Два Захара

 «Ходят парой два Захара»,- это про них такую немудрёную считалку сочинили соседи.
Сейчас ходят, а ещё не так давно малый гордо восседал на ещё далеко не
 старческих плечах деда или висел на его руке, пытаясь шагать потвёрже, или
обозревал мир из чрева ярко – синей коляски с ракетами и корабликами на бортах.
Потом, зимой они пытались вставать на коньки. И Боже упаси, если
упакованный  в «фирму» мелкий, вихляясь на штучных конёчках–канадках,
соприкоснётся драгоценной попкой с ребристой поверхностью поселкового
 катка. И Боже упаси, если летом, беспомощно ёрзая в седле трёхколёсного
велика «Стелс, обзеленит внучек об траву свои шортики «Глория-джинс"
    А старший Захар был еще ничего себе дед, только, что выруливший
на пенсионную парковку.
    Сейчас ему доверено провожать Захарку, уже второклассника в школу и
 встречать после уроков.
Сегодняшний их диалог по дороге домой от остановки:
- Дед, а дед, а приходи за мной завтра пораньше-
- А  зачем? -
- Приходи в раздевалку и громко скажи, что ты работаешь полицейским-
- Ну, а это зачем?-
-А чтобы Витька Серафимов меня не обижал.-
- И как это он тебя обижает? -
- Очень просто,- обзывается всяко, даже «**** ь и «сука» говорит и ещё
катать себя заставляет-
- А что значит «катать»? Это как? -
-Да обыкновенно, - ложится ко мне на спину, ноги свои поднимет и кричит:
«Вези меня, Захарёнок-жеребёнок»!»
-Да ты бы ему хоть кулак показал-
- Да, дед, показывал я ему кулак, а что говорить, не знаю. Вырвался и убежал
я от Витьки, а потом плакал один в туалете…
              После заключительной тирады внука, Захар конечно же, обещал и
наказать обидчика  и поговорить с учительницей. Школьные порядки и сама
 система обучения  просто бесили. Ему, человеку с двумя высшими
образованиями не под силу было понять суть домашнего задания
второкласснику, которого пытались обучать по модной и передовой
программе «Гармония». Какая на фиг гармония, когда того же внука читать
 за год почти разучили? Какая гармония, когда всем скопом, созваниваясь со
 знакомыми,  затурканые  непонятками и массой дурацких вводных, только к
ночи они вымучивали  домашние уроки? Какая гармония, когда тяжесть и
тупость  «образовательных  услуг» уже сейчас вызывают у внука отвращение
к самой школе.  Захар был уверен, что и программы и большинство учителей надо
ставить на место. А вот как, это сделать, - большой вопрос…
           Вечером этого дня он ощутил потребность по его же выражению
«прибраться в чердаке», в голове, значит.  С магнитофонной занудностью
 мысленно прокручивал  последний разговор с одним из самым дорогих на
Земле человечков.  Детские неотомщённые обиды, смешные казалось бы
на первый взгляд события, нереализованные мечты,- как явственно
зачастую пропечатываются они во взрослой биографии. Просьба
малого хоть на время стать полицейским увела Захара – старшего в
собственное  детство. При свете настольной лампы он перебирал папки и
альбомы семейного архива.
          Почти в каждой деревенской избе были фотографии в самодельных 
деревянных  рамочках. Сейчас это, наверное, назвали бы, презентацией.
 Глаза молодых и пожилых дедушек и бабушек, матерей и отцов и прочих
домочадцев наблюдали со снимков наравне с Богородицей из божницы; и за рядовой
избяной  колготнёй, и за престольными посиделками и плясками, и за
отпеванием усопших...   
