Тихий Дон

К новому показу по второму каналу фильма Урсуляка, где Наталья с брежневскими бровями, казаки сплошь пьяницы, не стоящие на худых глистастых ногах?, больше похожих на иудейские ноги при исполнении пляски "Семь-сорок", и теряющие наземь свои фуражки, что является оскорблением для истинного казака. Но главное, последние перед смертью слова Пантелея Прокофьича, отца Григория, надуманные сценаристом с режиссером, о невозвратности...
;Да кто бы говорил!
;
;"Тихий Дон" Герасимова
Размещаю опосля трехдневного отлучения от макспарка.

Когда в очередной из праздников начался показ четырех серийного фильма «Тихий Дон» – всех серий сразу – я заметил, что народу на улицах нашего переполненного наплывом города Ростова-на-Дону крепко убавилось. Ощущение было знакомым - как при показе Штирлица в Советское время. Не стал исключением и я с нетерпением ожидая этого события, чтобы в очередной раз попробовать осознать, чем таким и как сумел завладеть умами писатель Шолохов, возвеличенный через не менее талантливого режиссера Герасимова. Сразу признаюсь, я снова не пожалел о проведенном перед телевизором времени, впервые за многие годы перестроечной мути получил истинное удовольствие не от блошиного мельтешения экранного ничтожества, а от глубины шолоховского творения, высокопрофессиональной игры творческого коллектива, так умело подобранного режиссером в единственном числе. Правда, Аксинью можно было бы выбрать не из придыхающих мамзелек с заламыванием рук – Гри-шень-ка!.. и с замашками господских горничных, что, кстати, здорово проявилось в эпизоде с усадьбой польских панов и во время бегства казаков в Крым, когда Аксинья металась в тифозном бреду, а из настоящих казачек, тогда картина стала бы полной. Но… Шолохов сам утвердил Быстрицкую на эту роль, сказав буквально следующее: Да, это настоящая казачка. И тому были причины, о которых можно сказать в конце. Я злился, переживал, скрипел зубами, я был там, за экранным стеклом, вместе с Григорием Мелеховым.
Вот и дошла очередь до Шолохова, давайте разберемся, кто он такой и правда ли, что гений. Я смотрел серию одна за другой и не в силах был оторваться от экрана, действие захватывало, оно как бы переливалось из одного в другое, создавая реальную картину событий вроде бы и тех лет, но и нынешних тоже. Разве что казаки сейчас стали цветными, похожими на театральную массовку, да хохлы с инородцами отделились от «великой» Расеи. А оружия, царей гороховых, потрясений на мировых уровнях, у нас до сих пор валом.
И вдруг в один из моментов я понял, кто такой Шолохов и что из себя представляет роман «Тихий Дон». Дело в том, что сам роман читать тяжеловато, он написан мягко сказать не литературным отшлифованным языком, а корявым полуграмотно-простонародным, каковой заставляет спотыкаться по тексту не единожды. Это поначалу раздражает, а потом осознаешь, что тем авторский язык и прекрасен, что о своем народе надо и писать по народному. А не приглаженно. Поначалу я даже растерялся, ведь именно так правдиво не писал никто и никогда... потом подумал, что и я выстрадал право на собственную оценку, так почему бы ее не огласить! Вот мои выводы, сделанные после просмотра фильма.
"Тихий Дон" Шолохова это чисто казачье произведение, претендующее на казачью в первую очередь самобытность. Надо добавить – плоть от плоти русскую, но в то же время индивидуальную. Именно в этом кроется гениальность, а не в мировых масштабных эпопеях с замахами на будущее всего человечества.
Шолохов – истинный националист, для которого любое вмешательство иноверца в жизнь казаков – нонсенс. Роман построен на трагедии всего одной казачьей семьи на фоне рухнувшей в революционный омут империи, не только вырубленной под корень, но и подвергшейся насильственному человеческому унижению. Труд писателя антиреволюционен до крайности, это произведение антисемитское, антимасонско-сионистское, заодно антиукраинское, даже антирусское, несмотря на эпохальные в нем моменты веры в Россию.
Но это больше от того, что кому служишь, от кого подачки получаешь, на того лишний раз и брехнуть лень. Взять, к примеру, выражение Пантелея Порокофьевича: Ишо вонючей Русью тут не пахло... – это об отношении казаков к кацапам – русским, или драка казаков с хохлами на мельнице. Но этой драки мало, автор обозвал героя, который в конце романа вперся в родовое гнездо Мелеховых как незванный татарин Мишкой Кошевым. А кошевой – в переводе глава украинских казаков. Украинцы и правда вперлись в донские владения плотным слоем, люто ненавидя казаков, хозяев своей земли, мешавших им захватить лучшие куски. Примером непримиримой лютости может послужить Буденный, маршал в красных революционных штанах, безжалостно вырубавший своих же соседей с подачи свердловых-троцких.
