Лебединое соло

ЛЕБЕДИНОЕ СОЛО
 
Статья для журнала «Искусство кино»
 
Владислав Чеботарёв
 
ЛЕБЕДИНОЕ СОЛО
 
Метаморфозы "Гадкого Утенка" Гарри Бардина.
 
Умеют хором журавли,
Но лебедь не умеет хором...
-------------------------------------
Андрей Вознесенский.
 
 
УРОКИ "АДАЖИО"
 
— 1 —
 
   Да простят меня серьезные и высокоученые искусствоведы-киноведы, кинокритики и киноаналитики, но, на мой непросвещенный взгляд, все, что ТВОРИТ  или, скорее, ВЫТВОРЯЕТ на экране знаменитый во всем мире режиссер-мультипликатор Гарри Бардин, я назвал бы с совершенно ненаучной точки зрения ВЕСЕЛЫМ ХУЛИГАНСТВОМ  в лучшем смысле слова — хулиганством, безусловно, чисто творческим, но все-таки достаточно рискованным, на что может решиться только смелый и действительно веселый человек. И то сказать, его картины населяют в высшей степени диковинные, странные создания, мечта сюрреалиста — будь то, скажем, Человек из Проволоки, Люди-Птицы Из Бумаги, Люди-Спички, Люди Из Веревочек и все тому подобные невероятные, но в то же время дьявольски ЖИВЫЕ и ОСМЫСЛЕННЫЕ существа. То, что они себя ведут совсем как люди, и пугает-то нас более всего. Это ведь, собственно, МЫ САМИ, только сжатые до символа, до знака, это есть на самом деле наша истинная внутренняя суть, с которой сорваны все внешние покровы  —  то бишь то, чем мы так страстно дорожим. Другое дело, что срывание покровов с чего-либо — вещь весьма небезопасная, и трус на это дело не пойдет. А хулиган, пожалуй, сможет, хулигану это в кайф...
   В мультипликации (или, как принято по-нынешнему, анимации) неугомонный фантазёр и пересмешник Гарри Бардин перепробовал, по-моему, все мыслимые и немыслимые средства выражения — будь то рисованное, кукольное, перекладочное и еще Бог весть какое анимационное кино.  При этом он употреблял их, как мне кажется, чаще всего как некий вызов обывательским канонам, существующей традиции, как красную мулету для быка. Я это все веду к тому, что Бардин сам в своих публичных выступлениях категорически открещивается от приобщения своих оригинальных кинолент к какому-либо «эпатажному», «экстравагантному», «прикольному» кино:
— Да, разумеется, у "Гадкого Утенка", как и у всех моих картин, есть свой особый стиль. Но это — вовсе не "прикол". О всех серьезных и значительных вещах я говорю всегда всерьез...
   Именно эта его реплика в итоге и заставила меня сегодня взяться за перо. Именно это объясняет, почему была написана эта довольно-таки сильно запоздавшая рецензия на фильм, который вышел уже пару лет тому назад. Как говорит Станислав Лем, на самом деле всякому созданию присуще чувство любопытства (так уж  мы сотворены), — и это чувство обязательно побудит его к ДЕЙСТВИЮ, когда случится что-то НЕПОНЯТНОЕ...
   Так вот, в самой истории создания картины Гарри Бардина "Гадкий Утёнок" по мотивам сказки Андерсена,  равно как и в ее нынешней судьбе есть столько всяческого рода НЕПОНЯТНОСТЕЙ, что в одиночку с ними мне, боюсь, не совладать. Что же касается так называемого срока давности по отношению к произведениям искусства, вот вам один простой пример. Как вам известно, "Мона Лиза" Леонардо да Винчи появилась на свет Божий этак лет пятьсот назад. И вот о ней все пишут, и пишут до сих пор. И докопались, между прочим, до того, что вроде как бы даже кости этой самой Моны Лизы раскопали в старом замке, вот какие чудеса...
   То бишь шедевры с ходом времени не старятся и к ним срок давности неприменим. А то, что новый опус Бардина по всем своим параметрам - шедевр, даже доказывать не стоит никому. И если все же в этом еще кто-то сомневается, мы постараемся чуть ниже совершенно ОБЪЕКТИВНО показать, что это в самом деле ТАК.
   Но главным образом, мы, вопреки оценке Бардина, должны представить доказательство того, что этот фильм с его веселой хулиганистой стилистикой есть поэтическая вольность с виду как бы даже эпатажного характера, но где на самом деле все не в шутку, а всерьез. Уж если гений вдруг решил созорничать, похулиганить, похохмить, на это, право, стоит посмотреть. А Гарри Бардина вот уж поистине что хлебом не корми, дай посмеяться, поехидничать над пошлостью и глупостью  людской —  и иногда довольно зло. Хотя по жизни это очень даже добрый и терпимый, или, как сегодня модно выражаться, ТОЛЕРАНТНЫЙ человек. Как это можно совмещать в одном лице, вопрос другой. Но в «деле Бардина» парадоксально все и вся и кто-то, помню, пошутил, что Гарри Яковлевич — просто-напросто ходячий парадокс.
   Вот, скажем, где-то лет за десять до "Утенка" триумфально прогремело на весь мир его "Адажио" — высокая классическая притча о все той же, будь она неладна, ТОЛЕРАНТНОСТИ — или, вернее, о трагическом отсутствии её. Этот короткий анимационный фильм стал с этих пор своеобразной «творческой визиткой» Гарри Бардина, его законным пропуском на мировой киноолимп. Перефразируя известную сентенцию поэта Евтушенко, я сказал бы, что "Адажио" в каком-то смысле даже больше, чем кино. И вот тому живой пример. После того, как Папа Римский Иоанн-Павел II вдруг соизволил посмотреть этот мультфильм, он тут же дал распоряжение приобрести в России копию «Адажио» и поместить ее затем в Синематеку Ватикана, словно некий раритет. А независимо от этого Алексий II, Патриарх всея Руси, велел внести "Адажио” в культурную сокровищницу РПЦ...
   Так, по словам самого Бардина, и совершился (пусть хотя бы даже чисто символический) консенсус между иерархами двух постоянно конфликтующих Церквей, что почему-то не идут на чисто жизненный контакт. Видимо, прав был вечно мрачный бука Киплинг, изрекая свой категорический императив:
Запад есть Запад,
Восток есть Восток,
И им не сойтись никогда...
   Но вот, однако же, на знаменитом русском мультике "Адажио" две этих крайности каким-то дивным образом сошлись! Что и дало в итоге Бардину прекрасный повод для сентенции в своем печально-ироническом ключе:
— Ну что ж, искусство нас, как правило, объединяет, а религия — разъединяет. Вот и всё...
   Но что же все-таки в этой картине Гарри Бардина так магнетически воздействует на нас? Ее сюжет на первый взгляд предельно прост. Но тем не менее  пересказать его словами —  крайне трудная задача, ведь художественный образ — это та же вещь в себе.
 
— 2 —
 
   ...Итак, по серой, отдающей безысходностью пустыне продвигаются неведомо откуда и неведомо куда некие серые, унылые, сутулые, неведомые миру существа. Все это смахивает с виду на процессию
молящихся монахов-пилигримов в капюшонах и негнущихся плащах. Но в то же время можно их принять и за каких-то жутковатых сюрреалистических пингвинов, неуклюже ковыляющих по мертвой, обезлюдевшей земле. Да и пейзаж весьма под стать этому скопищу уродов — то ли путь, ведущий прямо в преисподнюю, то ли они уже в аду. Ну, словом, Босху все это кошмарное видение пришлось бы явно по душе. В дальнейшем, впрочем, выясняется, что все, что мы здесь видим, состоит на самом деле из бумаги — и пингвины-пилигримы, и земля, и небеса — это всего лишь только серая, унылая бумажная вселенная, которая в финале просто треснет, разорвется пополам... Таков зачин этой безрадостной истории, производящий угнетающее впечатление всеобщего упадка и тоски.
   И вот когда уже, казалось бы, усталость и уныние, царящие среди этих диковинных существ, берут над ними верх, от серой массы отделяется особый, статный, видный, необычный, непохожий на убогих соплеменников пингвин. По виду это — явный лидер (так его и назовем). Он не сутулится, как все, а гордо, прямо держит голову, кроме того, он бел как снег. Плюс ко всему у него есть, в отличие от прочих, два больших крыла. Каким-то образом мы чувствуем, что это - некий новоявленный Пророк, Учитель, вождь, который знает то, что скрыто от других, и он готов вести их за собой.
   Но, как и следовало ожидать, толпа сородичей не очень-то спешит за ним идти. А тут еще эта история с ребенком-пингвиненочком. Желая, очевидно, доказать им свои добрые намерения, Лидер бережно берет ребенка на руки. Но почему-то это всех приводит в ярость, вызывает возмущение и злость. В Пророка-Лидера летят ошметки грязи, но — опять-таки каким-то странным образом вся эта грязь к нему никак не пристает. И отвергаемый, непонятый Пророк вновь, как и прежде, бел и чист. Что, очевидно, и доводит всю толпу до исступления. Толпа смыкается над Лидером, после чего на его месте остается только рваный, вмятый в грязь кусок бумаги. Тут, казалось бы, и сказочке конец... Однако нет, вновь происходит чудо, Лидер оживает на глазах. Лист моментально распрямляется и сам собой вдруг начинает складываться в технике японской "оригами", образуя белоснежного крылатого пингвина — то бишь Лидера так просто не убьешь! И он, понятно, вновь берется за свое, пытаясь вновь возглавить шествие толпы, чем вызывает новый яростный протест. На этот раз его не топчут и не мнут, а рвут на мелкие клочки. Мол, после этой экзекуции его не воскресит уже ничто. Как бы не так. Эти клочки чудесным образом срастаются и снова перед нами — белый лист. А дальше — та же операция в манере "оригами", где в итоге над народом воспаряет ослепительно сияющий Пророк. При этом лопается небо, за которым открываются какие-то совсем уже другие небеса. Ну, тут, естественно, становится понятно, кто есть кто и как кому себя вести. Толпа в остолбенении таращится на щель в бумажном небе, сквозь которую бьет невозможно яркий свет и на фигуру белоснежного Пророка с распростертыми светящимися крыльями — ни дать ни взять животворящий крест... И вот уже спустя какое-то мгновение вся эта дивная феерия завершена. Крест растворяется в божественном сиянии, а потрясенная толпа, так легкомысленно отринувшая божество, закономерно?остается при своем...
   И здесь, казалось бы, уже действительно КОНЕЦ. Куда уж дальше-то? Урок слепой толпе преподнесен, мораль ясна. Но Бардин не был бы собой, когда бы вновь не приготовил нам сюрприз. И вот мы видим ту же самую толпу. Только теперь уже плюгавые пингвины-пилигримы гордо держат над собой... что бы вы думали? Вот именно — огромные плакаты с гордым профилем растерзанного ими же божественного Лидера-Пророка, вот такой оригинальный поворот. Хотя, конечно же, нечто подобное у нас в истории уже случалось, и не раз. И удивляться тут, по-моему, особо даже нечему.
   Но что же наши милые, все осознавшие пингвинчики? Чем они заняты, чем озабочены сейчас, когда уж, кажется, все страсти позади? Да вот, от той же серой массы отделяется еще один красавец-Лидер, непохожий на других — только теперь уже не Белый, а, совсем напротив, Черный словно смоль. И та же самая толпа, как и до этого, смыкается вокруг него в молчании. И то сказать, им предстоит сейчас не самый легкий выбор, что с ним сделать — разорвать его немедленно на части или сразу начинать боготворить? Чем это кончится, мы можем лишь гадать по воле автора, поставившего здесь не назидательную точку, а насмешливое, злое, вызывающее многоточие. То есть конца всей этой странной, удивительной бодяге, извините, не видать...
 
