Ню-часть1

  Ню

I.

Стася тихо всхлипывала. Аркадий вновь пришёл поздно, пьяный, грубо толкнул её на постель и молча, в каком-то угаре, буквально срывал с неё ночную рубашку.
- Аркаша, подожди, - умоляюще просила Стася. Но Аркадий ничего уже не слышал. Потом долго насиловал свою жену. А вот сейчас спал беспробудным сном. И только Стася всю ночь не сомкнула глаз, мучаясь от сознания своего бессилия. Слёзы непроизвольно текли, и ей было так жалко себя. Эта жалость делала её ещё более зависимой от обстоятельств её нелёгкой жизни. Боже, подумала она, жить не хочется, и ещё плотнее придвинулась к стене. Молодецкий храп Аркадия заглушал её тихие стоны.
Чуткая синева утра заглянула в окна спальни и Стася, вслушиваясь в тающую темноту комнаты, осторожно поднялась. Холодный пол, коснувшийся её босых ног, вернул её к действительности и, прихватив халатик, она пошла на кухню. По привычке включила телевизор, приглушив звук. Томная   и  же-
манная певичка с длинными ногами и оголенной грудью умоляла кого-то вернуться. Но тот, кого она звала, уехал далеко и, видимо, её забыл. И у неё проблемы, подумала Стася. Может быть так и нужно? Без проблем не бывает? Стася выключила телевизор, плотнее запахнула лёгкий халатик, тихо открыла дверь и вышла во двор. Нежный

утренний туман окутал всё вокруг, прохлада приятно бодрила и Стася привычно побежала по молодой росе, босая, к задней калитке. Калитка жалобно встрепенулась, пропустив Стасю, и она спустилась к реке. Прибрежные кусты, деревья, луг – всё было околдовано туманом. У воды туман был ещё гуще. Сбросив халатик, Стася постояла у воды, а затем решительно вошла в воду и поплыла. Было хорошо! Вода хранила тепло вчерашнего дня и приятно ласкала её. Бессонная ночь, грубость Аркадия, жалость к себе – всё, всё прошло и только это приятное состояние просыпающегося дня, пелена тумана, постепенно растворяющегося на утреннем просторе, и  она, плывущая по знакомой реке, в одночасье – вернуло ей радость жизни. Как хорошо-то, шептала она себе. Разбросав руки, лёжа на спине, смотрела в небо, такое чистое, вымытое с раннего утра свежим туманом, умчавшимся в низину, ближе к глубокому оврагу с крутыми берегами. Хорошо, радовалась Стася, забыв обо всём. Не спеша поплыла к берегу, вышла на прибрежный песок и, повернувшись к реке, ещё долго стояла, положив обе руки на копну заколотых волос. Так её встретило солнце, поднимающееся за дальним лугом на другом берегу реки. В утренней тишине хрустнула ветка. Стася повернулась к зарослям ивняка и увидела бородатого дядьку, сидевшего на складном стуле, в широком переднике, и державшего в левой руке лист картона. Правая рука в это  время  просто  порхала   над   этим листом, а взгляд выражал удивление и восторг. От неожиданности  Стася замерла. И он видел всё! И моё одиночество среди этой природы, и меня, свободную от всех житейских забот и волнений, и моё наслаждение всем этим? Ещё не зная, что будет дальше, Стася сняв заколку с волос, собранных на затылке, от чего те рассыпались по её плечам, медленно пошла в сторону бородача. Теперь уже тот опешил, отложил картон, привстал со своего стула и зачарованно ждал её. Его удивлению не было предела!

- Разве вас мама не учила, что нехорошо подсматривать за голыми женщинами? – Стася с вызовом смотрела на него.
-  Да, я и не подсматриваю. Я просто ловлю божественный миг удачи, подаренный мне судьбой. Вы, прекрасны, ну просто богиня!
- Вы, что, художник? – Стася продолжала эту непроизвольную игру, где она чувствовала себя так естественно и непринужденно.
- Да, вы правы. Вот пришёл ловить утренние туманы, а попались вы, в этом чарующем облаке, выходящая из утра, полного грёз и обещаний прекрасного!
- Ну и как, обещания сбылись? – лукаво спросила Стася и положила руку на бедро.
- Вот! Вот! Стойте так, я сейчас! – бородач кинулся к картону и быстро-быстро начал писать.
- Боже, Боже, - воскликнул он, - дай мне силы и умение схватить эту естественную грацию, этот вызов миру женщины, прародительницы нашей Евы в райских кущах, выходящей из вод и поражающей своей красотой умудренных жизнью старцев. Браво!
Стася наслаждалась произведенным эффектом и продолжала стоять перед ним, нисколько не стесняясь своей наготы.
- Где  же  обитают  такие  богини? – восхищёно промолвил бородач.
- Здесь, рядом, - парировала Стася. И вдруг к ней вернулось её прежнее состояние. Она резко повернулась и побежала на берег реки. Быстро одела халатик, прихватила полотенце и, не оглядываясь, помчалась через заросли ивы к заветной калитке. Господи, как стыдно, как стыдно, лихорадочно думала она. А вдруг кто-то видел? Вот дура, совсем голову потеряла!
В притихшем доме она сразу пришла в себя. Аркадий спал, и это её немного успокоило. Стала готовить завтрак, будить мужа.

- Аркаша, вставай, на работу опоздаешь, - тормошила  она Аркадия.
- Сколько времени? – спросил Аркадий, открыв глаза.
- Уже семь, - Стася смотрела на проснувшегося Аркадия. Он улыбнулся и притянул к себе Стасю.
- Не надо, Аркаша, другой раз. Тебе надо на работу.
- Ты прости меня, Стась. Наверно, вчера был я не совсем трезвый. С ребятами отмечали окончание работы и большие бабки.
- Потом об этом, Аркаша, - Стася пошла на кухню. За ней плёлся Аркадий и продолжал извиняться.
- Да ты хоть помнишь, каким был вчера? – Стася посмотрела на мужа. – Ты хоть помнишь, как ты меня насиловал. Кобель и только.
- Стася, прости, не помню. Помню только, что очень хотел тебя. Прости, если что не так.
- Всё не так! Рубаху порвал. Как очумелый. Бабу как будто не видел. Грубый, мерзкий, водкой несёт. Фу! Вспоминать противно. Уйду я от тебя! И денег никаких не нужно мне. Приласкать не можешь, слова ласкового сказать. Только похоть – и всё. А ты таким не был. Помнишь? Как ухаживал, как любил!
- Стася! Прости. Прости.
 - Не прощу. Как стал со своими дружками работать, так и изменился. Деньги тебя испортили. Всё доступно. И женщин твоих знаю, что тебя, кобеля, ублажают.
- Ты что такое говоришь, Стась? Какие женщины?
- Известно. И не мне одной. Ваша замша, что только и ждёт положить мужика к себе в постель. Был же с ней, знаю!
- Стась! Ну, ты и хватила. Её трахает наш генеральный, это верно.
- А ты, значит, в стороне? Да?
- Стась! Я люблю только тебя!

-  Ладно, прекратим. Катись на службу, замгенерального. Тоже мне шишка на ровном месте. Лучше бы оставался на своей работе. Да, инженер, но был человеком!
Утро кончилось. Начинался рабочий день.