Путник Иваныч

               

Даль-это простор. Это синее с белым впереди, безоблачность и лёгкий, тёплый  ветер в лицо. Мама, я влюбилась! В Казака Луганского. «Даля Иваныча», как себя любил называть доктор Даль, спешивший жить, любивший этот бренный мир, и не знающий слово «скучно». Считал, что жизнь человека- путь, дорога. Этим и оправдывал свою разносторонность, желание быть  везде и сразу. А главное, в пути. Путь может быть один, а дорог - много. Куда свернёшь, правильно или нет- не  сразу узнаешь. Но, ведь это не значит, что надо бояться пробовать, правильно?   
          По  Толковому словарю можно узнать о Владимире Дале почти всё:  где   учился, куда ездил, с кем общался. «И  долга и коротка, а один другому не верит, всяк сам по себе мерит». Как раз о его жизненной дороге.  Владимир Иванович прожил на свете семь десятилетий, и шел  не по прямой, дороги всё чаще неожиданны, повороты - круты. Именно такой путь приводил  к  Далевой победе.
             «Если остричь  шипы на дичке, чтобы он с виду походил на садовую яблоню, то от этого не даст он лучшего плода; всё тот же  горько - слад, та же кислица. Надобно, чтобы прививка принялась и пустила корень до самой сердцевины дерева, как оно пускает свой корень в землю». Что можно лучше сказать о правильном воспитании детей? Родителя Даля  сами не русского  народа. Отец, вовсе и не Иван Матвеевич Даль, а  Иоганн ХристиАн, датчанин. Был придворным библиотекарем, затем  - врачом. Мать, Мария Фрейтаг, немка владела  пятью языками, играла на фортепиано, рукодельница. Детям постоянно напоминали, что они - русские. Родительские слова: «Надо зацеплять всякое знание, какое встретится на пути; никак нельзя сказать вперед, что в жизни пригодится» предопределили жизненный устав Владимира Даля. 
                О чём думал Даль в дорогах дальних? Сочинял  сказки, записывал новые слова и писал затейливые истории о себе. «В мундир нарядили, к тесаку прицепили, барабаном будили, толокном кормили, книг  понакупили, тетрадей нашили, ничему не научили, да по субботам били. Вышел молодец на свой образец. Вот-де говорит:  в молодые лета дали эполеты. Поглядел   кругом упрямо, да и пошел прямо. Иду я пойду, куда-нибудь да дойду». Это он об учебе в Морском кадетском корпусе, где Даль считал, что учили «для виду». Пословица «Легче болеть, чем над болью сидеть». Это от пребывания в  кадетах. Кадетов били. Причём постоянно.
                Кадетом  не по нраву быть, да моряком не лучше. Отправляясь в плавание, в команде  лучших учеников кадетского корпуса, выяснялось, что Даль никудышный моряк.  А всё почему? Здоровьице не богатырское. Знал всё по кораблям, но как только крепчал ветер, моряк Даль уползал в каюту. «На воде ноги жидки», «бывалые морские» о нём  говорили. Иваныч  и   эту пословицу вспомнит, потом   перенесёт  в  книжечку.
             У  Иваныча как всегда неожиданно с неожиданным. Первое слово,  сказанное ямщиком, задело. Затейное, однако! Ехал  больше суток с ямщиком, замёрз. Записать бы, да руки не слушаются: «Может, запомню?» И всё же вытаскивает книжечку, записывает слово. «За-мо-ла-жи-вает».  Потом, уже  задремав,  пришла мысль: « Вот же, Иванович, ищешь, чем себя занять. Дело само в руки идет». Критики смеялись: «Ямщик  букву «р» не выговаривал». Не суть…Главнее, что потом. А дальше - больше. С каждого путешествия и командировки привозил  целый ворох бумажек исписанных. Надобно  бы  переписать, да коим образом систематизировать.
   Недруги за спиной шептали: «Да  кому  эти слова нужны! Делать нечего  Далю! Бумагу переводит».  Обижаете, господа. Ну да, бог с вами, Даль  и не спорит. Каждому, своё.
                Даль - Человек труда и движения. Не любил когда  не ценили, принижали заслуги. Вечно недовольный Владимир искал себя и призвание. И вот опять дорога,  слова, поговорки и приметы. Карандаш и бумага. Слова густо населяют тетради. Чиновником особых поручений исколесил Башкирию, Казахстан. Да где только он не был! Служба шла, а Даль спрашивал и записывал. Возьмем, к примеру, самую обыкновенную лужу. В Костроме она - калуга, на Севере - лыва, в Тамбове - мочажина. Калуга это и вид рыбы на севере, и болото или топь в Твери и Костроме, и полуостров в Туле и садок для ловли рыбы в Архангельске. Лыва: и лужа, и лес, и трава, принесенная морем.