          Когда – то, будучи чуть постарше внука, Захар спросил мать: «Мам, а
сохранился ли тот галстук у папани, при котором он с тобой на фотографии?-
-«Да и не было никакого галстука. Пририсовал его дяденька – фотограф,
Чтобы красивше было» - ответила она. За всё детство и юность, пока жил при
 родителях, на самом деле не видел сын отца одетым в костюм да ещё в
рубашке с галстуком. Этот послесвадебный парадный портрет был как–бы
из виртуальной  жизни. Сейчас же хотелось, не отрываясь, смотреть на
родные лица с чуть обозначенными улыбками, такие молодые и красивые. А
 из одежды новокупками  были разве что фуфайки – телогрейки, в которые
можно было нарядиться «и в мир и в пир».
            У каждого из снимков была своя история. Заказывались они заезжим
 мастерам по знаковым фамильным событиям. Свадьба, рождение ребёнка,
призыв на военную службу, постройка новой избы, проводы в мир иной,- вот
 основные сюжеты застывших мгновений тех давно ушедших лет.
Были и общесемейные фотографии. Сохранилась одна такая и у Захара.
Они с сестрой стоят рядом с сидящими родителями и бабушкой. Младших
братьев, годовалого Михаила и шестилетку Ивана мать и бабушка держат на
руках. В возрасте Захарки дед явно себе не нравился. Будто перед тем, как
«вылетела птичка, его хорошенько отодрали за уши, а реветь запретили.
Тогда у старших и поговорочка была: - Бить - то бьют, а плакать не велят-.
Маленький, белобрысенький, наголо стриженый, похожий на
испуганного цыплёнка, стоит, насупившись, тот Захарка и выполняет
команды строгого и вдохновлённого своей значимостью фотохудожника на
 ставшем  дорогой  реликвией потускневшем снимке.
 Ночевал он у второй бабушки, которая жила всего через одну избу по
 тому же порядку и во все времена усердно молилась Богу. Учился хорошо и
охотно, родителей в школе хвалили. Смирного и всегда как будто
испуганного парнишку часто обижали не только старшие, но и пацанва из
ровни. При частых ребячьих разборках была тогда  обычной угроза : - Вот
погоди, старшему брату Митьке ( к примеру) скажу, он тебе харю- то набьёт!
Неуютно было хоть на летней, хоть на зимней улице тому, кто сам, как тогда
говорили - «дохляк» да и заступиться за бедолагу некому было.
Родителям же нЕкогда было вникать в междуусобицы досужих чад своих.
Их жилы вытягивали и время занимали батюшка Колхоз да своё подворье,
 дающее  возможность хоть как- то прокормиться.
                Зима. Захар тогда учился в седьмом классе.
Из школы в тот день возвращались с Мишкой Липиным. В их семье было
целых  семеро  детей, - две девчонки и пятеро парнишек. Жили бедновато.
 Садили на обширном приусадебнике картошку, ей и спасались. Но что
 удивительно,- весь липинский подрост был крепеньким с виду и
красноморденьким. Мишка был на год старше Захара и слыл хулиганом.
И наглым был, как маленький бульдозер. Учась кое- как, он заимел уже
собственный кастет.  Открутил от старого прогорелого самовара ручку и
надевал её на свои коротенькие пальцы – сосиски, угрожая ударить при
любой заварушке. Применять не применял, но грозился. Шли ребятки,
болтали о том -  о сём, лошадиные кругляшки да льдинки пинали. Захар
первым  увидел невдалеке от натоптаной горбатой тропки необычный и,
конечно, им обоим необходимый предмет, - какую –то большую катушку
с круглым деревянным сердечником. В деревню проводили электричество.
Это была бобина от проводов. Мишка, оттолкнул его задницей, завладел
 необычной фабричной штуковиной и прибавил шагу. Захарка,
изрядно подросший и окрепший за последнее лето, впервые не стерпел
 такой наглости и обиды:
-«Мишк, отдай, я первый увидел», - заявил он приятелю и, сбросив варежки,
 схватил того за рукав.