— 3 —
 
Зачем, вы спросите, понадобилось пересказывать именно здесь и именно сейчас сей поучительный сюжет? Да лишь затем, чтобы сравнить эту трагическую бардинскую сказку-притчу с настоящими, реальными событиями из истории веков. Так, скажем, жил в демократических Афинах более двух тысяч лет назад известный всем мудрец Сократ. И вот однажды эти самые античные афиняне путем голосования приговорили данного товарища казнить. За что — неважно, повод, разумеется, найдется, если очень захотеть. Но в основном все нынче сходятся на том, что он им просто надоел. Его в Афинах не случайно называли Нудным Оводом, настолько всех достали до печенок его лекции об Истине, о Благе и Добре. Так как никто не понимал, что это значит, с чем это едят, то раздражение по отношению к Сократу возрастало с каждым днем. В конце концов они его таки прихлопнули, как надоедливого овода, и стали себе жить да поживать. Но диалектику, изобретенную Сократом, им, однако же, добить не удалось. Его учение со временем завоевало весь тогдашний древний мир. Кстати сказать, Сократа многие считают даже в некоторой степени предтечей, провозвестником Христа. Во всяком случае, тот мир, в котором мы сейчас живем, во многом именно таков, каков он есть, лишь потому, что его путь через столетия пророчески определил мудрец Сократ.
   И что вы думаете? Когда слава о Сократе разошлась по всему свету, те же самые благопристойные сограждане, которые его же и угробили, воздвигли ему памятник на главной площади Афин!..
   Так что история, рассказанная Бардиным в "Адажио" — это история извечная, бессмертная и неизменная, где торжествующая серость будет вечно раз от раза изгонять и распинать всех НЕПОХОЖИХ на нее. Отсюда вывод, что по части толерантности, терпимости и прочего взаимопонимания толпа тупых фанатиков повсюду одинакова в любые времена. Будь это люди во плоти или
кошмарные пингвины-пилигримы из фантазий Гарри Бардина, финал всегда один — тот, кто осмелится возвыситься над серостью, убожеством и низостью, пеняет на себя. Но мне, по правде говоря, неинтересны мотивации толпы — они достаточно понятны и ясны.
Мне чрезвычайно интересны мотивации ее всегдашней жертвы — непохожего на прочих ЧУЖАКА. Вот, скажем, взять хотя бы бардинского Белого Пророка из "Адажио", воскресшего из мертвых и в итоге обернувшегося дивным светоносным божеством.
   Уж коли он горазд на эти в самом деле сногсшибательные чудеса и воспаряет над мучителями в ярком ослепительном луче, что же ему мешает попросту испепелить своим божественным огнем этих ублюдков на корню? Или, по крайности, он может им задать такую трепку, чтоб запомнилась навечно, навсегда. Но почему-то он НЕ ХОЧЕТ делать этого при всем своем теперешнем могуществе, не рвется ОТОМСТИТЬ, как это, скажем, сделал некогда ветхозаветный грозный Бог. Тот, как известно, учинил во время оно за какие-то провинности людские потрясающий воображение Потоп, где хладнокровно потопил все существующее человечество — за исключением лишь праведника Ноя и его большой семьи. Кстати сказать, в числе детей этого праведника был тот самый Хам, от коего нам и досталось по наследству наше теперешнее хамство (да и свинство заодно).
   А после этого (или еще до этого, не помню точно) тот же самый Бог, весьма обидевшись за ангелов, которых пожелали поиметь любвеобильные мерзавцы-педерасты из Содома и Гоморры, просто взял да уничтожил эту сволочь неким ядерным божественным оружием, о действии которого мы можем лишь гадать...
   Но вот Христос уже, как всем известно, мстить своим мучителям не стал, хотя и мог — если, конечно, не учитывать то удивительное совпадение во времени, когда Израиль, не признавший в нем пророка и учителя, был очень скоро после этого сметен с лица земли. Но как бы ни было, краеугольным камнем христианского вероучения является с тех пор та ТОЛЕРАНТНОСТЬ, та ТЕРПИМОСТЬ к окружающим, которую нам, собственно, и заповедовал Христос.
   "ПРОСТИ ВРАГАМ СВОИМ", "БУДЬ МИЛОСЕРДЕН К СОГРЕШИВШИМ,  ОСТУПИВШИМСЯ" — вот базовые принципы Христа. Но, как показывает практика на протяжении уже двух с лишним тысяч лет, добропорядочные христиане почему-то с лютой ненавистью ополчаются на всех, кто хоть немного, в чем-то, как-то ОТЛИЧАЕТСЯ от них. Пример тому — Варфоломеевская ночь, где правоверных гугенотов-протестантов правоверные католики буквально резали как кур, хотя, казалось бы, у тех и у других — один и тот же толерантный, милосердный, добрый Бог... То бишь, выходит, сколько вновь не проповедуй толерантность и терпимость, а звериные первичные инстинкты все равно возьмут свое. И мудрецов-Учителей, что посягают на привычный ход вещей, толпа, как прежде, будет гнать и распинать. Но парадокс-то в том как раз и состоит, что кроме как к Учителям, нам в этом мире обращаться за советом больше не к кому — над нами только Бог. И вот в итоге та же самая толпа, что их когда-то распинала на кресте, вдруг начинает своим жертвам поклоняться как богам. Да, это выглядит со стороны довольно-таки странновато, кто бы спорил, но, похоже, что создавшееся положение вполне устраивает всех. А значит, так тому и быть.
   Именно эту ситуацию (по сути дела, совершенно безысходную, неразрешимую) и высветил однажды на экране Гарри Бардин в своем шедевре с абсолютной простотой и прямотой.
Вот стало быть, КАКИЕ МЫ — и это, видимо, надолго, если вообще не навсегда. Ибо враждебность к чему-либо, ПРЕВЫШАЮЩЕМУ нас и НЕПОХОЖЕМУ на нас - у человечества в крови. Это и есть наш главный грех.
   Кстати сказать, мы в этом качестве не так уж далеко ушли от вида бравых Рыжих Муравьев, инстинкт которых заставляет их без долгих разговоров рвать на части повстречавшихся им Черных Муравьев...
   А это значит, что духовным нашим пастырям, то бишь священникам всех существующих конфессий и мастей, довольно долго еще будет чем заняться. Без работы они точно не останутся, пока повсюду будет властвовать тупая агрессивная толпа. Вот почему так полюбился фильм «Адажио» и православным и католикам в одно и то же время. Это — Притча о Грехе, это наглядное свидетельство того, что грех — тотален, повсеместен, вездесущ, неистребим. На нем все, собственно, и держится в сообществе людском. Вообразите себе Церковь, где священники не борются с грехом, где все давно уже безгрешные, безукоризненные праведники, чистые душой. Это примерно как больница, где находятся одни только здоровые, больным там места нет. Тогда нужны ли там лекарства и врачи? Именно так и говорил Христос своим ученикам:
"ЗДОРОВЫМ ЛЮДЯМ ВРАЧ НЕ НУЖЕН".
   В самом деле, для того, чтобы покаяться, необходимо перед этим согрешить. Чем мы, по сути, и стараемся по мере своих сил разнообразить наше скорбное земное бытие... А если коротко, с исчезновением понятия греха нужда в религии и в Церкви отпадает, так сказать, сама собой.
   Вот стало быть, к какой значительной этической проблеме прикоснулся в свое время Гарри Бардин —- но, естественно, каких-либо "готовых" и "единственных" путей ее решения не нашел. Таких решений в сфере нравственности, как известно, не бывает вообще. Но, очевидно, что-то здесь его по-прежнему тревожило и беспокоило, если спустя шесть лет после "Адажио" он вновь решил вернуться к той же теме ТОЛЕРАНТНОСТИ теперь уже в совсем иной тональности, в совсем ином ключе. Так родилось на свет большое, многомерное, можно сказать даже, эпическое кинополотно — своего рода кинофреска в анимации, переживающей сегодня настоящий ренессанс. Полнометражный анимационный фильм "Гадкий Утенок” по мотивам сказки Андерсена вызвал подлинную бурю комментариев самого разного достоинства и направления. Но с Гарри Бардиным иначе быть не может по определению, спокойной жизни ему точно не видать. Однако что же вызвало на этот раз такой значительный критический ажиотаж?
 
ОСТОРОЖНО — КЛАССИКА!
 
