Продолжение Молодось главы 21-25

 Глава 21 Трудное время, разные события.


Могло показаться, что я легко пережила уход мужа и встречу-разлуку с ним. На самом деле мне это давалось крайне тяжело, отсюда и желание быть среди людей даже в выходные.

 Стыдно сказать, но я фактически пренебрегала своими обязанностями матери, Иришка была для меня чем-то вроде живой куклы, и в тоже время являлась жутким раздражителем. Ведь он ушёл, когда ей было 9 месяцев, практически она его не знала, так как больше времени с ней проводили я и мама с сестрой.

Внешне да, она была вылитый он. Но теперь, по мере подрастания в ней всё больше стали проявляться не только внешние черты отца, но и поведение его тоже. Это видимо было на генетическом уровне, так как перенять эти жесты от него и поведение также она не могла.

Поворот головой в знак отказа или согласия, когда она обижалась и не хотела с вами говорить, был точно таким же. Отрицательный жест рукой, взгляд исподлобья, если сердится, испуганный если напугана или весёлые искорки в глазах и заливистый смех с откидыванием головы назад были его.

 Это и завораживало меня и причиняло каждый раз дикую боль. Боль утраты. По ночам я часто выла в подушку, чтобы никто не слышал. И видимо очень обрадованная, тем, что мать разрешила мне уходить без неё, я в конце концов обнаглела и уходила всё чаще, уже не спрашивая. Скорее всего я бежала от воспоминаний о нём, так как она не давала им угаснуть.

 Дочь ни разу не спрашивала об отце, словно его и не существовало, но сама напоминала мне его и это было моим бременем. Оттого я и чуралась дочери. То есть я вела себя, как банальная трусиха и эгоистка, лишь бы сберечь свои нервы.

 Я ревела как подорванная, когда по радио или телевизору пел Ободзинский "эти глаза напротив". Я видела эти глаза постоянно отражением в её глазах. Именно глаза настоящего, крепкого чайного цвета с золотистыми искорками и красноватым отливом были у моего мужа и у Иришки.

 Потом когда не стало её, я также дико ревела под эту песню. Тогда Ободзинский вновь ненадолго вернулся на телевидение и вновь пел эту песню, только теперь это был реквием по моей дочери.....

На работе, находясь в постоянном движении, в круговерти, в обществе подруг я забывалась и это было благом. Шутила, излишне громко смеялась, могла перебрасываться словечками, пикироваться с механиками, не подразумевая ничего кроме пустой болтовни.

 Если работали в утреннюю смену, я могла не спешить домой, а пойти с девчонками на сеанс в кинотеатр, при этом не испытывая ни малейших угрызений совести. Короче меня несло, несло словно по волнам. Месяц был напряжённый, работы перед Новогодними праздниками очень много. Большой поток поздравительных телеграмм, так что иногда в вечернюю смену приходилось задерживаться до 23, вместо 22 и домой я приходила за полностью;, что саму меня очень устраивало.

 Я целовала спящую дочку и ложилась спать. Вымотанная трудом,  засыпала быстро, а вот после утренней смены, могла долго не заснуть, пообщавшись с дочкой и разбередив душу.

Однажды, числа 26-27, точно не помню, но в самый канун Нового года, я шла с работы пешком. Была оттепель, сыпал крупный липкий снег. Он налипал на деревья и весь город выглядел сказочно-призрачным.

 Хлопья летели хаотично, кружил их порывистый ветер, но мне было приятно идти и наслаждаться тишиной и красотой. Я уже шла по улице Горького к повороту на свою улицу. Через болото напрямик зимой мы не ходили, там было опасно. Поэтому приходилось делать несколько лишних десятков метров.

 Я была метрах в 30 от поворота, когда услышала крик, его голос " Ну, что ты еле плетёшься, мы тебя заждались". Я подняла голову, всмотрелась в темноту. Там на перекрёстке, почти под фонарём стоял он и рядом с ним Чек. "Он приехал? Приехал на Новый год, с собакой?".

Ни минуты сомнения не возникло у меня и я бросилась бежать. Ветер хлестал мокрыми хлопьями мне в лицо, я задыхалась и бежала, я предвкушала, что сейчас окажусь в его обьятиях, почувствую его губы....

На перекрёстке никого не было, ни души. Я стояла , озиралась вокруг и кричала " где ты, где ты?"  А потом просто упала на дорогу, колотила по ней руками и ногами и выла. Я поняла, что у меня просто галлюцинации, не могло его быть здесь, он же был в армии и не где-нибудь, а в Воркуте.

Меня поднял пожилой мужчина, который тоже возвращался с работы домой. Он подошёл ко мне, помог мне встать, взял под руку и спросил, куда мне идти. Он понял, что я не пьяная, что у меня видимо горе ,хотя ни о чём не спрашивал больше, а просто проводил меня до калитки и пошёл дальше своей дорогой.

 Дома мать, увидев меня, просто испугалась. Видимо вид у меня был дикий. Я ничего не могла объяснить, просто взахлёб рыдала. Рассказала я ей всё назавтра.
Ровно через неделю, уже после Новогоднего праздника галлюцинации повторились. Только по- другому.

Туалет у нас был уличный, бегать в него зимой ночью холодновато, поэтому этим целям, простите за подробности, служило ведро в террасе. Утром его выливали и мыли.

Я готовилась ко сну и собралась сбегать в туалет, то есть на террасу, а заодно зачерпнуть из бака воды, для утреннего умывания её ставили на печь до утра, чтобы не была ледяной.

Открыв дверь и переступив порог, я прямо перед собой за окном увидела его. Он стоял и напряжённо всматривался в окно, а увидев меня улыбнулся и махнул рукой, позвал. Я метнулась в дом, накинуть валенки, ведь зима, мороз, я в тапках и кофте, и пальтишко.

 Пока я бегала, пока открывала две двери он исчез, но я явственно слышала шаги и стук закрывшейся калитки. Метнулась к ней, калитка на запоре,  открыла  выскочила на улицу, никого нет, даже прохожих не видно.” Спрятался за сугроб”, подумала я.
 В общем я металась по улице и кричала, звала его. Потом поникнув головой пошла домой. Мать спросила меня, куда я бегала. Со слезами ей рассказала.
"Подожди,- оборвала меня мать- покажи мне, где он стоял".

Я бросилась обратно и показала , а мать зажгла свет в террасе и спросила меня " ну и где следы? Если бы он или кто-либо стоял, здесь были бы следы. И потом ты знаешь, Пушиха его не любит, она бы лаяла, а она молчала.
Вот так, снова и зрительные и слуховые галлюцинации. Это уже настораживало. Мама стала бояться, что у меня появились отклонения в психике.

Сам Новый год, я встречала на работе, специально напросилась в ночную смену, хотя мне было нельзя, но начальник согласилась, один раз сделать снисхождение. Работали не втроём, а усиленной сменой, шесть человек из-за большого объёма работы. Две Гали, я Зинаида, Валюшка и Ольга.

Зинаида и одна из Галин  сидели на двух аппаратах сгоняли работу на Москву, мы с Галей второй занимались приёмом и расклейкой. И Ольга с Валей пуншировкой привезённых из отделений.

