Vladimir

Забираясь в поезд, я просто хотела уехать. Избавиться от мокрого тусклого неба, еще более однообразных суетливо-бессмысленных будней и абсолютно уставшей и невыразительной себя. Я не мечтала вернуть вдохновение или получить ворох насыщенных чувствами мгновений. Я надеялась выспаться и пообщаться с сестрой.
На платформе нас ожидал Владимир. Владимир умен, галантен и обаятелен в своей строгости. На солнце его светлые волосы отливают золотом, а в тени искрятся серебряным пеплом. Он подал мне руку и произнес:
- Рад, что вы приехали. Пойдем, нам нужно многое посмотреть.
Я едва успевала за его неторопливым размеренным шагом, пока не осознала внезапно: спешить-то, собственно, некуда. Владимир тут же замедлился.
- Я позволил себе подготовить для вас иную, более достойную комнату. Смею надеяться, она придется по вкусу тебе и твоей кузине, - он легко смерил нас внимательным взглядом. – Ещё я настоятельно рекомендую сменить наряд. Ожидаю вас в холле.
Заполучить в спутники Владимира оказалось большой удачей. В его присутствии улицы уверенно открывали секреты, надежно скрытые от чужаков вязью старинных решеток. Ближайшая табличка, кстати, уверенно указывала в сторону местной кузницы, а поведение местных жителей несколько напрягало.
- Владимир, почему люди бьют фонарные столбы старыми серыми тряпками? – осторожно спросила я, стараясь держаться ближе к проводнику. Вместо ответа он достал газету из внутреннего кармана и зачитал:
- Город, хотя и просвещен, но мало освещен. Здешние фонари, скорее, служат для усиления мрака чтобы более оттенить окружающую тьму, - на аккуратно складываемом листе я успела заметить название: «Ежегодникъ Владимiрскаго губстаткомитета, 1880». – К счастью, в последние годы приходится будить лишь особенно ленивые фонари. В большинстве своем они довольно успешно справляются с поставленной целью, - пояснил Владимир, бережно убирая газету.
- Сколько тебе лет? – невольно поинтересовалась я.
- Много и достаточно. – он улыбнулся. – Сплошные цифры, расчеты и планы в твоей голове не принесут спокойствия. Ты вовремя приехала , девочка. Предвосхищая твой следующий вопрос, поясню, что наши дороги меняют направление каждое новолуние и сопровождать их тротуарами – дело муторное и неблагородное, ведь тогда они тоже будут менять свой путь и местные жители запутаются окончательно.
Я предпочла промолчать и обратить внимание на архитектуру ближайших зданий. Старинный дом выглядел удивительно новым, будто прошло не более десятилетия с момента укладки последнего кирпича.
- В моем городе время относительно. Посмотри, - элегантным жестом Владимир указал на окно напротив. В золотистой стеклянной глади отражалась серьезная дама с классическим лицом скуластой красавицы средневековья и пронзительным взглядом неожиданно ярких глаз. Я узнавала свои черты, но этих женщин точно разделяли века.
- Кстати, не удивляйся, встречая людей в одеждах различных лет. Все мы иногда путаем стороны зеркала, - Владимир пожал плечами. Я завороженно смотрела в стекло, и ему пришлось увести меня дальше за руку. Он долго и пристально разглядывал меня, пока, наконец, не спросил:
- Как ты относишься к старым церквям и полям? Тебя нужно очистить, как следует.
- Не слишком жалую церкви, - призналась я. – Но поля и траву люблю, особенно, если на ней можно лежать. Можно же?
- Нужно, - кивнул он. – Едем, не медля.
Пока он беседовал со знакомыми в ожидании транспорта, я тщательно осмотрела одежду – и не нашла грязи, которую он собирался отчистить. Наблюдая за Владимиром, я отметила удивительное добродушие и открытость всех его собеседников. С тем же радушием они обращались и ко мне. Дорога оказалась быстрой и комфортной.
- Тебе не обязательно заходить внутрь, если еще не готова, - предупредил Владимир, указывая на древнюю церковь на дальней окраине поля. Простота устремленных вверх белых линий завораживала. Закатное солнце мягко высвечивало волосы и стекало с плеч, растворяясь в надежной земной тверди. Сидя в траве, я рассматривала необычно яркую воду, отражающую небо забытого за зиму насыщенного цвета надежды. В облаках парила черная летучая мышь с огненной лентой на шее.
- Воздушный змей? – уточнила я.
- Пусть так, - согласился Владимир. – Но, если позволишь, - на мгновение он прикрыл мне глаза ладонью. Змей оказался миниатюрным драконом. – Мы разрешаем ему пугать всех недобрых гостей, видишь ли, он обожает казаться страшным, а в итоге сторожит окрестности лучше любой совы. Только ты, пожалуйста, не говори ему об этом, расстроится ещё. Кроме него охраной занимаются львы и пара крохотных птиц для быстрого сообщения, ну и подростки временами разгоняют тучи, выпуская из лука стрелы с разноцветными лентами.
