Эссе 2 О художественных ценностях

О художественных ценностях

Эссе 2

И так, что можно сказать о «правде распродаж» первой части статьи. Сознательно здесь был «опущен» жуткий период тотального грабежа нашего Наследия Русского Мiра в «правление ильича». А там сразу в1917 году прибыл «надзиратель» за взиманием «лихвы» от либерального клана некий Арманд Хаммер
(тот в 70 годы он навещая «русских друзей» расщедрился и подарил милому его сердцу СССР, не Брежневу, тот кроме ружей и машин ничем не интересовался, картинку якобы из вывезенных им в 1918-1922 годах картин, и … которая оказалась недавно сделанной копией; инцидент быстро замяли).

Там тогда, наверное, до картин руки Хаммера и его подручных дошли не сразу. Тогда то «монархисты» грабили Патриаршую Ризницу, на грузовике днем, из охраняемого наемниками  Кремля (и давали повод «чекистам с чистыми руками»  позабавиться и «размять плечи» в садистских «поисках и революционного наказания виновных»). То есть разграблялись несметные богатства, накопленные многовековым трудом всего Русского Народа. То начиналось, по параноидальной подаче «ильича», бешеное ограбление Церкви, «буржуев» и прочие безчисленные экспроприации. И здесь совершенно очевидно, что все это происходило по щелканью бича и требованию «сборщиков лихвы», долги надо платить или отвечать головой.

А сами события описываемые в статье это уже мелкие брызги, после тотального зверского порабощения страны и уничтожения именно Русской Империи, как главной цели засланцев революционеров.

Так что продолжим наше с Вами обсуждение статьи: 

«Второй аукцион состоялся летом 1929 года. Исков от эмигрантов не последовало, поскольку Высший германский суд объявил, что он не уполномочен рассматривать правомочность советского декрета о национализации. Опасность, что вывезенные за пределы СССР предметы будут арестованы, миновала.

Газета «Сегодня» поместила карикатуру, воспроизводящую выставленную на продажу картину Лоренцо Лотто «Супруги», но вместо двух супругов там были помещены Сталин и антиквар. «Мало платите!» — возмущался Сталин. «За краденое всегда платят половину»,— отвечал антиквар (заказной материал всегда стремиться накрыть много целей, вот Вам и Сталин, к нему Мы с Вами ниже еще вернемся В.М.).

…фирма "Лепке" выдала советскому правительству аванс в 600 тыс. марок. Выручка от аукциона оказалась меньшей, и немцы потребовали компенсации убытков. Компенсировали их, естественно, за счет Эрмитажа.

Приостановить продажу было невозможно: выручку уже внесли в («советский социалистический» обязательный для исполнения В.М.) план (наподобие нынешних «экономических гибельных фантазий - планов академика глазьева»; ничто не ново под Луной В.М.), который не подлежал корректировке.

Трудно было выбрать более неудачное время для торговли антиквариатом, однако плановая экономика Страны Советов с презрением относилась к капиталистическим кризисам, и в ноябре 1929 года в Германию отправился очередной транспорт с полотнами старых мастеров. Аукционы продолжались, вот только картины продавались в среднем втрое дешевле, чем изначально предполагали эксперты (господин маржа, откат или как там у них еще, не может не сопровождать «нужных партии и революции людишек» В.М.).

По официальным данным, в 1930 году за границу было продано более полумиллиона произведений искусства. Индустриализация требовала западного оборудования и технологий, а для этого нужна была валюта. На экспорт шло все, что пользовалось хоть каким-то спросом. Древесина, и картины старых мастеров, и мебель, и ювелирные украшения превращались в оборудование и технологии (сказкам «венского леса» нет конца; наверно малая часть и доходила для близира в указанном направлении; вспомним современные «аналитические» басни, что модернизация и восстановление страны в основном совершилось в 1929-1930 годах В.М.).

Серьезные деньги давала продажа лишь самых знаменитых картин, причем не через аукционы, а проверенным и очень богатым клиентам.

К постоянным покупателям эрмитажных картин относился Галуст Гюльбенкян. Тонкий ценитель искусства, основатель фирмы «Ирак Петролеум» еще в 1928 году во время переговоров по нефти (разгар концессионной деятельности хищников либерального клана и пока робкое теоретическое начало борьбы с ней В.М.) составил список из 20 эрмитажных картин, предложив за них 10 млн руб. В этот список входили «Юдифь» Джорджоне, «Возвращение блудного сына» Рембрандта, «Мадонна Альба» Рафаэля и многое другое.

Серьезным конкурентом Гюльбенкяна был министр финансов США Эндрю Меллон, купивший полотна Рембрандта, Рубенса, Веласкеса, а также «Благовещение» ван Эйка.

В сопроводительном письме один из посредников писал Меллону: «Единственно ценное, что осталось,— это Джорджоне и два Леонардо» (добирали последнее В.М.).

Гюльбенкян писал Георгию Пятакову (договариваясь в деталях с сообщниками грабежа В.М.): «В публике уже много говорят об этих продажах, которые, по моему мнению, наносят огромный ущерб Вашему престижу... Однако невыгодность сделок, совершенных таким образом, настолько значительна с точки зрения престижа, пропаганды и огласки, что мне приходится лишь удивляться, что Вы все же идете на них. Продажа того, что составляет национальное достояние, дает основание для серьезнейшего диагноза» (международное жулье подстилало соломку на всякий случай В.М.).

Хранитель Строгановского музея вспоминала, как она в 1931 году приходила в Эрмитаж: «Первый шаг из роскошного вестибюля, облицованного золотистым камнем, с массивными серыми колоннами,— нет «Дианы» Гудона. …нет «Распятия» Чима да Конельяно, «Поклонения волхвов» Боттичелли, «Мадонны Альба» Рафаэля, «Венеры с зеркалом» Тициана. От когда-то первоклассного собрания Рембрандта не осталось и половины... Музей стал похож на магазин, из которого «хозяева» рады продать что угодно».

