Ню-часть 8

VIII.


Небольшой зал Союза художников на Беговой был полон. Гардероб ещё не работал и пальто, шубы, куртки просто скидывали на стулья, стоявшие в помещении запасника. Атмосфера была праздничной, все возбуждены и пребывали в предвкушении необычной рождественской встречи. Зал открылся после продолжительного ремонта.
          Идель, не отпуская руки Стаси, решительно проталкивалась сквозь ряды многочисленных знакомых и малознакомых художников, через улыбки, возгласы, приветствия и проявление возбуждённого интереса. Остановившись, наконец, в кругу председательствующего, высокого, седеющего мужчины  с явно нетрезвым взглядом масляных глазок, она, ещё раз потянув за руку Стасю, ввела её в круг.
- Идель Борисовна! – набросился на неё председатель, широко улыбаясь. – Рад вас видеть! Познакомьте меня с этой прелестной дамой.
- Анастасия! Рекомендую вам, Илья Решетов, наш председатель, хороший художник, любитель коньяка и женщин, - иронично произнесла Идель. – Но его не следует опасаться. Он верный поклонник красоты!
- Боже, как вы правы, Идель, - умиленно пропел Решетов, целуя руку Стасе. Затем, обняв Идель, поцеловал её в обе щёки. – Как к иконе! – лукаво заметил он.
- Понимаю! – парировала Идель, - новое лицо и сразу же измена. Однако, я не ожидала от тебя, Решетов. А что говорил недавно? А что обещал? Ещё и сутки не прошли, а он уже остыл.
- Идель! Вы и только вы владычица моего сердца! Но, ум так непостоянен, но глаза так всеядны, грешен, грешен!
- Поздравляю тебя, Решетов! Хорошо поработал. Вот какую выставку соорудил. Ну, показывай, - и Идель пошла вдоль экспозиции. Решетов делал краткие пояснения, но это касалось только Стаси, ибо Идель знала всё и всех.
             Выставка была очень сильная и Идель радовалась этому. Особенно знакомым работам академиков, так редко выставляющихся в последнее время.
Затем весёлое застолье в помещении администрации, только особо приближённых. Стася была в центре внимания и ей это нравилось. Какие хорошие и добрые люди, думала она. А, как добры друг к другу, как приветливы. Сколько внимания и заботы мне. Боже, как хорошо.
- Жаль, что Ванечка не выставил свою Еву, - вдруг воскликнул Решетов. – Говорят, что очень сильная работа. Сам не видел, но  верные люди говорили.
- А, кто это верные? – встрепенулась Идель и посмотрела в  глаза Решетова. – Насколько я знаю, никто не видел этой работы.
- Слух, Идель, слух опережает  мастера. А я  верю, Ванечка всё может, - и лукавый Решетов повернулся к Идели с немым вопросом. И выиграл.
- Ну, если слух, то должна сказать, что верный. Верные люди не обманывают, Решетов. Думаю, что на весеннюю – выставит. Будет на что посмотреть! Кстати, модель среди нас. Все дружно повернулись к Стасе. Она, под взглядами профессионалов, покраснела.
- Да - а – а! – Решетов встал. – Тогда всё понятно! Ах, да Иван – царевич! Какую белую лебедь завоевал.
Идель торжествовала! Стася невнятно отвечала на многочисленные вопросы присутствующих, но постепенно её волнение прошло. В конце вечера она чувствовала себя прекрасно и прятала в сумочку визитные карточки потенциальных поклонников её красоты.
- Смотри, голову не потеряй, - напутствовала её Идель, а сама наслаждалась произведенным эффектом.
Возвращались в такси. Идель молчала и крепко держала руку Стаси.
- Идель Борисовна, - обратилась Стася к Идели, а о какой картине вы говорили?
- А разве Иван тебе не показал? Нет?
- Нет. Он только делал наброски головы. Но это всё недолго. Как он сказал – этюды.
- Похоже на Ивана. Пока не допишет, никому не покажет. Попроси его. Картина должна  быть хороша!
У дома Ивана Сергеевича такси остановилось.
- Не буду мешать. Привет Ивану. Приходи завтра к нам.
- Хорошо, - весело ответила Стася и упорхнула в подъезд.
- И Ивана прихвати с собой, - раздалось за Стасей.