Рита-Рита-Маргарита гл. 14

Рита-Рита-Маргарита

Глава 14

Совещание закончилось в шестом часу. Собрали всех работников. Говорили о предстоящих изменениях, которые, впрочем, не озвучивали. Но сокращения штата не ожидалось, и это всех радовало.

Рита бросила взгляд на часы в кабинете. До шести  оставалось чуть меньше часа. Она совсем не выспалась, не спала всю ночь. Не могла уснуть.

На работе весь день тоже что-то не ладилось. Завис компьютер. Вызванный специалист не смог решить проблему.  На обед она не пошла, хотя раньше успевала за час дойти до дома, пообедать, немного передохнуть и  неторопливой походкой вернуться. Решив налить чаю в бытовой комнате, Рита едва не ошпарилась. У нового чайника отвалилась ручка.

Она достала из сумочки телефон, оставленный на время совещания в кабинете, и остолбенела. Масса пропущенных звонков. Не успела она разобраться, кто именно ей звонил, как телефон заиграл громкую мелодию. От неожиданности она вздрогнула.

-Маргарита Дмитриевна! Это из детского садика.
У Риты внутри всё съёжилось.
-Вы сильно не волнуйтесь. Стёпа с детьми ехал в парк на экскурсию. В их автобус въехал грузовик.  Всех детей сразу увезли в больницу, в травму.  Так положено. Мы надеемся на лучшее. Пока подробности по каждому ребёнку не известны. Вам необходимо приехать самой. И возьмите Ваш паспорт. Новости по телевизору не смотрите. Там всё страшно. Там не так…

Какой-то посторонний громкий звук перебил голос в трубке.
-…перевозивший воспитанников детского сада «Дюймовочка». В результате удара микроавтобус перевернулся и загорелся...

Рита, бросив на стол кричавший телефон и медленно, будто крадучись, пошла на звук работающего телевизора.
В кабинете директора фирмы напротив огромного телевизора столпились сослуживцы. Перед ней расступились.

На экране молодая корреспондент с микрофоном что-то быстро тараторила в прямой эфир. За её спиной мелькали кадры. Языки пламени, пожирающие лежащий на боку микроавтобус. Автомашины «Скорой помощи». Пожарки. Почему-то много  молодых парней в морской форме. На асфальте, укрытое чёрным полиэтиленом, неподвижное тело.

-Нет, - произнесла Рита почти шёпотом, - это неправда. Этого не может быть. Это кино. Это снимают кино. Они ошиблись.
  И закричала:
-Сынок! Где мой сынок?!

Казалось, она не видела и не понимала, что происходило дальше. Ей в лицо что-то кричал Виктор Илларионович. Потом её заталкивали в машину Дмитрия Семёновича. Референт Маша пристёгивала её ремнём безопасности.

Слышались только отдельные слова и фразы.
-Вот её сумочка, возьмите. Там её паспорт и телефон. Ей кто-то звонит.
-Какая больница? Какая больница? Кто узнал, куда их повезли?– вопросы били по ушам.
-Вторая  травма. Вторая травма, - говорили где-то рядом.

За окном мелькали дома, машины, вывески. Мелькали так, что она не успевала их рассмотреть, и, всё равно, ей казалось, что машина еле ползёт.
-Пошёл со своей палкой,  - пробурчал Дмитрий Семёнович в адрес кого-то.

На проходной больницы автомашину остановили. Охранник  и полицейский. Спросили фамилию, паспорт. Она ничего не понимала. Смотрела на всех и повторяла:
-Сынок. Где мой сынок?!

Потом она бежала по коридору следом за  женщиной в белом халате, открывавшей перед Ритой одну, другую двери. Наконец её бег остановился. В просторном холле находилась масса народа. Где-то совсем рядом плакали дети. Не один ребёнок, а несколько. Незнакомые лица мелькали, как мазки акварели на картинке. Смазано, нечётко, будто в нереальности.

Рита увидела воспитателя из детского сада.
-Где мой сын!? Где мой сын?! Покажите мне моего сына!
Она кричала, но ей казалось, что она говорит тихо, очень тихо, и её не слышат. Совсем рядом кто-то произнёс имя. Стёпа Иванин.

Пожилая женщина, видимо, санитарка, положила ей руку на плечо и мягким голосом, заглядывая в глаза, сказала:
- Не переживай. Твоего сына отец забрал.

И всё. Время остановилось. Всё стало серым, будто покрылось безжизненным слоем пыли.  Эта женщина говорила непонятные вещи. Непонятные, и оттого страшные.
-Как… забрал… Почему… забрал… Он не мог…
-Да что ж ты так переживаешь? Всё нормально. Он с отцом где-то здесь ходит…


-С Вашим ребёнком всё в порядке. Он совершенно не пострадал. Сейчас его приведут, - говорил кто-то другой. 
Она ничего не понимала. Если с ним всё в порядке, почему его не показывают. Про какого отца все говорят?  И она опять закричала:
-Где мой сын!? Где мой сын!? Покажите мне его!