«Ещё чего захотел, не лезь, а то пиндюлей получишь,» пршепелявил в ответ
 соперник и больно ткнул той самой катушкой в живот. Впервые в жизни
 Захар по – настоящему дрался.    Бил, наверное, он неумело но руки его
оказались длиннее и цепче. Воротник мишкиного старенького пальтишка
вмиг оказался на снегу. Удивлённый и взбешённый неожиданным отпором,
тот выхватил из кармана заветную самоварную деталь. Но исход сражения
решил попавшийся в захаркину руку заледенелый и колючий ком снега.
Точно и не слабо влепил он его в мишкину наглую  розовую мордашку.
          Взопревшие и возбуждённые они с испугом смотрели на кровяные
брызги, которыми вмиг был разрисован  снег.  Знали, что за разбитый нос
 влетит от родителей обоим. Мишка, до смерти боявшийся
 крови, плакал, а его губы и нос вмиг превратились в единый фиолетовый
 пузырь. Он прикладывал к лицу снег и льдинки, успевая грозить Захару
 страшными и неминуемыми карами.
Но всё как –то обошлось, и с того «снегового побоища» победитель всегда
 мог уже постоять за себя, и не только в мальчишеских драках.
           А ту злосчастную бобину от проводов он всё таки прихватил и спрятал
  за баней, а потом просто забыл о ней.
                На одной из фотографий запечатлён Захар в военной курсантской
форме. И мать и отец , когда он успешно заканчивал школу, один за другим
 заболели. Какой уж тут институт, на что питаться и одеваться? Созрело у
выпускника  первое  самостоятельное и взрослое решение,- поступить в
военное училище, на полное, так сказать, гособеспечение, - родителям, при
этом легче станет. Прошёл медкомиссию, сдал экзамены, поступил и уже
через месяц понял, что не туда попал, куда надо бы. А что делать? Но не зря
 говорят, что мы лишь предполагаем, а кто -то располагает…
                В городскую баню курсантов водили рано утром. Подъём в банный
день сдвигался на пять часов утра.- Строем, шагом марш! Приступить к
помывке!, - всё как и обычно. – Закончить помывку! Шагом марш в казарму!
Рота, выше ногу, шире шаг! -  Старшина Пимченко, поступивший в училище
после срочной службы командовал курсантской ротой. Захар и сейчас бы его
 узнал. Высокий и мордастый с редкими конопатинами на носу и щеках
 был он родом, кажется из ближней хохляндии.
               Притащились к казарме. – Рота, на месте стой. Раз, два! - Хотелось
спать. Из забытья вывел резкий пинок по пяткам. Старшине не понравилась
неуставная  высота подъёма захаровых каблуков при следовании от места
помывки.  Курсант «на автопилоте»  развернулся и с правой ноги
несильно пнул по блестящему, надраеному особой командирской ваксой
«яловику» старшины. В кирпичном колодце плаца прозвучало это даже не
ударом, а шлепком, но вполне отчетливым. «И-И – ЭХ!»,- выдох удивления
вконец проснувшихся девяти десятков будущих командиров советской
армии последовал за этим.
                Это был поворот судьбы. Захару не хотелось вспоминать детали
разборок, хотя они услужливо рисовались будто ярким фломастером на
мелованной бумаге. Комиссован он был через госпиталь…
                ------------
Утром, проводив Захара – младшего до школы, он не стал снимать с него
куртку и, как обычно, прибирать за ним вещи.. «Не маленький, сам
сумеешь» - прошептал внуку на ухо и тихонько подтолкнул его к галдящей на
 десятки голосов раздевалке.
А обещание своё внуку дед Захар, наверное, впервые выполнил не
полностью. Не стал он выискивать хулиганистого Витьку Серафимова и
 грозить ему полицией, просто поговорил с учительницей. В этот же день он
записал  Захарёнка в секцию силовых единоборств. Мамочка его, дочка
 Захара, устроила по этому поводу небольшой скандал.  Договорились с 
условием, что дед за всё отвечает.  Так вот и на секцию ходят парой два
Захара.