Стихи Д. Романенко

Стихи Романенко, форма и  сордержание.

Прежде всего о заголовке. Для читателя это  важно.
Оно  нацеливает на  определенное восприятие. Например:  человек говоит, что у  него есть  книга и называет ее  «Стихи». Раскрываешь -  а книги-то нет. Собраны  разные  разные  тексты.СЛучайные  даже. То есть это даже не подборка! А вот  Романенко  называет корпус  своих стихов подборкой и называет  ее  «Полевой  журнал». И география  обозначена, и описания  мест довольно точчые. У  Романенко много природы.  Так  много ее,  что  чловека не  видно.В общем, заголовок  настолько приближен к  теме,что это не  иначе как  книга. Она в  тетрадном  виде, но по смыслу  книга настоящая.

Это описание странствий, путевой дневник.  Заметки  одинокого человека. Казалось бы  надо ждать суровости и боли. Но нет.Закат  на Шексне переслащен красотой. В нем  столько красоты, что она становится  лишней, как  четвертая ложка сахару
«Закат плывет Малиновой  волной
Устпавшие  деревья  омывает…» Ккрасота  же.
А еще тут  много глагольных рифм. Может,   ложек пять или  четыре. Думаю, автор всегда придерживается клоассиского стиля. Но  быть с глагольными рифмами?  Ах  Пушкин. Ну  если Пушкин… В  сихах  Романенко естькакая-то избыточность, всего  много.  И  хорошего и плохого.
В  том то и дело, что  содекржание  определяет  форму. И  когда   невесть откуда появляется Персефона, и как  обьснить  ее появление  перед  глазами  командировочного?  И прочие  мифы – слог  станвится иным. Так и должно ыть. Но  если содражание   сама великая  природа -  тоже не   место  тут дешевым  глаголньым  рифмам. Хотя  вроде бы  их   сначала и не замечаешь. А потом нанает  резать глаз. Потому что ссодержаие  часто опредедеят  форму. И если несоотвеьтствие –так оно и режет.

Есть еще  моменты,  где форма стиха определяется  смодержание. Это  когда речь идет о малых севрных местах: например, Ладо-Ладога,  деревня  Весь. Тут начинается такой  фольклор, что  диву  даешься. Стилистика Романенко,дп  того  строгая, не  частушечная, местами по-японски  изысканная, вдруг становится  почти народной. Автора несет  некая  стихия в  текстах «Ладо-Ладога», «Словно озеро – поле  тумана», особенно  «Деревня Весь».  Интонация  покоя, сна… они как  колыбельные.

В  подзаловке   стоит  пометка  - «Дорожные стихи», и  это содержание тоже диктует свою форму, тема  дороги как бы настраивает на ровный  монотонный ритм, на повторы, здесь
показательно стихтворение «В вкчеом  движеии вечный покой». Что удивительно, так    в  дорожных  стихах уже явственен человек и все  больше они  напоминают песни, но не простые,  а философские. Читая их, невольно вспоминаешь пилигримов и  старцев  Копьева у  дороги. Да тут  большой  ассициативный  ряд.
 Хотелось еще  заметить что к  тексте попадаются  новые  незнакомые  слова -  море  цвета  мориона. Черный  камень кварц  с  дурной  словой  и легендами. Эта  тема показалпсь интересной  но на страицах  «Полевого жкрнала»  не развернута…
В  любом случае  Эта книга  заслуживает большего внимания и лучшей  участи, чем  бледная  ксерокопия в  20 экз.