Революционер Мишка так-же ворвался в разгромленный дом Мелеховых как кровавый тать и начал силой устанавливать новые порядки. Про любовь между красным варваром и Дуняшкой может заикнуться лишь слепой, потому что деваться младшей сестре с двумя малыми детьми-племяшами было некуда. Хотя надо признать, что у других народов бабы даже в таком незавидном положении имеют свою гордость, но этой линией автор как раз делает укор своим соплеменникам, проглотившим удар хамским сапогом в лицо. Революционный тать добил своим появлением Ильиничну – мать, на которой держалось все хозяйство, а перед этим отец отдал Богу душу, не выдержав проститутства вокруг.
Автор с казачьей жестокостью отобрал через главного героя у блудливой Аксиньи единственного ребенка – дочь, а в конце романа убил и ее саму, не потерпел он и блуда Дарьи, жены брата Григория, наградив ее заразой и заставив утопиться. Не мог истинный казак смириться с гулящей супругой, не имел на это права, случись такое на Дону, станица сама привела бы приговор в исполнение. Так же как настоящий муж Аксиньи, если бы блуд был правдой, не оставил бы в покое ни своего обидчика – Григория, ни законную жену. Поэтому странным и неприметным прописан образ супруга Аксиньи, смотрящего сквозь пальцы на ее откровенную измену.
Скорее, это дань революционной моде, точно так-же, как прощение в усадьбе польского генерала его сынка, ставшего любовником казачки и в награду за ее продажность назначившего ее старшей горничной. Как и отчество матери по Ленину - Ильинична.
Еще страшнее поступил Шолохов с троцкистским агитатором Штокманом. Этот еврей по всему тексту романа предстает не только абсолютно инородным телом – представьте себе в казачьих станицах еврея-заговорщика от красных кацапских оккупантов. Бред, который и в кошмарном сне вряд ли увидишь. Он и погибает как собака – мимоходом и от тех же солдат, которых агитировал.
Невольно подумаешь о том, что писатель знал истинную расстановку политических сил в той революционной России, ведь Троцкий со своей командой из зиновьевых, каменевых, уборевичей, блюхеров и прочих принадлежал к сефардам, то есть, к Охотникам-сионистам, для которых главным было завоевать страну, уничтожить население и прибрать к рукам сокровища. Так поступают нынешние Чубайс, Немцов, почивший Гайдар, Голикова, Каспаров и болотная свора.
А Сталин был масоном ашкиназом, то есть, Пастухом, для которого главным врагом был сефард, рвавшийся к власти в СССР. Принципом Пастухов является оседлать любую нацию и доить ее, доить... В нынешнее время это Путин, Медведев, Жириновский, Примаков и прочие из шабесгоев. Вот почему Сталин поддержал Шолохова практически с первой встречи его с автором на даче у Горького.
Роман «Тихий Дон» является абсолютно белогвардейским. Со станичниками, принявшими сторону красных, автор расправляется со всей казачьей жестокостью – банду Кривошлыкова он заставляет умирать как предателей родины от самих станичников на виду у жителей станицы. Сам Григорий нигде не проявлял большей ярости, нежели к красноармейцам, которых рубил как когда-то своих врагов-немцев – с плеча.
Семья металась как загнанная в угол волчья стая, свободолюбивая, веками соблюдавщая внутренние обычаи. Первой это почувствовала Наталья, жена Григория, решившая сделать аборт, от большой любви к мужу-кобелю аборты не делают, женщины сбрасывают плод только от надвигающейся безысходности.
Эта безысходность царила вокруг, она праздновала победу не только в одном доме и в одной семье, она успела поразить души недавно родных соплеменников. Не зря в тексте романа, равно как с экрана, звучит горькое признание казаков в подлости своих соседей-станичников, когда новый комиссар Кошевой рубил исподтишка стариков, заступиться за которых стало некому.
Но и Кошевой, эта продажная сволочь из хохляцкого наплыва, не остался без наказания, автор наградил его неизлечимой падучей, чем еще раз подтвердил антиреволюционность произведения.
Под конец романа израненный Григорий возвращается в занятое его кровным врагом разграбленное родовое гнездо, которое пытается подправить этот больной революционер, надеясь на развалинах возвести новый дом. Но домов на могилах не строят, а если их и возводят, то жить в них нельзя – прошлое давит на души жителей этих домов тяжелым грузом.
Григорий возвращается не по своей воле, а насильственно, оттого, что кроме своей хаты идти ему на собственной земле было некуда. И все знают, что и это место у него отберут, не посмотрев на заслуги, на смытые кровью якобы ошибки, сошлют в гиблые места на верную смерть. И наплывает тихий ужас от содеянного не знающими пощады творцами великого будущего.
Но что нового можно построить с малограмотными, доведенными этими построениями до отчаяния, больными людьми, какое светлое будущее? Если они его сотворят, то это будущее будет таким же больным и беспомощным, с рождения прогнившим насквозь, и править в нем станут гнилые люди. Так оно и получилось, и Шолохов концовкой произведения как бы показал и предсказал все, что произошло потом.
Возникает вопрос, почему Горький со Сталиным не заметили в объемном труде ничего предосудительного? А кто сказал, что они не заметили? Как раз наоборот, только каждый из названных общественных деятелей оценил шолоховский труд по собственному уму, что привело к положительной в общем оценке.