Около 12 девчонки из Москвы просигналили, что на 20 минут берём перерыв, отметить Новый год. Они там в Москве, мы тут у себя выпили шампанского. С нами были два дежурных механика и пришли два парня сверху с коммутатора, а также пришёл муж Зинаиды.

Посидели немного посмеялись, пошутили и снова за работу. Все были нормальными, кроме Галки маленькой. Она выходила в туалет и там выпила бутылочку коньяка, маленькую, принесённую с собой. Её и развезло. Она скоро уснула на столах возле аппаратов приёма из отделений, а мне пришлось работать на расклейке одной. Правда потом один из механиков Евгений Петрович, пришёл и сел мне помогать, чтобы не завалили работой, а то узнают про Галкины фокусы.

 Вот именно она потом и попалась на пробивании перфоленты. Она любопытство ненужное проявила.
А со второй Галей мы были в очень хороших дружеских отношениях до моего отъезда из Серпухова.
В общем праздники проводить дома, я тоже не стремилась.

Вообще в тот период я даже к дедушке с бабушкой почти не ходила, не хотелось, чтобы меня жалели, или напоминали о том, что мы тебя предупреждали. Хотя может это я только так думала, а они ничего подобного делать не стали бы.
В общем жизнь я вела сумбурную.

 В один из январских дней ко мне нагрянули в гости два соседа Кольки, друзья детства.Колька Коваленко, тот что отчудил на заводе со взрывом болванки и Колька Мошкунов. Они перед Новым годом только вернулись из армии и мы ещё не виделись, вот и повод для встречи. Они пришли с бутылкой водки, но я сказала, стол накрою, а пить увольте, не буду. Но они и не пытались меня спаивать, просто сидели говорили о том , о сём. Вспоминали детство.

Потом Колька Коваленко сказал" Вер ты помнишь, Валерка когда вернулся из армии, рассказывал нам , как в Грузии они танками бунт подавляли, и толпу давили в ущелье и женщин и детей, помнишь? "-" Помню!- тихо ответила я- а что?"
-А то-зло ответил Колька, -что я тоже этим занимался.
, - Ты? Где? Как?
-Вер, я же из Чехословакии-сказал Колька и заплакал.

Это было страшно. Он рассказывал, как они выполняли приказ, как потом стояли в школе, где их расположили, как по ним в ответ стреляли чехи, мстя за погибших. Как он с другом тащил жребий на спичках, кому стоять у двери и как друг потом сползал по стене с отстреленной очередью верхней частью головы и мозг разлетелся и сползал по стене.

Он рассказывал, как они стояли с колонной танков на аэродроме, готовясь улетать и налетели три самолёта чешской армии и расстреляли колонну, не только снарядами и как они крючьями вытаскивали части своих ребят, друзей из экипажа из под танков и траков гусениц.

Это было жутко, а он всё не мог выговориться. И в конце он сказал " У меня сначала была дикая злость, я думал отомщу им, а потом понял, это мы пришли на их землю, это они имеют право нам мстить. Мы оккупанты и убийцы ,Верка, -он уже не говорил, он кричал. А я успокаивала его как могла и Колька Мошкунов тоже. А потом он сказал, только вы никому, а то сами знаете. И мы ответили, “что же мы дураки?”.

А Мошкунов служил на Севере и в мясорубке не был.
Колька Коваленко потом спился. Жалко было парня, очень дядя Ваня, отец его переживал. А Колька по пьянке себя убил, только это было уже после моего отъезда в Москву. Так судьба прошлась по ребятам, всего-то выполнявшим преступный приказ. А настоящие преступники мук совести не знали, они же не своими руками убивали, они мальчишек 19 летних бросали.






                Глава 22

Февраль прошёл в более менее спокойной обстановке и дома и на работе. 8 марта я встречала снова с одноклассниками, только собрались у другой девчонки, лётчицы. Она с детства мечтала летать, и пусть летала в сельской авиации, но летала с удовольствием. Муж её в училище преподавал, тоже лётчиком был. Так что семья хорошая создалась, интересы общие и дружные ребята.

 Незадолго до перевода обратно в пятое отделение, в начале апреля мы с девчонками Ольгой и Валей шли с работы. Возле автобусной остановки мы задержались, спорили ехать или идти пешком. Ночь намечалась тёплая, но слякоть месить не хотелось и я предлагала автобус, а девчонки упёрлись, погулять охота.

 В общем уговорили, пошли пешком. На свою голову. На повороте с Водонапорной на Советскую, к нам привязались три парня. Одному было лет 16, второму около 20, а третий прилично старше, лет под 27. Они заговорили с нами и стали, как тогда выражались, кадриться.

Нам в общем-то они были не нужны, но отвязаться никак не получалось, парни были прилично нетрезвые. Я стала заговаривать им зубы разной ерундой, лишь бы протянуть время и улучшить минутку. Ближе всего было до Ольгиного дома, я жила дальше, а Валя ещё дальше меня.

 Особенно настырно и развязно вёл себя самый старший, вот его то я и опасалась более других. Когда мы поравнялись с Ольгиным подъездом, я подтолкнула девчонок и быстро сказала " мальчики подождите минуточку, нам чулочки поправить" и мы сломя голову бросились в подъезд. До старшего быстро дошёл обман и он ринулся за нами.

 Ольгина квартира прямо на первом этаже, но она от волнения и страха никак не могла вставить ключ в замочную скважину. Хорошо, что здесь в подъезде, прямо у дверей стояла компания парней из её и соседних подъездов и Ольга попросила их задержать тех ребят, которые уже ворвались следом. Те их задержали, а мы успели нырнуть в квартиру.

Мы сидели и нервно хихикали " нет, а Верка-то, Верка, чулочки" ухохатывалась Ольга. -Оль, не смешно, сказала я парень-то опасный. -Это который?- Старший-Да, ну, мой братишка его одной рукой-Угу, ты дома, а нам с Валькой ещё домой идти.

Мы просидели час, когда Валюшка стала торопить, что пора идти,а то поздно. Я уверяла её, что ещё рано, они могут караулить, но она не слушала,мать волноваться будет и вообще…
В общем пошли.

Вышли на улицу свободно, никого. Мы ещё подумали, как идти, дворами или улицей, решили улицей, дворами очень грязно. И пошли, но не успели пройти метров 200, как сзади раздался окрик "стойте шалавы". Бежим-дёрнулась Валюшка. Бесполезно-, ответила я и обернулась.

 Они были близко. Двое, старший и 16 летний, средний либо уснул там где они прятались, либо ушёл не став ждать.
-  Так, слушай внимательно, хватаешь малолетку под руку, пудришь ему мозги, в общем как хочешь тащишь его с собой, а потом удираешь. Он с тобой не сладит, во-первых его уже развезло, во-вторых неопытный, а я беру второго на себя.

 Мне важно было спасти Валюшку, она была девчонкой, ждавшей парня из армии и подставлять её в тяжёлой ситуации я не могла.
Так и поступили, я отбрехалась ,что мол то да сё, дела девичьи, забылись, заболтались.

 Пока старший шёл хмурый, Валюшка всё прибавляла шаг, увлекая за собой маленького кавалера. Возле дома её встретил двоюродный брат, а неудавшийся кавалер просто убежал. Так что всё.получилось по-моему,но не со мной.

