Эпилог

              Еще до того, как он снял последний слой пыли, Томас уже знал, кто будет изображен на картине. Эти светлые кудри было ни с чем не спутать. Но все же, когда он взглянул на девушку, он удивленно замер. Она была точно такой же как в его снах. Один в один.

              Наверное, это было лучшей работой Мануэля — в портрете Софи не было темных оттенков, однако и “грязи” как с другими картинами не было. Работа была выполнена в светлых тонах, и даже тени казались воздушными и мягкими. В сочетании с его точеной техникой это делало картину просто невероятной. От неё веяло теплом и нежностью, с которыми брат относился к сестре, однако чувствовалась и легкая насмешка, словно Софи заставила его написать себя, взяв на слабо и в очередной раз задев его гордость. Девушка как-то раз сказала, что только так и добивается от брата того, что ей хочется.
               
                ~~~~~~

              — Он честный. Очень открытый. Потому мне и нравится его журить, — улыбнулась Софи, следя взглядом за Мануэлем, взобравшегося на лошадь.
               
                ~~~~~~

              И глядя на его картины, Томас не мог с ней не согласится — работы Массе с головой выдавали его чувства, и малейшая попытка Мануэля соврать зрителю или самому себе приводила к смазыванию его техники. О себе же Софи редко отзывалась лестно…
               
                ~~~~~~

              — Ты когда-нибудь боялся быть собой, Чарли? Я вот боюсь постоянно. Я боюсь, что кто-то залезет мне в душу и увидит какая я на самом деле, — она говорила, глядя куда-то вдаль, словно боясь взглянуть на собеседника.

              — И какая же? — добродушно усмехнулся Чарли, жмурясь от яркого солнца.

              Массе перевела на него серьезный взгляд, явно будучи недовольной его легкомысленностью.

              — Совсем не такая, какой ты ожидаешь меня увидеть.
               
                ~~~~~~

              …но Корретте был с ней не согласен. Ее работы тоже выдавали её с головой. Её страсть была очевидна, как бы она не старалась её спрятать. Хотя было не похоже, что она вообще пыталась это сделать. Софи сама не замечала, насколько они с Мануэлем похожи. Зато Мануэль это знал. Он видел, что его сестра не знает как выразить свои чувства, и потому дал ей в руки кисточку и велел рисовать. Он знал, что кисть Софи не способна лгать. Потому что его кисть тоже этого не умела.

              — Томас, с вами все в порядке? — раздался над ухом обеспокоенный голос Жизель.
 
              Она стояла около стола с кружкой чая в одной руке и дневником своего прародителя в другой — Томас довольно часто заставал женщину за его чтением в последнее время и задавался вопросом, описал ли Чарли в своих записях хоть половину того, что он испытывал. Корретте надеялся, что нет. Ему претила сама мысль о том, что секрет Массе узнает кто-то, кроме него.

              — Да, все хорошо, — кивнул он и едва заметно улыбнулся, неожиданно вспомнив, что сказала ему Софи в его последнем сне. — Как думаете, вы сможете продать мне эту картину?
               
                ~~~~~~

              — Мануэль никогда не рисовал сам себя, а вот мой портрет он однажды написал.
               
                ~~~~~~