Глава 5. Неожиданное приглашение

На 23 мая назначен был последний в текущем году школьный вечер. С этим вечером мы не связывали никаких надежд, тем не менее решили на него пойти. Пришел и Вадим Большаков. Он издали провожал Альбину печальными взглядами, но подойти к ней так и не решился. Алёша тоже постоянно кидал взгляды в нашу сторону, я несколько раз встретилась с ним глазами, но теперь мне всё время казалось, что основное его внимание направлено на мою подругу, и в душе я ревновала. На медленные танцы нас с Алей на сей раз не приглашали, и мы находились в кругу одноклассниц.
 
Вечер подходил к концу.  Объявили белый танец.  Мы с Альбиной не пригласили никого, а Алёшу ангажировала девочка из восьмого класса – с нею он и танцевал. Раньше я бы, возможно, почувствовала укол ревности, но только не теперь. Ибо теперь мне известна была моя единственная и главная соперница – остальные не могли с ней конкурировать. После белого танца было ещё два быстрых, а потом объявили последний – медленный. Поставили «BEATLES»,  и, как только зазвучала мелодия легендарной композиции «Yesterday», Алёша  направился в нашу сторону. Сердце моё мучительно сжалось. Я была уверена, что он идет приглашать Альбину. По-видимому, она думала то же самое: я почувствовала её напряжение. Очевидно, ей не хотелось ему отказывать, но и идти с ним тоже не хотелось, и она не знала, как выкрутиться. Бежать было некуда и приходилось в считанные секунды решать: отказать ли человеку, который не нравится, –  тем самым незаслуженно его обидев, – или скрепя сердце пойти танцевать с ним.

Но произошло нечто совершенно неожиданное: Алёша не стал приглашать Альбину, но пригласил  меня.  Не могу передать бурю эмоций, на меня нахлынувших. Если сказать, что это было счастье, радость, облегчение, – всё будет не то. Хотя радость я, безусловно, испытала – от того, что Алёша пригласил не Альбину. Но я была в недоумении: почему он это сделал? Ведь в течение всего вечера, прежде чем подойти и пригласить одну из нас, он почти не отрывал глаз от моей подруги. И вдруг –  приглашает меня.  Я  пыталась найти этому объяснение.  Не думаю, чтобы ему хотелось вызвать её ревность – ведь ревность возможна только там, где есть любовь. А Альбина его не любила – и, конечно, он не был настолько самонадеян, чтобы не догадываться об этом. Если же предположить, что он боялся отказа,  – Альбина производила впечатление особы слишком хорошо воспитанной, чтобы заподозрить её в подобной бестактности. Нет, она бы ему не отказала. А если молодой человек знает, что девушка не ответит отказом на его приглашение, и он не рассчитывает вызвать её ревность,  то, будучи действительно намерен пригласить её,  он вряд ли изменил бы своё решение в те считанные секунды, пока  шёл  из одного конца зала в другой, чтобы пригласить ту, кого задумал. И тогда остается одно: он не собирался приглашать Альбину, но с самого начала выбрал меня, – так в итоге я рассудила. Однако даже столь логически обоснованный вывод не успокаивал меня совершенно. Всё казалось весьма странным. Но невозможно проникнуть в душу другого человека и узнать его сокровенные мысли. Приходится довольствоваться тем, что есть на поверхности.

После танца Алёша проводил меня на прежнее место, поблагодарил и направился  в сторону своего друга Ромы Захарова, а я села рядом с Алей, которая, слегка улыбнувшись, спросила: «Как потанцевали?» – «Ничего», – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее и не выдал того, что я испытываю на самом деле. Признаться, это было не легко. Но Альбина даже заподозрить не могла, что значит для меня Дроздов, – и странно: безошибочно угадывая всё, касающееся других, она вставала в тупик, когда речь шла о самой близкой подруге. Альбина постоянно упрекала меня в скрытности и всё допытывалась, люблю ли я кого-то. Если и не люблю, то должен ведь мне кто-то нравиться. Она очень хотела выяснить, кто же это. Но я не спешила удовлетворять подобное любопытство. Не оттого, что не доверяла ей, – у меня не было подруги ближе, – но здесь не могла бы довериться никому. Я ни перед кем не открывала душу и поверяла свои сердечные тайны лишь страницам собственного дневника.