Я чувствовала,что мне так легко не отделаться. Не знаю почему, но опасность я чувствую шкурой, а от него этой опасностью веяло сильно. Парень был высокий, усатый с каким-то хищным лицом.

Мы шли мимо болот. Ни души не было. Не доходя метров 20 до первых наших домов, почти напротив подстанции, нашего картофельного, приснопамятного поля, он меня остановил дёрнув за руку " Туда пойдём" и кивнул в сторону болот.
"Там мокро" ответила я.- Ничего местечко посуше найдём.

Я уже поняла, что он имеет ввиду и лихорадочно соображала, что сказать и что вообще делать, когда он вынул нож. На сей раз этот нож был серьёзным.
-Иди, или зарежу! И опять у меня сорвалось с языка, помимо моей воли 'режь". Он грязно выругался " второй раз такое слышу, первый раз она сказала ещё резать не умеешь и нож мне отдала". Только я хотела сказать, не знаю зачем, что это я была, как он продолжил : "встретил бы, дорезал". Какое счастье, что я не успела ничего сказать.

Мы стояли друг против друга и пререкались идти или нет в мокреть, а я усиленно смотрела вперёд. Там шли медленно ,тихо переговариваясь ,три парня, и кажется одного из них я знала. Верка с ним гуляла раньше, только я ещё не была уверена, он или не он.

Когда ребята оказались ближе, а он всё держал нож недалеко от меня, я вскрикнула, он обернулся, а я пользуясь моментом ринулась к ребятам и в следующий миг висела на шее одного из них крича " Ой, Сашенька, ты, как я рада, что ты пришёл". А этот уже бежал сюда. Саша сразу всё понял, он осторожно поставил меня на землю и чуть подвинул за себя.

В следующий момент я с ужасом увидела, что они здороваются за руку и называют моего визави Толяном. То есть они друзья, тогда я пропала. Но пока они ручкаются, Сашка подталкивает меня в спину и шепчет "беги,я задержу".

И я бегу, так как никогда в жизни, если только в лагере на Оку за директором, не бегала. От этого зависит моя жизнь.  И я успела добежать до калитки и до входной двери. Влетев в дверь я спустила собачку замка, плюхнулась на пол, как была и разревелась в голос. Меня трясло. Выскочила мама, зажгла свет, я попросила погасить и встала.

 Мы прошли в кухню и я ей всё рассказала " вот героиня выискалась, а о ребёнке ты подумала?"
Конечно ни о чём таком я не думала, скажу честно, только теперь до меня это дошло. Но я была дома, я была жива и Валюшка, я надеялась, тоже. В общем мать пошумела и махнула на меня рукой, понимая, что говорить бесполезно.
Такая вот чехарда происходила в моей жизни.

Знают ли сплетники-доброхоты, а зачастую и слишком ревностные родители какое горячее участие в ошибках и забросах своих чад они принимают? Вряд ли. Ведь они делают всё из лучших побуждений, с прекрасными намерениями и устилают тем самым своим чадам дорогу в ад.

 Своей подозрительностью, необоснованными обвинениями, они добиваются именно того, чего так страстно пытались избежать. Они толкают детей на дурной путь, как бы наперекор им начинается бунт. Я со своей неуёмной натурой, не была исключением и натворила немало, прежде всего конечно, своим внешним антуражем.

Была весна, кровь бурлила, бурлил и протест против всех наговоров и подозрений, которые меня преследовали и в пику им я полностью изменила своё поведение.

Иришка снова ходила в садик на сутки и я была свободна, как птица.
И практически совсем отбилась от дома. Теперь я зачастую не приходила домой ночевать, кочуя от одной подруги к другой, хотя мать подозревала, что я пошла по рукам, как она выражалась. Но мне было абсолютно наплевать, что она думает.
Я решила для себя твёрдо, раз и навсегда, пусть говорят, я о себе знаю, а их слова более меня ранить не будут. Мы ходили в кино, напропалую флиртовали с ребятами, поклонников у меня оказалось неожиданно много, хотя я всегда смеялась, что я не из тех,кто нарасхват, но и не из тех кто на дороге валяется.

Мы ездили в Москву в музеи и театры и я однажды, при своей сестре высказалась, что мечтала бы жить в Москве, чтобы быть ближе к театрам и музеям, что я не буду из них вылезать. Наивная девчонка.
Честное слово, за то время, когда я ездила из Серпухова, я больше посетила и увидела, чем потом живя в Москве.

Куда бы мы не шли с поклонниками, я ухитрялась шутя разводить их на угощение или подарки. Это давалось мне необыкновенно легко. Я никогда ничего ни у кого не просила, просто обращаясь к подругам, словно ненароком говорила, а там мороженое (конфеты) или, что- либо ещё продают, и всё.

Почему-то молодые люди тут же бросались купить это мне. Я ,естественно благодарила и благосклонно принимала. Причём осечки не было ни с кем и никогда, словно я чувствовала, когда и кому можно что-то сказать. Умела выбрать место и момент. Девчонки удивлялись этой моей способности, а я отшучивалась, мол ничего особенного.

Постепенно у меня вырабатывался между всеми авторитет смелой, бесшабашной и уверенной в себе девицы, эдакой стервы, которая точно знает, чего хочет от жизни. Никто же не понимал, что я просто успешно маскирую свою неуверенность, незащищённость и внутреннюю пустоту и боль. Они же были мои ровесницы.

Только однажды в одной компании взрослый мужчина, долго наблюдая за мной, сказал: " Ты вовсе не то, за что себя выдаёшь, и зачем тебе нужно так мучить себя? У тебя глаза побитой собаки. Ты словно просишь, не обижайте меня, глазами, а зубы скалишь”. 

Я попыталась сделать пренебрежительное лицо, это у меня получалось отлично. Спесиво выгнув уголок губы, пренебрежительно фыркнуть, но он только улыбнулся:- Меня ты не проведёшь, не старайся.
И я не стала стараться.

 Ходили мы и в рестораны местные, где я могла выпить бокал другой вина, правда без перебора. Они скорее напоминали кафе, чем настоящие рестораны. В своём кругу мы потребляли разное спиртное, вплоть до дешёвого портвейна, но опять много я никогда не выпивала. Просто хотелось показать всем, что я такая же, ничуть не зажатей и не тише их. У меня стали проскакивать довольно скабрезные шуточки, невысокого пошиба, но смешно и ладно.

Так идя с большой компанией, я увидела раз, как один парень, на костылях, о чём-то долго и оживлённо беседует с девчонкой и когда она от него отошла, тут же спросила, “а что она тебе сказала? “Он естественно задал вопрос,” кто?” И я  ввернула,как мне казалось остроумно “ моя задница, когда ты ей засос делал”.
Ну и чуть не поплатилась. Несмотря на больные ноги, на одном костыле, размахивая другим он долго гнался за мной. Вот такого уровня шуточки были у нас в ходу. Не лучшего нужно признать, но это было обычным в молодёжной среде, мы так самоутверждались.

Язык у меня был острый и язвительный, если я придумывала кому-то прозвище, оно липло намертво. И получивший его не мог отделаться от него всю жизнь. Если же на меня сердились, то я вставала в невинную позу, прикладывала палец к уголку губ и честно и преданно, заглядывая человеку в глаза, говорила, "ну, ударь меня, ударь, я заслужила, прости дяденька, я больше не буду, а тебе полегчает."

