Море знает все

Море молчало, как пустое соленое зеркало. Молчало и отражало рассветное небо. Где-то там вдалеке они встречались, сливались в одно, но линия горизонта была едва различима. Словно взгляду открывалась одна сплошная вогнутая синева, подобно лежащей на боку чашке. И крохотное человеческое существо готово вот-вот попасть в западню, если кто-то огромный захочет накрыть чашку крышкой. Хотя случись такое в самом деле, пространство перестанет казаться ограниченным и сделается бесконечным. Потому что не останется ничего конкретного. Останется лишь абсолютная синева.
Но сейчас существовал берег, переливы прибоя и гляцеватое звяканье мокрой гальки. И мир оставался нестерпимо плоским и ограниченным. Точнее он оставался пустым диким пляжем с одинокой женской фигурой у самой воды. Темноволосая девушка в малиновых капри стояла на берегу, всматриваясь в морскую даль, и тихонько что-то бормотала. На короткую часть мгновения утренний свет вздрогнул, будто моргнул огромный глаз, и девушка исчезла. Крышка все-таки закрылась.
Мила была морской ведьмой и время от времени проделывала такое, когда сильно уставала и нуждалась в новых силах. У каждой женщины должна быть не только змея, но и свое тайное место для отдыха, где она могла бы расслабиться и встретиться с Великой Матерью. Ну, это так только говорят, что встретиться. В действительности встретить ее невозможно, потому что невозможно хоть на миг с ней расстаться. Она всегда пребывает во всем. Но каждой ведьме необходимо иногда погружаться в дикое состояние, и хорошо остальной мир выключить ненадолго или хотя бы чуть приглушить. Мила была морской ведьмой, и море было ее прибежищем, что вполне естественно. Она исчезла из внешнего пространства и оказалась внутри синей сферы, которая стремительно наполнилась соленой водой. Кожа ведуньи обросла перламутровой чешуей, а на шее и груди проступили жаберные щели. Мила избывалась от одежды и голая распласталась в воде, словно в невесомости. Она втягивала в себя воду и та смывала с ее души налипшую мирскую пыль. Прошло какое-то время, прежде чем ведьма по-рыбьи встрепенулась. У Милы не было хвоста, но все ее движения, плавные и одновременно стремительные, очень напоминали повадки морских обитателей.   
Строго говоря, эта ее новая форма проявилась ненадолго. Мила нуждалась в плавном переходе от состояния к состоянию, чтобы не терять ясность восприятия. Потому что если трансформироваться слишком быстро, можно отключиться от личности полностью, как провалиться в сон без сновидения. Потом просыпаешься голая на пляже и ничего не помнишь. Такой вот неловкий поворот сюжета, хотя просыпаешься все равно отдохнувшей и полной сил. Но Мила любила хорошо осознавать и чувствовать происходящее. Поэтому так долго концентрировалась на берегу. Теперь она очень быстро плыла, хотя внутри сферы совершенно отсутствовало чувство перемещения из одной точки в другую. Здесь плыть означало само неистовое устремление к некой неопределенной цели. И хоть цель оставалась не только не ясной, но и довольно абстрактной, Мила собирала на ней все свое внимание, как будто пыталась выскочить из временной оболочки и остаться чистым сознанием. Мощь ее стремления росла, и оно как бы уплотнялось, словно делалось материальным. Чешуя и жабры постепенно растаяли, а вместе с ними истончались стенки синей сферы. И вот скоро в синем цвете все отчетливее стало проступать звездное небо до тех пор, пока Мила не вынырнула в открытый космос. Тут она сделалась большой и медленной, как кит, а очертания тела наоборот практически растворились в космической пустоте. Но так только казалось, а, по сути, произошло нечто иное. Мила не растворилась в темном вакууме, вовсе нет. Она слилась с этим отсутствием пространства и времени. Она сама стала космосом. А то, что наименовалось Милой, осталось микроскопической точкой, которая, однако, отлично понимала происходящее. Только ее понимание в сей миг представлялось чем-то несущественным и малозначительным, ибо истинная сущность обнаружилась как безвоздушное отсутствие чего бы то ни было. Однако отсутствие оказалось вовсе не пустым. Нет! Оно было до краев - Ха! Каких краев?! - заполнено радостью. Нет, не радостью и даже не счастьем. И даже не блаженством, а чем-то очень близким к любой из приятных человеческих эмоций. Но настолько превосходило все их порядком, что не имело ни названия, ни крошечной возможности адекватного его описать. Вместе с тем именно оно переживалось как самое естественное и понятное положение вещей. Раз переживший такое легко переживал вновь при помощи простого вопроса о том чувстве, что испытывал в данный момент, к примеру: Это гнев, а что же то? Потому что то невыразимое нечто, как и Великая Мать, никуда не может исчезнуть и пребывает в нас постоянно. Ведьмы хорошо с ним знакомы и используют, как ключ от всех дверей, даже тех, которых не существует. Однако даже очень сильная ведьма не в силах быть всемогущей. Хотя сторонним наблюдателям, часто кажется именно так. Ведьма не управляет знанием, она лишь умеет правильно действовать благодаря ему. И ведьма никогда, нет, никогда, ничего не меняет в вещном мире. Ибо ведьма, возможно, самое покорное и смиренное существо. Она, как проводник, и многие вещи, которые должны случиться, происходят через нее. Пока ведьма не имеет личной заинтересованности, она остается хорошей ведьмой. Все другое, что болтают про ведьмовство, глупые сказки, не больше.
