Тени прошлого графини Вересовой. Вторая часть

Глава 1.


Маргарита Cергеевна Bересова возвращалась из уборной, где она приводила себя в порядок, зашла к своим слугам Насте и Степану, к Архипу и, узнав, что у них все хорошо, графиня, улыбаясь от переполнявшего ее счастья, спешила к своему мужу Алексею, к гостям.


Князь Палин и княжна Мари давали бал, весь цвет Москвы собрался у них, и веселье было в самом разгаре.


Маргарита Сергеевна танцевала с князем Палиным и он ей рассказал тайну, которую не доверил даже своей Мари! Тот удар саблей французского кирасира, он предназначался ему, князю Палину, но поручик Нечаев, казалось, искал смерти, он ринулся в самую гущу сражения и принял удар на себя!


Маргарита Сергеевна закрыла глаза, на них проступили слезы. Она подумала: «Господи, я перед тобой в неоплаченном долгу! Спасибо тебе за Алексея ...»


- Вы понимаете меня, Маргарита Сергеевна? Я ведь в неоплатном долгу перед Алексеем, он мне больше, чем брат, и если с ним что-нибудь случится... я безмерно счастлив, что вы вместе и у вас все хорошо!


Маргарита Сергеевна вздрогнула от слов князя Палина - в неоплатном долгу, она почувствовала, что должно произойти что-то дурное!


Слезы снова проступили на глазах Маргариты Сергеевны. Откланявшись, она поспешила в уборную, чтобы снова привести себя в порядок. Ей показалось, тени из прошлого вернулись и хотят отнять ее счастье!


Не доходя до уборной, графиня Вересова услышала свое имя, она остановилась, чтобы послушать. Это были графиня Алтуфьева Элеонора Андреевна и графиня Волкова Ирина Петровна:


- Ах, Ирина Петровна, голубушка, вы верите, что красавчик ротмистр Нечаев, герой, любимец Государя, друг князя Палина любит эту напыщенную курицу - графиню Вересову?


- Элеонора Андреевна, неужели вы думаете, что он женился на ее деньгах?


- Вы не слышали о его страстной связи с баронессой Ветберг?


- Нет, расскажите, прошу вас! - графиня Волкова хищно улыбалась, ее глаза, казалось, светились от услышанного!


- Что уж рассказывать - баронесса молода, хороша собой, не богата, но любит ротмистра Нечаева, а тут его тайное венчание с графиней Вересовой!


- Вот и думай, Элеонора Андреевна, хороша ли Маргарита Cергеевна для ротмистра Нечаева после его папеньки?


Графиня Алтуфьева и графиня Волкова рассмеялись.


Ревность острым кинжалом вонзилась в сердце графини Вересовой! «Господи, нет, молю тебя! Как он мог, он ведь был такой искренний в своих чувствах ко мне, такой открытый, ему нужны мои деньги, а любит он эту баронессу!»


Маргарита Сергеевна поспешила вернуться в уборную, слезы заливали ее лицо, а слова - хороша ли она для него, после его папеньки - разрывали ее Душу, Душу графини Вересовой!


Да, все так и есть и так не бывает на белом свете, я вдруг стала счастлива и любима с тем, о ком не могла мечтать, а мне казалось, что мне нечего себе больше желать...


Возвращались домой молча. Настя заметила, что барыня темнее тучи, а потому молчала. Ее Степан ехал на козлах с Архипом, в карете был еще барин, который тоже заметил дурное настроение супруги и всю дорогу молчал. На Тверской Алексей Николаевич велел остановиться, выскочил к цветочницам и вернулся с букетом алых роз.

Барыня улыбнулась, прижала букет к груди, посмотрела на барина особым взглядом, но затем снова отвернулась и продолжила смотреть в окно кареты. Молчание нарушил ротмистр Нечаев:


- Хорошо ли вы себя чувствуете, Маргарита Сергеевна?


Марго удивленно взглянула на мужа:


- А что это вас, Алексей, стало интересовать мое здоровье? Не волнуйтесь, умирать в ближайшие дни не собираюсь. Вы довольны моим ответом, сударь?


- Маргариточка, что с вами? Вы были веселы весь вечер, пребывали в таком прекрасном настроении, моя душа так радовалась за вас, и вот теперь…


- И вот теперь что? Что вы хотите услышать от меня, Алексей?


Ротмистр Нечаев искоса глянул на Настю.


- Меня немного напугала резкая перемена вашего настроения, Маргарита Сергеевна, поэтому я и спросил о вашем здоровье.


- Какой вы, право, пугливый стали, как женились на мне? Что же… или кто так повлиял на вас? Мне князь Палин рассказал, как вы хотели умереть в бою, мне было больно это слышать, но я не понимаю – если вы не любите меня – зачем вы искали моей смерти?


- Господи, Маргарита Сергеевна, я люблю только вас и всегда любил. Да, умереть хотел, но вы рядом со мной, и я боле не помышляю о смерти, я желаю жить и быть вам добрым супругом, и хочу, чтобы вы были счастливы!


- А я счастлива, Алексей, я очень счастлива! Вы представить себе не можете, насколько я счастлива рядом с вами, но вот любите ли вы меня или… мои деньги, имения, ради которых вы и женились на мне?


- Маргарита Сергеевна, вы не верите мне, но вы верите досужим сплетням? Кто вам что рассказал? Мне больно слышать ваши слова, и снова вы о ваших имениях!


- А и что же, Алексей Николаевич, они вам не нужны, может быть, я недостаточно для вас хороша после вашего папеньки?


Графиня Вересова снова увидела эту боль в глазах Алексея, боль и гнев!


- Не смейте, сударыня, напоминать мне об этом человеке, и он мне не отец!


- Как вы смеете кричать на меня? Я вам не дворовая девка!


Настя испуганно смотрела на ссору барыни и барина, забившись в угол кареты.


Ротмистр Нечаев окликнул Степана:


- Степан, останови эту чертову карету! Слезай, выходим!


Архип натянул вожжи, Нечаев выскочил на улицу.


- Степан, мы возвращаемся к себе домой! Архип и Степан удивленно переглянулись. Из кареты на Алексея смотрела графиня, глаза ее пылали ненавистью.