 Конечно такую коварную особу никто не трогал, махнув рукой  начинал смеяться. Ох, помню, как злилась на меня Верка, за эти мои фокусы. Она всё время говорила, "почему, когда я это пытаюсь повторить, мне обязательно врежут, а тебе всё прощают?" 
Потому- отвечала я-что я смотрю глазами невинного телёнка, а ты злыми, оттого и не получается. И вообще придумай свои методы, а не слизывай мои. Вон ты чуть что, парню мажешь всей пятернёй по морде, а я всего посмотрю и слово скажу и меня понимают и не пристают. Разные мы, вот и всё.

Я к тому времени знала большое количество анекдотов, причём они у меня были разбиты по темам и сериям. А что может быть лучше для компании, чем хороший анекдот ко времени и к месту рассказанный, да ещё если ты умеешь рассказывать их не смеясь раньше времени. А я умела.
Так что практически становилась душой компании легко и просто и очень быстро обнаружилось, что если я не пошла гулять, то компании скучно без меня.

С подружкой по телеграфу Надеждой, мы часто выходя с вечерней смены с работы, начинали вспоминать разные фильмы и эпизоды из них. И вот однажды заметили, как только выходя, вспомним фильм “Председатель” и смешного деда из фильма, любившего повторять "а вот ещё у меня случАй был", так с нами обязательно что-нибудь случается.

Только вспомнили, как сзади на нас налетели мальчишки, лет по десять и принялись нас ощупывать. На мне пальто прорезиненное, может кто помнит чёрные колом стояли в набитый кружочек, что за материал не помню, на клеевой основе, непромокаемое.

Через него ничего не прощупаешь, оно как брезент, а Надюшка успела заслышав шаги посторониться, и её щупатель только скользнул по ней руками и не удержавшись шлёпнулся в лужу. А я смотрю на руки бегающие по моему пальто и смеюсь, не могу остановиться, только поймала эти ручонки и вытащила обладателя вперёд, а сама от смеха ничего сказать не могу и Надька за дерево ухватилась и за живот, хохочет.

Парень ноет, тётенька отпусти, извивается, а я угораю. Потом отпустила его, дала лёгкий подзатыльник, иди уж, горе исследователь. Они убежали, один грязный и мокрый, другой руки потирая онемевшие от моей хватки, а мы ещё минут десять хохотали.

 В другой раз тоже только вспомнили, автобус подошёл. Мы ещё думали, ехать или идти, но вроде автобус свободный, решили ехать. Надюшка вошла, а я, стала входить да на ступеньке резинка отошедшая ,я на ней и оскользнулась. Наполовину из автобуса выпала, а он уже тронулся и ноги мне дверью зажал. Я пытаюсь вырваться, валяюсь на ступеньках и ржу, по иному не скажешь.

Водитель в зеркало увидел болтающиеся ноги, автобус остановил, двери открыл, а я от смеху на улицу выползла и стою захожусь смехом, в две погибели сложившись. Он понял, что я входить не буду и поехал. Я пошла пешком, иду и хохочу. Представляю, как я выглядела. Вся грязная, помятая.

К следующей остановке подхожу, а там Надюшка стоит и хохочет, меня ждёт. Ну что, говорю поедем?
 Не-а -отвечает она- пешком пойдём, а то ты опять за автобусом ползти будешь. Мы с ней решили больше этого деда не вспоминать, а то снова в историю попадём.






                Глава 23 Прожигание жизни.

В то время у всей Серпуховской молодёжи было одно место сбора для гуляний. Это кусок Первой Московской улицы, далее площадь Ленина, оттуда по Второй Московской до поворота к парку, потом по центральной аллее парка до кинотеатра Центральный, поворот налево к танцплощадке, круг почёта вокруг неё и снова тем же маршрутом обратно. Так и гуляли взад вперёд, компаниями, парочками, и прочее.

 Куча знакомых, постоянные остановки там и тут и разговоры, пересуды. Так время проводили. Танцы два раза в неделю. Тогда ещё и на танцы забредали, если охота была. А домой возращались большой компанией по Советской.

Так вот тут я куражилась по полной. Голосина был будь здоров и выходя на Советскую я запевала либо Валенки, валенки, либо Ой, мороз мороз. Тут уже все знали, кто идёт.

 А я ещё начинала дурачиться, вынимала сигарету, подходила к какой-нибудь компании ребят и изображая пьяную, канючила заплетающимся языком, “ребя, дай прикурить”. Некоторые шарахались от "пьяной" девки, некоторые давали огонька, лишь бы отделаться.

Те, которые пытались заигрывать с пьяненькой, очень быстро обнаруживали, что девица трезвая и совсем не беззащитная.
Вот так я развлекалась, а молва впереди меня бежала.

Однажды, гуляя большой компанией, мы только свернули к парку, громко разговаривали, смеялись, как услышали в мой адрес от проходящей парочки, от парня, “вон местная ****ь идёт.”

Это меня возмутило, я подошла к нему. И парень и девчонка высокие, я пигалица с ними рядом, правда каблук высокий, так что вроде и не очень заметно.

Я обратилась к нему: " Ты бы извинился?"
-"Вот ещё- зло ответил он-с чего я буду извиняться?
-А с того, что мы вроде с тобой не спали, чтобы ты такими словами бросался
- Да,что я по поведению не вижу
- И что же ты по поведению видишь, я на мужиках висну, или лапать себя позволяю, или ещё что выделываю?
- Ты куришь-заявил он.
- И что? Курить не значит шляться.
-А по мне равноценно.
- Ну извини, тогда заслужил-ответила я и влепила ему пощёчину, не думая, что он может ударить в ответ.
При этом отрезала-Не суди, да не судим будешь.

И пошла. Он меня не тронул. Вот такое отчаяние было в моём поведении, я словно лезла на рожон.

Потом ещё очень полюбила кататься со знакомыми ребятами на мотоцикле. Это доставляло мне несказанное удовольствие. Я садилась на заднее сиденье, но не кулём, как садяться некоторые, а делая опору на ноги слегка приподнималась над сиденьем, чтобы на камешках или кочках не чувствовать тряски.

Мы уезжали на Московское шоссе, там в позднее время движения почти не было и по бетонке можно было гнать с ветерком. И мы гнали.

Ребята хитрили, пытались нагибаться, чтобы ветер бил мне в лицо, но я умела расслаблять мышцы так, что мне это было нипочём. Никто меня этому не учил, всё получалось само собой. И они переставали так поступать, пощады не прошу и не ною, а таких дразнить неинтересно.

Тогда очень в моде были чешские Явы, двухцилиндровые и обладатели их задирали нос.

Один раз меня позвал прокатиться, мой сосед с посёлка, Валерка. Он был старше меня порядком. Я с удовольствием поехала.

 Мы доехали до поворота на Авангард, по железной дороге это первая остановка на электричке от Серпухова и съехали в лес. Там присели на траву и сидели разговаривали весьма откровенно. Я подзуживала его, язык то уже привык издеваться и он решил что всё можно.

 А я так же словами остудила его пыл, совершенно не пытаясь отбиваться руками. Просто посмотрела довольно ехидно и проговорила,"что лёгкая добыча попалась, поплыл? Охолони, рыбка с крючка сорвётся". И он понял, отпустил меня, отошёл в сторону и произнёс:
-А ты опасная штучка, заведёшь и в кусты"
-Ну, извини, если ты не так понял, я не виновата."

