Бессмертный Роман

     У каждой истории есть своё начало. Начало этой кроется в четырёх стенах, стеллажах пустых книг и маленьком создании. Первое испытуемое сверх создание, которое должно имитировать бога и сделать максимальное количество сценариев происходящего, которое должно быть творцом. Творить в заточении и думать на шаг вперёд, дабы люди смогли предугадать свой следующий провал.

      Создали данное существо Русские — парни со специфическим чувством юмора, дешёвой водкой и ядерным чемоданчиком, компенсирующим первое и второе. Имя они дали созданию красивое, но с издёвкой. Роман. Единственным предметом, пригодным в комнате для изучения, была книга с полной историей человечества. Истории отдельных личностей велись целыми рассказами, чтобы облегчить восприятие Ромы. Проснулся «бог» в 5 часов вечера три месяца тому назад. В мае месяце. Если вы из будущего, то сможете с лёгкостью сказать, что в настоящем сейчас август, но пока сложно судить о том, что сейчас в настоящем…

      Придя в сознание, Рома начал осматривать помещение. У него не было рта, потребности в пищи и всего того, что из этого следует. Но был нос. Обоняние было его первым ориентиром. С его помощью он определил, где лежит одна единственная книга, заполненная типографской краской. Мысли у него пока не были цельными и выражались только отдельными слогами и случайными словами, звуковое восприятие отличалось от нашего, от чего речь он не понимал бы. «Белое… Изящество…», — мысли настойчиво монтировали ненужную пока для него речь. Он двинулся в сторону книги.

      Раскрыв её на первой странице, существо замерло. Подсознание сначала просканировало непонятные чёрные крапинки, проанализировало и обработало структуру нового для него языка, а только затем дало Роме доступ к чтению человеческой истории. Бог богом, а создатели его обхитрили: жизнеобеспечение существа оказалось довольно простым и, как тогда любили подчёркивать, бюджетным, при том, что на махинациях с разработкой срубили не один миллион. Они додумались одарить детище способностью извлекать чистую энергию из замкнутого помещения. Это позволяло ему переваривать любую информацию, однако, когда энергии в помещении практически не оставалось, его мыслительные процессы прекращали свою деятельность, и он погружался в сон. При всём при этом Рома закончил читать книгу уже на десятый день. Далее последовал период практически полного бездействия, отчего учёные решили, что эксперимент провален.

      Одиннадцатый и двенадцатый дни Роман искал среди пустых книг хотя бы одну строчку, которую можно было бы прочитать, хотя и он, и наблюдатели знали, что такой строчки нет.

      С тринадцатые по пятнадцатые сутки наблюдаемый просто лежал посреди комнаты, сжавшись в калачик. Ночью же учёные были шокированы тем, что во сне скопившаяся энергия постучалась наружу в виде новой, доселе не известной, личности бога, которая долго и мучительно искала способы наполнения пустой книги какой бы то ни было информацией. Вертела, крутила её, пока не обнаружила на ней острый угол. Такой угол оказался у всех книг, просто порезаться о него можно было лишь намеренно… Он порезал себе один из пальцев и кровью стал медленно писать, чтобы буквы не смешивались друг с дружкой, и писал всю ночь…

      Ближе к привычному пробуждению он закончил писать, отключился и стал принимать энергию из помещения крайне быстро, от чего даже дёргался во сне, оставляя в углу книги кровяной знак по типу росписи. Набрав нужное количество энергии, рана сама по себе зажила, а бог пришёл в сознание. Словно подопытный кролик, коим он и являлся, Роман не осознавал, что произошло. Он чувствовал усталость, но и необыкновенную живость в то же время. Свой шестнадцатый день в четырёх стенах он вновь проводил за чтением, но большую часть времени пытался разобрать свой замысловатый почерк, в котором виднелись даже его эмоции, он испытывал их лишь сильнее от того, что не знал, кто автор этих строк. Прочитав от и до новое произведение про людей, Роман решил оставить на нём отличительный знак, показывающий его положительное отношение к прочитанному. Осмысление шло своим ходом, пока читатель выцарапывал на толстой обложке книги пять звёзд острым концом другой книги. Отчего-то он знал, что у всех книг есть острые концы. Кроме типографской. Этот простой факт он понял ещё в первый день, когда решил приступить к её изучению.

      Вновь настала ночь. Как и день, она была уникальна. У наблюдателей начался круглосуточный, посменный режим, но писатель не знал о тех, кто за стенкой следит за его вялыми, но довольными движеньями. Автор посмотрел на свою книгу, как на первое своё детище, и поставил на самую верхнюю полку в самом дальнем углу комнаты. Взявшись за новую пустышку, захотел поговорить с тем, кто оценил его произведение, да так, чтобы не упасть в его глазах. Вскоре выход был найден. В сносках. Он придумывал новые слова, слова будущего, которые характеризовали бы вещи, которые имел бы каждый человек несколько лет спустя. Он описывал их с иронией смотря в настоящее, а затем и в прошлое, прогнозируя то, что будет после. Больше всего теперь занимало место описание отдельных личностей выдуманного для него мира… И снова была сделана последняя тока, передавшая эстафету читателю.

