Журавлиная гать

Ольга проснулась от ощущения счастья. Не раскрывая глаз, полежала несколько минут, пытаясь понять, почему возникло это ощущение. Во сне она ничего такого не видела, по крайней мере, ничего не запомнила. Тогда откуда это чувство? И, сообразив наконец, радостно улыбнулась: ласточки щебетали над головой, возвращая её в школьное счастливое, несмотря ни на какие невзгоды, детство. С ранней весны и до утвердившейся осени она спала на чердаке дома, и ласточки, свободно залетавшие в слуховое маленькое окошко и слепившие гнездо под крышей чердака, каждое утро будили её своим хлопотливым щебетом.
      Открыв глаза, Ольга увидела плачущую длинными подтёками надпись на запотевшем изнутри лобовом стекле машины: «ОЛЯ + ДИМА=ЛЮБОВЬ». Они вчера приехали к родителям в гости, в доме было тесновато, поэтому решили ночевать в машине. Муж любил вставать рано и давно уже, наверное, возился где-нибудь во дворе, оставив перед уходом детскую надпись на стекле. Она засмеялась и открыла дверцу. Свежий воздух вмиг стёр фразу и заставил её слегка поёжиться. Накинув халатик, пошла по тропинке к дому, наслаждаясь до боли знакомой и такой родной картиной родительского подворья: длинная поленица берёзовых дров у забора, летняя кухня под высокой многоствольной рябиной, ряды старых раскидистых яблонь, большинство из которых были неизвестного сорта и назывались просто «сельповскими»; обшитый «в ёлочку» и выкрашенный голубой и салатовой краской дом с небольшой застеклённой верандой; несколько грядок огорода за домом, ещё три яблони, туалетная будка, служащая по совместительству хранилищем огородного инвентаря,  в углу участка; замыкали картину два небольших хлевка, где содержались куры и поросята.
         - Оля, иди полей мне на спину,-- услышала она голос мужа, стоявшего у прикреплённого к столбику рукомойника с ковшиком в руках. Она взяла у него ковшик и, с удовольствием разгоняя воду по мускулистой спине мужа, почувствовала, как в душу снова начинает заползать уже привычная тревога, ставшая постоянным спутником её жизни в последние годы. Эта тревога потихоньку вытесняла утреннее счастливое настроение и снова возвращала к мучительным поискам выхода и тоскливому ощущению какого-то неизбежного близкого конца.
               
                *                *                *
        Все родные и знакомые Ольги Веселовой были уверены, что судьба её складывается очень хорошо. К двадцати годам она закончила пединститут, вышла замуж за однокурсника, успевшего до института несколько лет поработать шофёром, получили с мужем распределение в небольшой районный городок неподалёку от областного центра. Дмитрий постепенно продвигался по партийной карьере, Ольга преподавала русский язык и литературу в местном профтехучилище, а затем перешла в редакцию районной газеты на должность литсотрудника, чему была несказанно рада. Понемногу обживались, купили машину, растили сына и дочь – жизнь, казалось бы, стелила им дорожку скатертью. Но всё чаще и чаще муж приходил домой пьяным, объясняя это «производственной необходимостью»: комиссии, мол, бесконечные, организация достойного приёма.
        Первый удар тревожного колокола прозвучал, когда Дмитрий стал работать освобождённым секретарём партийной организации самого крупного в районе совхоза: однажды муж исчез на три дня. Его не было ни дома, ни на работе. Уже
 хотели обратиться в милицию, но к концу третьих суток он явился домой весь помятый, опухший, нёс какую-то оправдательную чушь, и Ольга похолодевшим            
сердцем почувствовала: пришла беда.
 
      На первый раз мужа простили, но через несколько недель он снова пропал, и тогда уж с работы сняли. Дмитрий понимал всю серьёзность ситуации, устроился пока шофёром на огромный самосвал «Белаз» в карьере неподалёку, домой на выходные приезжал всегда трезвый. Ольга уже поверила, что жизненная встряска помогла мужу справиться с пагубной страстью, но через полгода, когда им предложили работу в сельхозтехникуме, она поняла, что их беда никуда не делась, и начала борьбу за мужа Были испробованы и слёзы, и уговоры, и лечение в трудовом  профилактории, и даже заявления на развод, которые под натиском клятвенных заверений мужа, что с пьянкой покончено, забирала назад перед самым судебным заседанием, -ничто не помогало, запои начинались снова и снова. Она уже понимала своё бессилие перед пагубной страстью мужа, но и смириться с ней не могла. Что делать дальше? Всё-таки окончательно развестись и уехать куда-нибудь подальше, чтобы дети не стали свидетелями неотвратимой деградации отца? Или продолжать эту жизнь мелкими перебежками от запоя к запою, стараясь всеми силами удержать ситуацию на поверхности какого-никакого приличия? В душе прочно поселилось ожидание неизбежного конца. Но каким будет этот конец, Ольга пока не знала и  надеялась, что пребывание в родных местах, среди близких людей(ничего, кстати, не знавших о её проблемах) как-нибудь поможет ей разобраться с этим вопросом.