- Что же, ступайте туда, где ваше место, я не желаю вас видеть! Отправляйтесь к своей дорогой баронессе, хоть к черту, мне теперь все равно, между нами все кончено!


- Что же, вы правы, сударыня, я еду к себе домой, а затем к баронессе, к черту, только чтобы больше вас не видеть никогда!


Маргарита Сергеевна выскочила из кареты:


- Так значит, это правда, есть баронесса?  И вы ее любите? Господи, а как же я? Вы меня никогда не любили меня, зачем вы искали смерти?


Графиня закрыла лицо руками. Выбежала Настя, Маргарита Сергеевна ее обняла и стала рыдать!


- Что же вы такое говорите, Маргарита Сергеевна, какая баронесса, я вас не понимаю, я люблю только вас, зачем вы мучаете меня этими тенями из прошлого, зачем в сердце раните своими деньгами? Не нужны мне ваши деньги, я люблю и всегда любил вас!


- Ненавижу вас, Алексей Николаевич, вот вы уже отказались и от своей баронессы! Вы любите только себя!


- Ну нет, с меня довольно, я русский офицер, а не баба и не позволю так со мной разговаривать! Не верите мне – значит, не любите, живите со своими тенями из прошлого! Степан, ты что, не слышал меня, слезай с кареты, мы уходим домой!
Вперед выбежала заплаканная Настя:



- Барин, а Степан куда это должен идти, он мой муж! Степан, ты куда собрался?


Степан спрыгнул с козел испуганно смотрел то на жену, то на своего барина.


- Так я это, Настенька, я же человек подневольный!


Ротмистр Нечаев обернулся к Насте:


- Настя поедем с нами, Степан твой муж!


Графиня сделала несколько шагов вперед и встала напротив ротмистра Нечаева:


- Моя Настя никуда с вами не поедет! Ей не место рядом с такими дурными людьми, как вы, сударь!


- Вы, Маргарита Сергеевна, умеете людям причинять лишь боль, я не желаю вас знать, вы мне противны!


- Вот вы и показали свое истинное лицо, Алексей Николаевич, но знайте: отныне и вовек - будете валяться у меня в ногах, да только не получите моего прощения - ни-ког-да!


- Наигрались со мной, теперь найдете себе другую игрушку? Какой я был наивный, Господи, поверил, что вы любите меня! Не желаю вас знать и до века лучше буду один, не прощу вас никогда слышите меня, Маргарита Сергеевна, в ногах у вас будет ползать, может быть, кто-то другой, но не я!


Маргарита Сергеевна наотмашь ударила ротмистра Нечаева, и еще раз, приговаривая:


 - Каков подлец, безродный пес, знай свое место!


Ротмистр Нечаев посмотрел ей в глаза, которые полыхали огнем гнева и ненависти к нему:


- Это все, Маргарита Сергеевна, вы больше меня не увидите, клянусь вам честью! Пойдем Степан, нам пора!


Алексей Нечаев повернулся и зашагал прочь. Степан посмотрел на Настю, на барыню и побежал догонять своего хозяина. Настя заголосила:


-  Степан, вернись!


Маргарита Сергеевна обняла свою Настю:




- Мы тебе таких сто Степанов найдем!
Настя, плача, замотала головой:


- Мне не нужны другие, я люблю своего Степана...


Ночь спустилась над стольным градом Москвой, а две женщины так и стояли, обнявшись, стояли и плакали, каждая о своем.


Глава 2.


Вернулись в одиночестве, в слезах, в дом на Пречистенке. Во время пожара, к счастью, пострадал только каретный сарай, а вот соседская усадьба выгорела дотла, там сейчас шли восстановительные работы под руководством выписанного из Швейцарии архитектора.


Марго поднялась в себе, Настя помогла ей раздеться, уложила барыню в постель, напоив горячим молоком и убежала плакать к себе.


Маргарита Сергеевна чутко прислушивалась к каждому шороху на улице – она все надеялась, что Алексей вернется. Но нет… нет… Она сама своей необузданной ревностью дала ему повод уйти… Где он? Конечно, он радостно сбежал к баронессе Ветберг… и сейчас она в его объятьях… и они смеются над ней…


«Боже мой, Боже мой! - Марго встала с постели и опустилась на колени перед иконой Спасителя. – Я знаю, за что мне это. За то, что мы обманули Бога. Наше венчание недействительно. Мы успешно обманули людей, мы даже правы в глазах людей, но Бог все знает…»


Влюбленные Марго и Алексей не могли быть повенчаны из-за того, что они, хоть и не были кровными родственниками, но были свойственниками – фактически мачехой и пасынком. Выйдя замуж за старого графа, Маргарита становилась матерью его детям. Именно об этом говорил с ней отец Александр, объясняя, почему он не может их обвенчать без разрешения архиерея.


- Но Николя не усыновлял Алексея! То, что он его сын – знаем только мы, мать Алексея и несколько наших друзей! По метрике он – сын Нечаева Николая! – горячо доказывала свою правоту Марго.


- Деточка, но Бог же все знает. А венчание – это Таинство Бога. Мы можем только испросить разрешение у архиерея, может быть, принимая во внимание все факты, он и благословит… а я не могу… - сокрушенно вздыхал отец Александр, искренне желавший добра и Маргарите, и Алексею.


- А если он не благословит?


- Тогда остается подать прошение в Синод, возможно, и Государю. А еще и благословение родителей нужно. Как же, Маргарита Сергеевна, без благословения?


Маргарита Сергеевна вернулась из имения обескураженная. Их роман развивался так быстро, так счастливо, и тут возникло препятствие в виде пустой формальности! Она даже не виделась с Алексеем, пока Николя был жив – какой он ей пасынок?


Алексей, нежно любивший Марго, предложил простой вариант: поехать в его деревеньку, получить благословение у его матери и тайно обвенчаться, предъявив священнику толстый кошелек и письменное благословение матерей Марго и Алексея.


Матушке Марго Алексей понравился, и она с радостью благословила дочь, искренне желая ей счастья в браке. Видимо, ее мучила совесть за то, что она толкнула дочь на столь неравный брак, оказавшийся еще и бездетным. Для приличия Марго ехала с Настей в карете, а Нечаев – позади них на коне. За три дня они добрались до деревеньки Нечаевых. Галина Афанасьевна приняла их с присущими ей хлебосольством и душевностью.