— 4 —
 
   Может быть, самая больная тема современного искусства, пережившего атаку постмодерна — это тема отношения к классическим традициям. С тех самых пор, как изображение Моны Лизы додумались напечатать на рулонах туалетной бумаги, а по сценическим площадкам всего мира стали бегать друг за другом совершенно голые Офелии и Гамлеты, народу стало ясно, что сегодня МОЖНО ВСЕ. Запретных уголков отныне нет. Любой дурак сегодня волен изгаляться над классическим наследием как только ему вздумается. Как говорит поэт Давид Самойлов: — "Нету ИХ (то бишь великих, настоящих мастеров искусств. – В.Ч.) и все разрешено...”
   Но суть проблемы, как мы думаем, не только в том, что гении повымерли естественным путем. Есть и сегодня одаренные, талантливые люди — только где ты их найдешь? Сегодня гений не торопится на сцену, не желает засветиться первым делом потому, что ему НЕ ДЛЯ КОГО, собственно, играть. Так, например, когда великая актриса, современности Алла Демидова оставила театр, она логично объяснила это так:
—    Мне наша нынешняя публика НЕИНТЕРЕСНА, это люди НЕ МОИ. Но в то же время я и не работать не могу, мне дорога моя профессия, мне дорог зрительский успех. И я нашла для себя нишу в этом качестве, я начала читать стихи на сцене, и теперь я там устраиваю поэтические вечера. А на стихи приходят люди, как вы сами, понимаете, особенные, те, которым это НУЖНО и которые, конечно же, духовно мне близки...
   И то сказать, зачем выкладываться полностью для тех, кото
рые все это априори не способны ни понять, ни оценить? А не выкладываться полностью таланты не умеют — этот дар у них в крови. Вот и выходит, что их место на экране и на сцене занимают сегодня хладнокровные, бездарные, пустые штукари. И потому из беззащитной бедной классики они творят подчас такое удивительное непотребство, что невольно так и тянет обратиться к ее нынешним "интерпретаторам":
— Зачем тебе, любезный, надо было так уродовать известный образец? Ну, захотелось повыпендриваться, повыдрючиваться, похохмить, придумай что-нибудь свое, оригинальное, да изгаляйся почем зря...
   Ан нет, придумывать, изобретать ОРИГИНАЛЬНОЕ, СВОЕ этим убогим Бог не дал! К тому же классика — это уже как бы готовенький беспроигрышный БРЕНД. Так для чего тогда и голову ломать, изобретать велосипед? А глупый пипл сегодня схавает, не шибко разбираясь, что дадут. И вообще, что нам мешает осознать как непреложный факт, что Его Препохабие, Китч победил, наконец, в планетарном, глобальном масштабе?
   Вот почему с такой опаской и тревогой знатоки следят за теми, кто берет в работу классику. Хотя, конечно же, и здесь порой бывают исключения, лишь подтверждающие правило. Так, например, произошло с оскароносным киномюзиклом "Вестсайдская история", где за основу взяли фабулу трагедии "Ромео и Джульетта", и не только, на наш взгляд, не повредили устоявшемуся имиджу оригинала, но придали ему некий новый блеск. Но, повторяем, это случай уникальный, аналогий ему не было и нет.
   Что же касается конкретно фильмов режиссера Гарри Бардина, почти за сорок лет работы в анимации, сняв больше двадцати картин, он обращался к сказочным классическим сюжетам крайне редко, можно их по пальцам сосчитать. Это все были преимущественно кукольные ленты:
— "Серый Волк and Красная Шапочка" (1990г.),
— "Кот в сапогах" (1995г.),
— "Гадкий Утенок" (2010г.).
   А остальное все (за редким исключением, когда он "анимировал" чьи-то сценарии со стороны) — это, конечно же, плоды его
безудержной фантазии, не знающей поистине пределов и преград. Однако что-то же заставило его, в конце концов, затратить столько сил и времени на сказки Андерсена и Перро? При том, что три эти масштабные картины решены как бы в едином эстетическом ключе. Изобразительной основой, служит в них давно уже освоенный в мультипликации традиционный пластилин, характер действия при всей, своей сугубой гротесковости также отнюдь не претендует на какие-то особенные ВЫКРУТАСЫ, свойственные бардинскому стилю вообще. То есть хотя это и сказочный, причудливый, придуманный, но все же, извините, РЕАЛИЗМ во всей его реалистической красе. Но вот уж что в этих картинах совершенно не грешит сиюминутной новизной, так это их беспрецедентный музыкальный саундтрек. Сплошная классика, какие имена: Бах, Вагнер, Доницетти, Моцарт, Римский-Корсаков, Чайковский — выбирай, что называется, на вкус... Кстати сказать, по нашим нынешним критериям, когда кумиром одичавших миллионов стало радио "Шансон", для режиссера, предлагающего публике традиционную, классическую музыку, это достаточно рискованная вещь. Как говорится, не поймут-с! Тем самым Бардин подтверждает лишний раз, что он действительно отважный и рисковый, человек, который знал, на что идет. Вот что он сам теперь рассказывает, в частности, о том, как его "Гадкого Утенка" принимали наши бравые российские прокатчики:
— "Гадкий Утенок” был представлен на Международном Кинофестивале в городе Локарно. Эту картину в нашей студии мы делали шесть лет. После чего он побывал уже не менее чем на восьмидесяти кинофестивалях самых разных уровней в Америке, в Испании или, к примеру, в Индии — всего не перечесть. И так уж вышло, что почти везде он получал Гран При. Но тем не менее это никак не повлияло на его печальную российскую прокатную судьбу. По договору с нашими прокатчиками мы им представили для их кинотеатров сто семнадцать копий "Гадкого Утенка". А это тоже денег стоит, что ни говори. Ну а прокатчики, увидев этот фильм, мне заявляют чуть ли не с обидой:
— Вот вы все тут, Гарри Яковлевич, занимаетесь ИСКУССТВОЧКОМ... А вы бы лучше сделали нам что-нибудь ПОПРОЩЕ, чтобы мы могли еще на этом что-то поиметь, если на вашего "Утенка" будет спрос...
   Но тем не менее картину они взяли, обещали прокатать. И так в итоге "прокатали", что уж лучше бы мне было не встречать их никогда! Они, во-первых, задолжали мне порядком, во-вторых, мне не вернули эти копии, и, в третьих, просто-напросто переоформили их на какую-то совсем другую фирму. И ищите ветра в поле. Вот какой теперь у нас кинопрокат...
   Ну что тут скажешь? Можно только посочувствовать прославленному мастеру кино. Но лично мне как аналитику во всей этой истории больше всего запало в память сокровенное и столь понятное желание прокатчиков "А НАМ ЧЕГО-НИБУДЬ ПОПРОЩЕ БЫ...". Мне тут же вспомнился знакомый молодой поэт, который, будучи не в силах прокормиться чистой лирикой, решил податься в шоу-бизнес — делать песенные тексты для попсы. Но шоу-бизнес его, увы, в свои угодья не пустил. Поэт, однако же, никак не мог понять, в чем его грех, чем его тексты не устраивают "звезд". В конце концов, кто-то из них его великодушно просветил и объяснил, в чем состоял его прокол:
— Вы, понимаете ли, пишете уж как-то слишком УМНО, как-то слишком ГЛУБОКО. Но дело в том, что пипл на это не клюет. Не любит наша публика излишне нагружать себе мозги. А вы попробуйте-ка лучше написать нам пару песен ПОГЛУПЕЕ да ПОПРОЩЕ, вот тогда поговорим...
   Теперь понятно, почему у нас в стране так недолюбливают умников, откуда родом фраза "ГОРЕ ОТ УМА". Куда прикажете деваться, в самом деле, если Бог вас не сподобил уродиться дураком? А если вы (что еще хуже) и талантливы при этом, что тогда?
   Но вернемся, однако, к "Утенку", безвременно павшему жертвой нелегкой прокатной судьбы.
 
– 5 –
 
Довольно долго я не мог уразуметь, чего же, собственно, хотели эти самые прокатчики от новой ленты Бардина, взыскуя еще большей простоты. Куда уж проще-то, казалось бы? Добро бы речь шла о таких, к примеру, бардинских изысках и новациях, как "Выкрутасы", "Брак", "Конфликт" или "Адажио" с их символистскими аллюзиями, философскими контекстами и экзистенциальной глубиной. Что тут греха таить, но это ведь действительно картины НЕ ДЛЯ ВСЕХ, не для толпы, где что ни фильм, то острый, дерзкий, эпатажный эстетический эксперимент. Разрыв с традицией, с привычной зрительскому глазу анимацией здесь проявляется с буквально вызывающей декларативной прямотой. И потому фанаты Гарри Бардина (а таковых, как выясняется, весьма даже немалое число) от раза к разу ждут от мастера чего-то еще более "горяченького", "жесткого", "прикольного", превосходящего оригинальностью и необычностью все то, что было до сих пор. Все те шесть лет, покуда делался "Утенок", эти самые поклонники и почитатели нетерпеливо потирали себе руки в ожидании сюрпризов и чудес:
— А ну-ка, ну-ка, чем нас Бардин поразит на этот раз? Ведь он же сам в конце концов нас приучил к такой модели поведения, преподнося нам всякий раз какой-то новый сногсшибательный сюрприз...
   И потому легко представить изумление любителей и знатоков мультипликации, когда столь долго ожидаемый "Утенок" вылупился наконец-то из яйца и триумфально зашагал по фестивалям разных стран. То есть, конечно же, неистощимый на сюрпризы Гарри Бардин не подвел и в этот раз. Он чрезвычайно удивил своих поклонников, другое дело — ЧЕМ и КАК. После своих неподражаемых формальных выкрутасов, обновивших мировую, анимацию, обогативших ее образный язык, он почему-то как бы вновь решил удариться в традицию, в уже, казалось бы, отживший, отслуживший, старомодный реализм...
 
— 6 —
 
   И то сказать, куда уж дальше, если даже птичьи перья в этом кукольном мультфильме абсолютно натуральные — а именно, получены с известной подмосковной птицефермы, где разводят тех же уток, кур, гусей и индюков! На этот счет у Гарри Бардина даже имеется своеобразная теория, которая во многом объясняет его творческую суть:
— Я ничего не имею против метода компьютерной анимации, которая сегодня превалирует в кино. Но это — не мое. Меня привлекает ручная работа. Если уж я придумываю некий новый мир, я заставляю зрителя поверить в его подлинность. Именно в этом состоит отличие моих картин от фильмов, сделанных при помощи компьютера. У них там, скажем, создается ВПЕЧАТЛЕНИЕ изображения чего-то металлического или деревянного. А у меня — металл РЕАЛЬНЫЙ, настоящий, это чувствуется сразу же. Вот почему я как бы ЧУВСТВУЮ свой фильм, как организм, я ощущаю его пульс. А вот машинная, компьютерная анимация мне этих ощущений не дает...
   Вот и выходит, стало быть, что как это ни странно выглядит на первый взгляд, но Гарри Бардин, поражающий нас то и дело всевозможными формальными изысками, на самом деле никакой не модернист-авангардист, а убежденный закоснелый реалист.
Но это — явный, безусловный парадокс. И вообще, все, что он делает в профессии, парадоксально от начала до конца. Как уже выше было сказано, реально будучи одним из самых дерзких, хулиганистых новаторов кино, в своих публичных выступлениях он неустанно продолжает утверждать, что в его творчестве "приколам" места нет, что о серьезных и значительных вещах он говорит всегда всерьез...
   Что любопытно, Чарли Чаплин, лучший комик мира, в этом
смысле изъяснялся в свое время как бы в некоем извиняющемся
оправдательном ключе — что, мол, по жизни он вполне даже
серьезный, вот уж точно не "шутейный" человек, посредством юмора стремящийся осмысливать вполне даже серьезные вопросы
бытия. Как говорится, кто бы спорил. По словам того же Фрейда, Остроумие, Ирония, Критичность и Сарказм — чуть ли не главное свидетельство наличия у вас незаурядного, серьезного, глубокого ума. И, соответственно, пассивное, тупое, некритическое отношение к реальности есть самый первый признак дурака.
Если взглянуть с подобной точки зрения на фильмы режиссера Гарри Бардина, вы в них найдете все и сразу: добрый юмор, сатирическую хлесткость, ироническую мудрость и язвительный сарказм. А что по части нескрываемой критичности по отношению буквально ко всему, тут фильмам Бардина, похоже, аналогий просто нет. Так, может быть, чем черт не шутит, Гарри Бардин в самом деле никакой не "приколист"? И в данном случае одно никак другому не мешает, образуя, по извечному закону диалектики, парадоксальное единство разнополюсных идей? Ведь парадокс сам по себе неразрешим.
   И выход, кажется, тут только лишь один. Мы попытаемся по мере наших сил раскрыть секреты бардинского стиля на особенностях "Гадкого Утенка”, погружаясь шаг за шагом, раз за разом в столь, казалось бы, простой по содержанию и немудреный с виду фильм...
 
