3. 3. Детство. Женщины

      …Мне уже лет семь. Возвращаемся с мамой из города. Возле дома стоят знакомые женщины.
 – Надо обязательно поздороваться. – Подумала я, но, не успев даже открыть рот, услышала:
 – Ты хоть поздоровайся! – наставляла при всех мама и дёргала за руку.
 Как будто ведро холодной воды выплеснули мне в лицо перед всеми.
«Ну почему она считает, что я не понимаю элементарных и очевидных истин? Зачем она позорит меня перед своими же знакомыми?» – думала я.
Внутри поднималась буря, всё разрывалось и кипело. Я упрямо стояла, опустив голову, не вымолвив ни слова.
 – Своеобразная  у меня дочь, – оправдываясь перед подругами, пояснила мама. 
 Её слова как плети стегали моё сердце,  и я готова была сквозь землю провалиться от стыда.

 «Я хотела поздороваться, но ты, перед всеми сделала из меня невоспитанную дурочку! Как ты могла так со мной поступить, почему ты так меня не любишь?» – кричала детская обида. 
 Пока женщины разговаривали, я молчала, но чувствовала, как слезы подпирают к горлу, а злость, вина и боль вливаются внутрь и заполняют всё мое тело. Мне очень хотелось тогда, чтобы все поняли, что я хорошая и хочу вести себя правильно. Поэтому  вдруг, неожиданно для всех, громко отрапортовала: « Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте!»
 Вместо одобрений за пусть опоздавшее, но всё же послушание, я услышала  их общий смех:
  – Ха-ха-ха! Точно странная. И, правда, своеобразная!
 Опять ещё раз, вернее, меня ещё раз убедили в том, что я, как всегда, хуже всех. Комплекс неполноценности прорастал во мне всё глубже и глубже,  принося с собой  больше упрямства и грубости, за которыми он успешно скрывался. Я слышала в свой адрес  частые упреки: «и руки у меня не такие, и здоровье у меня не такое, и веду я себя не так и вообще, вся я не такая!» В собственной семье меня никто не понимал и, как мне казалось тогда, не пытался понять. Как сами росли, так и своих детей растили. Иногда  я возмущённо кричала:
 – Зачем вы меня рожали? Я никого не просила себя рожать! Отдайте в детский дом, если не нравлюсь!

 В такие минуты мама замолкала, и глубокая тоска появлялась в её  красивых серых глазах. Просто она и сама не знала как правильно надо, от того страдала и изводилась не меньше моего. Я же всё больше  уходила в себя. Мне было спокойно одной: никто не обижал, не делал больно, не смеялся и не упрекал. У меня появился  молчаливый  друг – большой книжный шкаф с шестью полками. На каждой из них была своя тема: спальня, зал, камни, микроскоп, книги и др., Там было всё мое, всё как я хочу, всё по своим местам и в своих коробочках – каждая мелочь на своём месте, дотошно и аккуратно распределенные коробочки в коробочках. Аккуратность досталась мне от мамы.