Алексей бросился ей в ноги, умоляя благословить на брак. Он очень боялся, что матушка, зная тайну его рождения, упрется, как отец Александр, но вышло иначе: Галина Афанасьевна задумалась, потом подняла его с колен и попросила позвать Марго. Сама сняла со стены икону и благословила их без лишних разговоров. Обвенчались они через неделю, без лишних свидетелей, в городе. И вечером того же дня, несмотря на уговоры хозяйки, упорхнули в Москву.


Они были счастливы целых четыре месяца… Или, получается, была счастлива только она, Марго? А Алексей только притворялся? Нет, нет, но как же… он был так пылок, так светился, писал стихи даже…


«А что, если эти же стихи он дарил и баронессе? – эта мысль ударила в сердце, как давеча. – Ведь он добился этим браком того, чего хотел – деньги, имущество его отца теперь по праву его!»


- Господи, Господи! – взмолилась в слезах несчастная женщина. – Я виновата, я виновата, я пошла наперекор судьбе, обманула! Прости меня, Господи! Что же мне теперь делать? Вот он ушел к той женщине… А что же я? Как же мне теперь жить? Ведь это позор! Даже позор – все равно, пусть все смеются, но я… я люблю его, Господи! Как мне теперь жить без него? Это мне наказание за мой обман! Вот я и поплатилась за… надругательство над Таинством! Господи, пусть он вернется… пусть он вернется…


Только к утру она забылась. Проснулась от звука открываемой входной двери.


«Вернулся!» - Марго спрыгнула с постели и бросилась вниз по лестнице в прихожую. Но там была только сияющая Настя. Она запирала дверь и, услышав шаги, очень испугалась, но, увидев барыню, снова засияла.


- Настя, кто это был?


- Это Степан, простите, барыня…


Марго села на ступеньки и прижалась головой к перилам. Слезы потекли из ее глаз. Она так ждала Алексея, а это оказался не он…


- Барыня, барыня, не плачьте! – Настя подсела к ней. – Степан зашел попрощаться. Они с барином уехали, никуда не заезжали, в полк, а оттуда – сразу на войну, в.. Пру… Пр…


- В Пруссию? – голос Марго звучал тоскливо, тихо.


- Да, в Пруссию. Степан писать будет. Барыня, они никуда не заезжали, барин только в полковую конюшню зашел, взял Воронка и Степанова Серуню, и они уехали. Они ни к какой баронессе не заезжали, барыня… - уже грустно закончила Настя.


- Да, Настя.. да… как же они… не поели… уехали… не попрощался… - и Маргарита Сергеевна горько зарыдала.


Настя, обняв барыню и приговаривая: «Полноте, барыня, убиваться, идемте наверх, тут холодно… Не ровен час – заболеете, простудитесь» - увела ее наверх и осталась в спальне, думая о том, что утром придется приглашать доктора, если барыня продолжит так тосковать – может, напоит ее чем-нибудь для успокоения...


Глава 3.


Прошел месяц. Месяц тоски и печали для Маргариты Сергеевны. О своем муже она узнавала только из писем Степана Насте, которая приносила их барыне и просила «почитать вслух». Степан писал не очень грамотно, и они иногда смеялись обе над его «прушаками» и «вострой сабелёй». Из писем Марго узнала, что Алексей – отчаянный рубака, взял «языка», «нарубал врагов в капусту», но сам – жив, здоров и невредим, и что «дойдем до Парижу – войне и конец».


Настя была готова слушать письма по несколько раз на дню, но, видя, что барыня огорчается, не просила их повторять. Но Маргарита читала письма помногу раз – ей казалось, что она так не отдаляется от мужа, что они снова вместе, пусть хоть и через его денщика. И в один из вечеров, когда Марго закончила в пятый раз перечитывать письма, Настя, сияя и отчаянно краснея, призналась ей:


- Барыня… а ведь я того… не праздная… Надо бы Степану написать…


- Да что ты, Настенька? Точно?


- Точно, барыня, он уже и толкается, я чувствую…


Марго обняла свою горничную:


- Настя, конечно, напишем, это же радость какая! – и подумала про себя: «А я – нет, я – пустопорожняя, и, наверное, такой и останусь…»


А на следующий день к Марго приехала княжна Мари – она провела месяц в загородном имении, была свежа, весела. Подруги обнялись, расцеловались. Княжна заметила измученный и бледный вид графини:


- Голубушка, а что ты в Москве? Что ты скучаешь?


- Мари, мне что-то нездоровится, не хочется никуда…


- А мне уже сказали, что ты грустишь без Алексея и никуда не выезжаешь! Знаешь что? Поедем завтра же ко мне, мне одной скучно!


- Спасибо, дорогая, но мы… я жду писем…


- А ничего, письма будут привозить туда, к нам, ну на день позже, и что тут такого? Поедем, ты мне не нравишься, такая бледная!


Княжна уговорила Марго, и через день они уже прогуливались по дорожкам вдоль пруда, гонялись за бабочками и шалили, как маленькие девчонки. Через день приехал князь Палин, торжественно достал бумагу и провозгласил:


- Марго, дорогая, сюрприз!


«Боже, это письмо от Алексея, он написал мне наконец!» - сердце графини заколотилось от нахлынувших чувств.


- Письмо от нашего героя прямо с поля боя! Приехало с нарочным, вот занес мне сегодня!


Письмо действительно было от Алексея, но адресовано супругам Палиным. О Марго в нем не было ни словечка. Бедняжка так погрустнела, что это заметили все присутствующие. Мари уже начинала догадываться, что между Алексеем и Марго что-то произошло - размолвка или даже серьезная ссора. Но не стала спрашивать. Тем более что вошел дворецкий и произнес:


- Ваше сиятельство, баронесса Ветберг!


Мари удивленно подняла брови домиком – она не была дружна с баронессой, но не притворяться же, что «их нет дома»:


- Проси! – и откинулась на спинку дивана. Марго побледнела, как смерть.