– 7 –
 
   То обстоятельство, что фильм "Гадкий Утенок" вышел в свет не где-нибудь, а именно в прекрасном городе Локарно, в живописнейшем из уголков итальянской Швейцарии, по-своему символично. Ибо это, на наш взгляд, один из самых изысканных по форме фильмов, когда-либо родившихся на ниве мировой мультипликации. Нам абсолютно все равно, что натолкнуло режиссера Гарри Бардина и художника-постановщика Кирилла Челушкина на мысль взять за основу образного ряда "Гадкого Утенка" изобразительную стилистику японской гравюры. Важен результат. В пейзажных эпизодах фильма безусловно наблюдаются аллюзии с тончайшими по настроению лирическими ксилографиями Андо Хиросигэ с их негромкой поэтичностью, и философской глубиной. Кстати сказать, это еще один из явных и демонстративных реверансов авторов картины в адрес мировой реалистической традиции, на этот раз — изобразительной, которая, по существу, и ФОРМАТИРУЕТ собой этот большой полнометражный анимационный фильм.
   И в то же время это — не повтор, не подражание, не копия с великих образцов, а результат весьма активной авторской интерпретации работ известных мастеров. Так, скажем прямо, все тому же Хиросигэ даже в голову бы не пришло ввести в свой тихий, незлобивый, элегический настрой какой-то жесткий, эклектичный диссонанс. А вот у Бардина и Челушкина это самый что ни есть распространенный стилистический прием. У них всегда каким-то образом в одном изобразительном пространстве органично уживаются и настроенческая лирика, и юмор, и сатира, и гротеск, а то и вовсе неприкрытый издевательский сарказм. Карикатура здесь играет совершенно исключительную роль. То есть, казалось бы, по всем законам логики этого делать как бы вроде и НЕЛЬЗЯ, но если хочется, то МОЖНО — при условии, конечно же, что все это творится не для внешнего эффекта и пустого куража. И вот тому живой, пример.
   В первых, же кадрах "Гадкого Утенка" перед нами предстает во всей своей, красе, такая, знаете ли идиллическая утренняя пастораль, Цветочный Рай на берегу реки. Порхают бабочки, трепещут одуванчики — ну, одним словом, мир, покой и благодать. И надо всем этим витает романтическая, дивная, чарующая музыка Чайковского — а именно, тема "Ухода гостей" из первой картины первого акта балета "Щелкунчик" (Сам Гарри Бардин, кстати говоря, не раз подчеркивал, что в данном случае решил соединить двух этих гениев — Чайковского и Андерсена в том числе еще и потому, что, несмотря на всю свою известность, это были люди с несчастливой, неустроенной судьбой)...
   Вот тут как раз-таки, казалось бы, и должен появиться перед зрителями ГЛАВНЫЙ персонаж сей поучительной истории о том, как страшно быть на этом свете непохожим на других. Это уж так заведено, что самым первым на арене появляется ГЕРОЙ — и коль уж мы пришли на "Гадкого Утенка", то его мы, соответственно, и ждем...
   Но там, где Бардин сотоварищи, там жди всегда, как правило, какую-нибудь каверзу, какой-нибудь сюрприз или прикол (что происходит и сейчас). И вот уже взамен обещанного Гадкого Утенка на экране почему-то возникает крупным планом, словно черт из табакерки, некий странный, непонятный, головастый Червячок. Его смешная лупоглазая головка то и дело выдвигается наверх, как перископ, чтобы при первой же опасности нырнуть в свою нору.
   Но на поверхности, как было уже сказано, сплошная лепота. И потому мы без особенной тревоги наблюдаем, как забавный любопытный Червячок играет с бабочкой, пугает муравья, как он восторженно приветствует восход... При всем при этом он кого-то нам весьма напоминает, на кого-то он мучительно похож. Но на кого — этот вопрос пока открыт. И нам покуда ничего не остается, как следить за приключениями этого курьезного создания, гадая, что бы это значило, кто он здесь, собственно, такой, зачем он нужен и за что это ему такая честь.
 
– 8 –
 
   Но, впрочем, зная Гарри Бардина, мы в то же время понимаем, что за ним не заржавеет и что рано или поздно он ответит нам на всё, предоставляя нам до этого возможность строить версии самим. Так, например, по ходу действия нам начинает вдруг казаться, что не в меру любопытный Червячок, который все желает видеть самолично и сует повсюду нос, здесь выступает как бы в роли этакого авторского Соглядатая-Визионера, Объективного Свидетеля, от глаз которого не ускользает абсолютно ничего. И раз от разу зарываясь в свой подземный лабиринт, он там ехидно и старательно ФИКСИРУЕТ все то, что происходит, как заправский Летописец-Хроникер... Или, допустим, возникает подозрение, что Червячок-то и является той самой, красной нитью, что, пронизывая фильм, как бы скрепляет и связует воедино весь его сюжет. И в самом деле, где бы это ни приключилось, Червячок наш — тут как тут... В конце концов мы начинаем поневоле проникаться к нему искренней симпатией и теплотой, он нам уже не кажется таким чудаковатым и смешным. И как ему не посочувствовать, когда вся эта гармоничная Цветочная Идиллия под музыку Чайковского летит ко всем чертям? Как нам его не пожалеть от всей души, когда он вдруг осознает, что окружающая жизнь - это отнюдь не пастораль а очень страшный, дикий мир, где тебя могут очень запросто сожрать? Червяк, тем более — излюбленное лакомство для птиц, а тут от птиц прохода нет. Чуть зазевался, наслаждаясь живописными "японскими" ландшафтами - и на тебя уже, глядишь, нацелил клюв какой-то мерзкой, кровожадный Воробей...
   Но выясняется, однако, что такой на вид беспомощный и беззащитный Червячок не так-то прост. Он так отчаянно дерется с Воробьем, что тот в итоге отступает, так и не добившись ничего. А Червячок, трясясь от страха, проникает сквозь какой-то оказавшийся поблизости забор, где и пытается укрыться от врага. Но там он сразу же с разгона натыкается на некоего важного, надутого и чрезвычайно расфуфыренного Петуха. И выясняется, что место, куда нашего злосчастного любителя ландшафтов занесло по воле случая, не что иное, как просторный, и уютный Птичий Двор. А стало быть, это форпост цивилизованного просвещенного сообщества, где все уже как будто бы друг друга не едят. Во всяком случае, так принято считать. Но наш герой довольно скоро убеждается, что и расфранченный цивилизованный Петух так же охоч до червячков, как и простой непросвещенный Воробей. Вот тут, казалось бы, нашему скромному герою и конец. Но перепуганного насмерть Червячка, как мы уже сказали выше, голыми руками не возьмешь. И в результате он отважно вырывается на волю непосредственно из клюва крайне этим уязвленного и негодующего Петуха. Однако это совершенно несравнимо с теми чувствами отчаяния, горечи и безысходности, что в данном случае обуревают чудом спасшегося Червячка. Вот так, буквально на глазах у нас из романтически настроенного существа, которое готово было полюбить весь этот мир, наш оскорбленный в своих лучших чувствах Червячок преображается в озлобленного, желчного, разочарованного скептика, не верящего больше ни во что. И только тут мы начинаем наконец-то понимать, кого он нам напоминал...
— Какой кошмар!!! Как мне все это надоело!!! И когда все это кончится??? Да будь оно все проклято!!! — отчаянно вопит в бессильной злобе Червячок, отныне страстно ненавидящий весь мир. Надеюсь, вы уже узнали эту "проклинающую" интонацию, узнали этот "либеральный" лексикон?
   Ну да, конечно, это же ведь, жизненное кредо знаменитого героя из ехидной сказки-притчи Салтыкова-Щедрина! Жил да был, мол, такой вот Премудрый Пескарь. Но так как был он мал и хил, сражаться с сильными врагами напрямую он не мог. И потому он просидел всю свою жизнь, дрожа от страха, в тесной норке, где его уже никто не мог достать. Легко себе вообразить, как он при этом презирал и ненавидел внешний мир...
   Но Салтыков-то, между прочим, не придумал этот вид интеллигентского пассивного, протеста, а списал его с натуры, с существующих в реальности людей. Именовались эти люди в ту эпоху Либеральными Социалистами — большими, прямо скажем, мастерами позлословить, помечтать о том, о сем и заодно за чашкой кофию призвать Россию к топору. В силу чего они вначале воспитали поколение лихих боевиков-народовольцев, породивших, в свою очередь, кровавый политический ТЕРРОР, а чуть позднее с либерального благословения все тех же салтыковских "пескарей" на мир свалилась и лихая большевистская чума. Но вот с эпохи Салтыкова-Щедрина прошло, считай, уже два века, а курилка-то, как выяснилось, жив! Он все такой же многомудрый либеральный пустозвон, с ним те же самые призывы к кардинальным переменам, те же самые проклятия по отношению буквально ко всему. Да вот беда: как только чуть дойдет до дела, он — бегом в свою нору. Меня тут, дескать, не стояло, я не я и хата не моя... Произошла, лишь только некая коррекция в определении породы этих мелких, пресмыкающихся, бесхребетных "червячков". Теперь их вряд ли с полным правом можно называть интеллигентами и уж тем паче — либералами, готовыми порой за убеждения пойти на плаху или на костер. К их измельчавшей, вырождающейся популяции гораздо больше подошло бы нынче слово "псевдолиберальная" - бессильная и трусоватая, то бишь на самом деле — пустота. Но как и прежде, с молчаливого согласия этих напуганных реальностью Премудрых Пескарей и существуют до сих пор тоталитарные режимы всех расцветок и мастей...
 
