Мы бродим

Автор: Mark Endy
Оригинал: htt p://rh inoden.r angerup.c om/rang er-up-talk s-suicide-we-ra mble-on/

Иногда я даже не знаю, откуда начать – а заодно как продолжить и где закончить.

Ты начинаешь чувствовать эту лихорадку – адреналин выбрасывается в кровь, никаких сомнений не остаётся. Ты начинаешь суетиться, тысяча мыслей мелькает в голове, упорядочить их не получается, но среди них всегда найдётся несколько основных.

Тех, что вгоняют тебя в ярость или в депрессию – тех, что раздувают твой гнев. Я слышу это так: «Ты зарабатываешь слишком мало денег, ты нигде не дома, ты практически не общаешься с людьми, что хорошего в тебе вообще есть?».

Такие мысли трудно поймать за хвост и убить, особенно если ты – единственный, кто кормит твою семью. Ты – всегда проблема, и ни у кого нет решения.

Нас воспитывали для того, чтобы мы думали, принимали решения, решали проблемы – находили новые ресурсы или пути для достижения целей.

Это проще сказать, чем сделать – особенно когда ты возвращаешься с войны к гражданской жизни, в которой – как и везде – бесполезно кому-то что-то объяснять.

Конечно, они говорят, что поддерживают нашу армию, говорят, что понимают, через что тебе пришлось пройти. Но эти слова… обычно за ними ничего не стоит. Как, чёрт подери, ты можешь понимать меня, если ты там не был?

Конечно, может быть, на войне был кто-то из твоих близких – но ты всё равно ничего не можешь и не сможешь понять, если не прочувствовал этого на собственной шкуре.

Мы чувствуем это на собственной шкуре двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году.

Даже когда я дома расслабляюсь вечером в кресле – мои зрение и слух сами сканируют окружающую среду на предмет возможной угрозы, чтобы я был в любой момент готов бежать или драться.

А ещё ночные кошмары – но для меня это воспоминания, реальные воспоминания. События, которые я прожил, из которых я вернулся со всеми частями тела на своих местах. Но вот мой разум разбит этими событиями на осколки.

Некоторые дни остры, как бритвенное лезвие, в эти дни я решаю все свои задачи на сто процентов без малейшего колебания.

Но есть и другие дни, когда я просто не могу сфокусироваться ни на чём.

Всё становится бременем, бессмысленным напряжением сил, и я говорю себе, что провозился со всем этим уже достаточно.

И вот случилось так, что однажды ночью после одного из таких дней я практически сделал это.

Я уже сидел на краю ванны с взведённым и готовым стрелять револьвером в руке. Всё, что мне оставалось сделать – это приставить дуло к виску или сердцу и нажать на курок…

И я сделал бы это – и никаких больше головных болей, никаких сражений с самим собой, никаких идиотов, выбивающих меня из колеи в самое неподходящее время…

Я чувствовал это, эту лихорадку. Она захватила меня – как ничто до неё.

Я действительно потерялся в собственных мыслях и эмоциях. Я уже не понимал – что правильно, а что неправильно. И если бы я тогда решился на этот простейший выход – я бы сейчас не писал этих строк.

Хотел бы я знать, что меня тогда остановило. Хотелось бы, чтобы это был звук смеха моих детей, но я не уверен. Скорее можно сказать, что это был мой внутренний воин, сказавший что-то вроде: «Не сейчас, солдат, твоё время ещё не пришло».

Но факт остаётся фактом – я до сих пор здесь, дышу и что-то делаю, трепыхаюсь… День за днём, не заглядывая далеко в будущее. И я рад, что не сделал этого тогда.

Моим детям нужен живой отец, а родителям – живой сын.

Ты задумаешься об этом, я знаю. Ты будешь прикидывать, как это отразится на твоих друзьях, твоей семье, братьях и сёстрах по оружию, на всех.

Многие считают, что, попросив о помощи – будут отвергнуты и выброшены из общества, лишатся какой-либо ценности для людей. Что люди решат: этот человек потерян, ему нельзя доверять, «мы прошли через это с ним, но откуда у него эти мысли?».

Многие думают, что так и должно быть.

Вы можете осудить меня, но в какой-то мере это действительно так. Если Вы думаете о том, чтобы пустить себе пулю в голову, то Вам, наверное, нельзя доверять оружие.

Я тогда никому ни о чём не говорил – потому что не хотел быть обузой. Это не то, что просить помощи в каком-нибудь обычном деле – тут другой случай…

Влезь в мою шкуру, приятель, пойми, что это было нелегко. В прошлом году я потерял хорошего друга, мы с ним прошли огонь и воду в Афганистане – а теперь вот он свёл счёты со своей жизнью. И его самоубийство практически подтолкнуло меня на самый край: если можно ему, то почему нельзя мне?

Но потом я увидел, в какой ад погрузил его уход его друзей, родителей и остальную семью.

Эти два события пробудили многих людей, заставили их понять, что нужно не судить и осуждать, а слушать.

Я виноват – я протянул руку не всем, я мог бы принести больше пользы и сейчас спокойно признаю это. И тогда – я тоже чувствовал определённую вину.

Что я мог сделать, чтобы остановить это?

Это же всего лишь я, я могу только поговорить с тобой и постараться понять твою ситуацию, которая отличается от моей – чёрт, и она, скорее всего, отличается нехило… Но что бы ни происходило в твоей жизни – ты всегда остаёшься воином, что бы ни делали с тобой обстоятельства и что бы ни делал ты сам. Ты жив, ты дышишь, потеешь, плачешь – но всё равно жив и можешь что-то изменить.

Ты можешь быть похожим на меня – с моим сном три часа в сутки, хронической усталостью и убеждением, что ничего нормального в этой жизни достичь не удалось.

Но даже такому тебе я обещаю, хоть ты можешь мне и не поверить сейчас: тебе станет легче, когда ты откажешься от почти уже совершённого самоубийства – тебе станет по-настоящему легче.

Найди что-то, что отвлечёт тебя в свободное время: читай книги, разгадывай кроссворды, рисуй, отжимайся от пола, чёрт подери!

Однажды ты поймёшь, что огонь в тебе ещё не погас – и тебе станет легче.

Даже полностью потерявшись – мы можем найти себя.