Вошла баронесса, разряженная по последней моде – шатенка с роскошными волосами, высокой грудью, тонкой талией. Вошла с улыбкой, но, увидев Марго, перестала улыбаться. В глазах появилось что-то змеиное – наверное, так удав смотрит на свою жертву, прежде чем проглотить ее?


- Княшна Мари, князь Андрей, господа, проезжаль мимо, не мог не зайти!


- Милости просим, баронесса! – князь приветливо улыбнулся.


Баронесса говорила по-русски, но не очень хорошо, и попыталась перейти на знакомый ей французский. Это вызвало недоумение у хозяев – на волне патриотизма в обществе переходили на русский и, хотя некоторым приходилось буквально изучать его заново, французский становился плохим тоном.


Баронесса попыталась вести светскую беседу на французском, но хозяева отвечали ей по-русски, причем довольно прохладно. Через какое-то время Ветберг поняла, что ей не рады, она распрощалась и, с еще большей ненавистью  оглядев Марго, удалилась.


- Вот так так! – весело сказала Мари. – А что это она тебя так сверлила своими глазками, Марго?


Глаза Марго наполнились слезами и, извинившись, она убежала к себе в спальню. Княжна через какое-то время пришла к ней. Тут-то Марго и выплакалась, рассказала причину ее ссоры с Алексеем, что от него нет ни одной весточки…


Мари утешила ее как могла и, поразмыслив, сказала, что, судя по злобным взглядам, баронесса не преуспела в деле соблазнения Алексея, и что это – хорошая весть.


- А про Алексея я узнаю через князя, не волнуйся, все образуется.


В последние недели от переживаний у Маргариты сильно кружилась голова. Так было  и на следующее утро, когда она встала с постели и чуть не упала обратно. Настя еле успела ее подхватить. Но, видимо, судьбе показалось, что этих переживаний Марго недостаточно, и она послала еще одно – в лице крайне встревоженного отца Александра, который неожиданно появился в имении князя после обеда.


Княжна радушно пригласила батюшку к столу, но он скромничал и только попросил Маргариту Сергеевну с ним переговорить. Они прошли в кабинет князя, и батюшка выложил дело, из-за которого он проделал такой долгий путь.


- Маргарита Сергеевна, случилось то, что должно было случиться: и вас, и меня требует к себе Владыка архиепископ Августин…


- Боже мой… неужели?


- Матушка, что вы наделали – я же говорил, нельзя вам венчаться без разрешения архиерея… наверное, из-за этого – вот предписание мне передали из епархии, написано – явиться вместе с вами, моей духовной дочерью и ее мужем, Алексеем Николаевичем Нечаевым…


- Алексея нет, он в Пруссии, в полку…


- Ох, незадача-то какая… Ну раз Алексея Николаевича нет, придется нам вдвоем ехать… Помолясь душевно Богу… Не плачьте, Маргарита Сергеевна, не плачьте! Тут уже ничего не поделать, положимся на Господа, он все устроит.


Княжна Мари, узнав о новой беде, пожелала ехать с Марго, «вместо старшей сестры» - так непреклонно сказала она это князю Андрею.


Маргарита не спала ночью. Она была уверена, что Алексей подал прошение о разводе, и причину он мог назвать какую угодно – от его измены до тайного венчания. Самым страшным был не развод, хотя, конечно, после такого позора ее уделом стало бы одиночество до конца дней – нет, самым страшным было то, что ее подозрения о том, что Алексей женился на ней из-за денег Вересова, подтверждались.


Глава 4.


Архиепископ Августин временно разместился в Черкизово, в старом доме московской митрополии. Он принял Маргариту и отца Александра в небольшом кабинете, заваленном бумагами, книгами – от пола и до потолка. Кремль еще не открыли, и Августин решал все вопросы без торжественности, по-походному.


«Неужели мои дела настолько плохи, что Владыке пришлось отвлекаться на наш несчастный брак?» - с тоской думала Марго, наблюдая за суетой, царившей в подворье. Отец Александр держался прямо и был настроен защищать свое заблудшее чадо до последнего, чего бы это ему не стоило.


Они вошли в кабинет, Владыка указал им садиться, а сам внимательно читал бумаги, которые подавал ему одну за другой щупленький монах в замызганной рясе и забрызганных грязью  сапогах – видимо, он только что приехал и даже не успел переодеться.


- Да, да, это хорошо… Дмитрову повезло, - кивнул он наконец головой, отрываясь от бумаг. – Ничего не разграблено. Хорошо! Ступай, отдохни, потом рапорт напишем. – и обратил свой взгляд на бледную Марго.


Отец Александр почтительно вскочил, но Августин махнул рукой:


- Сидите, сидите. Так… вот оно, ваше дело. – он порылся в бумагах и вытащил папку из-под кучи других бумаг. – Графиня Нечаева Маргарита Сергеевна, да? – острый взгляд из-под темных бровей заставил Маргариту съежиться. – А вы – отец Александр Тюльпанов, ее духовник, верно?


- Да, Владыко, - подтвердил отец Александр.


- Дел много, матушка, не буду вокруг да около. К нам поступил пренеприятнейший донос от… - архиепископ вынул из папки бумагу, прищурился, прочитал: - баронессы Каролины Ветберг, девицы… Суть доноса состоит в том, что вы венчались, но ваше венчание недействительно. Кстати, а где же супруг?


Маргарита сидела, ни жива, ни мертва, и за нее ответил батюшка:


- Алексей Николаевич Нечаев сражается в Пруссии, защищает Отечество… - тихо, но твердо сказал он.


- Молодец! – владыку, казалось, позабавил ответ отца Александра, - А что же наш молодец пошел на обман? Ведь ваш первый муж, сударыня – его фактический отец? Или баронесса написала неправду?


Маргарита поднялась. «Я могу солгать, и все останется, как есть. Поверят мне, жене, а не баронессе. Даже отцу Александру не поверят. Алеша… значит, не он? Не развод? Алеша, любимый мой… Но как жить дальше? Опять лгать? Лгать Господу Богу?»


