Богата земля наша самородками

               
          Кланяйтесь, люди, поэтам и творцам земным -  они были, есть и        останутся нашим небом, воздухом, твердью нашей под ногами, нашей надеждой и упованием. Без поэтов, без музыки, без художников и созидателей земля давно бы оглохла, ослепла…  Сохрани, земля, своих певцов, и они восславят тебя, вдохнут в твои стынущие недра жар своего сердца, во веки веков так рано и так ярко сгорающего… Берегите, жалейте и любите, земляне, тех избранников.         (  Виктор Петрович Астафьев, писатель)

      Анатолий Никитович Богданов о себе говорит без ужимок: «Я по образованию никто». С этим можно бы и согласиться, если отбросить тот факт, что образование и воспитание человек получает не только в учебном заведении. Человек учится всю жизнь, если, конечно, чувствует в этом потребность. Без неё ни один университет не сделает человека образованным. Каждый из нас может привести примеры того, как молодые люди, получив диплом о высшем образовании, самого образования не получают  и, более того, не только не становятся воспитаннее, а охамевают вконец, полагая по причине скудоумия и невежества, что теперь они есть российская элита.  Анатолий Никитович в жизни научился многому, потому как, пока был молод, поработал на Ачинском глинозёме, в Челябинской области, на Крымском полуострове, в Керчи и Джанкое. Был кочегаром, слесарем, связистом. В качестве связиста даже стал рационализатором. И не надо думать, что это юношеское легкомыслие гоняло его по свету. Нет, хотелось как можно больше увидеть, хотелось впечатлений: «Знать хотелось всё и сразу…» В это время Анатолий Никитович уже писал стихи. К ним он пришёл естественным, для его семьи, путём. Отец – Никита Богданович – ушёл на Великую Отечественную по первому призыву. Вернулся инвалидом с обмороженными руками и ногами. А при прохождении комиссии обнаружилась и слепота одного глаза. Живыми в семье осталось четверо детей, и всех их Никита Богданович научил играть на разных музыкальных инструментах – на баяне, гитаре, на гармони. Даже в старости он не отрёкся от музыки.
Старый дед глядит в окошко,
В пальцах крутит табачок.
Рядом с ним стоит гармошка,
Тут же скрипка и смычок.
До войны играл на скрипке,
Пляской души веселя,
Самоучкой, где с ошибкой,
Свадьбы правил для села.
Он не знал, что где – то тучи
 Закружились над страной,
И в войну, как в стужу с кручи,
Стал со всеми он стеной.
Всё и вся свой срок имеет,
И войне пришёл конец.
Только дед душой болеет:
Где та скрипка, где юнец?
На войне, в той круговерти,
Потерял он часть руки,
Но вот скрипку – мне поверьте!-
Он не бросил от тоски.
Хоть гармошка, как подруга.
Заменила скрипки звук,
Всё же скрипку, словно друга,
Он не выпустил из рук.
                («Отец»)
        В первый раз прочитав это стихотворение, я сразу поймала себя на мысли, что несколько удивлена: в далёкой от городской культуры сибирской деревеньке в тридцатые годы крестьянин играет на скрипке! Даже и сегодня  этот факт многими может восприниматься как нонсенс. Но, видимо, Никита Богданович, уроженец Псковской области, перебравшийся с супругой Марией Михайловной в 1929 году в Сибирь, «на вольные хлеба», привёз с родины и частичку её музыкальной культуры, естественной для него с детских лет.
              В доме почти всё время кто – нибудь играл. А музыка просила слов. И рождались стихи. «И я так увлёкся этим новым занятием, что не могу расстаться с ним до сих пор»,- говорит Анатолий Никитович. Родная деревенька Гавриловка (Ачинский район, Ястребовский сельсовет), окрестности которой изобиловали ручейками, родниками, зародилась примерно во времена Столыпинских реформ, а в советское время развалилась. В 1973 году Анатолий Никитович, уже с семьёй, переехал в Казахстан. В неполные 27 лет  его призвали на срочную службу. Оказавшись в Московском военном округе, имел возможность познакомиться со столицей и Подмосковьем, чему был очень рад. С 1985 года Анатолий Никитович проживал с женой Валентиной Гавриловной и дочерьми в селе Алтат  Дороховского сельсовета, Назаровского района. Печатать стихи начал с 2000 года в газетах «Советское Причулымье» и «Экран – информ» - РЕГИОН». В 2008 году издана первая книга его стихов, название которой, как будто бы, просто и непритязательно- «Русские узелки», но знакомство со стихами заставляет глубоко задуматься: почему всё -таки « узелки»?  Как воспринимать эту метафору? Узел – место соединения или скрещения чего – нибудь? Часть механизма? Кусок ткани, в который что – то увязано? Или запутанное стечение обстоятельств, а попросту – проблема, требующая решения?  Я несколько раз перечитала сборник в поисках ответа на этот вопрос и решила для себя, что в стихах Анатолия Никитовича можно отыскать все значения этого слова: настолько многозначна метафора, вынесенная в заголовок книги. Его «узелки» соединяют, связывают не только  разные географические пункты в единое понятие «Родина»  - они связывают и разные исторические эпохи, без памяти о которых нет Человека, Гражданина. «Узелками» связаны различные культурные пласты, уклады жизни, нравственные представления, реальность и мечта, самые разнообразные типы людей, и мир природы, и космическое пространство… - всё то, что в  сумме являет собой единый механизм - действительность, в которой мы вращаемся. Бережно складывает автор в «узелок» своей памяти всё, что ему дорого, что он любит: пусть внуки и правнуки узнают о нём больше, чем можно узнать даже из  самой подробной биографии. И, конечно же, немало «узелков»- проблем  современности обозначено в стихах  Анатолия Никитича. Прочтите его стихи, и Вы обязательно почувствуете, где какой «узелок» «высовывается» шершавинкой.
