Наследник

Прекрасный дом. Нет, даже не дом, а самый настоящий дворец! Четыре этажа, сорок восемь комнат, не считая разных там подсобных помещений. А прилегающая территория? Огромный парк с речушками, мостиками, уютными аллеями и беседками. Можно целыми днями наслаждаться природой, носиться по траве и вдыхать ее свежий и чуть терпкий аромат.


К твоим услугам целая небольшая армия прислуги, готовой предвосхищать любое твое желание. Даже самое абсурдное и взбалмошное. Добавим к этому прекрасную еду, автопарк самых дорогих и элитных автомобилей, лучших врачей и парикмахеров… Одним словом, - рай, а не земная жизнь. И все это благодаря титулу наследника мисс Эверет Ван Лассен и тем самым заветным шести сотням миллионов зеленоватых бумажек, именуемых «долларами». Разумеется, не стоит забывать и доходы от целого ряда промышленных предприятий, торговых корпораций и издательских агентств. Все это теперь мое. Мое по закону и, что важнее, по праву! И это позволяет мне вести теперь тот самый образ жизни, о котором сотни и сотни миллионов мне подобных могут только мечтать.


Кто-то скажет, что вот, мол, дуракам везет. Все дело в банальном везении, которое осыпает щедротами тех, кто их не заслуживает. Что «этому не слишком приятному парню» досталось колоссальное наследство, которое он не заслужил. Свалилось ему, словно чудесный снег на голову. Ну-ну! Уверяю вас, что подобные высказывания – всего лишь злобная зависть тех неудачников, для которых успех ближнего своего пострашнее атомной войны или неоперабельного рака мозга. Они готовы продать душу дьяволу, лишь бы нагадить тому, кто обрел свое счастье. Сами они ничего не умеют, как только завидовать и вредить.
Думаете, мне попросту «повезло»? Что все дело в везении? Что эти миллионы, акции, предприятия, слава, известность судьба преподнесла мне на золотом блюде? Да вы ни черта не знаете, если думаете так! Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы получить все это. Да-да! Массу усилий и труда! Я прошел через многое. Это только со стороны кажется, что тут одно голое везение и каприз судьбы. Но нет, господа и дамы. Мне пришлось самому в поте морды поработать, чтобы состряпать это самое «везение». И не думаю, что у меня хватило бы сил и смелости пройти через все это еще раз.


Вспомните, какой шум стоял после смерти мисс Эверет и оглашения ее завещания. Вся эта свора ее родственничков, которые при жизни называли ее за глаза «старой маразматичкой» и издевались над ее милыми причудами, кинулась на меня. Они спустили с поводков свору следователей, дознавателей, прокуроров, частных сыщиков и еще бог знает кого, чтобы разорвать меня в клочья. Хотели отобрать у меня все то, что досталось мне по праву моего титанического труда. Хотели объявить меня преступником и убийцей, отправить на тот свет, а сами наслаждаться наследством моей милой старушки Эверет. Думаете, легко было противостоять этой толпе злобных и беспощадных стервятников? Попробуйте сами! И тогда поймете, чего мне это стоило, какого напряжения сил, нервов. Какого самообладания.


А когда эта свора развернула против меня травлю на страницах всех этих газет? Они купили целый легион продажных и лживых журналюг. Дня не проходило, чтобы не появлялось очередной статьи, автор которой либо намекал, что трагическая кончина мисс Эверет слишком уж подозрительна в свете оставленного ею завещания, что ее смерть вполне могла быть выгодна «кое-кому», кто «внезапно появился в ее жизни и странным образом обрел ее доверие, пользуясь, наверняка, ее наивностью и великодушием». А другие вообще прямым текстом обвиняли меня, называя гнусным и расчётливым убийцей, и требовали для меня даже публичной казни. Как считаете, легко было при всем этом сохранять спокойное выражение глаз? А когда все эти стервятники толпой осаждали двери окружной прокуратуры, суда и даже особняка мисс Эверет, а мне приходилось проходить мимо них – думаете, было легко сохранять горделивую осанку ни в чем не виновного субъекта? Полагаете, мне не хотелось броситься на них и зубами разрывать их глотки? Но я сдерживал себя. Сдерживал, чтобы не наделать глупостей, чтобы не сломать моей комбинации. Чтобы теперь я мог наслаждаться своим наследством и вспоминать обо всех этих уродах с легкой и презрительной улыбкой в глазах. И мне это стоило титанических усилий.