ПАРОДИЯ НА МАРШЕ
 
– 9 –
 
   Вы, очевидно, недоумеваете, какое отношение все эти утомительные исторические экскурсы и рассуждения о салтыковских "пескарях" имеют к фильму Гарри Бардина? Да самое прямое, непосредственное, бьющее как раз не в бровь, а в глаз. Ибо картина эта плюс ко всему прочему — не что иное, как блестящая и чрезвычайно злободневная ПАРОДИЯ практически на каждый вышеназванный диктаторский режим. В ней перед нами предстает во всей красе своеобразная карикатурная тоталитарная система в мире Уток, Кур, Гусей и Индюков. И называется сия непобедимая великая держава очень просто — "ПТИЧИЙ ДВОР". В ней все почти как у людей — есть там и свой Железный Занавес, и свой особый Птичий Гимн, и свой особый Птичий Флаг и даже свой особый Воинский Парад на фоне празднично украшенных начальственных трибун. Как же, казалось бы, должно быть неуютно в этом чуждом и опасном окружении нашему старому знакомцу Червячку.
Но грустный юмор ситуации как раз в том-то и состоит, что этот псевдолиберальный Червячок-Интеллигент, что с вечным кукишем в кармане где-то что-то там бурчит по всем углам — точно такая же ПАРОДИЯ на оппозицию режиму, как и сам этот режим. КАРИКАТУРНОСТЬ и КОМИЧНОСТЬ его образа доведены здесь до абсурда, до гротеска, разве только очков недостает. В очках он был бы, как нам кажется, ну просто вылитый кухонный диссидент...
   Вот на какие в самом деле непростые обобщения выводит нас этот отнюдь не самый главный персонаж. Но в то же время ТОЛЬКО ЭТИМ его роль здесь далеко не ограничивается. И впрямь, с чего бы Гарри Бардину с его железной режиссерской логикой в своей интерпретации насквозь сентиментальной и морализаторской рождественской истории от Ханса Кристиана Андерсена вдруг понадобился некий Червячок-Интеллигент? Ну уж никак не для того (или не только для того), чтобы тем самым осмеять и развенчать в который раз так называемый "гнилой либерализм". Но если так, тогда зачем в контексте фильма. Либералу-Червячку отведена такая ЗНАЧИМАЯ роль? И вообще, какая может быть ПАРОДИЯ и уж тем более — КАРИКАТУРА на кого-либо в классическом евангелическом МОРАЛИТЕ?
   Эту структурную задачку, хитро заданную Бардиным, похоже, с ходу не решить. Но кое-что можно сказать уже сейчас.
   Есть такая библейская притча - "Козел отпущения". Смысл ее в том, что, в случае чего, надо всегда иметь возможность переложить свои грехи на кого-то другого и тем самым снять с себя ответственность. Вот, древние ветхозаветные евреи так и поступали. А именно, в определенный месяц года ими отбирался самый неприятный, на их взгляд, козел (желательно черного цвета), над которым совершался некий очистительный обряд. То есть грехи, накопленные племенем за целый год, как бы мистически перемещались, возлагались на означенного черного козла, который, что ни говори, сильно смахивал на сатану. После чего, таким манером отпустив себе грехи, уже безгрешные и чистые душою, скотоводы-соплеменники торжественно и шумно изгоняли дьяволоподобного козла куда глаза глядят, чаще всего в бесплодную, безводную пустыню, где козел и пропадал в конце концов, а вместе с ним и все эти чужие прегрешения, силком возложенные на него.
   Примерно в том же качестве в дальнейшем выступали королевские и царские шуты. Колпак с бубенчиками — это ведь не что иное, как пародия на королевскую корону, ибо миссия шута — это комическое "альтер эго", пародийное второе "я" любого самого могущественного короля. Шут, подражая королю, его привычкам и поступкам, вызывает смех у публики. Но принимая на себя эти насмешки, он тем самым как бы принимает на себя и отрицательные, негативные эмоции, которые, по сути, адресованы-то были не ему, а королю. То есть, по сути, шут, беря на себя груз чужих грехов, здесь выступает как бы в роли пресловутого библейского козла...
В литературе и искусстве это называется ЭФФЕКТОМ ЗАМЕЩЕНИЯ, перенесения, определенных черт характера, присущих главному герою (преимущественно негативных) на героя пародийного, второстепенного, с тем, чтобы главный персонаж, как бы ОЧИСТИЛСЯ от этих негативных, "низких" черт. Вот почему вначале перед публикой является отнюдь не самый, главный персонаж, а его сниженное, мелкое, карикатурное подобие, которое обычно принимает на себя весь предназначенный для главного героя иронически-критический огонь.
   Я это все веду к тому, что наш забавный недотепа-Червячок — это, по сути, "альтер эго" того Гадкого Утенка, появления которого мы только еще ждем. И это затянувшееся ОЖИДАНИЕ поневоле наводит на мысль о том, а не ошиблись ли мы, часом, адресом — хотели проследить за приключениями знаменитого, прославленного Гадкого Утенка, а приходится, хочешь не хочешь, наблюдать за похождениями некоего никому не ведомого Червячка? И лишь потом до нас доходит, что практически все эти похождения как бы в компактном, сжатом виде ПРЕДВАРЯЮТ, предугадывают те сюжетные перипетии и коллизии, что очень скоро мы увидим ЕЩЕ РАЗ — но уже на примере Утенка. То есть по сути, шутовские страсти Червячка — это всего только ПРЕЛЮДИЯ, своего рода оперная УВЕРТЮРА перед настоящим, главным действием. Но так как мы над похождениями Червячка уже довольно-таки посмеялись, поехидничали, те же самые нелепые коллизии в судьбе всеми гонимого Утенка уже не вызывают у нас никаких особенных критических эмоций. Мы, так сказать, истратили свои иронический запал на Червячка, то есть на эту шутовскую увертюру к появлению действительного ГЛАВНОГО ГЕРОЯ. Ведь в увертюре к той же, скажем, опере заложены все те мелодии и темы, что впоследствии осуществятся в своем полном, законченном виде. Но тем не менее — они уже у нас в ушах...
МУЗЫКАЛЬНЫЕ МЕТАМОРФОЗЫ
 
– 10 –
 
Коль уже речь зашла, о музыке, сам Бог велит начать сейчас с той удивительной интерпретации классических традиционных образцов, которые, как уже было сказано, и составляет данный саундтрек. Вначале музыка Чайковского дается в своем чистом виде, точно так же, как она звучит в оригинале. Причем особенный акцент надо, конечно же, сделать на том, что в фильме режиссера Гарри Бардина "Гадкий Утенок" задействован не просто превосходный симфонический оркестр, а коллектив во многих смыслах совершенно уникальный, непохожий на другие. Называется он так:
"НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФИЛАРМОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР РОССИИ
ПОД УПРАВЛЕНИЕМ ВЛАДИМИРА СПИВАКОВА"
   И дело тут не только в виртуозном исполнительском искусстве. Дело в том, что сам маэстро Спиваков, как бы кощунственно не выглядело это наше заявление, по части шуток и чудачества ни в чем не уступает Гарри Бардину — тут они, знаете, нашли друг друга как никто. Этот блестящий музыкант и дирижер, на вид весьма серьезный, даже строгий джентльмен, воспитанный на классике, нет-нет да отчудит во время выступления на публике нечто такое, что обычно вызывает у вполне серьезной и благовоспитанной аудитории неудержимый взрыв веселья. Ну а ежели учесть еще и то, что случая покуролесить, похохмить, похулиганить в лучшем смысле слова никогда не упускали в свое время и такие очень важные персоны, как, к примеру, Бах, Бетховен, Моцарт и другие отцы-основатели классики, то чего же можно в этом смысле ожидать от знаменитого маэстро Спивакова? Исходя из всего этого, становится понятно, почему Владимир Теодорович без возражения воспринял сногсшибательные партитуры тех аранжировок музыки Чайковского, которые ему представил самый на сегодня, может быть, талантливый и дерзкий из аранжировщиков Всея Руси Сергей Анашкин — композитор, музыкант и, соответственно, великий музыкальный ПРИКОЛИСТ. Хотя за то, что получилось в результате из балетной классики, несет ответственность всё тот же Гарри Бардин, который это всё и закрутил... Ну, одним словом, это был союз единомышленников, дувших, так сказать, в одну дуду. И потому столь грандиозному и важному сюжетному событию, как появление на свет нашего главного героя — то бишь Гадкого Утенка, в фильме Бардина сопутствует и соответствующий музыкальный аккомпанемент. А если быть более точным, то оркестрово-хоровой. Но перед этим, как мы уже говорили, музыка Чайковского дается в своём чистом, первозданном, неприкосновенном состоянии. Все как обычно, как всегда — очередное солнечное утро в некотором царстве-государстве Птичий Двор. А если что-то и случается порой, так это мелочь, чепуха...
   Ну, подумаешь, чванливому Папаше-Петуху не удалось с первой попытки по причине отсутствия голоса достойно выполнить служебный долг — то бишь торжественно и громогласно прокричать "Кукареку!", оповещая о начале дня. Пришлось, как и всем безголосым солистам, прибегнуть к народному средству — сырому яйцу (с целью чего Мамаше-Курице, сидящей на яичной, кладке, ничего не оставалось, как пожертвовать одним из своих будущих цыплят). И средство, как и ожидалось, возымело действие - "Кукареку!" получилось на славу. Жаль только, мало кто знает, что голос Петуха принадлежит здесь не кому-нибудь, а нашему прославленному скрипачу и дирижеру Спивакову, проявившему себя еще и в качестве актера, мастерски озвучившего эту роль (хотя и очень, прямо скажем, небольшую по объему) Но ведь недаром сказано, что маленьких ролей не бывает... Во всяком случае, Владимир Спиваков отнесся к этому новому амплуа более чем серьезно, о чем и свидетельствует Гарри Бардин в одном из своих интервью:
- Музыку к фильму "Гадкий Утенок" записывал оркестр под управлением Владимира Спивакова, моего хорошего друга. И когда он увидел, что из всего этого получается, он обратился ко мне с вопросом, а нельзя ли и ему кого-нибудь, озвучить в этом фильме. Я пообещал дать ему роль Петуха — героя в общем-то, сугубо отрицательного. На что Володя мне со вздохом говорит:
— А положительного персонажа не найдется для меня? Ну если нет, так нет...
   И что вы думаете? Он так тщательно отнесся к этой работе, так старался, что все у нас только диву давались. И так совпало, что как раз перед озвучанием Володе нужно было ехать в Париж, где по линии ЮНЕСКО ему было присвоено звание "Артист Мира". Ну, и когда это произошло, я позвонил ему туда, чтобы поздравить с этим званием. Он берет трубку, слышен звон бокалов — значит, дело происходит где-то на высоком приеме на уровне президента Франции. И в ответ на мое поздравление он говорит:
— Ну, ты мне главное скажи.
   Я, естественно, удивляюсь — что же такое, думаю, для него сейчас может быть главнее этого события?
А он:
— Так я буду озвучивать Петуха?
Я говорю:
— Ты знаешь, у меня, конечно, были кое-какие сомнения на твой счет. Но сегодня, когда ты был удостоен звания "Артист Мира", все сомнения отпали, ты, конечно же — артист. И поэтому ты будешь озвучивать Петуха...
 
– 11 –
 
Кстати сказать, этот Петух, хоть он и персонаж сугубо отрицательный, но для развития нашей истории необходимый чрезвычайно. Именно он однажды утром заприметил сквозь дыру в заборе некое лежащее в траве яйцо необычайного размера и втащил его во двор. А все дальнейшее уже было, как говорится, делом техники. Петух заставил Мамочку-Наседку сесть на это потрясающее яйцо, а когда у нее ничего не вышло, взгромоздился на него самолично, чем вызвал дружный смех у окружающих — всё этих Уток, Кур, Гусей и Индюков. А параллельно с этим на свет Божий из насиженных яиц повылуплялось их несметное потомство. Надо сказать, что это выглядело очень эстетично и изящно, тем более, что все происходило под волшебные ритмичные мелодии Чайковского, объединившие две темы из "Щелкунчика" - "Танец Феи Драже" из второго акта и "Танец Снежинок" из второй картины первого акта. И прямо скажем, все эти пушистые Цыплята, Утята и Гусята были очень даже миленькие, как и все на свете малыши.
   И только лишь с этим большим, чужим яйцом была загвоздка — из него, увы, никто не вылуплялся, несмотря на все старания Мамаши-Курицы и Папы-Петуха. Так что в конце концов Петух в порыве раздражения стал попросту долбить неподдающуюся скорлупу...
   У Андерсена, как мы знаем, эти важные события описаны совсем даже не так. Но Гарри Бардин, по его словам, и не планировал экранизировать эту историю, буквально следуя за автором. И с этой целью перед съемками он сказку Андерсена не читал — принципиально, так сказать. Он говорил, что все, что ему нужно, он прекрасно помнит с детства — как гонимый всеми маленький уродец превращается в итоге в прекрасного белого Лебедя. Для Андерсена в данном случае важнее всего то, как нужно в рамках ХРИСТИАНСКОГО ДОЛГОТЕРПЕНИЯ вести себя в самой начальной, трудной стадии, тогда, когда тебя все гонят и отталкивают от себя. А ты в ответ всего лишь должен молча и покорно выносить все эти издевательства, не смея возражать и уж тем более — протестовать. Что называется, неси свой крест и веруй, что когда-нибудь все будет чрезвычайно хорошо.
   Именно так ведет себя и это странное, неведомое существо, что вылупляется из столь же непонятного яйца. Гадкий Утенок в притче-сказке Андерсена априори неспособен на протест. Все что он может — только жаловаться небу на свою злосчастную судьбу...
   Но как же выглядит эта концепция у Бардина, который, как мы видим, вслед за Андерсеном не идет принципиально, не желая иллюстрировать буквально, под копирку сей достаточно заезженный классический сюжет? Начнем с того, что у него Гадкий Утенок вылупляется... под Гимн! Да-да, ведь мы уже сказали, что великая тоталитарная держава Птичий Двор имеет и собственный национальный Птичий Гимн. И по раз и навсегда заведенному ритуалу все его население с каждым восходом солнца дружно исполняет этот Гимн, не щадя своих глоток. Само собой, в этот момент над славным птичьим государством поднимается и главный символ государственности — треугольный Птичий Флаг, в центре которого, естественно, находится изображение яйца (причем яйца в разрезе, чтобы виден был желток). То есть чего-чего, а уж фантазии, конечно, Гарри Бардину не занимать...
   Я, право же, не в силах удержаться от того, чтобы не процитировать текст Гимна целиком, от первой до последней строчки. И не только потому, что автором всех стихотворных текстов к песням здесь является блистательный поэт (и, разумеется, давнишний закадычный друг Гарри Бардина) Юлий Ким, которому во многом обязаны своей славой лучшие из наших фильмов. Это и впрямь великолепные стихи, как нельзя лучше выражающие суть идеологии державы Птичий Двор. Вот этот текст, прошу любить и жаловать:
Слава, слава, слава,
Птичия держава,
Царство пуха и пера!
Ура, ура, ура, ура, ура!
Расцветай, страна родная,
Лейся песня удалая
Нашего двора!
На земле другого
Нет Двора такого
И не будет никогда.
Да, да, да, да, да, да, да!
До чего же хорошо нам
За родным забором —
Здесь всегда
Пища и вода,
Здесь поем мы только
Общим хором!
Утки, утки, где еще такие утки?
Куры, куры, глаз не отвести...
Гуси, гуси, и большие и малютки,
Лучше больше в мире не найти!
Браво, браво, браво,
Честь, хвала и слава,
Наши юные птенцы!
Цыпа, цыпа, цыпа, цыпа...
Хороши пером и пухом
И тверды умом и духом
Так же, как отцы!
Слава, слава, слава,
Прямо, влево, вправо,
Не ходите далеко,
Ко-ко-ко-ко-ко-ко-ко!
Корма всюду до упада,
И крепка, ограда,
Благодать!
Можно не летать,
Здесь, ребята, крыльев нам не надо!
Дети, дети, пейте,
Ешьте, не худейте,
Мошки, крошки, это все для вас.
Клюйте больше —
Чем пышнее вы и толще,
Тем приятней
Для хозяйских глаз!
Вот так, не больше и не меньше — кушайте, мол, детки, поправляйтесь на здоровье, чтобы потом хозяевам приятней было кушать вас самих...
 