- Мир твоими глазами всегда так удивителен?
- Нет, милая, - резко возразил он. – Это мир твоими глазами. Именно поэтому я и пошел с тобой, а не с кем-то другим.
Вскоре Владимир сверился с карманными часами и посоветовал как следует выспаться.
К завтраку Владимир спустился в костюме и тщательно вычищенных ботинках, держа в руках очередную газету. Неспешно менялись блюда и спокойно текла беседа, вновь напоминая о давно ушедших столетиях, когда подобные утра были в порядке вещей – и жаль, что этого больше нет. Впрочем, быть может, и сегодня организовывать себе спокойное утро – не просто роскошь, а необходимое начало комфортного дня? Мы намеревались отправиться в гости к кузену Владимира.
Он Он не понравился мне с первого взгляда. Грубый, выряженный в нелепо раскрашенный «исконно-русский» костюм, увешанный свистками, грохочущий трещотками и ложками, разве что без медведя и балалайки, он зубасто скалился в лживой улыбке и цепко оценивал платежеспособность прохожих алчными взглядами.
- Послушай, к чему все это? – возмутилась я, не выдерживая бесконечного звона и шума.
- Туризм, дорогуша, ту-ризм, - процедил он, не меняясь в лице. – Если хочешь выжить, и не так приходится постараться.
- Ты же умный мужчина, я знаю. А еще я уверена, что можно было бы жить лучше, да и зарабатывать больше, просто наведя здесь порядок. Ты будешь прекрасным, интересным спутником, если уберешь все эти немыслимые побрякушки и наденешь приличный костюм, можно славянский, если хочешь – но только уж настоящий, а не вот это безумие ясельной группы. И поверь, на лопаты и тяпки смотреть действительно скучно – я ими все детство грядки копала.
Мой собеседник затих и отвел глаза.
- Я не хочу обижать тебя. Надеюсь, мои замечания помогут – а пока, пожалуйста, проводи меня из этого города. Дай мне уехать спокойно, без местного колорита. Пожалуйста.
Он согласился, хотя и молчал недовольно весь обратный путь, подпортив настроение дня. По возвращении Владимир долго и придирчиво наблюдал за моим раздражением и легкой суетливостью, но, наконец, не выдержал и молча привел нас в костёл.
- Если уж это тебя не успокоит, я бессилен, - предупредил он, вручая программку. – Я попросил добавить в ансамбль скрипку.
Не знаю, существуют ли слова, способные описать воздушное эхо органных труб, сопрано невидимого певца и торжественные возгласы скрипки, летящие и переплетающиеся под высоким куполом с солнечным светом, чтобы пронзать насквозь, звучать везде, внутри и снаружи.
Моя внутренняя пустота, ревущая долгие месяцы черная дыра застыла, треснула и разбилась, не в силах сопротивляться мощной вибрации овеществленного света. Он упал на меня, сияя на волосах, играя, согревая и наполняя, он прошел сквозь меня и остался внутри.
- Что ж, внутренне ты уже почти на себя похожа. Дело за малым. Милая, ты никогда не думала о платьях? – тактично осведомился Владимир, вновь разглядывая мой наряд с явным неудовольствием.
- Думаю иногда. Даже любуюсь ими – висят такие красивые в шкафу.
Владимир кивнул.
- Раздевайся. Найдем тебе платье, - заявил он тоном, не терпящим возражений. Сестра подхватила его мысль и моментально нашла в чемодане черный и легкий сверток. Результат их совместной работы превратил заморенно-туского андрогина в молодую, живую женщину. Мостовые приятно ложились под ноги, из окон звенела музыка, вечер летел навстречу яркой и свежей весенней ночи. Напоследок Владимир принес нам по бокалу шампанского.
- Хорош бы я был, не угостив столь приятных спутниц. Хорошего вечера и доброй ночи, - улыбнувшись, он откланялся и растворился за поворотом, чтобы вернуться лишь к - Спасибо, - напоследок я улыбнулась. – Ты вернул мне меня.
Он покачал головой.
- Я лишь позволил тебе смотреть твоими глазами. Неудивительно, что этот мир любит тебя – кто бы смог устоять перед таким восхищением. Я вот не смог. Будь с ним поласковей.
- Мне очень хочется сохранить это состояние. Разлить спокойствие по бутылкам, приправить счастьем и отпивать по глоточку в самые тяжкие дни. Это возможно? – если честно, я не надеялась на ответ. Владимир вложил в мою руку пакет и мягко подтолкнул в спину.
- Иди.
Через мгновение он затерялся в толпе. Не думаю, что мы сможем когда-нибудь встретиться. С другой стороны, там, где время относительно, а дороги меняют свое направление, обязательно можно найти перекресток для встречи хороших друзей. В свертке, кстати, оказалась маленькая деревянная надпись. «Радость».