Прокурор Дантон из кожи лез, чтобы доказать мою причастность к смерти мисс Эверет. Хотел доказать, что она не сама упала с лестницы в ту роковую дождливую октябрьскую ночь. Он всеми силами искал улики. Но улик не было. В этом-то все и дело. Не было и нет никаких улик, указывающих на то, что я «помог» мисс Эверет совершить тот полет к нижней ступеньке лестницы, закончившийся для нее переломом шеи и поясничной области позвоночника. Улик нет. Она упала сама. Запомните! САМА! А тот факт, что на ее одежде были обнаружены мои следы, что в ту ночь мы были в огромном особняке лишь вдвоем, что завещание было составлено целиком в мою пользу – это не доказательства моей причастности к ее кончине.


О, как он, Дантон,  хотел лично поговорить со мной! Как он желал лично меня допросить! И как бесился от злобы, что это невозможно было сделать! Будь его воля – он бы допрашивал меня с помощью своих здоровенных помощников, которые бы планомерно ломали мне кости, чтобы получить признательные показания. Но у него попросту не было такой возможности. Не было и не могло бы быть по вполне объективным причинам. Но бог свидетель – если бы даже такая возможность у него и появилась, если бы он стал точить мне зубы тупым напильником безо всего наркоза, то я бы и тогда молчал. Единственное, что от меня бы могли услышать, появись у меня возможность лично выступить с публичным заявлением, так это только следующее: «Я любил мисс Эверет! Я любил ее всем своим большим сердцем! Любил бескорыстно! И никакие миллионы, доставшиеся мне от нее в наследство, не смогут компенсировать мне ее утраты! Я бы отдал их ради ее воскрешения!».


Ну, разумеется, насчет «не смогут компенсировать» и «отдал их ради ее воскрешения» - тут я перегибаю палку. Не спорю. Но все остальное - чистейшая правда.


Кстати! Что ни говорите, но мой адвокат хорош! Теперь я понимаю, почему все те гости, что шлялись к моей горячо любимой мисс Эверет, так любили хвастать друг перед другом своими адвокатами. Адвокат и вправду незаменимая вещь в этой жизни. Если, конечно, он стоящий адвокат. А мой адвокат – настоящий бог. Уверяю вас! Ему и только ему я обязан всем тем, что сейчас имею. Более того – я обязан ему своим добрым и незапятнанным именем. И своей жизнью, что уж там греха таить.


Моя покойная старушка знала толк не только в хороших и добрых парнях, но и в отличных адвокатах. Он сражался со всеми этими стервятниками как лев. И победил. Он разделал их, словно Господь черепаху, и доказал мою полную непричастность к гибели мисс Эверет. Доказал, что я невиновен, что я не убийца и на совершенно законных основаниях могу вступить во владение всем тем наследством, которое мне оставила моя любимая старушка. В моих глазах он прочел искреннюю благодарность. И я теперь для него самый преданный друг. Уверяю вас.


Что? Не совсем понял ваш вопрос…. Считаю ли я сам себя в чем-то виноватым? Вы что, считаете, что я укокошил мисс Эверет? Считаете меня убийцей? Внимательно смотрите в мои глаза, чтобы прочесть ответ: «Нет, я не считаю себя виновным в ее смерти. Нет, я не убивал ее». Прочли ответ? Вслух вы его все равно не услышите. Теперь еще более внимательно читайте дальше. Я смотрю вам точно в глаза, так что контакт установлен.