Потом мы поехали домой. Он был злой и можно сказать, выехав на дорогу рванул с места в карьер, ещё не успев как следует вырулить. Под колесо попал камень, мотоцикл заюлил и упал.

Очнулась я от боли в ноге и того ощущения, что меня кто-то тянет за руки. Мне казалось, что я сплю дома в кровати и неизвестный пытается меня из неё вытащить. Я резко рванула руки и ещё не вполне придя в себя, стала молотить кулаками этого, кого-то.

Пока до моего сознания не дошёл голос, "да не дерись ты, слава Богу, живая'.  Я окончательно пришла в себя и обнаружила, что сижу на обочине, он стоит передо мной на коленях, а мотоцикл лежит на боку в стороне, уже заглушенный.

Нога у меня сбоку обожжена на икре. Мы упали на бок, мотоцикл придавил мне ногу и обжёг выхлопной трубой. Он не потерял сознания, а я видимо стукнулась головой и потеряла сознание. Вот оттого и забыла где я и что.

 Когда окончательно пришла в себя он велел мне подождать и отбежал к лесу. Вернулся с намоченным платком и завязал мне ногу. Платок он посолил. Я уже знала, что соль снимает ожог и не сопротивлялась. Только ехидно заметила, ишь запасливый какой, а он ответил, что соль всегда лежит у него в сиденье, так как он часто ездит на рыбалку, а соль это такой продукт, который частенько забываешь. Вот он и держит солонку и спички заодно в сиденье постоянно. Так что моё ехидство  пропало втуне.

Потом мы ехали домой уже неспешно. У дома, прощаясь, он сказал: " Ты меня прости, за то, что полез, сама знаешь, что про тебя на посёлке болтают"
-" А ты больше слушай сплетни-съязвила я.
- Ладно проехали и забыли". Он был очень доволен и не скрывал этого.

После того случая он обрезал болтунам языки основательно.
Вот так я и жила в тот период на деле и на слухах и главное не старалась отрицать развеивать их, мне было всё безразлично. На работе моё вне рабочее поведение не сказывалось, а личная жизнь никого не касалась.

Компания у нас сложилась разношёрстная,но очень устойчивая, человек 15 постоянно проводящих время вместе. От 27- летних до 20-летних. Трое ребят из секции тяжелоатлетов, девчонки с телеграфа, два парня моих ухажёра, один вернувшийся недавно из армии Витька Матрёнин, по прозвищу Уматной, из-за того, что всех достаёт занудством и его сосед Тимофей или Тимыч, как называем его мы и ещё несколько ребят.

Все мы в общем-то дети неблагополучных семей, но среди нас ,несмотря на вызывающее с виду поведение, нет никого с дурными наклонностями в сторону криминала. И существует своего рода кодекс поведения.

 Мы не агрессивны, не задираем никого, не унижаем друг друга и не навязываем своих вкусов и мнений. В общем всё, что держит нас вместе это желание забыться и не утруждать себя лишними переживаниями. Оттого может показаться, что мы легко и бездумно относимся к жизни, но это не так.

 Все мы работаем, все достигаем чего-то в жизни, некоторые ещё и учатся на вечерних отделениях техникумов. Витька Уматной работает водителем, учиться дальше не хочет, не ладилось у него с учением.

 Мы с ним знакомы давно, ещё до его службы в армии. Он был другом одного из моих соседских ребят, у которого бабушка жила в Витькином доме, там они и подружились, а потом подросший Витька, приходил к другу на посёлок и всегда крутился возле меня. Для меня он значил не более жука, так незначителен был.

Потом он писал мне письма из армии, но я, вот жестокая девчонка, никогда на них не отвечала, а просто смеялась над его орфографией. Перечёркивала красным карандашом все ошибки, исправляла их и в таком виде в новом конверте отправляла назад. А он всё равно писал, вновь и вновь.

 Вот к нему, как ни странно Виталька никогда не ревновал. Он только смеялся над его ошибками. За два года писем, приходивших чуть не ежедневно, он ни разу не написал в конце письма слово целую правильно, это могло быть цалую, цилую, цылую и ещё как угодно. Всего же ошибок на одном листе насчитывалось от 80 до 127.

Естественно, что у меня не было никакого интереса к такому парню. К тому же меня добивала его фамилия. Стоило мне только представить сочетание Вера Евгеньевна Матрёнина, как у меня начинался идиотический смех. Видимо был частично во мне какой-то снобизм.

Теперь он, как привязанный телёнок ходил за мной, приезжал ко мне на работу и часами сидел в клиентском зале, ожидая конца работы, если я работала в вечер. Сам он постоянно работал с утра, а вечерами был свободен.

Я обращала на него внимания, не более, чем на стул стоящий в зале, то есть ничем не поощряла его ухаживания. Гнать его было бесполезно и я оставила эту затею.

После работы он шёл за мной, охраняя меня и провожал до калитки. Я уходила не прощаясь, а он плёлся домой. Когда однажды во время очередной прогулки мы, не помню по какой причине всей компанией забрели к нему, там к нам присоединился Тимыч и с этих пор у меня стало две тени.

Однажды, гуляя всей компанией в парке мы увидели нашу местную тихо помешанную, абсолютно безвредную женщину, Зину-дурочку, как её называли все.

 Этой женщине было за сорок лет, но выглядела она, как старенькая девочка, одевалась в одежду детского покроя, в несуразные юбки и кофты, с обязательным платком на голове.

История её была ужасна. Тринадцатилетней девочкой, во время войны она подверглась насилию со стороны грабителей, залезших в их дом и вырезавших её семью на её глазах. Они были зажиточными и потому подверглись нападению банды. Она единственная осталась в живых,но насилие групповое и смерть родных лишили её разума.

Так и жила она одна, получая мизерную пенсию по инвалидности и пользуясь подаянием сердобольных людей. Чаще всего она стояла на паперти возле церкви.

 Разум её был абсолютно тёмен, она не сознавала себя. Но её более никто не обижал, не задирал. Её историю знали все в городе и жалели.
 
Сейчас она стояла в пустынной аллее, забравшись на постамент полуразрушенного памятника. Какой-то революционный деятель стоял там раньше,потом он обкололся и облупился и его убрали. А теперь торчал один постамент.

Стояла в лунном освещении абсолютно отрешённо и неподвижно. Славик “База”, указывая на неё рукой, произнёс " Смотрите, статуя женщина под луной". Мы рассмеялись и я ответила: " Фу, Славик, какой у тебя дурной вкус, разве так должна выглядеть женщина под луной"-" А может покажешь как?"-подковырнул он меня-" Может и покажу"-задорно ответила я и мы пошли дальше.







                Глава 24  Как проводили праздники.

Мы нагулялись и уже собрались расходиться, стояли у входа в парк и договаривались о проведении 1 мая. У ребят были знакомые к которым они сговорились собраться на праздник и приглашали нас. Я и еще две девчонки согласились, у остальных были другие планы.

Когда мы двинулись каждый в свою сторону, причём обе мои тени последовали за мной, рядом с нами затормозил мотоцикл. Это оказался Валерка, командир того отряда помощи милиции.
-Садись, подвезу, я собственно тебя ждал-сказал он.
Я обернулась к ребятам,: "Всё мальчики, вы свободны, я доберусь до дома с Валеркой".- села на мотоцикл и уехала.