Итак, Мила медленно плыла в засеянном звездами космосе, темном и ослепительном одновременно. Она немного замешкалась в нерешительности и стала, как бы слегка принюхиваться. Довольно нелепое сравнение, но вполне отражает смысл. Она искала важное чувство, какое могло бы сейчас ее направить. И нашла вскоре: едва заметное покалывание в левом предплечье. Как только она поймала направление, весь путь вспыхнул в сознании как уже свершившийся факт. Мила словно сжалась в плотный упругий мячик и стремительно понеслась по дуге, будто кто-то совершил удачный бросок. Точечки звезд вытянулись в прямые, и космос неожиданно стал полосатым или скорее струнным. Затем белые полосы заслонили собой темные и переросли в ослепительную вспышку, из сердцевины которой снова потянулись темные полоски беззвездного космоса. Темнота ширилась и скоро поглотила весь свет, как вспышка наоборот. Повисла плотная египетская тьма. И, точно фотография в проявителе, из нее медленно проступили неясные очертания. Потом  Мила смога разглядеть тот самый пляж, где начала путешествие. Она увидела себя в малиновых капри, стоящей на берегу. Миле не требовалось как-то настраивать изображение, она наблюдала одновременно всю картинку целиком и отдельные ее детали. Она видела, как двигаются ее губы, произносящие заклинания. И тут обнаружила, что слова звучат задом наперёд, как аудио запись в обратную сторону. А впрочем, не только слова. Вся картинка стремительно понеслась вспять. Девушка в малиновых капри очень быстро двигалась спиной по пляжу. Мила заметила, что правая босая нога прошла в сантиметре от огромного куска битой бутылки. Она проследила весь свой утренний маршрут. Видела, как мчалась спиной на велосипеде по пустой трассе. Подробно рассматривая детали, она видела всю трассу со всеми развилками и поворотами. И переплетение дорог и дорожек привело ее внимание в обычный ничем не примечательный двор. Взгляд почему-то остановился на голубой иномарке, мирно стоящей и пустой. Из подъезда вышел мужчина и направился именно к этому автомобилю. Мишина приятно загудела и тронулась. Теперь изображение двигалось вперед, как и положено. Девушка в малиновых капри катила на велосипеде к пляжу. А переплетение дорог вывело взгляд наблюдающей ведьмы к летнему кафе, которое скоро должно открыться. Теперь картинка двигалась очень быстро. Улицы наполнялись людьми, точно на них сыпали бисер. Автомобиль летел по шоссе. Девушка в белом платье пила кофе. На соседнем столике стоял стакан недопитого апельсинового сока. Маленькая собачка девушки в белом громко лаяла. Официант оставил на столике счет. Пожилой мужчина рассыпал яблоки. Двое подростков перебегали дорогу. Немолодая импозантная дама приветствовала кого-то взмахом руки. На углу продавали мороженое. Девушка в белом вышла из летнего кафе со своей противной собачонкой и направилась к дороге. Голубая иномарка, как шаровая молния, выскочила из-за поворота. Чей-то крик: «Девушка, вы забыли сумочку!» Это кричит Мила в малиновых капри. Девушка в белом оборачивается, выходя на проезжую часть. Голубая иномарка не успевает притормозить. Стоп-кадр. Египетская тьма, белые полосы, вспышка, звезды вновь становятся мерцающими точками. Мила огромным китом врезается в синюю сферу. Съеживает в маленькую морскую ведьму с чешуей и жабрами. Ловит сброшенную одежду. Синяя сфера уменьшает до размеров большого водного пузыря, способного уместить человека в полный рост. Мила упирается двумя руками в стенки пузыря и тот лопается. Ведьма оказывается в прибрежной морской волне. Она бегом выбирается из воды. Мчится по пляжу. Нет, рано. Мила возвращается и находит кусок стекла. Она выкинет его по пути в урну. Переодеваться некогда. В мокрых капри ведьма несется по трассе. Она хорошо знает путь. Дорога вьется вдоль набережной. Вот появились улицы. Поворот, поворот, еще один. Вот и летнее кафе и девушка в белом, и официант со счетом в руках. Времени очень мало, размышлять некогда. Девушка в белом рассчиталась. Пожилой мужчина собирает свои яблоки. Мила бросает велик у входа в кафе. Быстро идет к столику с недопитым апельсиновым соком и со стаканом в руках движется девушке наперерез.
- О, Господи! Простите! Я испортила ваше платье!
- Вы с ума сошли? У вас что? Глаз нет?
Девушка в белом верещит под стать своей собачке. Мила глупо улыбается и пожимает плечами.
- Вы забыли сумочку, - спокойно произносит она.
А тем временем мимо летнего кафе пролетает голубая иномарка.

01.05.2017