Адам Мицкевич

Этот мраморный бюст Адама Мицкевича установлен к его столетию в курортном парке Трускавца. Тогда же во Львове был сооружен самый величественный и впечатляющий среди ныне существующих памятник поэту. Шел 1898 год, к тому времени у польской общественности Львова окончательно сложился культ Мицкевича как национального гения. Хотя бывать в этих краях поэту не приходилось.

Он родился в декабре 1798 года в имении Заосье под Новогрудком в обедневшей шляхетской семье. Его отец Николай Мицкевич служил адвокатом в Новогрудке, где семья занимала просторный особняк с колоннами на входе, в котором сейчас музей поэта. Адам учился в Виленском университете, потом работал учителем в Ковно. В 20 лет опубликовал в виленской газете своё первое стихотворение «Городская зима». Отныне и впредь языком его стихов был польский.
 
А летом того же года во время студенческих каникул начинающий поэт познакомился с девушкой, которая до конца жизни оставалась в его душе манящей и несбывшейся мечтой… Случилось это в имении Тугановичи под Брестом, куда Адам вместе с другом Томашем приехал по приглашению братьев Верещак. Имение принадлежало их отцу, брестскому судье и богатому, родовитому шляхтичу. Его дочь Мария, годом моложе Адама, охотно составила компанию молодым людям, они оживленно спорили о литературе, музыке, политике и нравах, а после вечернего чая наслаждались игрой Марии на фортепиано, делала она это превосходно. Летающие над клавишами руки, вдохновенное лицо и лучистые глаза девушки словно гипнотизировали Адама… Увы, Марыля, так он сразу стал ее называть, была обручена… Ее избранником, а скорее избранником родителей Марии, стал граф Путткамер, очень состоятельный и уже немолодой. Ни о каких романтических отношениях, несмотря на нескрываемый интерес Марыли к Адаму, не могло быть и речи, однако он еще не раз наведывался в Тугановичи…

ххх

Спустя три года, после венчания Мария переехала к мужу в имение Больтеники под Вороново. Вот там-то я и узнала эту историю…

Неразличимая глазом точка на карте. Но стоит приблизиться к ней вплотную - и вам откроются необъятные просторы и удивительные уголки, давние предания и романтические стороны человеческой души… Какие шелестящие названия у здешних деревень: Дотишки, Лопатишки, Конвелишки, Гайтюнишки, Германишки, Полецкишки, Больтишки, Бенякони, Больтеники… Каково? Это Беларусь. А вот Эйшишки - уже Литва, до которой рукой подать.

В советские времена белорусские Дотишки и литовские Эйшишки дружили домами, ходили в сваты и в гости, был один на всех костёл и общее кладбище. После того как между деревнями пролегла государственная граница, костёл и кладбище остались в Литве. Делать нечего, пришлось возводить свой храм и обустраивать свой погост. Костёл в Дотишках, построенный на колхозные деньги, вышел на загляденье. Теперь свадьба, начинаясь с официального бракосочетания в Доме культуры, плавно переходит в венчание у алтаря.

От Беняконей до Вильнюса 47 километров. Основное население здесь - поляки. Польский язык преподается в школах факультативно. В здешних семьях говорят в основном по-польски.

Сугубо мужской вокально-инструментальный ансамбль «Лявоны», чем-то напоминающий «Песняров», - не профессиональный, а самодеятельный. Правда, в свободное от выступлений время работают «Лявоны» всё же по профилю - в музыкальной школе. Руководит группой Вячеслав Мацкевич. В концерт, на который я попала, он долго не решался включать свою песню «Адам i Марыля». Не знаю, почему. Может, слова казались несовершенными? Незатейливая мелодия этого вальса еще долго потом звучала в моей голове:

Адам i Марыля нам помнiк стварылi,
               
                яго мы каханнем спрадвеку завем...

Не ручаюсь, но примерно так.