           -Мам, а ведь черника, наверное, уже поспела? – обратилась Ольга к подошедшей матери. –Ваши конторские ещё не ездили на Журавлиную гать? Там же обычно бывало море черники, всем хватало.
        - Черника- то поспела, соседские дети давно уже с мощечка бидончиками носят. А  на гати в прошлом августе пожар большой был, торфяники месяц горели, так что весь черничник погиб. Ездили тут кое-кто, убедились, что сплошная гарь кругом, да назад ни с чем и вернулись. За большой ягодой надо в бор ехать. Я тут поспрошаю, может, кто собирается в ближайшее время туда, тогда и вы с ними.
         Бор был далеко, километрах в десяти от их деревни, среди огромного бесконечного леса. Ольга была там раза два когда-то в детстве с бабушкой. Он запомнился ей обилием змей и резким запахом багульника. Дороги туда она не знала, но можно было пригласить с собой кого-нибудь из местных. Главное – туда на машине близко не подьедешь, километров шесть пешком топать по лесу надо. К тому же, муж очень боялся змей и наотрез отказался туда ехать.
      В этот день покосили траву под яблонями, поправили покосившийся кое-где забор, ещё какие-то мелкие работы по дому поделали. Деятельная натура мужа не давала ему покоя. Нервозность, к тому же, объяснялась и необходимостью воздержания от спиртного. Вечером он предложил жене:
        - Давай всё-таки съездим туда, к журавлям, сами убедимся, что ничего нет, тогда и на душе будет спокойнее. Отрицательный результат – тоже результат, как говорят учёные люди. К тому же, почти до самого места можно на машине доехать. Я помню, как в позапрошлом году мы на попутной молоковозке туда ездили.
      - А что! Можно попробовать, -согласилась Ольга. – Неотложных дел каких-то особенных нет, так что давай съездим.
       Утром выехали пораньше, чтобы до начала самой жары быть уже на месте. Журавлиной гатью называлось огромное болото километрах в пятнадцати от их деревни. Местные жители проложили через него дорогу, настелив в самых топких местах гать, то есть  уложив здесь вплотную один к одному круглые обрезки древесины. Где-то в глубине болота всегда селились журавли, и их неповторимое печально – тревожное курлыканье разносилось далеко по округе. Где-то в конце шестидесятых годов( согласно программе осушения и орошения земель) болото разделили на квадраты, огромным болотным плугом пропахали глубокие борозды – каналы, в которые собиралась болотная вода и стекала  в ближайшую безымянную речушку. Мощные ёлки, росшие на островках болота, вырезали и вывезли, а полуосушенные торфяники заросли молодыми соснами и густым черничником. Но вот чья-то небрежная рука, скорее всего, бросила окурок на мшистую подстилку, и сосновый борок вместе с черничником почти весь выгорел.
      Минут через сорок, благополучно преодолев обширные лужи на песчаной просёлочной дороге, приехали в Клетки, когда-то большую и густонаселённую деревню. Её  разбросанные по взгоркам улицы поражали тишиной и безлюдьем. Возле крыльца третьего от начала деревни дома крепкий ещё старик тесал топором кол на замшелой колоде. Заметив подъезжавшую машину, воткнул топор в колоду и выпрямился, всей своей фигурой воплощая любопытное ожидание. Узнав о цели приезда гостей, безнадёжно махнул рукой:
       - Зря только бензин жгли по нашей дороге – ничего тут нет, всё погорело. Так что назад вертайтесь и не тратьте время понапрасну. Вы уже не первые такие.
        Ольга с любопытством спросила:
     - Дедушка, а что так тихо и безлюдно в деревне? Неужто все разъехались и побросали свои дома?
      - А кому тут шуметь? Мы вот со старухой тут кукуем да на той стороне ручья ещё одна семья пенсионеров и всё. Раз работы нет, кому тут жить? Стариков дети позабирали, потому как до магазина пятнадцать, а до больницы все сорок километров будут. Раз в неделю или в две  автолавка приезжает, а зимой, когда дорогу снегом заносит, и того не бывает. Заранее мукой – сахаром да маслом растительным  запасаемся. Нам, тут оставшимся, ехать некуда, тут свой век как- никак доживать будем. В прошлом годе ещё стадо бычков в Фёдоровском держали, там ферма почти новая, так повеселее было, а теперь тишина, ничего не осталось.
      Как бы в подтверждение его слов откуда – то из глубины недалёкого леса, со стороны болота, донеслись трубные крики журавлей.
   - Вот мы да журавли тут  и доживаем, - печально улыбнулся старик.
      Ольга с мужем постояли, посовещались, а потом решительно повернулись к собеседнику:
    - Нет, мы всё-таки доедем до болота, может, найдём что-нибудь. Жалко всё-таки: такой путь по бездорожью проделали.
     - Ну, как знаете, спробуйте, - равнодушно согласился старик и вернулся к прерванному занятию.