-Мама! Мама! Вот он я, - голос сына слышался совсем рядом.
Сын, её сын бежал к ней. Бежал быстро,  раскинув руки в стороны. Знакомая клетчатая рубашка, джинсы. За ним шёл Сергей.  А вокруг шумели  и толпились люди.

Она упала на колени, протянула руки навстречу сыну, схватила его, крепко-крепко прижала к себе и, слегка покачиваясь, заговорила одно и то же:
-Сынок…сынок…сынок…
Шум и отдельные звуки исчезли. Были только она и сын. Сын. Родной, тёплый. Живой.

Рита внезапно отстранила его от себя:
-Где болит? Скажи, где болит?
-Нигде не болит, мама! Мама, наш автобус перевернулся, потом загорелся. Нас моряки вытащили…

Он тараторил, тараторил, глядя на неё ещё испуганными глазами, а она быстрыми движениями ощупала его руки, ноги, плечи, голову, потом опять крепко прижала к себе, так и стоя на коленях, и заплакала.  Это был не плач, а всхлипывания, будто она, боясь испугать ребёнка,  пыталась подавить в себе плач и слёзы, но у неё не получалось.

Кто-то присел рядом с ними на корточки.
-Рита! Рита! Всё нормально. Успокойся. Его осмотрели врачи. С ним всё в порядке. Вставай. Стёпа, иди ко мне на руки.

-Нет! Иди ко мне, сынок! Иди ко мне!
Она боялась отпустить сына. Лёгким движением подняла его, ещё утром такого тяжёлого, прижала к себе, и, казалось, не было такой силы, которая могла бы забрать его у неё.

К ним подошла женщина-врач.
-А это у нас Иванин Стёпа. Вы мама? Могу сказать, что с мальчиком всё в порядке. Просто удивительно. У всех детей травмы, ожоги. Одна девочка сильно пострадала, в реанимацию забрали сразу. А у него ни царапинки. Я Вашему мужу рассказала, как за ним понаблюдать. Но он и сам врач, знает. И дедушка с бабушкой  известные врачи, ребёнок будет в надёжных руках. Поэтому мы его в больнице оставлять не будем.

Рита слушала её и ничего не понимала. Какие дедушка с бабушкой, какой муж…

-А вот курточка Стёпы и шапочка, - раздался рядом голос. Та же санитарка, что утешала Риту, протянула им одежду ребёнка. –  Просто чудо необъяснимое. В такой катастрофе  и без царапинки. Ангелы – хранители у него, видно, сильные, - санитарка перекрестилась.
 
Рита  уронила на пол взятую из рук санитарки куртку. Наклонилась, подняла её.  Бледное лицо с огромными глазами, губы тряслись.
-Что с тобой? Тебе плохо? – раздался рядом голос Сергея.
-Ангелы… хранители… сильные… спасибо…

-Пойдём домой, - Сергей уже одевал Стёпу, - не надо здесь оставаться. Ему полежать надо. Да и тебе не мешало бы.

Рита с сыном, обнявшись,  сидели в машине на заднем сиденье, и она всю дорогу что-то шептала-шептала ему, будто надолго расставалась с ним, а теперь встретилась после долгой разлуки.

Сергей смотрел в зеркало заднего вида и  молчал, боясь своими вопросами нарушить их трепетное общение. Общение любящей и любимой матери с любящим и любимым ребёнком.

Пока Рита укладывала Стёпу спать, Сергей сидел на кухне и думал, что ему совсем не хочется уходить из этого дома. Казалось, это его дом. Ощущение было настолько сильным, что он немного растерялся. С ним такое было впервые.

Совсем юная женщина и ребёнок казались самыми близкими для него людьми. В какой-то момент он подумал, что  такими мыслями обижает своих родителей. Но он ничего не мог с собой поделать.
-Всё. Уснул, - на пороге кухни появилась Рита в уже знакомом халатике.

Она села на диванчик напротив него, положила руки на стол и стала похожа на ученицу или студентку, сдающую экзамен строгому преподавателю. Наступила тягостная тишина. И он решился.

-Я могу… слово «остаться» едва не вырвалось, но он вовремя спохватился, - то есть, ты можешь тоже  полежать и отдохнуть… Я  присмотрю за ним, пока ты будешь спать… Ты не думай…


-Приходи к нам завтра.  Стёпа теперь будет спать до утра. Я хорошо знаю сына и думаю, что с ним всё в порядке. Я завтра не иду на работу. А ты приходи часам к 12. Вместе пообедаем.

Его прогоняли, но пригласили на обед на следующий день. Сергей растерялся, не зная, как себя вести.  Ему так не хотелось уходить из этого дома.

-Хорошо. Я приду. На обед. Только хочу предупредить. Я ем много.
Говорил он совсем не то, что хотелось. И тон выбрал немного смешливый. Впрочем, именно это и сыграло, как он понял, решающую роль в определении его дальнейшей судьбы.