— 12 —
 
Но текст, как бы он ни был хорош сам по себе, всего лишь только половина дела, и тем более — в Гимне страны. Всем нам известны, скажем, удивительные трансформации, случившиеся с текстом Гимна Советского Союза, который в первом варианте славил Ленина и Сталина, затем из него выбросили Сталина, а в нынешнем, уже российском, третьем варианте вурдалака и бандита Ленина культурно заменили Господом Богом. Что называется, своя рука-владыка. И все почему? Да потому что музыка маэстро Александрова уж больно хороша! Причем, как всем опять-таки известно, в самом первом варианте это был даже не Гимн СССР, а Гимн ВКП/б/ /то есть — великой партии большевиков/. Но несмотря на все эти метаморфозы политического свойства, сама музыка осталась, неизменной до сих пор. Что будет дальше, знает только Бог...
  Что же тогда сказать о гениальной музыке Чайковского, положенной в основу Гимна государства Птичий Двор? Да только то, что этот Гимн, поверьте моему слову, производит в своем нынешнем виде поистине ошеломляющее впечатление. Вне всякого сомнения, это — самая, лучшая музыка для Гимна, которую, только можно представить. Я думаю, от этой музыки не отказалось бы любое государство мира, если бы возникла в том нужда. Но, правда, с одной оговоркой. Для того, чтобы родился этот потрясающий шедевр, нужна, была, во-первых, повторяем, музыка Чайковского, а во-вторых, не побоюсь этого слова, гениальная её аранжировка, сделанная композитором Сергеем Анашкиным специально для данного фильма. Музыка Гимна состоит из двух частей: так, основная тема — это "Танец с кубками" и вспомогательная тема — это "Вальс-кордебалет" из первого акта "Лебединого озера". Чайковский, вероятно, сильно удивился бы, увидев эту трансформацию, — а может быть, и нет. Ибо, на наш взгляд, эта музыка гораздо больше соответствует идее "Гимна", чем идее "Танца с кубками", она как будто создана быть только Гимном и ничем иным. И, право же, почти все государственные Гимны, существующие в наше время, не выдерживают конкуренции с могучим. Гимном Птичьего Двора. Надо сказать, что немалую, роль во всем этом играет и соответствующее вокальное исполнение, превращающее его в своеобразную кантату или ораторию. И это, как и следовало ожидать, блестяще делает известный "Хор Турецкого", который демонстрирует не только лишь вокальное, но и недюжинное артистическое мастерство.
Это касается, конечно же, не только Гимна, но и прочих хоровых дивертисментов, заполняющих весь этот в высшей мере МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ, который можно было бы назвать по справедливости и КИНОМЮЗИКЛОМ и КИНООПЕРОЙ на равном основании. А как еще его назвать, если его герои в данном случае не разговаривают прозой, а ПОЮТ?
   Но еще более, наверно, изумился бы Чайковский, услыхав, во что преобразилась знаменитая тема финала из первого акта "Лебединого озера", известная как "Сцена первого появления лебедей". А превратилась она в этом фильме не во что иное, как в главный музыкальный лейтмотив Утенка, повествующий об одиночестве и безысходности героя в этом мире.
Однако все это, что называется, цветочки по сравнению с тем, что ожидает слушателя-зрителя в гротесковой сцене изгнания Гадкого Утенка из благоустроенного Птичьего Двора. Вот тут уже Сергей Анашкин вкупе с Гарри Бардиным и дали себе волю — или, выражаясь современным сленгом, оттянулись по полной... Вообразите себе все тот же финал первого акта из "Лебединого озера" (то бишь первый прилет лебедей), переработанный самым что ни на есть отчаянным и дерзким образом в какие-то невероятные, блатные , хулиганские куплеты в стиле Радио "Шансон"! Я думаю, что упомянутое радио, будь оно чуть порасторопнее, должно было бы попросту крутить в эфире эту музыку и день и ночь, как украшение всех своих суточных программ. И право слово, по своей блатной экспрессии "Куплеты Птичьего Двора" могут составить конкуренцию если не "Мурке", то уж точно шлягеру "На Дерибасовской открылася пивная"... И если это — не блистательный, продуманный прием, то что такое есть художественный стиль?
   Но как же быть тогда, вы спросите, с тем пресловутым искажением классических традиций, с тем глумлением над классикой, которые мы видим повсеместно на экране и на сцене? Чем, простите, экзерсисы Бардина-Анашкина в итоге отличаются от этих  злонамеренных деяний? Ответ предельно прост.
Да только тем, что в фильме Гарри Бардина все это сделано СО СМЫСЛОМ (то бишь, по-иному было, видимо, никак нельзя), а главное, это — безумно талантливо, это — безумно смешно.
Я думаю, что сам Чайковский, человек с хорошим чувством юмора, расхохотался бы, услышав это, от души. То есть опять же, как всегда у Бардина, по форме как бы и нельзя, но если очень хочется, то можно. Но конечно, при условии, что это — высший класс...
 
СТРАСТИ ПО ГЕРОЮ
 
– 13 –
 
Однако разговоры разговорами, а наш герой пока что еще даже и не вылупился из яйца. И появился он на свет именно в тот момент, когда Гусак-Распорядитель, дирижировавший церемонией подъема флага, дал после Гимна громогласную команду "Вольно! Разойдись!” В тоталитарном государстве/даже птичьем/ без команд никак нельзя...
Вот тут-то долгожданный новорожденный наш Утенок и увидел Божий свет. Хотя, по-справедливости, его должны были назвать скорее далее не Утенком, а Цыпленком, ведь его с таким усердием высиживала все-таки куриная семья. И потому он, как положено у птиц, стал с этих пор звать папой Петуха, а мамой — Курицу-Наседку. Впрочем, папа с мамой, увидав своего отпрыска, были так шокированы и возмущены, что даже трудно передать. По всем статьям из огромного яйца должен был вылупиться, соответственно, цыпленок-великан. А им предстал какой-то маленький уродец с непомерно длинным клювом, абсолютно не похожим ни на одного из обитателей державы Птичий Двор.
И потому к нему тут же утратили какой бы-то ни было интерес. Дескать, живи себе, как хочешь, только к нам не приставай...
Кстати сказать, по каноническому тексту Андерсена Гадкий Утенок/так его назвали окружающие/ именно так себя в дальнейшем и повел. Сообразив, что все его попытки как-то сблизиться со сверстниками, влиться в дружный птичий коллектив отныне будут пресекаться самым жестким образом, он отступается от этого намерения и становится так называемым "чужим среди чужих". И в соответствии с доктриной христианского покорства и долготерпения ему не остается ровным счетом ничего, как только молча и покорно проживать все повороты, своей горестной судьбы...
Но вот Утенок в фильме Гарри Бардина ведет себя уже отнюдь не так. Он, невзирая на насмешки и попреки окружающих, с упорством, заслуживающим лучшего применения, отчаянно пытается внедриться в нерушимый, птичий социум на равных основаниях. Он то и дело, раз от раза так и тщится доказать, что он ничем не хуже своих сверстников, всех этих нагловатых и самоуверенных Цыплят, Гусят, Утят и Индюшат. Мало того, он постоянно демонстрирует на деле, что он ЛУЧШЕ, выше их по многим показателям. Так, только-только вылупившись из яйца, он, не щадя себя, вступает в бой с какой-то страшной Красной Жабой, защищая одного из новорожденных Утят. Но, правда, вместо благодарности за этот славный подвиг он в итоге получает только новые попреки и щипки. А вскоре после этого наш благородный храбрый рыцарь так же безоглядно и бесстрашно бросается в схватку со злобной коварной Лисой, тайком прокравшейся на Птичий Двор, дабы полакомиться жирным Петухом. И несмотря на то, что по сравнению с Лисой Гадкий Утенок просто крошка-лилипут, он бьется с ней так яростно и страстно, что Лиса спешит убраться прочь, пока цела. А как же еще может быть иначе, если Папочка-Петух в опасности? Ведь так велит сыновний долг! Но чрезвычайно важный и спесивый Папочка-Петух, который только что самым позорным образом обделался от ужаса, даже не думает благодарить своего смелого, отважного спасителя. И в тот момент, когда Утенок собирается устроиться в курятнике на вот уж, кажется, вполне заслуженный ночлег, неблагодарный Папочка захлопывает дверь у него прямо перед носом...
А дальше следует поистине безукоризненная символическая сцена, делающая честь неистощимой фантазии режиссера. Гадкий Утенок, изгнанный из помещения, использует в итоге в качестве постели не что иное, как... Национальный Флаг! И завернувшись в него, словно в одеяло, так и спит в нем до утра. Но даже в снах он мучается от непонимания того, за что же его здесь все так не любят, чем он им не угодил. И, как и все неисправимые мечтатели-романтики с возвышенным воображением, он переносится в своих мечтах в некий волшебный птичий мир, где все не так, как на земле. Там, в этом царстве, справедливости, он наконец-то получает то необходимое участие, к которому стремится его чистая и благородная душа. Там на сияющей горе торжественно и гордо восседает Мама-Курица с Цыплятами, все они радостно приветствуют поднявшегося к ним на вершину Гадкого Утенка, принимая его в дружную, единую семью...
Что интересно, все это проделывает в общем-то даже не сам Утенок во плоти, а отделившаяся от него во время сна его Душа, напоминающая более всего своего рода контурный графический эскиз. Но сон есть сон, а возвращаться-то приходится в жестокую, и грубую действительность, в которой ничего нельзя понять. Так, например, во время птичьего концерта, где туповатые родители любуются на столь же туповатых и плохо танцующих отпрысков, Гадкий Утенок, самовольно и настырно вырвавшись на сцену, выдает, как говорится, высший класс. Он им показывает в чистом виде тридцать два классических балетных фуэте — ни дать, ни взять Барышников в расцвете своих сил!
Тем самым, он пытается в который уже раз ПОНРАВИТЬСЯ этому птичьему сообществу, он хочет им наглядно ПОКАЗАТЬ, как он хорош и совершенен, несмотря на свои внешние отличия от принятого, образца. Но так как Гадкому Утенку всего-то пара суток отроду, он незнаком еще с такими истинами, как, допустим,
ГОРЕ ОТ УМА. Ему неведомо еще, что обывательское быдло априори ненавидит чье-либо чужое совершенство, ибо это лишний раз только подчеркивает их быдляцкую неполноценность, их бездарность, и ничтожество. А посему, если ты хочешь заслужить их похвалу, прикинься столь же глупым и бездарным как они — и вот тогда, глядишь, твои дела пойдут на лад... Но в этом смысле Гадкому Утенку не везет, по сути, дважды — он, во-первых, чисто внешне отличается от всех/это исходная посылка сказочника Андерсена/, ну, а во-вторых/ это исходная посылка режиссера Гарри Бардина/ у Гадкого Утенка есть талант — и не один. Помимо чисто творческих способностей, он наделен еще и БЛАГОРОДСТВОМ и ДУШЕВНОЙ ТЕПЛОТОЙ, не говоря уже о ХРАБРОСТИ в бою. Вот почему он, отовсюду изгнанный, отторгнутый своими соплеменниками, продолжает их ЛЮБИТЬ, он терпеливо сносит их пинки и издевательства с типично ХРИСТИАНСКИМ ВСЕПРОЩЕНИЕМ. Ибо, как сказано в Писании, прости врагу своему, и если тебя ударили по одной щеке, подставь другую. То есть мы видим здесь своеобразную реинкарнацию крылатого ПРОРОКА-ЛИДЕРА из предыдущего "Адажио". Тот, как мы помним, тоже очень мило всех простил и испарился в небесах, не отомстив своим мучителям, так велика была его ЛЮБОВЬ...
 