Прежде, чем отвезти меня домой,Валерка покружил по улицам города, мол прокатимся немного и только потом мы поехали к моему дому. Домой приехали поздно. Мать работала в ночь, Надька с Сашей уже спали, Иришка была в саду. Мы остановились возле дома и он сказал:" Можно я останусь ночевать у тебя?"-"Зачем?"-спросила я. -"Ну, просто"-ответил он. -"Ах просто? Ну оставайся-" я поняла, что что-то непросто и решила наказать его.

Дома он разделся и нырнул в кровать, я спокойно погасила свет , разделась и легла. Он потянулся ко мне, но я пресекла его попытку:" Носом в стенку и баиньки, мне утром на работу"- сказала я.- "Ты чего?-" Ничего, спать-повторила я-, ты хотел спать, так спи и мне не мешай". Я сделала вид, что засыпаю, когда он , перескочив через меня стал одеваться.
-Что, уже выспался?-ехидно произнесла я.

- " Прости меня-ответил он-Я не сам. Меня попросил Виталька". Что?-я так и подскочила, -что ты сказал?
-Ну, понимаешь, у него же тут остались друзья, они ему пишут в армию, вернее он им пишет, а они отвечают. Он спрашивает всё время, как ты живёшь, ну они и написали, что ты гуляешь напропалую, со всеми подряд, тебя же постоянно видят с разными ребятами.

-Ага и ты решил самолично проверить, сплю ли я со всеми подряд, уж не ты ли тот друг, который ему обо мне написал.
-Нет, -зло закричал он в ответ, -просто мне он доверяет и попросил проверить.
-Ну и что, проверил, убедился? Можешь теперь отчитаться. И не ори, дети спят- я сама уже не замечала, что кричу в ответ, сквозь рыдания.

-Я же сказал, прости. Я всё понял, ты какой была, такой осталась и мне урок дала, спасибо.
Он ушёл, а я проревела до утра. Вот и есть муж и нет его, да ещё и проверку мне устраивает, на вшивость. Меня разбирала злость и обида. Прошлое не отпускало меня, оно шло по пятам.

На 1 Мая мы собрались в доме друзей ребят недалеко от Оки.
Компания была девять девчонок и девять ребят. День был необычайно тёплым, 28 тепла и мы все оделись очень легко. На мне была белая блузка и василькового цвета короткий сарафан, в чём -то я в этом наряде напоминала школьницу.

Хозяевами дома были два брата Саша и Боря. Саша гулял с нами, Борис, мужчина женатый, гулял в соседнем доме, со своей женой и матерью, у родителей жены. Спиртного было много. Но я никогда в компаниях не пила, мне не хотелось быть пьяной, я заранее предупреждала, если ко мне будут приставать, наливай и пей, я встану и уйду.

Веселиться я умела и без спиртного. Поэтому за столом я занималась тем, что выставив перед собой ряд бокалов, смешивала имеющиеся напитки в разных пропорциях и бросала в них лимонные дольки. То есть попросту смешивала коктейли, а остальные их разбирали. Мы слушали музыку, танцевали, шутили, разговаривали. Обыкновенный трёп ни о чём.

Всё, как обычно. Наконец мне надоело это занятие, я пересела к окну и просто слушала музыку, меняя пластинки. Витька уселся рядом, на спинку кресла, как преданный пёс.

Уже темнело, зажгли верхний свет, все были изрядно подвыпивши, кроме белой вороны, меня, когда по мне словно пробежал разряд электрического тока. Я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
Подняла голову и увидела парня.

 Парня лет 29, высокого, темноволосого, с тяжёлым взглядом. У него был ярко выраженный тяжёлый подбородок, выдающиеся скулы и орлиный нос. Рост 1.97, а брат  Саша 1.96. В общем столбы.
Правда младший брат был более щуплый, с несколько девичьим лицом, оно и понятно, ему всего 19 лет.

Вот когда я поняла, что значит воздух искрит. Между нами точно искры проскакивали. Меня прямо таки трясло при взгляде на него, я даже судорожно ухватилась за сиденье руками. От него просто разило сильным зверем и необыкновенным мужским началом. Расстояние между нами было большим, я у окна, он у входа, но казалось тесным.

Он спросил у брата-Кто это- голос был хриплым, словно у него пересохло в горле. Странно но я слышала их разговор очень ясно, словно не было в комнате музыки и голосов компании подвыпившей и голосящей довольно громко, но видимо чувства мои были обострены.

Брат ответил-С Уматным девчонка пришла.-Они с ночёвкой?-Да, вроде все оставаться собрались.
-Постелишь ей в нашей комнате-распорядился он-я остаюсь.

Тогда я поняла, что я в опасности, с этим парнем не пошутишь, и кажется у самой меня не будет сил и желания сопротивляться. И я придумала спасение и от него и от себя самой-Ты ляжешь спать со мной-строго сказала я Витьке.

Когда все улеглись, я прошла, куда указал Сашка, держа Витьку крепкой хваткой за руку. Спать я легла одетой к стенке, а Витька, также не раздеваясь с краю. Уснула я на удивление быстро и проснулась от тихого разговора рядом.

Борька настаивал, чтобы Витька перелёг на другую кровать, а тот отказывался, помня мой наказ. Нет он точно был, как преданный пёс. Не оборачиваясь, чтобы не поддаться соблазну, я произнесла:
 -Нечего меня делить, как добычу, Витька будет спать рядом со мной.

Борис ушёл, поняв что я не сплю. До утра я спала спокойно, а утром меня разбудил смех рядом и кто-то почти проваливший кровать рядом со мной и облокотившийся на меня. Я подскочила. Это хохотал Борька. А Витька стоял у умывальника и старательно замывал брюки.

 Я не могла понять, что происходит, когда Борька тихо, остановив смех, сказал мне:- Иди в террасу, там всё приготовлено и халат, чтобы переодеться, а я всё тут приведу в порядок.

 Я огляделась и увидела, что лежу в луже крови. Как мне стало стыдно, у меня пришли дела, а Витька испачкался. Я выскочила в террасу, там действительно было приготовлено всё, что необходимо.
Когда  вернулась, предварительно простирнув свой сарафан и повесив его на верёвку, Борька уже всё привёл в порядок, они пригласили меня завтракать и он объяснил причину своего веселья.

По странному совпадению утекли все девчонки и только мне одной помогли избежать неловкого положения, по прихоти хозяина. Остальные ругались и приводили себя в нужный вид сами. Ой, как потом они на меня злились, не зная, что я в таком же положении.
А Борька сам просушил утюгом мой сарафан и вскоре я была в прежнем виде.

День 2 мая в противовес первому оказался холодным. До минус двух, а мы все были в лёгкой одежде и как было добираться домой неизвестно.

Всем девчонкам нужно было что-то тёплое и ребята подобрали куртки , там были и куртки матери и куртки Бориной жены. Короче всех обрядили и отправляли по домам по очереди, с тем, чтобы следующие тоже могли одеться. А для меня Витька поехал к нам домой привезти одежду. Я жила дальше всех.