Марго сделала несколько шагов по направлению к Владыке, потом подняла глаза на икону, висящую сзади и, повинуясь своему бедному сердцу, вдруг упала на колени и, заливаясь слезами, простонала:


- Простите меня, простите, я так его люблю… Я думала, что ничего – ведь мой покойный муж не признал его сыном… Хотя и помогал всю жизнь… Мы думали, что никто не узнает… Простите меня…


Отец Александр кинулся ее поднимать, но она не вставала. Она смотрела на икону Богородицы, ей казалась, что Она говорит: «Хорошо, что ты пришла. Не бойся!» Слезы очищения текли по лицу Маргариты, она прощалась со своим мужем, со своим счастьем – все было ясно, их венчание признано недействительным, их разведут. Она больше никогда, никогда не будет с ним, но было что-то еще – она чувствовала огромное облегчение, смывая этот свой грех раскаянием и слезами.


 Архиепископ Августин нахмурился. Потом поднялся, подошел к Марго и положил ей руки на голову, благословляя.


- Отец Александр, что же вы не уследили? – строго спросил он батюшку. Тот опустил голову.


- Какое странное обстоятельство… да вы встаньте, сударыня. Мы провели собственное расследование и обратились к матушке Алексея Нечаева. Я не берусь ее судить, Бог рассудит, но она написала письменное свидетельство о том, что… вы сядьте, сударыня, сядьте! – О том, что граф Николай Вересов – не отец Алексея Нечаева, настоящий отец… Боже мой, воды! Позовите людей!


Рассудок Марго не выдержал всех переживаний, и при последних словах Августина она упала, потеряв сознание.


Очнулась она в маленькой светлой комнате, похожей на келью. Рядом с ней сидела Настя. Увидев, что барыня пришла в себя, она радостно прошептала:


- Маргарита Сергеевна, сейчас я!


Выбежала за дверь, и через минуту уже входила с княжной Мари, отцом Александром и доктором Вересовых  Штрейсером.


- Где я? Что теперь? – глухо спросила Марго, с тоской глядя на своего батюшку. Тот почему-то улыбался. Штрейсер подошел к больной, пощупал пульс, потом присел на краешек стула.


- Голубушка Маргарита Сергеевна, вот что я вам скажу: вам совсем нельзя волноваться, совсем нельзя. Вы меня слышите? Вы ждете ребенка…


Глава 5.


Счастье… Счастье вернулось в дом графини! Нежданное счастье. Маргарита Сергеевна, узнав о своем положении, не хотела и не позволяла ни одной тени из прошлого затмить ее радость. Она даже не стала любопытствовать – а кто же отец ее Алексея – все узнается в свой срок, и самое грустное для нее – сообщить мужу о письме его матери архиепископу. Каково это – все детство и юность считать отцом одного человека, потом получить удар, узнав, что твой отец – граф Вересов, благодетель, а теперь еще новое событие:  и граф Вересов – не отец ему. Как переживет это Алексей?


И… даже если у Алексея что-то было с баронессой (вот ведь какая гадюка!) – ну что же, Марго тоже была замужем, что поделать? А у нее будет ребенок от любимого Алеши… и пусть весь мир ополчится на нее – это счастье им не удастся у нее отнять!


Успокоившаяся Маргарита Сергеевна, оправившись от потрясения, уехала с Настей и отцом Александром в подмосковную деревню Вересовых. Ехать в имение было далеко, а тут рядом с Москвой, недалеко от имения Палиных было удобно. Княжна Мари пообещала ее навещать и отслеживать письма Алексея.


Маргарита написала мужу письмо, в котором сообщила, что ждет ребенка, что вопрос  с их венчанием чудесным образом разрешился, и оно признано действительным. Она не стала писать о происках баронессы – зачем? Он на войне, не стоит его огорчать этим подлым поступком! Через три недели  пришло письмо от Нечаева.


Настя вбежала в комнату Марго:


- Барыня, барыня! Из города передали – вам письмо, от барина! – и протянула ей бумагу.


Сердце Марго сильно забилось. Что в нем – суровое «прощай»? или холод, который хуже брани? Но нужно было прочитать… неслушающимися пальцами она вскрыла письмо, и на колени выпал… засохший цветок! Настя, присев, подняла его и подала барыне.


- Маргаритка… - прошептала Маргарита Сергеевна. Глаза наполнились слезами, руки задрожали…


- Барыня, тут еще написано, смотрите, сколько! – Настя читала плохо, а письмо это было написано еще и неровным почерком, но добрая девушка надеялась, что письмо утешит ее госпожу.


- Сейчас… - Марго взяла себя в руки. Малыш, почувствовав волнение матери, зашевелился. – Сейчас почитаем… Вот что наш барин пишет:


«Дорогая моя, родная Маргариточка»… - после этих слов Насте пришлось успокаивать барыню битый час – слезы текли из глаз, не останавливаясь, ее пришлось усадить на диван, обложить подушками, дать выпить молока с медом… Позвали даже отца Александра, и его вид утешил Маргариту. Но читать она не могла, пришлось отцу Александру ей помочь:


- Дорогая моя Маргариточка! – басил батюшка, стараясь прочитать сразу следующую строку, чтобы «если что» - пропустить это место. Но пропускать ничего не пришлось. – Простите меня, если сможете! Пишу на спине Степана – мы в походе, пробовал написать на седле – ничего не вышло. Моя дорогая! Я так испугался, что вы прогнали меня, не верил, что вы можете меня любить – я же, по сути, никто – «нахаленок»! Кто я для вас – позор вашего первого мужа, а взял на себя смелость назваться вам супругом! Как я был самоуверен! Оправданием моим может быть только моя искренняя любовь к вам, солнышко мое! Я вернусь, и мы поговорим о ваших страхах – они беспочвенны, уверяю вас! Вы  пишете, что вы ждете… нет, что мы ждем ребенка! Как я счастлив, если бы вы знали! Берегите себя, умоляю, не болейте, не переутруждайтесь! При первой же возможности мы приедем к вам со Степаном в отпуск! Уже пора выдвигаться… не знаю, а вдруг я приеду раньше этого письма? Любящий вас супруг ротмистр Алексей Нечаев».


Маргарита Сергеевна перечитывала это письмо по нескольку раз на дню, клала его на ночь под подушку, и через три недели оно потерлось и приобрело вид археологической древности. Больше писем не было, но армия была в победоносном походе, и Маргарита надеялась на скорое возвращение самого автора.


