Ню-часть3

III.

Осенняя ярмарка полыхала цветами плодов, была шумлива и радостна.  Иван Сергеевич наслаждался необычностью людского половодья, радостному настроению души и совершенно забыл свои заботы.
- Дядька, купи тыкву. Вот, посмотри какая красавица, - остановил его голос. Иван Сергеевич повернулся на зов и, действительно, увидел королеву тыкв – оранжевую, круглую, огромный плод земли, так щедро напитавшей её соками.
- Да как её донесу, - оправдывался Иван Сергеевич, - видишь, неподъёмная.
- Ничего, дядя, помогу, вот тачка, отвези домой и верни мне тачку, верю. – А, что, подумал Иван Сергеевич, вот здорово! Завтра домой, необычный подарок,  а главное – какая сила! Начав торг, Иван Сергеевич вдруг споткнулся и забыл об экзотическом плоде. К нему, улыбаясь, шла Ева. Её взор блуждал по прилавкам, наполненным этим великолепием.
- Ева! – воскликнул Иван Сергеевич и подался к ней. Ева протянула ему руку.
- Я, Стася, Анастасия,  -  пропела она в ожидании.
- Иван Сергеевич, Анастасия! Господи, как же я искал вас! Совсем отчаялся, но, видит Бог,  рад  снова видеть вас.
- Дописали свою картину, Иван Сергеевич? – лукаво спросила Стася.
- Нет, нет, Анастасия! Очень старался, но нет. Без вас, видимо, ничего не получится.
- Это как? – Стася посмотрела недоуменно на Ивана Сергеевича.
- Анастасия, хочу просить вас о нескольких сеансах. Правда, завтра я уезжаю, но готов вернуться и поработать.
- Это как? – снова повторила Стася. – Позировать вам там же, у реки?
- Ну, зачем так натурально. В студии, Анастасия. А было бы очень хорошо, если у меня в мастерской в Москве. – Иван Сергеевич в ожидании умолк.
- Спасибо, Иван Сергеевич, но ваше предложение совершенно необычно. Понимаю вас, но воздержусь.
- Ну, тогда, хотя бы портрет, Анастасия?
- Портрет?
- Да, два, три сеанса. Можно у вас дома, а хотите у меня, где я снимаю комнату?
- Ну, не знаю даже, как быть.
- Соглашайтесь, Анастасия. Мне очень хочется писать вас. В вас есть какая-то свежесть молодости и необычность.
- Так вы же завтра уезжаете!
- Нет проблем! Остаюсь, остаюсь! Сколько хотите, - радостно воскликнул Иван Сергеевич и взял Стасю за руку. Странно, она не отняла своей руки и только смотрела на Ивана Сергеевича и улыбалась.
- Дядька! Так ты берёшь тыкву, а?
- Беру, беру! – Иван Сергеевич расплатился с продавцом, который помог положить крупный плод на садовую тачку.  Толкая её вперёд, не отпуская руку Стаси, Иван Сергеевич направился к выходу из ярмарочных рядов.
- Я не убегу, Иван Сергеевич, - улыбнулась Стася и высвободила руку. – К тому же, вам легче будет катить тачку.
- Спасибо, Анастасия! Давайте встретимся у вашего дома и решим, когда и где будем работать.
- Хорошо, Иван Сергеевич. Только, прошу вас, недолго, много дел.
Первый сеанс прошёл как-то незаметно, в разговорах о пустяках, знакомстве и вопросах о жизни. Стася была непринужденна, и Иван Сергеевич просто наслаждался работой.
- Вы настоящая! Вот в чём дело, - говорил, прощаясь со Стасей, Иван Сергеевич. – Я восхищён и одновременно поражен нашей встречей. Ну, просто, подарок божий!
- А вы, Иван Сергеевич, очень милый и совершенно другой, нежели я думала. С вами интересно.
- Тогда до следующего сеанса, Анастасия! – и они простились.
Однако следующего сеанса не было, как и других, так ожидаемых Иваном Сергеевичем. На его стук, отворившаяся дверь пропустила на крыльцо совершенно незнакомую Стасю.
- Простите  меня, но я очень занята. Не смогу вам помочь, - тихо говорила Стася, глаза которой смотрели вниз. – Я пойду, простите.
- Анастасия? Что с вами? Что случилось? – Иван Сергеевич был искренне удивлён и обескуражен.
- Простите, простите, - механически  повторяла
Стася, не глядя в глаза Ивана Сергеевича.
Иван Сергеевич, так много ждавший от этой встречи, совершенно приуныл и, волнуясь, протянул Стасе свою визитную карточку.
- Анастасия! Я очень огорчён. Так всё хорошо получалось. Вот. Если будет у вас возможность и настроение – позвоните, приезжайте в мою мастерскую, ну хоть на один, два сеанса. Очень прошу. – Его рука при этом дрожала, но Стася не видела волнения Ивана Сергеевича. Взяв машинально карточку, Стася, не простившись, скрылась за дверью. Иван Сергеевич понуро поплёлся к калитке, а затем по улице, ещё не понимая, что случилось.
Надо было уезжать. Собрав все вещи и погрузив их в машину, Иван Сергеевич пошёл прощаться с Матрёной Тимофеевной.
- Вот, уезжаю. Простите, если что не так, Матрёна Тимофеевна.
- Бог с вами, Иван Сергеевич! Всё, всё так. Жалко, что уезжаете. Буду вас ждать на следующий год. Милости прошу.
- Спасибо. Хорошо работалось у вас. Обидно только, что не успел сделать главную работу.
Матрёна Тимофеевна понимающе улыбнулась.
- Не огорчайтесь, Иван Сергеевич, всё образуется, вот увидите. Что поделаешь! Нравы нашего  городка ещё патриархальны, хотя и  цивилизация уже постигла нас. Но всё это как-то дико и разухабисто.
- Вы о чём это? – встрепенулся Иван Сергеевич.
- Ну, будет, будет. Я о Настасье. Простите её. Ей, ох, как не сладко. Аркашка совсем потерял голову при таких деньгах. Барин и только.
- Да! Так вот в чём дело, - Иван Сергеевич посмотрел на Матрёну Тимофеевну. 
- Дурость, да и только, Иван  Сергеевич.  Прой-
дёт вот ли? Не знаю. А Настью жалко. Уж больно хороша. Сами видите.
- Вижу, вижу. Грустно, что всё так получилось.
Жигулёнок выкатился из ворот и двинулся к московскому шоссе. Вокруг суетились дома, усадьбы, люди, пока Иван Сергеевич ехал по улицам городка, а затем дорога распрямилась, натянувшись тетивой, и помчала к далёкой Москве.