        Миновав бывший клуб с зияющими чёрными проёмами окон, заросшую бурьяном территорию  школы с одичавшими яблонями, большое озеро, образованное плотиной на протекающей посреди деревни речушке, въехали  в соседнюю деревушку Фёдоровское, о которой упоминал старик, тоже  пустую. На её краю, почти у леса, приютилась бывшая ферма с распахнутыми настежь воротами. Чтобы защитить машину от палящих лучей солнца и от возможного недоброго постороннего любопытства, муж загнал машину внутрь фермы, смастерил из валявшейся в салоне газеты пилотку на голову, достал из багажника эмалированное ведро и трёхлитровыё бидончик, и они направились по луговой дорожке к лесу.
          Некошеный луг белым ромашковым прибоем бился о край деревни, пара аистов кружила над гнездом, устроенным на крыше  ржавой водонапорной башни; ласточки рассекали небесную лазурь, над ними заливался невидимый жаворонок. Ощущая каждой своей клеточкой эту благодать, Ольга почувствовала необыкновенное умиротворение, тревога  исчезла без остатка, а внутренний голос обнадёживающе шепнул: «Всё будет хорошо!»
      Лес  встретил их густым запахом разнообразных цветов и трав и разомлевших под солнцем сосен. Перешли первый канал и увидели сплошное чёрное пепелище с торчащими кое-где сухими обугленными невысокими деревьями. Миновав первый квадрат, перешли во второй и увидели ту же картину. С тоской глядя на мёртвый сосняк, перешли третий квадрат и вступили в пределы четвёртого, последнего.
   
- Да, прав был дед, ничего здесь не осталось живого, - с горечью сделала вывод Ольга. -
Давай немного в сторону пройдём, может, на окраине что осталось.
Они свернули вправо и пошли по мёртвому мху, поднимая сапогами фонтанчики бурого пепла, огибая образованные пожаром ямы и поваленные полусгоревшие деревья. И вдруг яркая  голубизна так резанула по глазам, что Ольга невольно вскрикнула: весь угол квадрата, не затронутого огнём, буквально пенился густым черничником, усыпанным крупными голубоватыми ягодами.
-- Вот нам подарок за упрямство, - засмеялся  Дмитрий.
Солнце стало изрядно припекать. Ольга взяла себе ведро, мужу выделила бидончик, и они с воодушевлением стали бросать в посудину спелые ягоды, которые, побывав в руках,  из голубых становились чёрными, за что и получили своё название. Часа через два ведро заполнилось уже  на две трети. От сосен тянуло  солнечным жаром и дурманящим хвойным ароматом. Муж начал постанывать:
- Может, хватит? Зачем нам полное ведро?
- Ничего, ничего, собирай, всё разойдётся. Да и жалко оставлять такую благодать, уже немного осталось, - деловито парировала Ольга, но и сама почувствовала, что голова становится тяжёлой и в висках начинает поламывать. Тайком от  Дмитрия сбегала к каналу, умыла лицо, намочила головной платок.
Часам к трём вся их тара, включая газетную пилотку, заполнилась, да и черника почти вся была собрана. Медленным, усталым шагом потянулись  друг за другом на выход. Ольга шла позади. Глядя на чётко отпечатанные на влажной торфяной дорожке следы мужа, вдруг  почему-то подумала: «Сюда нынче уже  вряд ли кто придёт, не затопчут, а на следующий год, интересно, останутся следы или нет?»
Когда подъехали к озеру, Дмитрий предложил:
- Давай искупаемся, а то жарко очень, хоть пот смоем.
- Так у меня ж купальника с собой нет, -возразила Ольга.
Муж засмеялся:
-      А кто увидит? Ни одной живой души вокруг нет.
Действительно, берега длинного и широкого озера были пустынны, только на самом дальнем  его краю время от времени маячила одинокая фигура какого-то рыбака, вероятно, взмахивающего удочкой, но он вряд ли  что мог оттуда рассмотреть. Быстро разделись, муж сразу нырнул с головой, а Ольга вошла по пояс в воду, постепенно привыкая к её освежающей  прохладе. Вдруг рядом раздался  громкий всплеск, Ольга ойкнула и быстро присела в воду, но тут же рассмеялась : потревоженная выдра, топорща усы, рассекала воду по направлению к противоположному берегу. Муж незаметно подплыл и дёрнул её за ногу, заставив  окунуться с головой. Она, отфыркиваясь, вынырнула и с притворным возмущением стала брызгать на него водой .Долго ещё  плавали, ныряли, гоняясь друг за другом, наслаждаясь  завершением такого удачного летнего дня. Накупавшись, полежали немного на прибрежной жестковатой травке, отдохнули. Глядя сквозь полуопущенные ресницы на бледно-голубое, как будто застиранное , небо, ощущая лёгкое щекотание травы под спиной, Ольга разнеженно подумала: «Господи, как мало нужно человеку для счастья!»
Когда проезжали мимо дома старика, с которым беседовали, Ольга  попросила остановиться: очень хотелось похвастаться, что они недаром всё-таки сходили на болото, но старика во дворе не было, а сигналить  они не стали, не захотели беспокоить.
*                *                *
В сентябре Дмитрий, сев пьяным за руль машины, столкнулся со встречным грузовиком и скончался на месте, не приходя в сознание.