«Негодяи! Какие негодяи! Ну я вам устрою тайны мадридского двора! Нашли… дурочку! Ну погодите, я доберусь до города и сразу, сразу пойду к самому губернатору! И напишу донос! И пусть все узнают, кто вы на самом деле!» - примерно так мы переводим с немецкого  мысли некоей светской барышни, верхом, без спутников ехавшей лесной дорогой по направлению к столице. Спутники были… но остались на заседании масонской ложи в усадьбе их магистра. А баронесса Ветберг – да, это была она – рассорилась с ними, оставила их и скакала домой одна.


Баронесса была в негодовании. Каким отвратительным голосом отчитывал ее магистр! Дескать, она провалила дело с Нечаевым, через которого ложа намеревалась завязать отношения с князем Палиным! А что она сделала не так? Нечаев был в нее влюблен, добивался ее расположения, все шло прекрасно, как вдруг он исчез и вернулся в Москву, обвенчанный с этой курицей Вересовой! Сначала Каролина решила – конечно, это из-за денег папочки. Но Нечаев как будто позабыл все, что между ним и баронессой было! Он… даже не извинился! Вел себя как примерный муж, один единственный раз ей удалось с ним потанцевать, так он в тот же вечер уехал в полк! Что ей – надо было ехать за ним? В маркитантской повозке, еще скажете? Баронесса кипела от возмущения, вспоминая скрипучий голос: «А раз вы не сумели подать правильно дело с доносом, придется вас понизить в звании, дорогая моя! У вас не получается с молодыми офицерами? А попробуйте-ка себя со стариком Солдатенковым! Может быть, он на вас клюнет? Он нам необходим!» Это ее возмутило до крайности, но и тогда она сдержалась. И когда ее спутники начали обсуждать необходимость просвещения, установление конституционного строя, свободы, как в цивилизованной Европе (каждый раз обсуждают, как не надоело!) – она сдержалась! Но когда магистр вкрадчиво произнес «свержение монархии» - тут баронесса Ветберг, пусть бедная, да, очень бедная, но настоящая принцесса из небольшого саксонского княжества -  возмутилась. Она поднялась и гордо заявила, что не желает иметь дело с клятвопреступниками и удалилась. А еще она испугалась. Она приехала в Россию с целью удачно выйти замуж, если уж на то пошло, но никак не участвовать в заговоре против Государя!


«Донести или не донести?» - мучилась выбором баронесса, когда услышала за спиной быстро приближающийся топот копыт нескольких лошадей. Она пришпорила свою лошадь и поскакала быстрее. На повороте всадники ее заметили, и она услышала:


- Вон она! Быстрей!


Баронесса в ужасе погнала лошадь вперед. Она слышала рассказы о том, что масоны не отпускают никого из ложи, что покинуть ее  можно, только умерев, и она поняла, что за ней по пятам скачет ее смерть. Ей удалось оторваться, и когда она увидела приоткрытые ворота в чью-то усадьбу, она, не раздумывая, повернула туда. Уже стемнело. В барском доме приветливо светились несколько окон. Каролина спрыгнула у входа в дом и забарабанила в дверь.


- Открой! Открой! – она не могла кричать, так как боялась, что преследователи ее услышат, а так была надежда, что они проедут мимо. Дверь отворил слуга в фартуке. Баронесса влетела в дом, в панике захлопнула дверь и залепетала:


- Спасите, спасите! За мной погонья!


- Барыня, вы что? Вам кого, барыня? – разведя руки и стараясь не пустить сумасшедшего вида барыню дальше, спрашивал мужик.


- Хозяин! Зови хозяин! Скорей! Спрячь меня!


На шум вышли две молодые женщины – барыня и служанка. Служанка охнула и зажала рот рукой. Баронесса кинулась к лестнице и замерла – она узнала во второй женщине Маргариту Сергеевну, свою соперницу.


- Ба… баронесса Ветберг? – Маргарита постаралась придать своему голосу холодную уверенность, но голос задрожал. – Вам угодно что-то еще сообщить мне о нашей с мужем жизни? – но тут баронесса вдруг, проскользнув мимо мужика, упала на колени перед графиней:


- Умоляй! Спасай меня! За мной погонья! Меня хотять убить!


Маргарита Сергеевна обомлела: у баронессы был насмерть перепуганный вид, она не шутила.


- Что случилось? На вас напали?


- Спрячь меня, спрячь! – баронесса ползла на коленях к Маргарите, в ужасе оборачиваясь к двери. – Найдуть – убьют!


- Федор, выйди погляди, что на дворе и ворота проверь, - приказала Маргарита Сергеевна.-  Баронесса, вам здесь ничто не угрожает, мы вам поможем, не бойтесь! – с этими словами она спустилась вниз, подняла дрожащую девушку и повела ее в гостиную, по дороге приказав Насте подать чай и настойку.


Каролину усадили на диван, Настя приготовила чай, подала пышки, печенье и достала бутылочку вишневой настойки. Баронесса выпила рюмочку, потом еще и еще… Марго смотрела на нее и с жалостью, и с недоверием.


- Что произошло, баронесса? – спросила она, когда баронесса налила себе еще рюмочку.


- О, вы лучше ничего не зналь, спать лучше будешь! Я так влип, так влип, как кур в.. ощ.. ош…


- Как кур в ощип? – хихикнула Настя, пристроившаяся рядом и поглощавшая пышки с той же скоростью, с какой баронесса – настойку.


- Масоны, зналь? – спросила баронесса Марго, пытливо всматриваясь в свою спасительницу.


- Масонские ложи? Да, все о них говорят – фармазоны, так? Но они же ратуют за свободу, равенство… Что тут преступного? За что вас могут убить?


- Я тоже так думаль. Но сегодня быль на их сборе. Он сказаль – нихт монархия, нихт царь! Не-е-ет, я не с ними, не-е-е-ет, я видела Наполеона, я знаю, что такое нихт царь! Это – бунт, грабеж, кровь!


Вошел Федор.


- Барыня, вроде тихо, я Архипа с конюшни позвал, сейчас придет. Вашу лошадь, госпожа, к нам в конюшню завел.


Марго кивнула головой.