 От их дома до моего километров шесть получалось. Так и вышло, что я просидела почти весь день у них дома. Пришла их мать и мы вместе с ней мыли посуду, убирали со стола и наводили порядок.

 Борька ушёл к жене, так что всё было спокойно. Я более не переживала и не боялась. А вечером все собрались снова, уже одетые и мы пошли гулять в парк. Борька пошёл с нами, взяв с собой дочку. С женой они не помирились, из-за ссоры с ней он и оказался тем вечером дома.

 Дочка Бориса на год старше моей, хорошая умненькая и шаловливая девчушка. Я сказала, что у меня тоже дочка и он удивился, сколько же тебе лет, 20 ответила я , а дочке скоро два.- Ну ты даёшь, я думал ты моложе и у тебя нет детей.- А вот и есть,- ответила я. Я вообще никогда, ни от кого не скрывала наличие ребёнка.

В парке мы катались на аттракционах, причём мне выпало кататься на самолёте "мёртвая петля" вместе с Базой. А он весил под сто килограмм, штангист.

 И вот после трёх, четырёх оборотов, что-то крякнуло и мы повисли наверху, самолёт застрял в верхней точке и мы обвисли вниз головой на ремнях. Было совсем не страшно, а смешно, опасности я не сознавала. Мы переговаривались с внизу стоящими, отпускали шуточки, причём я утверждала, что это Базины килограммы тормознули самолёт, а механик судорожно возился исправляя механизм.

 Он-то в отличие от нас и опасность сознавал и ответственность. Провисели мы минут пять, уже кровь основательно прилила к голове и всё заболело, от врезавшихся ремней, когда самолёт скрипнул и стал опускаться задом вниз.

Донизу доползли кое-как, вылезли не сразу, всё затекло и понадобилось время, чтобы прийти в себя. Всё, База-сказала я-угробил ты самолёт.
Потом как -то гулять расхотелось и мы разошлись по домам.
В следующие разы вместе с нашей компанией гуляли и братья. Младший всегда, а старший присоединялся изредка.






                Глава 25 Эксперименты.

Однажды, когда мы гуляли все вместе, я шла между обоими братьями. Представьте картину я и по краям две колонны. Так это выглядело со стороны. Какое-то время шёл оживлённый разговор, а потом он затих.

Я посмотрела вверх и увидела, что они перемигиваются и мотают головами, в том плане, что ты уходи, нет ты уходи. Это стало мне интересным, они так увлеклись своей мимикой, что я остановилась, а они продолжали двигаться вперёд, уже помогая себе и жестами. А я стояла и наблюдала.

В конце концов они заметили, что идут одни и обернулись. Я расхохоталась и сказала:" Когда кончите делить, скажете, а я пока погуляю в сторонке". Они поняли смешную ситуацию, тоже рассмеялись и ответили, что всё поняли и делить меня не будут. Дальше мы шли уже мирно разговаривая и не затевая споров.

Нам всем не хотелось идти сегодня в парк и всей толпой мы продолжали брести по Московской в сторону Оки. В это время в одном из домов мы заметили сполохи огня и бросились туда. Горел двухэтажный дом, на первом каменном этаже.

 Вторая Московская сплошь состояла из старых купеческих домов, низ каменный, верх деревянный. Вот в одном из них и возник пожар. В общем руки наших ребят пригодились. Все парни дружно помогали жильцам, попавшим в беду.

 Пожарная приехала быстро, она находилась недалеко возле площади,на этой же улице. Так что погасили тоже быстро. Перекрытия сгореть не успели и людей спасли, правда вещи вытаскивали изрядно прогоревшими.

 После мы все были перемазанными в саже и пропахшими дымом, так что решили расходиться по домам, приводить себя в порядок. Так вот и проходили наши будни и прогулки.

В июне, во второй половине, уже вовсю был открыт купальный сезон. И тут я сказала Базе:- Помнишь наш разговор в парке-, Помню,-Так вот пойдём на  Оку, только вдвоём, я исполню обещание. И мы ушли ото всей компании в ночь, сказав, что у нас есть дело.

Мы пришли на пустой пляж. Было тихо, спокойно и тепло. Вдали светился огнями Окский мост. Вода была очень тёплой, мы разделись и окупнулись. Потом Славка вышел из воды и пошёл сел на песок, рядом с нашей одеждой, а я сняла в воде купальник, вышла из воды и остановилась почти у кромки.
- Ну, смотри на женщину под луной, -сказала я встав в позу. Он онемев уставился на меня. Я постояла, потом подошла и взяв одежду отошла к кустам и стала одеваться.
-Ну, ты даёшь-только и прохрипел он.
-А, что  я обещала, вот обещание и исполнила-одевайся, пошли, пора домой.

Он послушно оделся и мы пошли, а он всё оборачивался назад.
-Ты чего?-спросила я его-Ничего-ответил он-мне просто кажется, что она там всё стоит-Кто?-Женщина под луной.-ответил он. Я рассмеялась,- Пусть её стоит.

Вот и на такие фортеля была я способна, хотя отлично сознавала, с кем можно такое выкинуть, а с кем нет.
А Славка, сколько у него ребята потом не допытывались, куда и зачем мы ходили, никому ничего не рассказывал. В общем хороший парень, понимал и моё поведение и моё состояние. Такие мы были, вовсе не развратные, но и не паиньки.

А между тем подошёл к концу период моей разгульной жизни. Как-то сразу, резко мне надоело это праздношатание, словно выключили тумблер внутри меня.

 Мне вдруг надоели пошлые шутки, бездарная трата времени, вечная погоня за новыми ощущениями. Я поняла, что это не изживает мои внутренние проблемы, а просто забивает эфир, как выражается нынешняя молодёжь.
 И я резко прекратила свои походы на площадь, а рьяно занялась домашними делами.

Вдруг, как-то резко обнаружила, что дом подзапущен, обои выцвели и отошли местами и вообще мне неуютно в доме. И в свободное от работы время, я занялась ремонтом.

 Нужно сказать, что ремонт я делать умела. У меня были подруги маляры, которые подсказали как правильно обрезать и подгонять обои с наименьшей потерей материала, как правильно клеить, предварительно смазав и свернув, дать им промокнуть и после накладывать на стену.

 В общем обучили всем премудростям работы. Каждые два года, я собственными руками обклеивала и потолок и стены. А тут я поняла, что мне надоело то, что бумага на потолке быстро темнеет и идёт некрасивыми трещинами.

Во-первых было уже наклеено много слоёв, во- вторых от печного отопления, от угля сажа осаждалась на потолке и стенах.

Три дня у меня ушло на отдирание, вернее отмачивание потолочной бумаги и скобление размоченной бумаги ножом. Благо я была в отпуске, мне всегда давали отпуск летом из-за Иришки. Отпуск телеграфиста 24 дня из-за вредности плюс выходные, почти месяц.

 И вдобавок приезжала свекровь и попросила дать девочку к ней на лето. Я не отказала. Всё-таки она бабушка, хотя мать была категорически против, но я настояла "ребёнок мой и я буду сама решать, что для него лучше".
Так Иринка впервые оказалась в деревне без меня. А у меня зато была масса времени, на претворение своих планов.

После отмывания потолков мне пришлось на два дня взять передышку, очень болели руки. Но дни не пропали даром, я бегала по магазинам в поисках подходящих обоев и вместе со мной это делали два моих преданных оруженосца Витька и Тимыч. Две мои тени ходили неотступно.