                У моря
Я у Чёрного моря ходил,
У Азовского моря бывал,
Как проливом идут корабли,
Я с горы Митридат наблюдал;
Как по берегу мчат поезда -
Синь безбрежная к окнам манит.
Айвазовский не всё рассказал –
Море тянет к себе, как магнит.
Судно трётся о мощный причал -
Трап с волною дыханьем вторит.
Солнце утром на вахте встречал,
Ветром с моря солёным облит.
Это было лет сорок назад –
Пацаном по стране колесил,
Но как только закрою глаза –
Сразу моря вздымается синь.

                Детям
Серебристыми искрами
Снег горит под луной.
Ты идёшь ко мне издали,
Человек мой родной.
Снег скрипит под ножонками,
Слышу радостный смех.
Я иду с той девчонкою,
Что роднее мне нет.
Это радость идёт моя,
Потому что зовусь отцом.
Это жизнь идёт новая,
Каруселит кольцом.

        Немой спорщик
В себе я двойника нашёл,
И сразу спор у нас пошёл.
Беседа наша нелегка
И не окончена пока.
Пока живу, пока иду -
Весь у него я на виду,
А я хочу в него всмотреться.
Мы – два в одном. Куда тут деться?
Уж так распределились с ним  мы
Что он – судья, я – подсудимый.
             Космические
Бездна Космоса черна,
Нам лишь крошечка видна,
И такая это малость,
Что глаза берёт усталость.
В этой бездне с давних пор
Разум мира поселён.
Разум этот, по догадкам,
Ставит нам одни загадки:
То ли свет он, то ли тень –
Всяк городит свой плетень.
Нам какая роль дана –
Знает только Сатана.
Вот и дёргают за нитки,
Исправляют все ошибки
Неразумного дитяти,
Что живёт себе шутя.
Прилетают, изучают,
Диссертации кропают,
Чешут голый черепок:
«Развились как? Невдомёк!
Слишком быстро вверх шагают.
Кто и чем им помогает?
Обезьяна здесь жила,
А теперь – таки дела!
В Космос лётают ребята,
В запределье аппараты
Посылают -  в дальний путь!
Могут к нам они шагнуть!
Надо нам поторопиться,
Может, с ними поделиться
Технологией своей?
Лучше друг, чем враг. Ей – ей!»
              В стихотворении «Портрет» Анатолий Никитович говорит о себе: «Я – лицо гражданина страны». Любой читатель, знающий ход отечественной истории, сразу сумеет предопределить  эпохальные, узловые события, которые могли волновать его и отразились в его творчестве. Это революционные события, когда
 Всё ломали и ломили,
Крови, пота сколь пролили!
Наконец – то улеглось,
Что хотелось – всё сбылось.
Это Великая Отечественная война , восстановление разрушенного, как тогда говорили, народного хозяйства; это поднятие целины, строительство БАМа, Афганская война… И всё требовало героического  труда простого человека. И он был, и его прославляли . А в итоге?  Кажется, автор далёк от оптимизма: «А в итоге оказался без копейки…» («Узелок непоследний»), «…застряли в каком – то безвременье» («Делёж»), «Всё – на откуп, на доллар разменено,  Интересы карманные…». Но следом читаем: «Люди верят в себя и мечту И великие цели изменить … за подлость сочтут». Но великие цели требуют и великой цены: «А сколько нужно жертв, никто не знает, чтоб путь в оазис жизни нам найти» («Оазис»). Однако автор уверен, что  народ не утратил способности влиять на события:
…Что запрягаем долго – это точно,
Что едем неспеша – и это было,
Но если надо быть, то будем срочно
Уж точно не на хроменькой кобыле.