Однако эпоха музейных распродаж была недолгой. Трудно сказать, какая именно из целого ряда причин заставила власти прекратить торговлю шедеврами.

С одной стороны, инерционная плановая экономика наконец-то стала приспосабливаться к новым реалиям, и внешнеторговые планы были подкорректированы.

С другой — уходила в прошлое экономическая изоляция СССР, и общий рост экспорта позволял безболезненно отказаться от продажи картин.

Свою лепту внес и Большой террор, за годы которого были арестованы практически все советские чиновники, занимавшиеся распродажей музейных коллекций.

Моя ремарка

Вот и дошли до Сталина

Каким примитивно «изящным» пассажем начинает эту часть «заказа» автор:
- «Однако эпоха музейных распродаж была недолгой. Трудно сказать, какая именно, из целого ряда причин заставила власти прекратить торговлю шедеврами».

Да уж, да уж! Ну, никак не «понять» отчего и почему? Когда международному паразитическому жулью либерального клана наступают на воровской хвост они, эти «милые идейные люди» сразу погружаются в мнимую прострацию полного непонимания и, злобясь, утирают глаза по невинным жертвам Большого Террора.

А вот почему Большой Террор начался в 1937 году? А не раньше и не позже они умалчивают. Ведь, по их лживой подаче, Сталин еще при жизни Ленина «куролесил», обижая их всех подряд, и нацеливаясь, их всех, «хороших идейных революционеров» далее перерезать. Вот злодей.

А все же может и начался Большой Террор, когда Сталину удалось, наконец то вырвать необходимую часть власти, из их грязных рук. Удалось остановить тот безпредел, который «мировые революционеры» творили в изнасилованной либеральным кланом России. И в ответ на подобную дерзость, попытки возвращения власти, Русский Имперский Мiръ получил от либерального клана свою Отечественную Войну 1941-1945 годов.

Далее статья: - 

«Когда под угрозой продажи оказалась уникальная коллекция иранского серебра (полученные от Шаха в виде извинений за убийство фанатиками Грибоедова В.М.), Иосиф Орбели, хранитель отделения мусульманского Средневековья, написал Сталину.

И получил ответ: «Уважаемый товарищ Орбели! Проверка показала, что заявки «Антиквариата» необоснованны. В связи с этим соответствующая инстанция обязала Наркомвнешторг и его экспортные органы не трогать сектор Востока Эрмитажа».

…сталинская охранная грамота касалась только восточных коллекций. Из других отделов предметы еще продолжали забирать. А со временем и вовсе перестали.

Последняя советская продажа абсолютно уникального предмета была связана не с Эрмитажем, а с Публичной библиотекой. В конце 1933 года Британский музей купил у СССР Синайский кодекс (IV век) — древнейший греческий список Библии, включающий весь Новый Завет и частично — Ветхий.

За Синайский кодекс советское правительство получило с англичан ;100 тыс. «Эта коммерческая операция,— сказал один из британских комментаторов,— еще раз доказала приверженность англоязычных наций Библии»
(что скажешь про моральных уродов, называющих подобные мерзости коммерческой операцией В.М.).

Советский лозунг «Искусство принадлежит народу» плохо сочетался с продажей народного достояния капиталистам.

Слухов о проданных шедеврах было очень много. Кое-где можно прочитать, что в музейных экспозициях мы в основном видим копии, а подлинники давно проданы большевиками (очень интересно узнать, когда и каким составом был закончен титанический труд копистов В.М.). Параллельно рассказывалось, что архивы, на основе которых мы могли бы узнать правду, сгорели
 (горят, горят эти самые, неудобные для их будущего, архивы; вот недавно «академик пивоваров» сжег еще один и, о чудо, был наказан, пропал на годик с экранов ТВ; потом появился восстал из "пепла бытия", как птица Феникс; и за что наказан то, за пустяк; нет не за пожар, он был плановый, а вот его «людишки», исполнители сразу, буквально на следующий день, начали торговать «сгоревшими» документами, где не попадя, вот тут то его и настигла кара; «своих» уродов надо держать в железном кулаке, иначе жди беды В.М.).

Распространение все новых легенд могла прекратить только корректная академическая публикация документов.

В 2006 году Эрмитаж выпустил первый том, посвященный «музейным распродажам». Затем вышло еще три.

«Пришло время,— писал в предисловии к первому тому Михаил Пиотровский,— грамотной публикации документов и внимательного изучения истории продаж и тех уроков, которые из него следует извлечь нашему музейному сообществу».

Сотни страниц, воспроизводящих акты передачи картин, межведомственную переписку и другие документы, не содержали особых сенсаций.

Но сенсация все-таки случилась. В апреле этого года в интернете появились сообщения о том, что изданные тома «музейных распродаж» изъяты из книжного магазина, публикация приостановлена, а архивные материалы упакованы в коробки и куда-то вывезены. Эрмитаж лениво опроверг эту информацию
(душа Эрмитажа Михаил Пиотровский здесь многолик, как и положено «мудрым масонам каббалистам»; раз посчитали «там у нас», что «время грамотной публикации документов и внимательного изучения истории продаж и тех уроков, которые из него следует извлечь нашему музейному сообществу» еще не пришло, так тому и быть, а пока спрячем эти «левые откровения», видно там у меня «выскочили», какие то «косяки» В.М.),
 но опровержение смахивало на то, как экскурсоводы отвечали на вопросы трудящихся о пропавших из экспозиции картинах.

Давайте поставим точку и так все ясно.