Европейские каникулы. Часть 6

     БАД ФРАНКЕНХАУЗЕН, ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕМЕЦКУЮ МЕНТАЛЬНОСТЬ

     Это мое путешествие началось шесть лет назад. Я прочитала в газете заметку о том, что скончался художник по имени Вернер Тюбке. «Кто такой Вернер Тюбке?» - подумала я. Прочитала заметку и не смогла оторваться от фотографий основной работы художника – панорамного полотна, посвященного крестьянской войне в Германии в начале 16-го века. Кто бывал в Бородинской панораме в Москве, уже имеет представление о такого рода работе. Отдельные фотографии этого полотна Тюбке чем-то напомнили мне Кранаха Старшего, старых голландцев, а в чем-то мне увиделся даже Дали. Я непременно решила поехать в неведомый мне город Бад Франкенхаузен на территории бывшей ГДР. Жизнь, как это часто бывает, распорядилась по-своему. Прошло долгих шесть лет, прежде чем мы с Инго спланировали такое путешествие в один из выходных в начале сентября.
    
     Но сначала была пятница. И в эту пятницу Инго, а я вместе с ним, были приглашены на встречу Ингиной спортивной команды в его спортивном клубе. Спортивный клуб в Германии – нечто, принципиально отличающееся от спортивного клуба в России. В России в спортивный клуб приводят родители своих детей, либо,  чтобы они укрепили свое здоровье, либо, чтобы из них что-то вышло. В Германии в спортивный клуб приходят все – взрослые и дети. Даже сильно пожилые люди, которые уже не могут заниматься спортом, остаются членами своего спортивного клуба и организуют свой досуг уже по-другому:  устраивают велосипедные прогулки по различным маршрутам, отправляются в автобусные экскурсии по различным городам и обязательно встречаются по каким-то датам или праздникам либо в ресторане клуба, либо в других ресторанах. Чем они при этом занимаются? Правильно – общением. Инго, который входит в состав правления своего спортивного клуба, состоит в двух командах: в футбольной по воскресениям, в которой играют в футбол исключительно для души сильно занятые на работе люди, и в хоккейной. Как возникла эта хоккейная команда? Речь идет о хоккее на траве, и называется эта команда «родительский хоккей». Родители детей, занимающихся спортом в клубе, перезнакомились во время ожидания своих чад с тренировок и во время совместных мероприятий. Потом решили – а чего просто так сидеть-то? И сплотились уже сами в команду, выбрали хоккей на траве. Тренируются раз в неделю, ездят на соревнования, собираются по различным поводам. Поводом на этот раз стала предстоящая поездка в Вену. Не на соревнование, а просто так.

     Пригласила нас всех к себе одна родительская пара. Был накрыт стол и продумано меню. Все было очень необычным: и салат, в который входили помидоры и арбуз одновременно, и другой смешанный салат из вареных овощей, где был и сельдерей, придававший блюду особую пикантность, и мясо по-английски двух сортов – для тех, кто любит с кровью, и прожаренное. А какое необычное было вино! Белое, но из темных сортов винограда. Это вино изготавливается по особой технологии и имеет   насыщенный терпкий вкус. Предстоящей поездке в Вену было уделено тоже достаточно внимания. Каждый рассказал, что бы он хотел увидеть в Вене, что он ждет от этой поездки. Было решено  осмотреть подробно архитектурные памятники Вены различных эпох и закончить экскурсию домом Хундертвассера. Хундертвассер, кстати,  стоит отдельной поездки и отдельного рассказа. Разошлись все уже около двенадцати, и мы с Инго отнеслись с большим сочувствием к тем, кому нужно было еще возвращаться на автобусе в Ганновер – ведь вечеринка состоялась в пригороде Ганновера. Нам-то никуда ехать было не нужно – наш дом – наш кемпер – стоял у порога и дожидался нас со всеми своими удобствами: туалетом и душем на борту, отоплением, горячей водой и удобными кроватями.
    

