Невероятный год, или Вишневая революция

Мы встретились в невероятный год. Столетия Революции. Был май. Было лето. Было плюс тридцать.
На горизонте маячили странным образом размытые облачка, формой напоминавшие бородатых пьяных медведей.
На нем сидела вишневая рубашка, сладкая и тягучая, жаркая, манящая вишня тканей раскачивает маятник души чик-чик, чик-чик… Волосы, клубятся и клубятся… Как завсегдатаи клуба, право дело! Горячо… Жар во мне… Горький и плотный.
Декорации описать бы… пустырь, машины, бетон. Грязь. Голоса.
И лицо разгоряченное мое перед ним…
Туман.
Химерический проект! Господи –
Он и я. Кто я?
Девочка…
 Я просто вгляделась в его добрые лучистые глаза. Кроткие и теплые, словно у олененка.
 Он смотрел как-то трогательно исподлобья, дерзко и нежно, изучая геном мой как книгу о вкусной и полезной пище. Рука его, белая, славная, кутающая легла на мои длинные пальцы… Так и лежала… Говорил о крови моей. О хмели. Которая сунели. Сунули… Сунели. Совсем я распарилась…
Книга ль я… Если и книга, то о чем?
Духовной или недуховной?…  Пище-то??

Он выпустил коготки нежности… Ах… Как…

И я пропала. Пропала, братцы! Каюк.
Бывает, скажешь Ты, Читатель. Нет! Пропасть можно от лукавых, соблазнительных, горячих глаз с поволокой. От соблазнительных флюидов. От слов пьянеть – тоже сплошняком, все, повсеместно!
Ну не бывает иначе… Покоряется море, покоряется вершина горы, дитё, не желающее идти гулять.
Но мое-то сердце… Непокорно. Это возмутительно спокойное безмолвное… я твой… И невозможное свершается!! Мы пара! Черт возьми, мы детей рожать станем! Любить!
Говорю же. В какой год мы встретились… Просто невероятно.