 Благодаря им я без проблем доставила домой краску, обои и клей и это сильно помогло мне. В последний раз, когда мы шли из магазина, а надо отметить, Тимыч был очень маленького роста для мужчины, 1.58, да вдобавок в его присутствии, видимо из духа противоречия и озорства, я надевала туфли на высоком каблуке.Можно представить, как он рядом со мной смотрелся.

Сейчас он завёл разговор на серьёзную тему. Предложил мне окончательно оформить разрыв с мужем разводом и выходить за него замуж. Он человек твёрдо стоящий на ногах, при должности, работал ведущим инженером на Мотозаводе, и вполне способен прокормить и содержать меня и дочь.

 И тут я совершила ужасную бестактность. Мы шли через двор пятиэтажек, я остановилась возле лавки и сказала.
-"Посмотри сюда, ты как себе представляешь нашу совместную жизнь, если для того, чтобы просто поцеловать меня тебе нужно на скамейку залезать?"

  Это было безобразной грубостью, он сначала даже онемел. Потом внимательно посмотрел на меня и сказал:-
" Я был о тебе другого мнения, считал тебя нормальным человеком, а ты кукла бездушная. Нашла, чем урекнуть, ростом. Дура, рост дурак, а жизнь она с любым человеком хороша, кроме непробивной пустышки."

 После этого он положил покупки на скамью, развернулся и пошёл прочь.

-" Ну и ладно- задиристо крикнула я в ответ-не очень-то и хотелось.

Потом скомандовала Витьке, пошли и мы двинулись дальше. Как ни странно, но из его слов мне было немного неприятно определение пустышки. Ведь я не была пустышкой, просто я его абсолютно не любила, но наверное так и нужно было сказать, а не насмешничать.

 Из этого случая я сделала для себя вывод, что любому издевательству должен быть предел, а смеяться над ростом или внешностью человека, гадко. Больше  таких промахов ни с кем не допускала. Одного раза хватило.

В следующие дни я старательно красила потолки и окна, рамы. На это ушло ещё два дня. Надя с Сашей были в лагере, мы с мамой на время ремонта разместились, я в сарае, она на террасе, так что процесс шёл быстро. На наклейку обоев ушло тоже два дня.

Последним завершающим штрихом явилась покраска полов. Если честно, я очень устала драить полы корчёткой, к тому же прямо на входе в большую комнату были безобразные, несмываемые разводы.

Прежний хозяин на этом месте разбирал и чистил мотор своего Запорожца, масло въелось в пол, а так-как пол был осиновый, то на голубоватом фоне осиновой древесины, пятна смотрелись безобразно.

Теперь я красила пол в желтоватую половую краску, красноватую брать не стала, ввиду того, что она была очень тёмной. На пол ушло уже четыре дня, ведь нужно было ждать просыхания и крыть вторым слоем. Таким образом на всё затратилась половина отпуска.

Оставшуюся я решила посвятить шитью. Всё это время Витька приходил ежедневно после работы и сразу хватался за хозяйственные дела, хотя его никто не просил. Он бежал за водой, занимался колкой дров, помогал матери поливать огород. В общем вёл себя, как примерный муж, но я по-прежнему не обращала на него внимания.

 Когда он уходил, мать говорила " Вот какого мужика тебе нужно, а ты нос воротишь". -" На что он мне, если с ним поговорить не о чем, если только помолчать, а молчать я и одна умею'.
Мать только отмахивалась, мол на тебя не угодишь, будешь сидеть,своего беглеца ждать.

Однажды Витька пришёл не один, а Сашкой и теперь они приходили оба. Когда ремонт был уже закончен, на следующий день я сидела и ждала их прихода, мы договорились сходить в кино, кажется на Фантомаса.

И тут произошло неожиданное. Вместе с Витькой пришёл не Саша, а Борис. На мой удивлённый взгляд, Витька, как-то виновато произнёс, что Борису нужно со мной поговорить, а Сашка скоро подойдёт.

Борис сказал, что он должен посидеть, дождаться Сашку и у них будет мужской разговор. "Что за разговор-спросила я- и почему у меня дома, разве они не могли без меня, у себя поговорить?". На что он ответил, что разговор непосредственно касается меня. Я была заинтригована.

 Мы сидели вокруг нашего круглого стола, когда вошёл, вернее почти вбежал Сашка и увидев Бориса резко остановился, даже изменился в лице. А Борис уже медленно вставал, с абсолютно каменным лицом и обратившись к Сашке, произнёс: " Ну что братец, давай рассказывай при ней, как ты добился её благосклонности?"

 Сашка молчал, а Борис уже надвигался на него и на лице его было написано, что сейчас он Сашку ударит. В один миг я оказалась между ними с криком. "Нет!".

Недаром говорят, добрая слава под спудом лежит, а дурная впереди бежит. Это описывать долго, а мысль быстра и то,что я поняла в тот краткий миг, пролетело в моей голове мгновенно.

Не вина этого мальчишки, в том, что он похвастался брату, что у нас была близость, не вина, что ему хотелось убедить старшего в том, что он якобы преуспел там ,где старшему обломилось. Это была обычная мальчишеская бравада и он надеялся, что всё останется неизвестным мне.

 В том, что такое вообще могло произойти, что он смог с лёгкостью оговорить меня была моя собственная вина, моё легкомысленное поведение, разнузданность языка и внешнее проявление развязности. Это я поняла мгновенно.

Ведь я всегда была чувствительным животным, а скорпионья натура искать вину в себе проявлялась ярко. Так вот, я поняла, что моя защитная броня, моя теория о том, что сама я о себе знаю, а на мнение окружающих мне наплевать, дала серьёзную трещину.

Одно дело,когда о тебе говорят досужие сплетницы, плевать на них, совсем другое, когда мужчины начинают осуждать тебя. Значит они видят в тебе именно то, чем ты хочешь казаться, а не то, что ты есть. Это открытие потрясло меня и отрезвило мою самоуверенность.

-Убирайся отсюда-закричала я на Борьку-не смей устраивать разборки у меня в доме. Ты не меня защищать пришёл, а своё уязвлённое самолюбие тешить. Надеялся, что я оттолкну брата и буду принадлежать тебе? Так вот я не вещь и никогда, слышишь никогда ничьей вещью не буду.  И вообще, уходите оба, видеть и знать вас не хочу больше, пусть я в ваших глазах буду кем угодно, но вы меня более не увидите, уходите.

Как ни странно, ни тот ни другой ни разу меня не перебили, видимо я очень яростно выглядела, они помялись и потихоньку ретировались, а Витька, сжавшись сидел у окна.

-Ну, чего торчишь, как забытый гвоздь-кричала я уже на него-кончай рассиживаться, давай делами заниматься.-К-какими- дрожащим голосом спросил он.-Мебель перестанавливать будем, надоело всё, осточертело, -я бушевала.

Всегда, когда я хотела, что-то радикально изменить в своей жизни, у меня просыпался жёсткий зуд к перестановке. Каждое время года, я гоняла мебель по квартире на новые места. Так я сбрасывала отрицательную энергию и словно бы очищалась от вины за какие-либо свои поступки. А сейчас чувство вины и стыда были особенно сильны.