Горький мечтал повернуть революционные завоевания в новое – цивилизованное – русло, он хотел, чтобы революция текла в европейских рамках. Если сказать современным языком, то пролетарский писатель мечтал не истреблять русский народ, к которому принадлежал сам, а пасти его как масоны-ашкеназы, если выхода из создавшегося положения, в которое попал весь мир, никакого не было. И он это отлично понимал.
Сталин был согласен с ним по своему, он, тоже масон-ашкеназ, уже тогда замышлял Великую Чистку всяких ленинцев из сионистов-сефардов. Больше всего в произведении его прельщал неприкрытый антисемитизм с чисто национальным уклоном против оголтелых сефардов, оседлавших революцию и превративших ее в кровавый кошмар. Ведь и вождь был ярым Пастухом-масоном, всеми силами скрывающим свои тайные мысли. Он же пропустил без замечаний булгаковские "Мастера и Маргариту", "Дни Турбиных" и "Собачье сердце", наиболее значимое произведение в отношении люмпенов-отморозков, продолжателей дел зачинщиков всяких революций.
Здесь он, как всякий вождь, оказался большим мастером конспирации – попробуйте угадать, когда Сталин - Ум, Честь и Совесть народа - даст команду, чтобы вас съели.
Вот почему у гениального романа Шолохова «Тихий Дон» по сей день столько врагов, особенно со стороны евреев сефардов, а так-же евреев-ашкеназов, составляющих единую нацию с единой целью. Развязавших Первую и Вторую мировые войны, Революцию, Гражданскую, перестройку, провозгласивших кровавый путь прихода к власти.
Роман глубоко национален, поэтому его любят простые люди, которые в большинстве не желают революционного насилия с потерей своего лица. Произведение поистине человечно, прежде всего в плане семейном, несмотря на любовь Григория к Аксинье. С возрастом их увлечение прошло бы все равно, а если не растворилось бы в бытовых проблемах, трагедия для целого сословия не столь велика. Вот почему о романе до сих пор не стихают разговоры – он построен на противоречиях. Как сама жизнь.
И последнее. Все выше сказанное значительно не до той вершины, когда и сказать больше нечего. Гений Шолохова открывается в полную силу в заключительных строках и кадрах великого на самом деле произведения. В том, что Григорий Мелехов идет на поклон к своему кровному и беспощадному врагу, к этой ограниченной твари, испоганившей родовое гнездо семейства Мелеховых до конца и поселившейся в нем как ни в чем не бывало. Кошевой убил родного брата Григория, ускорил кончину его отца и матери, а в конце, словно в насмешку, надругался над младшей сестрой, отобрав у нее честь. Правда, с дозволения последней взяв ее после этого в жены.
Но разве подобное оправдывает всю мерзость совершенного? Такое иудство вряд ли отыщется в любой другой нации на земле, кроме русской. И после всего татем содеянного опять идти к нему?
Вот он, весь русский характер во всей красе и полноте – идти на поклон к мрази в образе человеческом, вознесшейся над остальными людьми не за счет ума, развитого до уровня государственного, а всего лишь за счет животного упорства и связанной с ним пробивной силы. Не отомстить за кровное оскробление, не уехать куда глаза глядят, а снова вернуться в изгаженное родовое гнездо и просить пощады у собственного врага!
Это истинно русский характер, который проявляет себя и до ныне, из всех членов ГКЧП только один цивилизованный латыш Пуго застрелился, когда увидел провал задуманного. Он предпочел смерть оскорблениям собственной чести и достоинства со стороны захвативших власть в свои руки потомков скотников с доярками и руководящих ими Пастухов с Охотниками. Остальные – янаевы, крючковы, язовы, так-же горные джигиты хасбулатовы – протянули руки для подачки им – сирым - куска хлеба. Всего лишь куска хлеба пусть и с маслом. Всего лишь!...
И подобных примеров – на каждом шагу.
Остается добавить, что режиссер Сергей Герасимов, сам еврей-ашкеназ, ни в чем не уступал Шолохову по художественному творчеству, он сумел до тонкостей выделить все значимые места, поистине сотворив чудо. Можно смело сказать, что собранный им воедино коллектив актеров отработал на «Оскара», такой великолепной игры не наблюдается до сих пор ни в одном из отечественных кинофильмов.
Главное: как прост сам по себе сюжет романа – прослежен лишь временной отрезок жизни всего одной семьи на фоне целой империи – так-же незатейливо на первый взгляд работали актеры во главе с Петром Глебовым. Они словно не думали о том, что в простоте заключается истина.
Истина, которую русскому народу предстоит еще найти!..
Нонешнему бабьему хвильму уСРУляка, заполонившему вечерний екран, далеко, судя по первым частям, до гения Герасимова. Гришка в ём напоминаеть больше низкорослого баклана с улицы, Наталья вьюношеподобная болтается над им как та глиста, а никакая не любушка-красавица.
Но об етом погутарим позжее, када хвильма вылезеть с куширей и раздвинеть границы своего разуменья по части задумки Шолохова.