выбросить я мусорный ящик, а после вот решили - и подбросили мне.
Значит, у домочадцев остается надежда, что дело их талантливого родственника не пропадет.
Но почему картины принесли мне.
А вот я представил себя на месте их хозяйки. Женщина немолодая, больная. Цены она работам покойного мужа не знает, потому сразу выбросить картины не решалась.
И куда их пристроить.
Вот был бы я на её месте. Первый порыв - отнести картины в Управление культуры. Но, как жена художника. она знает, что там они никому не нужны. В городе и так про сараям, по подвалам, прикрывая крынки с молоком сыреют, пылятся и пропадают работы многих замечательн6ых мастеров. Достаточно сказать, что еще десять лет назад в городе жили и работали три (!) профессиональных художника, с образованием. Анатолий Казаринов, Виктор Толстолуцкий, Геннадий Черников. Рядом створили самородки - Митрофан Лозенко, Владимир Михайличенко, Михаил Пигидин.
Ими созданы сотни, если не тысячи, картин, рисунков, эскизов, полотен.
И где они нынче?
А где зря.
Вот потому нести картины мужа жена художника в Управление культуры не стала. Ибо это всё-равно, что сразу выбросить на свалку.
Так может - имело смысл сдать их в полицию? Ну, как говорят - сдают же люди найденные деньги. А картины - те же деньги, только еще дороже.
Но тут совсем безнадёжное дело. Во первых, связываться с полицией - себе дороже. Надо прежде попытаться понять - зачем крохотному семитысячному городу четырехэтажное здание полиции, только на поверхности? У нас нынче выходишь вы город, и встретишь не художника, не поэта, не книгочея. Больше всех там людей в форме. Кадеты, полицейские, ЧОПОВЦЫ.
Такое впечатление, что Бирюч находится на осадном положении.
Я вообще не понимаю - зачем нам столько капитанов, если нет ни одного корабля?
Зачем столько полковников и полполковников, если в городе не расквартирован гусарский полк?
Меня вообще умиляет картинка, когда в день полиции на сцене Дворца культуры руководитель муниципального совета вручает конверт с деньгами начальнику полиции.
Два самых небогатых человека помогаю друг другу, кто чем могут.
Так вот - понесли бы вы картины в полицию?
Да ним Боже мой! Там, если бы и выслушали с брезгливой государственной маской на лице ( я целый майор, а прозябаю в этой дыре), то составили бы протокол. А протокол - это документ, а документ - это своеобразный договор с государством, налагающий на тебя же многие обязательства. Ты же ещё и виновата будешь, что плохо хранила национальное достояние.
Так что лучше картины - на валку .
Ну - или тому, кто на свалку их не отправит.
Вот так и оказались картины у меня. Передо мной ведь никаких обязательств нести не надо.
И всё бы ничего. Но вот у меня хранятся сотни книг из выморочных библиотек. Люди уходят, а родственники избавляются от их наследия. У меня патефоны и сотни редких граммофонных пластинок.
У меня и без нынешнего подарка скопилось много картин бирюченских мастеров.
Но мне куда прикажете девать всё это городское богатство?
Может - сократить пару чиновников от культуры и хотя бы одного капитана - и на эти деньги открыть картинную галерею? Всё-таки хочется, чтобы дети не всегда ходили строем, а хотя бы изредка - и в храм искусства.
...
На снимке: рисунок бирюченского художника Барбарина