Мы с ней познакомились случайно. В том парке у залива. Познакомились, когда я буквально подыхал от голода и холода, когда всему огромному миру было совершенно наплевать на то, что я умирал. Никому не было дела. Никому, кроме мисс Эверет Ван Лассен. У нее была добрая душа и чистое, отзывчивое сердце.
Она взяла меня к себе. Представляете, взяла меня к себе! Меня, грязного, костлявого, еле ходившего от голода и с язвами по всему телу от какой-то там болезни.


И ведь я не «голубых» кровей. У меня в роду аристократов или богачей отродясь не было. А она меня взяла. Она меня спасла от голодной смерти, от мучительной смерти на морозе. Я обязан ей своим вторым рождением. Помню ее такие добрые, теплые и суховатые ладони, ее голос, ее взгляд. Мы сразу стали друзьями, а чуть позже полюбили друг друга. Полюбили искренне. И не имело никакого значения, что я никто, а она всемирно известная миллионерша и меценатка, что обо мне никто не знал, а перед ней стелилось полмира, что у меня за душой на тот момент не было ничего, абсолютно ничего, а у нее были сотни миллионов, свои предприятия, недвижимость по всему свету.


Да, она была немолода. Совсем немолода. И это еще мягко сказано. И уж совсем она не была красавицей. Но я ее любил. Любил за то, что она – это она. Что она просто есть в этом мире. А не за ее миллионы, как пытались убедить общественность ее поганые родственнички, оставшиеся на бобах, и нанятые ими журналисты. И она любила меня тоже искренне и бескорыстно. Любить меня «за что-то» проблематично: плебей плебеем, ничего за свою жизнь яркого не совершил, внешность самая что ни на есть простая и невзрачная. Да еще и говорить бог возможности не дал. Поэтому не стоит искать в наших с ней отношениях корыстный подтекст. Его не было и не могло быть.


Повторяю еще раз: я ее любил всем сердцем и бескорыстно. Как и она меня. И мы старались без остатка выражать свои чувства друг другу. Она заботилась обо мне. А я всегда был с ней рядом. Всегда поддерживал ее. Выслушивал. Никогда не перебивал. Никогда не смеялся над ней, не издевался над ее слабостями. Не строил рожи в спину. Не делал всего того, что делали ее подлые родственнички. И она знала, что я готов убить за нее любого. Любому вырвать горло по одному ее кивку. И знала, что я никогда не предам ее и не изменю ей.


Поэтому чему тут удивляться, что она все свое огромное состояние завещала мне, а не этим детям, внукам и племенникам, которые называли ее, в лучшем случае, «сумасбродной старой каракатицей». Все произошло по справедливости. Но как они были оглоушены ее завещанием! Думали, что получат жирные куски ее собственности. Нет, господа! Все по справедливости. Кто был предан ей, кто любил ее искренне и бескорыстно, тот и получил «джек-пот». А остальные могут и дальше верещать о «безумном завещании окончательно сошедшей с ума богатой старухи». Они уже ничего не смогут изменить.


Говорят, что это первый в истории случай, когда такое баснословное состояние оставлено по наследству такому, как я. Интересно, а своим детям я его смогу завещать? Кстати….у меня есть дети?.....Честно говоря, даже не знаю.
Теперь самое главное. Я не убивал мисс Эверет. И я не вынашивал планов по ее убийству. Да, я знал, что все свое состояние она завещала мне. Знал. Она часто говорила мне об этом теми вечерами, когда сидела напротив огромного окна, выходящего в парк, а моя голова лежала у нее на коленях. Но я ее не убивал. Это был просто трагический несчастный случай.


Да, на лестнице было и вправду темно. Да, в тот вечер мы были только вдвоем в ее огромном особняке. Никого из прислуги не было. Да, я запрыгнул передними лапами ей на грудь, чтобы лизнуть губы. Так делают все собаки. А она попросту не удержалась и покатилась вниз по ступенькам. И я ни чем не мог ей помочь. Вот и все. Никакого убийства не было. Просто несчастный случай.


Доказательств обратному нет. И никогда уже не будет. А я все равно ничего не смогу сказать. Даже, если бы вдруг захотел.