СМП. П-здец! Вам и не снилось!

После университета, учась в ординатуре, работал я на скорой помощи. Я считал себя очень крутым доктором, ведь с первого курса работал (подрабатывал) сначала санитаром в реанимационной бригаде, потом фельдшером (после 4 курса), ну и потом врачом-ординатором, т.е. ещё недо-врачом.

В 90-годы в славном подмосковном городе Одинцово на ночь принято было отключать лифты. Ну, а чего гонять дорогую общественную аппаратуру, когда люди в 99% ночами спят, конечно нЕчего. Лифты отключали в 1 час ночи и включали в 6.

И вот для нашего «скоропомощного» экипажа, состоящего из меня и фельдшера Марии, среди ночи поступает вызов, как сейчас помню на улицу Ново-Спортивная, 16, корп. 1, этаж 12. Повод для вызова я не помню. Да это и не важно. Выдвинулись. Домофонов тогда и в помине не было, открыли дверь и обнаружили, что лифты отключены.

Вздохнули и, перекрестясь, пошли по лестнице на этот самый 12-ый. Дом этот так построен, что лестничная клетка отделена от лифтов и входа в квартиры. Напоминаю, что дело было в 90-ые, так что на лестнице не было ни одной лампочки. Полная темнота. Я иду впереди с медицинским чемоданом («ядерный чемоданчик») в одной руке, фонариком в другой, и кардиографом через плечо. Причём фонарик-динамо, то есть без батареек, и чтобы выдавать свет нужно постоянно сжимать его в ладони, как эспандер. Сейчас таких, по-моему, и не делают, но, надеюсь, вы поняли о чём идёт речь.

Сзади тяжело дыша двигается Мария. Забыл сказать, что Маша – крупная женщина за сорок, опытнейший фельдшер, знающая цену себе и своей работе, и поэтому работающая и живущая по принципу «поспешай медленно». Сначала мы переговариваемся о чём-то потом этажи дают знать, мы замолкаем, идём выше и выше.

И вдруг слышу я, как сзади, что-то грузно падает на пол, словно мешок с … чем-то тяжёлым уронили с уровня плеч. Бог ты мой – Мария «коллапнула». Коллапс (от лат. collapsus — упавший) — угрожающее жизни состояние, характеризующееся падением кровяного давления и ухудшением кровоснабжения жизненно важных органов. Машка, не выдержав нагрузки этажей почти потеряла сознание, упала и захрипела…

Представьте моё состояние, полная темнота, фонарик работающий от нажима кисти, 8-9 этаж лестничной клетки, отделённой от квартир и… моя фельдшерица, развалившаяся в неестественной позе в белом халате посреди засраного подъезда. :) Мобильников тогда не было, предупредить ни подстанцию, ни водителя, ни пациентов, ждущих нас на 3-4 этажа выше, невозможно. Одной рукой открываю наш медицинский сундук, второй рукой (напоминаю) продолжаю снабжать фонарик энергией, одной рукой вытаскиваю тонометр, одной рукой кое-как измеряю давление, качая тонометр и прижимая коленом фонендоскоп к внутренней поверхности локтя Маши. Уфф, давление низкое. Буквально на ощупь вытаскиваю нужные ампулы и безнадёжно понимаю, что нужно делать инъекцию внутривенно, а я ну никак не смогу сделать её одной рукой (наркоманы, кстати, как-то могут это делать довольно ловко). Понимаю, но продолжаю набирать растворы из ампул в шприц.

И тут слышу, глухо, но твёрдо: «Не надо, щас пройдёт, иди на вызов. Я отлежусь…» :) Самоотверженная Маша первым делом подумала о вызове. :)

Я побежал на вызов, всё сделал, всё пролечил, позвонил с домашнего телефона пациентов на «скорую», чтобы они были готовы высылать ещё одну машину, если что-то не так. Но всё было вполне не плохо. На этаже, где я оставил Марию, её уже не было, она потихонечку сползла в машину. Мы постояли, подышали в тёмной свежей майской ночи и поехали дорабатывать сутки. Бог есть, больше нашу бригаду в эту ночь не беспокоили…

Я помню всё до мелочей, а вот отчества Марии не помню, да и зовут её не Мария, по её просьбе я изменил имя для этого
рассказа. Всё остальное она разрешила мне опубликовать.