– 14 –
 
Что же касается Утенка, то взамен аплодисментов и восторгов публики по поводу его блистательного артистического мастерства он получил очередную порцию насмешек и попреков, а затем был просто вышвырнут из Птичьего Двора. И только там, за "государственной границей", он увидел красоту живой природы и вдохнул упоительный воздух свободы. Но душевные раны ему не давали покоя и там, что нашло выражение в его горестной арии на тему "Финала" из первого акта "Лебединого озера", предваряющего появление стаи лебедей:
Вот — снова я один,
Опять — один, опять не угодил.
 О Боже мой!
В чем моя вина,
Моя беда?
Узнаю ли когда?
Когда-нибудь
 Удивлю я всех,
И утихнет злость
И умолкнет смех...
О Боже!
Вот тогда и они поймут,
Как люблю я их,
Как готов на все
Для друзей моих!
Где вы, мечты мои?
Как дым, как сон
Растаяли, они.
О Боже мой!
Хоть бы кто-нибудь
На всей земле
Порадовался мне...
Трудно сказать, как воспринимался бы весь этот трогательный монолог, не прозвучи он в исполнении талантливой певицы-травести Светланы Степченко* альтистки из оркестра Владимира Спивакова. Но режиссерская удача ожидала Гарри Бардина и здесь — настолько точно и изящно тонкий голосок Утенка соответствует всей атмосфере действия. Это похоже на молитву, на мольбу о несбыточном чуде. И — о чудо! — страстная молитва, Гадкого Утенка была услышана. В воздухе послышался шум лебединых крыльев и на речную/а может быть, и озерную/ гладь опустилась стая белых лебедей. Потрясенный Утенок не смеет вздохнуть, боясь спугнуть это невиданное чудо гордого изящества и красоты. Как завороженный, он следит за скользящими по воде лебедями, ощущая в душе какое-то странное, необъяснимое томление... /Кстати сказать, это едва ли не единственная сцена в фильме, где Бардин в точности соответствует Андерсену/. Но все кончается, и вот уже мы видим в небе стаю улетающих прекрасных лебедей. Но впечатление, произведенное ими на Гадкого Утенка, настолько велико, что он никак не может успокоиться. И вдруг, сам, видимо, не очень понимая, что он делает, Утенок разбегается и трепеща своими крохотными крыльями, пытается... взлететь. Он повторяет раз за разом эти безуспешные попытки, пока не лишается сил. Насколько это грустное и  в то же время уморительное зрелище соответствует танцу Одетты и Принца из "Лебединого озера", судите сами.
Но акценты здесь, конечно же, расставлены великолепно — господин Анашкин, как всегда, на высоте...
Однако как бы тяжко и тоскливо не жилось герою фильма
в негостеприимном птичьем доме, дом есть дом и пора возвращаться домой.
 
ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ
 
- 15 -
 
Мы, разумеется, не собираемся здесь пересказывать весь фильм во всех подробностях, когда его гораздо проще взять и посмотреть. А потому и не станем описывать все те ухищрения, на которые идет вконец отчаявшийся Утенок, дабы добиться, наконец, расположения со стороны своих сородичей, тем более, что результат всегда один — в ответ лишь только общий смех, издевки и пинки. Но и терпение его сородичей не безгранично, назревает явный кризис. Взрыв происходит в эпизоде грандиозного Военного Парада, проходящего под личным руководством некоего престарелого маразматического Индюка, один в один напоминающего незабвенного бровастого генсека Леонида Ильича. Индюк-Генсек уже не в состоянии держаться на ногах без посторонней помощи, но в его голосе (а точнее, в голосе знаменитого артиста Армена Джигарханяна) звучат привычные начальственные интонации.
—Здорово, орлы! — громогласно обращается он к застывшим по стойке смирно воинским подразделениям из Петухов, Гусей и Селезней. — Поздравляю вас с праздником независимости Птичьего двора!
-Здравия желаем, ваше Птичество! — ответствуют "орлы” синхронным хором. — Ура! Ура! Ура!
После чего командующий парадом надутый Папаша-Петух,
"взяв под козырек" дает команду "Шагом марш!"
И начинается торжественный парад, в наглядном виде выражающий непобедимость и величие державы Птичий Двор. И, право, любо-дорого смотреть на дружно в ногу /то бишь в лапку/ марширующих Гусей или на бравых Петушков и Гусаков с их жутко грозным арсеналом из "боеголовок" в виде плотно упакованных яиц. Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно.
Но ПРИКОЛ — он ведь и в Африке ПРИКОЛ...
Что же касается конкретно музыкальной составляющей парада, Птичий Марш, сопровождающий его, поистине способен потрясти воображение. Как объясняет сам Сергей Анашкин, он составил этот Марш из совершенно разнородных компонентов, позаимствованных из балетной музыки Чайковского, где друг за другом поначалу следуют "Марш" из первой картины первого акта "Щелкунчика” и "Вальс цветов" из второго акта. После чего вступает "Пa-де-де" из первого и третьего актов "Лебединого озера", за ним идет, согласно плану, "Тема Маши" из первой картины первого акта "Щелкунчика". И наконец, звучит опять все то же "Па-де-де" из "Лебединого”.
   Мы это все перечисляем так подробно для того, чтобы наглядно показать ту виртуозную работу, что проделана аранжировщиком, рискнувшим взяться за, казалось бы, невыполнимую задачу — так переиначить узнаваемую классику, чтобы никоим образом не оскорбить, не изуродовать ее. И вот в итоге был рожден военный марш такого качества, что впору его взять в репертуар всем духовым оркестрам мира — ибо это все же музыка Чайковского, что там ни говори...
Вот почему нам так легко понять Утенка, совершенно околдованного музыкой, сподобившей его на безрассудные шаги. А именно, он самовольно влился в ритм великолепного Парада, чем нарушил общий строй. Ну, соответственно, в итоге разгорается неслыханный скандал, Индюк-Генсек, кипя негодованием, немедля покидает место празднества, а нарушителя регламента толпа берет, как говорится, в оборот. И разгневанный Папа-Петух вновь швыряет его за забор, как ненужную вредную вещь. После чего Утенок, наглотавшись в полной мере благ цивилизации, опять же попадает в нецивилизованную, дикую, природную среду. Казалось бы, вот тебе вольный и свободный мир, живи, как тебе хочется, и никто тут тебе не указ... К тому же здесь, на берегу реки Утенок видит двух невесть откуда появившихся диких Гусей. Папаша-Гусь упорно, методично, терпеливо обучает Сына-Гусенка искусству полета и при этом обращает его внимание на гордо возвышающийся на вершине холма Птичий Двор, В словах Гуся сквозит и жалость и ирония по отношению к своим "цивилизованным” собратьям, живущим за прочным высоким забором:
Бедный, наш брат — домашний гусь!
Как подумаешь, разбирает грусть.
Весь его жизненный простор —
Только Птичий Двор да забор...
Гадкий Утенок, раскрыв рот, внимает поучениям свободной, вольной птицы. Может быть, подлинное счастье в самом деле заключается в свободе? Но убедиться в этом окончательно ему пока что не дано. Ибо как только гусиная пара победно взвивается ввысь, пo ней внезапно из кустов бьет беспощадная охотничья двустволка. И вот уже два истекающих кровью адепта свободы — в зубах у охотничьих псов... Гадкий Утенок потрясен — жизнь преподносит ему новый, неожиданный урок. И потому он сломя голову несется вновь на Птичий Двор. Да, жизнь там тоже, разумеется, не сахар, однако, все же там какие-никакие, а СВОИ... Но оказавшись снова дома, наш Утенок очень скоро убеждается, что это — его личная иллюзия, к несчастью, не имеющая никакого отношения к реальности. Терпение сородичей закончилось. И тут-то, наконец, они ему высказывают вслух, что накопилось на душе. И как уже мы отмечали ранее, все это воплощается в типичные быдляцкие куплеты в стиле радио "Шансон». Хотя при более подробном рассмотрении этот шедевр кабацкой лирики таит в себе нечто гораздо большее, чем кажется на первый взгляд. По сути дела, Гадкому Утенку как бы и выносят и зачитывают СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР. И вот как он у них звучит:
Гадкий, утенок гадкий,
Ужасно гадкий, жуткий и плохой!
И не утенок и не цыпленок,
Та даже сам не знаешь, кто такой!
Не то, что мы —
Ребята, местные,
Собой прелестные
И всем известные!
А ты такой ужасный,
Ты безобразный,
Ты несуразный, грязный и чужой.
Мало тебя лупили,
Кому ты нужен с дружбою своей?
Ей, ей, ей!
Чтобы тебя, любили,
Ты должен быть короче и жирней,
Ей, ей!
Точь-в-точь, как мы —
Ребята классные,
Собой прекрасные!
Ну сколько можно объяснять,
Что не бывает
Таких уродов
Среди нормальных, уток и гусей?
Ты гадкий, гадкий,
Ты не утиный,
Ты не гусиный,
Не куриный сын!
Ты — беспородный,
Ты всем противный,
Худой и длинный,
ЖИВИ ОДИН!
Сказано-сделано. В порыве благородного негодования Папа-Петух, в который уже раз, вышвыривает Гадкого Утенка за спасительный забор. И, видимо, это уже навсегда.
Но если честно, то во время этой жуткой мелодраматической коллизии меня лично больше занимала, каюсь, не судьба героя фильма, а тот факт, что в мелодическом ряде "шансонных” куплетов совершенно отчетливо прослеживался музыкальный лейтмотив Утенка, а именно, тема финала из первого акта «Лебединого озера» — одна из самых нежных, и прозрачных музыкальных тем на свете, повествующая о прилете белых лебедей. Как можно из такой волшебной, сказочной, пленительной мелодии соорудить лихой забойный шлягер, было выше моего понимания. Такое по зубам не каждому — исключая, понятно, Сергея Анашкина, для которого, как я теперь подозреваю, не существует никаких привычных жанровых и стилистических границ. То есть опять же вроде бы нельзя, но если очень хочется, то можно. И вообще в искусстве MОЖНО ВСЕ — если это, конечно, искусство...
Но вернемся, впрочем, к нашему злосчастному герою, оказавшемуся в крайне неприятном положении. Вот-вот придет зима, повалит снег, замерзнет речка — что тогда? Стайные птицы (а Утенок — птица стайная) поодиночке долго не живут. К тому же, оказавшись за забором, вновь приходится сражаться не на жизнь, а на смерть с давним недругом — Лисой. Так неужели он все же решит в конце концов смириться с неизбежностью и больше не противиться судьбе?..
 