- Федор, ты в прихожей постой, вдруг что случится! Каролина, вы отказались участвовать в заговоре против Государя?


- Да, сказаль им – нет! И ушла. И пожалель! Они погнались за мной, я увидель ваш дом и ускользнуль!



- Ох, вы героиня! Они вас упустили! Пусть теперь скачут до самой Москвы, а утром я вам дам коляску, охрану, и вы доедете в безопасности! – воскликнула графиня, обрадовавшись, что они провели заговорщиков.


Но в этот момент с треском распахнулось французское окно гостиной, и в комнату ворвались шесть вооруженных пистолетами и кинжалами мужчин, все в черных полумасках, как на маскараде!


Женщины хором завизжали, вбежавшего Федора двое разбойников свалили с ног, оглушили и, связав, выволокли в коридор. Настя кинулась было бежать, но ее усадили обратно в кресло и привязали к нему. Баронесса прижалась к Марго, та обняла ее и довольно твердым голосом спросила:


- Господа, что вам угодно? Что вы делаете? Здесь только женщины, и две в положении. Вы… что вам нужно?


Нападавшие были богато одеты, пистолеты были инкрустированы, рукояти кинжалов украшены серебром – да, эти господа явно пришли сюда не с целью грабежа!


- Связать и заткнуть им рты, - приказал невысокого роста человек с седыми волосами и крайне неприятным голосом. Двое принялись выполнять его приказ. Марго сопротивлялась, мысли о не родившемся малыше придавали ей сил, она попыталась закричать, но ей заткнули рот и, связав, усадили на диван. Баронесса как окаменела от ужаса перед неминуемой смертью. Она широко раскрытыми глазами смотрела на старшего – как кролик на удава.


- Ну что? Думала, от нас можно сбежать? – скрипучим голосом спросил разбойник и добавил, криво ухмыльнувшись: - Все, отбегалась. Ты забыла свою клятву? Ты забыла, что ждет клятвопреступника?  “ Если я не сдержу этой клятвы, то обязуюсь подвергнуться следующему наказанию: да сожгут и испепелят мне уста раскаленным железом, да отсекут мне руку, да вырвут у меня изо рта язык, да перережут мне горло, да будет повешен мой труп посреди ложи при посвящении нового брата, как предмет проклятия и ужаса, да сожгут его потом и да рассеют пепел по воздуху, чтобы на земле не осталось ни следа, ни памяти изменника”. Ты решила – это шутка?


Голос седого франкмассона звучал все громче, Каролина при описании каждого нового способа ее мучений склоняла голову все ниже, пока не упала головой на сиденье дивана и забилась в истерике. Она что-то мычала – наверное, просила ее пощадить, но заговорщики были неумолимы. Марго и Настя в ужасе наблюдали эту сцену. Их тоже ждала смерть – быть может, более легкая, чем баронессу, но преступники не оставят свидетелей, прознавших про их тайную организацию.


«Алеша!!! – мысленно закричала Марго. – Алеша!!! Господи, спаси нас!»


Глава 6.


Князь Палин, ротмистр Алексей Нечаев и его денщик Степан ехали неспешной рысью, удаляясь от Москвы, с наслаждением вдыхая ароматы вечернего леса. Солнце уже садилось, и им хотелось побыстрей добраться до дома, где Нечаева и Степана дожидались их «непраздные» жены. Алексей пришпорил лошадь – оставалось совсем чуть-чуть. «Какая она? Красавица моя? – думал он, вглядываясь вперед, в окружавший дорогу лес. – Скоро, скоро, скоро!»


Он вспомнил, какая она была в их первый раз… Они только вернулись после венчания в Москву. Марго распорядилась истопить баню, а он, подглядев, когда Настя понесла барыне белье, выскочил во двор и, прижав палец к губам, забрал у остолбеневшей Насти сверток и на цыпочках зашел в баню. Маргарита сидела на лавке, обнаженная, распаренная, волосы были распущены – она расчесывала их костяным гребнем.


- Настя? Дай мне рубашку! – сказала она. Нечаев подошел и опустился перед ней на колени. Она удивленно обернулась и вскрикнула от неожиданности, прикрыла руками грудь.


- Это я, - сказал Алексей, с обожанием разглядывая ее.


- Алеша?..


Он не смог больше сдерживать себя.


Алексей помнил, что Маргарита была поражена его страстью. Но он не смог увлечь ее за собой – казалось, она воспринимает их слияние как необходимый в браке ритуал. Ей не было неприятно, но и особого удовольствия она не испытывала. Нечаев помянул недобрым словом всех стариков, покупающих себе девочек в качестве утешения на старости лет и неспособных разбудить их женскую природу. И он начал стараться.


Алексей с улыбкой прокрутил в голове ее первый восторг – как она искусала себе руки, чтобы не кричать – боялась, что услышит прислуга. Как она, смущаясь, спросила – а сможет ли он повторить? Конечно, он смог! Хотя и побаивался – он знал, что у женщин должен быть перерыв, но… ее восторг повторился опять, и еще раз в ту ночь. Может, тогда они и зачали ребенка? И вот он – счастливейший муж, будущий отец… любимый – скоро, скоро, скоро увидит ее!


Нечаев получил отпуск после успешно проведенной операции. Сначала они со Степаном заехали в московский дом, но там была только прислуга, сообщившая, что барыня и горничная с отцом Александром уехали в деревню. Алексей зашел к Палину, и после горячих объятий, приятного вечера с трубочкой князь загорелся ехать с Алексеем – полюбоваться на счастливую встречу супругов. Княжна Мари пообещала приехать в коляске на следующий день и велела присмотреть за Нечаевыми, как бы они еще что не выкинули из-за их горячности.


Они уже оставили позади деревню, и до дома оставалось совсем ничего, как услышали топот ног, и из-за поворота выскочил мужик. Он остолбенело уставился на всадников, охнул и резко рванул в лес.


- Стой! – крикнул Алексей. - Стой сейчас же!


Мужик, услышав знакомый голос, остановился и так же резко кинулся к ним.


- Это я, Архип! – тяжело дыша, объявил он.


- Это Архип! – подтвердил Степан. – Ты куда бежишь? Случилось что?


- Барин, это вы?