Альбина никогда не догадывалась о моём отношении к Алёше. Ей самой он не нравился. Как только он появился у нас в школе, она дала ему кличку «француз» и за глаза иначе как «француз» не называла. В  Алёшиной внешности действительно было нечто французское. У меня он также ассоциировался с героями французских романов, которыми я в то время зачитывалась. Но если в моих глазах это лишь прибавляло романтичности его образу, то Альбина произносила слово «француз» с оттенком лёгкой иронии.  В её глазах Дроздов не заслуживал серьёзного отношения, и она могла удостоить его только шутки, что не преминула сделать по дороге домой. Касаясь событий минувшего вечера, лукаво заметила:

 – Ну, Соня, ты делаешь успехи. Сам Лёша Дроздов… – Кто бы мог подумать? Наш виконт де Бражелон нашел свою Луизу. Что ж, ты действительно как никто подходишь на эту роль – хрупкое белокурое создание со светло-серыми глазами. А он брюнет с тёмно-синими. Вы будете оригинальной парой. Чисто внешне – полная противоположность друг другу. Ты маленькая, а он под метр восемьдесят.
 – Прекрати, – оборвала я её. – Совсем недавно кто-то утверждал, что этот Рауль увлечен совсем другой Луизой. С кого-то глаз не сводит…
 – Ну, извини. Похоже, я поспешила с выводами и приписала себе чужие лавры. Но теперь готова признать свою ошибку и оставляю какие бы то ни было притязания относительно этого молодого человека. Он ваш и только ваш! Тем более, я совсем не гожусь на роль Луизы. Тихая, нежная Луиза – мечта поэта – это, несомненно, ты. А я, скорее, Абигайль – если уж сравнивать с литературными персонажами. 
– Юная особа, которая увела фаворита у королевы и первой статс-дамы, место которой в итоге заняла, и уверенно держала в своих хрупких ручках всю внешнюю и внутреннюю политику?
– Именно.   
– Так вот с кем ты себя ассоциируешь...
– Ну не зря же я выбрала МГИМО.
– Да, даже имена созвучны – Альбина – Абигайль. Остаётся достичь столь же блестящих успехов на дипломатическом поприще.
– Буду стараться.
– Удачи!
– Мерси.
– Интересно, что ты сравнила Дроздова с Раулем.  У  меня он ассоциируется с тем же героем.
– Да, просто граф де ла Фер с песней про «Черный пруд». Не находишь, что Дроздов чем-то смахивает на Смехова?
– Пожалуй,  – согласилась я.
– А Рауль как две капли воды похож на отца. Но поскольку ты явно не Миледи, а Луиза, то и он не Атос, а Рауль. Логично?
– Логично. Но если его героиня всё же ты, то проведём параллель с Атосом и Миледи?
– Ну, нет! С Миледи у меня точно ничего общего.
– Но она тоже была еще та дипломатка. И к тому же красавица.
– Она была шпионка, а в юности воровка. Но как бы там ни было – Дроздов не мой герой, поэтому не стоит соединять наши имена и проводить неуместные параллели.
– Извини, больше не буду. Просто ты сама говорила насчет Алёш…
– Даже если мне и везёт на Алёш, это не значит, что им везёт на меня, – засмеялась она.
На этом разговор об Алёше был исчерпан, но отнюдь не исчерпаны мои сомнения: я не только не сумела расставить точки над «i», но, напротив, в связи с последними событиями  возникали всё новые и новые вопросы,  ответа на которые я не находила.



http://www.proza.ru/2017/05/01/161