Рита улыбнулась.
-Вот завтра я тебя буду кормить из самой большой тарелки, какую найду в доме.

И это  « я тебя буду кормить»  так нежно отозвалось у него где-то внутри, где, видимо, и находится душа, рядом с сердцем или в сердце. Будто   тёплая нежная ладошка погладила его душу. На мгновение он утратил контроль за выражением лица, и это состояние блаженства так ясно отразилось на нём, что Рита замешкалась и смутилась.


Впрочем, Сергей понял, что, коли хозяйка квартиры говорит о планах назавтра, его планы на сегодня не смогут развиться. Да и какие там планы! Мешанина чувств и желания поступков.

И вдруг что-то шальное возникло в его обласканной невидимой ладошкой душе.  В прихожей он максимально растянул процесс одевания, набираясь решимости. Надев куртку, он обулся, и, когда настал момент расставания… Ах, этот момент расставания, когда иногда самые экстраординарные поступки решают будущую жизнь.

Встав по стойке «смирно» напротив провожавшей его Риты, он выпалил:
-Как я понял, за те четыре дня, что мы знакомы, то есть ты и я знакомы, ты убедилась, что я вполне адекватный человек. Так?

Эта речь произвела на Риту странное впечатление, она замешкалась, но всё-таки женское любопытство пересилило прочие чувства, и она  сказала:
-Допустим. И что дальше?
-Выходи за меня замуж, - казалось, эта фраза прозвучала в тот момент, когда Рита ещё произносила свой вопрос.

Этого она, конечно, не ожидала. Глаза её распахнулись так, насколько это было возможно, брови поднялись, и выражение уже не любопытства, а изумления смело с её лица все прочие чувства.

На него смотрела Рита с фотографии, висевшей в комнате Стёпы. Восторженное и одновременно серьёзное лицо молодой мамы ребёнка, похожего на его не существующего сына.

Но надо было отдать Рите должное, И он это оценил. Она быстро справилась с  проявлениями своих чувств.

-Замуж, - спросила она, - но мы знакомы всего… она посчитала на пальцах, сбилась, ещё раз посчитала, - всего четыре дня!

Но душа Сергея, обласканная нежной ладошкой, толкала его на поступки совершенно отчаянные.
- Ну и что?  Мне кажется, что я знаю Стёпу и тебя давно.
Он замешкался.
-Извини. Я забыл сказать. Какой же я идиот! Я сначала должен был сказать, что люблю тебя. Ты мне не поверишь, но эти слова я ещё не говорил никому. Наверное, потому, что не испытывал ни к кому такого чувства, как к тебе.
Извини. Я тебя люблю. Я буду самым хорошим мужем. И самым счастливым мужем. А Стёпу я усыновлю. Он ничего не узнает. А ты знаешь, что у меня и у него одинаковая группа крови. Первая отрицательная. Вот.

Всё это он выпалил. И стал ждать её ответа, рассчитывая, как минимум, на «Пошёл вон».

Обласканная  нежной ладошкой душа замерла тоже. А вот сердце бухало так, что, казалось, немного дрожали стены прихожей.

Она не сказала «Пошёл вон». Она вообще ничего не сказала. В  её сумочке на тумбочке в прихожей зазвонил телефон. Она, повозившись в сумочке, как показалось Сергею, чуть больше нужного, достала телефон, так и продолжавший настойчиво играть не знакомую ему мелодию, и посмотрела на дисплей телефона.

Выражение, появившееся на её лице, значило одно. Радость. И Сергей просто позавидовал тому, кому была обращена эта улыбка. Женщине или… Или. Звонил мужчина. Это был мужской голос. Взволнованный мужской голос.

Рита тут же прикрыла телефон ладонью и, обращаясь к Сергею, сказала:

-Извини… Извини, что так получилось. Давай завтра … поговорим. Приходи к нам. К 12 часам. Обязательно приходи. Стёпа хотел, чтобы ты пришёл. Спасибо тебе за всё… Извини…

Последнее «извини» прозвучало уже, когда он перешагнул порог и вышел на лестничную площадку. Перед тем, как за ним захлопнулась дверь, он увидел её лицо. Немного растерянное, но с улыбкой. Обращённой в этот раз именно к нему.

Он так и стоял за порогом, не решаясь уйти, когда из-за двери послышался голос Риты:
-Я ждала твоего звонка. Я знала, что ты позвонишь…
И всё. Она ушла вглубь квартиры.


И тут он с ужасом подумал, что поступил не просто как слон в посудной лавке, а как стадо слонов в крохотной посудной лавке. Ведь он не подумал опять о том, что у неё мог быть кто-то! Мужчина. Любимый. Или просто, не любимый, но отец ребёнка. Опять его мысли вернулись к теме  мужчины в её жизни.

Конечно, мужчина в её жизни был. Доказательство тому – ребёнок. И этот звонок.

Продолжение следует
Далее http://www.proza.ru/2017/04/30/1874