                Анатолий Никитович – человек из самой народной гущи, прекрасно знающий, каково живётся простому человеку, и он не спешит делать реверансы в сторону ныне власть предержащих. Но он помнит историю страны: «Репрессий стоны и проклятье, Кому – тюрьма, кому – елей..»,  помнит реалии послевоенной уже  жизни, когда отец – «вечный колхозник» - понял, «что четверо нас могут остаться совсем без кормёжки». И это в ту пору, когда за хлеб присуждали «награды победные». Помнит юношеские размышления о своей судьбе: «Образованность – начальная, Дальше не было пути. Видел я душой печальною: Надо в жизнь скорей идти».И «Те шестьдесят, что мы прожили в мире, Мир не был мирным, добрым и родным», потому что была кровь локальных войн. Бьёт по нервам стихотворение «Победители», в котором много вопросов, прямых и косвенных, и они обращены не только к тем, кто взял на себя труд решать судьбу всего народа: «…вставай, земляк, С разрухой справиться нам как?», «Деревня чахнет, но молчит. Куда пойти? – Привык быть бит…», «И победили не вчера, Кричать не хочется «Ура!». Уж шестьдесят прошло с тех пор, летят года во весь опор, Но ощущенья торжества Ну нет в таком  убожестве».  Прочитав эти строки, многие поддакнут: «Да – да, всё так... Никому народ не нужен».  А если честно? Разве только власть, которую мы избираем, виновата в неуютности нашей жизни? Философ не от науки, а от реальной жизни, Анатолий Никитич не может не видеть и других причин этого, которые скрыты в менталитете самого народа, в укладе жизни отдельных людей: «А народ – он многолик, И характер многогранен…».  Он трудолюбив и в труде черпает новые силы для завтрашнего дня, как лирическая героиня стихотворения «Песня»:
…Я не слышала рук и не чуяла ног
Посреди неоконченных наших дорог,
Да и позже не знала я устали той,
Всё казалось, что стала опять молодой.
До конца, всё казалось, далёко идти
На моём молодом невозвратном пути.
Хоть и дети растут – жизни всей маяки,
Я сама всё стою у начала реки…
              Народ, а с ним и автор строго судят бездельников и нытиков:
…Жизнь настала – сплошь веселье,
А в народе уж поверье:
Скоро свету, мол, конец,
Мол, разгневан Бог – отец…
Не пора ль от слов к делам,
Натянувши удила?
От безделья и от скуки
Не пора ль занять нам руки,
Головам работу дать –
Делом всех людей объять?
                Тема безудержного пьянства – одна из постоянных тем сатирических стихов Анатолия Никитича:
…Это что же за зараза?
Это что за феномен?
Пьют и дохнут – вот проказа,
Что горит – всё на обмен…
Есть ли этому граница,
Есть ли этому предел?
Как помочь вернуть нам лица,
Чтоб народ не поредел?
 «Вернуть лица»… Может, прочитав эти слова,  кто – то и вспомнит, что  у японцев одна из высших степеней бесчестья – «потеря лица», что в случае такого позора у них принято наказывать самих себя уходом из жизни, настолько действенно у них понятие «честь». Но чтобы «потерять лицо», каждому надо его сначала обрести, а это огромный труд, причём не одного поколения: каждое предыдущее поколение должно передать, привить последующему, укрепить в нём понятие о чести и бесчестье. «Высокое низким Стало с годами…» А почему? Может, потому, что некоторым в «низости» жить проще: не надо утруждать себя моралью, обязательствами, мыслями о самом себе, о судьбе будущих поколений, чтобы не ныло сердце, как у механизатора,  сменщик которого запил и не вышел на работу:
Измельчал народ духовно,
Разменял свой труд на дым.
Пьют в деревне поголовно,
Нет работы молодым.
Кто потом работать станет?
Кому трактор свой отдам?
Не китайцев же нанять нам,
Коль уйду не по годам?
              Странно, да: работы нет, а пьют – не работу ищут. Работа есть, как у того сменщика, а тоже пьют и на работу не выходят. При этом ещё и власть последними словами ругают. Поневоле вспомнишь историю с лягушкой, которая, попав в кувшин со сметаной, до последних сил старалась выбраться из кувшина и – о чудо! – сбила из сметаны твёрдое масло, чем и спасла себя. А мы сегодня частенько замечаем, что молодое поколение не особо – то и бьётся за своё будущее благополучие, всё больше на родителей наседают да на государство пеняют: родители мало дают, государство мало заботится, а жить хочется по высокому разряду, как в кино дети миллиардеров. А дети – то сегодняшних умных миллиардеров «пашут» порой в пример другим, получая по два – три высших образования и затем беря на себя ответственность за часть родительского бизнеса или создавая  свой собственный. А молодёжь «из народа» хвалится тем, что без труда получает зачёты и сдаёт экзамены, ловко подсовывая преподавателям определённую мзду. Горько это видеть и слышать.