- Я, я, говори скорей! – ответил Нечаев.


- Ох, а я уж решил – опять они! Барин! На наш дом напали разбойники! Федора оглушили, хозяйку и барыню приезжую связали в гостиной, и Настя твоя там, Степа!


Алексей побелел. Да как же? Война – там, а откуда бандиты здесь? Напали на женщин, мрази!


- Сколько их?


- Шесть, барин, лошадей оставили у крыльца, сами через окно в гостиной влезли! А я из конюшни как раз вышел. Их шестеро… Смотрю в окно – вроде главный болтать начал, значит, успею за подмогой, и побежал!


- Степан, заряди пистолеты. Вам пистолет, князь?


- Пожалуй. Нам надо подобраться тихо, как бы они что не сделали с женщинами!


Степан глухо застонал.


- Ну, я им покажу!


- Едем тихо, лошадей оставим у ворот. Будем действовать по обстановке! Архип, у тебя ничего нет?


- Дайте мне хоть нагайку, барин, я их так отхожу…


Алексей, поборов гнев и ненависть, стал спокоен и рассудителен. Сейчас ему пригодится весь его богатый опыт партизанской войны с проклятыми французами! Степан быстро зарядил и подал заряженные пистолеты Нечаеву и князю. Сам вытащил шашку.


Они подобрались к дому. Дверь была заперта, и они обошли дом. В гостиной горел свет, окно было разбито. Нечаев жестами отправил князя со Степаном к разбитому французскому окну, а сам, подобрав с клумбы камень, подошел к окнам с другой стороны комнаты. Махнул князю рукой и вышиб стекло камнем, влетел в комнату и набросился на ближайшего бандита, попутно выстрелив в стоявшего у двери. Тот схватился за шею, пытаясь остановить кровь и сполз по стеночке вниз. Архип, размахивая нагайкой направо и налево, вышиб из руки нападавшего пистолет.


Тот успел выстрелить и попал Архипу в правую руку. Архип, охнул, подхватил нагайку левой рукой и вращая ей, как древней пращей, заехал преступнику по уху, потом попал в глаз, а напоследок огорошил рукоятью так, что преступник только ойкнул и составил компанию раненному в шею на полу.


Князь фехтовал с третьим преступником так непринужденно, как будто оба они находились в тренировочном зале, и речь шла не о жизни и смерти, а о разминке перед обедом. Степан, увернувшись от очередного выпада шпаги противника, огрел его плашмя шашкой, отпихнул ногой прохладиться на улицу через выбитое окно и ринулся к своей Насте. Топот копыт уведомил оставшихся, что один из нападавших сбежал.


Алексей рубился шашкой с опытным воякой, но боевой опыт, молодость и, главное – любовь победили. Противник упал с разбитой головой, Алексей рванулся к Марго, но остановился, как вкопанный.


- Бросьте оружие! – проскрипел седой бандит, держа пистолет у головы Марго.


- Бросьте оружие все! Или я вышибу ей мозги!


Маргарита не смела двинуться. Она смотрела умоляюще на Алексея. «Спаси нас, Алешенька!» - кричали ее глаза.


Алексей понимал бессмысленность сдачи, но что он мог сделать в этой обстановке?


- Послушайте! Вот я кладу пистолет, вот шашка. Пожалуйста, отпустите ее. Убейте меня, если так нужно. Она ждет ребенка. Пожалейте их!


Старик смотрел на Алексея с презрением, как на низшее существо:


- Вы не понимаете… Наш орден – важнее всего на земле. Умрите все! – с этими словами он направил пистолет на Алексея, раздался выстрел, и старик вдруг покачнулся и уронив правую руку, стал оседать на пол. Это выстрелил князь Палин, державший пистолет за спиной – он фехтовал, как в зале – в правой руке шпага, левая за спиной, и франкмасон не увидел оружие.


Алексей бросился к своей Маргариточке, вынул кляп, развязал  руки,  поднял, вынес из комнаты.


-  Алеша, Алеша! – шептала бедняжка, - ты спас нас! Они гнались за баронессой, там какой-то заговор! Алеша, это ты? Это не сон?


- Не сон, любимая моя, это я! Как ты? Как ты?


- Все хорошо, раз ты рядом! Все хорошо! Да опусти меня, я же тяжелая, Алеша…


Алексей бережно поставил Марго на пол, обнял ее, такую дорогую, такую желанную и крепко поцеловал в губы.


Эпилог.


- Марго! Ты скоро?


- Да, сейчас, только поцелую Лизаньку!


Пьянящий аромат сирени расстилался по саду, ветки склонялись прямо к окнам. Свежая листва нежно шумела, отвечая дуновению июньского ветерка. На крылечко вышли Маргарита Сергеевна и Настя, обе держали на руках младенцев – Настин бутуз был постарше, покрупнее, а малышка Маргариты – совсем еще кроха. У крыльца их ждала коляска с дамами в светлых платьях – княжной Мари и баронессой Ветберг  и три всадника – князь Андрей, ротмистр Алексей Нечаев и жених баронессы – друг князя ротмистр Сергей Наливанский.


Маргарита Сергеевна поцеловала дочку и передала ее кормилице Насте, а стоявший рядом Степан забрал у Насти бутуза.


Муж помог Марго сесть в коляску, они тронулись. Но Лизанька вдруг заволновалась, заплакала.


- Поезжайте, барыня, я справлюсь! – сказала Настя, покачивая малышку.


Маргарита быстро взглянула на Алексея, тот улыбнулся, спешился, подал ей руку.


- Друзья, простите нас, мы еще не готовы далеко отъезжать.  Мы пока… побудем дома.


Коляска и всадники выехали за ворота, а Алексей Нечаев и Маргарита Сергеевна, прижавшись друг к другу, пошли обратно, к своему дому, к своей любимой дочке.

P.S. Уважаемые читатели! Данная работа написана в соавторстве с Константином Фаэтоновым и размещена в моем личном кабинете по его настоятельному требованию. Константином написаны первые главы, я их адаптировала под историческую реальность, но постаралась сохранить его авторский стиль. Я очень благодарна Константину и его восторженные отклики на этом и другом портале об этой работе, а также о других частях данного авантюрного романа.