     На следующий день был запланирован Вернер Тюбке. Но до него еще нужно было добраться. Тюрингия – это не конец света, и дорога через Гарц необыкновенно живописна. Доехали мы довольно быстро до одного городка, от которого до Бад Франкенхаузена было «всего» восемнадцать километров. Пишу в кавычках, потому что дорога была перекрыта из-за ремонтных работ, объезд обозначен не был («Типично для ГДР», - ворчал весси Инго), и было решено оставшиеся восемнадцать километров проделать на велосипедах. Я, с трудом вставшая в это утро после вчерашней дегустации хорошего вина и желудок которой отказывался принимать даже кофе, пыталась донести до Инго мысль, что вряд ли это хорошая идея.  Но на велосипед я была посажена, и в путь мы тронулись. Первый километр прошел хорошо. Мы проехали через Келбру – так назывался городок – и подъехали к подножию горы, у которой сгруппировались байкеры. Как-то я не обратила на них поначалу особого внимания – а зря. В гору ведь тоже можно ехать, даже на велосипеде. Если подъем не очень крутой. А он был крутой! Я сбросила все скорости, ехала на минимальной, практически без сопротивления – но хватало меня только на 600-700 метров. Потом приходилось останавливаться и восстанавливать дыхание. Мимо проносились в обоих направлениях байкеры – это был их рай. Ведь дорога шла серпантином. Я даже пожалела, что не начала считать повороты. Но мне, ей богу же, было не до этого! Инго, по-моему, боялся, что я вот-вот пошлю это мероприятие к чертовой матери. Но посылать такие мероприятия к чертовой матери надо у подножия горы, а не на середине.


     Сколько времени мы ехали – я не берусь сказать. Доехали до конца серпантина – оказалось, проехали только 5 километров. Далее дорога продолжалась сначала по прямой, а потом опять поднималась в гору. Мы решили, что экстрима с нас на сегодня хватит, и поехали не направо, в Бад Франкенхаузен, а налево, к крепости. Это были развалины крепости 11-го – 12-го веков. К ней мы прошли, доехав до близлежащего отеля, пешком.


Получили громадное удовольствие от прогулки и от осмотра крепости и поехали назад по тому же серпантину к нашему кемперу. Сказать, что это был незабываемый съезд – значит, ничего не сказать. Вот для таких ощущений, для такого вот адреналина собираются здесь байкеры и ездят вверх и вниз на время. Мы ехали вместе с байкерами! Ведь когда едешь с такой крутой горы вниз, роли не играет, на чем ты едешь – все равно съезжаешь с бешеной скоростью. А если за хилой оградкой дороги начинается пропасть и если то тут, то там установлены памятнички с цветами погибшим байкерам, то хорошо уметь не задумываться раньше времени, потому что такая «задумчивость» - мать трусости. Другой скажет – осторожности и благоразумия. Что ж – он будет тоже прав. Каждый выбирает по себе абсолютно все, и каждый несет за это ответственность сам. Мы были рады, что все-таки одолели эту гору в обоих направлениях. Я была особенно горда тем, что мы были здесь единственными велосипедистами! А среди байкеров были далеко не только немцы – здесь были и голландцы, и датчане. Они приезжают сюда специально – ведь их ландшафты не созданы для таких острых ощущений.
    

     Пообедав в нашем дорожном домике, мы стали пытать наши нави на предмет объездной дороги. Мы хотели проехать этот серпантин еще раз,  уже на машине, и посчитать количество поворотов. Мы это сделали – поворотов оказалось 37!  Потом мы все-таки поехали в сторону Бад Франкенхаузена, хотя в музей было уже поздно идти. Но мы погуляли около самого музея, я еще сходила в лес и принесла пакетик подберезовиков (мой восторг могут понять только грибники!), мы приготовили из них жаркое со сметаной, которое и отведали с большим удовольствием. Заночевали мы в Бад Франкенхаузене, а в музей отправились на следующий день утром.