Сюда, в Больтеники, в графскую усадьбу и приезжал Адам Мицкевич  к уже замужней даме Марии Путткамер, к которой по-прежнему, а то и пуще прежнего питал пылкие чувства…

Усадьба сохранилась и поныне, но уже в перестроенном в конце 19 века виде. Сейчас это особняк из красного кирпича, внешне похожий на маленький замок, гостиная с огромными окнами и художественно выполненными каминами, расписные потолки, лепнина на стенах, резные дубовые двери. Известно, что до перестройки дом имел внутри не менее презентабельный вид, отвечающий статусу графа. Здесь на правах доброго приятеля принимали Мицкевича. К дому прилегали парк с диковинными деревьями и небольшая роща (гаёк, как здесь ее называют), где любили гулять молодые люди. Встречались они на опушке у вросшего в землю валуна. В свой последний приезд Адам всю ночь прождал там Марылю, но она так и не осмелилась прийти на свидание к юноше, заставлявшему сильнее стучать ее сердце.

А утром на камне увидели выдолбленный крест... Больше они не встречались.

На этом самом месте поэтичную историю первой любви поэта поведала мне, вся светясь изнутри, учительница русского языка и литературы местной школы Зинаида Косаковская. И процитировала строчки Мицкевича, посвящённые Марыле: «Она очаровывает не красивостью лица, а искренностью, непосредственностью и живостью натуры...» Лицо самой Зинаиды Викторовны в тот момент было таким одухотворенным, нездешним, что в нём невольно проступали черты далекой, неведомой нам Марыли...

Ах, как в такие минуты хочется пожить аристократической, графской жизнью, попасть в те времена и ситуации... Вы не задумывались, почему нам нравится представлять себя в роли дворян, шляхты, но никак не горничных и дворовых? Думаю, потому, что человеческое существо устремлено к более совершенному и возвышенному образу жизни… Увы, сразу для всех он пока невозможен.

В эту усадьбу, где размещается ныне правление колхоза, наведываются гости из Польши, Германии, Америки, Италии. Им трудно вообразить и поверить, что здесь действительно жила богатая знатная семья… Хотя снаружи всё пристойно, а внутри аккуратно, но уже не по-графски…  Впрочем, и в Англии замки приходят в упадок…

ххх

Мицкевичу было 25, когда за участие в патриотическом кружке молодой учитель попал в тюрьму, а после освобождения был выслан из Литвы. К тому времени он был автором уже двух сборников поэзии.

Пять с половиной лет поэт скитался и путешествовал по России: Петербург, Одесса, Крым, Москва. Здесь Мицкевич издал книгу «Сонеты» и поэму «Конрад Валленрод». Сблизился с декабристами Рылеевым и Бестужевым, с Пушкиным, который, по известным воспоминаниям, считал Мицкевича более образованным и в его присутствии вёл себя непривычно сдержанно, а после отъезда Адама в Европу посвятил ему несколько своих стихотворений. Особые отношения связали Мицкевича с поэтом и журналистом князем Петром Вяземским, который стал переводчиком «Крымских сонетов» Мицкевича. Покинув Россию, Мицкевич жил в Германии, Швейцарии, Италии, Франции, где стал первым профессором славянской словесности.

Стихи, сонеты, баллады и поэмы Мицкевича переводили на русский Пушкин, Лермонтов, Бальмонт, Брюсов, Иван Бунин, Игорь Северянин, Николай Асеев, Михаил Светлов, Давид Самойлов, Арсений Тарковский. Наиболее известны его поэмы «Гражина», «Дзяды», «Конрад Валленрод» и «Пан Тадеуш», в которой Мицкевич с ностальгией и иронией описывает нравы и образ жизни польской шляхты.

Спустя пять лет после отъезда из России Адам Мицкевич женился на Целине Шимановской, с которой познакомился еще в Петербурге. Девушка была младше именитого жениха на 13 лет. Они обосновались в Париже и прожили в браке больше двадцати лет. В семье было шестеро детей, мал мала меньше. Возможно, поэтому творческий взлёт поэта пришёлся на его холостяцкие годы. Свою первую дочь супруги назвали дорогим для Адама именем Мария. После смерти жены Мицкевич покинул Париж и уехал в Константинополь, где подхватил холеру и вскоре умер. Ему было 56 лет, прах величайшего польского поэта перезахоронен в краковском Вавеле. Мария Верещак прожила 64 года и похоронена в Беняконях, рядом с костёлом.

«Пускай другому жизнь отдаст тебя всецело, душа твоя с моей обручена давно» - эти строки Мицкевича адресованы Марии.

Став взрослым, сын поэта Владислав после смерти отца разыскал графиню Путткамер. Он хотел понять, чем она так околдовала его отца, но увидел самую обыкновенную женщину…

Фото автора.