            Что греха таить,  будучи на уважаемой кабинетной должности, Даль в служебное  время потихоньку занимался переписыванием слов в свою очередную книжечку. «Пришла пора подорожить народным языком», поговаривал он.    
       «Всему на свете своя пора, своя череда, потому что без череды, без ряду и уряду, не было бы толку, ни порядку и не стоял  бы свет». Как бы не отгораживался в своё время Даль от медицины, но повторил путь отца. Был призван на войну лекарем. «Легко про войну слушать, да страшно ее видеть». Это с войны. И пригодится  еще не раз медицинское образование, когда  будет сидеть у раненного  Пушкина в изголовье, выхаживать его, поить травами, и облегчать участь словами, что выживет. Знакомство с Пушкиным – вообще отдельный разговор и благодать в жизни Даля.  Общение на Вы. Обсуждение жизни и творчества.  Пушкинский перстень-талисман, доставшийся Далю.   
             Издатели стояли в очередь к нему с письмами и  умоляли, чтобы не бросал писать. Не бросал. Сочинял байки за каждое дело. Сам построил дом - и сам написал про себя: « Как Даль  Иваныч себе дом с неделю ладил, всё лощил да гладил, ничего не изгадил, сам стружил и пилил, топором рубил, клей варил, колесом точил, штуки прилаживал, за работой ухаживал. Люди любуются, Иванычу дивуются».
            Пока ходил на охоту придумал присказку: «Как Даль Иваныч на охоте по колени в болоте, медведей зайцев стреляет, дробью дичь обсыпает,  отдыху не знает». Даже будучи на смертном одре  сказал: «Запиши словечко».
           Ум простор любит, говаривал Даль. Любил пробовать, творить, осуществлять, за что не брался-воспламенялся и вносил в дело смысл. Его знакомые называли занятия Даля - ДАлевыми причудами.
            Даль, всё с присказками, да прибаутками, новыми найденными пословицами или словами замысловатыми.  Первенца-сына Даля звали Лев, но Владимир Иванович называл его по-башкирски - Арслан. Почему? Да кто его знает! Слушать его было интересно, общаться легко. Любил рассказывать о себе и своих достижениях, потому что считал, что никто не замечает дел «далевых» праведных. Скажете, хвастун!  Нет, гений со странностями.  Жаловаться любил на судьбу - судьбинушку, и страдал от малейшего невнимания людского. Богобоязненный и верящий в слово плохое, брошенное  со зла. Но не от народа. Простого человека любой национальности уважал и относился с трепетом.  Бесплатно лечил, помогал советом и делом. Дом ли построить, пашню ли вспахать.  Даль сроду  не гнушался общением, будь то юродивый, крестьянин или министр. Ему надобно было быть в гуще событий: « Вдруг нечто интересное для своего труда  народного  услышать?»               
           Изобрел систему вентиляции «тяги» в своем  доме, и, не требуя первенства в изобретении хвастался этим.  Чудак Даль с семьей жил в Оренбурге и посылал знакомым часто послание: рассекал листок прямой чертой пополам и сверху подписывал: «Небо», снизу « Земля».  «Вот вам вид нашей природы».
            Умел Даль много. И когда всё успевал?  Знал за свою жизнь наперед,  и чувствовал перемены. Как только жена заболела, предсказал, что век её будет короток. Хотя чему удивляться,он же врач. Вторая жена родит ему трех дочерей. Давит груз пожизненный на Иваныча Даля- смерть детей: сына Льва  и дочери малолетней Светланы. Себя винит. Да только жизнь – штука сложная, «счастье на крылах, а несчастье на костылях, и что надобно жить, как набежит»
             «Сколько веток поставил - знаю, а сколько куниц поймаю, не знаю», говорил Даль. О чем это он?  О делах и годах.  За его спиной флот, турецкая война, Оренбург, Петербург, Нижний Новгород, литература, статьи, Академия наук, Географическое общество, Пушкин, Жуковский, Пирогов и Нахимов. .. Другому на две жизни хватило бы, а Даль недоволен: «Век мой позади, век мой впереди, а на руке ничего нет». Зря ты так, Даль Иваныч! На руках Толковый словарь, твои сказки и наша память.