Мой Красноярск

Здравствуй, мой город!
Как же по-весеннему светит сегодня солнышко!
И Енисей уже дышит совсем по-другому, не печально-мощно, как в лютые морозы, а как-то спокойно и нежно. Просыпается.
Совсем скоро зазеленеют наши проспекты. Снова выставят огромные бочки с пальмами… И кому в голову пришла эта идея издевательства и над пальмами, и над самим городом, в который они ну никак не вписываются? У нас такие прекрасные голубые ели, розарий в сквере Сурикова, сирень в каждом дворике…
Поклон тебе, Храм Покровский! Здесь крестились все мои предки-родичи, здесь и сыновья мои приняли крещение…
А вот и улица Качинская… Сюда, по Столыпинской реформе, в девятьсот седьмом приехали из Поволжья трое моих прадедов… Все-таки справно строили в те далекие времена. Второе столетие стоит дом пра-прадеда Леонида. Ну, разве что крышу перекрыли, да забор новый поставили… Даже и буфеты, которые он изготовлял, еще живут кое-где.
Шикарные, нужно сказать, по тем временам кухонные буфеты, с такой рельефной буковкой «M» в правом уголочке…Благодаря своему ремеслу Леонид Григорьевич удержался и при новой власти. Буфеты, столы, этажерки – они в любое время нужны. В конце девяностых поехала я на дачу к однокурснице… Дача оказалась простым деревенским домом, по наследству оставшимся ей от бабки. Банька там чудесная была и в кухонке – старинный буфет красного дерева и … в правом уголочке такая родная, знакомая буковка «M». Как я ее не уговаривала, не продала она мне этот буфет, берегла, как память о своей бабушке, которую очень любила…
Буфет-буфетом…
Недалеко от железнодорожного вокзала есть фабрика готовой одежды. А когда-то там были пошивочные цеха прадеда Константина, а шили они обмундирование для времен Первой мировой. Хотя прадед и городских модниц обшивал, известным портным-модельером был... И сердце его остановилось прямо за швейной машинкой, когда выпала из рук похоронка на младшенького Костеньку… Под Сталинградом погиб…

Когда я приезжаю в свой город, то даже воздух мне кажется особенным…
Увы, я сама-то в своем городе ну совсем личность не примечательная. Разве что с юности пишу о нем стихи, да в студенчестве шваброй и тряпкой промывала центральный проспект, с кучкой таких же, как и я сама тогда, студентов педа, в ожидании приезда Генсека…
А вот предки мои… Да, есть чем гордиться. Мой пра-пра-пра Лисовский Степан Степанович был енисейским письменным головой и даже временно исполнял должность главного воеводы, командовал военным гарнизоном в нашем сибирском остроге. Говорили, что когда на его место прибыл по назначению москвич Яков Бейтонов, то не хотели местные жители отпускать Степана. И с мятежниками он ладил, и с представителями многочисленных кочевых племен… А вот след его потомков, окромя моей прабабки Таисии Дмитриевны, потерялся в жуткие годины октябрьского переворота. Отец ее и братовья - все попали под молот, всех перекрошило…
Если подняться на одну улицу выше проспекта Мира, то есть там совсем простенькая, тихая улочка. А носит эта улочка имя моего деда, отца моего папы, Героя СССР, погибшего на Сапун горе…

Хм… о черемуховом пироге совсем забыла… Брат моего прадеда Андрей Григорьевич с супругой Натальей держали в дореволюционном городе свои кондитерские. Ими же и был изобретен насыпной пирог с черемухой и густыми сливками. Этот пирог и сегодня считается одной из визитных карточек нашего города, да и отведать его можно только в кафешках на центральных проспектах, а вот называется он с тех пор, как кондитерские перешли в народное имущество, почему-то просто «лакомкой»…
Мой город… Иногда мне он кажется мощным, сильным, как-никак четыреста лет уже стоит среди седых гор, на берегу стальных вод енисейских. А иногда мне он кажется просто ласковым и очень родным старикашкой.
А вот и мой старый дворик на проспекте Красноярский рабочий, в доме №57, который расположен буквой «Г», и на котором до сих пор висит уже выцветшая от времени табличка «Дом образцового порядка». Все так же гремят трамваи по рельсам, все тот-же магазин «Океан», в котором в пору моей юности и продавали то только минтай да камбалу… А вот сейчас! А знаете, все-таки та камбала была во сто раз вкуснее! А вот дворик!!! Наш дворик был самым лучшим! Какими большими стали тополя, которые когда-то мы, ребятишки, высаживали в нашем дворике вместе со своими родителями. А наши газоны!!! Помню, как сосед из второго подъезда предложил выбросить всем надоевшие потрепанные колеса, служившие клумбами для цветов, и огородить наши клумбочки бетонными перегородками. Он и привез тогда огромную машину цемента. Наши отцы (тогда еще совсем молодые) замешивали раствор и заливали им огорОдочки для цветников, да еще и на узенькие дорожки-тропочки хватило. А каких цветов тогда насадили наши бабуськи!!! И как дружно собирались мы всем двором, за длинным деревянным столом с такими же длинными скамейками по праздникам! За столом – то сидели наши родители, а мы носились с кусками пирога по двору, с визгом качались на качелях или по-простецки играли в «палочку-выручалочку».
Вот на этой скамейке всегда сидела Баба Серафима. Она жила одна. С утречка выходила, садилась на скамеечку и служила всем и местным бюро новостей, и сторожем белья, которое все жильцы дома тогда сушили во дворе, на натянутых металлических веревках…
Мой дорогой сердцу город! Я совсем не преувеличиваю свою привязанность к тебе, мной, скорее всего. всегда руководит чувство благодарности, что Всевышний позволил мне родиться именно под твоим небесным шатром. И самое интересно, многие уже чувствуют холод при слове «Сибирь», а я обожаю твои сорокоградусные морозы, когда ярко-белый снег хрустит под ногами, а деревья все в таком девственно чистом инее, что просто дух захватывает. А я снимаю рукавички, сжимаю в ладонях искрящиеся на солнце снежинки. И мне совсем не холодно. Я ведь сибирячка!