     После объединения Германии этот музей-панорама был объявлен национальным достоянием, поэтому ему перепадают средства на реставрацию, и вообще сейчас музей производит очень приличное впечатление даже внешне. А его внутреннее содержание я назвала бы не просто национальным достоянием, а сокровищницей мирового искусства.

     Кто бывал в музее-панораме Бородинской битвы, знают, как это выглядит: громадное полотно по всей стене круглого здания. Это полотно имеет длину 123 и ширину 14 метров. Писал его Вернер Тюбке 12 лет. И это не эпизоды Крестьянской войны или битвы при Бад Франкенхаузене, как можно было бы подумать. То есть, как раз об этом, но это – картины-аллегории, которые понимаются не буквально, а нуждаются в интерпретации. Экскурсовод и объясняет основные эпизоды полотна. При этом в самом помещении темно, а картина подсвечивается изнутри, и создается впечатление, что она живая. Восхищает не только подвиг художника, создавшего это чудо, восхищает само это чудо, когда нужно не только смотреть, а еще думать, находить разгадки и восхищаться уже формой, в которую может быть облечена мысль. Восхищаешься и ходом немецкой истории, даже завидуешь ей, потому что на территории немецких княжеств крепостное право постепенно исчезло уже в 16-ом веке, а в России оно продержалось до 19-ого века, а само рабство, в той или иной форме, когда человек не принадлежит самому себе, продержалось аж до 20-го века. Завидуешь Германии, когда вспоминаешь библейское «много званых, да мало избранных». Мало, до обидного мало. А Германии повезло. Ей повезло с Мартином Лютером, с «избранным». Не мог человек мириться с ложью католической церкви, священником которой он сам и являлся, не мог и решил ее немного «подреформировать»  (отсюда – Реформация). Сопротивление церкви, вызвавшее еще большее ухудшение положения простых людей, буквально взорвало общество изнутри. Восстания прокатились по всей стране, продолжались больше 20 лет. На севере Германии установилось господство протестантской церкви – церкви Лютера, юг Германии остался католическим. Но уже в 16-веке, по взаимному соглашению, обе церкви научились мирно сосуществовать! И это не единственный эпизод в истории Германии, который вызывает восхищение. Но об этом как-нибудь потом.
               
     Трудно переключиться на что-то другое после такого сильного впечатления. Мы вышли на площадку перед музеем, отреставрированную, просторную, с которой открывался пейзаж Кифхойзер – так называется эта местность.  Перед нами лежали  поля, далее простирались леса по всему горизонту. И было видно, что Земля – круглая. И было видно, что наступила осень – по прожелти листвы, по особой проясненности воздуха.
   
     Домой возвращаться было еще рано. Надо сказать, что туризм в Германии прописан с большой буквы: везде можно было увидеть красочные информационные щиты с описанием достопримечательностей в Кифхойзере. Мы выбрали пещеру Барбароссы, осмотрели ее и не пожалели об этом. Узнали и о Барбароссе, и о легендах, сочинявшихся о нем в народе, и о горных породах гор Кифхойзер.
    
     По дороге в Ганновер заехали в Бланкенбург – город в Гарце, в котором родился Инго. Он показал мне и очень живописный родной городок, который, к сожалению, постепенно приходит в запустение, и замок, дворцовым ювелиром которого был его дед, и дом, в котором родился, примыкающий одним боком к средневековой рыночной площади и ратуше. Замок постепенно восстанавливается, а как вдохнуть жизнь в город, который по каким-то причинам умирает? Не те политики у власти в городе? Бог весть. Инго был взволнован и растроган. 
    
     В осени вообще есть что-то, бередящее душу, и это совсем не плохо. Мы ехали по почти пустому автобану уже в сумерках. Мы ехали навстречу закату, бирюзово-красно-огненному, и все никак не могли его нагнать. Молчали, и нам было о чем помолчать.