             С неизменным уважением, любовно изображает Анатолий Никитович человека – труженика:
На бугре, середь дубравы,
Меж раскидистых берёз,
Дед стоял, седой, но бравый,
И оценивал покос.
 Вот поляна – копен десять,
Разнотравье, мёд сплошной.
Взял косу, рукою взвесил
И вздохнул: «Ну, Бог со мной!»
Шёл размашисто, упрямо,
Позади – трава валком.
Закосился для начала,
Подточил косу силком...
Дух медвяный, сладкий, терпкий
Над поляною стоит.
Перекур у деда редкий:
Сенокос в зенит спешит.
Постоял, расправил плечи,
Промокнул лицо платком,
Подточил косу для сечи –
Вновь пошёл, водя клинком.
Бог здоровьем не обидит –
Значит, к вечеру скошу.
Зима спросит – все увидят,
Что не зря штаны ношу.
             («Сенокос»)
              Есть у Анатолия Никитовича заглавная мечта.  Она не о том,  чтобы разбогатеть или возвыситься, да и вообще не о личном в принятом значении этого слова. Она – общечеловеческая:
…Чтобы жить одной семьёю,
Разногласья потушив,
Вырвать зло и сжечь с зарёю –
Чем для дружбы не мотив.
                («Мечта»)
         Живут в стихах Анатолия Никитовича и «чудики», подобные шукшинским: бабка Шура, которая, не разобравшись толком, растрезвонила по деревне, что « у Аньки нашей, Что живёт собак не краше» родилась сразу тройня, а потом ходила с извинениями: оказалось, что это Анькина собака принесла троих  щенят. Это и дядя Митя по прозванию Простокиша, который, исполнив свою многолетнюю мечту, сработав  из могучей осины лодку – долблёнку, не смог спустить её с берега на воду, чтобы порыбачить и вволю побаловаться рыбкой. Нельзя не улыбнуться, читая про старого деда, который задумал, в духе нового времени, пристроить к своей избе – развалюхе второй этаж.
          Много у Анатолия Никитовича в первом сборнике и пейзажных зарисовок. Только пейзаж в них неотделим от жизни, судеб, настроений, переживаний людских. Любовный же лейтмотив словно «проскакивает» между другими темами: любить –значит идти по жизни рука об руку, чтобы каждый день был в радость, чтобы жизненная дорога не томила ног и в сердце «не гремела» тревога, чтобы вместе «со слезами и потехой» растить детей. А заканчивается книга ещё одним «узелком» - стихотворением – вопросом:
Скажи мне, Создатель, Небесный судья:
Плетётся ль узором нитка моя?
Большой ли клубок на ладони твоей?
Сурова ли нитка фортуны моей?
И чья это прихоть, что жизни горят?
И есть ли тот Рай, о котором твердят?
И Высший тот суд – уж не совесть ли он,
Что судьбы вершит от начала времён?               
       Свою вторую книгу стихов Анатолий Никитич Богданов назвал «Деревенские истории».  И не надо напрягать воображение, чтобы, ещё и не раскрыв книгу, представить себе, кого автор сделал её героями. Конечно, своих односельчан, родственников, самого себя. Истории про них невозможно пересказать в пределах газетной статьи – их надо читать, чтобы вместе с героями искать по дедовым меткам клад, сомневаться, надеяться, переносить невзгоды и пережить наконец удачу. Чтобы увидеть вместе с автором чудный сон или  снежный вальс, подивиться мастерству деревенского умельца, собравшего внедорожник, порассуждать об издержках перестройки…
                Живут на белом свете люди разные. Те, у кого души тёмные, сеют вокруг себя ложь, зависть, злобу, используя их для достижения моральных и материальных выгод,  а то и политических высот. Люди со светлыми душами добры и бескорыстны, они чувствуют мир каждым своим нервом, страдают от того, что мир устроен несовершенно, и очень строго судят себя. А ещё они страдают оттого, что не могут вдруг и сразу значительно изменить этот мир. Их души уязвимы, но чисты. Их чистота и доброта светятся в глазах, просматриваются в каждом движении, голосе. И в стихах, если они их пишут. Таким я вижу Анатолия Никитовича Богданова из села Алтат, Человека по образованию, одного из самородков земли нашей.