БРЕЮЩИЙ ПОЛЕТ
– 16 –
И вот уже под "Интродукцию” из «Лебединого озера» перед
нами словно бы оживает лирический зимний пейзаж, исполненный в манере все того же Андо Хиросигэ, отличительными признаками которого является картина тихого снегопада. Снег наметает холмик как раз над тем местом, где лежал всеми брошенный Гадкий Утенок. То есть нам дают понять, что Утенка как бы больше НЕТ, он растворился и исчез в этой холодной белизне. И, в общем-то, как выясняется чуть позже, так оно и есть. Тот длинношеий маленький уродец, коего мы знали вплоть до этого, и впрямь уже не существует в прежнем виде, ибо он преобразился в белоснежного пленительного Лебедя. Но, выбираясь из-под снега, он еще и сам не понимает, что же с ним произошло, с недоумением взирая на свои огромные распахнутые крылья. И тут же, подняв голову, он видит в небе клин летящих к югу лебедей. Но он пока еще не в силах осознать, что он такой же, как они, что он — один из них! В этот момент от него снова, как и прежде, отделяется прозрачная и бестелесная Душа, имеющая, впрочем, форму все того же Гадкого Утенка. Душа активно призывает его жестами подняться в небеса, что Юный Лебедь и пытается осуществить. И, соответственно, тут же вослед за ним взмывает в небо и Душа.
Но, очевидно, без души /в самом прямом и переносном смысле слова/ нельзя ни жить и не летать. Ибо, поднявшись в высоту, наш Лебедь тут же кувырком летит обратно в воду, поднимая тучи брызг. Душа, понятно, устремляется за ним, как бы подстегивая, понуждая его вновь начать полет. И Лебедь вновь взмывает вверх, раскинув крылья, как летящий вертикально белый крест. Это волшебное мистическое зрелище просто-таки идеально сливается с драматической темой финала "Лебединого озера", где под нарастающую, барабанную дробь в едином ритме с мощным оркестровым тутти Душа вселяется в грудь Лебедя-Креста. А в месте их соединения мгновенно вспыхивает яркая лучистая звезда...
Стоит ли говорить о том, что вся эта необычайно символическая сцена неизбежно вызывает в памяти образ парящего в небе Белого Лидера из, фильма «Адажио». Но тут же, впрочем, возникают и различия, между двумя столь выразительными символами возвышенной духовности. Став НАСТОЯЩИМ Белым Лебедем, наш фантастически преобразившийся герой вполне естественно вливается в летящий в поднебесье лебединый клин, где наконец-то себя чувствует СВОИМ. Его мытарства завершились, перед ним открывается новая светлая жизнь. И потому сия история, на первый взгляд, закончена. Ее мораль вполне понятна и ясна — МОЛЧИ. ТЕРПИ и НЕ РОПЩИ. Лишь в этом случае тебя в итоге ждет награда за страдания и муки в ПРОШЛОЙ, жизни (или, проще говоря, в ЗЕМНОЙ). Эту мораль выводит Андерсен, великий гуманист-христианин,- И его Лебедь тихо-мирно улетает в свои южные края, даже не думая о том, чтобы хоть как-то отплатить своим обидчикам-мучителям из птичьего двора.
Но Лебедь Бардина ведет себя отнюдь не так миролюбиво и терпимо, потому что он не ЖЕРТВА, а ГЕРОЙ. И потому он, развернувшись на лету и видя сверху все как на ладони, вдруг, подобно фронтовому истребителю, срывается в пике. И проносясь на низком бреющем полете над застывшими в испуге обитателями Птичьего Двора, он на лету с какой-то бешеной энергией срывает с них все оперение. В силу чего нам открывается их истинная суть — под ярким, пышным оперением, как выясняется, таилась пустота — безликий синий пластилин...
А стая белых Лебедей, среди которых — наш герой, теперь прекрасный белый Лебедь, растворяется в слепящем солнечном сиянии. Звучит оркестровая кода. И тут за кадром раздается тихий голос режиссера Гарри Бардина:
— Мы прощаемся с нашим героем, но не прощаемся с надеждой, что в каждом Гадком Утенке живет прекрасный Лебедь. А иначе, зачем жить?..
 
ЭПИЛОГ. ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО.
 
- 17 -
Казалось бы, что еще можно тут добавить? Разве только то, что этим фильмом Гарри Бардин вносит свою лепту в давний гамлетовский парадокс на тему "БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?” Его Утенок выбирает "БЫТЬ", но делает он это только САМ, по своим собственным душевным мотивациям. Это ведь, в сущности, и есть тот самый "Человек в Осаде", о котором говорил когда-то Сартр:
"Человек есть не что иное, как собственный замысел.
Он существует лишь постольку, поскольку он себя осуществляет.
 Все проявляется лишь в действии.
Трус сам делает себя трусом, а герой — героем."
Так вот, Гадкий Утенок, то бишь Лебедь режиссера Гарри Бардина, не ждет, пока все, дескать, как-то обустроится само собой. Он всякий раз предпочитает ДЕЙСТВИЕ. И в этом смысле он, конечно же, КЛАССИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ. А точнее, ГЕРОЙ-ОДИНОЧКА.
Я думаю, вы согласитесь, что один герой Геракл — это одно,
а вот толпа Гераклов — это уже, простите, несколько не то. На самом деле обаяние незаурядной ЛИЧНОСТИ — вот что, как правило, привлекает в образе героя более всего. Ибо герой, как и любая исключительная личность, выступает только СОЛО, «хор героев» не возможен по определению, С другой, однако, стороны все исключительное вызывает у убогих и ущербных недоумков зависть, ревность, а порой и откровенную вражду.
Так что, выходит, героизм — это весьма нелегкий КРЕСТ.
Вот почему в финале фильма режиссера Гарри Бардина бывший Утенок, ныне Лебедь, предстает, раскинув крылья, в вечном образе креста. Он это право заработал, заслужил, он его выстрадал в тяжелой, изнурительной борьбе, и потому он может взять на себя миссию СУДИТЬ. В нем Гарри Бардин как бы наконец-то договаривает то, чего не досказал в своем "Адажио" — что зло должно быть наказуемо и что за глупость и за подлость, совершаемые в мире, рано или поздно НЕМИНУЕМО придется отвечать. Так, чрезвычайно толерантный Белый Лидер, даже превратившись в божество, не мстит врагам, хотя и МОЖЕТ отомстить. А Либеральный Червячок хоть и хотел бы, вероятно, это сделать, но НЕ МОЖЕТ по причинам объективного характера— для этого он слишком мал и слаб. То есть они как бы снимают с себя миссию суда. Но если так, то кто тогда способен взять на себя эту крайне важную и столь ответственную миссию? Как говорилось уже ранее, художники-мыслители ответов и рецептов не дают. Они нам часто предлагают только свой чисто приватный вариант. Так вот, по версии, представленной нам Бардиным, эту работу, собственно, и делает ГЕРОЙ. Мысль, может быть, не столь уж и нова, ведь ГЕРОИЧЕСКИЕ эпосы в литературе и искусстве появились не теперь, и хоть сегодня утомительные эпосы, былины и сказания как будто бы не в моде, Гарри Бардина это не слишком-то волнует, как нам кажется. Он свято верит, что герои нам НУЖНЫ, как и всегда. Вот почему он сотворил для нас сегодня героическую САГУ О НЕСМЫШЛЕНОМ ГЕРОЕ — чтобы дать пример другим. Не ждать, не хныкать, не терпеть и не прощать несправедливости, а делать каждому героя из себя же самого... Ведь если это, скажем, смог какой-то кем-то нарисованный герой, то чем мы хуже-то его, в конце концов?
А так как эпос в прежнем виде нынче себя полностью изжил, хитрющий Бардин просто взял и изобрел для этой цели новый жанр. Традиционный древний эпос он использовать не мог, и вот тогда он очень тонко и изящно СПАРОДИРОВАЛ его. В этом и был его СЕКРЕТ — что, мол, дурак не догадается, а умный все поймет и так. Но только вот не слишком ли все это будет сложно для детей? Хотя, казалось бы, нормальные детишки никогда были не прочь похулиганить, поприкалываться, пошалить и подурить — ибо для них это всего лишь продолжение игры. Но Гарри Бардин тем не менее рискнул. И вот к чему это в итоге привело — обвал призов на всевозможных фестивалях говорит сам за себя...
Что же касается ДЕТЕЙ, то вот что Гарри Яковлевич Бардин рассказал в одном из интервью:
—    Однажды я во Франции смотрел свой фильм в аудитории для маленьких детей, ну, где-то лет пяти-шести. Так вот, в финальном эпизоде есть такая сцена, где никогда не летавший Утенок вдруг стал Лебедем и ему необходимо взлететь, потому что лебединая стая улетает на юг и ему нужно догнать ее во что бы то ни стало. Но это у него, увы, никак не получается, он взлетает и падает. И вот он идет на последний разгон... А дальше у меня, поверьте, просто слезы брызнули из глаз. Там, в этом зале, находилось триста человек детей и все они до одного под музыку Чайковского СИНХРОННО взмахивали руками, как бы ПОМОГАЯ ему взлететь! Поверьте, это дорогого стоит.
Я думаю, вы согласитесь, дорогой читатель, что, бесспорно, ТРИСТА маленьких детей, синхронно машущих руками из желания ПОМОЧЬ придуманному кукольному персонажу из мультфильма, это в полном смысле слова - ПОТРЯСАЮШИЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РЕЗУЛЬТАТ. Что, собственно, мы здесь и попытались доказать по мере наших скромных сил.
 
Владислав Чеботарёв
 
Москва 2012г.