Остров Преображения. ч3. гл18

Глава 18.
          «Кесарю кесарево».
Стюардесса  с волосами  цвета спелой пшеницы, закрученными в тугой жгут на затылке, разносила еду и напитки. Джон Ротман попросил еще коньяку. Он почувствовал, что  заученная любезная улыбка девушки скрывает брезгливую снисходительность.
«Она думает,  я жалкий неудачник, поднимающий алкоголем свою самооценку, -  Джон горько усмехнулся и  сделал маленький глоток. Коньяк растекся во рту, обжигая и раззадоривая вкусовые рецепторы языка, - интересно, а как бы держалась она  сама или герой ее мечты в подобной ситуации?».
В соседнем кресле дремала благообразная старушка, впереди вот уже десять минут надрывался младенец. 
Джон  допил остатки «Мартеля». Маслянистая янтарная капля медленно скатилась по выпуклой стенке фужера. Ребенок неожиданно замолчал.  Хаос  начал выстраиваться в гармонию. Что ж, теперь  можно продумать план действий.
Самое  главное – застать Эмбер врасплох, пока эти изверги не успели запудрить ей мозг. Возможно, они накачивают ее наркотиками, воздействуют гипнозом или чем-то угрожают. Иначе объяснить ее отказ от семьи просто невозможно.
Джон Ротман почувствовал на себе пристальный взгляд. С соседнего ряда на него смотрела странная женщина. Преисполненные отчаянием карие глаза, бледное лицо, застывшее в скорбной маске. На ее плечи был накинут пиджак, но Джон заметил, что руки несчастной сдерживает смирительная рубашка.
«А здоровяк рядом – скорее всего сопровождающий медработник, подумал он, испытывая невольное сочувствие к душевнобольной, - Мы все ходим  по тонкому льду, который в любой момент может треснуть, предоставив холодной пучине безумия вершить безжалостную расправу над  душой».
***

- Людмила, как себя чувствуете? - спросил санитар, но жена продюсера ничего не ответила. Слова стали для нее бессмысленным набором звуков, они ничем уже не могли помочь.

***

Нина – Прообраз как зачарованная уставилась в телевизор. Она внимательно подмечала каждое движение президента, игру мимических мышц, жесты, впитывала характерные речевые обороты, длительность пауз, оттенки интонации.
- Нино, детка,  - отвлек ее голос продюсера, - ты смотришь уже четвертый выпуск новостей за последние полчаса, думаешь, за несколько минут что-нибудь существенно изменится?
Девушка рассеянно улыбнулась, не отрываясь от экрана.  Важно изучить все – от походки до тембра голоса. Необходимо как следует подготовиться.
- … опаздываем уже. Шикарный контракт – тур по всей России. Концерты в городах - миллионщиках…, - долетал  голос Олега.
Биоробот неохотно выключила телевизор.
«Вечером посмотрю президентский блог», - подумала она,  и начала собираться на деловую встречу.

***
Доктор Шеперд не захотел хоронить медсестру во внутреннем дворе рядом с могилами пациентов. Он аргументировал это тем, что для новых «отходов производства» потребуется много места.
В назначенное время весь персонал клиники собрался на берегу океана. Опираясь на трость, пришел даже  Ежи Гженски. Его рана постепенно заживала.
Солнце скрылось за набежавшими тяжелыми тучами. Холодный ветер гнал к берегу волны, теребил волосы собравшихся и, наигравшись, бросал в лицо.
Тело медсестры лежало на покрывале, расстеленном на песке. Обезображенное неестественной смертью лицо  закрыли шелковым платком. Заниматься гримом не было  ни времени, ни желания.
Хозяин клиники произнес короткую речь.
- Керолин Бланшет, ты внесла большой вклад в наш Проект, жаль, что ты уже не увидишь Результат. Твой неожиданный уход можно было бы рассматривать как диверсию, но смерть всех примиряет.
Очередной порыв ветра обдал группу людей мелкими холодными брызгами, заставив зябко поежиться.
Доктор Шеперд дал знак, по которому Гженски открыл трехлитровую канистру с бензином и обильно полил покойницу. Чиркнула спичка. Инстинктивно все отступили на безопасное расстояние.
Под аккомпанемент терзающих душу криков чайки пламя страстно облизывало  мертвое тело, распаляясь все больше и больше. Ветер подкидывал вверх фейерверк искр.
Один за другим работники клиники с серыми, хмурыми лицами покинули место похорон. Остался лишь Гженски. Он дождался, когда все прогорит, собрал прах медсестры вперемежку с песком в обычную жестяную банку, размахнулся и бросил в неприветливую помутневшую воду.
«Кесарю кесарево…».