      Семнадцатые сутки. У Романа дичайшим образом болела голова. Сознание давало сбой, осознавая, что он написал книгу, но мозг это отрицал. Читатель обнаружил капли свежей крови на полу и решил, что автор совсем недавно ушёл, но чужого запаха он не чувствовал. Новая книга была великолепна по его мнению. Пару высказываний автора он даже выделил и заложил страницы, где они были уголком, снова дал высшую отметку книге и лёг размышлять о прочитанном.

      Писатель был, как никогда бодр и свеж, что выразилось в его напрасном занятии зарядкой перед своей работой. Он поставил книгу к её сестрице, улыбнулся глазами и взял снова её в руки, заметив несколько отметок от читателя. Просмотрев их все, бог сел за новую ненаписанную книгу и начал писать в ней своим пальцем, как карандашом. Он ввёл в третью свою книгу долгие разговоры между выдуманными героями, однако порой сам путался в их мыслях и вырывал испорченный лист. Так же он ввёл персонажей, от которых другие персонажи ждут ответа, но не получают, предлагая тем самым читателю ответить за них хотя бы для самого себя. А в конце книги он немного отошёл от истории людей, начав рассуждать отстранено, но всё ещё на бумаге:«Это было бы невероятно чудесно» — писал он, — «если бы люди действительно существовали».

      Оставив целую страницу пустой, он выдохнул ноздрями излишки воздуха и поставил точку. И заснул.

      Читатель начал терять ход времени, ему казалось, что он живёт на несколько суток больше и до прочтения третьей книги поддался панической атаке. Он кидал пустые книги в стену, за которой сидели наблюдатели. Кидал до тех пор, пока не наступил на вырванный писателем листок. Он был удивлён и забыл о гневе. Поиски книги не заняли много времени, она выглядела самой старой, но и самой новой из всех. Многие её страницы были потёрты автором от волнения, хотя в тексте волнения не было. Не было даже капли тревоги в словах, лившихся от строчки к строчке. Дойдя до вырванной страницы, он понял, что писатель очень хочет поговорить с ним. Рома растерялся, но продолжил читать, так как был искренним фанатом того, кто оставляет лишь для одного него все эти книги. И вот предпоследняя страница. Страница… Страница… Сколько её бы не перечитывал Роман, там всё, как и прежде было написано, что автор не верит в существование людей. А Рома верил. Он верил и ненавидел их, считая, что только люди способны говорить о себе столь долго, что о них заговорят и другие. Не рассчитав силу, он отрезал себе палец и на чистом листе написал достаточно крупным шрифтом «ОНИ СУЩЕСТВУЮТ!». Он не дал этой книге оценку. Кровь лилась из раны, а времени до сна было ещё достаточно. Роман написал на белой стене напротив книги с историей человечества «Они рядом», взял вырванный писателем лист, приложил к пострадавшему пальцу и лёг спать.

      Восемнадцатая ночь и четвёртое появление писателя в этих четырёх стенах. Он очнулся и сразу же понял, что читатель ответил ему по лужице крови под рукой, а так же он понял, что он и есть читатель. Он прочитал все свои послания и подписал под ними спокойно:«Возможно. Но ты думаешь иначе.»

      Читатель тоже всё понял, успокоился и подвинул стеллаж на центр комнаты, сломал самый верхний ярус и лёг на самый верх стеллажа так, чтобы рука дотягивалась до потолка, взял с собой острый край от одной из книг и начал свой диалог с самим собой, который длился крайне долго относительно ожиданий учёных, а в какой-то момент диалог этот показал им то, что эксперимент провален, от чего оставалось только ждать времени и бумаг, разрешивших прикрытие этого эксперимента, но до сегодняшнего дня было ещё далеко.

-И всё же люди есть. Иначе бы нас тут не было.
-Не спорю. Мы тут неспроста. Я неспроста. Ты понял в общем…
-Да. Мне кажется забавным всё это. Особенно забавно, что я с тобой общаюсь без возможности встретиться, но и не расставаясь. Если вспомнить психологический аспект людей, то выходит, то мы больны.
-Именно! Мы — больное дитя. Хах! Пора нам придумать, кто из нас президент, а кто мэр этого клочка бессмысленной свободы.
-Не думаю, что в этом есть смысл. Но иронию понял. Хотел спросить. Ты будешь ещё писать свои книги? Мне понравились все три! Очень! Прости, что не оценил последнюю…
-Хмм… Если и продолжу писать, то не о людях. Надоело. А как бы ты оценил последнюю мою книгу?
-Она стоит больше всего того, что есть в этой комнате, я думаю… Хоть я не понял, почему ты прервал свою мысль о человечестве и перешел на рассуждения со стороны.
-Потому что именно к этому и ведёт их жизнь. Рад, что тебе понравилось. Ты — лучший мой читатель! Хоть и единственный. Завтра я буду писать о ком-нибудь ещё. А пока давай отдохнём. Не думаю, что нам долго осталось. Если согласен со мной, просто останься моим читателем и поставь стеллаж на место, пожалуйста. У нас совсем мало времени.

      И он продолжил писать, как и обещал, а читатель оценивал и составлял из своих же, от части, книг библиотеку. Ещё два месяца они пробыли вместе и полностью заполнили один из стеллажей, а потом они закончились так же быстро, как была подписана последняя бумага о закрытии данного эксперимента. Все книги попали в архив и уже анализируются. А в качестве новой не смешной шутки первые три книги из этого эксперимента назвали «Бессмертным Романом».